И она уступила...

9

На следующее утро Лилиан впервые после того, как приехала в этот дом, вышла во двор. Ей было необходимо сделать несколько глотков кислорода, чтобы привести в порядок свои взволнованные мысли. У кровати Лайона осталась Кэти.

День был прекрасным, теплым и солнечным. Во дворе было много разной живности. Играли котята и щенки, важно расхаживали утята и цыплята. И вся эта малышня не обращала никакого внимания на быков и коров, подрастающих бычков и лошадей. Конюшни и загоны размешались позади дома и небольшого палисадника, куда выходила задняя кухонная дверь. Девушка вполне вписывалась в окружающий пейзаж и своих джинсах и желтой спортивной рубахе, когда отправилась вдоль по дороге, начинавшейся прямо за калиткой. Даже после того, что с ней приключилось, ей все равно здесь нравилось. Но Лилиан прекрасно понимала, что ее пребывание здесь ограничено – ей пора было подумать об отъезде.

Судьба дала ей короткое, но счастливое время, позволившее забыть о смерти родителей, избежать встреч с прессой. Но уже было пора возвращаться к месту работы. В ее контракте были оговорены определенные моральные ограничения. Но она успокаивала себя тем, что о случившемся не знал никто, кроме Фрэнка и ее самой.

Она глубоко задумалась о том, что произошло между ними. И поэтому вздрогнула от неожиданности, когда незнакомый голос позвал ее изнутри загона. Повернувшись, Лилиан увидела стоящего у забора рыжего парня, на губах которого играла странная улыбка. Не менее странным показался ей его нагловатый взгляд, которым он бесцеремонно обшарил ее фигуру.

– Мисс Грей? Я не ошибаюсь? – процедил этот недоделанный ковбой. – Думаю, что я сразу вас узнал.

Она была удивлена. Он узнал ее?

– Мы, наверное, оба были на шашлыках, – стараясь держаться в рамках вежливости, предположила Лилиан.

Парень заржал и, слегка пошатнувшись, оторвался от забора, за который держался. Он подошел ближе, и девушка явственно ощутила исходивший от него запах виски.

– Нет, я не удостоен чести посещать такие высокие встречи. Я видел вас в совсем другой ситуации. Ночью в хижине.

Лилиан страшно побледнела.

А он стал нахально придвигаться к ней и при этом смеялся своим отвратительным смехом. Она быстро отступила, не позволив ему приблизиться к себе. Он явно намеревался обнять ее и даже удивился, почему это она избегает его протянутых рук.

– Понятно, девица такого класса не для простого работяги? Так, что ли? – прошипел парень со злобой. – Ясно, ему можно все, у него ведь есть деньги.

– Пожалуйста, оставьте меня – вскрикнула она. Мысль о том, что этот тип подсматривал за ней и Фрэнком, заставила ее страшно покраснеть.

А тот продолжал.

– Я вижу, босс не очень-то обращает внимание на вас после того раза, а, мисс давалочка? Он, видать, не любит целок. Я слышал, как он возмущался по этому поводу. Так что вам лучше иметь дело со мной. Я-то как раз обожаю начинающих. Мы можем прекрасно позабавиться! – Мерзавец снова стал приближаться к Лилиан.

Она, закрыв рукой рот, чтобы не разрыдаться, не разбирая дороги, побежала к дому. Она не представляла, что ей теперь делать. Этот злосчастный ковбой, наверняка, поделится с кем-нибудь своей информацией. Видеть он ничего не мог, а вот слышал весь разговор, это точно. Скорее всего, он распустит по всей округе сплетню. Она с ужасом представляла, как в городке будут обсуждать то, о чем он, без сомнения, уже распространялся в общежитии ковбоев. Ее репутация будет загублена, и тогда она может навсегда забыть о своей работе. Этого скандала вполне достаточно, чтобы она потеряла все, что ей было дорого. Все ее ошибки и просчеты воссоединились, чтобы загубить Лилиан.

Возвратившись в дом, она на несколько минут задержалась в отведенной ей комнате. Надо было успокоиться и привести себя в порядок. По крайней мере, умыть заплаканное лицо. Но долго оставаться в одиночестве она не могла, потому что наступило время дать Лайону лекарства. Она поднялась в его комнату и застала там Милли.

Если девушка надеялась, что никто не заметит ее состояния, то она ошиблась. Встревоженная Милли тут же задала ей вопрос:

– Что с тобой случилась? Почему ты такая бледная, Лили?

Лилиан очень хотелось сказать своей лучшей подруге правду. Но, увы, это ничего бы не решило, а только принесло лишние переживания Милли. А ей и так их хватало из-за Лайона. Поэтому Лилиан пришлось выдавить улыбку.

– Я что-то не очень хорошо себя чувствую. Может, слегка отравилась чем-нибудь за завтраком. А может быть, колбаса была слишком жирной для меня. Я люблю именно такую, но потом расплачиваюсь за это.

– Завтра ты получишь бифштексы, – раздался голос Лайона. Он слабо улыбнулся: – Я обещаю тебе это, только попроси Фрэнка пристрелить для тебя какую-нибудь корову.

Упоминание этого имени опять бросило Лилиан в дрожь. Как она сможет смотреть ему в глаза, после того что услышала от того мерзкого типа? Как Фрэнк отреагировал бы, узнав, что один из его работников позволил себе циничные замечания в ее адрес? Девушка вздохнула. Наверное, после того как он, не попрощавшись, выскочил за дверь кухни, вообще никак. Он решит, что она все это выдумала. К тому же он так осуждал Верил за пересуды по поводу их близости…

Лилиан дала необходимые лекарства Лайону, и убедившись, что они подействовали, отправилась к себе в комнату. Едва оказавшись одна, она разрыдалась, да так, что в иные моменты ей казалось, что она не выдержит и сердце ее разорвется от боли. Какую высокую цену ей приходится платить за неосторожность, проявленную всего один раз в жизни. На своем опыте она поняла, как легко может рухнуть самая непорочная репутация. Лилиан подумала еще и о том, что ее родители такой большой ценой воспитали ее на высоких моральных принципах, а она так безответственно все загубила. Конечно, если бы была жива ее мать, она все бы правильно поняла, никогда бы не осудила и поддержала в трудную минуту. Ее мама была нежной, любящей женщиной и в поступке любого человека старалась отыскать хорошее, чтобы можно было простить ошибку или проступок. Теперь Лилиан плакала еще горше, оттого что мать покинула ее навсегда.

В течение нескольких дней она не выходила из дома. Конечно, Милли заметила эту странность в ее поведении и поинтересовалась причиной, Лилиан объяснила, что боится отходить от Лайона. Милли поделилась сомнениями с Кэти, а та с Фрэнком. И тот решил, что Лилиан просто не хочет его видеть.

Но его не было пару дней, потому что он уезжал на далекое ранчо. Возвратившись, он узнал, что в это время девушка тоже не покидала дома. Он решил спросить ее напрямую. Но в какую бы из комнат он ни входил, она тут же из нее выбегала. Совершенно очевидно, у нее не было желания видеть его и говорить с ним. И он заставил себя подчиниться ее воле. И только снова и снова проклинал себя за то, что причинил ей вред. Он заметил перемены, произошедшие в поведении и внешности девушки, после той ночи в хижине. Она выглядела такой запуганной и так незаметно вела себя, что стала похожа на трусливую мышку.

Она больше не вступала в разговоры ни с кем, а не только с ним. Не реагировала на шутки, ее смех давно не звучал под крышей этого дома, где все были настроены в отношении к ней по-доброму. Даже с доктором, который несколько раз в неделю приезжал осматривать Лайона, она говорила только на профессиональные темы, и не отвечала на его невинные шутки. А у доктора настроение было отличным, потому что пациент быстро шел на поправку.

Милли и Кэти однажды все же соблазнили Лилиан поехать в Пейетт, пробежаться по магазинам.

Ей не казалась опасной эта поездка. Никаких знакомых у нее в городке не было.

Увы, она ошиблась. В магазине, куда привели ее подруги, Лилиан наткнулась на Верил. Сначала она почувствовала на себе чей-то взгляд, а уже через несколько секунд Верил приблизилась к ней, улыбаясь невинной детской улыбкой.

– Рада вновь видеть вас, мисс Грей, – произнесла она. – Бен быстро поправился, благодаря нашей квалифицированной помощи в тот вечер в баре.

– Мне приятно слышать это, – вежливо ответила Лилиан.

Делая вид, что она внимательно рассматривает очередное платье, Верил с еще более невинным видом поинтересовалась:

– Я слышала, что, проведя с вами всего одну ночь, Фрэнк бросил вас.

– Простите, я не поняла вас, – спокойно ответила Лилиан.

– Могу повторить, – Верил явно обрадовалась тому, что ее слова привели другую женщину в шоковое состояние. – Говорят, что Фрэнк покинул вас после той ночи в хижине. Об этом судачат во всем городе. Трудно ожидать, что такой тип, как Дерк станет держать язык за зубами. Он больший сплетник, чем любая баба и с удовольствием мажет грязью вас и Фрэнка. Вам придется после всего этого добиваться обручального кольца, что бы хоть как-то поправить свою репутацию. – Верил театрально вздохнула. – Но это еще не все. В городе крутится некий репортер известного телеграфного агентства. Он ищет женщину-миссионерку, которая сбежала из Центральной Америки под градом пуль. Говорят, что ее следы ведут именно в наш город.

– Правда? – Руки у Лилиан задрожали от волнения. Она хрипло произнесла: – Не стоит думать, что речь идет обо мне.

Верил издевательски рассмеялась.

– Да уж, вряд ли миссионерка провела бы ночь с Франком. Разве это совместимо с миссионерскими принципами?

– Совершенно верно. Несовместимо. Прошу извинить меня.

Лилиан быстро вышла из магазина и молча уселась в автомобиль, где ее уже ожидали подруги. Лицо девушки было бледнее мела. Ее била дрожь. Все, теперь на ней было несмываемое клеймо. И никогда ей уже не видать своей любимой работы. А значит, ей больше некуда поехать, она нигде и никому не нужна. Ее близкие погибли, а теперь ей грозит потеря единственной работы, которую она любит и умеет делать. Совершенно очевидно, что репортер достанет ее даже в доме Джонсонов, потому что или Верил, или кто-нибудь другой уже передали ему с солеными подробностями рассказ об их ночи в хижине. Она поддалась соблазну и потеряла все, что имела. Лилиан не знала, что ей делать! Господи! Прости меня и научи, как поступить.

Милли и Кэти заметили ее состояние.

– С тобой нее в порядке? – спросила Милли. – Я видела, как к тебе подходила Верил Слейтон, что она несла?

– Наверное, очередную сплетню о Фрэнке, – предположила Кэти. – Она готова пойти на все, чтобы отомстить ему за невнимание. Прости меня, Лилиан, мне надо было отогнать ее от тебя в ту же минуту, как я увидела, что она направляется к тебе.

– Ничего страшного, – запинаясь, произнесла Лилиан. – В общем-то она сказала мне о том, что я знаю и без нее.

– Она, видимо, сообщила тебе про репортера? Правда?

– Да. Но у меня в запасе есть несколько дней, пока он не выйдет на мой след. – Весь вид Лилиан показывал, что она заранее смирилась с поражением. – К тому же теперь это уже не важно. У меня не осталось ничего, что я боялась бы потерять.

– О чем ты говоришь? – возмутилась Милли. – У тебя есть любимая работа, отличное будущее…

– Ничего у меня нет, – дрожащими руками Лилиан откинула назад пряди волос. – Я все погубила.

– Каким образом? – изумились подруги. Девушка только качала головой и молча смотрела в окно машины. У нее не было даже сил говорить.

Приехав на ранчо, Лилиан убежала к себе в комнату и заперла дверь на замок. Ей никого не хотелось видеть.

– Что с ней происходит? – тихо спросила Кэти у Милли. Они сидели в кухне и потягивали кофе, пока Лайон спал. – Что-то ее жутко тревожит. Интересно, что сказала ей Верил? Может быть, Лилиан встревожило появление репортера?

– Не могу понять, – призналась Милли. Она услышала, как входная дверь открылась и снова закрылась. – Но, надеюсь, что Фрэнк его сюда просто не впустит.

– Хотел бы я знать, кого мне не стоит сюда впускать, – коротко поинтересовался тот, стягивая рабочие рукавицы. Он остановился в дверном проеме.

– Речь идет о репортере из информационного агентства, который рыщет по городу в поисках Лилиан, – пояснила Кэти.

Фрэнк нахмурился.

– Что еще за репортер и почему он охотится за нашей гостьей?

Милли заколебалась, прежде чем ответить. Они обменялись взглядами с Кэти, и она продолжила:

– Думаю, тебе лучше услышать правду от нас. Лилиан не скажет тебе ни слова, но кому-то надо сделать это. Присядь-ка.

Фрэнк грузно опустился в кресло, стоящее рядом с диваном, и закурил сигарету.

– Ну, давайте, – поощрил он.

Его зеленые глаза были непроницаемы. Лучше уж услышать всю правду, подумал он. Недаром ему с самого начала казалось, что Лилиан не та, за кого себя выдает. С другой стороны, он боялся разочароваться в ней, узнав эту правду.

– Лилиан и ее родителей послали в Центральную Америку, – начала Милли. – В их задачу входило создание больницы в одном из сельских районов. Там шла война, и противоборствующие стороны одинаково угрожали жителям…

– Что их заставило отправиться в эту дыру? – прервал рассказ Фрэнк.

Милли сверкнула глазами:

– Что, что. Они все трое были миссионерами.

Скулы Фрэнка затвердели, и он явственно побледнел.

– Все трое? – переспросил он. – И Лилиан тоже?

– Да, – ответила Милли, подтвердите его худшие опасения.

Взгляд мужчины стал отсутствующим, он безотчетно провел рукой по волосам. Теперь все стало на свои места. Понятно, почему она была так наивна и доверчива. Он закрыл глаза. Если и раньше его мучили угрызения совести, то теперь эти переживания стали непереносимыми. Миссионерка! Господи! Кого же он соблазнил!

– Заканчивай, – мрачно потребовал он.

– Их захватили в плен, – продолжила Милли. – Родителей расстреляли у нее на глазах. Ружья уже были наведены на нее, но она была спасена благодаря тому, что в деревню в это время ворвался другой отряд. Ей удалось выехать из страны при помощи международных посредников. Она оказалась единственной, кто выжил, вот почему репортеры разыскивают именно ее. Она приехала сюда, чтобы залечить душевные раны, Фрэнк.

Все время, пока Милли говорила, он сидел окаменев. Потом, не произнеся ни слова, встал и вышел. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его реакцию на рассказ Милли. Мысль о том, что пули могли растерзать ее тело, была непереносима.

Его внимание привлек шум приближающихся голосов. Он не вслушивался в то, что говорили работники, направлявшиеся к своему бараку на ужин. Но тем не менее один противный громкий голос заставил его насторожиться.

Это Дерк, подумал он, и опять пьяный. Фрэнк уже предупреждал этого парня, чтобы тот не пил в рабочее время. Когда он, затоптав окурок, решительно направился к группе мужчин, то отчетливо расслышал, что говорил Дерк.

– Мне она отказала! – верещал парень. – Кувыркаться с боссом в хижине она может, а для меня, видите ли, слишком хороша! Верил ненавидит ее всеми потрохами, и я могу ее попять. Но как бы там ни было, о похождениях непорочной мисс Грей и босса знает весь город…

Он запнулся, осознав, чья тень показалась около барака, остальные мужчины вздрогнули, поняв, что сейчас произойдет.

– Но, босс… – заскулил было Дерк, зная силу Фрэнка и видя зловещий блеск в его глазах.

– Ты, сукин сын!

Последнее слово еще звучало, когда огромный кулак Фрэнка свалил Дерка на землю. Следом ринулся он сам. Схватка была не равной. Фрэнк был быстрее и сильнее соперника, к тому же им двигал необузданный гнев, а тот бы пьян. Подняв наглеца с земли и сильным пинком швырнув его в грязную лужу, Фрэнк собрался продолжить побоище, но несколько подсобных работников заслонили валяющегося в луже парня.

– Хватит, босс, он уже получил свое, – сказал рассудительно пожилой ковбой. – Не надо выдирать ему ноги из задницы. Поверьте, мы не слушали его брехню. И слепой сразу увидит, что мисс Грей настоящая леди.

Фрэнк тяжело дышал. Он перевел взгляд с лежащего в грязи мерзавца на других работников. Зеленые глаза горели. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

– Если кому-нибудь интересно слышать, говорю. Мисс Грей – моя невеста. – Сказав это, он глянул в лицо каждому ковбою, как бы стараясь вбить это утверждение в их мозги. – Мне на эти грязные сплетни наплевать, но ее они сильно огорчат. Она – миссионерка. И тот, кто называет себя мужчиной, не имеет права унижать такую женщину.

Ковбои выглядели пристыженными.

– Дерк сказал одному репортеру, что она живет здесь, – снова вступил в разговор старый ковбой. – Мы старались пристыдить его, мистер Джонсон. Но он жаждал крови и выглядел полубезумным. Его распаляла Верил Слейтон, пользуясь тем, что он неровно дышит к ней. К тому же он не просыхает, как только уходит из вашего поля зрения.

– Думаю, что теперь у него есть шанс получить от нее вознаграждение за свою подлость, – Фрэнк старался успокоиться и успокоить других, не придавал слишком большого значения произошедшему.

Конечно, ковбои и не подозревали, какая буря мыслей и эмоций одолевает его. Слишком много свалилось на него за последние месяцы, от проклятого завещания и до событий, связанных с Лилиан. Сжав кулаки, он стоял и наблюдал, как Дерк приоткрыл вспухший глаз и пытается понять, что происходит. В его взгляде читался откровенный страх.

– Убирайся с моего ранчо. Если я тебя увижу еще хоть один раз, я сломаю тебе шею. Кстати, если ты собираешься крутить роман с Верил, то помни, у Бена кулаки не меньше моих, а она по молвлена с ним. Это так, к твоему сведению.

Дерк был явно потрясен:

– Она… с Беном!

– Она просто использовала тебя, дурака, в своих грязных целях, дошло? – с иронической улыбкой поинтересовался Фрэнк. – Обещаю, что завтра весь город будет смеяться над твоей глупостью. И всем будет наплевать на твои сплетни, идиот.

Дерк поднялся на ноги. Было заметно, что он протрезвел после полученной взбучки. Тыльной стороной ладони он вытер кровь, сочившуюся из разбитой губы. Руки его заметно дрожали. Он потянулся за валявшейся в грязи шляпой.

– Нельзя бить до смерти из-за бабы, – процедил он злобно.

– А можно мазать женщину грязью, если она дала тебе от ворот поворот? – Голос Фрэнка прозвучал устрашающе. Чувствовалось, что он опять заводится. – Твои гастроли в Пейетте закончились, Дерк. Я позабочусь об этом.

Фрэнк, повернувшись на каблуках, и не обращая внимания на перешептывание мужчин у себя за спиной, направился прямо к дому. Он прошел мимо Кэти и Милли, которые безмолвно наблюдали за дракой.

Лайон спал. Фрэнк, бесшумно отворив дверь, убедился в этом. Поэтому он направился к комнате Лилиан и постучал в дверь. Через несколько секунд она открыла и, увидев его, вздрогнула от неожиданности. Интересно, открыла бы она, если бы знала, кто стучит? Девушка выглядела ужасно. Фрэнк поскреб концом указательного пальца угол рта, скрывая волнение, и взглянул ей в лицо.

– Почему ты не сказала мне о том, что Дерк наговорил тебе гадостей? Почему ты не сказала мне о том, что тебе и твоим родителям пришлось перенести в Центральной Америке, и о том, что вы там делали?

Она смотрела на лицо Фрэнка, отмечая следы повреждений, и, кажется, даже не осознала того, что он сказал. Потом тихо спросила:

– Что случилось, кто тебя побил?

– Перед тем, как уволить Дерка, мне пришлось проучить его, – холодно ответил Фрэнк. – Я удовлетворен тем, что ему досталось вдвое больше, чем мне. Тебя это не шокирует?

Теперь до нее дошло, что он сказал.

– Так ты знаешь… все это?

– Да, я все знаю, – заверил девушку Фрэнк. Он тяжело дышал. Хриплым голосом задал вопрос, который его очень волновал: – Прошу тебя, скажи, почему ты мне не доверяешь? Почему ты мне единственному не сказала всей правды о себе?

Она отвела глаза.

– Я не могла сделать этого. Во-первых, мне было тяжело вообще говорить об этом. Во-вторых, я была уверена, что тебя шокировало бы то, чем я занимаюсь. Я лгала, потому что мне хотелось еще немного пожить. Мне хотелось побыть кем-то другим, мне хотелось быть такой, как большинство окружающих женщин, мне хотелось быть… любимой. – Она почти выкрикнула последние слова и прикрыла глаза. – Но я не имела на это права!

Он ступил с порога в комнату и захлопнул дверь. Потом привлек Лилиан к себе, крепко прижал к груди. Мягко покачивая податливое тело, Фрэнк прижимал ее так, чтобы она слышала, как бьется его сердце. Тишину нарушал только приглушенный звук ее рыданий.

– Ты веришь, что я тебя люблю? – спросил Фрэнк, потом продолжил: – Ужасно то, что я, запутавшись в собственных проблемах, не понял, какая ты, – признался он с горечью. – Я так нестерпимо хотел тебя, что не заметил совершенно явные знаки твоей неискушенности. За это я заслуживаю пули в лоб.

– Но и тоже хотела тебя не меньше, – шепотом призналась Лилиан, почти дыша в его ухо. – Так что тут есть и моя немалая доля вины. Не будем вычислять, кто больше виноват.

– Мне жутко обидно за все, – прорычал Фрэнк, – да еще эта рыжая стерва распускает в городе сплетни о тебе. Прости меня!

– Это не имеет значения, – напомнила ему девушка. – Меня здесь скоро не будет. Если репортер не обнаружит меня здесь…

– Даже если он найдет тебя здесь, это не имеет значения, – отрезал Фрэнк. – Я сказал ковбоям, что мы с тобой помолвлены. Они разнесут эту новость по городу. Верил удавится от злости.

– Мы помолвлены? – ужаснулась Лилиан. – Но мне нельзя делать этого.

Фрэнк отступил на шаг и ухмыльнулся:

– Это почему же нельзя? Ты ведь миссионерка, а не монахиня.

– По другой причине, Фрэнк. Мне не хотелось бы, чтобы ты женился на мне, спасая мою репутацию. Я не пропаду, с моей квалификацией я везде найду работу. – В ее глазах затравленной газели застыли горечь и грусть.

Его взгляд пробежал по нежному лицу Лилиан.

– Какая тебе еще нужна работа? Не забывай, что супружество само по себе нелегкое занятие. Мы с Лайоном вернемся к прежнему распределению обязанностей, и оба будем от этого счастливы. Это означает, что я буду дома чаше и дольше. У меня будет больше времени для тебя и наших малышей.

Девушка покраснела.

– Но у нас с тобой нет малышей!

Фрэнк плавно провел ладонями по ее бедрам, а потом одной их них погладил ее по животу.

– Пока нет, – заметил он с усмешкой.

Лилиан вздрогнула и попробовала освободиться от его объятий. Но он держал ее нежно и вместе с тем твердо.

– Я все понимаю. Я тебя обидел, правда? Твоя первая ночь оказалась ночным кошмаром, поэтому ты не хотела бы повторения, особенно со мной.

Не глядя на него, девушка кивнула головой. А Фрэнк наклонился к ней и неожиданно поднял ее на руки. Ища глазами ее испуганные глаза, он понес ее прямо к кровати.

– Если мне удастся пробудить в тебе желание, тогда ты выйдешь за меня замуж? – мягко спросил он.

Она запротестовала:

– Я вовсе не хочу ставить такой опыт!

Покрывая ее губы, щеки и глаза нежными поцелуями, он шептал ей самые ласковые слова. И, призвав на помощь весь свой немалый опыт, используя свою высокую квалификацию в любовных играх, Фрэнк сумел тронуть сердце своей подруги. Через некоторое время, он почувствовал, как ее губы, пока застенчиво и слабо, но все же отвечают на его ласки.

Положив девушку на покрывало, Фрэнк вытянулся рядом с ней. Он продолжил нежно целовать ее, его пальцы скользили по ее щекам, по груди. Скоро он почувствовал, что ее внутреннее сопротивление ослабевает.

– Я очень люблю, когда твои длинные волосы распущены, – шептал он, целуя нежные девичьи губы.

Говоря это, он одной рукой вынул из ее волос заколки, удерживающие прическу. Лицо Лилиан пылало, глаза были прикрыты. Но воспоминания о той злосчастной ночи не давали ее телу расслабиться, она боялась его нового вторжения в ее плоть.

– Все будет хорошо, – шептал Фрэнк, пытаясь успокоить ее. Он нежно водил пальцем по контуру ее вспухших губ. – Это называется комплексом девичества. Это естественная оборонная реакция. Так всегда бывает в первый раз. И если бы я вовремя заметил твою реакцию, все было бы нормально и в тот раз. Мы не повторим ошибки. Теперь я сумею доставить тебе подлинное наслаждение, дорогая моя. Обещаю тебе, что когда мы достигнем вершины, и все будет закончено, ты уже не будешь смотреть на меня с испугом.

Она снова вспыхнула:

– Не забывай, что я получила медицинское образование и кое-что знаю из области моей собственной анатомии.

Фрэнк снова накрыл ее губы своими.

– В прошлый раз я был слишком озабочен собственными переживаниями. Я просто потерял голову. Больше этого не повторится, ты должна получить наслаждение первой.

– Пожалуйста, – взмолилась Лилиан, – не разговаривай со мной так!

– Имею право разговаривать с тобой как угодно – ты моя женщина. – При этих словах Фрэнк поднял голову, чтобы встретиться с ее взглядом. – Мы любовники, Лилиан. Мы собираемся пожениться, и рано или поздно тебе придется принять по следствия этого факта.

– Но я не хочу выходить за тебя замуж!

– Почему же это, черт возьми, ты не хочешь выходить за меня замуж? – поинтересовался Фрэнк. Он взглянул в ее глаза и тихо, но твердо сказал: – Прошу прошения, но при создавшейся ситуации это единственный достойных выход.

Он снова стал целовать ее губы, его руки скользили вниз по телу Лилиан. По телу девушки пробежала дрожь, ее залила волна жара, когда его губы неожиданно поочередно стали посасывать ее соски прямо через тонкую ткань платья. Она застонала и выгнулась навстречу его телу. А его рука в это время стала расстегивать молнию ее джинсов, чтобы добраться до горячей плоти.

– Фрэнк, не надо делать этого, – горячо шептала Лилиан.

Но он уже добрался до самого заповедного ее уголка. Его рот действовал настойчиво и ритмично, покрывая поцелуями все, что только мог достать, а рука мягко, но уверенно ласкала с величайшим мастерством самую заветную часть девичьего тела. Глаза Лилиан были закрыты, она дрожала. Ей уже не хотелось противиться заливавшему ее блаженству. Ей казалось, что тело теряет вес и готово взлететь, она слышала собственное прерывистое дыхание, она была готова вручить ему все, что он только пожелает. Фрэнк губами сдвинул в сторону ее лифчик и обнажил соски грудей, уже налитых желанием.

– Фрэнк, – прошептала она, голос ее прерывался по мере того, как он все быстрее и настойчивее покрывал поцелуями каждый сантиметр сладкой плоти. – Фрэнк, пожалуйста, не надо…

Ее бормотание стало совсем неразличимым, и вот она получила то, что втайне хотела получить. Лилиан освободилась от всех сомнений и страхов, затопленная волной острого наслаждения, заставившего ее вскрикнуть. Подняв голову, мужчина наблюдал за конвульсиями ее тела, внимательно вглядывался в лицо, искаженное страстью. Он знал, что сейчас Лилиан полностью и безраздельно принадлежит ему. По ее лицу текли слезы блаженства, а он губами собирал их, доставляя ей дополнительное удовольствие и продолжая ласкать ее трепещущее тело.

– Вот так должно было быть тогда, дорогая, – мягко прошептал Фрэнк, глядя в ее прояснившиеся глаза. – Ты теперь чувствуешь то, что чувствовал я в ту ночь в хижине. Мне очень хотелось, чтобы ты пережила этот экстаз, потому что он будет повторяться каждый раз, когда наши тела будут стремиться к соединению. Это будет ни с чем не сравнимый взрыв наслаждения.

– Почему не сравнимый? – прошептала Лилиан. Их глаза встретились, и она снова покраснела.

– Потому что не сравнимый, – ограничился он коротким утверждением. А потом, поцеловав ее в нос, попросил: – Пожалуйста, выходи за меня замуж.

– Ты не должен заходить так далеко, спасая мою репутацию, – шепотом проговорила девушка.

Его тело нависло над ней, он стал пробираться к цели, заключенной между ее стройными ногами. Лилиан еще острее почувствовала власть его тела над своим.

– Ну скажи мне: Фрэнк, хорошо, я выйду за тебя замуж, – вкрадчиво уговаривал он. – А то я сейчас заставлю тебя кричать от страсти с громкостью сирены воздушной тревоги. Если уж ты считаешь, что твоя репутация безнадежно испорчена, то почему бы тебе не покричать так, чтобы все умерли от зависти ко мне…

Лилиан тяжело дышала, постанывая от сладкой муки.

А Фрэнк продолжал свой шантаж.

– Солнышко, лучше соглашайся побыстрее, пока я не потерял над собой контроль. – Он снова покрыл ее лицо горячими поцелуями и прошептал: – Ситуация выходит из-под контроля.

Она тоже почувствовала это… Нижнюю часть ее живота затопила неудержимая горячая волна.

– Ты не должен делать этого… Кэти и Милли…

– Они внизу, а дверь заперта, – успокоил ее Фрэнк. – Никто из них не попытается войти сюда без особого приглашения, тем более они знают, что я поднялся к тебе. – Голос Фрэнка сел от волнения. – Впусти меня, Лилиан, раздвинь ноги…

Лилиан ощутила, как он стягивает с нее джинсы, а затем нежно разнимает ее бедра… Она рискнула заглянуть в его зеленые, полные страстного желания глаза. Чувство стыдливости куда-то исчезло. И она, не сопротивляясь больше, позволила ему широко раздвинуть ее ноги, чтобы окончательно завладеть ею.

Одна рука Фрэнка оказалась в самом ее интимном месте, другой он слегка приподнял тело девушки и ловко снял с нее лифчик. Фрэнк продолжал неотрывно смотреть ей в глаза, и его грудь слегка придавила ее соски. Он явно наслаждался ее очевидной ответной реакций – Лилиан дрожала от охватившего ее возбуждения.

– Попробуй убедить меня, что ты не желаешь, чтобы я удовлетворил тебя, – подзадорил Фрэнк девушку. Он произнес эти слова шепотом, потому что его губы были почти прижаты к ее рту. – Удовлетворил страстно и полностью?

Лилиан вместо ответа издала какой-то жалобный стон, она дрожала и была не в силах сопротивляться, даже если бы захотела сделать это.

Через несколько секунд Лилиан осознала с каким-то странным удивлением, что ее нежная плоть буквально вбирает в себя его мускулистое тело. Это было изумительное ощущение! Она чувствовала, что каждая его клеточка созвучна каждой из ее клеточек.

– Ну так как, малышка, ты собираешься мне позволить все? – продолжал шептать Фрэнк, дразня ее ласками.

– Фрэнк… мы не должны делать этого, – слабым эхом отозвалась девушка.

– Ну уж нет, мы просто обязаны это сделать, – нежно шептал мужчина. Его ладони заскользили по нежной коже обнаженных бедер Лилиан, забираясь под ягодицы. Он на редкость бережно приподнял их. Девушка не протестовала, и он воспринял это как поощрение.

Лилиан смотрела, не отрываясь, в его глаза и слегка постанывала, ощущая, как он осторожно и мягко овладевает ею.

– Вот видишь, – страстно шептал Фрэнк, – как может быть все спокойно и без всякой боли. Постарайся окончательно расслабиться. Не надо сопротивляться тому, что я делаю.

Его губы держали ее рот в сладком плену.

– Вот так, мой воробышек, я только собираюсь любить тебя снова и снова. Разве ты не говорила, что очень хочешь быть любимой?

У Лилиан не хватило сил, чтобы объяснить ему, что она имела к виду другую любовь. Ей было слишком хорошо сейчас. Она чувствовал себя в раю. Он стал двигаться быстрее, и затопленная волной страсти девушка уже ни о чем не могла думать.

А Фрэнк не переставал совершать медленные осторожные движения, с каждым из которых возрастала степень их сближения. У нее перехватило дыхание от ощущения того, как ее тело поглотило мощное мужское естество, как оно жаждало той неимоверной степени близости, которой они сумели достичь. Лилиан смотрела прямо в глаза Фрэнка. Она и представить не могла, что на мужском лице может отражаться такая степень блаженства. Его глаза были наполнены теплотой и обожанием, и она знала, что эти чувства вызвала она. И сознание этого наполняло ее таким же блаженством.

Фрэнк неторопливо двигался, все больше проникая в нее. Теперь их движения как бы дополняли друг друга. Через несколько мгновений Лилиан, не сдержавшись, закричала от этой сладостной пытки. Ей казалось, что она не выдержит больше – так сильны были ее ощущения. Она даже попыталась оттолкнуть его. Но он только наращивал ритм своих движений.

– Не отводи глаза, – потребовал Фрэнк хриплым голосом. – Хочу все видеть. Сейчас, малышка. Момент наступает. Уже сейчас все произойдет! Сейчас!

Из груди Лилиан исторгся звук, который она не слышала нигде и никогда. Это был взрыв всего накопившегося в ее многострадальной душе! Было похоже, что она испытывает пароксизм боли. Но это была не боль, это была ее полная противоположность – сладостная вершина страсти. Тело Лилиан изгибалось в конвульсиях. Фрэнк реагировал на каждое движение своей подруги, его экстаз был помножен на ее реакцию. Его тело, распростертое над нежной девичьей плотью, тоже сотрясалось в этом экстазе. И он, казалось, не к месту, разразился громким восторженным хохотом.

Прокричав что-то невразумительное, Фрэнк рухнул рядом с ней. Он дышал так часто и трудно, что оба их тела подрагивали от его тяжелых вздохов.

Еще некоторое время они оба потихоньку вздрагивали, провожая таким образом пережитый тайфун. Оба блестели от пота. Лилиан упивалась собственными ощущениями. Она была бестелесна, ее плоть парила где-то в заоблачных высях. На месте была только пережившая высшее блаженство душа.

– Было так, как должно было быть в первый раз, как должно быть всегда. – Фрэнк нежно поцеловал девушку, и его сильные ноги вновь сжали ее нежные бедра. – Надеюсь, сегодня ты не разочарована?

– Ты… наблюдал за мной? – прошептала Лилиан, краснея.

– Я просто хотел убедиться, что все идет так, как надо. – Он слегка нахмурился и поцеловал девушку. – Я никогда не наблюдал за партнершами раньше. Я никогда еще не чувствовал такого глубокого удовлетворения, как сегодня. – Он откинул назад ее спутавшиеся волосы и вгляделся в ее лицо. – Я хочу всегда быть рядом с тобой, мое солнышко.

– Одного секса для тебя будет мало. И ты потом будешь сожалеть, что так поступил.

– Нет, я ни о чем сожалеть не собираюсь. – Фрэнк был уверен, что он действительно ни о чем жалеть не будет. Он целовал глаза Лилиан, его переполняла нежность к ней и целый букет чувств и ощущений, которые он никогда раньше не испытывал. – Ты – все, что мне нужно на этой земле, и всегда было нужно, только я не знал этого. До самой своей смерти я буду заботиться о тебе…

Эти слова долго звучали в ее мозгу.

Они уже успели одеться и вернуться к повседневным заботам. Лилиан не могла ответить себе на вопрос, верит она ему или нет? Смеет ли она поверить ему? В его словах звучало что-то гораздо более глубокое, чем просто проявление физического желания. Но расставить все по своим местам может только время.