И она уступила...

2

– Ты уверена, что мне это идет? – встревоженным тоном спросила подругу Лилиан.

Она смотрела на себя в зеркало, критически оценивая, как сидит на ней платье без бретелек, которое ей выделила Милли специально для похода на шашлыки. Уже вечерело, и они собирались отправиться на ранчо Джонсонов.

– Перестань конфузиться. Ты выглядишь прекрасно. Учти, в силу обстоятельств ты немного отстала от моды. Этот наряд выглядит подходящим для такого случая, даже в нашей провинции, – последние слова Милли произнесла иронически.

Еще раз посмотрев на свое отражение в зеркале, Лилиан вздохнула. Она не узнавала себя в этой девушке с пышными распущенными волосами, обрамлявшими овальное лицо с правильными чертами. Подведенные тушью большие глаза удивленно смотрели на мир. Чувственный рисунок губ подчеркивала помада, которой она воспользовалась чуть более щедро, чем обычно. Облегающий лиф вечернего платья оставлял открытыми красивые плечи девушки, а изящные туфельки привлекали внимание к ее длинным стройным ногам.

Платье было не из дешевых, но дело в том, что Милли, разрабатывавшая модели для местного супермаркета, пользовалась там значительной скидкой. Она прекрасно умела использовать косметику и сама сделала макияж подруге. Вот потому-то Лилиан с трудом узнавала себя в зеркале.

– Я всегда знала, что, если тебя приодеть и накрасить, ты будешь выглядеть просто шикарно, – удовлетворенно оглядывая плоды своего труда, констатировала Милли. – Вот увидишь, холостые друзья Лайона будут просто роиться вокруг тебя.

– Прекрасно, – рассеяно ответила Лилиан, думая о том, что ей хотелось бы почувствовать на себе еще раз взгляд вполне конкретною холостяка по имени Фрэнк.

Неправильно расценив задумчивость подруги, Милли еще раз стала успокаивать ее:

– Ты выглядишь великолепно!

Она потащила Лилиан в гостиную и воскликнула:

– Мама, посмотри, что мне удалось сделать из нашей Золушки! Не правда ли, она просто красотка?

Мисс Брэдбери, высокая седоволосая женщина, улыбнулась, и, повернувшись, оценила усилия дочери. Перемены во внешности Лилиан были действительно потрясающими.

– Ты очень хорошенькая, Лили. Как жаль, что родители не могут видеть тебя.

Лилиан тяжело вздохнула:

– Да, мне тоже очень жаль, миссис Брэдбери.

– Прости меня, девочка, что я так сказала. Но мы с твоей мамой дружили больше тридцати лет. Мне часто не хватает ее, и я могу себе представить, как тяжело бывает на душе у тебя.

– Жизнь продолжается, – тихо сказала Лилиан и перевела разговор на другую тему. Поправив длинными пальцами пышные складки, украшавшие подол платья, она заметила: – Это просто мечта – такое красивое платье. И вообще, я не знаю, как благодарить вас за то, что вы меня приютили в такое трудное для меня время. Мне, правда, больше некуда было ехать.

– Я уверена, Лили, что у тебя есть масса верных друзей. Но я твоя самая лучшая подруга, – добавила она совершенно серьезно. – И ты не должна забывать об этом. Помнишь, как когда-то, встретив вас с Милли из школы, мы каждый день шли или к вам, или к нам? Мы были просто неразлучны.

– Мне иногда не хватает Небраски, – задумчиво произнесла Лилиан.

– Ну нет, я по тем местам не скучаю, – высказалась миссис Брэдбери. – Я помню свой страх перед возможностью провалиться в котлован. Помнишь, он был недалеко от нашего дома? Я даже радовалась сначала, когда мы переехали по месту новой работы отца Милли. Если бы я только могла себе тогда представить, что нашу семью будет бросать по всему свету из-за его работы, то подумала бы, прежде чем выйти за него замуж.

– Мама, что об этом говорить теперь. На следующий год он уходит на пенсию, – напомнила матери Милли.

– Да, к счастью, это так. – Мисс Брэдбери перевела разговор на другое. – А не пора ли вам отправляться, не то опоздаете. Эти шашлыки устраивают Джонсоны?

– Да, нас пригласил Лайон, – улыбнулась Милли, догадываясь о причине, заставившей мать задать этот вопрос. – Я обещаю тебе, что не дам ни ему, ни другому ковбою заставить нас с Лили участвовать в объездке диких мустангов.

Девушки поехали на ранчо на маленьком автомобиле, который вела Милли.

– Я хочу напомнить тебе, Лилиан, о своем предостережении в отношении Фрэнка. Я не шутила, когда сказала о том, что он человек очень опасный, особенно для тебя. Хотя, к счастью, он не большой любитель девственниц. Но даже его сестра и брат в последние месяцы стараются обходить его стороной.

– Просто не могу поверить, что он так уж страшен, – мягко заметила Лилиан.

– Увидишь его поведение, и сама во всем убедишься, – ответила ей Милли, правда, на сей раз не так убежденно.

– Хорошо, если что-нибудь замечу, тут же тебе признаюсь, – пообещала ей подруга, – Послушай, а может быть, он жертва какой-нибудь сердцеедки или в детстве его постоянно обижала мать? Тогда понятно его отношение к женщинам.

– Нет, никто из женщин не относился к Фрэнку плохо, а если верить Лайону, то их мать была святой. Она умерла около десяти лет назад. Его… отец недолго владел ранчо и был тоже человеком с добрым сердцем. Они были очень милой парой. Отец Фрэнка умер шесть месяцев назад.

Лилиан заметила невольную паузу, которую Милли сделала перед словом «отец». И поинтересовалась:

– На Фрэнка так тяжело подействовала смерть отца?

– Понимаешь, произошло еще кое-что, но я не имею права сказать тебе об этом, – последовал тихий ответ. – Это не мое дело. Я хотела бы, чтобы ты меня поняла правильно, от тебя у меня собственных секретов нет, но это чужой секрет.

– Я вполне тебя понимаю.

– Я, правда, не исключаю, что эту тайну ты сможешь узнать рано или поздно от Лайона или Кэти.

– А на кого Кэти больше похожа: на Фрэнка или на Лайона?

– На Лайона, она блондинка с голубыми глазами. У Фрэнка, как ты заметила, другая внешность. Он жгучий брюнет.

– Да, это я заметила. Слушай, а он вообще когда-нибудь улыбается?

– Бывает, – признала Милли. – Обычно улыбка появляется на его губах, когда он собирается стукнуть кого-нибудь. Он груб и заносчив, и слишком легко готов нажать на курок… Ты сама во всем этом убедишься. Но лучше со стороны.

– Можешь не опасаться, я умею постоять за себя. Мне пришлось пожить не в самых уютных уголках мира достаточно долго, чтобы научиться этому.

– Я знаю, но поверь мне: то, к чему привыкла ты, несколько отличается от тех сложностей, которые возникают в отношениях «мужчина-женщина».

Завернув на длинную, вымощенную гравием аллею, Милли на секунду оторвала взгляд от дороги и посмотрела на подругу:

– Скажу тебе честно, для двадцатипятилетней женщины ты поразительно неопытна. Но именно это придает тебе такое непреодолимое очарование. И одновременно выдает, что тебе долгое время пришлось вести жизнь, удаленную от цивилизации. Ты многое умеешь в одной сфере и совершенно беззащитна в другой. Строя свои жизненные планы, твои родители совершенно не брали в расчет твою судьбу.

Лилиан снова улыбнулась своей мягкой улыбкой:

– Нет, они никогда не забывали обо мне, Милли. Просто я такая же, как они. Мы были счастливы от каждой минуты, которую удавалось пронести вместе. Мне ужасно не хватает их теперь. Но все, что не делается, происходит по воле Господа, и мне придется смириться с этим.

– Не знаю, мне кажется, что многое они сделали задаром…

– Вовсе нет, – возразила Лилиан, – их жизнь продолжается в том, что они успели сделать для людей. – Мне не хотелось бы спорить с тобой, дорогая. Ты для меня как сестра, которой у меня не было. – Слезы были готовы брызнуть из глаз Лилиан. – Если бы ты, не дай Бог, попала в такие же обстоятельства, то мой дом тоже стал бы и твоим домом, – заверила она Милли.

У той тоже навернулись слезы, и она прошептала:

– Я знаю об этом, Лили.

У главного входа в дом Джонсонов, похожего на крепостную башню, сложенную из неотесанных камней, теснились машины. За домом прорисовывались горы. Со всех сторон покой этого дома оберегали мачтовые сосны и могучие осины.

– Как здесь красиво, – прошептала очарованная Лилиан.

– Да, это так, – согласилась Милли. – Я готова провести на этой замечательной земле остаток своих дней, но сейчас нам нет смысла прятаться в кустах. Основная цель этой вечеринки – дать людям возможность пообщаться друг с другом.

– Ну, положим, общаться с людьми надо тебе, как невесте. Я-то не выхожу замуж.

– Сейчас не выходишь, но ты можешь встретить свою судьбу и тогда все впереди. Здесь будут интересные люди – в большинстве своем специалисты в родео или заводчики рогатого скота и породистых лошадей.

– Твои слова заставляют меня нервничать, – заметила Лилиан, наблюдая, как Милли паркует свой автомобиль. – Я в равной мере ничего не понимаю ни в родео, ни в разведении скота. Мне просто не о чем будет говорить с ними.

– Это не важно для девушки с твоей внешностью. Давай поторопимся. Пошли.

– А может быть, мы зря явились сюда? – В вопросе Лилиан слышались сомнения. Она нерешительно открыла дверцу автомобиля, но не спешила оставить уютный салон. – Может быть, я посижу в машине и послежу, чтобы она не скатилась с холма?

– Ну уж нет, дорогая. После всех усилий, которые я вложила, чтобы сделать тебя неотразимой, у тебя не выйдет отсидеться. Я хочу предъявить тебя народу.

– Чтобы все оценили твое творчество, – подколола подругу Лилиан. – Ладно, так уж и быть, предъявляй.

Лилиан проследовала за Милли по широкой каменной лестнице к тому месту, где Лайон встречал гостей. Его светлая шевелюра искрилась в лучах садящегося солнца.

– Ну наконец-то я вижу вас, – воскликнул заждавшийся жених. Он обнял невесту и, не стесняясь людей, крепко ее расцеловал. Потом обратился к другой гостье. – Привет, Лилиан, рад тебя… – Он замолчал на полуслове, ошеломленно разглядывая девушку. – Послушай, это ты? Ну надо же так измениться…

Лилиан шутливо попеняла подруге:

– Видишь, что ты наделала? Люди не узнают меня. Можешь радоваться!

– Да, она – деяние моих рук, – была вынуждена признать Милли. – Ну что, разве не красотка?

– Именно, потрясающая красотка, и если бы я не встретил первой тебя… – начал Лайон.

Но тут Милли наступила своей маленькой ножкой на его огромный башмак:

– Советую тебе вовремя остановиться, чтобы потом не пожалеть о расплющенной ноге. Ты уже принадлежишь мне, и не советую забывать об этом ни на минуту.

– Остановись, людоедка! – Лайон комично поджал пострадавшую ногу. – Лилиан, уйми свою подругу. Скажи ей, что я пошутил.

– Он пошутил, – вполне серьезно сообщила та Милли.

– Ладно, будем считать что так. Пока ты еще поживешь. – Она обняла суженого за талию. – А где Кэти?

– Где-то в том районе. – И он указал туда, где играл местный оркестр. – А вот Фрэнка можешь там не искать.

– Фрэнк и Кэти никогда не ходят вместе, – пояснила Милли подруге.

– Ну да. Это как прежние ковбои старались держаться подальше от индейцев. Так, на всякий случай, – вздохнул Лайон. – К счастью, гости не дадут им перебить друг друга на публике. Мама потратила много лет своей жизни, разнимая этих придурков. Был, правда, год передышки, когда Фрэнк уехал на ярмарку за границу. Тогда мы могли мирно сидеть за обеденным столом, А теперь повар у нас меняется каждый месяц, но это не избавляет нас от несварения, – Лайон поджал губы. – Кстати, о еде, пора посмотреть, осталось ли нам что-нибудь. – Взглянув поверх голов девушек на аллею, он добавил: – По-моему, вы последние из приглашенных.

– Значит, мы самые важные особы, раз нас все ждали, – заразительно рассмеялась Милли, победно глянув на жениха.

Лилиан поборола неожиданную вспышку зависти и заставила себя порадоваться счастью подруги, зная, что та вполне достойна этого. Она проследовала за парочкой под каменную арку к столам, размещенным под брезентовыми тентами на случай, если пойдет дождь.

– Здорово пахнет, – втянула воздух ноздрями Лилиан.

– А на вкус еще лучше, – заверил ее Лайон. – Я успел ухватить кусочек и могу свидетельствовать об этом под присягой.

Лайон повел подружек к навесу. Но он и Милли задержались, чтобы поговорить со знакомой парой, поэтому Лилиан была вынуждена продвигаться вдоль длинного стола самостоятельно. Она, наполняя тарелку кусочками мяса, чувствовала себя не совсем уверенно, так как отвыкла от принятия пищи на людях.

Фрэнк Джонсон стоял, разговаривай со знакомым скотоводом, когда увидел Лилиан. Та собиралась сесть за пустой столик. Его глаза отыскали девушку безошибочно, как будто он с самого начала следил за всеми приходящими, чтобы обнаружить среди них именно ее. Фрэнк отметил сексуальность ее платья и подумал, что сегодня она не выглядит такой невинной простушкой, какой была в баре. И она сразу показалась ему более доступной. Впрочем, доступной для себя он привык считать любую девушку. Однажды он попытался соблазнить даже Милли.

Невеста его брата одно время была манекенщицей, и Фрэнк попробовал приударить за ней, опираясь на стереотипное мнение о легкости поведения таких девушек. Но Милли дала ему отпор, решительно предпочтя Лайона. Фрэнка это не слишком задело. Не родилась еще та женщина, за которую он стал бы бороться.

Фрэнк был уверен, что все девицы более или менее одинаковы и существуют для вполне определенных целей. Нельзя сказать, что Лилиан поколебала его убеждения. Но все-таки что-то заставило его сердце непривычно встрепенуться. Фрэнк глубоко вздохнул, наблюдая за ней. У него относительно давно не было женщины, и тело временами напоминало глухой болью об этом прискорбном факте. Оно явно отозвалось на близость Лилиан.

Девушка ощутила его внимательный взгляд и подняла свои глаза затравленной лани. Они обменялись приветственными кивками. Как он красив, тревожно подумала Лилиан. Тесные джинсы подчеркивали совершенство его фигуры. Ковбойка тоже шла ему, как и высокие кожаные сапоги. Копна черных волос была блестящей, как будто он только что вышел из-под душа. Его взгляд заставил все ее тело оцепенеть.

Она сразу поняла, что ни в коем случае не должна дать ему понять это. Но не смотреть на него девушка была не в силах. И еще понимала, что против ее воли в этом взгляде было легко прочитать призыв. И Фрэнк прочитал его.

Бросив на землю недокуренную сигарету и размяв ее каблуком сапога, Фрэнк быстро свернул разговор. Он нацедил себе кружку пива, прихватил тарелку и вилку, положил шашлыка и направился к ее столику. Перекинув ногу через верх длинной деревянной лавки, ковбой устроился напротив Лилиан. Заметив, что ее тарелка почти пуста, он спросил холодно и неулыбчиво:

– Вам что, не нравится шашлык?

Девушка посмотрела прямо в светло-зеленые глаза Фрэнка и снова отметила мужественную красоту его худощавого лица с выдающимися скулами. Ее глаза, в которых застыло выражение испуга иной газели, тоже были зеленого цвета, только с золотистым оттенком.

Фрэнк по-прежнему, не улыбаясь, внимательно и беззастенчиво разглядывал Лилиан. Это был не первый случай в ее жизни, когда мужчина вот так нагло раздевал ее глазами. Но впервые ее тело так активно реагировало на это. Ей захотелось сдернуть со стола скатерть и закутаться в нее, чтобы спрятаться от прожигающего взгляда этих бесстыжих оливковых глаз.

– Я спросил вас о шашлыке, нравится он вам или не нравится, – повторил Фрэнк.

Голос его был бархатистым и очень низким. Как прекрасно мог бы звучать этот голос, произнося слова любви, подумала девушка. Но потом решила, что не стоит спешить с подобными выводами. Может, недаром Милли так тревожится за нее?

– Шашлык замечательный, – наконец ответила Лилиан. – Просто я вдруг подумала, что эти вкусные кусочки когда-то принадлежали ни в чем не повинной корове.

Фрэнк засмеялся.

– Продолжайте вашу интересную мысль, – поощрил он собеседницу.

– Чем же она вас заинтересовала? – рассеянно спросила она и интригующе, как ей показалось, взглянула на него из-под пушистых, удлиненных тушью ресниц.

Он был раздосадован ее готовностью начать флирт. Фрэнку казалось, что она поведет себя застенчиво и наивно. Но он уже знал по собственному опыту, что первое впечатление о женщине может быть очень обманчивым. Он поднял одну из своих густых бровей и иронически бросил:

– Чтобы ответить на ваш вопрос, мне придется немного подумать.

– Ну что же, это хороший повод для меня еще немного задержаться в Айдахо, мистер Джонсон, – Лилиан нарочито тяжело вздохнула. – Кстати, надеюсь, что у вас нет жены и шестерых детей? Мне не хотелось бы отрывать вас столь пустыми разговорами от исполнения долга отца семейства.

В его глазах мелькнула усмешка:

– Нет, можете быть спокойны. Я не женат.

Лилиан пожала плечами, не зная, как продолжить разговор, начатый в таком странном тоне.

Фрэнк в задумчивости покусал губы, потом взял свою тарелку и направился к Лилиан, обходя стол. Сердце у нее оборвалось, когда он уверенно уселся так непозволительно близко к ней. Он него шел свежий запах одеколона и мыла.

– Вряд ли вы пришли сюда в одиночестве, – предположил Фрэнк, пристально наблюдая за смутившейся девушкой. – Мне надо как следует заправиться, чтобы быть в состоянии в случае необходимости справиться с сопротивлением вашего эскорта.

– Вам повезло, у меня его нет, – заверила его Лилиан, поддерживая немудрящую шутку. – Я пришла с Милли.

– Это сбережет мои кулаки. – Он продолжал наступательный флирт и оправдывал себя тем, что она явно поощряла его. – Вы давно знакомы с Милли? – поинтересовался Фрэнк безразлично-светским тоном.

– Да, очень давно. Мы дружили еще будучи девчонками, когда жили в Небраске.

Фрэнк задал свой вопрос, потому что Милли ни разу в его присутствии не упоминала об этой подруге. Правда, с другой стороны, он не слишком долго общался с этой блондинкой, которая очень быстро стала официальной невестой Лайона.

– Там в баре вы заметили, что не пробудете здесь дольше пары недель. А как давно вы сюда приехали?

Лилиан слабо улыбнулась:

– Совсем недавно, несколько дней назад. – Не могла же она выложить незнакомому человеку, что срок ее пребывания здесь зависит от того, удастся ли ей сохранить в тайне от здешних обывателей, кто она на самом деле и откуда прибыла. Пока она удачно избегала внимания местной прессы.

– Вам уже удалось осмотреть здешние достопримечательности? – Невинность этого вопроса не соответствовала наглой откровенности, с которой его глаза скользили по обнаженным плечам девушки.

– Пока нет. Но мне и без того хорошо здесь. Иногда очень приятно отключиться от работы и расслабиться.

Слова Лилиан прозвучали как-то странно, как будто она вкладывала в них другой, потаенный смысл. Один светло-зеленый глаз прищурился еще больше. Фрэнк скользнул по лицу собеседницы более внимательным взглядом, который затем задержался на низком вырезе платья.

– Позвольте поинтересоваться, чем вы вообще занимаетесь в то время, когда не гостите у старых друзей? – спросил он.

– Я – вампир, – сообщила Лилиан, внутренне обрадованная его заинтересованностью.

Ей показалось, что она актриса, исполняющая далекую от ее истинной сущности роль, и, судя по поведению зрителей, достаточно убедительно. Это помогало ей отключиться от мыслей об ужасах, пережитых в последние месяцы.

– Нет, я на это не куплюсь, – покачал головой Фрэнк. – Шуткой вам не отделаться. Чем вы занимаетесь на самом деле? – Он постукивал пальцами по стоящей на столе кружке.

Лилиан поднесла к губам свою кружку. Это позволяло выиграть несколько секунд.

– Я участвую в организации спасательных работ, – призналась она наконец.

Фрэнк внимательно посмотрел на нее. Она усмехнулась:

– Нет, нет. Речь не идет об искореженных машинах, обломках кораблей или самолетов. Я занимаюсь программами спасения людей. Я… – Лилиан запнулась в поисках необходимых слов, которые не прозвучали бы ложью.

– Что – вы? – агрессивно спросил Фрэнк.

Он слишком рьяно пытался выяснить ее подноготную, и это ей не нравилось. Надо было избавиться от этого допроса, пока он не дошел до той черты, за которой она невольно может выдать опасную правду. Лилиан подняла брови:

– Скажите, вы не были в прошлой жизни каким-нибудь испанским инквизитором?

– Нет, я даже не говорю по-испански, – то ли не поняв ее сарказма, то ли игнорируя его, ответил Фрэнк вполне серьезно.

На его губах наконец появилась улыбка, было ясно, что девушка интересна ему.

– Скажите хотя бы, сколько вам лет?

– Сэр, вы переходите границы приличий, – укоризненно покачала головой Лилиан.

Его глаза передвинулись вниз, на уровень ее нежных губ.

– Это что, приказ замолчать? – промурлыкал Фрэнк.

В его низком голосе было столько сексуальности, что рука девушки задрожала и она поспешила поставить на стол кружку.

– Просто вы слишком торопитесь, – пробормотала она.

Фрэнк смотрел на девушку, сощурив глаза. Она была сплошной загадкой, сосредоточением каких-то противоречий. Но, несмотря на это, мужчина чувствовал, что ее отношение к нему в корне отличается от отношения других женщин, встреченных им в последние годы.

– Хорошо, леди, – проговорил Фрэнк после минутного колебания и улыбнулся: – Я нажму на тормоза. – Он наколол на вилку кусочек шашлыка, и, проглотив, запил его легким подобием пива.

– А, кстати, вам-то сколько лет? – поинтересовалась Лилиан. Она знала сколько ему лет от Лайона, но своим вопросом хотела утвердить Фрэнка во мнении, что она после их встречи никакого интереса к нему не проявляла.

– Фрэнк усмехнулся и, заглянув в широко открытые, с искренним любопытством глядящие на нега глаза, сообщил:

– Мне уже тридцать четыре. – И беззаботно поинтересовался: – Что, староват для вас, мой бутончик?

– Мне двадцать пять, – призналась Лилиан, то ли подтверждая сказанное Фрэнком, то ли опровергая его слова.

Его темные брови сошлись на переносице. Честно говоря, он думал, что ей лет на пять-шесть меньше. Хотя, присмотревшись, можно было заметить на ее лице ранние морщинки и даже разглядеть несколько седых волосков в ее густых темных волосах. Итак, она на девять лет моложе его. Не такая уж смертельная разница. К тому же вряд ли к двадцати пяти она сумела сохранить невинность. Сердце его забилось чаще, когда Фрэнк подумал о том, какое великолепие скрывает это изящное платье. Об этом было не сложно догадаться уже по тому, что оно открывало. У нее были прекрасные формы, на смелые мысли наталкивал также чувственный изгиб ее губ… В общем, девушка была очень лакомым кусочком!

Но не все было так просто, Лилиан казалась ему загадкой. В некоторые мгновения она производила впечатление молоденькой девушки. В другие – много пережившей женщины. Было какое-то странно ускользающее выражение в ее глазах, когда он поинтересовался родом ее занятий. Ему казалось, что она выдает себя за кого-то другого. Ну что ж, ее право. Он и сам нередко этим занимался.

– Двадцать пять, – повторил Фрэнк задумчиво, а потом вскинул на нее глаза: – Но ребенка у вас нет?

– Ребенка у меня нет, – мягко согласилась с его предположением Лилиан.

Фрэнк почувствовал, как его тело отреагировало на загадочное выражение, мелькнувшее в ее глазах. И это поразило его. Обычно у женщин уходило гораздо больше времени на то, чтобы начать действовать на него. Между ними возникло мощное энергетическое поле, и она тоже ощутила это. Взгляд Фрэнка притянула ложбинка между полушариями ее грудей. Кожа девушки была розовой и бархатистой, оттенка спелого персика. Он взволнованно задышал, представив себе, как ее соски будут отвечать на ласку его губ.

Неожиданно громкий голос сводного брата, прозвучавший за спиной Фрэнка, заставил его вздрогнуть.

– Ты думала, что мы сбежали без тебя? – весело спросил Лайон его собеседницу. – Он дружески потрепал старшего брата по плечу. Потом снова обратился к Лилиан: – Будь бдительна, а то он утащит тебя под стол.

– Поосторожней на поворотах, – предостерег его Фрэнк, но про себя он не мог не признать, что Лайон сделал свое предупреждение не на пустом месте. Об этом свидетельствовали приключения Фрэнка с прежними знакомыми женщинами.

Понимая, что брату больше всего хотелось бы сейчас, чтобы они с Милли испарились, Лайон тем не менее твердо сказал:

– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы присоединимся к вам?

Ответить поспешила Лилиан:

– Конечно, не будем. – Потом, переведя взгляд с лица одного брата на лицо другого, она задумчиво заметила: – Похоже, что вы не очень жалуете друг друга.

Наступила неловкая пауза.

– Что ж, разве это не так? – отозвался Фрэнк. – Дело в том, что мы – не родные братья. У нас была одна мать, но отцы разные. – Он, слегка отклонившись назад, холодно рассмеялся: – Надеюсь, ты не станешь отрицать этого, Лайон?

Тот покраснел:

– Странно, что ты все время в последние месяцы ведешь себя так агрессивно, Фрэнк.

– Ты же знаешь, что произошло. Чего же ты ждешь от меня?

– Ты не прав, Фрэнк. Мы – семья, и ты один из ее членов. – Тон у Лайона был такой, как будто он просит прощения. – Или снова станешь им, когда бросишь дурить. Особенно прошу тебя, перестань доводить Кэти.

– Не волнуйся, она не остается в долгу, – заметил Фрэнк.

Он сделал глоток пива и поставил кружку на стол. Его взгляд упал на лицо Лилиан, которая переводила взгляд с одного брата на другого, пытаясь понять происходящее.

– Что, розанчик, ничего не можешь понять во всей этой кутерьме? – спросил у нее ковбой. Улыбка Фрэнка была смесью иронии и злости. – У меня и у этих двоих – Лайона и Кэти, оказались разные отцы. Меня усыновили. Было что-то в моей биографии такое, что моя мать и отчим не сочли нужным или возможным открыть мне. О том, что мой отец на самом деле мой отчим, я узнал только после его смерти шесть месяцев назад.

Фрэнк встал. Лилиан смотрела на него взглядом, в котором было сочувствие и понимание.

– Простите меня, – извинилась она. – Мне, наверное, лучше было бы не присутствовать при этом разговоре.

Сейчас Фрэнку были ненавистны эта нежность и мягкость в ее глазах. Не надо было ему ее сочувствия. Если что ему и требовалось от нее, так только ее великолепное тело с шелковистой кожей. Но вряд ли сейчас был подходящий момент даже думать об этом. Глянув на девушку, Фрэнк твердо сказал:

– Спасибо, мне не надо вашей жалости.

– Фрэнк, прошу тебя… – начал было Лайон.

– Не беспокойся, я не испорчу вам вечер. – Он поймал кончик ленты, сдерживающей волосы Лилиан, и слегка потянул за него. – Держитесь подальше от меня, девушка. Я очень нехороший. Можете спросить кого угодно…

И не сказав больше ни слова. Фрэнк покинул их, закурив уже на ходу сигарету.

Лилиан проводила его глазами, она почти физически ощущала его боль. Бедный он, бедный, подумала она.

– Не делайте ошибку, не жалейте его, особенно в его присутствии, – тихо сказал ей Лайон. – Жалость к себе он не простит никому. Он сам должен преодолеть то, что на него свалилось.

В этот момент рядом с Милли опустилась в кресло меньшая по размеру копия Лайона в женском обличии.

– Ага, значит, он ушел, – пробормотала Кэти Джонсон. – Он просто невыносим. Мне не удается даже поговорить с ним. – Заметив новенькую в их компании, девушка покраснела. – Простите меня, вы, наверное, Лилиан, – выпалила она с улыбкой. – Я не собиралась обсуждать семейные проблемы на публике. Вы должны извинить меня, Фрэнк всегда выбивает меня из колеи.

– Что он отмочил на сей раз? – спросила Милли.

– Он соблазнил мою подругу, – возмущенно заявила Кэти.

– Верил нельзя причислить к твоим подругам, – напомнил девушке Лайон, – И вообще, если уж кто-нибудь соблазнил кого-то, то это скорее она Фрэнка. Жаль, что эта девица не поняла, что для него это всего-навсего разовое приключение.

– Да я не о Верил, – вздохнула Кэти, – речь идет о Джесси.

– Ну уж это ложь, – коротко заметил Лайон. – Фрэнк и рядом не стоял с этой крошкой.

– Но она утверждает, что между ними что-то было.

– Кэти, – с иронией сказал брат, – Джесси не скажет ни слова правды, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Она уже несколько лет сходит с ума по Фрэнку, вот и докатилась до такой примитивной клеветы. Это просто отчаянная попытка женить его на себе. Уверяю тебя, что попытка безнадежная.

– Вполне возможно, что на сей раз она и не лжет, – продолжала упрямиться девушка, правда уже не с такой убежденностью, как несколько минут назад. – Ты же знаешь, как Фрэнк обращается с женщинами.

– Я-то знаю, а ты вот нет! Джесси не в его вкусе. Он любит опытных женщин, а не наивных девственниц.

Кэти откинулась на спинку своего стула.

– Бедная Джесси, – выдохнула она.

– Да уж! А теперь советую тебе поздороваться с Милли.

– Привет, Милли, – послушно сказала Кэти и рассмеялась. – Рада видеть тебя. Хорощо, что Лилиан пришла с вами, – добавила она.

– Спасибо вам за приглашение, – поблагодарила Лилиан молодую хозяйку. – Я не хотела бы злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Ну что вы, мы рады вас видеть. Как вам нравится Пейетт?

– Здесь очень хорошо! Кругом такая красота.

– В этом мы все согласны с вами. – Кэти внимательно всматривалась в подругу Милли. – Невеста брата почему-то скрывала вас от нас. И зря! Вы, кстати, вовсе не похожи на опытную соблазнительницу. – Она полемизировала со словами Лайона о женщинах, которые, как он утверждал, только и могут нравиться Фрэнку, потому что вся компания заметила явный интерес старшего брата к Лилиан.

– Да, соблазнительница из меня плохая, – шутливо отозвалась гостья. – К тому же у меня случаются провалы в памяти, и я коплю деньги на мотоцикл. Мне не до мужчин.

– Ну, если вы копите на «Харлей-Дэвидсон», то рискуете остаться в старых девах, – усмехнулась Кэти. – Но я вас понимаю. Мне всегда хотелось водить мотоцикл.

– Ну уж нет, детка! Лошади в твоем распоряжении, а о мотоцикле забудь. – Лайон сказал это решительно, но чувствовалось, что он готов рассмеяться. – Эта крошка – недавний чемпион по родео. Или я уже упоминал об этом?

– Нет, вы об этом не говорили, – сказала Лилиан, с искренним любопытством вглядываясь в Кэти.

– Фрэнк тоже отличный наездник, – заметила девушка, вздохнув. – Он даже был чемпионом мира в одном из видов родео, пока не повредил руку. Больше он не выступает на соревнованиях. Это не улучшает его настроения. Он часто отпускает колкости в адрес Лайона и меня. А зря. Мы его любим. Но он почему-то не желает замечать этого и не верит нам.

– Может быть, в один прекрасный день все наладится, – задумчиво сказал Лайон. – Хорошо, что сейчас у него полно дел, – добавил он, – брату некогда копаться в себе. – Он пояснил Лилиан, что их ранчо поставляет для соревнований по родео необъезженных лошадей и бычков. – И из-за этого возникает огромное количество бумажной работы… – посетовал Лайон.

– Представляю. Наверное, это все очень сложно. К тому же, боюсь, еще и опасно, – сказала Лилиан.

Перед ее мысленным взглядом возникли полудикие лошади, на которых ковбоям приходится выступать на родео.

– Да, работать с живым инвентарем порой опасно, – согласился Лайон.

А Кэти поинтересовалась, видела ли Лилиан родео.

– Видела, – кивнула головой та. – Однажды мы с Милли ходили на соревнования, еще когда были маленькими.

– Я больше запомнила сахарную вату, чем сами соревнования, – улыбнулась Милли. – Боюсь, что Лили тоже.

– Так оно и было, – согласилась с подругой Лилиан.

– Если вы еще погостите у нас, мы научим вас болеть за ковбоев, – пообещал Лайон. – На самом деле это очень увлекательные соревнования. Кэти, не пора ли зазвучать музыке? – обратился он к сестре. – Хватит музыкантам объедаться шашлыком, пусть играют.

– Сейчас скомандую.

Танцы развлекли всех, но подругам уже было пора возвращаться домой, а Фрэнк так и не появился. Лилиан была огорчена. Она считала, что ковбой, несмотря на то что о нем говорили, все равно был великолепным мужчиной.

Он любит загадочных женщин, думала Лилиан. Что ж, сегодня вечером я и была такой. Она жалобно вздохнула. Боюсь, правда, что Фрэнк не заметил этого, где уж мне привлечь внимание такого шикарного мужчины! Она, как только заиграла музыка, пошла танцевать, и никто не заметил бы, что у этой девушки, такой красивой и веселой, сердце было не на месте. Без Фрэнка Джонсона ей все казалось пресным.

Самого мистера Джонсона, хотя это может показаться странным, одолевали те же чувства. Покинуть компанию он себя заставил усилием воли. Ему на самом деле хотелось потанцевать с Лилиан, но он боялся, что интрижка с ней еще больше осложнит его существование. Он было собрался поехать в город, в свой любимый бар. Но ощутил, что ему больше не хочется выпить и закрутить мимолетный роман с какой-нибудь очередной красоткой. Уж не заболеваю ли я? – подумал он не без опасения.

Когда Фрэнк проходил мимо коттеджа, в котором жили работники, он услышал громкий смех и узнал голос Дерка. Был субботний вечер, и Фрэнк не имел права сделать рабочим замечание за то, что они выпивали. Но он хотел подловить этого рыжего наездника в один из будничных вечеров. Они с Дерком терпеть друг друга не могли. Фрэнку не нравилась манера наглеца посмеиваться над своим хозяином, а Дерк не мог простить Фрэнку роман с Верил, в которую был безответно влюблен. Эти мысли промелькнули в голове Фрэнка, а потом он снова стал вспоминать, как великолепна была Лилиан в своем открытом платьице. По пути он заглянул в хлев, где в отдельных стойлах были привязаны два заболевших теленка. Выйдя снова на улицу, он подивился тому, как изменилось вдруг его мироощущение. В этот момент перед его мысленным взором появилась Лилиан, потом крупно, как в кино, он увидел ее глаза: так похожие на глаза затравленной газели. От этого образа Фрэнк даже застонал. Бормоча проклятия, он вскочил в седло и решил поехать проверить ночных пастухов. Давно уж он не делал этого.