Глава 5

В течение следующих двух дней граф Торнвуд послал в дом герцогини Крэнфорд пять записок на имя Индии.

Все пять были возвращены нераспечатанными. Когда он послал в дом герцогини своего поверенного, чтобы поговорить с рыжеволосой наследницей, тот не был принят.

С каждой неудачей настроение графа Торнвуда становилось все мрачнее, и он, наконец, решил лично нанести визит герцогине Крэнфорд.

Он был встречен крайне недружелюбно.

Нет, леди Деламер никого не принимает.

Нет, она не примет письмо от графа Торнвуда.

Нет, вы ни при каких условиях не можете с ней встретиться, настойчиво повторил дворецкий и захлопнул перед Торнвудом дверь.

Вне себя от ярости граф вернулся к себе на Белгрейв-сквер. Если эта женщина хочет войны, она ее получит. Придя в кабинет, он сел за письменный стол, и через минуту его перо заскрипело по веленевой бумаге.

Письмо, однако, было адресовано не Индии, а Айану. Торнвуд ненавидел обходные пути, но он не знал другого способа добраться до упрямой женщины, которая называла себя его женой. И он непременно добьется встречи с ней, потому что их натянутый нервный разговор потряс его больше, чем он хотел себе в этом признаться.

Он пытался уверить себя, что прошлое есть прошлое, но это были пустые слова, а перед глазами стояло бледное, расстроенное лицо и дрожащие руки Индии Деламер.

Ночь тоже не принесла облегчения – странная боль сжимала сердце.

Улицы вокруг Белгрейв-сквер были освещены лунным светом, и тишину нарушил лишь шум одинокого экипажа, минуту спустя дверь в кабинет графа Торнвуда с шумом распахнулась.

– Что вам от меня надо? – Индия Деламер была вне себя от гнева, ее щеки пылали.

– Я рад, что вы получили мое послание. Разрешите помочь вам снять плащ.

– В этом нет необходимости, потому что я не собираюсь оставаться. – Она сердито сбросила с головы подбитый шелком капюшон. – Я просила вас оставить меня в покое, но вы терроризируете меня письмами. Что за игру вы затеяли?

– Это не игра. Я просто хотел убедиться, что… вы хорошо себя чувствуете.

– Очень хорошо, благодарю.

– Почему вы не прислали ко мне вашего поверенного?

Индия пожала плечами.

– Я сообщу вам о своем решении, Когда сочту нужным. А теперь, если у вас больше нет вопросов, милорд…

– Нет, погодите.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья – он непроизвольно повторил жест, который она сделала всего три дня назад.

Неужели прошло всего три дня? Торнвуду казалось, что прошла целая жизнь.

– Остаться для еще одного унизительного допроса? Не собираюсь. Вы написали Айану, что должны поговорить со мной о срочном деле. Поэтому я и пришла. Но я вижу, что это была ложь.

– Нет. Но есть кое-что еще. – Торнвуд медленно вытащил руку из кармана. – Я разбирал старые бумаги и наткнулся на это письмо. – Он протянул ей сложенный лист бумаги. Между складками лежала тонкая кружевная перчатка. – Узнаете?

– Это моя перчатка, – побледнела Индия.

– Она была в письме, которое вы мне прислали. В нем вы написали, что эта перчатка хранилась в вашей семье более двухсот лет. Мне показалось, что будет правильно, если я вам ее верну сейчас, когда…

Индия взяла перчатку.

– …когда наши клятвы уже не имеют значения? – Она горько рассмеялась. – Как трогательно. Большое спасибо за оказанную любезность, милорд.

– Не надо, леди Деламер.

– Не надо что? Не надо убиваться? Не надо удивляться, что земля ушла из-под моих ног и я могу в любую минуту провалиться под той тяжестью, от которой никогда не смогу избавиться? – На секунду слезы затуманили ей глаза. – Не тратьте на меня свое сожаление. Я это переживу, как пережила все остальное, лорд Торнвуд. А пока я буду вам благодарна, если вы прекратите вмешиваться в мою жизнь.

Повернувшись, Индия пошла к двери и вдруг увидела в коридоре маленькую фигурку, сжимавшую в руке старую потрепанную куклу. Золотые кудряшки падали на ночную рубашку девочки, а глаза были совсем сонными.

– Я услышала голоса. Они были такими же сердитыми, как раньше. Почему вы кричите? И почему эта хорошенькая леди плачет, папа?

Девлин посмотрел на девочку в длинной рубашке, которая была велика ей, по крайней мере, на два размера.

– Хорошенькая леди не плачет, Алексис. – Он посмотрел на Индию, молча, призывая ее не признаваться в своих слезах. – Вы ведь не плачете?

Индия смотрела на Девлина с бьющимся сердцем. Девочка назвала его папой? Боже милостивый, какие еще секреты скрыл от нее этот человек? Но он прав: не надо показывать невинному ребенку свои чувства. Индия улыбнулась:

– Твой папа совершенно прав. Я не плачу. Мне просто что-то попало в глаз.

– Понимаю, – серьезно кивнула девочка, прижимая к себе куклу. – Со мной такое тоже часто случается. Но почему вы разговаривали так громко? Я слышала ваши голоса даже на лестнице.

– Взрослые иногда так разговаривают, Алексис, – сказал Торн. – Но теперь тебе и Жозефине пора возвращаться в постель. Няня посидит с тобой.

Девочка недовольно нахмурилась:

– Няня будет спать до самого завтрака. Она опять налила себе в чай из бутылки. После этого она всегда разговаривает как-то странно и стукается обо все углы, когда ходит.

– Из какой бутылки? – Лицо Торна потемнело.

Его сердитый голос напугал девочку, и она спряталась в складках плаща Индии.

– Все хорошо, – пробормотала Индия. – Я уверена, что папа на тебя не сердится, дорогая.

Девочка шмыгнула носом, но не выпустила из рук плащ Индии.

– Вы правы, – сказала она. – Он всегда сердится, когда получает эти письма с красной сургучной печатью. И тогда я слышу, как он бормочет себе под нос что-то о дураках, болванах и тупицах. – Она выглянула из-за плаща. – А что такое тупица, папа?

– Давай поговорим об этом потом. Сейчас тебе пора спать. И перестань называть меня папой. Мы уже много раз это обсуждали, не так ли, Алексис?

У Индии вырвался вздох облегчения. Значит, он, слава Богу, не отец девочки!

Через минуту в коридоре появились еще двое детей. Высокому мальчику было на вид лет двенадцать, рядом стояла сероглазая девочка лет девяти, которая начала выговаривать своей сестре:

– Алексис, сколько раз я тебе говорила не беспокоить лордаТорнвуда? – обняла девочку. – В твоей комнате никого нет. Тебе просто приснился плохой сон.

– Нет был, – настаивала малышка. Ее губы задрожали. – Я его видела. У него были страшные глаза и огромные зубы, а черная маска закрывала шрам на щеке. Говорю тебе, он там был. Стоял прямо в ногах моей кровати.

– Тебе все это показалось, Алексис, – вмешался мальчик. – Пойдем со мной и Марианной и оставим его светлость в покое. Ты же не хочешь, чтобы он пожалел, что привез нас сюда из Брюсселя?

– Конечно, нет, Эндрю, – жалобно пропищала девчушка и подняла голову, чтобы посмотреть на Девлина. – Вы ведь не жалеете, что взяли нас, после того как наши родители… – Ее голос сорвался.

Девлин присел перед девочкой на корточки и осторожно отвел с ее лица прядь золотых волос.

– Конечно же, нет, Одуванчик. А кто научил бы меня играть в кошки-мышки, бирюльки и другие игры? Представляешь, сколько бы я потерял?

Девочка серьезно кивнула и вышла из своего укрытия.

– Я рада. Потому что, если бы мы не приехали сюда, я не знаю, что бы мы стали делать.

– Так вот куда вы подевались! – Все трое обернулись. С лестницы спускалась угрюмого вида женщина с шалью на плечах. – Какими вы стали непослушными! Придется быть с вами построже, чтобы впредь вели себя лучше.

Это, стало быть, гувернантка детей, подумала Индия. Щеки женщины были неестественно румяными – очевидно из-за выпитого чая «с чем-то из бутылки», как проболталась невинная Алексис.

– Сейчас, мисс Портер, – строго прервал ее Торн, – вы пойдете и уложите детей в постель. А завтра ровно в семь часов утра я жду вас у себя в кабинете, и мы обсудим ваше будущее.

Женщина хотела было что-то возразить, но ограничилась тихим злобным шипением, перед тем как увести детей наверх.

У Индии сжалось сердце, когда Алексис, обернувшись, печально помахала ей рукой.

– Вы, вероятно, поняли, что они не мои дети, – довольно резко сказал Торнвуд. – Я встретил их, когда они бродили в окрестностях какой-то деревушки. Их родителей убили. Я подобрал их, и поскольку родственников у этих малышей не оказалось, я привез их с собой в Лондон. Впрочем, – он провел пальцами по волосам, – мои проблемы не представляют для вас интереса. Время позднее, леди Деламер, и ваше присутствие в моем доме может выглядеть странным. Я предлагаю обсудить наши проблемы завтра. Может быть, в вашем доме?

– Зачем? – Индия вздернула подбородок. – Я больше не желаю с вами общаться. Вы были совершенно правы, лорд Торнвуд. Теперь я вижу, что человек, которого я знала и любила и за которого вышла замуж, умер при Ватерлоо. И мне неинтересен незнакомец, который вернулся вместо него.

Торн насупился:

– Довольно этой перепалки. Мы взрослые люди. Я уверен, что мы можем разрешить эту проблему цивилизованным образом.

– Цивилизованным? Если бы вы знали хоть что-нибудь о моей семье, вы бы поняли, что быть цивилизованным не самая сильная черта Деламеров. Вы должны радоваться, что я не прихватила свой пистолет. – Она повернулась к двери. – Спокойной ночи, милорд. Или, скорее, до свидания.

– Но это же глупо! – прорычал Торн. – Я настаиваю, чтобы вы воспользовались экипажем.

– Моя безопасность вас не касается. – Она вырвала руку. – Не беспокойтесь обо мне, милорд. Лучше занимайтесь этими бедными детьми. – С этими словами Индия выбежала из комнаты.

Граф еще целую минуту стоял неподвижно. Он услышал сначала торопливые шаги, потом сердитый женский голос, отвечавший что-то оторопевшему Чилтону, и, наконец, грохот с силой захлопнутой двери. Налив в стакан кларета, он залпом осушил его, не почувствовав вкуса. Вино не принесло успокоения, и он с силой швырнул стакан в огонь. Стакан разлетелся на мелкие осколки, острые края которых сверкнули в языках пламени. Это какое-то безумие, подумал Девлин.

Но есть вещи, которые нельзя изменить.

Когда граф Торнвуд спустя несколько секунд, выходил из библиотеки, в его взгляде не было ничего, кроме отчаянной решимости.

Загрузка...