И придет рассвет

Глава 7

Прошло еще несколько часов. Индия снова впала в беспамятство. Ее опять мучили страшные воспоминания, она металась по постели и вскрикивала. Но Торнвуд ничем себя не выдал. Иначе он подверг бы опасности и ее, и себя. Он молча поил ее водой, прикладывал ко лбу мокрую салфетку или давал глотнуть опиума, когда кошмары становились невыносимыми. Наконец, когда солнце уже стояло высоко над крышами Лондона, он увидел, как она села.

– Он здесь, бабушка. Я же говорила тебе, что он вернется. – Индия протянула руку в пустоту, и по ее щеке прокатилась слеза. Девлин понял, что ей привиделось произошедшее накануне на балу. Уже тогда она почувствовала его присутствие.

– Спи, отчаянная моя.

Что-то мелькнуло на лице Индии.

– Девлин, это ты? Правда, ты?

Она провела дрожащим пальцем по его лбу и тихо вздохнула.

Дев осторожно опустил ее на подушки, и Индия снова уснула.

Солнце уже полностью освещало великолепный особняк на углу Белгрейв-сквер, когда Девлин Карлайл решил, что пора уходить.

Его ночное бдение не пропало даром. Жар почти спал, и Индия спокойно спала. В комнате, окно которой выходило в небольшой сад, было тихо. Сюда не доносился шум улицы.

Оставаться с Индией теперь, когда она пошла на поправку, было опасно. Он уже шесть часов не давал ей опиум, и она могла проснуться в любую минуту.

За спиной скрипнула дверь, и Девлин обернулся.

– Как она? – спросил Херрингтон, входя в комнату.

– Ей гораздо лучше. Она все еще спит, и рана, похоже, ее уже не так беспокоит.

– Оставаясь здесь, вы подвергаетесь риску.

– Жизнь вообще рискованная штука, Джеймс. Вам ли это не знать. Половина вашего полка полегла при Ватерлоо.

– Больше половины, – поправил его лейтенант в отставке. – Это единственная причина, почему я согласился на этот безумный маскарад. Он мне ненавистен, Торнвуд. Слава Богу, мне не пришлось присутствовать на балу у герцогини Крэнфорд, а то я наверняка бы себя выдал. Я не принадлежу к вашему миру, а потому чувствую себя страшно неуютно, притворяясь, будто я один из вас. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

– Можете не волноваться, – успокоил его Торн. – Вы все делаете очень хорошо.

Херрингтон посмотрел на лежавшую в постели женщину.

– Что-то мне подсказывает, что ее мы не сможем обмануть.

В это мгновение Индия вздохнула и повернулась на бок.

Торн тут же вскочил и направился к двери, а Херрингтон занял его место возле постели. Но Девлин не смог удержаться: он оглянулся и бросил на жену прощальный взгляд.

Будто почувствовав что-то, Индия медленно открыла глаза.

В тот же момент Торн скрылся за дверью.

– Что ж, моя дорогая. Вы вне опасности. – Доктор встал и закрыл свой чемоданчик. – Рана уже затягивается. Вы, должно быть, очень здоровая молодая леди.

– Нет, это ваша заслуга. Бок даже не болит. – Индия немного шевельнулась и сморщилась. – Во всяком случае, не очень.

Она напряглась, когда увидела на полу чью-то тень.

– Так она поправляется, Ричардсон?

– И очень быстро, лорд Торнвуд. Просто идеальный пациент. – Доктор застегнул манжеты рубашки и взял свой чемоданчик. – Было бы хорошо, если бы все мои пациенты были такими сильными. Что вам сейчас нужно, юная леди, так это покой и постельный режим еще два дня. Потом вы будете несколько ограничены в движениях две-три недели. Надеюсь, вы последуете моим советам, иначе мне придется вернуться, чтобы…

Индия слабо улыбнулась.

– Я буду осторожна, доктор, уверяю вас. Торнвуд уже собирался проводить доктора, когда в дверь заглянули три детские мордашки.

– Так вы подслушивали?

Эндрю Грэм покачал головой, но вид у него был виноватый.

– Вовсе нет. Мы не слышали ни одного слова.

– Хотя и старались, – сказала Алексис, проталкиваясь вперед и прижимая к груди старую куклу. – Я рада, что вы здесь, – сказала она, обращаясь к Индии. – Может быть, вы останетесь навсегда? Тогда вы будете нашей новой мамой.

Эндрю сердито посмотрел на сестру.

– Нельзя просить кого-то быть твоей мамой, Алексис.

Девочка надулась.

– Я знаю. Я попросила ее быть моей новой мамой. Наша настоящая мама умерла. – Губы Алексис задрожали. – Я даже начинаю забывать, как она выглядела.

Эндрю наклонился и обнял сестру.

– Я знаю, что ты по ней скучаешь. Мы все скучаем. Но все равно нельзя приказать кому-нибудь занять ее место.

– Почему?

– Потому что… черт! Просто так не делают.

– А как делают? – нетерпеливо спросила Алексис.

– Как-то по-другому, вот и все.

– А я никому и не приказывала. Ведь, правда? – Она посмотрела на Индию.

– Это не был приказ, – улыбнулась Индия. – А если и был, это самый замечательный приказ в моей жизни.

– Вот видишь. – Алексис торжествующе посмотрела на брата. – Я же сказала тебе, что не приказывала.

Лорд Торнвуд откашлялся.

– У вас пять минут на то, чтобы поговорить с леди Деламер. А потом – марш в детскую готовить уроки.

Раздался коллективный стон, но Торн был непреклонен.

– Пять минут, не больше. После того как я провожу доктора, вы пойдете к себе.

Как только Торн вышел, Алексис подбежала к Индии.

– Как это случилось? Вас подстрелил шпион? Один из людей Наполеона? Папа – то есть граф – рассказал нам, что кругом много шпионов, даже здесь, в Лондоне.

– Я уверен, – вмешался Эндрю, – что леди Деламер в курсе англо-французских отношений, Алексис. К тому же нам не следует утомлять ее своими разговорами.

– А я уверена, что леди Деламер не устала. Так это правда, был шпион?

Индия улыбнулась:

– На самом деле это были грабители.

Все трое восхищенно ахнули, представив себе сцену страшной опасности и настоящего героизма.

– Подумать только! А мы этого не видели! – Алексис покачала головой. – А какое это было бы приключение!

Индия удивленно подняла брови:

– Я бы так не сказала.

– Нам, конечно, жаль, что вы пострадали. Их было много?

– Нет, только двое.

– Только двое? И граф не смог с ними справиться? – разочарованно протянула Алексис. – А я-то считала, что он может один и голыми руками расправиться с целым полком.

– Не сомневаюсь, – быстро отреагировала Индия.

– Вы так думаете? Он был таким храбрым, когда привез нас из Брюсселя. Какие-то нехорошие люди подъехали к нам с пистолетами, а он разогнал их всех кнутом, который вытащил из седельной сумки. Но возможно, грабители в Лондоне не такие, как в Брюсселе.

– Хватит болтать, Алексис. – Эндрю решительно взял сестру за плечо. – Ты слышала, что сказал граф. Мы должны пойти к себе и сесть за уроки.

– Но ты же знаешь, как я ненавижу рисовать и шить, – жалобно пропищала малышка.

Марианна раздраженно фыркнула:

– А мне хотелось бы пойти в зверинец, а еще поесть мороженого. А правда, что в Лондоне есть настоящий паровоз?

– Действительно есть, – подтвердила Индия. – Я его видела.

– Видели?! – Глаза Эндрю загорелись. – А как он ехал? По рельсам? А шум был большой? Вы знаете, каким было соотношение количества угля и выработанной энергии?

Индия рассмеялась и покачала головой.

– Боюсь, ты знаешь гораздо больше, чем я.

Эндрю нахмурился:

– Вряд ли мы все это увидим. Граф очень занят, а нам не хочется его утруждать.

– Особенно когда у него… плохое настроение, – добавила Марианна. – Это так странно: когда он уходит днем, он так молчалив и неприветлив, а когда возвращается – нет никого веселее его. Эндрю считает, что это из-за ран, которые он получил при Ватерлоо.

– Возможно, – согласилась Индия.

Какие они забавные – эти подопечные Торнвуда, подумала Индия. Хотя виду них довольно запущенный. Нижняя юбка Алексис на несколько дюймов длиннее самой юбки, а у Марианны из одной туфли торчал палец. Эндрю определенно требовалась новая курточка – та, что была на нем, ему явно мала. Ей придется поговорить с Торнвудом о новой одежде для детей. Не могут же они ходить в таком виде.

После того как Эндрю вывел сестер из комнаты, Индия долго сидела, глядя на липы в саду за окном. Рана в боку дергала, но в остальном она чувствовала себя неплохо. Ее беспокоило лишь то, что она находится в доме Торна, под его крышей.

Она стала вспоминать их последнюю встречу в Брюсселе. На улице творилось что-то невообразимое, а Девлин затащил ее в подъезд незнакомого дома и стал жадно целовать. Потом опомнился, пригладил ей волосы, назвав себя дураком за то, что чуть было не содрал с нее платье прямо посреди какой-то площади в центре Брюсселя. Смеясь, он предупредил ее, что она поступила опрометчиво, выйдя за него замуж.

Индия заставила его замолчать, в шутку шлепнув ладонью по щеке.

И таким образом момент безумия, слепого желания и отчаянного веселья прошел. Но Индия навсегда запомнила выражение его глаз. В них было столько страсти, что, казалось, ее хватит им обоим на всю жизнь.

Однако Индия ошиблась. И ошиблась жестоко.

Сейчас Девлин был воплощением отстраненности, словно совершенно чужой человек. И это разрывало ей сердце. Она не должна оставаться здесь ни минуты, независимо оттого, ранена она или нет.

Она откинула покрывало и с трудом встала. Не обращая внимания на тупую боль в боку, она натянула на себя платье и направилась к лестнице для слуг – там у нее меньше шансов столкнуться с Торнвудом.

Остановившись на последней ступеньке, чтобы перевести дух, Индия услышала за спиной громкий голос:

– И зачем, скажите на милость, вы встали с постели?

Индия медленно повернулась. Все, что она могла видеть, – это подбородок и прядь темных волос на лбу.

– Я ухожу. Здесь я вам только мешаю. У вас и так достаточно хлопот с детьми.

– Ошибаетесь, леди. Вы сейчас же вернетесь в свою комнату и ляжете в постель.

– Нет.

Торнвуд сделал два шага, и не успела Индия опомниться, как он уже обнял ее за талию и прижал к себе. Грудь уперлась в его крахмальную рубашку. Индия чувствовала, что Девлин вне себя от ярости.

Она невольно к нему прильнула, побуждаемая забытыми ощущениями близости. Он был ее мужем, черт побери! Пора бы ему об этом вспомнить!

Индия закрыла глаза, чувствуя, как кружится голова. От Торнвуда исходил запах, свойственный только ему. Индия принюхалась.

– Что вы делаете? – удивился Девлин.

– Пытаюсь вернуть потерянное. Если не можешь забыть прошлое, остается лишь наслаждаться запахами, которые от него остались. – Она засмеялась. – Кажется, я только этим и занимаюсь. – Индия вдохнула. – Пахнет кожей, бренди и…

– Вам надо вернуться в постель. – Голос прозвучал глухо.

Подняв руку, Индия дотронулась до шрама на подбородке.

– Было больно?

Торнвуд напрягся, но потом пожал плечами.

Воспоминания нахлынули на Индию. А с ними – такое сильное желание, что заболело сердце. Она прислонилась к Девлину и поцеловала серебристую полоску шрама.

– Не надо. – На сей раз его голос был хриплым. Исчезло его безразличие, а с ним и контроль над собой. Индия услышала тихий стон и почувствовала, что он с трудом сдерживает желание.

Что-то темное и дикое, вызванное воспоминаниями о пережитых радостях и потерях, заставило ее приподняться на цыпочки и провести пальцем по его крепко сжатым губам.

– Довольно. – Железной хваткой он сжал ее запястье. – Вы сейчас же возвращаетесь в постель.

– Постель… Звучит… заманчиво.

Она разомкнула губы и кончиком языка провела по его нижней губе.

Торнвуд выругался, но поднял ее на руки и понес вверх по темной лестнице. Его гнев вызвал в ней ответное чувство ярости. Гордость Деламеров требовала, чтобы она сломала стену, которой он отгородился от нее.

Это таило в себе опасность, но Индия Деламер обожала опасности.

Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Потом ее рука скользнула по его плечу, а пальцы оказались у него в волосах.

Он замер.

Она поцеловала его в шею долгим поцелуем.

– Это не сработает.

– Неужели? Неужели ты ничего не помнишь, Дев? – Ее голос слегка охрип от желания. – Даже ту последнюю ночь в Брюсселе? Была полная луна, а розы распустились и благоухали. В ветвях бука пел соловей, и мы даже остановились, чтобы его послушать. Правда, – она, – мы не дослушали его до конца. Помнишь?

– Не надо. – У него на шее билась жилка: – Вам не удастся…

– Вот как, Дев?

Она прижалась к нему, и твердые соски ее грудей уперлись в мягкую ткань его рубашки.

– Даже не надейтесь, что это сработает, черт возьми.

– Вспомни, Дев. Вспомни запах этих дамасских роз. Вспомни теплый ветерок и отдаленные звуки вальса. Вспомни меня.

– Как вы не понимаете!

Они уже были наверху, и он ногой открыл дверь ее комнаты. А потом вдруг остановился и посмотрел на нее.

Просто посмотрел.

– Вы полная дура, миледи. Любой другой мужчина швырнул бы вас сейчас на кровать и втиснулся между ваших великолепных белых бедер.

– А вы, лорд Торнвуд?

Глаза Торна потемнели. Совсем близко, в нескольких дюймах от его руки, был розовый бутон ее соска.

– Может, я такой же. Может быть, даже гораздо хуже.

Он подошел к кровати, опустил ее на простыни и, прижав ее своим телом, просунул одну ногу между ее ног, отчего юбка поднялась до самого верха ее роскошных бедер.

– У вас под платьем нет панталон, миледи. Я могу раздеть вас одним движением, и вы окажетесь совершенно голой. Вы будете тяжело дышать и станете влажной, когда я войду в вас. Эта мысль вас не пугает?

Что-то мелькнуло в ее глазах.

– Да. Но и вас это тоже пугает. Я чувствую это по дрожанию ваших рук. Вы хотите меня, Девлин Карлайл, и это перепугало вас насмерть. Я хочу знать почему.

– И не надейтесь понять. Я вообще дурак, что нахожусь здесь.

– Откуда вам знать, на что я надеюсь? – Ее грудь была мягкой и теплой, а рыжие волосы лежали ореолом вокруг головы.

– А я и не знаю. В этом-то и проблема, не так ли? От нашего прошлого не осталось и следа. И пока вы с этим не смиритесь, леди Деламер…

– Индия.

– Леди Деламер.

Она провела пальцем по его губам.

– Индия.

– Какая разница. Что бы мы ни делали, что бы когда-то ни было между нами – все ушло. Ваши воспоминания относятся к другому человеку. Вам придется это принять. Нам обоим придется.

Но Индия не собиралась ничего забывать. Да ей это и не удалось бы. Слишком долго был этот человек в ее сердце.

Она посмотрела на завитки темных волос у него на лбу, и что-то сжалось в ее груди.

– Тогда поцелуй меня. Поцелуй и докажи, что ты забыл.

– Зачем вам это нужно?

– Я хочу знать правду, – прошептала она. – Просто правду. Почему это так тебя пугает, Девлин?

– Почему? Потому что я не перестал быть мужчиной. Потому что нет такого мужчины, который, увидев вас, не захотел бы…

Индия почувствовала, как он содрогнулся. Но она не собиралась его щадить. Она приподнялась на локтях, и платье соскользнуло с ее плеч.

– Не захотел бы чего?

– Этого, – прохрипел Дев. – И этого.

Он рванул тонкую ткань и обнажил полную грудь.

– О Боже!

В обрамлении ткани и кружев торчал розовый сосок. Он схватил его губами и потянул. Каждое движение исторгало из груди Индии судорожные звуки.

Она открыла глаза. Они были затуманены желанием.

– Ты вспомнил! Ты должен вспомнить.

– Разве?

Индия снова закрыла глаза, приготовившись отдаться ласкам Девлина.

– А как насчет вас, миледи? Вы привыкли предлагать прелести вашего роскошного тела любому мужчине, которого встретите?

Эта фраза хлестнула Индию, словно кнут. Ее дыхание сбилось, краска залила щеки. А потом она изо всех сил ударила его по лицу. Торн не пошевелился даже тогда, когда на загорелых щеках выступили следы от ее пальцев.

– Следует ли это считать подтверждением моих слов, миледи? – насмешливо сказал Торнвуд.

– Отвратительный, самодовольный тип, – прошипела Индия, но ее рука повисла в воздухе. Второго удара не последовало. – Вы нарочно меня разозлили, поскольку не могли рассчитывать на то, что у вас хватит сил мне отказать.

Его лицо оставалось невозмутимым.

– И вам это удалось. Я ненавижу вас, Девлин Карлайл. Ненавижу всем сердцем. Надеюсь, что вы довольны своим успехом. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. – Убирайтесь. Или вы желаете остаться, чтобы позлорадствовать?

Он молча встал и пошел к двери. Когда дверь за ним закрылась, она прошептала в подушку:

– Может, это был сон? Я так долго его ждала, а все обернулось жестокой шуткой.

Но Девлин заметил ее слезы. И слышал, что она сказала. Каждое ее слово ранило сильнее, чем французская сабля, которая чуть было не лишила его жизни.