И смех, и грех, и… Два соседа

Глава 4

Алина

Солнце сегодня не просто светит – оно жарит, как духовка, в которой я пеку свои ватрушки. Воздух дрожит от зноя, и я стою у окна кухни, забыв про тесто, которое уже липнет к пальцам, как мои мысли к этим двум чертовым Аполлонам, что колют дрова на моей лужайке.

Максим и Данил – это не соседи, это ходячая катастрофа для моего либидо, которое, похоже, решило устроить бунт после года воздержания.

Прилипла к окну, как муха к меду, и наблюдаю, как они орудуют топорами. Максим рубит дрова с какой-то мальчишеской энергией. Он то и дело встряхивает волосами, и капли пота летят во все стороны, сверкая на солнце, как бриллианты.

Его торс – это чистый грех, и я клянусь, что каждая мышца на его прессе будто подмигивает мне: «Эй, Алина, ты точно хочешь только ватрушки печь?»

Данил, брюнет с татуировкой дракона, которая, кажется, оживает при каждом его движении, работает молча, сосредоточенно. Его топор вгрызается в полено с такой силой, что я невольно сжимаю бедра, представляя, как эта же сила…

Черт, Алина, соберись!

Но как тут собраться, когда его спина блестит от пота, а шорты сидят так низко, что я вижу тень его V-образных мышц, уходящих куда-то в запретную зону? Этот мужик – как буря, которую хочется укротить, но я знаю, что это я окажусь укрощенной, если подойду слишком близко.

Они оба – как кадр из фильма для взрослых, только без цензуры и с запахом свежескошенной травы и древесины. Стою, забыв дышать, и чувствую, как мое тело предает меня, как пульсирует между ног и грудь отяжелела.

Год без мужчины – это, конечно, мой личный рекорд, но, господи, я же не железная! А эти двое – как вызов моей выдержке, которую я и так еле держу.

Внезапно в кухне раздается запах, который выдергивает меня из моего порочного транса. Черт, ватрушки! Бросаюсь к духовке, чуть не споткнувшись о собственные ноги, и вижу, как мои драгоценные булочки начинают подозрительно темнеть по краям.

«Ну уж нет, вы у меня не сгорите, красотки!» – мысленно кричу, хватая прихватки и вытаскивая противень. Успела! Ватрушки золотистые, с румяной корочкой, и я выдыхаю, чувствуя себя героем, который спас мир.

Ну, или хотя бы десерт.

Пока ватрушки остывают, я решаю, что пора проявить гостеприимство. Не потому, что я такая уж добрая соседка, а потому, что мне нужно хоть как-то отвлечься от этих двух ходячих соблазнов, которые превращают мою лужайку в съемочную площадку для фантазий 18+.

Холодный лимонад – это то, что надо. И арбуз, сочный, сладкий, как мои мысли о Максе и Дэне. Хватаю кувшин, выжимаю лимоны, добавляю сахар и лед, мешая все с такой энергией, будто пытаюсь размешать свои гормоны.

Арбуз режу большими ломтями, и его сок течет по моим пальцам, заставляя облизнуть их. Черт, даже это теперь кажется слишком эротичным.

Надевая легкое платье – то самое, которое обтягивает формы и делает мою грудь национальным достоянием Козловки. Смотрю в зеркало, светлые волосы рассыпаны по плечам, глаза блестят, а щеки горят, и я понимаю, что выгляжу как девушка, которая идет не лимонад раздавать, а на свидание с двумя бандитами.

Ну, а что? Я же не собираюсь притворяться монашкой. Мой бывший, этот подонок Олег, год вдалбливал мне, что я «слишком пышная», «слишком громкая», «слишком много меня».

Он был мастером по части комплексов, и я чуть не поверила, что мои бедра, грудь и живот – это недостаток. Но я сбежала от него в Козловку, в дом покойной бабушки, и решила: к черту комплексы!

Мои формы – это мои козыри, и я буду выставлять их напоказ, пока не найду того, кто оценит меня целиком. Пока, правда, счастья это не принесло, но подписчики в телеграмме сходят с ума от моих роликов, где я поливаю грядки в шортиках или пеку ватрушки в обтягивающем сарафане. А это уже что-то.

Последний мой ухажер, глава администрации деревни Григорий Иванович, был, мягко говоря, не моим принцем. Мужик с пузом, женой и тремя детьми, который думал, что пара комплиментов и бутылка магазинного вина сделают меня его любовницей.

Отшила его так быстро, что он, наверное, до сих пор проверяет, на месте ли его самолюбие. Нет уж, я не для таких, как он. Я хочу огня, страсти, а не тухлого болота семейных драм.

И вот теперь, как по заказу, на моей лужайке два мужика, от которых пахнет не только потом, но и опасностью. И, твою же мать, я солгу, если скажу, что это не заводит.

Беру поднос с кувшином лимонада, стаканами и тарелкой с арбузом и выхожу на улицу. Солнце печет, как будто решило поджарить меня заодно с моими ватрушками.

Максим и Данил все еще колют дрова, и я останавливаюсь, чувствуя, как мой взгляд прилипает к их телам. Максим замечает меня первым, втыкает топор в полено и вытирает пот со лба, ухмыляясь так, будто знает, о чем я думала последние полчаса.

– О, Алинка, ты решила нас добить? – говорит, оглядывая меня с ног до головы. – Или это лимонад такой холодный, что я уже чувствую озноб?

Ставлю поднос на деревянный стол под старой яблоней и хмыкаю, поправляя платье так, чтобы оно чуть больше открыло декольте. Пусть смотрит, я же не против.

– Лимонад холодный, Макс, но, боюсь, тебе от него еще жарче станет, – подмигиваю, разливая напиток по стаканам. – А ты, Дэн, что молчишь?

Данил втыкает топор в землю, подходит к столу и берет стакан. Его пальцы касаются моих, и я чувствую, как по спине пробегает ток. Он делает глоток, не отрывая от меня взгляда, и я клянусь, что его глаза темнеют, как небо перед грозой. Кадык дергается на мощной шее и это очень сексуально.

– Лимонад нормальный, – это, похоже, его версия «спасибо». – Арбуз тоже твой?

– Ага, – я беру ломтик и откусываю, позволяя соку стечь по подбородку. – Сладкий, как мои ватрушки. Попробуй, мальчики, не стесняйтесь.

Максим смеется, хватает арбуз и откусывает так, что сок брызжет на его грудь. Он вытирает его рукой, и я невольно слежу за этим движением, чувствуя, как мое тело опять предает меня. Данил ест аккуратнее, но его взгляд – это чистый огонь, а я понимаю, что он оценивает не только арбуз.

Мы стоим втроем под яблоней, и воздух между нами искрит, как будто кто-то подсыпал пороха. Максим рассказывает какую-то историю про то, как он однажды чуть не утопил свою машину в болоте, размахивая руками и подмигивая мне.

Я смеюсь, запрокидывая голову, и замечаю, как Данил смотрит на мою шею, будто хочет оставить на ней след. Мои щеки горят, и я чувствую себя героиней постановочного порно, но которая не знает сама, что ее ждет впереди.

– А ты, Алина, как оказалась в этой глуши? – спрашивает Макс, облизывая губы. – Не похоже, что ты всю жизнь мечтала о грядках и петухах.

Улыбаюсь, но внутри что-то сжимается. Не хочу рассказывать про Олега, про то, как он превратил мою жизнь в серую кашу, как я сбежала из города, чувствуя себя разбитой. Но что-то в их взглядах – в открытой наглости Максима и в тихой внимательности Данила – заставляет меня быть честной.

– Скажем так, город мне надоел, – пожимаю плечами, отворачиваясь к столу. – Мой бывший был… ну, скажем, не принцем. Скорее, жабой, которая думала, что я должна быть счастлива, что он вообще на меня смотрит. Я сбежала сюда, в дом бабушки, и решила начать заново. Грядки, ватрушки, телеграмм-канал – это мой способ сказать миру, что я не сломалась.

Максим присвистывает, а Данил смотрит на меня так, будто видит насквозь. Я чувствую, как горло сжимается, и быстро отпиваю лимонад, чтобы скрыть это.

– Ну, этот твой бывший – полный идиот, – говорит Максим, его голос неожиданно серьезный. – Такая, как ты, должна быть королевой, а не прятаться в Козловке.

Хмыкаю, но внутри что-то теплеет. Данил молчит, но его взгляд говорит больше, чем слова. Он ставит стакан на стол и говорит:

– Если этот парень появится тут, скажи. Я с ним поговорю.

– О, милый, ты такой грозный, – смеюсь, но сердце колотится. – Не переживайте, я сама с такими справляюсь. Но за заботу – спасибо.

Мы еще болтаем, и я дразню их, спрашивая, как они справляются без городских красоток. Максим уверяет, что я лучше всех, а Данил хмыкает, но уголок его рта дергается – это, я знаю, его улыбка.

Чувствую, как между нами втроем что-то завязывается – не просто флирт, а что-то теплое, почти настоящее. И это пугает, потому что я не хочу опять обжечься.

– Слушай, Алина, – вдруг говорит Максим, хлопая Дэна по плечу. – Мы тут подумали: дрова накололи, лимонад выпили. Может, вечером шашлыки замутим? Мы берем мясо, ты – свои ватрушки, дед Аркадий – самогон. Как тебе идея?

Прищуриваю глаза, делая вид, что думаю. Шашлыки с ними? Это как прыгнуть в вулкан, зная, что я уже горю. Но, черт возьми, я не могу устоять.

– Ладно, мальчики. Договорились.

Я ухожу в дом, покачивая бедрами чуть больше, чем нужно, и слышу, как Максим шепчет что-то Данилу, а тот отвечает. Возвращаюсь в кухню, ставлю поднос на стол.

Ну, я и влипла. Эти двое – не просто соседи, они как два урагана, и я уже в их эпицентре. Но, это может быть самой жаркой игрой в моей жизни.

Ватрушки остывают, я стою у окна, глядя на лужайку, где Максим и Данил собирают дрова. Мои мысли кружатся, как лепестки в ветре, и я знаю: сегодня вечером Козловка станет еще жарче.

А я? Я готова играть, даже если эта игра – с огнем.