Идеальный жених

Глава 10

Чьи-то сильные руки легли ей на плечи, остановив ее в последний момент, когда она хотела прошмыгнуть мимо. Джастину потребовалось всего одно мгновение, чтобы оценить ситуацию. Он заметил застывшее, искаженное ужасом лицо Арабеллы, и его потемневший взгляд метнулся к Макелрою, который все еще не мог разогнуться. Одной рукой тот вытирал кровь с рассеченной губы, другой осторожно ощупывал предмет своей мужской гордости.

– Эта мерзавка просто невозможна! – прорычал он. – Только посмотри, что она сделала со мной!

Лицо Джастина стало каменным.

– Собери свои вещи и выметайся отсюда! – сквозь зубы процедил он. – Немедленно!

Макелрой попытался выпрямиться.

– И не подумаю! – рявкнул он. – Меня пригласил твой брат.

– Считай, что приглашения не было, – услышали они в ответ.

В следующее мгновение в комнату вошел Себастьян. В его серых глазах стояло презрение. Выражение лица было ледяным. Схватив разинувшего рот Патрика за галстук, он вышвырнул его из комнаты, как описавшегося кота.

На пороге Себастьян обернулся.

– Надеюсь, ты позаботишься о леди? – бросил он через плечо.

– Непременно, – мрачно буркнул Джастин. – Только не откажи в любезности после концерта предупредить ее тетушку, что мисс Темплтон устала и решила подняться к себе.

Арабелла, не оборачиваясь, слегка кивнула в ту сторону, откуда донесся звук захлопнувшейся двери.

– Он ушел? – приглушенно пробормотала она, по-прежнему уткнувшись носом в его грудь. Ей было до сих пор страшно. Судорожно сведенными пальцами она цеплялась за его жилет.

Джастин молча кивнул. Сказать по правде, он был в такой ярости, что все плыло у него перед глазами. Арабелла, осмелившись наконец слегка поднять голову, заметила, как окаменела его челюсть.

– Почему у вас такое лицо? Я ни в чем не виновата! Это все он! Он попытался... попытался поцеловать меня!

Глаза Джастина потемнели. Нет, конечно, он не винил ее, при чем тут она? Выходит, он недооценил Макелроя, угрюмо подумал Джастин. Ему и в голову не могло прийти, что у того хватит духу запереться в комнате один на один с Арабеллой. Усевшись в последнем ряду кресел, он с нетерпением ждал возвращения Арабеллы. Джулианна начала петь, и тут ему вдруг пришло в голову, что Макелроя тоже не видно. Себастьян заметил, как Джастин сорвался с места, и незаметно последовал за братом. А потом... потом он увидел ее лицо, и дикий ужас овладел им...

Арабелла попыталась отодвинуться. Но Джастин ей не позволил. Его руки мягко, но твердо обхватили ее за плечи.

– Нет, я не виню вас, Арабелла. Выкиньте это из головы. – Почувствовав, что девушка вся дрожит, Джастин крепко прижал ее к себе, а потом принялся осторожно гладить ей спину, пока не ощутил, что напряжение понемногу спадает.

Приподняв кончиком пальца ее подбородок, он заставил ее взглянуть ему в глаза и заметил побледневшее от страха лицо. Потом осторожно погладил ее по щеке.

– Он сделал вам больно? – низким, хриплым голосом спросил Джастин.

Арабелла судорожно вздохнула, как будто всхлипнула. Потом покачала головой.

– Не смог... а может, не успел. – Арабелла виновато понурилась. – Я ударила его, а потом... – И она мучительно покраснела до ушей.

Джастин с облегчением заметил, что из ее голубых глаз понемногу ушел страх и они стали такими же ясными, как обычно. После ее слов уголки его губ поползли вверх. Он припомнил, как корчился от боли Макелрой, когда они с Себастьяном ворвались в комнату, и едва не рассмеялся. Что ж, может быть, в другой раз ублюдок подумает, прежде чем навязывать свое общество еще какой-нибудь женщине.

– Должен признаться, – сухо пробормотал он, – что начинаю понемногу понимать, почему вас прозвали Недотрогой.

Арабелла вспыхнула.

– О! – воскликнула она.– Нет, вы... вы просто невозможный человек! Неужели вы не можете ни к чему относиться серьезно?!

– Ш-ш-ш, Арабелла. Тише. Вы вели себя очень храбро. – Она потрясла головой и в растерянности уставилась на него. Взгляд у нее стал какой-то странный, и Джастин только тогда сообразил, что баюкает ее, как ребенка.

Она снова попыталась оттолкнуть его. На этот раз Джастин разжал руки и отодвинулся. Арабелла огляделась:

– Что это за комната?

– Моего отц... – Джастин вовремя спохватился. – Кабинет Себастьяна. – Он кашлянул. Это случилось почти на пороге, всего в двух шагах от...

Он попытался отогнать от себя воспоминания. Нет, он не станет оборачиваться, не станет смотреть... Достаточно с него и того, что ему придется пронести несколько дней в Терстон-Холле, где гнев и ярость до сих пор душили его. Одному Богу известно, каким страшным наказанием были для него эти дни, которые ему приходилось проводить в своем собственном аду! Господи, в отчаянии подумал он, неужели двенадцати лет мучений недостаточно для искупления вины?!

Нет... наверное, на это потребуется вся жизнь.

Лунный луч просочился в комнату сквозь высокие окна и крохотными серебристыми лужицами расплескался на полу. Тяжелые занавески не были задернуты. Арабелла подошла к окну. Джастин зажег несколько свечей, потом неохотно присоединился к ней.

– Арабелла... – окликнул он.

Она молчала, рассеянно комкая рукой тяжелую ткань бархатной шторы.

– Есть одна вещь, которую вы должны знать, – мрачно проговорил он. – То, что сделал сегодня Макелрой... в общем, это не просто так... Для этого была причина...

Ее глаза сверкнули.

– Да, знаю. Он негодяй.

– Дело не только в этом.

– А в чем же еще? Не... – Она осеклась, заметив, что Джастин медленно покачал головой.

– Помните бал у Беннингтонов? В тот же самый вечер в «Уайтсе» пятеро заключили пари. И пари это касалось вас. Макелрой был одним из них.

Арабелла не отрываясь смотрела ему в лицо.

– Что за пари?

Он заставил себя посмотреть ей в глаза.

– Помните, о чем я предупреждал вас в тот вечер на балу? Когда говорил о ваших поклонниках.

– Да, там тогда еще был Фицрой. И Брентвуд. И Драммонд, – тихо сказала она. Джастин почувствовал, как она постепенно начинает понимать. – Вы тогда сказали... что им нельзя доверять... никому из них, – Арабелла покраснела, потому что все, что им нужно... – Побагровев до слез, она замолчала.

– Ваша девственность, – тихо закончил он. – А пари заключалось в том, что тот, кто обесчестит Недотрогу, получит три тысячи фунтов.

Кровь разом отхлынула от ее лица. Арабелла побледнела до синевы. Глаза ее расширились.

– Вы хотите сказать...

– Да, – отрезал он.

В комнате повисла гробовая тишина. Потом она подняла на него глаза.

– Но я насчитала только четверых, – слабым голосом проговорила она. – А кто же пятый, Джастин? Кто он? Не поэтому ли вы приехали тогда на бал к Фартингейлам? Хотели полюбоваться на предмет пари? Своими глазами увидеть пресловутую Недотрогу? – Арабелла стояла, держась руками за стул. Она так крепко вцепилась в него, что даже костяшки пальцев побелели от напряжения. Вдруг голос ее стал холодным. – Так кто же пятый, Джастин? Вы? Я угадала?

У него на щеке задергался мускул. Во рту появился едкий привкус горечи. В душе вдруг стало темно и пусто. Что делать? Да... Нет. У него просто не поворачивался язык рассказать ей о еще одном пари – том самом глупом, поспешном пари с Гидеоном. Какой же он ублюдок! Он просто не мог этого сделать. Его тянуло к ней так, как никогда не тянуло ни к одной другой женщине. Джастин даже не предполагал, что такое возможно. Какая страшная ирония судьбы, угрюмо подумал он. Святая и грешник... не иначе, как небеса решили зло подшутить над ним, сведя с Арабеллой. Он должен ей рассказать... Но не может. Тогда она уж точно возненавидит его, а одна только мысль об этом была для него страшнее смерти.

Выходит, она была права. У него действительно нет ни стыда, ни совести. Потому что даже в такой момент он думает только о том, как бы выгородить себя.

– Нет, – наконец с трудом выдавил Джастин. – Это был Уильям Хардуэй.

– Уильям, значит... – Она помолчала. – Ну конечно. Он дважды заезжал к нам только на этой неделе.

Вскинув голову, Арабелла повернулась к нему спиной. Его глаза сузились.

– Арабелла?

– Да? – Голос ее звучал почти как обычно. Да и вообще надо признать, она держалась на удивление хорошо, особенно учитывая, что ей только что пришлось пережить. И о чем узнать, добавил про себя Джастин.

– Вы не хотите мне ничего сказать?

– А что вы ожидаете от меня услышать?

Она неохотно обернулась к нему. Сцепленные руки и дрожь в пальцах выдали ее с головой. Тем не менее, когда она заговорила, голос ее звучал почти спокойно:

– Наверное, мне следует поблагодарить вас, сэр, за то, что вы так доблестно защитили мою честь. В конце концов, думаю, она стоит тех денег, что были на кону. Но если честно, не думала я, что это будете вы... в особенности учитывая чувства, которые мы с вами испытываем друг к другу. Хотя, возможно, для вас это просто шутка...

Джастин закусил губу, чтобы не закричать от обиды. Неужели она действительно считает его таким негодяем?!

– Я только предупредил вас, что вы должны быть очень осторожны. И уж, конечно, в мои намерения совсем не входило причинять вам лишнюю боль.

– Конечно, – сухо бросила она. Это было сказано безукоризненно вежливым тоном, но до крайности официально. Арабелла подошла к маленькому столику, где на подносе стояли графин и два бокала, помедлила немного, потом бросила вопросительный взгляд на Джастина:

– Вы позволите?

Брови Джастина полезли вверх.

– Чувствуйте себя как дома, – проговорил он.

Арабелла протянула руку к бокалу.

– Вы составите мне компанию?

Джастин покачал головой:

– Боюсь, виски – это не мой напиток. Слишком уж крепкий, знаете ли. Я предпочитаю бренди.

Джастин от души надеялся, что Арабелла поймет намек. Она не поняла. Вместо того чтобы остановиться, она наклонила графин и плеснула в бокал внушительное количество виски. А потом поднесла его к губам так беззаботно, словно это была чашка с чаем.

Бокал слегка звякнул, и его содержимое одним махом отправилось в желудок. Джастин замер, гадая, что будет дальше. Арабелла, ахнув, схватилась за горло. На глазах у нее выступили слезы, но, к чести ее, следует сказать, что она не закашлялась. И не выплюнула то, что осталось во рту. Правда, виски было весьма дорогое – Себастьян всегда приобретал только самое лучшее.

Слегка отдышавшись, Арабелла недрогнувшей рукой налила себе еще один бокал. Джастин выразительно поднял брови.

– Так-так, – ехидно проговорил он. – Выходит, мисс Святоша также не без порока.

Глаза Арабеллы сверкнули. Она резко повернулась.

– Не смейте издеваться надо иной, Джастин Стерлинг!

Джастин, словно защищаясь, вскинул руки:

– Боже меня упаси! У меня и в мыслях не было портить вам удовольствие!

Арабелла, подойдя к окну, молча уставилась в темноту. Разом утратив всю свою веселость, Джастин не сводил с нее глаз. Настроение Арабеллы показалось ему странным. Впрочем, он и сам чувствовал себя как-то необычно и сам не понимал, что с ним творится. Он догадывался, что ей больно, но при этом что-то подсказывало ему, что облегчить эту боль не в его силах. Боже милостивый, с горечью подумал он, да кто я такой, чтобы советовать ей? Да и вообще примет ли она совет, тем более от меня? Вряд ли. Но уйти и оставить ее одну было свыше его сил.

– Джастин, – внезапно услышал он.

– Да?

Арабелла протянула ему пустой бокал:

– Налейте мне еще!

Джастин осторожно покосился на графин с виски. Вот так да! Он был уже наполовину пуст! Себастьян наверняка разозлится – решит, что это его работа!

– По-моему, Арабелла, с вас уже хватит.

– Ладно, тогда я налью себе сама, – пригрозила она.

Подбоченившись, Джастин внимательно разглядывал стоявшую перед ним девушку. Похоже, она уже сейчас нетвердо держится на ногах, решил он и преградил ей дорогу к столику, на котором стоял графин. Когда Арабелла сделала резкое движение, рассчитывая проскользнуть мимо него, Джастин попытался отобрать у нее бокал, но она воспротивилась. В конце концов ему пришлось силой разжать ее пальцы.

– Я хочу еще, – надув губы, капризно заявила она.

– Нет.

Она возмущенно вскинула на него глаза:

– Это еще почему?

– Дамы не пьют, тем более виски, – сурово отрезал Джастин.

– Но вы-то ведь пьете! – возмутилась она. – Вы тогда даже на бал к Баррингтонам явились совершенно пьяным!

– Я – мужчина.

– И что? – фыркнула Арабелла.

– Мужчины – другое дело.

– Но почему мужчинам можно то, что не позволено женщинам?! – разозлилась она. – Что это за законы такие?! Как это несправедливо! Мы с Джулианной как раз говорили об этом перед обедом.

С Джулианной! Джастин мысленно застонал. Ну конечно! Несмотря на свою кажущуюся хрупкость и воздушность, его младшая сестрица порой бывала упряма, как осленок.

Арабелла заморгала – вероятно, пытаясь сфокусировать взгляд, догадался Джастин. Вдруг она вытянула руку и ткнула пальцем в его сторону, едва не угодив ему в глаз.

– А у вас рот кривой, – радостно объявила она. – Выходит, вы уже больше не самый красивый мужчина во всей Англии!

Ее рука случайно коснулась его лица, и Джастин окаменел. Первым его побуждением было оттолкнуть ее, но потом ему как-то удалось сдержаться. Он никому не позволял касаться его лица. Никогда – с того самого дня...

– Любовь моя, должен вас разочаровать, но это не рот. Это нос.

Рука Арабеллы упала. Она фыркнула, точно разъяренная кошка.

– Любовь моя?! Как вы смеете меня так называть?! И к тому же, насколько я помню, уже не первый раз. Или вы всех своих женщин называете «любовь моя»? Так вот, зарубите себе на носу, Джастин Стерлинг, я не одна из ваших шлюх!

Нет, конечно, нет! – едва не воскликнул он. – Как она могла подумать?!

Арабелла покачнулась. В последнюю минуту Джастин успел подхватить ее.

– Отпустите меня! – громко запротестовала она. – Я вам не слабая женщина! Между прочим, я ни разу в жизни не падала в обморок! – похвасталась она, язык у нее уже слегка заплетался. – Сказать по правде, я вообще презираю тех женщин, которые, чуть что, хлопаются в обморок!

Джастин присмотрелся к ней. Нет, непохоже, что она собирается падать в обморок, решил он. Она просто нетвердо держится на ногах. Джастин усмехнулся – похоже, мисс Святоша, эта дочка викария, пьяна в дым! И при этом настроена весьма и весьма воинственно. Кривая усмешка появилась на губах Джастина. Впервые в жизни он смог в полной мере оценить, с чем годами приходилось мириться Себастьяну, пока тот заботился о непутевом младшем брате.

Взгляд Арабеллы с некоторым трудом сфокусировался на двери за его спиной.

– А где остальные? – вдруг удивилась она.

– В музыкальном салоне, насколько мне известно. – Похоже, званый вечер был в самом разгаре. Джастин слышал, как кто-то играл на клавикордах. Судя по всему, гости были в полном восторге и не спешили разойтись. Джастин от души надеялся, что они пробудут там еще какое-то время. – Боюсь, Арабелла, в вашем нынешнем состоянии вам туда нельзя.

К его удивлению, она тут же согласилась:

– Да. Думаю, вы правы. – Ее глаза остановились на его лице. – Э... я чувствую себя как-то странно... Так бывает всегда, когда напиваешься?

– Да, любовь моя, – мягко ответил он. – Думаю, вам сейчас лучше всего отправиться в постель. Где ваша комната? На третьем этаже?

Арабелла кивнула.

– Нам придется пройти через музыкальный салон, – предупредил Джастин. – Так что ведите себя тихо, хорошо?

Обхватив Арабеллу за талию, он вывел ее в коридор. Она слегка покачивалась, цепляясь за него, и Джастин впервые задумался, как они будут взбираться по лестнице. Не хватало еще, чтобы она рухнула на ступеньки или подвернула ногу. В конце концов он осторожно подхватил ее на руки.

Ахнув от неожиданности, Арабелла крепко обхватила его за шею.

– Поставьте меня на пол! Вы же не можете все время нести меня на руках.

– Глупости, – пропыхтел Джастин. Арабелла так сдавила ему шею, что он еле дышал. – Единственная опасность, которая мне грозит, – это скончаться от удушения.

– О... – пискнула она.

И удавка у него на шее тут же ослабла.

Он легко внес ее на самый верх. У дверей ее комнаты Джастин остановился, нащупывая ручку двери.

– Джастин, подождите.

– Что?

Арабелла уткнулась носом в его шею.

– Моя горничная, – прошептала она, – Энни. Наверное, она ждет, когда я вернусь. Я... я не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии.

– Не волнуйтесь. Я об этом позабочусь.

В самом деле, горничная смирно сидела в углу и кинулась к ним, едва они переступили порог.

– Ваша госпожа плохо себя чувствует, – невозмутимо объяснил Джастин. – Но вы можете идти. Я сейчас пришлю кого-нибудь позаботиться о ней.

Горничная, ничуть не удивившись, сделала реверанс и ушла.

Несколько свечей освещали комнату мягким светом. Джастин пересек комнату и осторожно поставил Арабеллу возле кровати. Она не столько села, сколько упала на нее.

В ее глазах Джастин заметил страх и присел рядом с ней.

– Ну, в чем дело? – поспешно спросил он. – Что-то не так?

Арабелла подняла голову. Вся краска отхлынула от ее лица, и оно стало пепельно-серым.

– Джастин, не говорите никому! – еле слышно прошептала она. – Прошу вас, не рассказывайте о том, что сделал Макелрой! И об этом ужасном пари – тоже, хорошо? – Ее всю передернуло. – Если кто-то узнает, я стану посмешищем...

– Арабелла! – беспомощно воскликнул он. – О чем вы? Думаете, я не понимаю, что вы сейчас чувствуете!

– Откуда вам знать? – выпалила она. – Как вы можете понять... такое?! Разве кто-нибудь хоть раз смеялся над вами? Вы хоть представляете, что такое быть всеобщим посмешищем?! Впрочем, откуда? Вы ведь мистер Совершенство!

Арабелла закрыла лицо руками, и плечи ее затряслись. Она зарыдала.

Джастин был потрясен. Не зная, что делать, он осторожно обнял ее и прижал к себе.

– Арабелла, что за вздор вы несете? Вы, царица лондонского света! Никому и в голову не придет смеяться...

– Но ведь смеялись же! – Отстранившись, она яростно сверкнула на него глазами. – Сколько я себя помню, надо мной всегда смеялись! И всегда будут! Всю жизнь я слышала эти шепотки у себя за спиной! Как будто мало этих ужасных рыжих волос, которые я не могу спрятать... а тут еще вдобавок этот мой рост, из-за которого я смотрю сверху вниз почти на всех мужчин! И так было всегда, слышите? О Господи, я старалась делать вид, что ничего не замечаю... не вижу, как люди таращатся на меня, словно на какую-то диковинку... словно я уродец из цирка! Или сбежавший из зоопарка жираф. А все эти разговоры... это идиотское прозвище, которым меня наградили, – Недотрога! – Из груди Арабеллы вырвался долгий, протяжный стон, и Джастин сжался от боли, словно его полоснули ножом по сердцу. – Всю свою жизнь я мечтала быть такой, как все... хотя бы внешне! Вы хоть понимаете, что это такое – смотреться в зеркало и всякий раз корчиться от омерзения и стыда?! Ненавидеть саму себя и при этом знать, что ты не в силах что-то изменить?!

Горло Джастина сжало судорогой. Бог свидетель, он-то хорошо это знал. Правда, причина была другой...

Руки его сжались сами собой. Рыдания Арабеллы разрывали ему сердце.

Это все виски виновато, мрачно подумал он, это оно развязало ей язык, и чувства, которые копились в ее душе, вырвались наружу. Да еще пережитый ужас... оскорбление, которое нанес ей этот подонок Макелрой, и вдобавок шок, когда она узнала о пари. Проклятие, все вместе!

Он крепко прижимал к себе ее дрожащее тело, чувствуя ее боль, ее отчаяние. Джастин хорошо понимал, что проклятая гордость Арабеллы никогда больше не позволит ей быть столь откровенной, как сейчас. Просто так сложились обстоятельства... случай дал ему возможность увидеть ту часть ее души, что всегда была скрыта от посторонних глаз... увидеть другую Арабеллу, ранимую и беззащитную, которую она всегда скрывала от посторонних глаз.

Острая боль разрывала ему сердце. Боль, которой Джастин никогда не знал.

– Послушайте меня, Арабелла. Вы прекрасны. Да, вы не похожи на других. Но разве вы не понимаете, что именно это и выделяет вас из толпы? Стоит вам только переступить порог, как взгляды всех устремляются к вам, и нет мужчины, сердце которого не дрогнуло бы от восторга и восхищения. Вы – как бриллиант чистейшей воды... как экзотический цветок.

Ее голова уютно устроилась в ямке между его плечом и шеей.

– Не говорите глупостей.

Ее строптивый тон чуть не заставил его улыбнуться. Даже в такую минуту она, по своему обыкновению, пыталась спорить! Но именно это и влекло его к ней. Что ж, нет худа без добра – по крайней мере она перестала плакать.

Уголки губ Джастина поползли вверх. Он легонько поцеловал ее в лоб.

– Любовь моя, поверьте, у меня нет привычки обманывать дам. Я всегда говорю то, что думаю.

– Ради всего святого, – пробурчала она, – перестаньте называть меня «любовь....... – И вдруг она поспешно прижала ладонь к губам. – Боюсь, мне... мне нехорошо. – Соскользнув с кровати, Арабелла упала на колени.

В следующее мгновение Джастин оказался рядом с ней. Арабелла согнулась вдвое.

– Мне... кажется, меня сейчас стошнит, – жалобно простонала она, поднимая на него испуганные глаза.

– Не стошнит, – твердо заявил Джастин. – Просто старайтесь дышать поглубже. И не думайте об этом, слышите? Вот так, любовь моя! Еще раз. Дышите... глубже... – Прошло несколько минут. Джастин легонько провел кончиками пальцев по ее шее. – Как вы себя чувствуете? – шепотом спросил он. – Вам лучше? Может, вы уже можете встать?

Глаза Арабеллы расширились. Она потрясла головой. Кожа ее все еще имела слегка зеленоватый оттенок. Джастин подвинулся, потом осторожно приподнял ее голову и положил к себе на колени.

Арабелла болезненно сморщилась.

– Голова болит, – жалобно простонала она.

– Это все ваши проклятые шпильки виноваты, – фыркнул Джастин. Одну за другой он вытащил длинные шпильки, которыми были сколоты ее волосы, и отбросил их в сторону. Густая масса огненно-рыжих локонов водопадом хлынула вниз, и Джастин украдкой погрузил в них пальцы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью, – Так лучше? – Заботливо спросил он, массируя ей виски.

– Да, намного. Спасибо, – Арабелла беспомощно приварилась к нему, с трудом шевеля губами.

Он опустил на нее глаза, и все внутри его сжалось. Ее волосы, невероятно густые и длинные, шелковистыми завитками струились с его колен, огненным водопадом спадая до самого пола. И Джастин внезапно почувствовал, как, сам того не желая, начинает возбуждаться. Его мужская плоть набухла и затвердела. Он попытался справиться с собой, но все было напрасно – желание, острое и мучительное, разлилось в его крови и заструилось по венам, заставив его воспламениться. Нет, он не хотел этого... но его тело отказывалось повиноваться ему. Арабелла слегка повернула голову, и Джастин затаил дыхание. Нахмурившись, она поерзала, устроившись щекой прямо поверх его затвердевшего копья. Иисусе сладчайший, ее рот оказался совсем рядом с его... Джастина кинуло в жар. Арабелла чуть слышно вздохнула. Но даже сквозь ткань ее дыхание опалило его огнем. Джастин почувствовал, что едва может дышать. Кровь бешено стучала в висках... ему казалось, он вот-вот взорвется. Искушение было слишком велико, чтобы он смог устоять.

– Арабелла! Арабелла, вы меня слышите? Я должен уложить вас в постель, – это сорвалось с его губ против его воли. Джастин с трудом подавил стон.

– Нет. Не надо, Джастин. Я даже пошевелиться не могу.

– Так нужно, Арабелла. Мне не поздоровится, если кто-то застанет меня в вашей комнате. Особенно если это случится утром. Вставайте, я вам помогу.

– Все... все болит...

– Знаю, дорогая. У меня ведь большой опыт по этой части, помните?

– Еще бы, ничуть не сомневаюсь в этом. Как вы думаете, это скоро пройдет?

– Конечно, – солгал он. Впрочем, Джастин ничуть не сомневался, что наутро она и не вспомнит об этом.

Арабелла повисла в его руках, словно тряпичная кукла, но каким-то образом Джастину в конце концов удалось поставить ее на ноги. Он постарался как можно быстрее расстегнуть длинный ряд пуговок у нее на спине, расшнуровал ей корсет, а потом просто стащил и платье, и корсет к ее ногам. Теперь она стояла перед ним, окутанная только густым водопадом своих волос, из-под которого выглядывала тоненькая сорочка.

– Мне нужно надеть ночную рубашку, – жалобно простонала Арабелла.

– Не нужно, дорогая. Одну ночь вы вполне сможете проспать, как есть, – проворчал Джастин, вложив в эти слова всю силу своего убеждения... во всяком случае, он от души надеялся, что это так.

Джастин повернул ее. Тончайшая сорочка, которая еще оставалась на ней, ничего не скрывала от его глаз – с таким же успехом она могла ее снять. Свет свечей в канделябре окружил ее мерцающим сиянием, обрисовывая все чувственные изгибы и выпуклости ее прекрасного тела. Груди Арабеллы казались восхитительно округлыми и налитыми, упругие соски, просвечивая сквозь тонкую ткань, задорно торчали вверх. Больше всего на свете Джастину сейчас хотелось бы сорвать эту дурацкую сорочку и прижать Арабеллу к себе. Он сгорал от желания взять в рот один из ее сосков, ласкать его губами, заранее зная, каким сладким окажется он на вкус. Не в силах справиться с собой, он украдкой опустил взгляд вниз, на темный треугольник волос, смутно просвечивающий сквозь ткань, и даже вспыхнул при мысли о том, что они там такие же огненно-рыжие, как ее локоны.

Наконец он заставил, себя очнуться.

– Давайте-ка, – хрипло скомандовал он, – марш в постель! – Джастин опустил ее на перину, стащил с ее ног чулки вместе с туфельками и заботливо укрыл ее одеялом.

Но Арабелла моментально отбросила ею.

– Мне жарко! – плаксиво пожаловалась она. – И потом, без ночной рубашки я чувствую себя как-то странно...

– Ничего, привыкнете. В конце концов, это всего на одну ночь!

– Не привыкну, – жалобно захныкала она. – Вы бы тоже чувствовали себя очень странно, если бы улеглись в постель без ночной рубашки!

– Я никогда не сплю в рубашке.

– Ну а в чем же вы спите? – удивилась она.

– Без ничего.

Глаза у Арабеллы стали круглыми, как плошки.

– Что?– слабым голосом пробормотала она. – Вы хотите сказать, что спите... голым?!

– Да, дорогая, – учтиво ответил Джастин. – Я сплю голым.

– О-о-о... Какой вы порочный, Джастин!

Ее наивность показалась ему даже забавной. Он хотел рассмеяться, но почему-то не смог.

Вместо смеха у него вырвался судорожный вздох. Ему еще никогда не доводилось укладывать женщину в постель – во всяком случае, в столь целомудренном смысле слова. Ад и все дьяволы, да он навеки стал бы посмешищем, узнай кто об этом!

Джастину понадобилась его недюжинная сила воли, чтобы сдержаться, потому что вся кровь в его венах, казалось, разом обратилась в жидкое пламя. Еще никогда в жизни ни одна женщина не вызывала в нем подобных чувств. Еще никогда в жизни ни одну из них он не желал так, как желал эту – единственную, которую он не в силах заполучить! Что это? Злая насмешка судьбы, или все дело в том, что она единственная, которая смогла устоять, гадал он.

– Джастин.

– Что, любовь моя?

– Вы обещали, что никому не расскажете про Макелроя. Не расскажете, правда?

– Конечно, нет.

– Поклянитесь!

Джастин тяжело вздохнул. Язык у нее заплетался, но даже в таком состоянии Арабелла была очаровательна.

– Клянусь.

– И Уолтер. Поклянитесь, что никому не расскажете, что он тоже делал мне предложение.

– Клянусь, – торжественно произнес он, – ни слова об Уолтере.

Тоненькие брови Арабеллы сдвинулись.

– А могу ли я вам доверять? – вдруг подозрительно прошептала она. – Наверное, нет. Сами небось понимаете. Распутнику верить нельзя.

– Вы совершенно правы, Арабелла. Ни в коем случае. И тем не менее даю вам слово, что ваши тайны умрут вместе со мной, – торжественно поклялся Джастин.

Похоже, это ее удовлетворило. Арабелла упала головой на подушку. Джастин, взяв ее за руку, ласково гладил тонкие пальцы. Скоро глаза ее стали закрываться... и вдруг широко раскрылись, как от толчка.

– Вы тогда спросили меня: почему? – вдруг выпалила она.

– Что – почему? – не понял Джастин.

– В ту ночь на маскараде. Вы спросили, почему я так невзлюбила вас.

Джастин оцепенел. Все внутри его похолодело.

– Почему вы невзлюбили меня? – Ему даже сейчас было больно говорить об этом.

– Это все из-за Эммелины Уинслоу.

– Эммелина Уинслоу? – вытаращил глаза Джастин. Что за дьявольщина. Знать бы еще, кто такая эта самая Эммелина Уинслоу.

Голова Арабеллы заметалась по подушке.

– В тот день, много лет назад, когда мы были в поместье у вдовствующей герцогини Каррингтон... ну, когда я спряталась под столом и воткнула булавку вам в ногу... помните? Я... я видела вас вдвоем в доме и... и подслушала ваш разговор. Вы тогда еще сказали ей, что есть много женщин таких же красивых, как она. И что она, мол, лишь одна жемчужина из многих, что рассыпаны у вас под ногами, и вы намерены собрать их все до одной. Вы заставили ее плакать, Джастин! Вы говорили так холодно, так равнодушно! А потом вы ушли и оставили ее... рыдать.

Джастин почувствовал острый укол стыда. На одно короткое мгновение он вдруг мысленно перенесся в прошлое. Горло у него сдавило. Он вспомнил... и многое сразу стало ему понятно.

– Но теперь я чувствую, что уже больше не ненавижу вас, – с детской непосредственностью призналась Арабелла. Джастин посмотрел на нее – и, на душе у него просветлело. – Вы ведь не возражаете? – робко спросила она.

– Нет, – хрипло пробормотал он. Бог свидетель, это все, что он мог сказать.

– Вот и хорошо, – сонно пробормотала она. – Вы посидите со мной, пока я не усну?

Джастин молча кивнул. Пальцы их переплелись, потом отяжелевшие веки опустились ей на глаза, она вздохнула и прижала его руку к груди. Джастин долго сидел возле нее – уже луна высоко стояла в небе, а он все не уходил. Самые разные чувства не давали ему покоя.

Что-то изменилось в их отношениях. Все изменилось, поправился он. Что именно – он не знал. И не хотел знать... Проклятие, он не хотел сейчас думать об этом!

И не мог не думать...

И это пугало его больше всего. Пугало так, как ничто и никогда в жизни.