Игра

Глава 1

Сабрина Элизабет Линдсей стояла в темной холодной галерее перед дверью своего кузена, ожидая вызова. Сжимая руки до боли в суставах, она уже в который раз пыталась побороть нараставшее в душе паническое чувство.

«Пусть все это кончится! — молилась она с доселе незнакомым чувством полной отрешенности. — Не так уж важно как! Главное — скорее!»

Тогда, в августе, Сабрина думала, что отделалась наконец от своего неусыпного стража — кузена Роберта Макдоннела, когда король Георг послал его с деловым поручением в Шотландию. В ее сознании эта земля всегда ассоциировалась с чем-то чужим, далеким, не имеющим никакого отношения к ее родине. Но накануне ночью Макдоннела неожиданно вернулся. Можно было подумать, что он сделал это специально, желая узнать о неком неблагоразумном поступке кузины, грозившем опозорить ее, если не хуже.

Груз двадцати прожитых лет неимоверной тяжестью давил на хрупкие плечи Сабрины. Но характером она была в Линдсеев — семейства, представители которого в трудных обстоятельствах умели сжаться в тугую пружину, готовую в нужный момент резко распрямиться. Сабрина не первый раз совершала что-то, считающееся позорным и неприличным. И не впервые была вынуждена предстать перед беспощадным взглядом кузена-кальвиниста, на попечении которого осталась вместе с десятилетним братом Китом после смерти в минувшем году от чумы их отца.

Все же до сегодняшнего дня ее, слава Богу, ни разу не уличили в чем-либо уж очень безрассудном. Однако теперь…

Сабрина тряхнула головой, и ее иссиня-черные волосы свободно упали на плечи. На светских раутах она старалась по возможности появляться в парике. Это избавляло Сабрину от необходимости непременно в силу традиционного этикета портить волосы пудрой. Мода требовала от женщины также бледности, выражения скромности на лице, застенчивости и мягкости во взгляде, тонких, всегда чуть поджатых губок, слегка тронутых помадой и сложенных бутончиком. Непокорные черные волосы Сабрины обрамляли лицо с широко расставленными фиалковыми глазами под разлетающимися крыльями темных бровей, длинными, прямыми ресницами, что добавляло загадочности ее экстравагантной красоте. Несколько пухлые темно-розовые губы отнюдь не портили этого впечатления. Тем не менее, кузен Роберт был постоянно недоволен внешним видом своей двоюродной сестры, считая его нескромным, привлекающим излишнее внимание мужчин. А это, по его глубокому убеждению, могло повредить ее репутации в свете.

Уголки губ Сабрины чуть дрогнули от легкой, холодной улыбки. Она отлично понимала, что настоящей причиной беспокойства Роберта была не ее репутация, а его собственные амбиции. Хотя при этом он никогда не упускал случая сделать кузину предметом светских слухов и сплетен. Но только в допустимых пределах. Все же Сабрина, пусть простолюдинка и дочь торговца, была наследницей отцовского состояния. А потому ее будущий супруг, который непременно когда-нибудь должен был появиться, становился владельцем фабрик по переработке шерсти и обширного имения на западе страны.

По традиции, Сабрина, как и большинство молодых женщин, могла выйти замуж только с согласия своего родителя, а после его смерти — опекуна. Таковым стал ее кузен Роберт, который для удовлетворения своих амбиций непременно хотел видеть мужем Сабрины знатного и очень состоятельного вельможу.

Девушка старательно закуталась в длинный плащ, подумав, что он не всегда будет скрывать ее от мужских глаз.

Но в одном Роберт был прав: излишнее свободолюбие в характере его кузины все же было. Эта черта беспокоила, порой приводя в отчаяние, и саму Сабрину. Она не знала, как избавиться от раздражающей душевной усталости и чувства безысходности, которые отравляли все ее существование. Не могла объяснить постоянное, не поддающееся описанию желание любым, пусть даже не совсем приличным способом оказаться в самом водовороте жизни. Именно это желание и заставило Сабрину принять участие в безумстве той ночи.

Преступление же Сабрины в глазах света заключалось в том, что она выступила в роли кавалера графини Лавлейс, появившись в роскошном камзоле и старомодном парике. При этом Сабрина всячески старалась подчеркнуть, что по храбрости не уступает известному аристократу, постоянному другу высокопоставленной дамы.

Поскольку кузен Роберт усмотрел в подобном сравнении комплимент также и себе, то молчаливо одобрил эту выходку кузины. Возможно, он поступил бы иначе, если бы обнаружил поразительную схожесть характеров этих двух женщин, их неуемную тягу к развлечениям, заметил бы их обоюдное пристрастие к канарейкам и мадере. Или если бы узнал, что на женских вечеринках львиную долю времени занимает карточная игра. Любопытно, что графиня иногда играла, правда, ставки были скромные, даже против Сабрины.

Неожиданно Сабрина почувствовала резкий спазм в животе. Она зажала рот ладонями, но было уже поздно. Неприлично громкая отрыжка, отличающая, как правило, больших гурманов, огласила длинную пустую галерею.

Эта выходящая за рамки приличия несдержанность показалась ей не столько досадной, сколько смешной, заставив ее прыснуть в ладонь. По натуре Сабрина была смешлива, а потому не усмотрела в своем поступке ничего страшного. Тем более что причиной его было воздействие «демонического духа», как ее дядюшка называл ликер. Слишком поздно ей и графине Лавлейс пришло в голову закончить своп посиделки в таверне. О, если бы Сабрина убежала сразу, при первых признаках приближающегося конфуза! Но она сидела, словно прикованная к лавке, парализованная страхом и зачарованная неожиданным появлением в таверне самого известного в Лондоне повесы.

Таверна «Олений рог» была одной из многих, располагавшихся на расстоянии окрика от Тауэра и Темзы. За два столетия эти питейные заведения почти полностью обветшали. Их стены клонились друг к другу, как догорающие свечи. Крыши были кое-как залатаны. Двери скрипели и с трудом закрывались.

И все же эти злачные места продолжали привлекать ищущих работу моряков, солдат и всякого рода ловцов удачи. Сгрудившись в узеньких низких комнатках, они пьянствовали, хвастаясь своими ратными подвигами и победами над женщинами.

Таверна, расположенная чуть ниже по реке, традиционно была местом встреч членов палаты лордов и палаты общин. Здесь еще со времен короля Георга I в ссорах и шумных перебранках обсуждались права британских парламентариев и ущемление таковых. Причем там же, в двух шагах от мрачного Тауэра, можно было наблюдать и весьма странную картину, когда в одной компании с родовитыми аристократами и утонченными лондонскими денди сидели простолюдины, вышедшие из самых низов общества. Казалось, что могло их объединять, кроме скуки, тяги к пьянству и желания ввязаться в ссору?

Когда, переодевшись мужчинами, Сабрина и леди Шарлотта Лавлейс вошли в таверну, возлияния за столами были в самом разгаре. Чтобы не выдать окружающим своего отвращения к происходящему, обе женщины, испуганные собственной смелостью, перешли на шепот.

Джеймс Брэнстон, севший за соседний стол, решил, что причиной этого женского маскарада был карточный проигрыш леди Шарлотты. Сабрина относилась к Джеймсу хуже, нежели ко всем остальным поклонникам графини. Ей казалось, что за юношеской внешностью Брэнстона скрывается излишнее пристрастие к роскошным нарядам и карточному столу. Поэтому предложение Джеймса составить женщинам компанию не вызвало у нее большого энтузиазма. Но Шарлотта была другого мнения, и Сабрина, вздохнув, промолчала.

Наверное, еще никогда пиво не оказывало на Сабрину такого бодрящего и освежающего действия, как в этой насквозь прокуренной комнате. Широко раскрытыми глазами она наблюдала за собравшейся разношерстной толпой, жадно ловила несшиеся со всех сторон громкие пьяные выкрики и непристойные шутки. Все происходящее казалось Сабрине доказательством собственной смелости. Ведь мало кто из ее застенчивых и скромных сверстниц решился бы на такое приключение!

В таверну входили все новые и новые посетители. Естественно, среди них не было ни одной женщины. Пиво лилось рекой. Сабрина, наверное, и не обратила бы внимания на еще одного посетителя, возникшего в дверях, если бы не появившееся на лице графини напряженное выражение. Шарлотта тихо тронула Сабрину за локоть и шепнула:

— Боже мой, да это же виконт Дарлингтон!

Сабрина посмотрела на вошедшего виконта и по светской привычке привстала, чтобы сделать ему реверанс.

— Спокойно! — воскликнула Шарлотта, хватая ее за руку и вновь усаживая на лавку. — Как вы думаете, могу ли я в подобной ситуации демонстрировать свое знакомство с ним?

Сабрина поняла свой промах и, смутившись, поднесла к губам пивную кружку, прикрыв лицо.

— Вот не повезло! — буркнула леди Шарлотта и повернулась к Брэнстону: — Джемми, не могли бы вы незаметно увести нас отсюда, пока этот тип не смотрит в нашу сторону.

— Не беспокойтесь, — мрачно ответил Брэнстон. — Он не удостоит меня даже взглядом.

Сабрина уже слышала о Дарлингтоне. Весь Лондон с восторгом говорил о молодом виконте. Однажды они даже случайно встретились в салоне Шарлотты. При этом Сабрина тут же опустила глаза, ибо, будучи дочерью торговца, не имела права смотреть в лицо аристократу или первой с ним заговорить. Таковы были нерушимые правила света.

Тогда Дарлингтон прошел мимо, не обратив на нее никакого внимания. Сабрина заподозрила, что он просто считает ниже своего достоинства видеть кого-либо или что-либо на расстоянии дальше метра от себя.

На следующий день леди Шарлотта пыталась объяснить неучтивость виконта.

— Милая, тогда на это были причины, — сказала она при встрече с Сабриной, — и очень даже важные! Ведь Дарлингтон отлично понимает, что его репутация бессовестного соблазнителя женщин, картежника и дуэлянта делает невозможным для него знакомство с любой порядочной девушкой.

Сейчас Сабрина вспомнила эти слова графини и украдкой посмотрела на виконта, стараясь понять, чем он отличается, скажем, от Джеймса Брэнстона или лорда Лавлейса. Впрочем, она получила ответ на этот вопрос, как только внимательнее присмотрелась к Дарлингтону.

Он был одет, как и приличествовало настоящему аристократу, в длинный атласный камзол и панталоны до колен. Сбоку висела шпага. Дарлингтон и на этот раз принципиально не надел парик, а просто перевязал свои густые золотистые волосы темной лентой. При тусклом свете свечей, вставленных в пустые пивные бутылки, можно было рассмотреть лицо виконта. Ни румяна, ни пудра для достижения аристократической бледности не касались этого лица. Оно сохранило золотистый загар, полученный еще на родине от горячих лучей южного солнца.

Дарлингтон осмотрелся, задержав взгляд на Сабрине, Шарлотте и Джеймсе Брэнстоне. Сабрина успела заметить странную серьезность его необычно светлых глаз.

— Он прекрасен, но в этой красоте есть что-то дикое — пробормотала леди Шарлотта низким грудным голосом, имитируя мужской баритон.

Неожиданно среди всеобщего шума и хохота раздался громкий крик, сорвавшийся на фальцет:

— Матерь Божья! К нам пришел колонист! Восклицание вызвало смех расположившейся за соседним столом компании.

— Только посмотрите! — раздались возгласы. — Ни румян, ни пудры! И полное отсутствие манер! Просто дворовый пес какой-то!

— Что за чушь! — воскликнула леди Шарлотта. Сабрина невольно повернула голову туда, откуда неслись крики.

За столом сидели несколько мужчин, одетых в вычурные шелковые камзолы, украшенные блестящими пряжками и дорогими кружевами. Леди Шарлотта поначалу с некоторой тревогой посматривала на это общество. Но гуляки были настолько увлечены стоящими перед ними полными кружками, что не обращали на окружающих никакого внимания. Поэтому графиня быстро успокоилась, поняв, что ей не грозит быть узнанной.

Один из мужчин бросил ироничный взгляд на Дарлингтона и поднял кружку:

— Привет! Да сгинут все колонисты!

— Правильно! Правильно! — хором поддержали его друзья, привлекая внимание всей таверны.

Дарлингтон обернулся. Затаив дыхание, Сабрина ждала, чем все кончится. Она никак не могла понять, почему эти люди, отличающиеся от виконта разве что костюмами, столь враждебно встретили его появление в таверне. Дарлингтон сохранял спокойствие и, видимо, решил не обращать внимания на любые выпады в свой адрес. Однако, когда он проходил мимо стола, за которым расположилась буйная компания, один из сидящих с краю вытянул ногу в блестящем желтом башмаке, преградив ему дорогу, и наглым тоном сказал, обращаясь к своим товарищам:

— Поглядите-ка, этот парень загорел, как моряк. — Он ехидно подмигнул Дарлингтону и все так же развязно добавил: — А знаешь ли ты, дружок, что у нас говорят о тех, кто живет в Вест-Индии? Здесь полагают, что тропическое солнце растопило у них все мозги.

— Нет ничего удивительного! — подал реплику его сосед. — Ведь карибские колонисты должны были непременно подвергнуться влиянию дикарей, переняв у них далеко не лучшие привычки и обычаи.

Еще один член компании, видимо, заводила, дерзко посмотрел на Дарлингтона:

— Я слышал, все их женщины безобразны, плоскогруды и вообще похожи на ведьм. Если это правда, то мне было бы приятнее иметь дело с козой, чем с одной из них! Что вы на это скажете, мистер колонист?

Ответом был короткий, презрительный смех виконта.

Последний из сидевших за столом вдруг наклонился к своему соседу и с тревогой спросил:

— Позвольте, вы понимаете, к кому обращаетесь?

Тот удивленно взглянул на вопрошавшего и недоуменно пожал плечами:

— К колонисту. Разве нет?

— Это же виконт Дарлингтон!

На несколько мгновений в таверне воцарилась тишина. Неожиданное открытие, несомненно, произвело впечатление на сидевших за столами. Но не на предводителя компании. Он откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и посмотрел на виконта:

— Итак, вы виконт Дарлингтон? Видимо, мне следует встать и вытянуться перед вами в струнку?

Сабрина замерла от восторга, увидев, как Дарлингтон спокойно взял кружку обидчика, отпил из нее глоток и выплеснул остальное ему в лицо.

Мужчина взревел от ярости, резко наклонился, намереваясь схватить за ножку табурет и ударить им виконта по голове. Но Дарлингтон оказался более проворным. Он мгновенно выбросил вперед правую ногу и ударил противника носком в пах, заставив его со стоном повалиться на пол.

— Скорее всего английские аристократы потому и не могут толком управлять колониями, что смотрят на них через дно пустой пивной кружки, — совершенно спокойно сказал Дарлингтон.

И тут же повернулся, чтобы уйти.

Его слова вызвали общий хохот, который, однако, тут же был прерван грязными ругательствами сидящего на полу человека. Он пытался стряхнуть с кружев камзола пивную пену. Все взгляды обратились на него.

— Клянусь кровью Господа нашего, вы мерзкий разбойник и бандит!

На лице Дарлингтона мелькнула слабая улыбка.

— Извините, сэр, но если я бандит, то вы просто пьяница. Только это и удерживает меня от того, чтобы добавить в вашу аккуратную прическу пару седых волос.

Стальной взгляд виконта скользнул по правой руке противника, неуверенно опустившейся на рукоять шпаги.

— Очень прошу вас, — так же спокойно сказал Дарлингтон, — выбрать другого исполнители вашего желания расстаться с этим миром. Я уже убил одного сегодня. С меня довольно! Не надо лишней крови.

При этом заявлении посетители таверны, окружившие участников ссоры плотным кольцом, отпрянули. Сабрина же вздрогнула всем телом и вскочила с лавки. На этот раз леди Шарлотта не пыталась ее удержать.

— Вы не принимаете моего вызова? — воскликнул противник виконта с фальшивой бравадой, в то время как его руки и колени заметно дрожали.

Виконт отрицательно покачал головой:

— Нет, не принимаю.

Сабрина не могла сдержать вздоха облегчения. Дарлингтон же круто повернулся и направился к выходу. На какое-то мгновение их глаза встретились. Сабрина, сама того не желая, одобрительно улыбнулась виконту. И тут же почувствовала, как его взгляд пронзил ее насквозь, вызвав дрожь во всем теле.

Джеймс Брэнстон понял, что через несколько мгновений, здесь разразится настоящий скандал, а потому крикнул обеим женщинам, стараясь перекрыть своим сильным голосом стоявший в таверне гвалт:

— Пойдемте отсюда! И поскорее!

Все трое бегом бросились к двери и через несколько минут очутились на набережной.

Однако их успел заметить ночной полицейский патруль, привлеченный шумом и уже появившийся у дверей таверны…

Воспоминания Сабрины прервал скрип открываемой двери. На пороге стояла экономка кузена миссис Верней. Она посмотрела на девушку и сказала бесцветным голосом, в котором слышалось отчуждение:

— Мистер Макдоннел вас ждет.

Не обращая на нее внимания, Сабрина переступила порог и вошла в большую, ярко освещенную комнату. Как и многие другие практикующие юристы из числа кальвинистов, Роберт Макдоннел предпочитал не появляться на светских раутах или модных театральных премьерах, но не отказывал себе в скромных удовольствиях в узком кругу. Камин был до отказа наполнен углем, сквозь который с трудом пробивался огонь. Вдоль стен стояли канделябры с восковыми свечами. Сам Роберт Макдоннел сидел у камина в мягком кресле с высокой спинкой. На нем был строгий камзол темно-коричневого цвета, под которым белела сорочка. Квадратная фигура со слегка выдающимся сытым животиком наводила на мысль об уравновешенности характера и благодушии хозяина. Однако глаза выдавали жесткость и крутой нрав.

— Хорошо, мисс, — сказал он. — Позвольте рассмотреть вас повнимательнее.

Несомненно, если бы Сабрина отказалась, Роберт приказал бы слугам раздеть ее. Она сбросила плащ.

Завистливый вздох миссис Варней при взгляде на подчеркнутые мужским платьем женские прелести Сабрины напоминал шипение змеи. Губы Макдоннела задрожали. Часто мигая, он бросил взгляд на отделанные кружевами манжеты камзола, кожаные сапоги и украшенную орнаментом рукоять шпаги.

Сабрина почувствовала, что больше не может выносить воцарившегося молчания, и сказала:

— Не беспокойтесь, кузен. Я ничего не взяла из вашего гардероба. Просто наши вкусы во многом схожи.

Роберт посмотрел на кузину, несколько озадаченный ее смелостью:

— Вас только и выучили в Лондоне, что разговаривать подобным тоном? Тогда вы ничуть не лучше, чем… чем…

Сабрина заметила капельки слюны, появившиеся в уголках губ кузена, пока тот подыскивал нужное слово. Казалось, его словарного запаса не хватало, чтобы дать точное определение беспутному поведению двоюродной сестры.

— Вы ведете себя как невоспитанная девчонка! — наконец бросил Роберт.

Сабрина густо покраснела и вздернула подбородок:

— Это было простое дурачество, кузен. И не более того. Разве вы не знаете, что дурашливое поведение считается модным в кругу светских дам?

— Модным — среди проституток! В этом я не сомневаюсь! Ни одна приличная дама не станет следовать подобной моде! А чей на вас костюм? У кого вы его выклянчили?

Сабрина задохнулась от негодования. Однако она понимала, что если кузен внимательно присмотрится к ее камзолу, то сразу же увидит на внутренней стороне воротничка гребешок — фамильный герб леди Лавлейс. Поэтому поспешно сказала:

— Ни у кого я его не клянчила. Просто украла у прачки. Макдоннел вновь часто замигал и прошипел:

— Я требую, чтобы вы назвали имя человека, который склонил вас к этому безобразному поступку.

Сабрина демонстративно пожала плечами и запахнула плащ.

— Предать своего друга? — дерзко сказала она. — Вы считаете, что это по-христиански?

— Прекратите богохульствовать! — повысил голос Роберт, играя желваками, и вскочил с кресла. — Вы себя обесчестили и опозорили!

Сабрина поднесла маленькую ладошку ко рту, чтобы скрыть икоту. Она подумала, что все волнения и страхи были напрасными, если кузен вызвал ее только для этого разговора.

Роберт поднял руку и ткнул в ее сторону пальцем:

— Вы, верно, знаете, где бы сейчас находились, если в свое время не получили бы права именоваться знатной дамой?

Сабрина поняла, что кузен ждет от нее раскаяния. Что ж, если так, то он его получит! Пиво, которое недавно заставляло ее веселиться, теперь неудержимо рвалось наружу. В таком состоянии Сабрина могла согласиться на что угодно, лишь бы поскорее закончить разговор.

Она опустила голову и, прикрыв густыми ресницами глаза, которые могли выдать ее неискренность, покорно сказала:

— Простите меня, кузен. Я клянусь, что никогда больше не сделаю подобной глупости. — Сабрина повернулась к стоящей у двери миссис Варней: — Будьте любезны, попросите служанку принести кувшин горячей воды. Я хотела бы умыться перед уходом.

— Мне кажется, разговор не закончен, мисс, — резко ответила экономка.

Сабрина удивленно приподняла бровь и повернулась к кузену:

— Вы ждете от меня еще чего-то? Но, простите, после сегодняшнего вечера у меня голова словно в тумане. Поверьте, лучше продолжить беседу завтра утром. Тогда она, возможно, окажется более содержательной.

Роберт угадал фальшь в ее словах и пришел в ярость.

— Бог покарает вас, бесстыдница! — воскликнул он.

Он упал в кресло и несколько мгновений сидел молча. Потом сказал:

— Во многих церковных проповедях, которые мне довелось слушать, говорилось о том, что дьявол часто скрывает разврат и безнравственность под личиной привлекательности, дабы таким образом соблазнить добродетель. Я вынужден сделать вывод, что он использовал и вас для достижения своей главной цели — совращения невинных душ. Не удивлюсь даже, если вы заключили союз с этим великим грешником и обманщиком.

Сабрина почувствовала себя глубоко уязвленной. В ее глазах вспыхнуло самое настоящее бешенство.

— Вы бы не осмелились сказать такое, будь я мужчиной! — воскликнула она.

Макдоннел впился пальцами в ручки кресла:

— Ха! Однако хочу напомнить вам, что надеть штаны — еще не значит стать мужчиной!

Ярость, молотком стучавшая в висках Сабрины, удвоилась. Этой ночью ей довелось увидеть человека, показавшего, на что способен настоящий мужчина. Кто-кто, а уж он-то быстро расправился бы с ее кузеном! И Сабрина мгновенно представила себе опекуна, стоящего на коленях перед виконтом Дарлингтоном и униженно просящего прощения.

— … сразу же выйти замуж за человека с сердцем более твердым, чем мое, и более решительного!

Сабрина повертела головой, стараясь понять слова Роберта, половину которых она не слышала.

— Что вы имеете в виду? — переспросила девушка, взглянув на двоюродного брата.

Тот сидел перед ней в кресле все с тем же выражением негодования и брезгливости на лице.

— То, что я больше не считаю себя ответственным за спасение вашей души и потому не имею права наказывать вас за проступки и непомерную гордость. Завтра же я дам согласие лорду Меррипейсу, просившему вашей руки.

Сабрину словно окатили ледяной водой из ведра.

— Что?! Выйти замуж за этого старого распутника?! Да он же втрое старше меня! А из его слюнявого рта пахнет вонючим табаком. Я никогда не выйду за него!

— У вас нет выбора.

На лице Сабрины появилась надменная улыбка.

— Если вы только попробуете заставить меня выйти замуж за Меррипейса, я сама в красках распишу этому гнусному слизняку, что ожидает его в брачную ночь! И будьте уверены, после этого он никогда больше не захочет просить моей руки! Интересно, кузен, как вы тогда поступите со мной? Ведь насколько я понимаю, такой поворот событий не очень-то вписывается в ваши планы!

Макдоннел резко поднялся с кресла и подошел вплотную к кузине.

— Вы смеете мне угрожать?

Сабрина колебалась. Одно время она подозревала, хотя и не могла этого доказать, что ее кузен был в сговоре с теми, кто плел интриги за спиной сэра Роберта Уолпола. И, несмотря на то, что дворцовые тайны и заговоры никогда Сабрину не интересовали, сейчас она готова была воспользоваться чем угодно, лишь бы избежать участи, уготованной ей кузеном.

— Я очень хорошо знаю, кузен, — сказала она, прямо глядя в глаза Макдоннелу, — что вы поддерживаете сэра Джона Барнарда в его нападках на преданного слугу короля Уолпола за его недостаточную активность в ведении войны против Испании. Я слышала также, что вы и те люди, которые встречаются здесь под покровом ночи, осуждают подписание королем договора, направленного на примирение с Францией и Испанией, поскольку считают этот шаг его величества проявлением малодушия во внешней политике.

Поняв по частому миганию глаз Роберта, что попала в точку, Сабрина окончательно осмелела и сделала шаг вперед:

— Если вы станете принуждать меня к этому браку, кузен, я использую все свои знакомства в аристократическом мире и друзей в высших кругах Лондона, чтобы найти предлог для аудиенции у короля, и открою его величеству всю правду о тех интригах, которые вы со своими сообщниками затеваете против него!

Удар был молниеносным, как укус змеи. Сабрина не успела поднять руку, чтобы защититься. Ладонь Макдоннела со всего размаха хлестнула ее по щеке. Это было так неожиданно, что Сабрина отлетела на шаг, потеряла равновесие и упала на пол.

— Потаскуха! — заорал Роберт. — Чертова кукла! Это у тебя не пройдет!

Сабрина смотрела на него, полулежа на полу и держась рукой за пылающую щеку. От острой боли у нее из глаз хлынули слезы.

— Только попробуйте еще раз тронуть меня, — прошептала она. — И лорд Лавлейс тут же узнает все!

Выражение лица Макдоннела сразу изменилось. И хотя маска бесстрастности еще сохранялась, ее вымученность и фальшь стали очевидными.

— Я, право, не хотел! — тихо проговорил он. — Ведь вы никогда и никому не расскажете об этом. Но вас надо уберечь от себя самой, оградить от чьего бы то ни было влияния, кроме моего.

У Сабрины перехватило дыхание. Она подумала, что кузен собирается поместить ее в дом для умалишенных или заключить в тюрьму вместе с Китом. Тогда надо срочно бежать!

— Для начала я отправлю вас под надзор моей больной тетушки Таддеус, которая живет в Бате, — продолжал Роберт.

При этих словах Сабрине показалось, что у нее перед глазами сверкнула молнии. Она даже на мгновение опустила веки, но так и не смогла сдержать охватившего ее чувства радости, которое выдала расплывшаяся по лицу счастливая улыбка. Кузен хочет отослать ее подальше от Лондона! Сабрине это представлялось вовсе не наказанием или пыткой, а, наоборот — давно желанной свободой. Ее опекун ненавидел провинцию и никогда бы не поехал в Бат. Поэтому, сам того не зная, сейчас делал ей сразу два подарка: возможность вырваться из столицы и избежать ненавистного замужества!

Но у нее хватило соображения не согласиться сразу.

— Наступила осень, — сказала Сабрина. — Дороги покрыты скользкой грязью. Будет очень трудно ехать. Кроме того, уже сейчас в Бате полно знати, приехавшей на лечение.

— Что ж, все это придется перетерпеть, — ответил Роберт таким тоном, будто его даже радовали подобные трудности. — К тому же физические тяготы должны способствовать душевному очищению. Для вас это будет очень даже полезно. С вами поедет миссис Варней. Эта благочестивая, скромная женщина станет для вас хорошим примером.

— Вы слишком добры, сэр, — лилейным голосом ответила миссис Варней. — Если бы я была хоть бледной тенью совершенства, о котором вы сейчас говорили! Об этом можно только молить Всевышнего!

Сабрина терпеть не могла лести. Шпионы же вызывали у нее настоящее отвращение. Она сморщилась, многозначительно посмотрела сначала на миссис Варней, потом на Роберта:

— В это время года дороги далеко не безопасны, кузен. Газеты полны сообщений о нападениях грабителей и бандитов на путешественников.

— Бандитов? — в страхе переспросила миссис Варней.

— Вы должны обеспечить нам вооруженную охрану, кузен, — продолжала Сабрина. — Насколько мне известно, нанять нужных людей не так сложно.

— Праведников охраняет Бог! — нараспев ответил Роберт, молитвенно сложив руки и подняв глаза к потолку.

— В таком случае миссис Варней может чувствовать себя вполне защищенной даже от шайки Черного Джека Лоу. Правда, ее главарь, как говорят, очень милостив к попавшим в его руки женщинам. Никогда не грабит их, а всего-навсего лишает невинности.

И Сабрина посмотрела на миссис Варней со злобной улыбкой.

— Ну, довольно! — прервал ее Роберт, теряя терпение. — Вы отправляетесь в Бат в сопровождении миссис Варней.

Сабрина прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. Ибо была слишком рада представившейся возможности уехать из Лондона и расстроить планы кузена относительно ее замужества. Для полного счастья ей теперь не хватало одного. И она спросила:

— А Кит сможет иногда навещать меня? Макдоннел с удивлением посмотрел на девушку:

— Я не для того отсылаю вас из Лондона, чтобы вы с кем-то встречались. До своего замужества вы не будете ни с кем видеться и говорить! К тому же, как мне сказали, этот ублюдок вашего отца сейчас болен и не может путешествовать.

Сабрина, все еще сидящая на полу после пощечины, мгновенно забыла о боли и поднялась на колени.

— С ним что-то случилось?

Роберт с сожалением посмотрел на нее и презрительно сказал:

— Как же трогательно вы переживаете о здоровье побочного сынка вашего папеньки!

Сабрина с неожиданной для этой ситуации грациозностью поднялась с колен и встала перед кузеном во весь рост.

— Мать Кита и мой отец состояли в браке! — Девушка бросила на кузена вызывающий взгляд.

Но тот ответил, ничуть не смутившись:

— Это не был церковный брак. — И выразительно посмотрел ей в глаза.

Однако Сабрина не сдавалась:

— Гражданские браки на западе Англии официально признаются давно.

— Но наш король смотрит на них совсем по-иному, поэтому внебрачный сын вашего отца и был лишен всех прав.

Королевский указ, о котором говорил Макдоннел, появился всего около трех месяцев назад.

— Я и забыла, что вы были среди инициаторов этого документа! — парировала Сабрина. — Но когда станет известна вся правда, его скорее всего отменят. Думаю, королю будет небезынтересно узнать, что он, лишив Кита наследственных прав, дал вам возможность финансировать интриги и заговоры против него за счет состояния моего отца.

— Ваши безрассудные слова только подтверждают мою правоту. Что касается этого ублюдка, то я посажу его в тюрьму, ибо моему терпению, похоже, приходит конец.

Лицо Сабрины сделалось белее снега.

— Но вы же знаете, что это убьет его!

— Возможно, — ответил Роберт, улыбаясь одними губами.

В этот момент Сабрина поняла, что нажила себе смертельного врага. Все ее беспокойство о собственной судьбе мгновенно исчезло. В этом мире существовал лишь один человек, которого она любила, — Кит. После смерти его матери Сабрина заменила ее, целиком взяв на себя заботу о сводном брате. Год назад их разлучили, и все это время она не знала ни минуты покоя. Сердечная боль, тревога за судьбу Кита не покидали Сабрину. Сейчас же ему угрожала смертельная опасность, а она, молодая здоровая женщина, могла только надеяться на благополучный исход и молиться.

Сабрина наклонила голову и тихо сказала:

— Хорошо. Я поеду в Бат.

Явно довольный ее уступчивостью, Макдоннел улыбнулся:

— Вот и прекрасно! Там вы останетесь до подписания брачного контракта. А за это время, надеюсь, поймете разницу между скромной жизнью в провинции и разнузданностью, которой вы предавались в Лондоне. — Помолчав, он добавил. — Но если этого не произойдет, предупреждаю: вы больше никогда не увидите вашего сводного братца.