Игра с огнем

Глава XXVI

Предвосхищая все ожидания Хольдонг и самые смелые мечты Сенты, книга хорошо расходилась. Этот роман был не выдающимся, не великим произведением, но хорошо написан и довольно интересен по содержанию.

Хольдон предсказывал Сенте определенный круг читателей, который будет постепенно расширяться и обеспечит ей хороший доход. Возбуждение от успеха возрождало жизнерадостность Сенты. В ней вновь возникла вера в то, что счастье разрушит преграду, созданную природой за годы страданий.

Мики вернулся к своей работе в гараже. Он ежедневно писал, иногда неожиданно приезжал поздно вечером в город; тогда они вместе катались.

Чарльз все это время не требовал ответа, и Сенте начинало даже казаться, что он перестал о ней думать.

Однажды Сента получила от него письмо, в котором он сообщал о несчастном случае, происшедшем с ним на охоте, и просил приехать навестить его. Она была огорчена, но вместе с тем обрадовалась возможности окончательно с ним объясниться.

Так как путешествие было продолжительным, то она имела достаточно времени, чтобы обдумать свое положение. При мысли о предстоящем объяснении с Чарльзом она начинала нервничать.

Ее немного сердил и Мики, который так прямо настаивал на том или ином ответе.

Маунтхевен — прекрасное имение с красивым старым домом, построенным, по-видимому, людьми, которые любили это место и приложили много усилий, чтобы украсить его.

Одетый в довольно экзотический халат, Чарльз полусидел в постели, поддерживаемый горой подушек. Похудевший после перенесенной болезни, он выглядел значительно моложе своих лет. Когда Сента вошла, он покраснел.

— Вы доставили мне большое удовольствие, согласившись приехать; это чрезвычайно мило.

Сиделка, находившаяся при нем, пробормотала что-то о легкой утомляемости мистера Маунтхевена. Чарльз сказал:

— Мисс Гордон явится тем укрепляющим средством, которое мне необходимо.

Слабость его, по-видимому, была еще значительной. Он откинулся на подушки, продолжая держать руку Сенты.

— Не отнимайте вашу руку, мне так приятно.

Затем, помолчав минуту, сказал:

— Я много думал о нас с вами, лежа здесь в постели, и постепенно пришел к тому убеждению, что вы, дарлинг, должны согласиться стать моей женой.

— Вы стали сентиментальны, Чарльз. Я приписываю это вашему нездоровью, — ответила Сента и начала нервно ходить по комнате. Затем она остановилась у камина и закурила папиросу.

— Нет, вы не правы, я совершенно не сентиментален и серьезно об этом думал, так как времени-то у меня ведь было достаточно. Как странно, когда человек сильно переживает, он не может спокойно думать, и это, по-видимому, имеет большое значение. Когда летом я был так сильно увлечен вами, я был безумцем, и сам все испортил. Ведь вы тогда, наверное, вышли бы за меня замуж, не правда ли?

Взгляд его голубых глаз был направлен прямо на Сенту.

— Да, возможно, что тогда я дала бы вам согласие. Но когда мне пришлось в течение нескольких недель спокойно лежать здесь, мои мысли стали совершенно ясными и вернули меня к реальной действительности.

— Сента, скажите, когда вы станете моей женой?

У Сенты уже не было никакого выхода, никакой возможности уклониться от прямого ответа.

— О, милый Чарльз, я никогда не буду вашей женой.

Его брови страдальчески поднялись.

— Почему?

— Я не люблю вас.

— Но ведь вы любили меня до нашего глупого разговора. Сента, неужели вы окончательно отвергаете меня, неужели?

Глаза его засверкали, и одним резким движением он приподнялся.

— Может быть, вы любите кого-нибудь?

— Нет, — с плачем ответила Сента. — Единственная причина, Чарльз, это мое нежелание выходить замуж.

— Вы можете еще подождать. — Чарльз, как типично светский человек, прибавил: — Сейчас конец охотничьего сезона. До начала весеннего, когда мы могли бы повенчаться, — еще целых полгода. За этот долгий промежуток времени вы могли бы подумать.

— Чарльз, все это вы говорите напрасно. Тяжело то, что вы больны, и я должна вам именно теперь отказать, но все же я не могу быть вашей женой, не могу сказать вам почему, каким образом очарование этого лета исчезло. Для меня оно безвозвратно умерло… Я не могу дать вам своего согласия.

— Но это очарование должно вернуться, если бы вы только разрешили, если бы вы дали мне возможность доказать вам, как я вас люблю… как я вас люблю!

Глаза Чарльза с мольбой глядели на нее, как бы говоря: «Подойдите ко мне».

Сента помимо своей воли приблизилась к его постели. Он схватил ее за руки и, с силой притянув к себе, заставил склониться над ним.

— Я не могу поверить, что вы перестали думать обо мне, что вы забыли те чудные мгновения, которые мы вместе с вами переживали летом.

Сента хотела вырваться, но он крепко держал ее.

— Перестаньте, — шепнула она.

— Я оскорбил ваше самолюбие? Вот почему вы не хотите дать свое согласие. Я сделаю все, что вам угодно. Неужели вы не понимаете, что я бесконечно желаю вас… желаю вас…

Стыд и гнев залили румянцем ее лицо. Сента наконец освободилась.

— Я не желаю вас и никогда не буду желать. Я ухожу. Прощайте, — тихо, но ясно сказала она.

Выбежав в галерею, Сента остановилась; ее грудь разрывалась от сердцебиения, она не в силах была дышать.

Она бесшумно сбежала в холл. Не видя ни слуг, спешивших ей навстречу, ни окружающей обстановки, она, как молния, выскочила из дома, со вздохом облегчения покинув его. У роллс-ройса стоял шофер.

— Пожалуйста, отвезите меня обратно в город.