Игры немертвых

Глава 18

На кладбище было как-то мрачно и пустынно. Количество детей Дженкса сократилось до небольшой горстки. Я честно не знала, как бы ему удалось сохранить власть над таким большим пространством, если бы не Джумок и Бэль, которые безжалостно нападали на незваных гостей. И еще то, что Дженкс, возможно, был самым старым пикси на континенте, и, наверное, его репутация держала в страхе пикси и фей.

Тихое фырканье лошади Трента успокаивало, стирая напряжение, вызванное завыванием очередной сирены и зловещим красным светом, отражающимся от нижней части облаков над Цинциннати. Сейчас действовал комендантский час, поэтому все, кто не был человеком, находились снаружи, уклоняясь от полицейских. Не то, чтобы ОВ и ФВБ не могли остановить их. Завтрашний фейерверк, посвященный четвертому июля, отменили, но время от времени в небо поднималась ракета, показывая демонстративное неповиновение в ярких блестках и шуме. Сон все не приходил, и я решила выйти в сад, где находился Бис, и почистить щеткой Тульпу.

Ритмичные движения и звук щетины на шкуре жеребца успокаивали, и я еще долго гладила спину лошади даже после того, как небольшая грязь, найденная мной, был счищена. Тульпа, казалось, наслаждался вниманием, не реагируя на Биса, сидящего на его спине и заплетавшего косички из лошадиной гривы. Крылья горгульи были расправлены для равновесия, когтистые лапы широко растопырены. Его длинные, ловкие когтистые пальцы были почти того же цвета, что грива лошади. Однажды я застала его за Айвиным компьютером; малыш мог печатать почти так же быстро, как профессиональный секретарь.

Вой за три улицы от нас заставил голову Тульпы подняться. Прижав уши, он предупреждающе заржал.

— Полегче, Тульпа, — успокоила я, улыбаясь большому животному, которое уже заявило свои права на небольшой участок травы. — Трент заберет тебя, как только снимут запрет.

Будто понимая, Тульпа понюхал миску, в которой я принесла щетку и крючок для чистки копыт, оба купленные в кормовом магазине на местной ферме вместе с безбожно дорогим тюком благоухающего сена. Сейчас был короткий миг спокойствия после утреннего хаоса и страха, и мне не хотелось, что он закончился.

— Не думаю, что он этому рад, — заметила я, когда Бис закончил плести косы.

— Они ему нравятся, — ответил Бис, его низкий голос был одновременно скрипучим и высоким. — Он мне так сказал.

— Сказал тебе, да? — подшутила я над ним, и Бис вспыхнул глубоким черным цветом, растворяясь в ночи. Трава защекотала мои лодыжки, когда я провела рукой вниз по ноге Тульпы, толкая и смещая его вес так, чтобы смогла ее поднять. Копыто было в порядке, и, похлопав, я отпустила ногу, проведя пальцами вверх по контуру сильных мускул. Мои мысли вернулись к образу Трента, который снял рубашку, стоя у багажника машины матери Айви. Я застыла, представляя каково это будет, провести пальцами по линиям его спины, почувствовать напряжение под ними, затем расслабленность от моего прикосновения. Перестань, Рейчел.

Ланч в Башне «Кэрью Тауэр» был одновременно удовольствием и тяжелым испытанием — удовольствием не только благодаря тому, что я съела специально приготовленную еду, но и потому, что смутила Трента своей выходкой, угостив Мисс Шелли забавными историями, собранными за последние три месяца; и испытанием потому, что Трент был ожидаемым «железным» собой перед репортером, вежливым и пристойным, хотя его редкие смущенные улыбки ощутимо действовали на мой счетчик. То, что Цинци разваливался под нами на части, пока мы ели, медленно поворачиваясь, не помогало, до того момента, как увидели каждый тлеющий пожар, каждый закрытый мост, каждый разоренный парк и заблокированную дорогу, которые обслужили «Свободные вампиры» в своем стремлении сделать мир лучше.

Вздохнув, я бросила крючок для копыт в миску и толкнула голову Тульпы в сторону кладбища. Он уже несколько дней там кормился, и теперь мне не придется его косить. Джумок уже построил планы на кучки, которые конь оставлял за собой.

Бис переместился на соседний надгробный камень, и мы посмотрели, как Тульпа шевелит ушами и фыркает на пикси, стрелой бросившихся к нему. Мне не нравился уклончивый ответ Трента, когда я снова приперла его к стенке с вопросом, сильнее ли эльфийская магия демонской. Конечно, люди веками вызывали и сдерживали демонов, но сдерживание — не контроль. Хотя, те рабские кольца… Они были самой гадкой штукой, которую я когда-либо трогала.

Тусклое пятно золотого с голубой каймой цвета пролетело вокруг Тульпы, уводя остальных прочь, и лошадь, наконец, смогла спокойно стоять и смотреть на огненное зарево, идущее от Цинциннати. Пятно света эволюционировало в Дженкса, и пикси метнулся к нам, сделав круг, прежде чем сесть на высокое «кружево Королевы Анны».

— Ты выглядишь лучше, — сказала я, растение пошаталось, накренилось и медленно выпрямилось, и Дженкс пожал плечами.

— Я заклеил крыло липучкой, но оно по-прежнему адски чешется, — ответил он горько.

Бис зашелестел крыльями, его красные глаза жутковато моргнули в темноте.

— Ну, скажи ей, — произнес он, заставляя меня гадать о том, что происходит.

Дженкс оторвал взгляд от своих детей, терзающих Тульпу.

— Бис, — пожаловался он, непривычно плаксивым голосом. — Это не имеет значения.

— Имеет, — произнес горгулья, размером с кошку.

— Но я должен извиняться не перед ней, — сказал он, и мои мысли метнулись к Дженксу, заключенному в фонарь Айера.

— Бис, нас всех иногда ловят, — проговорила я, испытывая неловкость за Дженкса. — Это случается. Ничего страшного.

— Это не то, за что он должен извиниться, — Бис бросил на Дженкса еще один мрачный взгляд. — Это важно, и ты должен сказать эти слова. Ей. Сейчас.

«Святая Луиза», — подумала я, отталкиваясь от памятника, на который опиралась, и направилась к церкви. Что-то заставило Биса расстроиться.

— Это не может быть так страшно, — произнесла я, пытаясь пролить свет на эту тайну, какой бы она ни была.

— Эм… — Дженкс заколебался, сев на мое плечо, и я вздрогнула, когда Бис опустился на другое и шлепнул Дженкса кончиком своего хвоста с кисточкой. — Хорошо! Хорошо! — запротестовал Дженкс, тонкая полоска серебряной пыльцы посыпалась по моей груди.

— Я извиняюсь за то, как относился к Тренту, — сказал он почти агрессивно.

Тренту? Я в смятении посмотрела на Биса, его уродливое, приплюснутое лицо было в нескольких дюймах от меня. Он наклонился вперед, выглядывая из-за меня, его гримаса явно говорила, что он ждет, когда Дженкс что-то добавит.

— Почему ты извиняешься передо мной? — спросила я, считая, что у Дженкса с Трентом прекрасные отношения, а потом подумала, что никогда раньше так бы не решила — даже через миллион лет.

Бис кашлянул, и крылья Дженкса защекотали мою шею.

— Потому что это касается тебя, — сказал пикси, — Я недооценил его. Я думал, он может только болтать, а не делать. Просто, ну, кусок красивой эльфийской задницы. И это так! Но…

Я перешагнула через низкую каменную ограду, отделяющую кладбище от заднего двора, стараясь никого из них не сбросить. Кусок красивой эльфийской задницы?

— Но что?

Дженкс поднялся в воздух, уперев руки в бока, и уставился на Биса.

— Почему бы тебе не уйти?

— Сразу, как только ты это скажешь, — ответил он, его хвост обернулся вокруг моей спины и подмышки.

Я застыла на месте, не желая идти в церковь и вовлекать в это Айви. Дженкс неловко поерзал в воздухе, став приглушенным золотым пятном в ночи.

— Ничего не говори, пока я не закончу, хорошо? Просто выслушай меня, — я кивнула и он добавил: — Эм, он хорошая поддержка.

Ах-х-х-х…Наконец, это начало обретать смысл. Трент сказал, что прикроет меня, а Дженкс ответил, что это не его работа. Я сделала вдох, чтобы возразить, задержав его, когда Бис ущипнул меня за плечо.

Пыльца Дженкса потускнела.

— Конечно, у него есть некоторые недостатки, из-за которых тебя могут убить, — сказал он, и Бис предупреждающе прочистил горло. — Но он хорошо справляется.

— Недостатки, — произнесла я, глянув на тени, движущиеся на кухне. Айви, вероятно, наблюдала за Ниной, обессилевшей от Бримстона, который не позволял Феликсу ее забрать.

— Ну знаешь, — беспокойно задвигался Дженкс. — Поспешные выводы, слишком острая реакция. Похоже на то, какой ты была раньше, — он поднял глаза, посылая мне слабую улыбку. — Извини, что сомневался в твоей способности найти хорошего… эм, напарника. Хорошо?

Он сделал страшное лицо Бису, показывая ему средний палец, и отлетел назад.

— Эй, эй, эй! — сказала я, протестующе размахивая рукой. — Я могу найти хорошего напарника? Дженкс, ты мое прикрытие, а не Трент. Это не меняется.

Противное выражение Дженкса смягчилось, становясь полным гордости и скорби. Я видела его смотрящим так на своих дочерей, и что-то во мне начало болеть.

— Да, я знаю, — сказал он, — Удачи с этим. Можно мне теперь идти, ты вонючий кусок мяса летучей мыши?

Последнее было направлено Бису, и, выглядя таким же удовлетворенным, как Будда, гойл кивнул. Дженкс тут же метнулся прочь. Тульпа отбивался от его детей, прижав уши и быстро размахивая хвостом.

— Дженкс? — позвала я, запинаясь, когда Айви подошла к задней двери. — Мы поговорим об этом позже, — пробормотала я Бису, и первые намеки на беспокойство накрыли его слегка бугристые черты лица. Айви стояла рядом с дверью-ширмой, обняв руками живот.

— О чем была речь?

Я медленно взобралась по ступенькам, вес трех бессонных ночей был тяжелым для меня.

— Не знаю. Как Нина?

Дверь-ширма скрипнула, когда Айви придержала ее для меня.

— Измучена и боится темноты, — ответила она и я подумала, что это одна из самых неправильных вещей, что я слышала за всю неделю — а эта неделя была полна неправильностей.

— Ландон здесь. Он хочет с тобой поговорить.

— Ландон? — я резко остановилась, едва войдя в церковь. — Я думала, он в больнице.

Айви кивнула с мрачным выражением глаз. Я говорила ей, что произошло в конюшнях Трента и на вершине башни ФВБ, и, видя, что я отношусь к этому достаточно позитивно, она согласилась позволить мне самой разобраться с этим. Но сейчас этот человек был здесь, в моей церкви, и я не была уверена в том, что чувствую по этому поводу.

— Что ему нужно? — пробормотала я, и Бис перепрыгнул на спинку стула, когда я наклонилась счистить с себя лошадиную грязь.

— Хочешь, я от него избавлюсь? — спросила Айви.

Качая головой, я направилась на кухню, чтобы взять попить. В святилище горел свет, и я слышала голос молодого пикси, говорящего с Ландоном. Эльф не отвечал.

— Нет, — сказала я, беря пару бутылок газировки из холодильника. Помедлив, я протянула одну вверх Бису, и когда он кивнул, взяла третью. Газировка. Ландон видел, как его босс совершил магическое самоубийство, а я собиралась предложить ему шипучку?

— Хочешь послушать? — спросила я Биса, протягивая ему три бутылки одну за другой, чтобы он открыл их одним из своих длинных когтей.

— Ага, — сказал он, отдавая мне первые две и оставляя себе последнюю. — Он мне не нравится.

— В нем есть что-то, что мне тоже не нравится, — пробормотала Айви, она наклонилась, чтобы выглянуть в коридор и ее длинные волосы закачались.

— Значит нас уже трое, — сказала я, затем развязала свои ботинки. Айви смотрела на них, и я не хотела следить кладбищенской грязью по всему дому.

Айви издала низкий недовольный звук, когда я прошла мимо, и, зная, что она будет держаться вне поля видимости, но не слышимости, я побрела по темному коридору к яркому святилищу, звеня бутылками. Ландон сидел на кушетке, также как наши бесчисленные клиенты; расстроенный, напуганный, он расположился на краю сидения, положив локти на колени и голову на руки. Его выражение лица, когда он поднял взгляд на Биса, скользнувшего внутрь позади меня, тоже было почти таким же — нечто вроде отчаянной, «ты-моя-последняя-надежда» реакции, и я засунула свой спасательный импульс подальше внутрь.

Хотя в больнице за ним поухаживали, мужчина выглядел неважно в немного больших для него комбинезоне и ботинках. Его волосы были грязными, глаза покраснели. Рядом с ним стоял бумажный пакет украшенный надписью «Ешьте правильную пищу», край которого была закручен так сильно, что оставлял до смешного мало.

— Привет, — сказала я, садясь на стул напротив него. Бис уселся на спинку мягкого кресла — того, что нашел на обочине этой весной. Из-за порванного сидения на нем лежала кипа журналов, но Бис имел привычку портить мебель, и это не имело значения.

Выражение лица Ландона не изменилось, когда я протянула ему газировку.

— В твоей церкви живут пикси, — сказал он, беря ее.

— И горгулья на колокольне, — добавила я, кивая в сторону Биса. Горгулья выпил содовую за один присест, и я надеялась, что он сдержит наступающую отрыжку.

— Они часть нашей безопасности, — добавила я. — Ты же помнишь Биса?

Ландон с трудом поднял глаза, расфокусированным взглядом посмотрев на бутылку в своих руках.

— Пусть твои восходящие потоки будут теплыми.

— А нисходящих потоков будет мало, — Бис отрыгнул, заработав хихиканье с потолка.

Мило. Мне бы хотелось, чтобы все ушли, и я могла сказать Ландону, что его проблема не станет моей.

— Сожалею о Бэнкрофте, — сказала я, решив, что смогу придерживаться вежливости. При воспоминании об его обугленных костях мне стало не по себе.

— Он умер героем.

Я ждала большего, и в тишине сделала глоток колы и поставила бутылку. Тихий звон, словно, встряхнул Ландона, и он сделал глубокий вздох.

— Ты, должно быть, гадаешь, почему я здесь, — проговорил он, ставя свою нетронутую бутылку.

— Нет, вовсе нет, — сказала я непринужденно. — Я просто подумала, что ты решил прогуляться пешком. Должно быть, тебе было тяжело перебраться через реку из-за закрытых мостов.

Скривившись, мужчина пошевелил пальцами, намекая на магию. Бис с противоположной стороны стола высоко запрокинул бутылку и длинный, извивающийся язык потянулся ко дну за последними каплями.

— Я пришел извиниться, — сказал Ландон, замешкавшись при виде Биса.

«Ого, извинение», — подумала я саркастично. Я с самого начала не доверяла ему, и это только укрепило мое подозрение, что он что-то задумал. Такой человек, как Ландон не стал бы пересекать охраняемые границы ради извинения, только если он чего-то хотел.

— За свои прежние слова, — произнес он, быстро поднимая глаза на мои. — Только то, что твоя аура черная, не означает, что ты аморальна. Я не должен был применять «чтение» без твоего разрешения.

«Спасибо», — подумала я, но не сказала этого. С хрустом трескающегося стекла, Бис откусил горлышко своей бутылки, двигая челюстью из стороны в сторону и перемалывая ее в кашу. Это была демонстрация агрессии, направленная на запугивание Ландона, и она, кажется, работала.

— Это было непростительно и…, - он помедлил, — мне нужна твоя помощь.

— А-Ага, — я не была удивлена. Я могла отодвинуть свою неприязнь к нему на задний план, чтобы увидеть, чем это все кончится, но я не знала, что, по его мнению, я могла сделать.

— Ты говорила с Богиней, — сказал он, его глаза не смогли скрыть злость, хотя он пытался.

Ах. Это.

— Кто тебе сказал? Трент? — раздраженно поинтересовалась я. Это было довольно личной информацией, но возможно, опять же во имя того, чтобы увидеть, чем это кончится, он счел это приемлемым.

— Я был неправ, — Взгляд Ландона метнулся к Бису, после того, как паренек отгрыз еще один звякнувший кусок стекла. — Твое общение с Богиней — не богохульство. Если бы это было так, то ты была бы не способна на это. Я завидовал, что она решила обратиться к тебе напрямую.

Его губы кривились, и ко мне поплыл запах больницы: мучительно знакомый запах электроники и пыли под ней.

— Ты же даже не веришь.

Не доверяя самокритичной правде, льющейся от него, я откинулась назад, держа в руке банку колы.

— Кто сказал, что я не верю?

— Тогда, возможно, не верю я, — сказал он, но я на это не купилась.

— Все произошло слишком быстро, — добавил мужчина, и Айви, шаркнув ногами, остановилась в коридоре, слушая. — Они хотели, чтобы я занял его место. Я не мог сказать им, что не верю!

Разозлившись, он встретился со мной глазами.

— Откуда ты черпаешь свою веру? — требовательно воскликнул он. — Это даже не твоя религия!

Это была не очень-то приятная тема, и я посмотрела на черные зеркальные окна, подбирая слова. Как бы я не доверяла ему, но он был эльфом, разбирающимся в магии, с которой я не была знакома.

— Она не Богиня, — сказала я, наблюдая за развитием его настроения. — Она общий разум, который обожествляли древние эльфы, как Египтяне обожествляли солнце. Тем не менее, я не стану пытаться поговорить с ней. Даже когда она целая — она безумна.

Безумие было не совсем верным словом. Возможно «Не осознает своего влияния на окружающих». Или «твердо придерживается стандартов, которые не применимы к существам из плоти и ограниченной жизни».

— Но ты должна! — воскликнул Ландон, и я скрестила колени, перестав обращать на него внимание. Бис стал угрожающе черным, и Ландон отодвинулся, загнанный в тупик.

— Рейчел, блуждающие мистики ищут твою ауру. Их притягивает усиленный резонанс твоей ауры. Ты можешь поговорить с ней. Пожалуйста, — сказал он, — Мы должны это остановить. Если ты сможешь поговорить с ней — с вменяемой, а не разделенной частью, сломавшей Бэнкрофта, то возможно, сможешь убедить ее больше не отправлять их через твою линию.

Это имело смысл, но видеть, как Бэнкрофт сошел с ума всего лишь от ее осколка, было серьезным предупреждением.

— Нет, прости, — сказала я, и он упал спиной на подушки, выглядя не побежденным, а раздраженным.

— Ландон, может, я могу кому-то позвонить для тебя? — спросила я, желая, чтобы он убрался из моей церкви, — У Трента есть вертолет. Он может забрать тебя из Низин туда, куда ты захочешь.

— Я не могу уйти, — сказал Ландон с негодованием, и Айви встала на пороге святилища в качестве мягкой и определенной угрозы. Лоб Ландона сморщился, и больничный запах усилился, пока он набирался решимости.

— Ты можешь закончить это. Волны, спящие немертвые, все. Если они проснутся, твоя соседка и ее подруга будут в безопасности. Разве ты этого не хочешь?

Напряженное выражение Айви делало очевидным, что это то, чего она хотела. Она не будет просить меня рискнуть за это своим здравым рассудком, но я могла рискнуть всем, ради ее шанса быть счастливой. Никакой вампир не должен бояться темноты.

Тем не менее, что-то казалось неправильным. Он был слишком напряжен и недостаточно напуган. Я неуверенно посмотрела на Биса, осколки стекла, падающие на его кожу, сверкали под искусственным светом.

— Позволь мне позвонить Тренту, — сказала я и Ландон застыл.

— Нет! — сказал он, затем опустил голос и глаза. — Нет, — повторил он, откидываясь на спинку, — Он вмешается. Разрушит это.

Трент не знает, что Ландон здесь. Мои глаза сузились в подозрении.

— Он нам не нужен, — сказал Ландон, потянувшись за тем мешком. — Я могу провести церемонию прямо здесь. У меня есть все необходимое.

«Даже коза?», — гадала я, но Айви не пропустила бы его сюда с ножом.

Айви скользнула ближе, ее волосы, ниспадающие вниз, почти касались меня.

— Помочь тебе очистить гостиную, Рейчел?

Я задержала дыхание, не желая принимать феромоны, которых она выталкивала.

— Ты действительно думаешь, что я смогу… — начала я, и Ландон передвинулся на край стула, его глаза светились.

— Да! — воскликнул он, — Ты уже говорила с ней. Она тебя узнает.

Его зависть была такой очевидной, что я почувствовала вспышку жалости. Было тяжело, когда кто-то добивался чего-то без очевидных жертвы и усилий, а ты тратил на это всю свою жизнь, тем более, если тот человек никогда этого даже не хотел.

— Считаешь, она меня послушает?

— Стоит попробовать.

Он притянул пакет с новым энтузиазмом, бросив быстрый взгляд на Айви, когда она села там, где могла видеть нас обоих. Бис тоже, казалось, расслабился, и пикси улетели прочь, вероятно, для того, чтобы рассказать об этом их отцу.

— И это не сложно, — сказал Ландон, ставя прозрачный кристалл и мелкий песок на стол. — Мы все время это делаем. Обычно, мы получаем лишь намек на ответ, потому, что все, что мы можем привлечь — это незначительная доля ее внимания. Только в последнее время, когда волны сосредоточили ее мысли, мы получили реальную и неопровержимую связь.

Вроде той, что свела с ума Бэнкрофта?

— Знаешь что? Я собираюсь позвонить Тренту, — сказала я, потянувшись достать телефон из заднего кармана.

— Нет! — выпалил Ландон, затем покорно склонил голову, когда глаза Айви потемнели. — Извини. Он превратит это в решение совета, а я просто хочу, чтобы все прекратилось.

Дженкс с гудением влетел внутрь, его садовый меч свисал с его пояса.

— Думаю, ты должен уйти, — сказал он, опускаясь на стол с широко расставленными ногами и руками, упертыми в бока.

Ландон сморщил лицо, решив пойти на компромисс.

— Что если я сам проведу вызов? А ты посмотришь? Может, скажешь, что я делаю неправильно? Если мы заставим ее перестать посылать свои мысли сквозь твою линию, волны прекратятся и мастера проснутся.

Айви и я обменялись вопросительными взглядами, и пыльца Дженкса собралась в лужицу под ним, разлетаясь, когда он поднялся в воздух.

— Мне этот парень не нравится, — сказал он, и на короткий миг я заметила скрытую злость Ландона.

Он мне тоже не нравился, но я рискну многим, чтобы довести это до конца, остановить страдания Айви.

— Что это собой представляет?

Выдохнув, Ландон надел свою колдовскую шапку и ленту.

— Я покажу.

Дженкс прошел, нет, прошествовал по столу, тыкая кончиком своего меча в мешок с мелким песком.

— Это похоже на материал, который ты используешь для вызова Ала.

Кивнув, я откинулась на спинку стула. Возможно это еще одно доказательство того, что демонская и дикая магии имеют один источник?

Быстро двигаясь, Ландон начертил на кофейном столике круг размером с тарелку; песок с шипением падал вниз в плавном движении, говорящем о годах практики. Треугольник вокруг него лег так, чтобы границы касались его в трех местах, потом появился еще один круг, объединяющий три символа вместе. Прозрачный кристалл отправился в один из пробелов между внешним кругом и треугольником, узелок волос в центр. Если бы это была демонская магия, он бы, вероятно, захотел поместить что-нибудь в крошечное место над ним.

— Эм…, - Ландон поднял взгляд, замешкавшись. — Мне нужно что-то недавно умершее. Чем свежее, тем лучше.

— Беру свои слова назад, — сказал Дженкс. — Это совсем не похоже на вызов демона.

— Тебе нужен труп? — спросила Айви в ужасе.

— Нет! — Остроконечные уши покраснели, Ландон поморщился. — Жук. Муха. Все, что когда-то жило. Она должна что-то оживить. Или кто-то из вас хочет добровольно стать ее сосудом? — спросил он. — Это то, что сделал Бэнкрофт.

Мой подбородок поднялся. Не удивительно, что Трент не хотел об этом говорить. Мертвецы обычно использовались в черной магии.

Дженкс поднялся в воздух, его пыльца была зловеще зеленой.

— На закате Джумок убил колибри. Я сейчас вернусь.

Хорошо, мне это действительно не нравилось.

— Твоя Богиня беседует с тобой через зомби? — спросила я, и Ландон нахмурился, игнорируя меня, и воспользовался магазинной карточкой, чтобы поправить песок, который рассыпал ветер от крыльев Дженкса. — Я спросила, твоя Богиня общается с тобой через зомби? — повторила я громче, и Дженкс вернулся, спасая его от ответа.

— Она мертва около часа, — сказал пикси, бросая птицу с тихим стуком.

— Идеально. Нейроны будут все еще активны.

Я наблюдала с растущим отвращением за тем, как Ландон спокойно передвинул крошечное тельце на вершину треугольника, помещая его внутри большого круга, но за пределами маленького.

— И ты еще сомневаешься в моих моральных качествах? — пробормотала я.

Бис передвинулся, и я не удивилась, почувствовав, как Ландон встал на мою лей-линию на заднем дворе. Мой нос сморщился. Вообще-то, это была не моя линия, но ей больше никто не пользовался. На самом деле она принадлежала Тритон. Мое беспокойство возросло, когда глаза Ландона с возбужденной настойчивостью отыскали мои, рассыпчатые песочные линии, казалось, начали пульсировать, и он пробормотал:

— Ta na shay. Ta na shay, enmobeana. Ta na shay, mourdeana. Ta na shay, eram. Ta na shay.

Его дыхание, шептавшее слова кончилось, но странный ритм, который он отстукивал продолжился, что-то вроде: три удара, два удара, три удара, три удара.

Я напрягла плечи, скривив губы, когда что-то не совсем неприятное медленно проползло сквозь меня.

— Эм, — сказал Дженкс, паря рядом с Айви. — А ваши ауры должны так светиться?

— Моя аура светится? — спросила я, паникуя.

— Да, — ответил Ландон, не прерывая ритм. — Это означает, что вызов идет. Тихо. Ta na shay, Enmobeana.

Я вздрогнула, когда Дженкс опустился на мое плечо.

— Он тоже светится, Рейч. Думаю, все в порядке. О. Эй, перестало!

— Да? — пискнула я, чувствуя, как что-то словно отшелушившивается от меня, пощипывая как оторванная от ранки корочка. Наверное, это мистики.

— Посмотри на это! — сказала я, указывая на кристалл. Он был мутно фиолетовым. — Чувак, он того же цвета, что ее глаза!

Стук заколебался.

— Ты видела ее глаза? — спросил Ландон с горечью.

Мне действительно стоит научиться держать язык за зубами.

— Эм, во сне? — уточнила я, и он возобновил постукивание, зависть делала его движения более быстрыми.

— Ta na shay, mourdeana, — пропел он, его голос звучал почти неодобрительно.

Крылья Дженкса затрепетали, и я вздрогнула, почувствовав их на моей шее.

— Ух ты. Кто-нибудь еще это почувствовал? — спросила я.

Айви ахнула, и мои глаза метнулись к колибри. Она лежала на столе, крылья двигались, но не поднимали ее в воздух. Быстрый взгляд вторым зрением показал, что она пылает белой аурой. Глаза Ландона широко распахнулись, щеки покраснели, словно он не думал, что это сработает.

— Рейч… — прошептал Дженкс, — Это не кажется правильным.

Я была склонна согласиться с ним. Ландон вспотел, и мы все вздрогнули, когда колибри шатко поднялась в воздух, не покидая пространства, в которое ее поместили. Голова находилась не совсем под верным углом, и она правда не выглядела живой.

— Работает, — прошептал Ландон. — Мой Бог, я никогда не видел такой сильной связи.

Мои глаза упали с колибри, из смертельной раны которой сейчас вытекала кровь, на вьющиеся и связанные волосы в центре. Это было почетное место. Моя челюсть сжалась. В символ такого размера невозможно было поместить человека, но волосы часто использовались в качестве моста.

— Ландон, — сказала я в предупреждении, и его улыбка стала уродливой.

— Ta na shay, eram! — сказал он, его злость и зависть просачивались в его голос.

Я ахнула, когда сверкающий поток мистиков пролился через меня, моя защиту, такую же эффективную, как сито, танцуя сквозь пространства вокруг них со звуком крыльев и прялок, сделанных из фиолетовых глаз. Я не была подключена к линии. Я была линией; живая энергия, существующая в пространстве между массой, гармонировала со звучанием моей ауры.

— Вот дерьмо… — выдохнула я, и мои руки сжались на подушках, когда крылья птицы застыли, и она упала на стол.

— Рейчел? — позвала Айви, наклоняясь ближе, но я не видела ее — мое зрение не работало, пока что-то словно играло с моей аурой, лаская ее.

«Ты пришла домой». Чужая мысль поднялась сквозь меня. «Стань. Скажи, что ты видела».

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как чужое присутствие начинает притягивать меня, смазывая границы моего сознания. «Нет», — подумала я, и кружащиеся глаза мыслей Богини повернулись ко мне, фиолетовые перья стали осыпаться от моего неповиновения, делая их немигающими.

— Убирайся! — закричала я, смещая свою ауру в сторону до тех пор, пока мистики как бы не шагнули влево и исчезли.

Я сделала огромный вздох, резко поднимая голову, чтобы увидеть Биса на столе; разбросав заклинание и широко распахнув крылья, он шипел на Ландона. Мужчина сжался на стуле, глядя снизу вверх на очень злых Айви и Дженкса.

— Я в порядке! — сказала я, и Айви с огромным облегчением обернулась. — Я в порядке!

Но мои руки тряслись, и не думаю, что когда-либо смогу снова заснуть.

— Это произошло случайно! — твердил Ландон. — Смотрите, она в порядке.

Дженкс завис перед ним, после того как Айви подошла посмотреть в мои глаза.

— Я может и пикси, зато достаточно знаю магию, чтобы понять, что ты использовал ее волосы! Ты сделал это нарочно!

— Нет. Нет, это не так. Раньше это никогда не работало!

Дрожа, я встала.

— Ты должен уйти.

— Но ты звала меня. Ta na shay, eram, — сказал высокий голос, и я развернулась.

— Святое дерьмо! — выругался Дженкс, и я уставилась, забыв о Ландоне, на маленького мальчика, стоящего передо мной. Он был в больничной рубашке, бледный и худенький, с этим уродливым идентификационным браслетом на запястье и бледными по краям дырками на коже от капельницы. Его волосы были любовно уложены, и я узнала амулет, приколотый к его одежде из морга. Он не был живым, и пока я пыталась придумать, что сказать, он шагнул вперед без какого-либо выражения, без ничего. Мой живот заболел, словно что-то оттуда потянули.

— Я помню этот сон, — сказал мальчик, опустив голову. — А там ты, — пролепетал он, прошаркав три шага вперед, прежде чем снова споткнуться и с глухим стуком упасть на пол.

Айви потянулась к нему и, побледнев, отстранилась.

— Пришло время стать, — сказал он в пол.

Я в ужасе вскочила, оставляя стул между нами. Святое дерьмо, это было похоже на ночь живых мертвецов в моей гостиной! Дженкс сидел на моем плече, а Бис взлетел на стропила, шипя.

— Рейчел? — сказала Айви, ее глаза были черными и испуганными. — Откуда он пришел?

Я выпихнула Богиню из своего разума. Похоже, она нашла того, кто не мог ее остановить, и вселилась в него.

— Гм, из морга? Я думаю, все в порядке, — сказала я, выходя из-за своего стула.

Ландон был бесполезен; он свернулся в позу эмбриона, словно никогда не видел зомби. Черт, я точно не видела, но уже привыкла к подобным вещам. Склонившись над мальчиком, я осторожно перевернула его, и уставилась в его невидящие глаза. Ну, почти привыкла.

— Я думаю, она считает меня одним из своих мистиков, — сказала я, и мальчик слепо уставился на меня. Либо она не знала, как работать с глазами, либо зрительный нерв был уже мертв.

— Так и есть, — сказал мальчик с пустым взглядом, — Ты моя мысль. Вернись домой.

Хорошо, с этим я могла справиться, и я передвинулась так, чтобы его глаза могли найти мои.

— Это не так, — сказала я, придвигаясь. — Просто моя аура такая же. Послушай. Твои мистики, выскальзывающие из моей линии, вредят реальности. Ты можешь не пользоваться этой линией некоторое время?

— Линия? — спросил мальчик, его движение подняться ни к чему не привело. Его глаза встретились с моими, и я застыла, мой пульс быстро заколотился.

— Ты не мой сон, — неожиданно сказал он, и Ландон начал что-то напевать себе под нос. В его голосе звучал ужас. Я знала, что тоже не слишком счастлива.

— Ты плотнее всего, что живет внутри. Что ты?

— Рейч! — воскликнул Дженкс, и мои глаза расширились, когда Богиня вдруг снова попыталась скользнуть в мои мысли. С шипением дыша, я окружила себя пузырем, перемещая свою ауру, потом перемещая ее снова. Если бы не практика самозащиты от демонов, я могла бы уже проиграть. Нет! Потребовала я, и мое лицо начало гореть там, где пыльца Дженкса касалась меня; я чувствовала, как она проникает в меня, слой за слоем, словно поглощая химикаты и синапсы в моем мозгу и читая их память. Я — не ты! Я — Рейчел. Убирайся!

Я снова выпихнула ее, и тяжело дыша, встала в центре святилища, дрожа всем телом. Ландон сидел на корточках перед мальчиком у моих ног, подняв взгляд, когда я сделала судорожный глоток воздуха.

— Кто это? — спросила я, и он пожал плечами.

— Она забыла, что нужно дышать для него, — сказал он. — При движении и недостатке кислорода биологические процессы очень быстро распадаются. А когда мозг полностью прекращает функционировать, она не может остаться.

— Тогда все кончено? — спросил Дженкс из-за спины Биса на стропилах. Горгулья выглядел совершенно испуганным, бледно-белым по сравнению с зеленой пыльцой Дженкса.

— Хорошо, — Айви хрустнула костяшками пальцев, ее глаза были черными, а страх перед мертвыми очевидным. — Убирайся.

Но рывок на лей-линии заставил мою голову подняться, и я попятилась, когда в моей церкви неожиданно возник мужчина в больничной рубашке.

— Ты не единичный элемент, — сказал мужчина, явно оживленный лучше, чем мальчик, заставляя меня гадать, что он, вероятно, умер недавно, поскольку у него было большее количество все еще работающих нейронов и синапсов. — Ты сложный сон…

— Маленький розовый вибратор Тинки! У нас тут еще один, Рейч!

— Я не сон! — закричала я, удивляясь насколько быстро мой ужас мог перерасти в раздражение, и клянусь, Богиня почти сосредоточилась на мне. — Я другая сущность. Я… единичный элемент, — сказала я, пытаясь использовать слова, которые она поймет. — Я существую в массе, которая создает пространства. Мы все там существуем. А теперь ты меня выслушаешь? Кто-то крадет твои мысли. Я пытаюсь помочь.

Мужчина наклонился и побрел вперед.

— Они крадут меня? — спросила она, первый намек на настоящие эмоции захватил ее, и Ландон попятился в коридор в конце церкви. — Их держат заблудшие сны?

Я тоже попятилась, когда мужчина вдруг потерял контроль над ногами и упал на колени.

— Они забирают их себе? Они мои! Мои!

Она снова злилась. Я теряла то немногое, чего добилась.

— Если бы ты…

— Ты знаешь, где мои мысли, — голова мужчины опустилась, и он упал вперед — тело отключалось. — Я вижу это в тебе, странствующая единица, — сказала она, лежа ничком на полу.

Я ошеломленно помедлила и посмотрела на Айви. Было трудно продолжать бояться того, кто продолжал падать.

— Ты сложная, — сказала Богиня, продолжая упираться лицом в пол, и Дженкс упал вниз, его пыльца светилась, как вторая аура. — Почему ты не становишься? Возможно, ты существуешь. Возможно, нет. Ты будешь моей мыслью. Моей мыслью с… независимым передвижением в массах между пространствами.

Что?

— Ты нуждаешься в направлении, — добавила она, и человек расслаблено вытянулся, нити были полностью перерезаны.

«Нет!» — закричала я, но также быстро, она захватила меня и во вспышке озарения Богиня выучила электронные импульсы моего тела. Мои глаза распахнулись, и я почувствовала прилив шока и радости, увидев мир через меня; ее первый всплеск смятения испарился, когда она погрузилась в мой мозг и выяснила, как все понимать, учась тому, чему не мог научить ее труп. Она была в моей душе, дикая, яркая, темная, все одновременно.

— Рейчел? — сказала Айви, с беспокойством щурясь на меня. Дженкс смотрел с ужасом, пока она льдом проходила через меня, глядя на мир сквозь тысячи своих глаз. Я открыла рот, чтобы заговорить, но внимание Богини привлекли пикси — она рассчитывала объем сыплющейся пыльцы по воздушным потокам и тепловым нормам. Напрягшись, я попробовала еще раз. Ландон прокрался обратно из коридора, злобно улыбаясь. Почувствовав мою волну гнева, Богиня сосредоточилась на нем.

— Ты злобный обманщик, — сказала я, но это говорила Богиня, и Дженкс застонал. Сквозь нее я видела предательство Ландона, видела его мысли, как ауру, льющуюся из его души. Это были мои волосы в чарах. Он сделал это, зная, что, в конечном счете, она меня захватит, уничтожит как тот осколок, уничтоживший Бэнкрофта. «Он убедил Бэнкрофта сделать тоже самое», — подумала я, вспоминая тот же отблеск удовлетворения в нем на вершине здания ФВБ. Он убил Бэнкрофта так же верно, как если бы перерезал ему горло. Боже, я была такой глупой!

Это был Ландон, вдруг поняла я. Ландон был тем, кто помогал «Свободным вампирам» устранить немертвых. Ландон владел дикой магией, и использовал их, чтобы убить всех мастеров-вампиров.

Бэнкрофт. Трент. Все мы были пешками в его игре.

— Рейчел?

Но пешка может стать королевой, если достигнет конца и снова вернется. Слегка покачиваясь, я развернулась к Айви, чувствуя, как внимание Богини разбивается на сотни различных направлений, оставляя меня свободно дышать и говорить.

— Гм, может быть? — прошептала я.

Дженкс метнулся вверх в отчаянии.

— Рейч, она в тебе! — воскликнул он. — Вытолкни ее!

Но я не могла. Она глубоко вонзила свои когти, наслаждаясь наблюдением за массой с такого ракурса, о котором никогда по-настоящему не мечтала.

«Ты как я», — подумала она. — «Но такая маленькая. Единичное самосознание, держащее тысячи мыслей вместо тысячи мыслей, держащих одно самосознание. Масса этого не может делать».

Ее хватка на мне ослабла еще больше, и я сделала вздох, затем другой. Крылья Дженкса застрекотали, и я посмотрела на свои руки. Они дрожали, но я чувствовала в себе благоговение Богини. Если присмотреться, они были красивыми по строению, непохожими на других. Я никогда раньше этого не замечала.

— Не могу поверить, — сказал Ландон, и моя голова резко поднялась. Его ненависть отпечатывалась в его чертах, и я почувствовала небольшое потрясение, поскольку Богиня только теперь связала выражение лица с эмоцией. Он ожидал, что меня захватят так же, как Бэнкрофта. Он полагал, что меня поглотят, уничтожат, положат конец моей единичной личности, удерживающей тысячи мыслей — и это ее разозлило.

— Ты не злобный. Ты совершенно больной, — сказала Богиня через меня.

Он открыл рот, и я ударила его.

Моя рука встретилась с его лицом с оглушительным хлопком. Взрыв Безвременья ударил его, и он полетел назад, врезаясь в стену между двумя витражными окнами.

Бис слетел вниз к Айви, и Дженкс поднялся в воздух. Я знала, что моя аура была неправильной. Я больше не чувствовала Биса. На в силах остановиться, я подошла к Ландону, съежившемуся под окном. Глаза Богини кружились во мне, в линии, в пространствах между. Ощущение древесины под моими ногами было волнующим, и я почувствовала, как изменилось давление из-за моего веса, тянущего меня к земле. Это было восхитительно, и лишь незначительная часть глаз Богини была обращена к Ландону, который таращился на нас.

«Нас?» — подумала Богиня, фрагмент ее сознания, казалось, завернулся сам в себя от идеи двух личностей, действующих как одна.

— Ты уродливый сон, который больше не должен сниться, — сказала я, затем подняла голову, радуясь звуку моего голоса, отражающемуся от стропил. «Как блуждающие мысли», — восхитилась Богиня, находя общее в том, как звук движется между пустым пространством и твердыми телами.

— Рейчел, нет! — воскликнул Дженкс, когда я потянулась к Ландону, и мне удалось остановить руку, когда Богиня потянулась, чтобы придушить его. — Пожалуйста, отпусти его, — упрашивал он, паря передо мной.

— Ты достойный сон, — сказала Богиня Дженксу, забывая о Ландоне, потом я повернулась к Айви. Она плакала, и я никогда не видела ее такой красивой.

— И ты, — сказала Богиня сквозь меня, и Айви быстро заморгала, сдерживая рыдание.

— Мы. Мне нравятся мы, — громко произнесла Богиня, и я почувствовала растущую улыбку.

— Ты хитрый единичный элемент, Рейчел Морган, — вслух прошептала Богиня, чтобы услышать, как ее слова возвращаются от потолка. Я начинала говорить как сумасшедшая, и Бис стал белый как мел. — Ты стремишься к балансу. Через тебя масса имеет смысл. Я буду продолжать видеть этот сон, и найду свои странствующие мысли.

«Нет!» — подумала я. Но было слишком поздно, и Богиня рывком перенесла не только мои мысли, но и тело в линию. Неожиданно я стала существовать лишь как мысль, не один глаз среди тысяч, а как мысль, способная думать на тысячу мыслей больше, уникальная и единственная, способная быть «я», и «нас», и «мы». Вокруг меня была Богиня, ее изворотливые мысли группировались внутри меня. Она знала, как закончить сны, которые были не достойны сниться.

Она позволит мне помочь.