Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя

У издателя

Он сидит за столом, и его лицо возникает между двумя стопками рукописей. Флориан сдвигает эти бумажные нагромождения, обладающие хрупким равновесием, ослабляет ворот рубашки, потеет, выключает телефоны и предупреждает меня:

— Сейчас я тобой займусь, старина.

— Не беспокойся, — говорю я, стараясь подавить зевок, из-за чего у меня начинают слезиться глаза.

Ну что ж, хорошее начало, во всяком случае, я не чувствую себя стариком. А вообще, что я тут делаю? Атмосфера в редакции всегда вызывала у меня тревожные чувства. От папок, скопившихся на полках, исходит неопределенный запах; лампы дневного света, освещающие помещения, искажают цвет кожи людей и превращают всех присутствующих в зомби; более того, цвет мебели и стен говорит о дурном вкусе; традиции иерархического подчинения — это полное занудство, что, конечно, не способствует творческой деятельности. Понятно, почему в таких неуютных местах девушки полностью теряют свою сексуальную привлекательность. Вот почему совершенно необходимо, чтобы они взяли под контроль весь этот базар. Феминизация и эротизация жизни в редакции — единственное эффективное средство для преодоления экономического кризиса.

— Хорошая работа! — восклицает Флориан.

Он перелистывает страницы моего интервью с мисс Фаделой, Робин Гудом антиинтегристов, отмечает карандашом две-три опечатки.

— Думаешь, это может иметь успех? — спрашиваю я. — Скажу тебе, это бы поправило мои дела.

— Все будет зависеть от обстановки в момент опубликования.

— Может, где-нибудь взорвать маленькую исламистскую бомбочку?

— Маленькую? Да нет, большую!

— Кстати, ты уже отдал распоряжение бухгалтеру о выплате мне гонорара?

— Не беспокойся, ты получишь свои денежки после опубликования.

— Это будет через сто лет! Я сделал работу, отредактировал, все в порядке. Хочу денег через неделю.

— Почитай внимательнее контракт.

— Только этого еще не хватало!

— Книжка выйдет через три месяца, это не так долго.

— А что мне до этого делать? Может, здесь где-нибудь деньги лежат?

— Возможно, у меня еще будет для тебя книжонка.

— Что-то интересное?

— Да, пожалуй. Девушка из известной семьи, которую изнасиловали братья, потом отец, причем, заметь, с согласия матери. И это еще не все. Она решила об этом рассказать. Думаю, такая исповедь достойна пятнадцати тысяч экземпляров.

— Надо посмотреть. Девушка хорошенькая?

— Придет ко мне завтра. Я тебе скажу. Ну, я думаю, мы договорились. Вопросы есть?

— Хорошо… а как ты?

— Не беспокойся, я тебе позвоню.