Или все, или...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Опять! Он играет с ней словно кот с мышкой! Едва дверь за Хоком захлопнулась, как ноги Джоанны подкосились и она бессильно опустилась на ковер. По ее лицу струились слезы. Почему она позволяет ему так обращаться с ней? Джоанна снова и снова задавала себе этот вопрос. Наконец она заставила себя встать, пошла в ванную и умыла лицо. Потом взглянула в зеркало – в глазах все еще стояли слезы, нос покраснел и блестел.

Что это было? Очередная попытка подчинить ее своей воле? Демонстрация силы и могущества? Жестокое доказательство того, что, несмотря на все ее принципы, в его власти овладеть ею или пощадить? Возможно, дикая смесь всего вместе…

Но она любит его, вот в чем весь ужас! Значит?.. Она открыла глаза и впилась взглядом в отраженное в зеркале покрытое красными пятнами лицо. Возьми себя в руки, детка, ничего еще не случилось, пусть даже благодаря удаче, а не твоему здравому смыслу. Она не знала, почему он не воспользовался ситуацией, может быть, решил сильнее разжечь ее страсть, потомив ожиданием? Или его оттолкнула ее неопытность?

Или?..

– Ох, хватит! – Она сказала это вслух сквозь стиснутые зубы, так же злясь на себя, как и на него. Все эти «или» и «почему» не имеют смысла. Чем бы он ни руководствовался, ей следует понять, что мотылек слишком близко подлетел к огню. И это не должно повториться. Никогда, ни за что!

– О чем, черт возьми, вы говорите? – резко спросил Хок.

– Я съезжаю отсюда сегодня же.

– Джоанна!

– Вы можете повторять «Джоанна» сколько угодно, Хок, но я не шучу. – Он, как и обещал, заехал за ней утром, поднялся наверх и увидел стоявшие у двери чемоданы и саквояж. Но Джоанна твердо смотрела в его рассерженное лицо, хотя внутри все дрожало. Она не помнила, чтобы когда-либо прежде переживала подобное унижение и стыд, но скорее умерла бы, чем призналась в этом.

– Джоанна, у меня нет ни времени, ни терпения препираться с вами сейчас… – начал он.

– Вот и прекрасно! – Не подобало так разговаривать со своим работодателем, мелькнуло у нее в голове, но правда и то, что Хок Мадлен – не типичный шеф. – Я забираю вещи, переезжаю в отель и останусь там до тех пор, пока не найду жилье, соответствующее моему жалованью, а потом мы можем обсудить вопрос о приемлемой компенсации…

– Я не могу поверить своим ушам! – Похоже было, что он и впрямь не может поверить. – Вы всерьез пытаетесь уверить меня, что не останетесь здесь? – спросил он после минутного молчания, во время которого они глядели друг на друга, как два гладиатора перед смертельной схваткой. В его голосе слышались растерянность и замешательство, и ей вдруг стало смешно. – За эту квартиру заплачено за полгода вперед.

– Это меня не касается. Я не намерена больше обсуждать это, Хок, и не останусь здесь ни под каким предлогом. – Если он только упомянет о вчерашнем эпизоде, она, кажется, убьет его на месте!

– Джоанна, это безумие!

– Не думаю. Остаться будет большим безумием. – Она видела, что ошарашила его, и после бессонной ночи, которую она провела, бродя взад-вперед по роскошной квартире, это послужило ей небольшим утешением. Ей хотелось бы возненавидеть его, но, несмотря на то что рассудок был полностью «за», сердце отказывалось подчиниться. Он был воплощением того самого мужского типа, к которому роковым образом влекло ее мать, – поверхностный, бессердечный, ищущий только удовольствий.

– Это ваше последнее слово?

– Да. – Она опасливо взглянула на него, ожидая, что он станет делать дальше.

– Ладно. – Хок подошел к телефону, снял трубку и раздраженно набрал номер. – Антуанетта? – Голос его был ледяным. – Мисс Кроуфорд и я приедем во второй половине дня. Аннулируйте договор об аренде квартиры для мисс Кроуфорд. Она не подошла.

Должно быть, француженка удивилась не меньше, чем сам Хок, потому что следующей фразой, которую он процедил сквозь зубы, была:

– По ряду причин. – И после короткой паузы: – Мне до этого нет дела, заплатите по этому чертову договору сполна. – После чего он швырнул трубку с такой силой, что она подскочила на аппарате, и злобно взглянул на Джоанну: – Поиски квартиры продолжаются. Вы довольны?

– Вам не обязательно этим заниматься. Позже я сама сумею себе что-нибудь подыскать, а пока поживу прекрасно в отеле…

– Я не уеду из Франции, пока вы не устроитесь в подходящей квартире, которую я сам лично осмотрю, ясно вам? – Его взгляд делался все нетерпимее. – Вы не знаете Парижа. Здесь есть очень небезопасные районы, а вы, честно говоря, легкая добыча.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнула она, краснея.

– Что слышали, – парировал он, сверля ее взглядом. – Ума не приложу, как это вы сумели дожить до двадцати девяти лет и не попали в силки какого-нибудь проходимца, – заявил он угрюмо. – Может быть, потому, что вы слишком добродетельны, чтобы быть реальной… – Идем! – Он повернулся к двери, и его голос внезапно стал сухим и деловитым. – Я собирался уехать из Парижа сегодня днем, мой рабочий график насыщен до предела, и я не могу терять даром время. Я знаю, в какое агентство обращалась Антуанетта, мы сейчас едем туда.

– Но это вовсе не обязательно…

– Доверьтесь мне. – Это было сказано с иронией, но глаза его излучали доброту, и Джоанне пришлось бороться с облегчением и радостью, которые захлестнули ее теплой волной. Он хочет найти ей надежное, защищенное место – значит, она небезразлична ему?..

«Не глупи, – мгновенно откликнулся на этот всплеск надежды голос рассудка. Ты приехала сюда затем, чтобы работать, и он хочет, чтобы механизм выполнял свои функции на сто процентов. Всякого рода проблемы отразятся на работе, вот чем занята его голова».

Хок так и не уехал тем днем из Франции. Только в пятом часу, посмотрев несколько квартир в разных концах города, они наткнулись наконец на подходящую. Едва Джоанна увидела ее, как сразу поняла – это то, что ей требуется.

Она с самого начала настояла на том, чтобы самой поговорить с агентами, поскольку представления ее и Хока о нормальных ценах на жилье расходились полностью. Ее внимание привлекла квартира на верхнем этаже реконструированного трехэтажного особняка, стоявшего в тихом скверике поблизости от Латинского квартала.

В старинном, мощенном булыжником сквере на лавочках беседовали старички, а рядом с ними резвилась малышня. Все здесь дышало глубоким покоем. Величественные особняки сохраняли достоинство, несмотря на осыпавшиеся балконы и облупившуюся краску. Джоанне здесь понравилось.

– Едем дальше, – окинув беглым взглядом сонный сквер, сказал нетерпеливо Хок, когда шофер притормозил у тротуара.

– Подождите. Ведь я еще не посмотрела квартиру, – быстро возразила Джоанна.

– Думаю, и без этого все ясно, – сказал Хок пренебрежительно.

– Что вам ясно? – Она повернулась к нему, и лучик осеннего солнца заставил ее волосы вспыхнуть алым пламенем. – Здесь прелестно.

– Прелестно? – Снова в его голосе послышались недоверие и изумление. – На что конкретно вы смотрите, Джоанна?

– Я смотрю на счастливых детей с людьми, которые их любят, которые находят для них время, на маленький райский островок среди океана бизнеса, на эти древние булыжники и вековые деревья, на… – Она остановилась. – А на что смотрите вы?

Синие глаза обратились к ней, скользнули по кремовому лбу, тонким бровям, маленькому прямому носику и крупным пухлым губам и снова завладели ее взглядом.

– Хок? – Она сознавала, что неудержимо краснеет от такого хладнокровного разглядывания, но ничего не могла с собой поделать. – Что вы здесь видите?

Он снова оглянулся на площадь и на этот раз произнес без всякого выражения:

– Я вижу корявые деревья, грязные булыжники и убогие дома, у которых такой вид, словно дунь ветер посильнее – и они развалятся.

– И все? – Она медленно покачала головой. – Тогда мне жаль вас, Хок.

– Так вы намерены осмотреть эту квартиру, я правильно понял? И теперь-то вы точно ее выберете, какой бы она ни оказалась, – проговорил он мрачно.

– Хотите сказать – назло вам?

– Именно.

– Значит, вот какого вы обо мне мнения. Стало быть, вы не пойдете со мной? – спросила она холодно.

Он не ответил, только окинул ее долгим загадочным взглядом, потом открыл свою дверцу и, по-прежнему не говоря ни слова, обошел машину, чтобы помочь ей выйти.

Полная добродушная домовладелица, занимавшая первый этаж, радостно сообщила Джоанне, что молодожены, снимающие квартиру на втором этаже, – очень приятная и общительная пара.

– Они только что поженились, вы понимаете? – добавила она, сияя улыбкой и лукаво поглядывая на Хока.

– Как мило… – улыбнулась в ответ Джоанна – в глазах француженки определенно появилось желание их сосватать.

Поднимаясь вверх по деревянной лестнице, Джоанна гадала, что ее ожидает. Она довольно кисло отметила, что в доме нет лифта. Но когда она добралась до верхнего этажа и зашла в квартиру, то восхитилась обилием света в открывшемся перед ней пространстве. Стены были покрашены в бежевый цвет, а ковер и шторы цвета осенних листьев зрительно усиливали яркость мягких золотых солнечных лучей, струившихся сквозь два окна, доходивших до самого пола. Дверей между гостиной, кухней, а также сообщавшейся с ними столовой не было, но благодаря удачно расставленной мебели каждая секция казалась самостоятельной комнатой. В таких же бледных тонах была выдержана и маленькая спальня, и совсем крошечная ванная. Вся квартира свободно разместилась бы в гостиной громадных хором на Монмартре.

– Мне здесь нравится, и очень. – Джоанна вышла на миниатюрный балкончик, где едва помещались два камышовых кресла и круглый столик, и посмотрела сверху на площадь. – И, между прочим, я говорю это вовсе не из упрямства, что бы вы ни думали, – добавила она.

Секунду он мрачно глядел на нее, а мадам Лемуан тем временем маячила в дверном проеме за их спинами.

– Вы убеждены, что не передумаете?

– Убеждена, – ответила она твердо. – Здесь уютно, Хок… эта квартира мне в самом деле по душе.

– Хорошо, пусть будет так.

Джоанна обошла квартиру кругом, заглянула в шкафы и комоды, снова вышла на балкон и загляделась на старичка с двумя внучатами, кормившими стайку птиц.

– Вы можете въехать сюда уже сегодня. – Хок неслышно подошел к ней сзади. – Если, конечно, хотите.

– Да, хочу… спасибо, – неловко пробормотала она. – Мне жаль, что я вас задержала. – Она повернулась и, встретившись с ним взглядом, в который раз вздрогнула словно от удара током.

– Это было мое решение, – отчеканил он. Хок вообще редко вдавался в подробности, и это сделало его следующую фразу еще более неожиданной. – На солнце ваши волосы превращаются в живое пламя, вы это знаете? А глаза становятся темными, как ночное небо, хотя временами они имеют теплый янтарный оттенок. От кого вы унаследовали цвет волос и глаз от отца или от матери?

– Моя мать была светлой блондинкой, – настороженно ответила Джоанна. – По ее словам, у отца были рыжие волосы и карие глаза. Ей… ей не нравилось, что я пошла в него.

– Одна из причин, объясняющих детские дома? – спросил Хок спокойно. Он ни разу не упомянул об их разговоре в тот первый совместно проведенный вечер, и Джоанна надеялась, что он забыл о нем, как о чем-то неважном. Но сейчас осознала, что это было глупо: Хок Маллен ничего не забывает.

– Возможно. – Она пожала плечами и, опустив голову, хотела пройти мимо него, но он удержал ее, положив ей руки на плечи.

– Вы были очень несчастны в детстве? – тихонько спросил он. – Поэтому вы относитесь к людям с таким недоверием?

– Ничего подобного!

– Джоанна, когда девушка с вашей внешностью никак не найдет себе близкого друга, значит, с ней что-то не так, – сказал он твердо. Было ясно, что он намерен продолжать разговор.

– То же я могу сказать и о вас, – парировала она.

– Можете, но это не будет правдой. – До Джоанны не сразу дошел смысл его слов, но, когда она поняла, ее одновременно пронзила боль и опалила жесточайшая ревность. Хок тем временем продолжал: – Но это было очень давно… и речь сейчас идет не обо мне.

– И не обо мне, – огрызнулась она, крайне раздосадованная, пытаясь вывернуться из его сильных рук. – Я работаю у вас, Хок, вот и все, а моя частная жизнь принадлежит только мне – и прошлая, и настоящая.

– Гм. – Он улыбнулся улыбкой искусителя. – Я, кажется, попался в собственные силки. Но вы мне совсем не доверяете, моя огненная маленькая пуританочка.

Ей не понравилось, что он назвал ее пуританкой, и огненной тоже – это означало недостаток самообладания, но она хотела произвести на него вовсе не такое впечатление. Джоанна перевела дыхание, сосчитала до десяти и сказала сладким голосом:

– Я уверена, мистер Маллен, что как предприниматель вы заслуживаете всяческого доверия. – И быстро направилась к двери. – Может быть, мы принесем мои вещи?

Следуя за ней вниз по лестнице, он не переставал улыбаться. Заметив выражение его лица, она попыталась, хотя и тщетно, разозлиться снова – ведь другой защиты у нее не было. Такой, как сейчас, он был просто неотразим, и хотя она знала, что он виртуозно владеет техникой обольщения, ей было невмоготу противостоять его магнетизму.

– Я занесу ваши чемоданы и уйду, чтобы вы могли разобрать вещи, – сказал Хок, когда они спустились к машине. – Мне нужно позвонить в несколько мест.

– А я думала, мы собираемся ехать в издательство, – взволновалась Джоанна. – Вещи могут подождать.

– Рабочий день уже кончился. – И правда, на сквер быстро опускались мягкие серо-голубые сумерки, в воздухе чувствовался морозец. – Я позвоню и скажу Антуанетте, что вопрос с квартирой решен, затем сделаю свои звонки, а по пути в отель завезу вам кое-какие продукты, хорошо? Так или иначе, один день ничего не меняет. Идите наверх, распакуйтесь, примите ванну и отдыхайте.

– Хок, в этом нет необходимости, я и сама могу все купить!

– Послушайтесь меня хоть на этот раз, Джоанна, – произнес он устало. – Главное сражение сегодня выиграли вы – самостоятельно выбрали себе жилье и отстояли свою независимость, проявив упорство и несгибаемость духа, а я подобающим образом унижен. Теперь можете почивать на лаврах.

– Ну хорошо. Спасибо.

Джоанна увидела, что темные брови иронически поднялись в ответ на ее согласие, и с трудом сдержала улыбку. Она не должна проявлять слабость, ведь сражение еще не кончено, а сражается она не только с Хоком, но и с собственными эмоциями, которые предательски ее подводят. Он очень опасен, гипнотически, чарующе опасен, и предельно беспощаден в своем желании победить, а если только он догадается о ее чувствах к нему… Эта мысль заставила ее вбежать в дом впереди него с такой поспешностью, словно ее преследовал дьявол.

Разложив в спальне свои вещи, Джоанна решила принять ванну, а потом ненадолго прилечь. Хок придет не раньше, чем часа через два, а ей необходимо справиться с головной болью, которая начинала пульсировать в висках. После того, как Хок завезет ей продукты, она приготовит легкий ужин, выпьет чаю и ляжет в постель с какой-нибудь книгой, привезенной из Англии. Чудная мирная ночь в новом доме… Как правильно она поступила, настояв на переезде из той, первой квартиры! Джоанна вздохнула с облегчением. Здесь она может оставаться сама собой, в этом оазисе станет отдыхать от проблем, которые вскоре обрушатся на нее, как на нового руководителя «Бержика и сына». Здесь она может быть вполне счастлива – если бы только некий высокий синеглазый индивидуум не сверкнул на ее небосклоне, словно зловещий черный метеор.

«Метеор» явился в начале восьмого с пакетами продуктов в руках и серым от усталости лицом. Стоило Джоанне заметить это, как сердце ее преисполнилось нежности – что ей совсем не понравилось. Хок принялся выставлять пакеты на кухонный стол, приговаривая:

– Здесь пара бутылок хорошего вина и всякие закуски…

– Не хотите остаться и поужинать со мной?

– С удовольствием, – немедленно последовал удовлетворенный отклик, и, хотя Джоанна понимала, что он это предвидел, все-таки не могла сердиться. Он в самом деле выглядел усталым, а если бы она остановилась на первой квартире, Хок уже вернулся бы в Англию, так что виновата во всем только она… пусть и косвенно.

– Я открою вино, хорошо? – спросил он с подозрительной кротостью, и это лишний раз убедило Джоанну, что он подстроил все специально.

– А как ваш шофер? – Она кивнула на окно, выходившее в скверик. – Вы предупредил его?

– Я приехал на такси. – Его глаза лукаво блеснули.

– И вы не попросили подождать? – пробормотала она с сарказмом. – Как удачно вышло, что я пригласила вас.

– Я верил в ваше доброе сердце, – улыбнулся он. – Где у вас штопор?

– Вот здесь, – сдалась Джоанна. Она выдвинула ящик и протянула ему штопор. – Но после ужина вы сразу уедете, хорошо? Я устала не меньше вашего и хочу пораньше лечь в постель.

– Я тоже хочу лечь… в вашу постель, Джоанна, – сказал он с шутливым сладострастием, ожидая, видимо, что она засмеется. Она и в самом деле хмыкнула, но эти слова заставили рассудок насторожиться, а сердце учащенно забилось. «Hе забудь, Джоанна, особенно опасен он имение тогда, когда мил и забавен. Вот как сейчас. Ты беззащитна против этого человека, но ему об этом неизвестно, так что сохраняй невозмутимость и веди себя как ни в чем не бывало».

Красное вино сохраняло аромат винограда, его букет вобрал в себя благоухание лета. Джоанна подумала, что оно, наверное, стоит небольшое состояние. Пока она готовила салат на гарнир к бифштексам, Хок, присев на край кухонного стола, внимательно наблюдал за ней. И сейчас, чтобы расслабиться, она незаметно для себя проглотила один за другим два бокала вина, отчего теперь в голове ее слегка шумело.

– Кажется, мне надо налечь на закуску. – Она подцепила вилкой парочку маринованных грибов и отправила их в рот. – Кстати, что такое намешано в этом вине?

– Просто виноград, сахар и…

– Вы же понимаете, о чем я, – мрачно укорила его Джоанна. – Может, вы пытаетесь подпоить меня?

– Неужели я на такое способен? – Сапфировые глаза откровенно смеялись.

Наверное, ей следовало обидеться, но она не обиделась, а уверенно кивнула, и в следующий миг он, не говоря ни слова, привлек ее к себе. Джоанна сделала ошибку, открыв рот, чтобы выразить протест, потому что он просто воспользовался этим и завладел ее губами, отчего все тело Джоанны охватила дрожь желания. Перед этим он снял пиджак и развязал галстук, и теперь, упираясь ладонями в его грудь, она ощущала под шелком рубашки жесткие волоски.

– Ты такая красивая, Джоанна, – прошептал он, легонько прихватывая зубами ее нижнюю губку. – Ты не представляешь, что со мной делаешь.

Она беспомощно подумала, что очень даже представляет – если это хоть отдаленно похоже на то, что он делает с ней.

– Я готов проглотить тебя целиком… – Его губы сжали ей мочку уха, и… тут до ее слуха донеслось яростное шипение, и она резко отпрянула назад.

– Бифштексы! Я не могу позволить им сгореть в первый же вечер – что подумает мадам Лемуан?

– К черту мадам Лемуан! – Но он позволил ей подойти к плите и, пока она спасала их ужин, снова наполнил бокалы.

Джоанна решила не притрагиваться больше к вину, пока как следует не поест.

Они поужинали за маленьким столиком, где едва хватало места для двоих, и Джоанна растянула третий бокал до самого десерта – божественно вкусного шоколадного мусса, покрытого свежими сливками.

– Какое объедение! – Она облизала ложку, и, подняв глаза, встретилась взглядом с Хоком, который смотрел на нее, не отрываясь, из-под опущенных ресниц.

– Вы похожи сейчас на довольного котенка, – проговорил он глухо. – Я так и слышу, как вы мурлычете.

– Я обожаю шоколадный мусс, – призналась Джоанна с легким смущением.

– А что еще вы любите, Джоанна? – тихо спросил Хок. – Я ведь не знаю о вас почти ничего, кроме сухих фактов, изложенных в ваш личном деле. Какую музыку вы слушаете? Как читаете книги? Расскажите мне.

Говорить было безопаснее, чем молчать, и она заговорила, сперва скованно, затем все свободнее – после того, как Хок откупорил вторую бутылку вина. Он тоже не остался в долгу, рассказал ей о своем детстве, юности, о желании сделать себе самостоятельное имя помимо «внука Джеда Маллена».

В комнате царил полумрак, ее освещал только стоявший в углу торшер – Хок выключил верхний свет перед тем, как они сели ужинать. И только Джоанна подумала, что обстановка слишком интимная, как Хок сказал:

– Ну, мне пора двигаться.

– Что?

– Вы говорили, что очень устали… – произнес он негромко. – День и правда выдался хлопотливый.

Она молча смотрела на него, пытаясь скрыть досаду и стыдясь захлестнувшего ее возмущения. Он даже не хочет поцеловать ее на прощанье? Ну и прекрасно, ведь, если бы он попытался, ей пришлось бы поставить его на место.

– Да, я устала, – согласилась она натянуто. – Спасибо за продукты… сколько я вам должна?

– Не говорите ерунды, – лениво оборвал он ее, вставая и потягиваясь, как сильный лесной зверь. Пронзительные синие глаза не отрывались от ее лица, на котором ясно было написано смущение и обида. – Считайте, что это подарки на новоселье. Я привез только самое необходимое, завтра после шести вам доставят остальное, постарайтесь к тому времени вернуться.

– Да, хорошо, спасибо… – Он и впрямь собирался уйти. Джоанна смотрела, как он берет пиджак, натягивает его на свои широкие плечи, а галстук засовывает в карман. Она ждала всего, но только не этого.

Хок, конечно, все понял и попрощался с ней в передней с напускной беззаботностью. Джоанна сегодня раскрылась перед ним в большей мере, чем он ожидал, и все же она еще напоминала пугливую горлицу, готовую в любой момент вспорхнуть с ветки при приближении охотника. Когда он ею овладеет – а в этом Хок не сомневался, – это произойдет при условии ее полной капитуляции, физической и моральной, и она будет хотеть его так же сильно, как он хочет ее. Он сам не знал, почему абсолютная победа над ней так ему важна. Прощальный поцелуй был долгим и неторопливым, его рука, приподнявшая ей подбородок, – ласковой, прикосновение губ – сдержанным и уверенным.

– Спокойной ночи, Джоанна. Машина заедет за вами завтра в восемь утра.

И ушел.