Иллюзионист

Глава 15

Быть в открытом море так же удивительно, как и страшно. Каждое тёмное облако заставляет нервничать в ожидании новой бури. А по ночам небо и вода настолько чёрные, что луна напоминает серебряное пламя, освещающее поверхность, и вызывает страх совсем иного рода — страх провалиться в бездну и потерять себя. Но бывают моменты — когда Лео на верхушке мачты смотрит в подзорную трубу, или когда Лейре с Кастианом обсуждают координаты, ориентируясь по небесным светилам, или когда я вношу свою лепту, поддерживая чистоту на палубе и в грузовом отсеке, или когда Кастиан подпевает пошловатым песенкам Лео за ужином, — когда я не могу представить себе другого места, где я хотела бы оказаться.

Дни сменяют друг друга, мы привыкаем к жизни в море. Кастиан и Лейре проводят почти каждое утро за изучением журнала адмирала Ариаса в капитанской каюте. Но путь к Исла-Сомбрас окутан не только мифами мориа. Координаты и мореходные навыки Лейре позволяют определить, что остров находится между королевством Пуэрто-Леонес и её родиной, Эмпирио Лузо, прямо посреди Кастинианского моря.

— Как мориа удалось скрыть целый остров? — спрашивает Лейре на третий день. Она пытается научить меня пользоваться секстантом, но стоит только мне прикоснуться к нему, как я чувствую странную искру магии от крошечных альманов, инкрустированных в металл. Даже мысль о том, чтобы считать с них воспоминания, вызывает у меня головную боль.

— Так же, как им десятилетиями удавалось скрываться от тирана-короля, — отвечаю я и передаю секстант обратно. — Благодаря магии и воле к жизни.

Несмотря на уверенность, с которой держат курс Кастиан и Лейре, я вижу, как их одолевают сомнения. Наступает четвёртый день, а никакого Исла-Сомбрас на горизонте не видно. Одна только вода на много миль вокруг.

После того неловкого момента во время грозы мы с Кастианом ни разу не оставались наедине. Если есть какая-то задача, я выполняю её с Лейре и Лео. И Кастиан делает так же. А когда экипаж состоит всего из четырёх человек, дел всегда выше крыши.

Утром пятого дня Лео внезапно выкрикивает:

— Земля!

Мы все прибегаем к борту палубы. Но Лейре складывает подзорную трубу и поджимает губы в одну жёсткую линию.

— Песчаная отмель.

Кастиан проводит рукой по волосам и вцепляется в натянутый трос.

— Мы уже должны были быть на месте.

— Видишь где-то поблизости сушу? — язвит Лейре. — По всем расчётам, мы должны были увидеть очертания Исла-Сомбрас ещё вчера. Ты когда-нибудь о таком слышала, Рената?

— Об исчезающем острове? — Я покачала головой. — До встречи с Кастианом я была уверена, что Клинок Памяти — всего лишь легенда. Большая часть истории мориа была утрачена.

— Возможно, проблема в журнале, — предполагает Лейре. — Половина его записей — бредни о мужестве и стойкости, которые придаёт мужчинам морской воздух. Всё остальное написано настолько пространно, что едва ли имеет смысл. — Лейре прочищает горло и начинает пародировать старого леонесского аристократа, цитируя слова по памяти: — «Мы следовали за неподвижным ориентиром — звездой Маринера — до тех пор, пока остров не появился, окутанный туманом и лунным светом. И хотя я переживаю за девушку, король доволен. Мы плывём дальше».

Я прикусила губу изнутри.

— Имя девушки хоть раз упоминалось?

— Нет, — отвечает Кастиан.

Я ещё раз проговариваю известные нам факты:

— Король Фернандо плавал к Исла-Сомбрас с экипажем, погибшим во время или сразу после путешествия. По какой-то причине он больше не возвращался за Клинком Памяти, несмотря на то, что секстант был у него. Мы знаем, что острова нет ни на одной карте, но у нас есть координаты.

— Что мы упускаем? — спрашивает Лео.

— Мы ничего не упускаем, — отвечает Кастиан. Наши взгляды встречаются, как будто он не успел отвести глаза. — Мы просто потерялись.

Пока Лейре и Кастиан выясняют, где они ошиблись, я спускаюсь под палубу, чтобы приготовить обед. Есть что-то успокаивающее в монотонной чистке картошки, даже если время от времени в отражении лезвия мне мерещатся разные лица. Король Фернандо. Мендес. Алессандро. Марго. Дез. Даже Кас.

Лео стучит по деревянной балке. Кожа вокруг его носа обгорела и теперь облазит. Он ничего не говорит, только берёт гречневую кашу и садится рядом со мной.

— В детстве я ненавидел чистить картошку, потому что мама говорила, что у них есть глазки.

— Однажды, когда мой отряд застрял в маленьком городке провинции Тресорос, мы ели картошку на завтрак, обед и ужин. На протяжении нескольких недель. Я потом даже видеть её не могла.

Он кивает в сторону мешков с картошкой.

— Что ж, надеюсь, ты смогла преодолеть свою неприязнь.

Я вытерла лоб и воткнула нож в ту же самую картофелину, которую аккуратно чистила, когда он вошёл.

— Выкладывай, Лео.

— Я не мог не заметить, что вы с Кастианом подозрительно молчаливы после бури. Почти не смотрите друг на друга, хотя я-то вижу, какими долгими взглядами каждый из вас провожает другого, когда думает, что тот не видит. Ты даже предпочла спать с нами в гамаках, хотя он предлагал тебе капитанскую каюту! Чёрт, да я бы сам притворился, что без ума от принца, лишь бы поспать на мягком матрасе…

— Лео, — со стоном протягиваю я, прожевав картофелину. Я не хочу отрицать то, что она сказал. Мы потерялись посреди открытого моря; возможно, сбились с курса из-за непогоды; а дома назревает война. Но прямо сейчас все мои мысли крутятся вокруг Кастиана. Больше всего на свете я хочу поделиться этим с кем-то, а Лео и так знает о моих душевных терзаниях. — Во время бури кое-что произошло.

Лео ухмыляется, будто и так всё знает, но продолжает чистить картошку. И эти звуки каким-то образом меня успокаивают.

— И что же?

— Мы чуть было не поцеловались.

Стоит мне произнести это вслух, как в памяти оживает тот момент. Живот сжимается от ощущения, будто я парю в воздухе над волнами.

— Это случилось впервые? — спрашивает Лео.

— Нет. — У меня горят щёки и шея, когда я вспоминаю, как он рубил дрова на заднем дворе дома доньи Саграды, как он, чуть ли не рыча, целовал меня в ответ. Я коснулась основания своей шеи, словно всё ещё чувствовала его прикосновение. — Но тогда это было вынужденно. И он попросил меня больше так не делать.

Лео недоверчиво вскидывает бровь.

— Прям так и сказал?

— Он сказал не использовать его таким образом.

— А, так это совсем другое дело.

— Я понимаю, что сейчас не лучшее время выяснять отношения.

Лео кладёт очищенную картофелину поверх моей небольшой горки.

— Не уверен, что могу с этим согласиться. Чтобы у вас с Кастианом что-то получилось, вам нужно взглянуть друг другу в глаза. Если это путешествие должно было тебя чему-то научить, так это тому, что результат выходит лучше всего, если действовать сообща. Иначе зачем это всё?

— Ради жителей королевства.

— Прошу прощения, леди Рен, но ты привыкла бороться, не веря в победу. Ты не разделяла идеи Шепчущих и не позволяла себе по-настоящему представить будущее, стоящее за каждой шпионской вылазкой. Здесь же я поставил на тебя. Кастиан поставил на тебя. Даже леди Лейре. Ваши отношения с Кастианом… непростые. Ваши чувства осложнены вашим прошлым, его братом, ответственностью за судьбу королевства.

— Я уже говорила тебе, что именно из-за всех этих обстоятельств я и не могу представить себе будущее. Ни с ним, ни с кем-либо другим. Кастиан станет королём. А я? Королевской шпионкой? Бывшей подружкой короля и фиктивной женой?

— Тебе нужно представить своё будущее. — При всём его внешнем веселье Лео как никто понимает меня, видит насквозь самые мрачные, уродливые уголки моей души, которые я не хочу никому показывать. — Возможно, без Кастиана. Вот я не могу представить ни одно королевство из всего известного мира, где тебя бы не было.

Я беру следующую картофелину и сжимаю её. Ах, если бы от эмоций можно было избавиться так же просто, как от воспоминаний.

— Наверное, я просто пытаюсь рационализировать те чувства, что накрыли меня во время бури, — поясняю я. — Мне хорошо знакомо это предчувствие неизбежной катастрофы. Оно способно заставить тебя действовать импульсивно. Когда я была с Шепчущими, среди мятежников часто появлялись новые парочки перед опасными миссиями. Более того, почти все поцелуи, которые бывали у нас с Дезом, случились потому, что мы думали, что умрём. И этот момент с Касом заставляет меня сомневаться, а были ли чувства настоящими.

Лео размышляет над этим, технично очищая кожуру.

— Но если забыть про обстоятельства, в тот момент для тебя всё было по-настоящему, ведь так?

— Да, было, но я не хочу полагаться на изменчивые порывы моего сердца.

— Пускай я знаю тебя всего ничего, Рената, но в одном я уверен наверняка: когда ты любишь, ты любишь всем своим существом. От пальцев ног до непослушных прядок на макушке. Ты любишь так сильно, что это может разрушить тебя. Мне кажется, есть разница между ветреностью и изменениями чувств со временем.

В последний раз мне было так легко в общении, когда мы с Саидой проводили тихие вечера в старой крепости мятежников, выполняя простую работу вроде той же чистой картошки. Но моя прежняя жизнь — всё ещё не зажившая рана. Прошло всего несколько дней, с тех пор как Дез отступил и позволил Шепчущим схватить меня. Эстебан, который годами грубил мне, дал мне возможность сбежать. Но Дез, ради которого я и вступила в эту борьбу, просто стоял в стороне, словно десять лет нашей дружбы для него ничего не значили.

— Что тебе сделала эта картофелина? — спрашивает Лео, ласково накрывая мою ладонь своей, пока я не отрезала себе пальцы. Снимая кожуру по кругу одной полосой, я почти дошла до сердцевины. Окинув взглядом получившуюся горку картошки, он берёт кастрюлю, чтобы начать тушить рыбу.

— Многовато картошки получилось, — признаю я.

— Надеюсь, ты очень голодная.

Вот оно — слово, которым можно описать моё состояние: голод. Или жажда. Я жажду стольких вещей сразу, которых не могла позволить себе раньше. Счастье. Смех. Понимание без слов. Друзей, настоящих. Поцелуев украдкой. Можно ли мне хотеть всего этого? Наверное, это всё не будет иметь значения, если мы не найдём Исла-Сомбрас. Лео прав. Мы с Кастианом лучше справляемся, когда взаимодействуем. И если он не хочет делать первый шаг, то сделаю я.

Я выбираюсь из люка и обвожу взглядом палубу, но Кастиана нигде не видно. Лейре стоит у штурвала. Заметив меня, она показывает в сторону капитанской каюты. Я стучусь, но он не отвечает. Я уже подумываю ворваться без приглашения, но мне не хватает духу. Подумать только, я проникала в соборы, чтобы вернуть отнятые сокровища мориа, кралась по коридорам дворца в Андалусии, но именно разговор с Кастианом вызывает у меня такую реакцию. Я вытираю потные ладони о рубашку, внезапно вспомнив слова Лео о непослушных словах на макушке. Чувствуя себя совершенно нелепо, я уже собираюсь уйти.

Но в этот момент дверь открывается, и на пороге оказывается Кастиан, удивлённый нашей встрече. Его золотистые волосы взъерошены, и я представляю, как он вцеплялся в них пальцами, пытаясь собраться с мыслями. Он смотрит мне прямо в глаза. Это наш самый долгий зрительный контакт за последние несколько дней.

— Я как раз собирался пойти тебя искать.

Пока он говорит, в его голосе слышатся одновременно надежда и страх.

— Я здесь.

Морщусь от того, как пискляво это прозвучало. Он жестом приглашает меня в каюту.

— Идём. Ты должна это увидеть.

На его койке лежит молоток. Простыни ровно натянуты, и я не могу сказать, то ли он так тщательно её заправляет по утрам, то ли вовсе не использует по назначению. В каюте пахнет кожей и солью. Когда я была в покоях Кастиана во дворце, пытаясь найти какой-то намёк на секретное оружие короля, ещё не зная, что это оружие — человек, меня поразил морской запах в спальне. Теперь же этот запах везде и всюду.

Я указываю на молоток.

— Обычно это я готова всё крушить и ломать.

Кастиан пальцами зачёсывает волосы назад и улыбается, заметно расслабляясь, как и я. Он пересекает каюту, подходя к резному шкафу, прикрученному к стене, и касается механизмов на дверцах.

— Они постоянно открываются и скрипят по ночам. По крайней мере, это в моих силах исправить.

— Я думала, ты вовсе не спишь.

Он пожимает плечами, и печальная улыбка растягивает его губы.

— Я всё ещё пытаюсь.

Ощущение падения возвращается. Я глубоко вдыхаю.

— Ты это хотел мне показать?

— Нет. Я хотел тебя позвать, потому что нашёл кое-что. — Он обходит капитанский стол, забитый картами, стальными корабликами, несколькими компасами и песочными часами, и показывает на одну из страниц в журнале адмирала. — Упоминание о ней.

Стоит мне взять журнал в руки, как я начинаю чувствовать давление в висках. Я держала его уже раз десять с тех пор, как мы покинули Малое Лузо, но не помню этого наброска, сделанного синими чернилами, — птицы, распахнувшей крылья, с длинным клювом и хвостом веером. Рядом написано: «Вот и закончился полёт королевы. Её Величества Галатеи больше нет. Это мой…»

Чернила, темнеющие с каждой секундой, были размазаны, словно перо выдирали из рук. Автор этих строк остановился на полуслове, так и не дописав, что собирался. Я переворачиваю страницу, затем ещё одну. Десять пустых страниц в самом конце. После нескольких секунд удивлённого молчания, я улавливаю запах.

— Агуадульсе? — кладу журнал обратно на стол. Кас кивает.

— Прошлой ночью мы с Лео немного выпили…

— Ты и Лео? — переспрашиваю я. Поэтому Лео пришёл ко мне сегодня?

Кас ухмыляется.

— Ревнуешь, что я забираю у тебя друга?

— Нет, Кас. Тебе давно пора окружить себя людьми, которыми ты доверяешь.

— Так вот, он случайно уронил бокал. — Кас хлопает ладонью по журналу. — Пролил агуадульсе на страницы, а я поднёс журнал к огню, чтобы высушить. И только сегодня заметил изменения. Когда мы были детьми, герцог Ариас всё лето писал любовные записки девчонкам, используя невидимые чернила, которые он украл у деда. Он был невыносим. Но всё же он рассказал нам, что если нагреть пергамент, чернила проявляются. Адмирал Ариас собирался написать что-то ещё. Некролог? Что-то об этой королеве.

Я снова беру журнал. Меня будоражит эта новая информация.

— Галатея.

— Ты уже упоминала её имя. — Кас подходит так близко, что я могу различить запах его мыла и разглядеть узор из шрамов на груди. — Но ты спрашивала про принцессу.

— У меня есть воспоминание. Не знаю откуда. Оно возникло, когда мне было плохо. Я увидела морское сражение. На палубе стояла принцесса, и гравировка на её доспехах изображала сапсана. Он был из альмана.

— Принцесса мориа из твоих воспоминаний? Почему ты не рассказала об этом раньше?

— Кас, я по большей части не контролирую свою магию. Последний член королевской семьи мориа, как известно, погиб несколько десятков лет назад. До этого я никогда даже не слышала о принцессе или королеве по имени Галатея. Но в моём воспоминании она была… — Я вздыхаю, тяжесть этих слов ощущается на языке. — Вместе с твоим отцом.

Кастиан потрясённо моргает, и его лицо медленно искажает гримаса.

— Вместе в смысле?..

Я видела Галатею на том корабле, буквально чувствовала те яркие эмоции, которые она испытывала, целуя Фернандо, её любовь к нему. Меня аж передёргивает.

Яхта подпрыгивает на волне. Кастиан обнимает меня одной рукой, и мы пережидаем неспокойный участок моря. Снаружи небо чистое, и мы плывём так быстро, что иногда мне кажется, будто мы летим. Когда падение мне больше не грозит, Кастиан медленно отпускает меня. Его ладони задерживаются на моей талии.

— Почему ты мне не сказала?

«Потому что, если мой разум разрушается, я не хочу, чтобы ты об этом знал», — мысленно отвечаю я.

— В это сложно поверить, пока не увидишь своими глазами. Если бы я только могла показать тебе свои видения, — признаюсь я, касаясь крестового шрама на его скуле. Как вдруг боль вспыхивает в кончиках моих пальцев, как молния, пронзая сухожилия. Завитки на моих ладонях загораются светом, и Кастиан отскакивает от меня. Он прижимает ладони к лицу, после чего подходит к зеркалу и разглядывает отражение.

Тяжело дыша, он разворачивается ко мне.

— Что это было?

Я всё ещё чувствую онемение в подушечках пальцев.

— Я не хотела.

— Рен, я видел это. — Он берёт мою ладонь в руки и проводит большим пальцем по узору из шрамов. — Видение с ними на корабле. Ты поделилась этим воспоминанием со мной. Не знал, что робари на такое способны.

— Я тоже не знала. Такого раньше никогда не случалось, — тихо произношу я. Закрываю глаза на мгновение. Он не боится моих прикосновений или моей силы. Ему любопытно.

— Ты когда-нибудь слышала о подобном?

— Вентари могут мысленно общаться с другими вентари, — рассуждаю я. — Вполне возможно, что наши способности можно комбинировать.

Кас мягко отпускает мою руку, обходит стол и смотрит на карты с компасами. Все эти инструменты помогают нам пересечь океан, но мы едва ли можем направлять друг друга. Давно мы столько времени не проводили вместе, и его прикосновение, как якорь, не отпускает меня.

— Что это значит, Кас?

— Это значит, что я многого не знаю о своём отце. Это значит, что, возможно, в этом кроется причина, почему о первом его браке не осталось никаких свидетельств. — Кастиан выглядывает в иллюминатор. Подходит ближе к окну, весь напряжённый, смотрит на спокойное море и резко разворачивается. — Почему мы сбросили якорь?

Выйдя на палубу, мы находим Лео и Лейре, прислонившихся к правому борту корабля.

— Что ты делаешь, Лейре? — спрашивает Кастиан.

Она упирает руки в бёдра и указывает на секстант.

— Поздравляю, ваше высочество. За полдня мы прошли целый круг.

Зелёно-голубая вода окружает тянущуюся змеёй песчаную полосу суши.

— Ты уверена, что это то же самое место? — спрашиваю я, но тут же сама морщусь от глупости вопроса. Это не может быть совпадением.

Лейре крутит барабан секстанта туда-сюда, глядя в зрительную трубу, и разочарованно выдыхает.

— Я не знаю, что имел в виду король Фернандо, говоря, что только эта штука поможет нам найти проклятый Клинок Памяти. Пока что он только завёл нас в тупик.

Испугавшись, что она со злости швырнёт его в воду, я спешу забрать секстант из её рук.

— Этому должно быть какое-то объяснение.

— Почему бы тебе не поискать его? Я пока пойду помою голову и смою эту вонь с кожи. — Лейре наклоняется к Кастиану и принюхивается. — Тебе тоже советую.

Лейре снимает с себя одежду, без которой чётко видны линии загара по закатанные рукава и бриджи. Она забирается на перила — против полуденного солнца её обнажённый силуэт выглядит лишь тёмным пятном, — и ныряет в чистую голубую воду.

— Стой! — выкрикивает Кастиан.

Лео жадно смотрит на воду, развязывая шнуровку своих штанов. Сбрасывает с себя одежду, открывая рельефные мышцы, и прыгает следом за Лейре.

— Это бунт, — возмущается Кастиан.

Вздыхаю.

— Их можно понять.

— Мы торчим здесь уже несколько дней! — ругается Кастиан, сокращая дистанцию между нами. Он понижает голос, хотя мы и так на палубе одни. — Мы всё делали правильно. Но что, если… Если заданием Лейре было не убить меня, а отвлечь нас?

— Не могу сказать, что полностью ей доверяю, но в том, как она говорила о своём отце и короле, было что-то искреннее. И её злость была настоящей. Я верю в это. — Кастиан отворачивается, но я касаюсь его подбородка с колючей щетиной, возвращая его взгляд на себя. — Лейре права. Нам надо проветрить головы. Ты бы посоветовал мне то же самое. — Ещё несколько недель назад я бы ни за что такое предложила. Я бы просто согласилась, что нам нужно плыть дальше и, возможно, окончательно потеряться. Но сейчас, мы окружены неопределённостью, и у нас вопросов больше, чем ответов. — Сам посуди. Мы вернулись на то же самое место. Возможно, нам стоит проверить его.

Я стягиваю рубашку через голову. Кастиан делает резкий вдох и отворачивается, давая мне уединение. Джентльмен до мозга костей. Я снимаю с себя бриджи и нижнее бельё, бросаю к общей стопке одежды. Делаю глубокий вдох и ныряю вниз головой в прохладную голубую поверхность.

От погружения в воду у меня учащается сердцебиение. Вода здесь невероятно чистая, и на секунду мне кажется, будто я парю в воздухе. Золотистые рыбки проплывают рядом со мной, но разбегаются от четвёртого плюха в воду. Кастиан таки присоединился к нам. Мощными движениями он рассекает море, в честь которого его назвали.

Я просто плаваю на спине, погрузившись в водные объятья. Что-то большое проплывает под моей ногой. Я открываю рот, чтобы закричать, но затем замечаю косяк серебристых рыбок, кусающих за плавники пятнистого беззубого кита. Я разворачиваюсь, чтобы позвать остальных, но когда оглядываюсь назад, кита уже нет. Это невозможно, он не мог так быстро уплыть.

Я чувствую жар в груди. Бью руками по воде, пытаясь подплыть ближе к друзьям. Лео собирает ракушки на песке, пока Лейре плавает на спине, убрав руки под голову и греясь на солнышке. Кастиан выходит на берег. Струйки воды стекают по его мускулистой спине. Его длинные волосы закручиваются на кончиках. Он смотрит вдаль, слегка прищурившись, точно бог морей, обернувшийся человеком, чтобы изучить границы своих владений. Я чувствую натяжение внизу живота, у меня перехватывает дыхание.

— Ты пялишься, — пропевает рядом Лео.

Я вздрагиваю и понимаю, что он вернулся в воду и подплыл ко мне. В руке он держит удивительно красивую спиралевидную ракушку. Не знаю, что хуже: что я пялилась или что меня поймали, но я ныряю под воду, скрыв всё, кроме глаз.

— Ты сильнее взволнована, чем обычно, — отмечает Лео.

Вместе с ним мы добираемся до места, где достаём ногами до опоры, хотя дно такое мягкое, что мои ступни погружаются в него.

— Да, по сотне причин. Это место какое-то странное.

Я рассказываю Лео о том, как показала Кастиану видение.

— Я ещё никогда ни с кем не делилась воспоминаниями.

— Может, твой дар развивается? Становится сильнее?

Ещё один вопрос, на который у меня нет ответа. Я хлопаю по воде, создавая небольшую волну.

— Вентари — единственные мориа, способные читать чужие мысли, но этот момент с Касом ощущался совсем иначе. Я словно бы впустила его в свой разум.

— Возможно, это даже хорошо. Теперь ты не будешь хранить всё это в себе в одиночку.

Что было бы, если бы я узнала, что могу делиться воспоминаниями, раньше? Отгоняю эту мысль.

— Боюсь, что это воспоминание изменит всё.

Когда я замолкаю после этих слов, глядя на просторы бескрайнего моря, Лео обрызгивает меня водой.

— Ты не можешь просто сказать, что узнала что-то невероятное, и молчать.

— В нём была принцесса мориа по имени Галатея, — начинаю рассказывать я. Лео кивает, пока я описываю её доспехи и корабли Ледяных земель. — И она целовала короля Фернандо. Ты бы видел эту страсть и преданность в его глазах. Это видение возникло у меня в тот первый день на корабле.

— Неудивительно, что ты слегла с лихорадкой, — отвечает Лео, прекрасно понимая мою реакцию на это воспоминание. — Мы не знали, что делать. Кастиан сходил с ума. Что это может значить?

— Пока не знаю. — Воспоминание о первом дне в море заставляет меня поморщиться. — Но я так и не поблагодарила тебя за то, что заботился обо мне. Хотя то лекарство было отвратительным.

Лео усмехается, проводя своими длинными пальцами пианиста по поверхности воды.

— Ты про то жуткое снадобье Лейре от морской болезни? Она сначала заставила нас выпить его, а затем велела Касу напоить им тебя в надежде, что тебе полегчает. Думаю, именно в тот момент я понял, что она мне нравится.

— Но лекарство же дал мне ты.

Растерянность на его лице сменяется осознанием. Лео не было со мной, когда я очнулась. Мой взгляд метнулся к Кастиану, который в этот момент просеивал песок рукой.

Я разом вспомнила всё: каким странно притихшим был Лео, он едва ли сказал мне пару слов. Я так запуталась в своих видениях, что даже не поняла, что лекарством меня поил Кастиан… И я сказала ему… О Госпожа Теней, сколько я ему наговорила. Кастиан принял облик Лео! И не остановил мои откровения.

«Такой красивый и такой ужасный… Я хочу его ненавидеть».

— Подожди, Рен! — кричит Лео, но я уже возвращаюсь обратно к кораблю.

Поднимаюсь по верёвочной лестнице и неуклюже падаю на палубу. Натягиваю свои вещи. Мои собственные слова крутятся в голове.

«Нет ничего плохого в том, что… меня тянет к нему. Иногда я чувствую это».

Штаны Кастиана лежат прямо передо мной. Я выбрасываю их за борт. Унижение застилает мне глаза. Я даже не разбираю, куда я иду, пока не оказываюсь под палубой, в единственном месте, о котором все мои мысли: в игорном зале, где мы прятались от бури. Должно быть, Лео и Лейре были здесь, потому что на игральном столе разложены карты.

— Что на тебя нашло? — Кастиан хлопает за собой дверью. Его мокрые штаны облепляют бёдра. Струйки морской воды стекают по шее и груди. Все мои чувства к нему из-за этой близости — из-за того, что мы на ограниченном пространстве сталкиваемся каждый день. Ненависть, любовь и страсть смешались в бурю, от которой я не могу спрятаться.

— Ты обманул меня, — выдавливаю я. — Ты обманул меня своей иллюзией, Кас.

Он останавливается передо мной, пытаясь поймать мой взгляд в надежде прочитать в глазах то, что я не могу выразить словами.

— Да.

— Почему?

— Ты знаешь почему.

Я мотаю головой, капли морской воды падают на мои ноги.

— Объясни мне.

Он проводит пальцем по моему плечу и вниз по руке.

— Мне невыносимо было смотреть на твои страдания… Это убивало меня. Я оставил Лейре за штурвалом и пошёл будить тебя. Открыв глаза, ты сказала, что ненавидишь меня.

— Кас…

Я пытаюсь сказать, что видела тогда перед собой не его, а Фернандо, но он опускает взгляд в пол и грустно улыбается.

— Я знал, что Лео — единственный человек, которого ты бы впустила, помощь которого приняла бы. Больше всего на свете я захотел стать кем-то другим в этот момент, и затем я вспомнил, что могу. Я могу быть кем угодно для тебя. Чёрт, я готов даже стать своим братом, если ты этого хочешь.

Я вспоминаю Деза на набережной Малого Лузо — смелого, безрассудного, но уже не такого, каким я его знала. Потерянного. Изменившегося. Я была так обеспокоена тем, как сильно я изменилась, что даже не обратила внимания, как изменились все вокруг меня.

— Не говори так. Я не хочу, чтобы ты был Дезом, — тихо говорю я. — Я хочу, чтобы ты…

Я запинаюсь. Кас замирает. Его жаркий взгляд останавливается на моих губах, на мокрой одежде, липнущей к телу. Моё сердце колотится так сильно, что кровь стучит в ушах.

— Чтобы я что? — Его глубокий голос дрогнул.

Это я и пытаюсь понять. Я вижу мальчика, который был моим другом во дворце, его ангельскую улыбку, наш секретный уговор. Мне было больно покидать этого мальчика. И тут же я вижу парня, которого ненавидела, иллюзию Кровавого Принца. Того самого, который проводил публичные казни, вести о которых разносились по всему королевству. Я вижу мужчину, танцевавшего со мной на балу и интересовавшегося, помню ли я его. Принца, которого я едва не избила до полусмерти. И Кастиана, который сейчас со мной в комнате. Меня пугает, что всё это один человек. Человек, который мне нравится. Но я не могу сказать всего этого вслух, потому что когда всё закончится, он станет королём, а я исчезну из его жизни.

— Это больно, Кас. — Я присаживаюсь на край игрального стола. — Я теряю контроль над своей магией. Я боюсь хотеть чего-либо. Все мои воспоминания о тебе, о настоящем тебе, похоронены так глубоко, что я даже не узнала тебя, когда мы встретились. Как ты смог вспомнить меня после стольких лет?

Он прижал пальцы к центру своей груди.

— Потому что ты всегда была здесь, Нати. Мой единственный свет. Я хранил эту память о тебе. И каждый раз, когда я совершал что-то неправильное, жестокое, непростительное, я думал, что это поможет вырвать тебя из моего сердца. Что я когда-нибудь дойду до черты, где уже не буду заслуживать ни капли добра. Но это не сработало. В те минуты, когда я готов был сдаться, я вспоминал тебя. Мою подругу, спасшую меня от худшего вида одиночества.

— Кастиан…

Почему мне так сложно произнести вслух то, о чём я думаю? Разве не за этим я пошла к нему в каюту? Я собиралась позволить себе хотеть чего-то большего, но теперь прячусь, как монстр глубин, боящийся солнца.

— Что бы ты хотела от меня? — повторяет он.

Я кладу свою ладонь поверх его. Его близость пьянит. Его пульс учащён. Низ моего живота напоминает бездонную яму, в которую проваливается всё остальное. Падение — вот как ощущается это странное желание.

Я обхватываю рукой его шею и притягиваю ближе к себе. Вздрагиваю, стоит нашим мокрым телам соприкоснуться. Он занимает открытое пространство между моими коленями, и я тяну его за собой на бархатную поверхность стола. Его тело прижато к моему, но наши губы не встречаются. Вместо этого он наклоняет голову к моему уху. Его слова опаляют мою кожу. Вибрации его голоса пронизывают всё моё тело.

— Чего ты хочешь, Нати? Ты должна сказать это вслух.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, — выдыхаю я. От этого признания у меня перехватывает дыхание. Я вцепляюсь пальцами в край его штанов, где кожа всё ещё прохладная после купания. Он вздрагивает, и я чувствую его желание, прижатое к моему животу. Он кладёт ладонь на мою шею, проводит пальцем по линии моего подбородка, впитывает взглядом каждую мою черту и затем нежно касается губами. Этот мучительно медленный поцелуй постепенно углубляется, пробуждая голод. Но тут Кастиан отстраняется, а я хочу вернуть его.

— И помог мне забыться, — шепчу я.

Это неправильный ответ. Кастиан тут же опускает руки. Он вздыхает и касается пальцами моего подбородка.

— Нет, Нати. Когда я поцелую тебя вновь, по-настоящему поцелую, это будет для того, чтобы ты запомнила.

Он со стоном отталкивается от стола и уходит. Я чувствую покалывание на губах, холодок, оставшийся после его ухода. Но не успевает он дойти до двери, как раздаётся пушечный выстрел.

Волна страха проясняет мои мысли. Мы поднимаемся на палубу и видим огромный галеон, на борту которого сотня людей. Они забросили крюки на наш корабль, и теперь подтягивают нашу яхту к себе, как форель, попавшуюся в сети.

— Откуда они взялись? — спрашивает Кастиан.

— Не знаю, — говорит Лео. — Корабль появился из ниоткуда.

Лейре уже целится из лука, но я вижу ужас, исказивший её черты. Наша четвёрка против небольшой армии. Лейре ловит мой взгляд и, мотнув головой, опускает оружие.

Слова королевы Малого Лузо звенят в моих ушах, как колокола.

Пираты.