Иллюзионист

Пролог

317 г.

Король Пуэрто-Леонеса, хранитель мира и законный наследник династии Фахардо, глядя, как тонет молодой солдат, осознал, что с его королевством что-то серьёзно не так. Мало того, что ему пришлось повторить свои вопросы, так ещё и мальчишка, даже встретившись с гневом его величества, в итоге всё равно не дал удовлетворительных ответов.

И хотя большинство людей считало, что Фернандо жесток ради жестокости, на самом деле он всегда запоминал имена тех, кого казнил. На смертном одре он назовёт каждого из них, чтобы ни у одного мученика не было причин беспокоить его в загробной жизни.

Тонувшего парнишку звали Делиос Урбано. Семнадцать лет, недавний призыв, круглый сирота — нет семьи, что понесла бы его позор. Его преступление было простым и очевидным: халатность при исполнении обязанностей позволила повстанцам-мориа, сорвавшим Фестиваль Солнца, покуситься на жизнь короля. Между отчаянными глотками воздуха Делиос молил о пощаде, но так и не мог объяснить, почему покинул свой пост.

Наутро после фестиваля, после нападения на судью Мендеса, после побега бунтовщиков и после того, как подземелья покинули все заключённые, Делиоса Урбано нашли на одной из площадей, воняющего мочой и дешёвым пойлом. Его бы отправили в темницу, но после почти двухнедельного тупика и безуспешных поисков бунтовщиков у короля Фернандо закончилось терпение. Если он не может получить ответы, то должна пролиться чья-то кровь.

— Умоляю, — выдавил мальчишка, кашляя водой.

Король Фернандо стряхнул холодную каплю со своей щеки, оттолкнул стражника в сторону и снова опустил голову Делиоса под воду. Крик желторотого юнца сменился бульканьем. Ещё немного подёргавшись, он окончательно застыл. Это был последний раз, когда мальчишка Урбано подвёл своё королевство.

— Да простит Отец миров твои преступления, Делиос Урбано, — произнёс Фернандо.

После чего двое его младших, но наиболее преданных личных стражников бесцеремонно вынесли тело из комнаты и положили к остальным в телегу, направляющуюся к аптекарю для его исследований.

— Всё закончилось, ваше величество, — заверила Аналия и предложила ему свой платок.

Фернандо вытер руки, не сводя глаз со следов крови на каменном полу и стенах. Именно здесь нашли судью Мендеса — живого, если можно так это назвать. Король Фернандо прекрасно понял намёк. За одну ночь его враги чуть было не разрушили всё, что он создал таким трудом. За последующие дни он вновь заполнил подземелья узниками, допросил всех до единого жителей дворца. Но это ничего не изменило. Его секретное оружие испарилось. Мендес потерян. Принц взят в плен. И никто не смог объяснить королю, как это вышло. Он окружён предателями и идиотами. Ярость кипящей лавой текла по его венам, распаляя ненависть, всегда горевшую в его сердце.

Развернувшись, он чуть было не споткнулся о пару железных наручников.

Аналия тут же их подняла и показала королю. Металл был искорёжен, будто его успели слегка расплавить, пока носили.

— Что их так деформировало? — спросил Назар, потянувшись к деревянным чёткам под чёрной формой.

Не «что». Кто. Рената Конвида. Робари, спасшая ему жизнь, а потом оказавшаяся гадюкой, пригретой на груди.

Фернандо швырнул наручники в стену. Сломал стул пополам. Опрокинул бочку. Вода, забравшая последний вдох полдюжины казнённых, смыла кровь другой половины. Король дышал часто и тяжело, моргая, пока зрение не прояснилось.

— Запечатайте эту комнату. Я хочу увидеть его.

Аналия вывела их из этих вонючих тоннелей, напоминающих лабиринт. В отличие от Назара, она не морщилась при виде человеческих испражнений на пути через подземелья. Король вздохнул. Жаль, что у него не было такой дочери, как она.

Они дошли до конца коридора, выходившего во двор между дворцом и собором. Король Фернандо глубоко вдыхал и выдыхал в мерцающем свете факелов. Застоявшиеся запахи благовоний и агуадульсе витали в воздухе вплоть до самых покоев судьи Мендеса.

— Ваше превосходительство, — твёрдым голосом заговорила Аналия, — вам не обязательно это видеть.

— О нет, — возразил Фернандо. — Мне нужно это видеть.

Судья Мендес был ближе всех к званию другу короля. Они планировали вместе переделать этот мир. Взять под контроль противоестественную магию их врагов, чтобы Пуэрто-Леонес мог ворваться в новую эпоху. Ради этого Фернандо пожертвовал всем. Но Отец Миров требовал всё больше и больше. Теперь пришло время Фернандо завершить начатое почти четыре десятилетия назад.

Он вошёл в тускло освещённую комнату. Судья Мендес сидел на краю кровати. Серые глаза смотрели в никуда. Кожа напоминала смятый пергамент. Его искупали и привели в его покои. Аптекари испробовали всё, хотя все знают, что от этого недуга лекарства нет. Кто-то дал Мендесу в руки Библию Миров в крошечной надежде, что это поможет благочестивому человеку от страшной болезни. Но Мендес не просто заболел. С ним случилось кое-что похуже: он стал пустышкой, лишённой разума и воспоминаний. Осталось только тело.

Король Фернандо уже видел действие магии робари. Этот конкретный подвид нечестивцев-мориа мог забирать воспоминания. Им однажды рассказывали, как их проклятая Госпожа Теней, поделившись с робари своей собственной кровью, подарила мориа способность красть воспоминания. Король и судья — оба верили, что могут не просто подавить чудовищную магию, но и использовать её на благо королевства. Они были так близки к своей цели.

— Неужели ничего нельзя сделать? — поинтересовалась Аналия.

— Тело в таком состоянии не будет ни есть, ни спать, ни разговаривать, — объяснил король. — Оно просто угаснет. Судьба хуже смерти. Они называют таких людей пустышками. Я и так затянул его сострадания. Мой долг — проявить милосердие.

Король Фернандо обнажил кинжал, спрятанный во внутреннем кармане чёрного дублета. Рукоять была украшена сапфирами — подарок в честь помолвки от первой женщины, которую он имел несчастье полюбить. Он не знал, зачем носил его так близко к сердцу, когда больше всего на свете ему хотелось забыть её. Небеса видят, он пытался. Все остальные уже забыли. Возможно, тому виной хаос последних дней, но он снова думал о ней — о королеве, которой никогда не было. Так же быстро, как эмоции нахлынули на него, он задушил их внутри себя.

Фернандо поднял Мендеса на ноги и заключил в объятья. Слабое тело было холодным даже сквозь рубашку.

— Я отомщу за тебя, старый друг. Клянусь.

Затем король Пуэрто-Леонеса отступил на шаг и разрезал клинком горло судьи Мендеса. Артериальная кровь забрызгала его лицо, одежду, кровать. Мендес выпустил долгий булькающий выдох. Король Фернандо не стал вытирать кровь с лезвия, прежде чем убрать его обратно в ножны, и покинул комнату, не дожидаясь своих стражников.

— Организуйте похороны. Пусть в каждой цитадели, в каждой деревне, в каждой Отцом забытой лачужке на паломнических путях знают, что судья Мендес был убит мятежниками, которые называют себя Шепчущими, — он протянул Назару пергамент со списком имён. — Собери этих людей в моих покоях.

— В ваших покоях? — растерялся Назар. Но тут же осознал свою ошибку — нельзя подвергать сомнению приказы короля — и пробормотал: — Сейчас же займусь этим, ваше величество.

Король Фернандо остановился на открытом мосту, соединяющем две дворцовые башни. Колонны, покрытые синей мозаикой, сверкали в свете луны.

— У меня есть особое задание для тебя, Аналия.

— Я к вашим услугам, мой король.

Он вручил ей конверт со своей личной печатью.

— Убедись, что приглашение будет доставлено адресату. Я хочу, чтобы ты лично сопроводила её сюда.

Аналия поклонилась.

— Как прикажете, мой король.

Фернандо вернулся в своё крыло. Он должен приготовиться к приёму гостей и к тайне, которую он разгадывал с той самой ночи нападения. Его снова предали. И на этот раз все увидят, что происходит с изменниками.

Огонь полыхал в камине. Десять хрустальных кубков были наполнены вином, но никто не пил. Бутылка охлаждалась в серебряном ведёрке, и конденсат стекал по стеклу почти так же быстро, как пот с каждого пришедшего в гостиную короля Фернандо. Слухи гласили, что он никогда не приглашал гостей в свои покои, помимо жены и наложниц. В комнате собрались все, кого он позвал. За одним исключением.

Здесь был судья Алессандро. Возможно, дело в том, что Фернандо так и не смыл с кожи засохшую кровь Мендеса, которую можно было бы принять за россыпь веснушек, но верхняя губа короля будто бы изгибалась в усмешке от одного вида Алессандро. Новая мантия Верховного судьи была слишком широка для его слабых плеч. По левую руку от него сидела его жена, леди Нурия, герцогиня Тресорос. Она была, пожалуй, единственной, кто не вспотел, хотя взгляд тёмных глаз скользил по гобеленам, по собравшейся за столом элите и Назару с генералом Гектором, охранявшим дверь.

Король Фернандо бросил только: «Сидите-сидите», проходя к своему месту во главе стола. Он хотел, чтобы они истекали потом. Хотел, чтобы их нервы сдавали, пока они гадают, зачем он собрал их именно здесь, из всех возможных мест во дворце, в столь неспокойное время.

Молодой герцог Ариас прочистил горло и ослабил свой шейный платок. Леди Рока обмахивалась веером. Девяностолетние веки королевского жреца почти не открывались. Герцог Сол-Абене поглаживал свою чёрную бороду. Красавица-королева, жена Фернандо, теребила кружево своего платья, надувая пухлые губки. Она не любит политические мероприятия, но сегодня она должна увидеть всё своими глазами. А потом рассказать всем своим горничным, своим близким друзьям и доверенным лицам как в Пуэрто-Леонесе, так и в родной Дофинике по ту сторону моря об этом собрании. Он хотел, чтобы все знали о том, что произойдёт в этой комнате.

— Мы кого-то ждём, ваше величество? — Алессандро указал на пустое место. Так и не дождавшись ответа от короля, он продолжил: — И почему здесь Леонардо? Он же просто слуга.

Нурия положила свою изящную ручку на грудь. Загорелая кожа была безупречна. Король Фернандо отметил, как она морщится при одном лишь звуке голоса своего супруга. Слуга, о котором зашла речь, Леонардо, качнул головой своей госпоже.

Топот тяжёлых сапог эхом разнёсся по коридору, и все повернулись к двери.

Вошла Аналия, поклонилась королю и пропустила в комнату молодую девушку. Незнакомка вошла с высоко поднятой головой. На ней были брюки из зелёного шёлка, расшитые нитями и бисером. Верх представлял собой камзол с высоким воротником, зауженными рукавами и фалдой. Тонкие золотые кольца украшали её платье и тонкую шейку. Бронзовая кожа, высокие скулы и густые чёрные волосы были типичны для жителей Эмпирио Лузо, а вот зелень глаз ближе к восточным регионам Пуэрто-Леонеса. Их она унаследовала от отца.

— Леди Лас-Росас, — приветливо обратился король Фернандо. — Спасибо, что ответили на моё приглашение.

Она убрала руки за спину, как тот, кто никогда не перестанет быть солдатом. Но даже стоя перед королём, она не стала кланяться. Король наблюдал за реакцией знатных семей Пуэрто-Леонеса на её титул. Отвлечь всех было его целью.

— Вы очень добры, ваше величество, — произнесла девушка, фальшиво улыбаясь пухлыми губами. — Но я не леди, поскольку не могу наследовать титул отца.

Фернандо проигнорировал её замечание и указал на свободное место слева от себя.

— Присаживайтесь.

Леди Лас-Росас послушно села.

— Как прошло ваше возвращение на родину отца, леди Лас-Росас?

Мышцы её квадратной челюсти напряглись.

— При дворе Эмпирио Лузо не приняты такие формальности. Можно просто Лейре. Ваше величество.

— Но мы же сейчас не в Лузо? И волею судьбы вы наполовину леонеска. Перед тем, как вашего отца судили за измену, он успел изменить завещание, назвав вас единственной наследницей своих земель и торговой компании.

Присутствующие лорды и леди встрепенулись на этих словах. Взгляд герцога Ариаса остановился на красивых губах девушки и на глазах, подчёркнутых тёмно-зелёной пудрой на веках.

Лейре Лас-Росас, должно быть, получила блестящее воспитание, потому что её шок, если таковой был, не отразился на лице. Она подняла свой кубок, но, заметив, что никто больше пьёт, поставила его обратно.

— Это неожиданные новости для меня, учитывая, что последние несколько недель мой отец провёл в ваших подземельях.

Фернандо не придал значения недовольным ноткам в её голосе. Когда она только прибыла во дворец, воровка воспоминаний должна была сделать из предателя Лас-Росаса пустышку на глазах у всего двора. Но магия Ренаты не сработала. Скорее всего, это был очередной обман. Король сжал пальцами подлокотник и отогнал непрошенное воспоминание.

— Вашему отцу несказанно повезло, что его палач сбежала из дворца во время Фестиваля Солнца, — сказал он. — Я перевёл лорда Лас-Росаса в тюрьму Соледад. Тем временем вы займёте его место на этом собрании. Сейчас мне нужен каждый, кто может помочь решить одну загадку.

В комнате стало так тихо, что можно было услышать жужжание мухи, севшей на край кубка Алессандро.

— Как же так получилось, что в великом дворце Андалусии, в самом центре прекраснейшей столицы королевства, произошло нападение горстки полуголодных мятежников?

Все разом задержали дыхание. Муха плюхнулась на деревянную поверхность стола. Замертво.

— У кого-нибудь есть предположения? — король Фернандо сложил пальцы «домиком». Голова льва на его перстне-печатке, семейной реликвии, была единственным украшением, которое он позволил себе надеть при столь мрачных обстоятельствах. Он оглядел присутствующих. — Вы все там были. Хоть кто-то должен был заподозрить неладное. Что-то, что помогло бы мне понять, где я проглядел измену.

Король Фернандо провёл пальцем по своей алебастровой скуле, стирая засохшую кровь. Он хотел, чтобы они видели его таким. Хотел, чтобы им казалось, будто он наполнит их кровью ванну и искупается в ней.

— Я вам уже всё рассказал… — начал Алессандро.

— И расскажешь ещё раз, — выкрикнул Фернандо. — В мельчайших деталях. Ошибки допустили все, даже мой самый верный друг, судья Мендес, да упокоит Отец его душу.

— Да упокоит Отец его душу, — эхом повторили остальные.

Один за другим каждый пересказал свою версию событий на Фестивале Солнца. Даже его жена, юная королева, не была освобождена от этой обязанности. Она описала каждую минуту своих приготовлений и дальнейшей прогулки по садам вместе с родителями — королём и королевой Дофиники.

— А куда ты исчезла во время танца? — спросил её муж.

Губы королевы Жозефины приняли идеальную форму круга от удивления. На её гладкой тёмной коже играли блики огня из камина, и в глубине души ему было приятно видеть, как она мнётся.

— Я была с одним из гостей из Дофиники. Показывала ему статуи, что вы возвели для меня в саду.

Король Фернандо взглянул на Аналию, подтвердившую слова королевы кратким кивком.

Затем настал черёд Алессандро, чья речь была самой длинной. Он напоминал им всем, что с самого начала не доверял Ренате Конвида — робари, сделавшей пустышку из судьи Мендеса.

Леди Рока призналась в супружеской неверности, но поклялась, что скорее умерла бы, чем помогла повстанцам. Она поручилась за всех своих дам, которые провели большую часть вечера, наблюдая за танцем принца Кастиана и воровки воспоминаний.

— Он держал её так, будто… — театрально описывала леди Рока.

— Будто она принадлежит ему, — перебил герцог Ариас. Окончательно развязав шейный платок, он убрал мешающийся кусок ткани в карман. — Я видел их. Если бы Мендес их не прервал, полагаю, Кастиан бы её… — герцог бросил взгляд на леди Нурию, чьё лицо оставалось бесстрастным. — Мне показалось, он намеревался затащить её в постель.

— Вместо этого она попыталась убить его, — тихо добавил Леонардо.

— Ты был в библиотеке, когда она напала на принца! — Алессандро выставил указательный палец в сторону слуги. — Откуда нам знать, что ты не её пособник?

Леонардо прочистил горло и подвинулся ближе к спинке стула.

— Я, эм, проводил время со своим объектом воздыхания. В той комнате всегда было пусто.

Леди Нурия протянула руку и сжала плечо парнишки, не обращая внимания на смешки окружающих.

— Боюсь представить, что было бы, не окажись ты там в нужный момент, чтобы спасти принца от верной смерти.

Леди Рока щёлкнула языком.

— Я могла бы поклясться, что видела принца Кастиана в бальном зале в то самое время, когда поднялась вся эта шумиха из-за нападения.

— Возможно, ещё один мориа создал иллюзию, чтобы отвлечь всеобщее внимание, — предположил Алессандро. — Пока эта Рената, будь она проклята, пыталась убить его.

— А что насчёт вас, леди Нурия? — спросил король. — Вы провели с ней некоторое время, если я правильно припоминаю.

Нурия напряглась. Её ониксовые глаза смотрели прямо на короля. В них отражался стыд.

— Молю о прощении, ваше величество. Я уговаривала её забрать одно из моих воспоминаний.

— Какое же?

Она сделала глубокий вдох и тут же выдохнула. Пальцы легли на виски, носик наморщился, будто леди Нурия пыталась поймать какую-то ускользающую мысль.

— У меня его больше нет. Но я знаю, что оно было связано со мной и… Кастианом.

Алессандро постарался не скривиться при упоминании имени принца. Даже если Нурия не могла больше припомнить конкретику, все примерно представляли, насколько интимным было то воспоминание. Стоило сидящим за столом начать перешёптываться, генерал Гектор сделал шаг вперёд со своего поста у двери.

— Прошу меня простить, ваше величество, но считаю первостепенным вопросом то, как отряду мятежников удалось проникнуть во дворец. Робари не покидала своих покоев, я лично это контролировал.

— Возможно, она улизнула, когда ты напился до беспамятства, — обвинил Алессандро.

Растерявшись, генерал Гектор молча вернулся на своё место, прижимая деревянную руку к груди.

Кресло короля Фернандо заскрежетало о пол, когда он встал и подошёл к камину. Всполохи пламени обжигали его подушечки пальцев. Фрагменты того вечера постепенно складывались в общую картину, но оставались моменты, которым он не мог найти объяснения.

— Зачем ей было спасать меня, а затем пытаться убить моего сына? — спросил он.

— Чтобы лишить вас единственного оставшегося наследника, разумеется, — откликнулся герцог Сол-Абене.

При упоминании смерти второго сына король Фернандо почувствовал, как нечто давнее и засохшее зашевелилось в нём. После того, как Кастиан утопил своего младшего брата, король боялся, что отчаяние Пенелопы сломает его оставшегося сына. Но Фернандо смог поставить мальчика на ноги. Кастиан доказал, что он силён. Безжалостен. Умён настолько, что это беспокоило даже самого Фернандо. В принце была некая двуличность, которую король никак не мог разгадать. Но скоро он получит все необходимые ответы.

— Вот что мне известно, — произнёс король, возвращаясь на своё место. — Враги напали на нас в нашем же доме. Наш верховный судья был убит. Сотни пленников выпущены на волю. Несколько стражников убиты. Мятежникам удалось проникнуть в тюрьму Соледад, захватить наше величайшее достижение и похитить моего сына.

— Их там были десятки, — поспешил напомнить Алессандро. — Им помогло численное превосходство. Клянусь жизнью, мы вернём их.

Король Фернандо остановил взгляд своих чёрных глаз на Алессандро.

— Мой новый судья, тебе не хватит мозгов и на половину того, с чем справлялся Мендес. Знаешь, что я вижу в этой комнате? Ложь. Оправдания. У них мой сын. А что у нас? Мне не остаётся иного выбора, кроме как…

Алессандро промокнул вспотевший лоб платком. Лицо леди Роки уже приобрело зеленоватый оттенок. Жрец внезапно проснулся и начал бормотать молитву о спасении их душ.

— …поднять тост, — продолжил король Фернандо.

Несмотря на всеобщее замешательство, каждый из присутствующих взял свой хрустальный кубок.

— Один из кубков содержит яд скорпиона. Среди вас есть лжец. Если вы были преданы короне и сказали правду, пейте.

Он посмотрел каждому в глаза. Первой выпила королева, затем леди Нурия и Леонардо. Потом Алессандро. Следом леди Лас-Росас герцог Сол-Абене. Леди Рока. Жрец.

— Ваше величество, — обратился герцог Ариас, глядя на короля Фернандо. Он был единственным, кто не пригубил своё вино. Он потянулся к внутреннему карману камзола. Аналия и Назар уже обнажали мечи, не сводя глаз с дрожащего лорда. — Пожалуйста, умоляю, позвольте мне объяснить!

Герцог Ариас был подлецом и неудачником. Он потерял часть родовых земель, проиграв их в карты. Фернандо некогда плавал вместе с его покойным дедом, славным адмиралом Хоакином Ариасом, да и отец героически погиб в битве при Риомаре, а потому король многое прощал юному герцогу. Не его голос он ожидал услышать. Но раз уж на то пошло, король выгнул бровь и кивнул:

— Говори.

— Кастиан был у меня в гостях несколько месяцев назад на одной пирушке. Я проиграл спор и должен был одну любую вещь из поместья по его выбору. Я ожидал, что он захочет бочонок столетнего агуадульсе из подвала моего отца, но вместо этого он взял кое-что другое.

— И что же это?

Голос герцога стал хриплым от волнения.

— Сундук моего деда с тех времён, когда он был генералом. Там не было ничего такого: ракушки, компасы, старые капитанские журналы, карты несуществующих земель. Я предлагал Кастиану золото, земли, что угодно, но он отказывался. Ему нужен был этот сундук. Маменька была вне себя от гнева, особенно после того, как тем кораблём завладели пираты. Я подумал… ну, понимаете… в ночь Фестиваля, пока принц был занят, я зашёл в его покои, чтобы забрать сундук обратно.

— Ты посмел воровать у принца? — Алессандро не поверил своим ушам.

— Я ничего не крал! Я так и не нашёл его. Меня мучила совесть с тех пор, как я узнал, что Кастиана взяли в плен, — Ариас так трясся от страха, что вино расплескалось, но он продолжал держать кубок. — Я должен был сказать раньше. Не знаю, зачем Кастиану понадобилось барахло моего покойного деда. Клянусь…

Король Фернандо долго смотрел на юного лорда и внезапно улыбнулся. Всё-таки его сын — умный паршивец. За все эти годы Фернандо даже в голову не пришло…

— Вы прощены, лорд Ариас. Я милосердный король. Помните об этом, когда покинете эту комнату. Что до остальных из вас, возвращайтесь в свои провинции. Усильте надзор на основных дорогах. Запретите отплытие кораблям в портах. Соберите всех, кому возраст позволяет сражаться, и отправьте на прохождение военной подготовки. Разговаривайте со своими земляками. Говорите им, что сейчас как никогда важно объединиться против угрозы мориа. Война будет непростой, но она закончится, когда мой сын вернётся домой, а враги сдадутся. А теперь уходите.

Один за другим они покинули его покои.

— Кроме вас, леди Лас-Росас, — позвал король Фернандо.

— Для меня большая честь, что вы уделяете столько внимание моей персоне, ваше величество, — она опустила глаза.

— Подозреваю, что «честь» не то слово, которое вы на самом деле хотели сказать, но приятно слышать, что Лузонский двор не лишил вас окончательно всех манер.

Девушка нахмурилась и сжала руки в кулаки, но ничего больше не сказала. Её взгляд метнулся к дверям и окнам, но, кроме них двоих, в комнате больше никого не было.

— Я не причиню тебе вреда, — заверил король, переходя на «ты».

— Тогда чего вы ожидаете от меня, ваше величество?

— Ты отказалась от многообещающей мореплавательской карьеры, чтобы помочь вашей матушке с управлением небольшой торговой империей. Ты отыскиваешь для продажи редкие диковинки со всех уголков мира. Недавно тебе пришлось отложить это занятие в виду её болезни. Прибавить к этому тюремное заключение вашего отца, и в итоге получается весьма тяжёлое положение.

— Справляюсь.

— Поэтому я не буду ходить вокруг да около и скажу прямо, Лейре Лас-Росас, — он произнёс её имя удивительно мягко. Лэй-рэ. — Жизнь твоего отца сейчас в моих руках. И мне нужен твой талант находить редкие вещи.

— Вы полагаете, меня заботит судьба отца, — в её низком голосе прозвучали жёсткие нотки.

— После ареста твоего отца я наведался в его поместье. Люблю лично осматривать дома тех, кто предал меня. Знаешь, что я там увидел?

Она покачала головой.

— Человека, который любит вино. Человека, который любит свою дочь. Человека, который любит своё королевство. Я знаю, что его подставили. Но кто? Могу только предположить, что это дело рук Шепчущих, но это будет сложно доказать в суде. Я мог бы настоять на помиловании, проявить свою добрую волю. Видишь ли, я прочитал все письма, что ты когда-либо писала своему отцу. Он сохранил даже самые крошечные обрывки пергамента, на которых есть ваши с ним записи, начиная с тех лет, когда вы только учились писать. Пускай ты всего лишь плод его интрижки, для него ты его дитя, и он тебя любит. Его судьба зависит от тебя, Лейре. Для этого нужно только лишь найти то, что мне нужно. Две цели, но они неразрывно связаны.

Он поднял кубок герцога Ариас и отпил.

— Это был хороший год. Бутылка Темпранильо, производство вашей провинции, если не ошибаюсь.

Осознание отразилось в нефритовых глазах Лейре.

— Был ли хоть один кубок отравлен?

— Нет.

— Как вы можете быть уверены, что никто из них не счёл риск выпить яд меньшим злом, чем ваш гнев?

Фернандо вскинул бровь.

— По крайней мере, это говорит о крайней верности своим идеалам. Мне было важнее вычислить трусов, боящихся смерти. Фахардо всегда готовы рискнуть. Так мы договорились?

— А что будет, если я не справлюсь?

— Твой отец останется в Соледаде, ты вернёшься в Лузо, а земли Лас-Росас перейдут короне, — он улыбнулся, наблюдая за тем, как она закипает от ярости. А вот и ключик.

Лейре протянула ладонь, они пожали руки, но она не спешила убирать свою.

— Так что же мне нужно найти?

Король Фернандо встал, чтобы открыть тайник в камине. Он достал деревянную шкатулку и положил на стол перед Лейре.

— Внутри есть всё необходимое, чтобы разыскать то, что было отнято у меня.

Лейре открыла шкатулку и извлекла из неё золотой секстант — такой маленький, что мог поместиться у неё на ладони. Он был инкрустирован россыпью крошечных бриллиантов.

— Какая красота, — выдохнула она.

— Это ещё не всё.

Она снова потянулась к шкатулке и нащупала свёрток пергамента с изображением изумительного оружия. Она фыркнула.

— Вы хотите, чтобы я нашла вам нож?

— Это не просто какой-то нож, — возразил он с пылом, который не хотел бы демонстрировать. — Его отняли у меня много лет назад. Я полагал, что он затерялся во времени и пространстве. Но недавно я узнал о заговоре, который грозит уничтожить всё, над чем я работал годами. Мне стало известно, что кое-кто ещё ищет его. Он приведёт тебя в нужное место, но он не знает, что без секстанта туда не попасть.

— И после того, как я получу клинок?..

— Убей его.

Она нахмурилась.

— И кого же я должна лишить жизни?

Его плоть и кровь.

— Моего сына, конечно же. Принца Кастиана.