Импринт

Глава 4 Аддикция

Лондон, Англия.

Призрак.

Настоящее время.

Отель «Ритц» разместился в самом центре Лондона – неподалеку от Грин-парка и Букингемского дворца. Если величественное здание походило на Париж XIX века, то внутренний интерьер больше напоминал Версаль благодаря его огромным каминам, просторным лестницам и старинным гравюрам.

Мистер Моррис открывает дверь машины и любезно подает мне руку.

– Вы выглядите чудесно, мисс Рид, – говорит он с улыбкой.

Я дожидаюсь маму с сестрой и смотрю на него с благодарностью, чувствуя, как от нервов потеют ладони. К вечеру заметно похолодало, от ветра мои волосы раздуваются. Я поправляю растрепавшиеся пряди и делаю глубокий вдох.

В детстве мы с папой часто гостили здесь, желая сменить обстановку, и детские воспоминания вызывают тепло в груди.

«Если случайно увидишь, что консьерж отеля надел белые перчатки, это означает, что в отель вошли Виндзоры», – прошептал мысленно его мягкий голос.

Сердце пропускает удар, когда я напоминаю себе о цели визита.

Мы не потеряем клинику, папа. Ни за что.

Увы, сегодня перчатки консьержа были другого цвета и монашеская семья не спасла меня от этого изнурительного испытания. Нас любезно провожают в зал, где будет проходить сегодняшний благотворительный вечер, направленный на помощь таким организациям, как «Рид Хоспитал».

Часть сегодняшней выручки пойдет на погашение долгов, а остальная станет запасным вариантом на случай, если я не смогу найти толкового директора. Очевидно, моя мама совершенно не справлялась со своими обязанностями.

И мне было абсолютно плевать на израсходованный траст. Меня не волновали деньги, я могла о себе позаботиться. Но папа потратил всю свою жизнь на возведение этой клиники, на подбор величайших докторов, многие из которых проходили у него практику.

Я не могу бросить это на самотек. Я сделаю все, чтобы спасти его дело – даже если мне понадобится пропахать кровавую траншею у себя в душе.

Вспомнив свое самое радостное воспоминание, я заставляю себя улыбнуться и жму руку каждому, с кем миссис Рид решает побеседовать.

– Дорогой Джо, – мама целует седовласого мужчину в обе щеки. – Неужели ты вернулся в Англию?

– Несколько дней назад, – отвечает он, рассматривая меня. – Привет, Кэтти. Ты так выросла, с ума сойти. Обнимешь старика?

Мое сознание неожиданно проясняется, и улыбка превращается в искреннюю.

– Дядя Джонатан! – я падаю в объятия доктора Гарретта.

В последний раз мы виделись, когда мне, кажется, было лет…

– Восемь лет! – восклицает он, сжимая мои плечи. – В последний раз я видел тебя восьмилетней костлявой девчонкой.

– Кроме возраста ничего не изменилось, – бормочет мама, даже не пытаясь понизить громкость.

Я пропускаю мимо ушей ее комментарий и широко улыбаюсь дяде Джо:

– Вы работаете в Турции, верно?

Джонатан Гарретт – известный кардиохирург, когда-то работающий с отцом бок о бок. Подумать только. Я рассматриваю его теплые медовые глаза и невольно вспоминаю время, когда я была счастлива, когда папа был…

«Кэт, – одергиваю я себя. – Прошу тебя, не проваливайся в яму. Не сейчас».

– Когда-то работал и там, – отвечает он, вздыхая. – Нигде не могу прижиться. В Австрии тоже не сложилось.

– Вероятно, пора вернуться в Англию? – я благодарно принимаю у официанта бокал шампанского и делаю глоток, чтобы хоть немного расслабиться. Хотя присутствие дяди Джо отчасти делает этот вечер волшебным. Боже мой, сколько раз он пытался научить меня играть в гольф…

– Может быть, Катерина, – вздыхает он. – Но, как ты знаешь, я вряд ли смогу найти себе место.

Я знаю. Дядя Джо потерял лучшего друга, а я потеряла отца. И ничто не в силах заполнить пустоту после его ухода.

– Ты так похожа на Джеймса, – вдруг говорит он. – У тебя его глаза.

– Вы называли его глаза пепельницами, – из моей груди невольно вырывается смешок. – Благодарю за комплимент, доктор Гарретт.

– Две красивые пепельницы, – кивает он важно, и мы оба смеемся.

К нам наконец присоединяется Мари, которая все это время болтала со знакомыми подростками неподалеку. Я обнимаю сестру за плечи и как можно мягче предлагаю:

– Может быть, вы вновь захотите работать в «Рид Хоспитал»?

После распространения слухов о проблемах в клинике многие врачи ушли, боясь, что могут потерять зарплату. Полагаю, набор высококлассных специалистов будет нам только кстати.

Мама смотрит на меня с одобрением. Но я не уверена, согласится ли доктор Гарретт, учитывая все… обстоятельства.

Джо широко улыбается.

– Конечно! Но я хочу набрать группу интернов. С этим будут какие-то проблемы?

– Нет, – отвечает миссис Рид. – Мы предоставим вам все необходимые условия.

Мы жмем друг другу руки, продолжая болтать о всяких пустяках. Мама несколько раз упоминает про мою степень по психологии, небрежно говоря о том, что я так и не смогла стать настоящим врачом. И тем не менее пружина в моем животе расслабляется.

Все не так уж и плохо. Да, часть гостей не преминула обсудить меня во всех подробностях, удивленная моим присутствием. Конечно, я волновалась о том, что моя репутация может лишь усугубить ситуацию, однако я успела заручиться поддержкой нескольких давних папиных друзей и даже взять контакты финансового консультанта.

– Ты всех очаровала. Присмотрись к мистеру Роджеру, ты ему явно понравилась, – довольно шепчет мама, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. – Давайте присядем?

Мама кивает в сторону нашего стола.

– Наконец-то, – бормочет Мари. – Я хочу съесть все макаруны на этом вечере.

– Я присоединяюсь, – смеюсь я.

– Девочки, подождите, – миссис Рид хватает нас за руки и разворачивает в сторону подошедшего фотографа. – Улыбнитесь!

Я надеюсь на то, что в кои-то веки получусь на фото с искренними эмоциями. Однако изменение атмосферы чувствуется, прежде чем раздается вспышка. Улыбка медленно сползает с моих губ, и я вся замираю, сжав руку в кулак и ощущая его.

Мой личный кошмар.

Находится со мной в одном помещении.

Вспышка и щелчок затвора.

– Благодарю за фото!

Мое сердце забилось чаще.

Кастил Сноу. В великолепном черном смокинге и белой рубашке с тонким черным галстуком.

Он повзрослел. Высокий как бог и такой же смертоносный.

Темные гладкие волосы больше не достают до подбородка – они идеально подстрижены, а многочисленные татуировки скрываются за слоем одежды. Ни намека на прошлое бунтарство. Лишь мрачная и властная аура, всегда окружающая этого мужчину, напоминает мне о том, каким человеком он является.

– О боже, – выдыхаю я, не сдержавшись. На меня резко накатывает чувство тошноты.

В зале Ритца повисает тишина. Все смотрят на мистера Сноу. На него невозможного было не смотреть. Дьяволы слишком привлекательны.

Рядом с ним идет изящная, ухоженная брюнетка. На ней потрясающее шелковое платье багрового оттенка. Выглядит она безукоризненно.

Я не сразу узнаю в ней блондинку Флоренс Грейсон. Неужели она покрасила свои волосы ради его вкусов? Нет, этого не может быть. Как Фло могла хотеть его? Того, что сделал со мной Кастил семь лет назад, по всей видимости, было недостаточно, чтобы убедить ее, насколько он плохой. Кас терпеть ее не мог и не замечал долгие годы, несмотря на ее бесконечные попытки.

Но, кажется, последняя попытка увенчалась успехом. Мисс Грейсон заполучила завидного холостяка мистера Сноу, а заодно связалась с монстром. Что ж, логика этой девушки никогда не была мне понятна.

Я стараюсь сохранять самообладание, но тело отказывается слушать мои приказы.

Сначала я чувствую болезненные уколы в груди. А затем дрожь, которая усиливается с каждым его приближением.

– Ты дрожишь, Катя, – яростно шепчет на ухо мама. Ее русский действует на меня удушающе. – Соберись, все на тебя смотрят.

Нет, это неправда. Все смотрят на него, а я просто стою рядом.

– Добрый вечер, мистер Сноу.

Я предпочитаю смотреть на Флоренс Грейсон, сжимая бокал с такой силой, что тот в любую секунду может лопнуть. Ее голубые глаза направлены лишь на одного человека. На Кастила.

Пауза.

Слишком мучительная.

Остается лишь мое неровное дыхание и тяжелый запах мускуса, оседающий на моих легких ядовитой пылью.

– Миссис Рид, – его голос звучит спокойно и непоколебимо, когда он наконец-то ей отвечает.

А затем мне протягивают руку.

– Мисс Рид.

– Мистер Сноу, – хриплю я.

Больше всего на свете я не желаю дотрагиваться до этого человека. Но я делаю это. Спокойно протягиваю руку, оставаясь невозмутимой. Мой взгляд упирается в дорогие часы. Когда наши пальцы соприкасаются, по моему телу пробегает странная пьянящая слабость. Наверное, электрический разряд.

Я приказываю себе не смотреть в его глаза. В конце концов, Кастилу никогда не нравился мой прямой взгляд. И, пожалуй, именно сегодня я предпочитаю не идти наперекор.

Место, где он дотронулся до меня, покалывает и жжет. Мама сыпет поздравлениями в связи с выпуском его нового приложения, уже взорвавшего всю сеть. Слыша неприкрытую лесть в ее мягком голосе, мне хочется избавиться от выпитого на обед латте. Дыхание выбивается из моих легких, а тело замирает.

Нет.

Пожалуйста, только не сейчас…

Последний приступ панической атаки произошел три года назад – тогда я застряла в лифте университета и на несколько часов осталась в запертом помещении. Столько часов терапии, столько пройденного мной материала… и ничто из этого не уберегло меня от резко накатывающей тревоги.

Я не могу дышать.

Господи, я не могу дышать.

– Кэтти, – тихо говорит сестра, хватая меня за локоть. – Ты…

– Я скоро вернусь, – мой голос так тих, что я не уверена, услышала ли Мэри хоть что-нибудь.

Сунув ей в руку бокал и наплевав на все договоренности, я делаю то, что умею лучше всего.

Я убегаю.

Все, что мне нужно сделать, – это найти безопасное уединенное место и прореветься как следует. Хорошо, что никто из персонала не останавливает меня, пока я несусь через весь отель.

Концентрация, Кэт.

У тебя паническая атака. Прими ее.

Слезы катятся по моим щекам от того, насколько мне страшно. Я ее принимаю, черт возьми, но почему мне так страшно?

Я в безопасности, здесь куча людей и камеры.

Не срабатывает.

Черт, ну почему здесь нет ни одного темного коридора?

«Давай, Кэт, – умоляю я себя. – Концентрация. Что ты видишь?»

Красный ковер, бежевые стены с лепниной… светильники на антикварных столиках, которые, наверное, стоят целое состояние.

Не срабатывает.

«Что ты слышишь?»

Только свое громко стучащее сердце где-то в горле, бешено бурлящую по венам кровь и звон в ушах.

Не срабатывает.

Кислорода становится все меньше. В какой-то момент мне кажется, что я просто задохнусь, но перед глазами возникает маленькая дверь, на которой выведено «Только для персонала». Кусая губы до крови, я молюсь, чтобы она была открыта, иначе я свернусь клубком прямо на ковре и буду выть от страха, пока меня не найдет кто-нибудь из гостей. Мои снимки попадут в прессу, я наврежу маме и клинике…

Кэт, черт побери!

Когда я нажимаю на ручку, волосы на моем теле встают дыбом. Однако прежде чем я успеваю обернуться и осмотреть источник беспокойства, меня неожиданно толкают в небольшую кладовку.

Щелчок закрываемой двери раздается оглушающим эхом, в то время как в животе все сворачивается.

Я пячусь назад, видя перед собой внушительную фигуру моего кошмара, и сношу по пути несколько коробок.

Сначала мне кажется, что это все игры моего болезненного сознания, но передо мной действительно стоит он.

Кастил Сноу.

Человек, которого я ненавижу больше всего на свете.

Любые попытки контролировать свое дыхание заканчиваются эпическим провалом. На шее будто затягивается веревка: удушающая, темная, опасная… как мужчина, который находится напротив.

Кас всегда двигался быстро. И бесшумно. Поэтому я даже не замечаю, как молниеносно он подбирается ко мне.

Его рука крепко хватает мое горло, прижимая к стене с силой, которая делает меня неподвижной.

Не настолько крепко, чтобы задушить. Но достаточно, чтобы мне перестало хватать воздуха.

Я вцепляюсь в его руку, пытаясь сорвать ее с себя. Огромная ошибка…

Длинные холодные пальцы сжимаются сильнее, пока боль не пронзает меня. Темные глаза не упускают ни единой эмоции, проскользнувшей на моем лице. Его взгляд пустой, словно взгляд убийцы, безжизненный. Я так часто видела этот взгляд в кошмарах, что сейчас мне не верится, что я вижу его наяву.

Мне до безумия хочется спрятаться. Но, как и во снах, я не могу этого сделать. Он всегда настигает меня. Да и как можно спрятаться от таких глаз?

Они препарируют. Они убивают.

Я встречаю пустые глаза Кастила своим решительным взглядом.

Этот мужчина больше не властен надо мной. Я не дам ему наслаждаться моей паникой. Изо всех сил пытаясь успокоить нервы и мысли, я ловлю остатки воздуха и разглядываю темную радужку глаз напротив. Левый глаз слегка светлее, чем правый, и я знаю, что на солнце он отдает в темно-зеленый. Или в моменты, когда Кастил…

Черт.

Нет, нет, нет… Пожалуйста, нет!

Находясь под прицелом темных глаз, тело предает меня.

Паническая атака ушла, словно ее и не было. Я прикрываю глаза, чувствуя накатывающее на меня возбуждение. И в этот момент рука Сноу спокойно отпускает мое горло.

– Скажи мне, – его учтивый британский акцент заполняет всю комнату. – Что ты забыла в Англии?

Холодные пальцы проводят по моей нежной коже шеи, которую Кастил сжимал всего мгновение назад, и я сдерживаю дрожь, прежде чем она успевает слететь с моих губ.

Подняв на мужчину свой взгляд, я едва не давлюсь воздухом от его близкого присутствия. Его сумасшедший запах проникает в каждую клеточку моего тела, и я повторяю себе, как мантру: монстр тоже может быть привлекательным, но не позволяй ему уничтожить тебя.

– Я задал вопрос, Катерина, – его пальцы спускаются ниже, проводят по линии ключиц, заставляя меня задрожать всем телом.

«Пошел ты», – говорю я мысленно и просто продолжаю смотреть. Я прекрасно понимаю, чего он хочет добиться. Что он хочет услышать.

И я больше никогда в жизни не буду потакать желаниям Кастила Сноу. Никогда.

Я вскидываю подбородок выше, призывая себя к спокойствию. Впервые с тех пор, как я увидела Кастила, в его глазах появляется что-то наподобие интереса.

Нет, это не интерес.

Скорее садизм.

– Если будешь продолжать на меня так смотреть, я, в конце концов, тебя трахну. Или ты этого и добиваешься, котенок?

Больной ублюдок.

Я продолжаю терпеливо ждать, когда его порывы угаснут. Такие, как он, любят сопротивление. Слезы, мольбы, крики… особенно крики.

– Ну же, Кэт, – его губы наклоняются к моему уху. – Ты будешь отвечать мне? Или мне пойти и поиграться с твоей сестрой?

Моя температура поднимается до чистой ярости.

Как он смеет… Да как он смеет даже думать об этом?

Я глубоко вздыхаю и толкаю его в грудь, прожигая взглядом насквозь. Но легче было бы сдвинуть грузовик, чем этого мужчину.

– Ей семнадцать, ты больной… ах!

Меня неожиданно хватают за ягодицы, поднимают и придавливают к стене так, что я ощущаю чужую эрекцию. Я машинально хватаю его за плечи и до боли прикусываю губу, когда чувствую нестерпимый жар внизу живота.

– Когда тебе было семнадцать, меня это не остановило. Думаешь, остановит сейчас?

Мне требуется все, чтобы оставаться собранной, несмотря на пульсацию, усиливающуюся от его легких толчков.

– Отпусти меня! Какой же ты…

– Ублюдок? – на его губах расцветает жестокая усмешка. – Ну же, скажи это. Ты же знаешь, как я обожаю тебя наказывать. Ты скучала по мне, Кэт?

Его прикосновения дикие, почти карающие, напрочь сбивают мое дыхание.

– Нет, – шепчу я, сдаваясь и закрывая глаза.

Лишь бы не видеть темноты напротив.

– Нет? – его дыхание щекочет мою шею. Но Кастил не целует. Лишь царапает жесткой щетиной по коже. – Неужели?

Меня отпускают вниз, не заботясь о том, что я могу упасть. Из-за каблуков левая нога подворачивается, но Кастил ловит меня и вновь прижимает к стене, сцепляя мои запястья над головой.

Невзирая на сопротивление, его пальцы скользят по ткани чулок, задерживаются на голой коже бедра, вырывая из меня судорожный вдох, а затем оттягивают в сторону нижнее белье и проводят по моей киске.

– Я так не думаю, – буднично говорит он, поднимая руку на свет и рассматривая скопившуюся на пальцах влагу.

Я дергаюсь, желая провалиться сквозь землю, но хватка Кастила слишком сильна, чтобы я могла сделать хоть что-нибудь. Прежде чем я начинаю осознавать, что только что произошло, Кастил берет пальцы в свой рот и облизывает.

Те пальцы, которые несколько секунд были во мне.

Черт возьми!

– До сих пор мое любимое блюдо, – его низкий хриплый голос убивает последние остатки моего самообладания.

О нет… Я не могу возбуждаться от него.

Не после того, что он со мной сделал.

– Отпусти меня, – молю я.

И Кастил делает это.

Он меня отпускает.

Как отпустил семь лет назад. Уничтожил и выбросил.

– Ты придешь ко мне, Кэт, – бездушно произносит он, прежде чем уйти. – Ты сломаешься. И я буду с нетерпением ждать твоего разрушения.

Оставшись в кладовке Ритца одна, я медленно сползаю вниз и прячу лицо в ладони, чувствуя, как дрожь пронзает все мое тело.

Я ненавижу его.

Как же я его ненавижу…

Примечание:

Аддикция (англ. addiction – зависимость, пагубная привычка, привыкание) – ощущаемая человеком навязчивая потребность в определенной деятельности.