Иные. Проклятые истинные

Глава 6. Тепло сердец и злость природы

Два дня прошли в спокойствии. Парни меня не трогали, я их тоже. Большую часть времени я пропадала в спальне, а они зарывались в работу. Несмотря на то, что сейчас вся стая сидит по домам, дел в центрах все равно много. Хоть интернет пока работает без сбоев.

Вчера я, наконец, смогла связаться с Алфирой. А точнее это она нашла способ написать мне. Из-за барьера связь с внешним миром невозможна, но Алфира, как и обещала, нашла способ. Как же я пищала, когда получила от нее письмо! Радости не было предела.

А когда она сказала, что все-таки смогла добиться ритуала со своими мужчинами, так я вообще чуть не взлетела. Они так много прошли вместе… Своей счастье они выстрадали, и я безумно счастлива за подругу и ее избранников.

Жаль только, что я не смогу быть рядом с ней. Ритуал уже через три недели, а у меня возможности покинуть стаю скорее всего не будет… С барьером проблемы, мама точно будет против, еще и на улице черти что творится. Давно такого ужаса не было.

Похолодало настолько, что даже в доме температура опустилась, хотя система, поддерживающая тепло, никогда не давала слабину. Парни-то не особо ощутили разницу, так как у них кровь горячая, а вот я едва не примерзла к кровати. Потом, закутавшись в одеяло, пришлось спуститься в подвал, где находилась система. Там мне полностью расхотелось спать.

Как только стало теплее, я скинула одеяло, схватила пикантный романчик про драконов, спустилась вниз, чтобы налить чаю из шиповника и довольная разместилась в гостиной у камина. От тепла разомлела быстро, и уже с улыбкой взялась за новую главу.

М-м-м… Весь день ждала этого момента! Наконец, они перестали бегать друг от друга!

«Поцелуй Лиарана был наполнен нежности и трепета. Он действовал решительно, но мягко. Медленно трогал мое тело, ласкал шею осторожными укусами, скользил хвостом по моей правой ноге от колена до бедра. Лиаран был полной противоположностью Соляриса. Мой второй муж наблюдал за нами. Он не отошел от дверей, но и не вышел из спальни. И я не знала, радоваться ли мне или переживать. Сол никак не хотел делить меня с Раном. Принц..

— Ах..

Лиаран коснулся кончиками пальцев брачной татуировки, и я совсем забылась в ощущениях. Острых, головокружительный и таких долгожданных. Любимый сжал мою грудь сквозь тонкий материал ночной сорочки и влажно поцеловал в шею. Кончик его хвоста осторожно коснулся моего центра, и губы Рана растянулись в довольной улыбке. Он заурчал, коснувшись меня уже пальцами, и с губ сорвался судорожный вдох.

— Ран..

Соляриса я ощутила сразу же, стоило теплу его магии коснуться моей спины. Пальцы мужа зарылись в мои волосы, и он сжал их в кулаке, оттягивая мою голову назад. Губами поймал мочку уха и пососал ее, а широкими грубыми ладонями накрыл мои груди.

— Этого ты хотела, жена?..».

— Мелкая!

Я вздрогнула, напуганная громким голосом Доминика. Сердце чуть не выпрыгнуло.

— Чего орешь!?

Он злой, полуобнаженный и красный как рак ввалился в гостиную. Из одежды на нем были только шорты.

— Ты лезла к системе?

— Я.

— За каким хреном? Дома теперь Африка!

— Мне было холодно. — я опустила взгляд на книгу и поискала место, где остановилась.

— Ты издеваешься?

— Нет! Я не собираюсь мерзнуть, ясно! Если что-то не нравится, вали на улицу и морозь свою чертову задницу!

— Ты..

— Отвали, а! Я читаю.

— Ник? — окликнул его Даррелл с кухни. — Тебе с центра звонят!

Доминик выругался и свалил, а я вернулась к своему пикантному занятию. Только дальше продвинуться не получилось, так как позвонила мама. Злая и до чертиков нервная я схватила телефон и встала.

На этот раз мама мучила меня не долго, уже через пять минут я была свободна. Бросив тоскливый взгляд на книжку, одиноко лежащую на мягкой шкуре у камина, я пошла в туалет. Не нужно было пить этот чай!

Когда я вернулась, книги на месте не оказалось. Я осмотрела всю гостиную, и, поняв, кто мог схватить мою драгоценность, злобной фурией понеслась на кухню.

— Вы вообще обнаглели?! — прикрикнула я в коридоре. — Книгу на место вернули!

— Какую книгу? — спросил Даррелл, залипший в рабочем журнале.

— Эту! — ткнула я пальцем в Ника, который держал мою прелесть в руках и ухмылялся.

— Это книжка? Скорее на порно-учебник смахивает. — выдал он.

Я кинулась к нему, чтобы забрать ее, но он встал и поднял ее вверх. В таком положении хоть тресни, не достанешь!

— Отдай!

— Скажи, мелкая, ты всегда была такая испорченная? Порнушку любишь? Групповушки?

— Заткнись, идиот! — я ударила его по груди ладошкой. — Это обычный роман!

— Что там такое? — заинтересовался Даррелл.

— Ничего! Отдай, сказала!

Доминик просто положил свою тяжелую руку на мою макушку, и я не смогла сдвинуться с места.

— Взгляни, тебе понравится. — предложил брату Ник. — Кстати, мелкая, я могу лучше. И языком, и..

Придурок!

— Ни черта ты не можешь! Отдай!

— Проверим?

Я зарычала от бессильной ярости, и он засмеялся. Царапать его было бессмысленно, пинать — тоже. Он вообще будто не замечал. Раскрыл книгу и принялся читать, а я была готова сгореть не то со стыда, не то от ярости.

— Ну-ка, дай, посмотрю! — сказал Даррелл.

— Да хватит вам! Отдайте!

— Тише, мелкая, тише. — Ник прижал меня спиной к своей груди и обнял.

Одна его рука легла на мою талию, а вторая осторожно сжалась на горле.

— Так он ее держал, да? — прошептал он мне на ухо. — Тебе понравилось это читать?

— Прекрати, Ник! — процедила я, дергаясь в его руках.

Только теперь вместо злости я испытывала легкий страх и… возбуждение. Зверь едва ли не таял от внимания самца и его близости. Между ног было тепло и, я была уверена, что скоро станет еще и влажно. Из последних сил я пыталась вырваться из захвата парня, но куда я против здоровенного оборотня?

— Даррелл, ну ты-то… Хватит вам издеваться..

Он поднял на меня взгляд от книги. Несколько секунд смотрел на меня, и казалось, словно видел впервые. А потом захлопнул книжку и сказал Нику:

— Отпусти ее и займись уже делом. У нас полно работы.

Рука Ника чуть сильнее сжалась на моем горле, когда он притянул меня ближе. Дыхание перехватило. Я задом почувствовала эрекцию парня. Сердце чуть не взорвалось от страха, волнения и проклятого возбуждения.

— Ник! — сверкнул глазами Дар.

Доминик раздраженно зарычал, я спиной ощутила вибрацию, исходившую от его груди. Его хватка чуть ослабла, и я подумала, что сейчас он меня отпустит, но вместо этого он обжог губами мою шею и до легкой боли прикусил кожу. В этот момент меня будто током ударило. Я пискнула, затопленная теплом возбуждения. Зверь едва ли не в экстазе бился.

Наконец, руки Ника расслабились, и он отошел. Только в этот момент я остро осознала, что не хотела, чтобы он меня отпускал. Ноги были ватными, и я в любой момент могла сесть на пол. Дыхание совсем сбилось, тело пылало, между ног пульсировало и было влажно.

Остроты добавлял еще и темный взгляд Даррелла, видевшего все. Крылья его носа раздувались, когда он вдыхал запахи. В его глазах не было отвращения, презрения или злости. Только… заинтересованность. И это пугало. А так же будоражило.

— Отдай! — я забрала у него свою книгу и сбежала отсюда в спальню.

Вот этого я и боялась… Если бы я дала слабину и позволила желаниям зверя возобладать, я бы прям сегодня принялась их умолять. Но этому не бывать. Я сильнее зверя и инстинктов!

Мне понадобился долгий прохладный душ, чтобы прийти в себя. Когда я вышла в комнату, на часах уже было три ночи. Поначалу я подумала, что мне стало холодно от того, что я слишком долго была в воде, но вытиревшись, одевшись и забравшись в постель, я долго не могла согреться.

Каким-то чудом уснула, но сон длился недолго. За обрисованным морозом окном все так же завывала злая вьюга, а из-за туч едва заметно выглядывала Алая луна. В комнате было настолько холодно, что у меня уже замерз нос, руки и ноги.

Поняв, что кто-то из этих дураков лез к системе, я обругала их матами и, закутавшись в одеяло, которое не очень-то спасало от холода, вышла из комнаты. Везде было холодно. Для моего организма это было прям критично, но другие волки такую температуру переносят нормально.

Систему на максимум поставить было нельзя, но я уже достигла той отметки, на которую можно. А теплее не было. К ней никто не лез. А это означало, что морозы на острове стали крепче. И яростнее.

У этого места было множество плюсов, но и так же много ощутимых минусов. Одним из них была зима, которая чаще всего была лютой. Остров насквозь пропитан магией, которая его породила и которая его защищает.

Из-за этой самой магии погода часто сходит с ума. И в этом году она решила совсем не жалеть эти земли. Конечно, ни им, ни волкам ощутимых проблем не доставит, но полукровки и немногие люди, являющиеся парами волков, могут сильно пострадать. И я в том числе. Я уже не чувствую пальцев.

— Боги..! — ахнула я, когда дверь с протяжным скрипом открылась.

— Мелкая? — окликнул меня Даррелл, и послышались его шаги.

— Я здесь. Дар, мне безумно холодно, — я повернулась к нему. — а систему больше трогать нельзя. Что делать?

Он осмотрел стену, в которой была прикреплена система отопления.

— Мороз окреп. Отец сейчас звонил, сказал в Ля-Роз тоже системы не справляются. Пойдем, здесь совсем холодно.

К тому моменту, как мы вышли из подвала, я уже стучала зубами. Промерзла едва ли не до костей. Этот аномальный холод точно может убить. Хочу обратно в Россию! Там климат гораздо мягче. Или лучше отправиться куда-нибудь на теплые острова!

— Садись у камина.

Я плюхнулась на шкуру и, нарушая тишину стуком зубов, стала наблюдать за Даром, разжигающим камин. Наконец, когда огонь разгорелся, я с облегчением выдохнула, и в воздух вырвались легкие облачка пара.

— С-с-спасибо. — я протянула руки к огню.

— Я принесу одеяла и подушки.

— З-зачем?

— Спать сегодня будем у огня. Тебе нельзя мерзнуть.

Мозг работал туго, потому я не сразу сообразила, что он имел в виду под «спать». Спросила, когда он уже пошел к дверям.

— П-погоди! Что з-з-начит «буд-дем спать»?

— То и значит. Я буду тебя греть.

— Н-не-не-не!

На самом деле я совсем не протестовала. Когда Даррелл вернулся с одеялами и подушками и расстелил все на шкуре, я сама прилипла к его горячему телу.

— Ледышка. — выдохнул он мне в макушку.

— Что будем делать? — тихо спросила я. — Морозы могут держаться долго.

— У нас не так много вариантов. Система не справится с магическими аномалиями. Отец сказал, что завтра они попытаются помочь районам, но..

— Ему опять как и всем 13 мужчинам придется отдать слишком много. — закончила я за него. — Они так долго не протянут..

— Спи, все будет хорошо.

Я хотела в это верить, но страх не отпускал. Если с Эриком что-то случиться… я не могу потерять ни его, ни маму.

В тепле я уснула быстро. Зверь разомлел от близости парня. Проснулась я лишь раз, когда почувствовала, как спине прижалось что-то горячее, а тяжелая рука легла на мою талию. Не знаю, я ли мурлыкала или показалось..

— Это я, малышка. — но голос точно принадлежал Нику.

Или нет…?

И опять я видела сон о прошлом, и опять утопала в чувствах вины, сожаления и отчаяния.

— Объясни мне! — потребовала я у матери, задыхаясь от подступавших слез.

Грудь болела. Хотелось разодрать ее ногтями, только чтобы вынуть оттуда осколки стекла, которые ранили меня.

— Ты смеешь повышать на меня голос, Ивалуна? — глаза матери опасно вспыхнули. — Мне напомнить, где твое место, дитя?

— Я прекрасно знаю, где мое место, мама! Для шабаша я всего лишь жертва, но для народа Истрама я драгоценная госпожа! Я твоя госпожа! Я требую объяснений!

Мать смерила меня взглядом и, поджав губы, подошла ближе. Я едва удержалась, чтобы не отойти. С Верховной шабаша никто и никогда не смел разговаривать подобным образом. Но сегодня… сегодня я узнала то, что совершенно меняло все. Я больше не хотела подчиняться ей!

— Орий слишком много тебе позволяет. Я не он, дитя, не испытывай мое терпение.

— Не то? — проглотив страх, я вздернула подбородок и ступила ближе к ведьме. — Ты не тронешь меня и пальцем, Верховная. Я нужна тебе больше, чем весь твой шабаш, из которого ты черпаешь силу.

Щлеп! Щеку обожгла жгучая боль. Мать ударила меня так резко, что я не успела даже защитить себя магией. Когти матери разрезали мою щеку и поранили уголок губ. Во рту появился отвратительный привкус крови.

— Проваливай с глаз моих, дрянь!

Я знала, что не должна была покидать дом после полуночи. Отец строго-настрого запретил, а жених в этот раз поддержал его. Вчера утром он покинул наше княжество, и чтобы якобы я не натворила глупостей, согласился с отцом. Одного папенька не знал: я легко могла покинуть дом, и никто этого бы не заметил.

Из трех дочерей магический дар перешел только ко мне. А потому именно я и стала жертвенным агнцем, с помощью которого собирались истребить целый вид. Я никогда не выбирала судьбу, и долгое время думала, что должна следовать ей, что должна спасти свой народ, пока не смогла отличить истинное зло, от вынужденного.

Алые ведьмы испокон веков воевали с перевертышами. Девочкам шабашей с детства твердили, что перевертыши зло, якобы они убивают нас, чтобы обрести свою вторую форму и поддержать долголетие. А мы, оставшиеся ведьмы, должны во что бы то ни стало сохранить наш народ.

Только правда оказалась острой, как битое стекло, и болезненно-мучительной, как удар кинжалом в сердце. Именно мой народ развязал войну в далеком прошлом.

Они завидовали способности перевертышей иметь любой облик, на какой те только желали, и их долголетию. В то время как ведьмам досталась только магия, убивающая нас слишком быстро, у перевертышей было куда больше. Зависть и ненависть — вот причина многих войн.

С тяжелым сердцем я преодолела расстояние от замка до своего озера. Свое обещание я не сдержала. С тех пор, как Никас застал меня купающейся, я приходила сюда не раз. Вопреки здравому смыслу. Вопреки запретам. Вопреки… всему.

Слишком быстро я нашла в Никасе все, чего желала моя душа. Он был ее половинкой. А я была его. Айем. Я отдала свое сердце, душу и тело. К счастью, хранить верность для жениха было не нужно, у нас не было жестких запретов на это, а потому я совсем не пугалась, когда наслаждалась ласками любимого.

Но испугалась, когда поняла, что полюбила его. Тогда я приняла решение все прекратить, но мы уже были связаны так крепко, что только смерть могла нас разлучить. Священная связь была крепче, чем сама магия мироздания.

— Айем… [1]

И все-таки мои губы растянулись в улыбке. Как бы мне сейчас не было плохо и больно, его голос был бальзамом для истерзанной души.

— Айю… — прошептала я, подняв лицо к небу и закрыв глаза.

Послышались легкие шаги, и Никас сел у меня за спиной так, что я оказалась между его ног. Твердая раскаленная грудь прижалась к моей спине, и я позволила себе опереться на нее, а голову положила на плечо любимого. Он тотчас заурчал подобно коту, успокаивая меня и лаская этими грудными звуками.

— Я тосковала, Никас.

— И я по тебе тосковал, моя Айем. Безмерно. — он заключил меня в кольцо своих крепких надежных рук. — Ты не приходила ко мне.

— Я не могла. Прости меня, отец..

— Чщ-щ… — он коснулся губами моего уха. — Не извиняйся. Я знал, что есть причина.

О-о, это была только одна из… С тех пор, как я узнала, почему на самом деле когда-то мать согласилась на перемирие с перевертышами, я пыталась держаться от Никаса как можно дальше. Мое существование угрожает его жизни и жизням многих других существ.

Я закрыла глаза и прошептала едва слышно:

— Я люблю тебя, Никас.

Слезы снова душили. Он повернул мое лицо к себе, и я утонула в золоте его глаз. Мой дракон… Моя пара. Как я могу убить его? Никогда!

— Что тебя тревожит, Айем?

— Ничего. — выдавила я улыбку.

— Ива..

Я накрыла его губы поцелуем, и как было всегда, когда я проявляла инициативу, Никас сразу же ответил с жаром и пылом. Его руки крепче прижали меня к нему, а раздвоенный язык скользнул в мой рот. Дыхание у меня перехватило.

— Ты нужен мне. — прошептала я, разорвав поцелуй на мгновение. — Прошу тебя..

— Никогда не проси. — он заключил мое лицо в ладони. — Я дам тебе все, что пожелаешь, миари юо. [2]

Он посадил меня на свои бедра, чтобы нам было удобнее, и, убрав от моего лица волосы, нежно поцеловал. Чаще всего поцелуями он стремился показать, как нуждается во мне, как желает меня, как голодает без меня. Поэтому они были глубокие, жадные, страстные. И от подобных поцелуев я всегда сгорала от возбуждения и жажды.

Но его нежность имела куда более пьянящий эффект. Я мгновенно растворилась в нем, и опять забыла о своих же запретах. Он был мне необходим больше, чем магия, больше, чем воздух, больше, чем жизнь.

[1] Священная пара

[2] Душа моя

Никас не торопился. Он испивал меня медленно, степенно. Поглощал поцелуй за поцелуем, касание за касанием, укус за укусом. Как дракон он сильно отличался от всех мужчин, которых я знала. Никас был чутким, но страстным, пылким, но осторожным, ненасытным, но не эгоистичным. В его руках я всегда вспыхивала подобно пламени. Но не сгорала, а пылала.

Всегда мне было его мало. Даже если мы проводили ночь рядом друг с другом, домой я убегала с чувством тоски, одиночества и голода. Я желала вернуться к нему. Всегда. И ни что не могло убить это желание.

— Моя Айем.

Любимый поцеловал меня в обнаженное плечо, с которого соскользнула лямка платья, затем по шее скользнул его язык, проведший огненную полосу по чувствительной коже. Дыхание и без того было сбито, но стоило Никасу мельком задеть метку, которую он мне подарил в нашу первую ночь, дыхание вовсе перехватило, и я задрожала в его руках.

— Всегда такая чувствительная.

Он снял лямку со второго плеча, и моя потяжелевшая грудь оказалась на свободе. Ветра не было, температура у озера как обычно стояла идеальная для ночных заплывов или… страстных любовных игр. Замерзнуть здесь было невозможно. Особенно с драконом.

— Ласковая.

Никас накрыл ртом мой сосок и, пососав его, поиграл с ним языком и осторожно прикусил. Я тотчас выгнулась в пояснице, издав тихий стон и прикусив нижнюю губу. Ощущения были острыми. И они усилились, когда Никас провел по второму соску острым клыком и подул на чувствительную вершинку. За это я крепко сжала его волосы в кулаках, и Никас довольно заурчал. Ему понравилась легкая боль.

— Отзывчивая.

Его когтистые руки, хоть и опасные, но всегда такие бережные и осторожные со мной, пробрались под подол платья и сжали мои ягодицы.

— Никас..

Любимый поцеловал меня и, ласково сминая мои губы, опустился спиной на траву. Меня утянул за собой, и теперь я лежала грудью на его груди, а он осторожно пробирался пальцами под мое белье. Там уже было влажно.

Никас слишком медлил. Моя голова уже едва ли соображала, тело требовало пару, а душа его энергию. Но сегодня Никас словно проверял границы. И мои, и свои. Особенно свои. Как надолго его может хватить, прежде чем его инстинкты возобладают?

И мне нравилось, что ласки были чувственными, неспешными и непрерывными. Даже если приходилось изнывать от желания, из-за которого между ног пылало. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной с любимым.

Когти Никас убрал. С моих губ сорвался стон, когда он коснулся моего лона, провел пальцами по влажному центру до клитора и круговыми движениями стал дарить мне удовольствие, от которого на ногах поджимались пальчики, а сама я не пыталась сдерживать стоны.

Мы еще были в одежде, и если несколько мгновений назад она дико раздражала, то сейчас я забыла о ней. Был только Никас, его поцелуи, прикосновения, ласки. Его запах. Его тепло. Его… Боги, эти пальцы сводили меня с ума!

Поцелуями Никас ловил мои стоны, пока проникал в меня и играл с самой чувствительной точкой. Магия лишь недавно обретшая покой в руках пары, сейчас маленьким торнадо крутилась в груди и разгоняла по венам жидкий ток. Каждая клеточка моего тела была чувствительной.

Никасу понадобилось всего лишь прикусить мою шею, где была его метка, чтобы я с протяжным стоном получила желаемое освобождение.

— Ник..

В груди что-то дернулось — то магия потоком хлынула наружу, и Никас тотчас позволил своей энергии освободиться. Нас окружили миллионы золотистых огоньков, разогнавших ночь.

Меня еще била дрожь, когда Никас избавил меня от одежды, а потом сбросил и свою. И, наконец, наши тела коснулись друг друга ничем не прикрытые, разгоряченные и немного влажные от пота. Я чувствовала Никаса каждой точкой, словно сама была его частью, и это ощущение дарило такие эмоции, без которых я больше не видела своей жизни.

— Я хочу попробовать тебя. — шепнул Ник, смяв мои ягодицы.

Я прикусила губу. Бедром чувствовала, как головка его члена коснулась моей кожи. И я не знала, чего хотела больше. Чтобы Никак вошел в меня, или чтобы исполнил свое давнее обещание.

— Так чего ты ждешь? — наконец, решилась я.

Он хищно улыбнулся, облизнул губы раздвоенным языком и сверкнул золотистыми глазами. Огоньки, парящие вокруг нас, запульсировали и немного угасли.

Никас с такой легкостью приподнял меня над собой, а потом… потом..

— Боги. Никас!

— Доверься мне, Айем. — его горячее дыхание обожгло мое бедро, а потом и влажный поцелуй. — Опустись.

Прикусив изнутри щеку, я сделала, как он велел. Щеки горели от стыда и возбуждения, а сердце вырывалось из груди. Когда мои колени коснулись земли, Никас сжал мои бедра руками и заурчал. Поза была слишком… развратной. Порочной. Я едва ли не сидела у него на лице.

Вот только о смущении я забыла махом. Стоило Никасу коснуться моего центра горячим языком, голова мгновенно опустела. Я отпустила себя, стерла границы и позволила любимому то, что никогда не позволяла другим. Для меня подобное казалось диким, неправильным, но не с ним. С ним всегда все было иначе. Я принадлежала ему, а он — мне.

Никас творил невообразимое. Стоны, всхлипы и поскуливания срывались с моих искусанных губ, пока мое тело извивалось. Я чувствовала, что мое освобождение совсем близко. Не в силах терпеливо ждать, я задвигала бедрами.

Его губы, язык… Мне хватило минуты, чтобы кончить. Освобождение жаром растеклось по пояснице, а потом затопило теплом все остальное тело. Но Никас ласкал меня дальше. Он едва ли не испил меня всю.

К тому моменту, как я оказалась на траве под ним, мое тело мне словно не принадлежало. Оно было вялым, ослабевшим, но расслабленным и легким. Никас довольно улыбался, глядя мне в глаза. Его порочные губы блестели.

— Ты безумно вкусная. — он облизнулся. — Так бы и съел тебя.

Щеки снова обжог жар, и улыбка Никаса стала шире. Этот дракон… Этот порочный грешный любимый дракон..

— Тебе ничего стыдиться. Я твоя пара, и мы можем дарить друг другу самые разные довольствия.

— И я тоже… могу?

Он с урчанием приник к своей шее губами.

— Если ты хочешь. — острые клыки царапнули кожу. — Но не сейчас. Я больше не могу бороться с голодом, Айем. Ты нужна мне.

Его губы накрыли мои, и даже тот факт, что на них был мой вкус, меня не оттолкнул.

— Всегда нужна.

Я скрестила ноги у него на пояснице, и приподняла бедра, чтобы прижаться ближе к его телу. Головка его члена коснулась моего лона, и я тихо всхлипнула, сжимая в кулаках волосы Никаса.

— Только ты. — он вошел в меня лишь на пару миллиметров и остановился. — Одна ты..

— Никас..

Его губы накрыли мои, и в следующее мгновение он резко ударил бедрами вперед и наполнил меня собой. Дни о тоске стерлись. Все исчезло. Он был рядом. Он был со мной. Лучше, чем в этот момент, я еще себя не чувствовала. Наполненная. Целая. Окрыленная.

И все-таки как бывало раньше, мне чего-то не хватало. Какая-то часть меня оставалась пустой, и она требовала чего-то… Кого-то еще… Я была готова возненавидеть себя за такие мысли, но Никас начал двигаться во мне.

Поначалу его толчки были медленными. Проникая в меня, он целовал мою шею, грудь, лицо и шептал красивые слова. Но скоро нам обоим стало этого мало. Сжимая в руках мои бедра, Никас стал входить в меня резче и глубже, едва ли не насаживая меня на себя. Стоны я больше не сдерживала. Царапая спину любимого, стонала как распутница, пока встречала каждый его толчок.

В какой-то момент Никас перевернул меня так, что я оказалась на коленях. Намотав волосы на кулак, он поцеловал меня в плечо и прикусил шею. Его широкая ладонь огладила мою левую ягодицу. Ее же секундой позже обожгла сладострастная боль. Я вскрикнула, немного напуганная звонким шлепком, чем легкой болью.

— Мне остановиться? — обеспокоился Никас.

— Не смей!

С его губ сорвался смешок.

— Моя порочная Айем.

Он шлепнул меня еще раз, сжал мои волосы, намотанные на его кулак до легкой боли, напоминавшей приятное покалывание, и вошел в меня сзади. Глаза на мгновение закатились. Никас начал двигаться. Сразу резко, глубоко, жестко. Нежностью он меня уже наполнил, а теперь исполнял то самое низменное тайное желание, о котором я бы никогда не сказала вслух.

Я поймала его ритм. Когда Никас отпустил мои волосы, его руки накрыли мои груди и смяли их. Звуки наших встречавшихся тел перемешивались с моими громкими стонами и всхлипами. В моменты, когда Никас коротко стонал, шептал мое имя, или урчал от наслаждения, мое достигало пика. Ему было так же хорошо, как и мне, и эта мысль меня безумно радовала.

Освобождение накрыло меня, когда пальцы Никаса коснулись моего клитора. Понадобилось всего несколько круговых движений, и я вскрикнула. Если бы любимый не удерживал меня за талию, я бы упала, так как магический выброс был слишком сильным. К счастью, его сразу же впитал Никас, отдав мне много своей энергии взамен, а потому никто не смог бы почувствовать мою магию. Особенно мать.

— Идеальная. — хрипло сказал любимый, притягивая меня спиной к своей груди.

Я встала на колени и запрокинула руку назад, чтобы обнять шею Никаса сзади. Его сильная рука легла на мою грудь и прижала меня теснее к паре. Он продолжил двигаться, наполняя меня теперь уже медленно. Подобный контраст сводил с ума. Но я не жаловалась, так как вторая ладонь Никаса накрыла мой лобок и пальцы снова стали терзать слишком чувствительный клитор.

— Я больше не смогу… — всхлипнула я, сжимая его внутренними мышцами.

Он уже несколько раз опрокинул меня за грань, и мне казалось, что больше уже не возможно. Но Никас доказал обратное. Этот ненасытный дракон испил меня до дна, но и отдал не меньше.

К моменту, как бы едва дышащие, уставшие, разомлевшие и довольные легли на траву в обнимку, тоска друг по другу, наконец, немного ослабла. Мы напитались энергией друг друга, и возможно, проживем на расстоянии еще с недельку… Нужно было что-то решать. Но я так боялась.

— Не хочу двигаться. — сказала я, когда Никас предложил искупаться напоследок.

— Нужно. — он протянул мне руку.

— Нет. Давай еще полежим.

— Время, Айем.

Время… Я бросила тоскливый полный боли взгляд на таящую луну. Как бы мне хотелось остаться здесь навсегда.

— Мне, конечно, нравится мой запах на тебе. — ухмыльнулся Никас. — Но, боюсь, другим он придется не по вкусу. Да и мои знаки нужно спрятать.

— Я не хочу прятаться. — призналась я.

— Я решаю этот вопрос, любовь моя.

Я хотела знать больше, но Никас умело ушел от темы. Подхватив меня на руки, он отнес меня в озеро, которое сразу же смыло с нас запахи и все любовные отметины, которыми мы друг друга наградили. Купаясь, мы снова чуть было не сорвались и не занялись любовью уже в воде, но Никас на этот раз оказался мудрее.

Когда мы вышли из воды, я высушила нас с помощью магии воздуха. Только одеться мы не успели…

Я ощутила чужое присутствие слишком поздно. Взгляд тут же метнулся к деревьям. Во тьме сверкали два изумрудных огонька. Глаза!

— Никас..

— Да..

Видимо, он тоже их увидел, потому что сразу замолчал и вышел вперед, чтобы закрыть обнаженную меня.

— Что ты здесь делаешь?! — зарычал он на того, кто прятался во тьме.

Это было странно, но я не боялась пришельца. Меня… тянуло к лемму. К нему… Осознав это, я едва не рассмеялась. Нервы сдавали.

— Мне стало интересно. — прозвучал глубокий мужской голос. — Так вот куда ты убегаешь каждую ночь, брат.

— Брат..?

— Проваливай! — зарычал на него Никас.

Зашуршала листва, и пришелец вышел из тьмы леса.

— Даже не возникло мысли поделиться ею со мной? — спросил он, и я осмелилась выглянуть из-за Никаса.

Незнакомец поймал мой взгляд, и дрожь тотчас побежала по позвоночнику. Сердце подпрыгнуло к горлу.

— Она моя Айем!

— Твоя?

— Моя!

Изумрудные глаза вспыхнули ярче. Их обладатель вдохнул носом воздух и заурчал.

— Она наша, брат. Наша Айем. Неужели ты не чувствуешь?