Ищу импотента для совместной жизни

– Очень жаль. – Кармен берет у Энцо пиццу, а Лаура – бутылки.

– Сколько мы вам должны? – Лаура протягивает Энцо купюру в пятьдесят марок.

– Мы рассчитаемся в следующий раз, когда вы снова придете к нам!

Кармен провожает Энцо до двери:

– Еще раз огромное спасибо, я не забуду вашу доброту!

– Для вас я делаю это с огромным удовольствием, mia bella![4] Желаю хорошо провести вечер! – Он приветственно машет присутствующим и уходит.

И вот они остались вчетвером с двумя пиццами. Кармен лишь теперь осознает весь комизм (или нелепость?) сложившейся ситуации. Она видит, как расстроен Фредерик. Но теперь уж ничего не поделаешь. Она кладет на стол коробки с пиццей. Лаура ставит рядом бутылки и идет на кухню за штопором. Оба молодых человека молча рассматривают друг друга. Понятно, что они не в восторге, хотя каждый старается скрыть это. Они не знают, как вести себя в данной ситуации, поэтому разговор не клеится. Лаура бросает взгляд на Кармен. Та хмурится, не в состоянии ничего изменить. Вот ведь какое несчастье!

– Две пиццы на двоих, поэтому разрешите, Фредерик, воспользоваться приглашением Энцо и пригласить вас поужинать в «Лагуну». – Лаура вопросительно смотрит на Фредерика.

– Нет-нет, здесь вполне достаточно на всех, мы разделим каждую пополам. К тому же я совсем не голодна, – возражает Кармен.

– А я? – возмущается Лаура. – Или ты полагаешь, что я захочу делиться с тобой своей пиццей? Или с Давидом? Или с Фредериком? Я хочу есть собственную пиццу!

Фредерик вдруг улыбается:

– Я считаю, что Лаура права. Мы проведем с ней уютный вечерок в «Лагуне», а вы здесь без нас справитесь.

Он берет Лауру под руку, ведет в коридор. Там он оглядывается на Кармен и Давида, с озадаченными лицами стоящих посреди комнаты.

– А если вдруг вам станет скучно, знаете, где нас найти… – Фредерик снимает с вешалки свою куртку, надевает ее, помогает одеться Лауре, и они исчезают за дверью.

– О-о… – Давид разводит руками. – Как-то все нескладно получилось!

– Не переживай, – пытается утешить его Кармен, но и у нее на душе скребут кошки. – Лаура справится!

Давид обнимает ее:

– Я могу, наконец, поздороваться с тобой?

Крепко прижавшись друг к другу, они долго целуются. Внезапно Давид отстраняется от Кармен:

– Дорогая, наша пицца остынет! Было бы очень жаль! Моя любимая пицца тоже здесь?

– Я даже не знаю еще, что заказала Лаура. Думаю, вегетарианскую, с сыром!

– Вегетарианскую? Это почему? – Давид раскрывает коробки, раскладывает пиццу по тарелкам.

– А какую пиццу ты любишь? – интересуется Кармен.

– Большую! Чтобы в ней было много разных сортов сыра. И главное – правильно приготовленную!

– Я вообще не могу представить, что когда-нибудь смогу что-то хорошо приготовить тебе, – вздыхает Кармен.

Он с серьезным видом смотрит на нее:

– Нет, только ты!..

Кармен молчит, явно сомневаясь в своих способностях. Давид бросает взгляд на часы:

– Уже около восьми. Кармен, ты не против, если я посмотрю вечерние новости? Во Франкфурте сегодня ограбили большой ювелирный магазин, ты слышала?

Кармен качает головой:

– У меня сегодня не было времени, чтобы послушать новости. А что там случилось?

– Понимаешь, мы проектировали это здание – оно было построено всего два года назад. И непонятно, как грабители смогли проникнуть туда, несмотря на мощнейшую систему безопасности. Либо они были хорошо осведомлены о ее конструкции, либо у них был проект постройки. Криминальная полиция сегодня уже была у меня!

– Что? По поводу этого ограбления?

– Ограбления с захватом заложников и похищением ценностей на сумму свыше двух миллионов марок!

Кармен, не доев, кладет кусок пиццы обратно в тарелку:

– Тогда срочно в спальню! Я смотрю новости и вечерние фильмы, только лежа в кровати!

– Не суетись! У нас еще две минуты.

– Давай я принесу поднос. Мы поставим на него тарелки и возьмем с собой в постель.

Она стремглав бежит на кухню за подносом и, пока Давид переставляет на него тарелки и бокалы, хватается за пульт. Успевают как раз вовремя. «Новости» только начались.

Кармен сбрасывает домашние туфли, давая знак Давиду, чтобы он последовая ее примеру, и придвигает пуфик к кровати.

Сначала о событиях в мире: жертвы во время беспорядков в Южной Африке, землетрясение с большими разрушениями в Японии, пострадавшие при аварии в Лотарингии, канцлер с дружественным визитом в Вашингтоне. И наконец – захват заложников во Франкфурте. Сюжет совсем короткий. Показывают здание снаружи – потрясающей суперсовременной архитектуры. Неужели это проект Давида? Увлеченная про исходящим, она импульсивно хватает Давида за руку. Здание оцеплено, повсюду полицейские, машины «скорой помощи», толпа журналистов. Комментатор сообщает подробности, камера движется по фасаду:

– Трое мужчин проникли в здание предположительно ночью, дождались начала рабочего дня, захватили покупателей и, угрожая оружием, заставили персонал открыть сейфы. Они забрали все, что там находилось. Когда грабители покидали магазин, дорогу им преградил полицейский патруль, проезжавший мимо на машине. Двоим преступникам удалось скрыться на поджидавшей их неподалеку машине. Третий, захватив в заложницы случайную прохожую, снова укрылся в здании магазина.

После этого репортер опять появляется в кадре, показывает на здание:

– Сейчас там находятся семь человек персонала в качестве заложников и один из грабителей. Двум другим удалось уйти с захваченными ценностями на сумму около двух миллионов марок. Владельцу магазина уже сообщили о случившемся, и сейчас он находится в своем самолете, который направляется во Франкфурт. Владелец намерен сам вести переговоры с человеком, захватившим заложников. Один из полицейских психологов уже пытался вступить в переговоры с грабителем, но до сих пор тот не выдвинул никаких требований… Ах, простите, я вижу, как к зданию приближается полицейский эскорт, видимо, они сопровождают владельца магазина господина Штефана фон Кальтенштейна…

Поднос с едой падает с колен Кармен на покрывало. Вино, недоеденный кусок пиццы, вилка и нож оказываются на полу.

– Что-что?.. – возбужденно бормочет она.

Давид смотрит на нее озадачено, потом собирает разбросанные куски пиццы и бокалы. Вино расползлось по покрывалу большим красным пятном. Но Кармен ничего не замечает. На экране телевизора видно, как репортер подходит к остановившейся колонне машин. Дверца одной из них открылась, и появился Штефан!..

Офицер полиции подходит к нему, репортер прорывается следом:

– Господин фон Кальтенштейн, что вы намерены предпринять для спасения жизни заложников?

Штефан бледен, но выглядит весьма элегантно. Голос звучит спокойно, интонация сдержанная:

– Мы постараемся сделать все возможное, чтобы не по страдали заложники, но мы еще не знаем, что потребует террорист.

– Что вы будете предлагать ему?

– До сих пор, насколько мне известно, грабитель не выдвинул никаких требований.

– Будете ли вы убеждать его сдаться?

– Это задача психологов из полиции – не моя! Я могу лишь содействовать в рамках своих полномочий!

– А каковы ваши полномочия, господин фон Кальтенштейн? – не унимается репортер.

Лицо Штефана крупным планом. Выражение не меняется:

– Деньги! Если деньги могут спасти жизнь этих людей, то он получит требуемую сумму!

Репортер снова один в кадре:

– Я надеюсь, что еще в течение этого выпуска мы сообщим об изменениях в ситуации с захватом заложников. В противном случае вы узнаете все из более поздних выпусков!

Начинается другой сюжет, Кармен в отчаянии откидывается на подушки:

– Я сойду с ума! – Она залпом выпивает вино и поворачивается к Давиду: – Это невероятно!

Давид гладит ее по голове:

– Если бы я еще мог понять, что тебя так взбудоражило…

– Это совсем неудивительно, что я так разволновалась! Штефан, оказывается, владелец этого ювелирного магазина!..

– Да успокойся!.. – Давид поднимается. – Нам следует немедленно сунуть покрывало в стиральную машину, иначе пятна никогда не отстираются! И объясни мне, наконец, что тебя так потрясло? А то я начинаю уже сам переживать…

Кармен вовсе не заботят сейчас какие-то пятна от вина на покрывале:

– Послушай, ведь это ужасно! Эльвира сидит сейчас у него в замке и смотрит телевизор. А ей нельзя волноваться. Я должна немедленно позвонить ей!

Взгляд Кармен устремлен куда-то мимо Давида. Он по-прежнему в недоумении.

– Давид, прости меня, ты, конечно, не можешь этого понять. Но ведь это Штефан, тот самый Штефан, о котором я рассказывала тебе в связи с историей Эльвиры. Теперь понимаешь?

Давид снова садится на кровать:

– Дорогая, я, конечно же, знаю Кальтенштейна. Когда мы разрабатывали проект, готовили документацию, смету, он был у нас высшей инстанцией. Но ты мне не говорила, что твой Штефан именно этот Штефан!

– Я сама не имела представления о его делах! – Кармен бежит за телефонным справочником, хватает трубку.

– Ну, – говорит Давид, – этот Кальтенштейн – крупная рыба. Очень крупная! Его предки сделали в Южной Африке очень большие деньги на добыче драгоценных камней, в основном алмазов. А еще и в Бразилии! Я думаю, у него и в других странах целая торговая сеть по продаже драгоценностей!

Кармен набирает номер:

– Вильям, это вы? – Ее голос срывается, она откашливается. – Да нет, я не журналистка, это Кармен Легг, я была у вас пару раз в гостях. Да, узнали? Очень хорошо. Скажите, а Эльвира Годес еще у вас? Пожилая дама, которая… Да? Она лежит? Как? Врача? Ей плохо?..

Кармен нервно барабанит пальцами по телефонному справочнику. Разъяснения Вильяма кажутся ей слишком долгими.

– Вильям, подождите, скажите ей: Кармен уже едет. Да, я побеспокоюсь обо всем! Да! И не пускайте никого к ней, никого! Барон уже предупредил?.. Да, я еду!..

Она бросает трубку на рычаг.

– Давид, Эльвире плохо, она слегла, ей вызвали врача. Мне кажется, будет лучше, если я тоже поеду! Ты со мной?

– Сунь только покрывало в машину, две минуты ничего не решат!

– Как ты можешь в такой момент думать о покрывале!

– Потому что тебе, возможно, придется еще куда-то ехать, а как долго это протянется, неизвестно! И, кроме того, надо позвонить Энцо – сообщить Лауре и Фредерику, что ты уехала!

– Сделай это, пожалуйста, а я соберу на всякий случай туалетные принадлежности!

Она быстро натягивает джинсы, теплый свитер, надевает меховые ботинки и теплую куртку.

– О'кей, я готова. Ты дозвонился?

– Нет… – Давид достает из кармана ключи от машины. – Мне сказали, что они заходили, но у Энцо не было свободных мест.

– Ничего страшного, мы дозвонимся им от Штефана. Они бегут вниз по лестнице.

– Ты думаешь, твоему господину Кальтенштейну придется по душе, что я сопровождаю тебя?

Об этом она совершенно не подумала, но решительно машет рукой:

– А почему нет?..

Ведь ситуация чрезвычайная – речь идет о жизни Эльвиры! К тому же Штефан вряд ли вернется сегодня из Франкфурта. Она выскакивает на улицу, джип Давида стоит прямо у подъезда, поблескивая в свете уличного фонаря.

– Предлагаю поехать на двух машинах. – Он кладет руку ей на плечо. – Я пробуду там до тех пор, пока во мне будет необходимость, пока ты будешь занята Эльвирой. Может, потребуется съездить куда-то срочно. А потом я уеду, а ты останешься.

Кармен хотела было возразить, но здравый смысл подсказывает ей, что так будет лучше, и она соглашается:

– Хорошо… – Она кладет руки ему на плечи, смотрит в глаза. – Хотя я чувствовала бы себя спокойнее, если бы ты остался со мной!

– Я рад слышать это. Но, поверь, так будет лучше.

Он нежно целует ее, и Кармен вдруг осознает, что впервые за последнее время у нее появляется желание снова быть с мужчиной, спать с ним. Она с усилием отстраняется от него и бежит к гаражу. Сегодняшний день длится бесконечно. Может, Эльвира справится… Только бы не опоздать! Она выводит машину из гаража. Давид уже стоит рядом, чтобы закрыть ворота. Она ждет, пока он усядется в джип, и они трогаются. Из приемника звучит «Генезис». Но не как обычно – с кассеты, а именно по радио. Кармен смотрит на часы – половина девятого. Еще есть время до выпуска новостей. Если случится что-то экстраординарное, то по радио передадут информацию сразу. А пока нет оснований накручивать себя.

Она едет впереди Давида с очень приличной скоростью. Сейчас она даже рада, что у нее такой надежный «БМВ». Машина не преподнесет ей сюрпризов. Непонятно почему, но дорога вдруг успокаивает ее. Она начинает дышать ровно и спокойно и еще прибавляет газу. В зеркале она видит, что Давид не отстает.

На подъезде к замку Кармен резко тормозит. Она едва не проскочила поворот. Давид еле успевает удержать машину, чтобы не въехать в «БМВ». Кармен выскакивает из машины и бежит к воротам, чтобы позвонить. Но сегодня ворота открываются сами. В каких растрепанных чувствах вчера – Боже, это было только вчера! – она покидала это место. И вот она снова здесь. Все ее мысли только об одном – помочь Эльвире и Штефану! Она должна это сделать, и потому она здесь! И ее даже не волнует двусмысленность положения Давида.

Кармен проезжает прямо к парадной лестнице, ставит машину на то место, где вчера стоял «ягуар». Давид паркует джип рядом. Одновременно они выходят из машин и спешат к дому, где их уже поджидает Вильям.

– Я рад приветствовать вас снова здесь, любезная госпожа, и вас, мой господин!

– Это Давид Франк, мой друг!

Вильям кивает и провожает их в дом.

– Врач уже приехал? Как она чувствует себя? Есть что-нибудь новое из Франкфурта, Вильям?

Он принимает у них одежду. Кармен вспоминает, что забыла в машине сумку с вещами. Ну, может, они и не пригодятся? Может, придется взять Эльвиру с собой?

Давид с восторгом осматривает убранство зала, где они находятся. Кармен незаметно улыбается. «Почти так же, как я, – вспоминает она, – когда попала сюда впервые». Странно, но она чувствует себя чуть ли не хозяйкой замка!

– К сожалению, никаких новостей, любезная госпожа, пока нет. Но Андрев сидит перед телевизором, слушает одно временно три радиостанции, так что мы ничего не пропустим. Мы очень волнуемся! Вы даже не можете представить себе как! Старый барон фон Кальтенштейн всегда старался не демонстрировать свои чувства. А молодой господин был слишком откровенен с публикой. Мы очень переживаем, очень!

– А чего вы боитесь? – удивляется Кармен.

– Ну, понимаете, все, что касается торговли ювелирны ми изделиями и драгоценными камнями, не должно ассоциироваться с фамилией Кальтенштейн. Иначе в любую минуту наш замок может подвергнуться нападению. И мы не будем чувствовать себя в безопасности! – Он поднимается рядом с ними по лестнице. – Но, конечно, вам надо скорее пройти к госпоже Годес. Мы позвонили врачу по ее просьбе и сказали, чтобы не приезжал. Ей стало лучше, и она считает, что обойдется теми медикаментами, которые привезла с собой. Госпожа очень обрадовалась, когда узнала, что вы едете сюда!

– В ее комнате есть телевизор? – спрашивает Давид.

– Я опасался, что это вызовет дополнительное беспокойство!

– Наоборот, Вильям, – неизвестность всегда пугает. Когда обладаешь какой-то информацией, чувствуешь себя спокойнее.

– Может, вы и правы. – Вильям подходит к двери, оби той дорогой кожей, и стучит. – Я сейчас же принесу телевизор. Вы хотите что-нибудь выпить? – Услышав короткое «войдите», он открывает дверь и объявляет: – Это к вам, госпожа Годес! Ваши друзья! – Потом поворачивается к Давиду: – Что-нибудь освежающее? Пиво?

Давид кивает:

– Отличная идея. У вас есть безалкогольное? Я за рулем!

– Разумеется! А что принести дамам?

Он пропускает Кармен впереди себя. Огромная кровать в античном стиле занимает большую часть комнаты. Эльвира утопает в подушках, ее бледное лицо едва различимо. Старушка начинает шевелиться, поднимает голову.

– Эльвира! Что за дела! Тебе хоть немного лучше? – Кармен врывается в комнату, бросается к постели, целует подругу в щеки.

– Принести дамам что-нибудь выпить? А может, перекусить? – Вильям стоит возле двери в ожидании.

Кармен поворачивается к нему:

– Мне кампари с апельсином, пожалуйста, а Эльвире… Что ты хочешь?

– Мне ничего не нужно… – Эльвира улыбается. – Меня так избаловали здесь, что я с удовольствием присоединилась бы к твоей голодной диете!

Вильям выходит. Кармен берет старушку за руку:

– Смотри, Эльвира, это – Давид. Тот, у которого стеклянная вилла. Вспоминаешь?

– Конечно. В данный момент я немного приболела, но не впала в маразм! А как дела у Штефана? Они так оберегают меня здесь, что я в совершенном неведении!

– Сейчас Вильям принесет телевизор, а внизу сидит другой слуга – его, кажется, зовут Андрев, – он слушает не сколько радиостанций. Мы не должны ничего пропустить.

– Надеюсь! – Эльвира вздыхает, потом смотрит на Давида: – Ах, вот вы какой, знаток поэзии Рильке! Вы можете только переписывать его стихи или знаете что-нибудь наизусть?

Давид ухмыляется, подходит ближе, медленно, шаг за шагом. И одновременно читает строки стихотворения Рильке.

– Браво! – восклицает Эльвира, когда он заканчивает декламировать.

Кармен вдруг спохватывается:

– Эльвира, почему ты отказалась вызвать врача? Было бы лучше…

Старушка прерывает се:

– Я окружена здесь таким вниманием и заботой, что нет никаких оснований для беспокойства. Я немного разволновалась из-за происшествия во Франкфурте. Но быстро приняла свои пилюльки, и мне стало лучше. Вильям слегка переусердствовал. – Она улыбается. – Вы не хотите посидеть немного со мной?

В этот момент раздается стук в дверь, два молодых чело века, попросив разрешения войти, вносят в комнату телевизор. «Как много людей работает здесь, в замке, – удивляется Кармен. – Намного больше, чем кажется на первый взгляд». Давид помогает подключить антенну и настроить телевизор. Время приближается к девяти часам.

– А где здесь радиоприемник? – спрашивает Кармен.

Один из молодых людей указывает на стоящий возле стены комод:

– В нем, по-моему; должен быть маленький приемник!

Действительно, там есть радиоприемник.

Давид настраивает его. Он успевает как раз к началу вы пуска новостей. Сообщение из Франкфурта передают в самом конце – без изменений. Террорист по-прежнему находится внутри здания с заложниками, но так и не выдвигает никаких требований.

– Должен же кто-то уладить этот инцидент! – в отчаянии восклицает Кармен.

– А кто должен это сделать? Кто возьмет на себя ответственность? – Давид садится рядом с Эльвирой на краешек кровати.

– Ну, естественно, спецподразделение! Для чего, спрашивается, оно существует? Чтобы раз в полгода устраивать показательные выступления? Помните случай с Дитером Деговски? Тогда могло обойтись без жертв, если бы своевременно был сделан выстрел снайпера. А из-за нерешительности чиновников и нежелания брать на себя ответственность люди, надеявшиеся, что их спасут, погибли!

– Видишь ли, Кармен, не все люди смотрят на эту проблему так, как ты. Для многих выстрел спецназовца в террориста, захватившего заложников, гораздо большее зло, чем выстрел того же террориста в самого полицейского. В Германии люди зачастую ратуют за гуманное отношение к преступнику. Правда, до тех пор, пока сами не попадут в его руки. И тогда уже не кричат о жестокости полиции!

– Да, – вступает в разговор Эльвира, – но в данном случае у заложников пока есть шансы. К счастью, там еще не пролилось крови.

– А кто это знает? – волнуется Кармен. – Ведь никто оттуда не вышел и не рассказал, что творится там. Пока одни предположения! Может, они уже давно мертвы!

Раздается стук в дверь. Входит Вильям. Он везет перед собой сервировочный столик. На столике – блюдо с канапе. У Кармен это вызывает неприятные воспоминания. Рядом стоят напитки.

– Желаю приятного аппетита. Если захотите еще чего-нибудь, нажмите сигнальную кнопку. Я всегда к вашим услугам.

«О Боже! В его-то возрасте не спать всю ночь! Что за работа», – негодует Кармен.

– Это не понадобится, Вильям. – Кармен встает, берет бокал с кампари. – Большое спасибо, но мы, наверное, сможем побеспокоиться о себе сами. А вы отдохните…

И тут же осознает, что поступила бестактно. На лице старика явно проступает обида, но он тут же справляется с собой и, вежливо улыбаясь, произносит:

– Я представляю здесь третье поколение, находящееся на службе у Кальтенштейнов. Кухня всегда была в нашем ведении. И здесь уже ничего не изменишь. Напоить и накормить гостей – наша обязанность. Я признателен за вашу доброту, но служба есть служба. Поэтому звоните, не стесняйтесь! Спокойной ночи!..

Он с достоинством покидает комнату. Кармен с вытянутым лицом уставилась на Давида.

– Эх ты!.. – укоряет ее Давид. – Последовав твоему совету, он сразу останется без работы.

– Да я ничего такого не имела в виду. – Кармен чувствует себя неловко. – Просто мне не хотелось, чтобы старик плясал вокруг нас всю ночь!

– Но так будет независимо от твоего желания. Потребуется тебе его помощь или нет. Он обязан быть на посту в любое время, пока мы в этом доме и пока не вернулся Штефан!

– Ага, ты думаешь, он еще и присматривать за нами будет? Чтобы мы ничего не стащили и не сломали?

Давид протягивает Эльвире поднос с канапе. Она кладет несколько штук себе в тарелку.

– Я думаю, он просто следует определенным правилам, которые существуют в этом доме. Таковы традиции семьи Кальтенштейн.

Кармен больше не хочется говорить о Вильяме, она поворачивается к Эльвире:

– Так что произошло у вас со Штефаном вчера?

Эльвира бросает взгляд на Давида, Кармен делает успокаивающий жест:

– Давид в курсе той истории, что связывает тебя со Штефаном!

Для Эльвиры этой фразы должно быть достаточно, чтобы она поняла – о вчерашней попытке насилия упоминать не следует. Она подкладывает себе под спину еще одну подушку и начинает:

– Ну, первым делом мы вспомнили прошлое. Он рас спрашивал меня о своих родителях. И я попыталась сделать ему близкими Анну и Ханнеса. Анна, воинствующая Анна, которая так люто ненавидела несправедливость! И Ханнес нашел в ней верную боевую подругу, потому чувствовал себя настолько сильным, что мог противостоять давлению семьи. Я подробно рассказала Штефану об этом.

– Это сильно взволновало его?

– Он кругом несчастлив, его жизнь представляется ему построенной на лжи. Штефан не нравится сам себе. Он очень одинокий человек. К тому же слишком много испытаний обрушилось на него в последнее время. И он замкнулся, ушел в себя!

Кармен берет Эльвиру за руку, будто желая остановить.

– Да, а потом мы обсуждали его импотенцию. Это очень сильно занимает его. Я думаю, – Эльвира смотрит в глаза Кармен, – это все из-за тебя!..

Давид обидчиво спрашивает у Кармен:

– Он тоже импотент, а значит, входит в число твоих кандидатов?

Кармен едва не подавилась – кусок застрял у нее в горле.

– Мне казалось, что я упоминала об этом, когда рассказывала о Штефане!

– Да, верно! – Давид легко щиплет ее за щеку. – И таким образом, он мой соперник в этой гонке! – И он крепко целует ее у губы.

– Он был участником этой гонки, – поправляет Кармен. – Но проиграл. Теперь мне никого, кроме тебя, не надо. И ты прекрасно знаешь об этом!

– Мне, пожалуй, стоит порадоваться за вас! – Эльвира берет Давида за руку, смотрит в его волшебного цвета глаза. – Кармен выглядит теперь намного счастливее, чем в то время, когда я только познакомилась с ней. Если это объясняется вашим появлением в ее жизни, то спасибо вам…

Давид довольно улыбается. Кармен прижимается к нему и просит:

– А теперь, Давид, заткни уши! – Поворачивается к Эльвире: – Ты знаешь, он для меня – лучший мужчина на свете. В нем есть именно то, что я так долго искала. Он не ставит во главу отношений секс. Но он ведет себя так, что я начинаю чувствовать, как в наших отношениях возникает гармония, радость, взаимопонимание. Большинство же мужчин относятся к женщинам потребительски. А если ты, не дай Бог, начинаешь проявлять характер или не всегда с готовностью падаешь в постель – сколько недовольства, сколько негодования! Начинается со стандартного вопроса: что с тобой? Заканчивается же активным противостоянием. Но с Давидом, мне кажется, я смогу этого избежать! – Она лукаво смотрит на него, но потом ухмыляется: – Ах, да, ты же не слушаешь! Итак, Эльвира, вывод: Давид импотент, но он смог сделать меня счастливее, чем все здоровые мужики, что были до него. Может, и в самом деле мужчины только тогда и осознают себя таковыми, когда теряют потенцию? Появляются иные жизненные ценности, в голове проясняется, потому что она уже не зависит так от реакции снизу! – Она чмокает Давида в щеку. – Я надеюсь, что не наболтала лишнего?

Давид заключает ее в объятия:

– Я, к сожалению, ничего не слышал. Не могла бы ты еще раз повторить то, что сказала? – Он, не отпуская Кармен от себя, поворачивается к Эльвире: – И в самом деле – она права. Главным критерием качества отношений для мужчины нормального является секс. Я знаю это по собственному опыту. Женщина может быть интеллигентной, интересной, иметь потрясающую внешность и… оказаться брошенной из-за какой-то дурочки, которая только и умеет, что кувыркаться в постели. Почему? По-моему, ясно. Рядом с подобной дамой мужик чувствует себя гигантом!

– А вы, однако, не очень высокого мнения о представителях своего пола, – констатирует Эльвира.

Давид накладывает себе полную тарелку разных деликатесов, берет кружку с пивом:

– Просто в силу определенных обстоятельств я получил возможность взглянуть на себя и свою жизнь с другой, скажем так, позиции. Благодаря импотенции я избавился от необходимости играть роль в отношениях с женщиной… Хотите съесть еще что-нибудь? Может, сыру?..

– Спасибо, всего по кусочку! – Эльвира передает ему тарелку и снова откидывается на подушки. – Мне интересен ваш взгляд на проблему! Штефан видит все совершенно по-другому, для него этот недуг – вселенская катастрофа. Для него утрата мужских способностей – все равно что утрата власти, могущества. И я думаю, при этом речь идет не только и не столько об отношениях с женщинами. Наверное, Штефан из той породы людей, которые считают: чело век, потерявший потенцию или от природы ее лишенный, неизбежно окажется в этой жизни проигравшим. И что тог да никому не нужны его ум, сила, образованность, интеллигентность! Я-то всегда полагала, что в отношениях между двумя людьми все определяет любовь. Но оказывается, все не так просто! Давид смеется:

– По правде говоря, Эльвира, импотенция – вовсе не подарок. И если такие женщины, как Кармен, начинают искать мужчину-импотента, чтобы обрести покой и уважение, значит, что-то в нашем мире не так. Ведь это неестественная ситуация.

– Так оно и есть! – подхватывает Кармен. – Потому что все это хвастовство самцов друг перед другом – у кого длин нее или толще – не имеет отношения к женщине. Мужчины заблуждаются, думая, что женщине интересны эти показатели. Она, как правило, возвышеннее, романтичнее. И горе тому, кто не умеет любить и восторгаться!.. Просто удовлетворить желание, не испытывая никаких чувств к женщине, – это скотство!

Давид вновь не может сдержать смех:

– Какое же счастье, что ко мне теперь эти уничтожающие слова не имеют отношения! И самое ужасное – я вынужден признать твою правоту. Сексуальные устремления действительно порой вытесняют все остальные ощущения. Но мне вот что интересно узнать: как женщины чувствуют это? Я думал всегда, и в этом не очень отличаюсь от Штефана, что мужчина должен что-то предложить женщине. Особенно в постели. И если мужчина прежде всего заботится о том, чтобы удовлетворить женщину, тогда и сам получает высшее наслаждение. Раньше я никогда об этом не задумывался!

– Давид, новости! – прерывает его Кармен, глянув на часы.

За разговором они почти забыли про Штефана!

Давид берет пульт и увеличивает громкость телевизора.

– Еще пять минут, – говорит он.

Сразу нарастает беспокойство. Эльвира берет Кармен за руку:

– Может, все уже закончилось? И никто не пострадал! А все из-за денег. Деньги, деньги, деньги!.. Так было и раньше, в Южной Африке. Династия Кальтенштейнов была одной из самых могущественных, богатых. Благодаря деньгам они обрели огромное влияние. Фактически определяли политику и там, и здесь, в Германии. Никто не смел идти против них. Только Ханнес осмелился противостоять семейному диктату. Наверное, за это Анна так полюбила его!

В вечерних «Новостях» также сообщается о жертвах во время беспорядков в Южной Африке. Когда ведущая «Новостей» Сабина Христиансен переходит к новостям из Франкфурта, Кармен не может унять волнение – сердце бешено колотится. Она прижимается к Эльвире, с тревогой смотрит на Давида. То, каким тоном начинается сообщение о драме с заложниками, не предвещает ничего хорошего. Репортаж ведет тот же корреспондент, что и в дневных «Новостях». Камера показывает здание, со всех сторон освещенное мощными прожекторами. Семь человек медленно, один за другим, покидают здание. Камера показывает, как навстречу им к магазину движется одинокая фигура человека. Стройный высокий мужчина решительным, спокойным шагом движется в неизвестность. Кармен от напряжения не слышит того, что говорит репортер:

– …После того как переговоры зашли в тупик, владелец магазина Штефан фон Кальтенштейн предложил себя в качестве заложника – в обмен на жизнь и свободу людей, находящихся в здании. Это предложение сразу было принято террористом. Но полиция сначала ответила категорическим отказом. Затем, после долгих совещаний с самим господином фон Кальтенштейном, представители специальных служб согласились, правда, с массой оговорок, на обмен. Таким образом, драматическая ситуация сохраняется. Террорист скорее всего потребует автомобиль, чтобы, прикрываясь бароном, попытаться вырваться из окружения.

Камера показывает, как первая группа заложников подходит к машине «скорой помощи». Врачи сразу кидаются к ним. Прессу пока не подпускают к пострадавшим. Все интервью – только после первого допроса в полиции. В кадре – корреспондент. Он сообщает, что, как только появится новая информация, съемочная группа сразу выйдет в эфир.

Эльвира смертельно побледнела, она почти кричит:

– Он убьет его! Как только Штефан больше не будет ему нужен, он сразу убьет его. Это совершенно очевидно! Ну как он мог пойти на такой шаг! Ведь это очень опасно!

– Я нахожу его поступок мужественным. Я восхищаюсь им! – Давид подает Эльвире стакан воды. – Эльвира, вам нужны какие-нибудь лекарства? Вам что-нибудь принести?

– Сумасшедший! Я успела увидеть его младенцем на руках Анны, а потом, всего пару раз, – уже зрелым мужчиной. Почему я должна потерять его? Почему все так несправедливо?..

Кармен гладит Эльвиру по голове.

– С ним ничего не случится, – как заклинание, шепчет она. – С ним ничего не случится… Иначе все бессмысленно. Он нужен преступнику только живым!

– А кто же теперь будет распоряжаться деньгами? Ты знаешь? – внезапно спрашивает Давид.

Эльвира с удивлением смотрит на него:

– Нет, откуда? Да и к чему этот вопрос?

– Потому что Штефан, видимо, должен будет заплатить за свое освобождение. Это ясно! Но кто заплатит деньги? Государство? Правительство федеральной земли? Город? Франкфурт обанкротится, Гессен тоже, а правительство фиг что заплатит. Значит, остаются только деньги самого Штефана. И кто принесет эти деньги?

– Не имею представления… – говорит Кармен.

Эльвира тоже качает головой:

– У него, наверное, есть доверенное лицо, но я не знаю… – Она сидит в огромной кровати, обняв руками колени, и раскачивается из стороны в сторону. – Ну, зачем он это делает? Неужели надеется таким способом освободить себя?

– Он сильный, мужественный человек. И просчитывает свои поступки!

Давид встает, подходит к телефону, набирает внутренний номер. Кармен наблюдает за ним. Боже, как хорошо, что он рядом! Его присутствие успокаивает и не дает ей впасть в истерику.

– Вильям, – слышит она его голос, – вы видели все? Да? Вы выходили на контакт с полицией на месте? Нет? Запрет на любую информацию? Даже для служащих?.. Ах, вот как? И для близких друзей? – Давид тяжело вздыхает и вешает трубку: – Проклятие! У нас никаких шансов получить информацию. И у него нет никого, кто имел бы право распоряжаться его капиталами. Жена после развода живет в Лос-Анджелесе, детей нет. Служащих замка мы тоже не можем привлечь!

Давид ходит туда-сюда. «Должен же быть выход», – размышляет он. Кармен наблюдает за ним.

– Давид, – не выдерживает она, – а если мы поедем во Франкфурт? У меня больше нет сил вот так просто сидеть и ничего не предпринимать!

– И что нам это даст? Район трагедии оцеплен. Мы не сможем узнать больше того, что передают по телевизору. А если террорист решит удрать, прихватив Штефана, мы не сможем ничем помочь!

– А если он освободит его, а мы будем уже там! Тогда у Штефана появится психологическая поддержка!

– Ну, меня-то он хотел бы видеть меньше всего! С тобой – иначе. Ты действительно могла бы поддержать его. А Эльвира? Ведь она не может в таком состоянии совершить многочасовой путь до Франкфурта, а там еще ждать неизвестно чего…

– Нет, конечно! Но что-то же мы должны делать!

Давид звонит в справочную службу – ему дают телефон управления полиции во Франкфурте. Позвонив туда, он просит соединить его с отделом общественных связей. Он сразу заявляет, что говорит из замка Кальтенштейна, что очень тревожится о судьбе дяди. Кармен понимает из его реплик, что собеседник советует не беспокоиться и взять себя в руки…

– Да, я знаю, – говорит Давид своему собеседнику, – что есть запрет на информацию. Но мы не собираемся распространять вашу информацию куда-либо дальше. Она нужна нам, чтобы успокоиться самим. На всех трясет здесь, вы можете понять это!

Проходит некоторое время, потом Давид, прикрыв ладонью микрофон, шепчет:

– Какой здесь номер телефона? Быстро!

Черт! Кармен не помнит его, а телефонный справочник остался в машине. Она умоляюще смотрит на Эльвиру. Та медленно называет цифры. Давид повторяет их в трубку, потом говорит:

– Да, хорошо, спасибо! Мы будем ждать. Еще раз спасибо. До свидания!

Со вздохом облегчения он кладет трубку на рычаг:

– Ну что ж, нам повезло! Я попал на отзывчивого человека. Он обещал уточнить все и перезвонить нам!

– Он будет проверять, действительно ли номер принадлежит Кальтенштейну, – замечает Кармен.

– Я тоже так думаю, – соглашается Давид, – поэтому так занервничал, когда я не смог сразу назвать номер. Ну что ж, один шаг сделан!

– Давид, теперь надо поговорить с Вильямом, он должен быть в курсе нашей затеи, – вставляет Эльвира. – Ведь ему позвонят из полиции!

– Вы правы, Эльвира!

– Я быстро схожу вниз! – Кармен встает. – Может, хоть немного отвлекусь! Вам что-нибудь принести? – Она быстро подбегает к Давиду, обнимает его, он прижимает ее к себе крепко-крепко, трется щекой о ее щеку. – Как же я рада, Давид, что ты есть! Не могу себе представить, как жила без тебя!

Она бежит вниз по широкой лестнице, спускается в огомный зал. Куда теперь? Напротив две двери: одна – в кабинет хозяина, вторая – в столовую. А где же Вильям? Надо было, наверное, позвонить ему сначала.

– Вильям! – что есть силы кричит она.

Тишина…

– Вильям!.. – Ни одна дверь не открывается.

Но она должна найти его, прежде чем раздастся звонок из управления полиции. Может, нажать кнопку звонка снаружи? Он обязательно выйдет к двери. Кармен открывает тяжелую входную дверь и выскакивает на улицу. Уже наступила темная ноябрьская ночь, к тому же начинает накрапывать дождь. Справа и слева от двери горят лампы. Они не особенно яркие, но света хватает. Кармен осматривает стену фасада в поисках кнопки звонка. Ничего!.. Что вполне естественно. Наверное, в замок никто не приходит просто так и не звонит в звоночек, как в ее квартиру. Вдруг ей слышится шуршание гравия. Кармен оборачивается и смотрит вниз, в сторону сто янки. Но, кроме двух припаркованных автомобилей, ничего не может различить. Вероятно, просто показалось. Она уже собирается вернуться в дом, как замечает возле машин какого-то человека. И тут ее ослепляет фотовспышка, потом еще и еще… Кармен вбегает в дом и закрывает за собой тяжелую дверь. Не в силах унять дрожь, она прислоняется спиной к двери, и в этот момент в холле появляется Вильям.

– Могу я чем-нибудь помочь вам, милая госпожа?

– Хорошо, что вы здесь, Вильям. Возможно, на территорию проникли чужие люди… Я только что выходила на улицу и была кем-то сфотографирована!

– Гм-м… – Вильям морщит лоб. – Барон еще до отлета во Франкфурт опасался, что папарацци попытаются проникнуть сюда. Я сейчас же сделаю все, чтобы разобраться с ними. А чем я могу помочь вам?

– Да, мы дозвонились до полицейского управления во Франкфурте, чтобы выудить у них хоть какую-то информацию о Штефане. Вот-вот они должны перезвонить сюда. С одной стороны, чтобы проверить, действительно ли был звонок из замка Кальтенштейн, а с другой, если все подтвердится, чтобы сообщить нам хоть что-то. Вы, пожалуйста, имейте это в виду и переключите звонок наверх. А мы вам сразу сообщим обо всем.

– Будет исполнено. – Вильям хватается за сердце, но видно, что он старается держаться. – Это очень хорошо. Будем надеяться, что с ним ничего не случится. Мы все молимся за него!

Идея молиться за Штефана пока не приходила Кармен в голову. Она кивает Вильяму:

– Может, помочь вам как-то разобраться с этими журналистами?

Старик снова смотрит на нее так, будто она опять сказала какую-то глупость:

– Конечно, это очень мило, но мы справимся сами. Надо лишь сделать один звонок!

– Тогда я пойду наверх!

Через две ступеньки Кармен бежит по лестнице. Она останавливается в верхней галерее и подходит к огромному окну, обращенному в парк. Через стекло она видит, как внезапно, словно по мановению волшебной палочки, весь сад освещается огнями и прожекторами. А от домика охраны к главному зданию бегут несколько мужчин с огромными сторожевыми собаками на поводках. «Как в кино», – успевает подумать Кармен. Внезапно у нее холодеет спина. А что, если кто-либо из журналистов сумел пробраться в дом? С тревогой заглядывает вниз, в парадный зал – никого. Она возвращается в комнату Эльвиры.

– Что там такое? – Давид кивает в сторону окна – отсюда тоже хорошо виден ярко освещенный парк.

– Едва я вышла из дома, как меня кто-то попытался сфотографировать. Сейчас охранники прочесывают парк!

Звонит телефон. Давид снимает трубку.

– Очень любезно, что вы звоните, – произносит он, потом лишь кивает некоторое время, не говоря ни слова. – Мы очень признательны, до свидания, спасибо! – Он кладет трубку.

– Что? – Эльвира приподнимается с подушек.

– Они проверили, правильный ли номер мы сообщили. Нас включили теперь в число лиц, которым будут сообщать о том, что происходит. Так подействовал мой звонок!

– А в данный момент?

– Как мы и предполагали, грабитель требует вертолет и драгоценных камней на два миллиона марок. Примерно столько же захватили его подельники. Сейчас там предпринимают шаги, чтобы все это организовать. Вертолет и деньги!

– Боже! – Эльвира сжимает кулаки. – Кармен, с тех пор как я познакомилась с тобой, все в моей жизни завертелось в таком бешеном темпе, что я не знаю, как это все остановить!

– Но и я ничего не могу поделать с этим, – вздыхает Кармен. – Все происходит помимо моей воли! – И более мягким тоном: – Но благодаря мне ты нашла сына своей ближайшей подруги…

– Кармен, это был не упрек, я совсем не хотела обидеть тебя. – Эльвира нежно проводит рукой по плечу девушки. – Просто я говорю, что жизнь моя так изменилась!

Раздается стук в дверь. Входит Вильям. Давид сообщает ему о последних событиях.

– Вертолет для вылета за границу… – пытается осмыслить услышанное Вильям. – Интересно, как он себе это представляет?

– Может, вы останетесь с нами? Посидите здесь? – предлагает ему Давид.

– Спасибо, но лучше я побуду возле телефона. Люди там, в парке, находятся на связи с Андревом, он управляет видео камерами, и их действия надо координировать. Хотите, я принесу вам попить? А то, я вижу, вы сидите здесь с пустыми бокалами. А в этом доме так не принято!

– Можно я помогу вам? Только объясните мне, где что взять, а сами будьте у телефона – это сейчас важнее! А если вдруг вам потребуется мужская сила, то сможете на меня рассчитывать! – заверил Давид.

– И на меня тоже! – вторит Кармен.

Морщины на лице Вильяма разглаживаются:

– Я благодарю вас за предложение, господин Франк. Если бы вы смогли пойти со мной вниз, то очень помогли бы мне.

Кармен садится на кровать к Эльвире:

– Тогда иди, Давид, но возвращайся скорее. А мы останемся здесь и займемся любимым женским делом – будем ждать!

Эльвира улыбается Кармен:

– Ждать, деточка, – это великое искусство. В свои тридцать пять я, как и ты, этого не знала. Но ты держишься молодцом. Мне кажется, ты хорошо умеешь контролировать свои эмоции.

– В самом деле? Тебе так кажется? – радуется Кармен. – Как знать, может, если бы я оказалась заложницей в том магазине, то вела бы себя не лучшим образом. Но здесь, рядом с тобой и Давидом, я чувствую себя маленькой девочкой.

Эльвира смотрит на Кармен взглядом, полным любви и нежности:

– Ах, как бы мне хотелось иметь такую дочь, как ты. Вот чего мне не хватало в жизни – нормального семейного счастья!

– Мне тоже! – Кармен показывает на кровать: – Можно я прилягу здесь с тобой? Совсем ненадолго, на уголке…

– Конечно. – Эльвира чуть отодвигается, освобождая место Кармен. – Конечно, ложись. А ты не боишься, что и с Давидом у тебя не получится нормальных отношений? Ты потянулась к нему. Это естественно, но, думаю, это лишь результат твоих несложившихся отношений с другими мужчинами. И потому, что ты никак не можешь понять, какой именно мужчина тебе нужен.

– Так какими же они должны быть, настоящие мужчины? – Кармен устраивается удобнее на кровати.

– Я думаю, что мужчин привлекает твоя внешность. Ты очень красива, исключительно красива, к тому же умна, и у тебя отзывчивое сердце – это редкое сочетание. Далеко не каждый мужчина способен понять, что главное твое достояние – душа…

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, то, что даже самое невинное кокетство с твоей стороны обычный мужчина воспринимает как серьезное предложение.

– Я никак не пойму, куда ты клонишь!

Эльвира, видно, запаслась терпением и намерена договорить все до конца:

– Возьмем, к примеру, поведение какой-нибудь непривлекательной женщины, этакой серой мышки, когда она удостаивается внимания мужчины. Первая реакция такой девушки – огромная радость, она готова многое прощать. Потому что вряд ли она может за свою жизнь рассчитывать на то количество внимания, которое ты получаешь по три раза на дню.

– То есть ты хочешь сказать, что мужчин в основном привлекают мое личико и грудь?

– И другие достоинства, конечно. Ты интеллигентна, мила в общении, твои роскошные волосы могут просто свести с ума. И сила твоего обаяния такова, что мужчины, стремясь тебе соответствовать, а может, чтобы доказать свое превосходство, не находят иного способа, как демонстрировать свою потенцию. Поговори как-нибудь с такой вот серой мышкой, которую мужчины всю жизнь обходили стороной, на интересующую тебя тему. Она вообще не поймет ни слова из твоих деклараций!

– Ну, женщин, которых никто не приглашает танцевать, все же немного. Достаточно и симпатичных. Посмотри хотя бы на Лауру!

– А у Лауры есть проблемы, подобные твоим?

– Она, во всяком случае, не потерпит рядом с собой импотента, это она дала мне понять определенно!

– Она воспринимает мужчин иначе, чем ты!

– Скорее всего, ты во многом права. Я поговорю на эту тему с Бриттой Бергер. Именно о ней я вспомнила, когда ты заговорила о серой мышке. Я отпустила ее сегодня пораньше домой, посоветовав отпраздновать свой деловой успех вместе с другом. Меня, честно говоря, очень удивило, что у нее есть мужчина. Может, она общается с мужчинами другого сорта, нежели я? Как бы там ни было, я останусь с Давидом! Мне кажется, я смогу полюбить его, Эльвира! А может, уже люблю?

– От всей души желаю, чтобы это было так, Кармен! От всей души.

Открывается дверь, и Давид с подносом, на котором расставлены напитки, входит в комнату. Он ставит его на сто лик, раздает бокалы с напитками дамам и садится со своим пивом в кресло в углу комнаты.

– Как сейчас чувствует себя Штефан? – вдруг говорит Кармен. – А если он заковал его в наручники?

– Конечно, ему страшно там наедине с преступником. – Давид подвигает кресло ближе к кровати. – Мы можем попытаться передать ему свои мысли, пожелав терпения и мужества.

– Ты тоже думал об этом? – Кармен удивлена.

– Да, конечно. Я думаю, что человек может получить моральную поддержку, заряд энергии и силы даже от того, кого не знает. Просто большинство людей об этом не догадываются.

Давид указывает на огромный камин в противоположном углу комнаты:

– Надо бы зажечь его, будет намного уютнее, к тому же здесь не особенно тепло.

– Вильям предлагал сделать это после обеда, но я не захотела доставлять ему лишние хлопоты. – Эльвира кутается в одеяло.

– Я позабочусь об этом. – Давид ставит бокал на поднос и выходит из комнаты.

– Он тоже не может усидеть на одном месте, – улыбается Кармен.

– Неудивительно. Это ожидание кого угодно сведет с ума. А Давид, похоже, и без того человек импульсивный. Ему надо постоянно двигаться.

– Это точно, – соглашается Кармен. – Все время, что я его знаю, мы с ним находимся в движении. А если же мы лежим или сидим долго, он становится сердитым.

– Может, это связано с его недугом? Пока он двигается, что-то делает, у него нет времени думать о своих болячках!

– Ты так считаешь?..

Полночь давно миновала, огонь в камине почти погас. Давид снова берется за телефонную трубку. Они уже переговорили на разные темы, но все сосредоточены на одном – и разговор не клеится. К тому же они устали. Почему нет больше звонков? Не могли же в полиции забыть об обещании?

– Я больше не могу быть в неведении, – заявляет Давид. – Лучше спрошу сам!

И он узнает, что до завтрашнего утра никаких действий предприниматься не будет. Вертолет, который потребовал преступник, еще не прилетел. Летчик отказался совершать полет в темное время суток.

– Что будем делать теперь? – Кармен залезла под одеяло и уже пригрелась там.

– Сначала сообщим Вильяму, чтобы он не находился в ожидании всю ночь. Потом я поеду домой и посплю пару часов. Утром у меня несколько встреч, я не могу их отменить.

– Ты хочешь уехать? – Кармен поднимает растрепанную голову от подушки. – Я поеду с тобой!

– Ну, нет! Ты останешься здесь! – Давид берет трубку, предупреждает Вильяма, потом прикрывает микрофон рукой: – Вильям предлагает мне комнату для гостей, и тебе, Кармен, тоже! Конечно, это меняет дело!

– А зачем нам две комнаты? Мы обошлись бы и одной!

– Он мог этого и не знать!

– Так скажи ему об этом!

– Вильям, госпожа Легг уже устроилась в комнате госпожи Годес. Кровать достаточно большая, комната протоплена, так что им будет удобно!

– Почему ты сказал ему так? – возмущается Кармен.

– Потому что не хочу злоупотреблять его добротой. Я считаю, достаточно того, что он вообще предложил нам переночевать здесь. Поэтому я пойду и посмотрю комнату, а там будет видно.

… Через полчаса Кармен и Давид уже лежат в такой же большой кровати, как и в комнате Эльвиры. Кармен прижимается к Давиду. Она смертельно устала, но рядом с ним снова оживилась. Давид нежно гладит ее, потом начинает целовать везде. Кармен уже не владеет собой, да и не хочет сдерживаться. Желание захватывает, тело дрожит. Один оргазм следует за другим, она впадает в какое-то неистовство. Когда, в конце концов, он снова ложится рядом с ней, она совершенно обессилена:

– Это было великолепно, Давид…

Кармен прижимается к нему и вновь начинает ласкать его.

– Кармен, пожалуйста, не надо… – сопротивляется он.

– Почему? – шепчет она. – Ты подарил мне столько наслаждения, и я хочу отблагодарить тебя… Это же справедливо!

Он отодвигается от нее:

– Пожалуйста, не делай все еще хуже, чем есть!

Эта фраза – словно горькое послевкусие сладкой трапезы, и она отрезвляет Кармен. Ей очень хочется снова прижаться к нему, но она этого не делает. Как же дать понять ему, что его импотенция ей совершенно не мешает? Он рассуждает так здраво, а такую простую вещь понять не может. Она просто счастлива быть с ним рядом и любит его таким, какой есть. Надо с кем-нибудь поговорить об этом. Но не с Давидом, лучше найти психиатра. Может, он сумеет помочь Давиду?

Утренние «Новости» уже прошли по телевидению до того, как Давид созвонился с управлением полиции. В них сообщалось, что рано утром вертолет с террористом и заложником, Штефаном фон Кальтенштейном, вылетел в неизвестном направлении. Меры безопасности перед зданием ювелирного магазина были усилены, чтобы вертолет мог сесть и беспрепятственно взлететь. На экране кадры хроники: террорист в маске следует прямо за Штефаном, приставив пистолет к его голове. Они быстро проходят от дверей магазина к вертолету, и тот сразу поднимается в воздух. Эльвира посмотрела этот репортаж раньше их и сразу сообщила обо всем Кармен и Давиду.

Они завтракают втроем.

– Итак, это случилось, – говорит, всхлипывая, Кармен.

Эльвира кивает:

– Теперь могут быть или очень плохие, или очень хорошие известия. Я, во всяком случае, готова ко всему.

– Я попрошу Вильяма сообщить вам, как только позвонят из полицейского управления. Может, они все-таки вспомнят о своем обещании!

– Они и в этот раз ничего не сообщили нам. – Кармен отставляет чашку с кофе в сторону.

Они сидят в специальной комнате для завтраков. Это светлое, просторное помещение. Салфеточки на столе украшены цветочками, занавесочки на окнах тоже светленькие и пестрые, все в цвет мебели. Такая обстановка должна поднимать и улучшать настроение людей, собравшихся к завтраку, но по их лицам видно, что она не помогла.

– Давайте пойдем отсюда. Что сидеть без толку! – Давид откладывает в сторону салфетку.

Входит Вильям, помогает Эльвире встать из-за стола, подает ей трость. Она выглядит немного лучше, чем вчера, на лице даже появился румянец.

– Спасибо, Вильям! Вы очень любезны!

– Умоляю вас, не благодарите, милая госпожа! Это само собой разумеется!

Кармен тоже встает из-за стола:

– Вот о чем я хотела спросить вас, Вильям: а что стало с теми людьми, которые оказались на территории замка и сфотографировали меня?

– Наша служба безопасности нашла место, где он перелез через ограду. Мы полагаем, что это репортер какой-то бульварной газеты. Время покажет – какой именно, и господин барон наверняка предпримет правильные действия!

Он произнес это так, будто нисколько не сомневался, что хозяин скоро вернется, будто Штефану не угрожала в эту минуту смертельная опасность.

Такая уверенность нравится Кармен, но ей хочется знать подробнее:

– А почему вы так убеждены, что все закончится хорошо?

– Никто из Кальтенштейнов не отступал перед опасностью, все выходили из переделок живыми и невредимыми. Только Ханнес, отец нашего Штефана, оставил этот мир не по собственной воле. Он погиб в авиакатастрофе вместе с женой. Но мы совершенно убеждены, что завтра господин барон будет здесь, в замке!

– Мне бы вашу уверенность… – шепчет Эльвира.

Вильям помогает Эльвире и Кармен дойти до машины и погрузить туда нехитрый багаж. Давид уже уехал. Солнце пробивается через ветви деревьев, его лучи падают на ровно подстриженный газон. Ветер гонит по дорожкам парка последние листья.

– У меня складывается впечатление, – произносит Кармен, – что сейчас здесь промарширует почетный караул с карабинами и знаменами, чтобы встретить Штефана и пилота вертолета, который приземлится перед парадным подъездом замка. Все так идеально убрано и вычищено. Наверное, Вильям даже приготовил стол с чаем и бисквитными пирожными.

Эльвира лишь печально смотрит на Кармен и ничего не отвечает.

Кармен заводит мотор. Они едут домой.

– Ну вот, так совсем хорошо. – Эльвира закрывает дверь в спальню. – Я не могу день и ночь лежать в постели, так можно сойти с ума! Теперь, когда у меня есть телевизор, я чувствую себя намного увереннее. Если позвонит Вильям, я сразу сообщу тебе и Давиду. А ты давай отправляйся на службу – скоро девять часов!

– Хорошо, мамулечка, уже бегу, уже ушла!

Эльвира шутливо грозит ей пальцем. Кармен выскакивает за дверь и устремляется к себе в квартиру.

На ее автоответчике светится цифра «девять». Столько звонков было за время ее отсутствия дома. Придется все это прослушать! Может, ничего срочного? Она включает аппарат, предусмотрительно положив рядом ручку и блокнот. Три звонка от Лауры и Фредерика. Но это было еще вчера вечером. Они тогда ничего не знали, судя по звонкам. Потом они дважды звонили ночью, увидев последние «Новости». Похоже, что-то поняли, но не видят взаимосвязи. «Интересно, – думает Кармен, – как долго они вообще были вчера вместе? И где? По их звонкам трудно понять. Точно, что не в «Лагуне»!» Потом еще два анонимных звонка. Звонок от Оливера из Нью-Йорка – он уверяет, что она много потеряла. Он скоро возвращается, и было бы очень мило с ее стороны встретить его в среду в аэропорту. «Ну, ты можешь заказать такси! – громко произносит Кармен, нетерпеливо продолжая считать звонки. – Седьмой, еще два!» Последние звонки от одного из клиентов, который просит перезвонить ему. Номер его телефона Кармен помечает в своем блокноте, потом идет в спальню и быстро переодевается.

К началу утренних девятичасовых «Новостей» по радио Кармен уже за рулем машины. Оказывается, заложник и преступник летят в вертолете. Хорошо. Это ей уже известно. Больше ничего не сообщается. Снова запрет на информацию? Они не могут, наверное, так долго находиться в воздухе? Может, Эльвира знает больше? Надо позвонить ей из офиса.

Бритта Бергер уже на месте. При взгляде на нее Кармен вспоминаем слова Эльвиры о серой мышке. Бритта уже сварила кофе и принесла свежие круассаны. Именно сегодня, когда Кармен вопреки своей привычке прекрасно позавтракала. Но Кармен приятна эта забота. Потом Кармен звонит Эльвире. – Вильям еще ничего не сообщал.

– Хорошо, – говорит ей Кармен, – теперь я на месте, в офисе, и можно звонить сюда.

Бритта сортирует почту, попивая между делом кофе. Обстановка вполне располагает к разговору на интересующую Кармен тему.

– Бритта, можно задать вам один не совсем скромный вопрос?

«Идиотизм, – думает Кармен, – так начинать разговор». Но слово не воробей.

– Да, пожалуйста… – Бритта удивленно поднимает глаза.

– Скажите, у вас с вашим другом серьезные отношения? Или, может, вы даже помолвлены? Я почти ничего не знаю о вас. По-моему, это не совсем правильно. Ведь мы с вами про водим так много времени вместе.

«Только не таким тоном, – укоряет себя Кармен. – Не таким виноватым. Нельзя так разговаривать – это может перейти в привычку».

Бритта поначалу настораживается, потом начинает говорить, и с каждым словом лицо ее все больше светлеет, в глазах появляется блеск, она даже хорошеет в этот момент:

– Да, я полагаю, что серьезно. И я думаю даже, что и он разделяет мои чувства. – Она вздрагивает, словно ее кто-то толкнул, потом продолжает: – Знаете, госпожа Легг, я позволю себе сказать вам это, не обижайтесь: для меня все не так просто, как для вас! Если бы у меня был такой мужчина, как ваш Петер, я бы ни за что не отпустила его от себя. Но вы-то можете себе такое позволить…

Кармен в недоумении:

– Почему, я не понимаю, вы не отпустили бы Петера?

– Потому что он любил вас. Самое большое счастье для женщины – быть любимой. И он не скрывал этого, так, во всяком случае, мне казалось. Я ведь много раз видела его, когда он заезжал за вами в офис. А сколько раз в день он звонил!

Именно эти звонки Петера раздражали Кармен больше всего. Он не мог оставить ее в покое хотя бы на пару часов! И постоянно висел на телефоне…

Сейчас она задумалась. Как бы объяснить Бритте, что это вовсе не проявление любви?

Бритта, не дожидаясь, пока Кармен соберется с мыслями, выпаливает:

– Я понимаю, конечно, что лучше поставить на место одного мужика, чем у дюжины валяться в ногах… – Она вдруг прикусывает губу. – Простите, я не хотела этого говорить!

– Вы видите меня в таком свете? – Кармен нервно откидывает за спину копну волос. – Сейчас вы были искренни. Это действительно выглядит так?

Бритта вся в напряжении.

– Да! – произносит она спустя время с нескрываемой злостью. – Потом, ведь очень много замечательных, красивых мужчин приходили к нам в офис, звонили по телефону, встречали вас, приносили цветы. И ни один, ни один из них даже не посмотрел в мою сторону. Понимаете? Даже не заметил, что в помещении, кроме вас, есть еще живой человек! И мне было очень больно! Но, уверяю вас, я не завидовала вам, госпожа Легг. – Бритта садится, ее лицо становится почти пунцовым. – Нет, вы не должны так думать. Но посмотрите! Так много мужчин окружают вас, борются за то, чтобы быть с вами рядом, а я, наоборот, сама борюсь за одного-единственного… И все время боюсь, что однажды он встретит другую женщину, она понравится ему, и ради нее он бросит меня!

– О Боже, Бритта! – Кармен озадачена. – Вы не должны думать так! Вы очень милая, интеллигентная молодая женщина, очень работоспособная, склонная к самосовершенствованию. И у вас в самом деле масса достоинств, о которых мы как-нибудь поговорим отдельно. Почему вы опасаетесь, что он вас бросит?

– Потому что мои достоинства ничего не значат рядом с красотой и умением преподнести себя!

Тут она действительно права, соглашается Кармен, но, жалея Бритту, говорит:

– Но и вы недурны собой!

– Да, конечно, я не стопроцентная уродина, но и не красавица. Я просто серая, безликая.

– Это неправда, Бритта, мужчине, который рядом с вами, можно позавидовать!

– Да, только он об этом не знает! При этом я даю ему все, что могу. А от такой женщины, как вы, они и не ждут ничего.

– Однако женятся они именно на таких женщинах, как вы!

Бритта смеется, смех ее как-то по-особенному трогает Кармен.

– Просто такие женщины, как вы, не хотят выходить замуж, госпожа Легг. Зачем это вам? Ведь вы не сумасшедшая! У вас на каждом пальце по мужику, вы можете менять их до тех пор, пока не убедитесь, что нашли подходящего. Пусть пройдет еще пара лет, вы все равно будет выглядеть так, что к вам выстроится очередь.

– Но это же не так! – пытается протестовать Кармен. – Мужчины сами не хотят жениться на женщинах вроде меня. Они ищут более земных, а не витающих в облаках!

– Да, – кивает Бритта, – такие, как вы сказали, земные женщины, как правило, становятся хорошими женами – они все могут, все умеют. И мужчины должны быть благодарны судьбе за тихое семейное счастье, но они почему-то не упускают случая переспать с какой-нибудь первой встречной девицей.

– Ах, Бритта, зачем вы себя заранее так настраиваете? Почему мужчина, имеющий такую женщину, как вы, должен обязательно ходить на сторону? Это было бы идиотизмом!

Бритта тихо смеется:

– Мужчины – как дети. Они любят играть, и им нравятся красивые игрушки! Это знаю даже я!

Кармен дружелюбно улыбается:

– Я надеюсь все же, что ваш нынешний друг хорошо понимает, какой подарок получил в вашем лице. А если вам покажется хоть на секунду, что это не так, то пришлите его ко мне. Узнав меня поближе, он заново оценит вас.

Бритта смеется от души:

– Мило, что вы сказали это. Но риск для меня очень велик…

Они улыбаются, как две заговорщицы, и расходятся по своим рабочим местам. Голова у Кармен трещит. «Что за жизнь я веду? – думает она. – Получается, что я, как бабочка, порхаю от цветка к цветку? Чепуха! – возражает она себе. – Ты стоишь обеими ногами на земле, как и Бритта. К тому же нельзя точно определить, что легче: заполучить мужика или избавиться от него!» Наверное, было бы интересно на несколько дней обернуться такой серой мышкой, как Бритта. Кармен ухмыляется. Нет, уж лучше останется самой собой. «Если я была такой тридцать пять лет, почему должна измениться сей час? И я удержу рядом с собой моего мужчину, пусть и импотента! Это мой протест. Мне не нужен немецкий Михель, который настрогает пятерых детишек, который, сопя и пуская слюни, будет лезть на меня каждый вечер. Я хочу мужчину для жизни, который даст мне много больше, чем несколько тысяч сперматозоидов!»

Звонит телефон. Кармен снимает трубку. Это Лаура:

– У меня перемены, и я решила узнать, жива ли ты еще. Мы действительно очень сильно переживали, особенно после того, как до меня дошло, что этот похищенный Штефан – твой Штефан. Куда вы подевались?

– Мы ночевали в замке, – коротко сообщает Кармен, потому что не хочет, чтобы Бритта знала слишком много. – Но вы неплохо спрятались. В «Лагуне», по крайней мере, вас точно не было!

– Это так! – смеется Лаура. – Мы были дома у Фредерика. Полночи проговорили с ним и его сестрой. Она потрясающая женщина, Кармен. Правда-правда, она мне очень понравилась. Тебе обязательно надо с ней познакомиться! – И без какого-либо перехода: – Что со Штефаном? У тебя есть какие-нибудь известия? С ним ничего пока не случилось?

– К сожалению, я толком ничего не знаю. Но в замок должны позвонить сразу же, как станет известно что-то новое. А Эльвира сообщит Давиду и мне. Но мы не уверены, сообщат ли в замок. Они там играют по каким-то своим правилам!

– У тебя будет обед?

– Мне нельзя отлучаться от телефона! – Кармен рисует человечка в блокнотике.

– У меня окно в уроках до трех часов дня. Может, навестить тебя, принести пиццу? Или ты поедешь к Эльвире? Тог да я принесу три пиццы.

– Пицца, – стонет Кармен, – неужели такое возможно? Я могу только мечтать об этом!

К человечку в блокнотике добавляется еще один. Судя по длинным волосам – человечек женского пола. Человечки держатся за руки.

– Возможно. Я могу принести также салат из «Макдоналдса» за углом.

– Еще лучше, – соглашается Кармен.

Рядом с парочкой в блокноте появляется сердечко.

– Знаешь что, Лаура, давай встретимся у Эльвиры. Это будет и для нее лучше. Но больше часа я сегодня обедать не могу.

– Нормально. Мне тоже надо к трем часам вернуться в школу, но я могла бы Эльвире в чем-нибудь помочь, пропылесосить, например.

– Ты?.. – Кармен прыскает в трубку.

– Что за смех! – обижается Лаура. – Потом снова дружелюбно: – Тогда все, пока!

Кармен вешает трубку на рычаг. Она любит Лауру как родную сестру. Наверное, трудно поверить, что между подругами возможны такие отношения. Кармен на ум приходит только один пример – отношения Эльвиры и Анны. Она пишет под картинкой два слова: «Давид и Кармен», вырывает листок из блокнота, с улыбкой рассматривает его и прячет в ящик стола.

Когда Кармен появляется у Эльвиры, Лаура уже на месте. Она успела накрыть стол, переложила салаты из пластиковых коробочек в тарелки и украсила их зеленью. Все выглядит очень мило.

– Можно мне внести свой вклад? – Кармен выкладывает на стол багеты. – Совсем свежие, только что из пекарни на углу. Эльвира! – Она кидается навстречу старушке, которая входит в комнату с бутылкой красного вина и бокалами, – Как ты себя чувствуешь?

– Постой-ка. – Эльвира жестом останавливает Кармен и совершенно серьезно сообщает: – В физическом плане – хорошо, психологически – не знаю. Я будто в вакууме. Прежде всего, потому, что, как мне кажется, никто ничего не знает и не слышал! Они не могут болтаться в воздухе уже пять часов. Они должны где-то сесть!

– Может, они не выдают информацию в эфир, потому что сообщники этого преступника все еще находятся на свободе, – оценивает ситуацию Лаура. – Может, они боятся, что бандиты попытаются присоединиться к своему другу, находящемуся в вертолете со Штефаном, чтобы вместе продолжать эту опасную игру. Должна же быть какая-то причина, чтобы не давать информацию!

– Без четверти час. – Кармен смотрит на большие настенные часы. – Эльвира, можно сделать радио чуть громче, чтобы мы ничего не пропустили?

– Эльвира, пожалуйста, сиди, я сделаю все сама! – Лаура подходит к радиоприемнику, стоящему на комоде, потом поворачивается к столу: – Этому аппарату, наверное, столько же лет, сколько нам с Кармен. Да?..

Кармен ухмыляется:

– Поэтому он относится к числу раритетов!

– Как и мы! – Лаура снова усаживается за стол.

– Это ты сказала! А где все-таки ты провела ночь, раритет? – Кармен щелкает Лауру по носу.

Лаура недовольно морщится:

– Я тебе уже рассказывала: в родительском доме Фредерика, с ним и Кларой, его сестрой. Потрясающая женщина!

Эльвира поднимает взгляд от тарелки с салатом и вопросительно смотрит на Лауру. Таким же взглядом удостаивает подругу Кармен. Лаура пытается сохранить непроницаемое выражение лица, но не выдерживает и начинает смеяться:

– Хорошо, хорошо! Да, он понравился мне. Хотя знаю, что он один из твоих импотентов. И только потому, что я это знаю и знаю твое отношение к нему, скажу тебе прямо: для меня было бы лучше, если бы он был здоров! Тогда прошедшая ночь могла быть просто сумасшедшей!

– Да, я даже могу себе представить, как бы это было, – огрызается Кармен с набитым ртом. – А что, было весело только наполовину?

– Идиотский вопрос. Конечно!

– А кстати, он предлагал тебе убедиться, что действительно импотент?

– Как ты себе это представляешь?

– А может, это не так! – Кармен поднимает бокал, чокается с Эльвирой, они выпивают по глотку вина.

Лаура наконец замечает подвох:

– Чепуха! Как можно доказать, что ты импотент. Мы просидели вместе почти всю ночь, выпивали, закусывали, а потом, около пяти утра, я прилегла на софу и уснула. Потому что в шесть мне нужно было вставать на работу. Но если бы я провела этот час иначе – вы понимаете как! – то не чувство вала бы себя сегодня такой разбитой!

– Значит, я единственная женщина, у которой поехала крыша! – Кармен крутит пальцем у виска.

– Нет, не единственная! Я тоже. – Лаура вдруг решается: – Да, я влюбилась в импотента! Это может произойти только с тем, у кого крыша совсем съехала!

Эльвира с улыбкой прислушивается к перепалке подруг. Кармен кивает:

– Ну, если все обстоит так, тогда… все хорошо.

– Нет, это еще не все! Этот парень будет отцом!

– Что? Как? – Кармен смотрит на Эльвиру.

Та, видно, уже перестала чему-нибудь удивляться.

– Как это?.. – спрашивает Кармен и в ту же секунду подпрыгивает на стуле: – Лаура, значит, ты сохранишь ребенка! – Она обегает вокруг стола, обнимает подругу: – Это самая потрясающая новость за последнее время! Ах как я счастлива! Это здорово! Здорово!..

Они целуются. Эльвира тоже встает со своего места и подходит к ним, целует Лауру в щеку:

– Мои сердечные поздравления, Лаура! И я всегда готова помочь всем, что в моих силах. Ведь ребенку нужна и бабушка!

Лаура торжественно поднимается с места:

– Благодарю вас, Эльвира! Я даже не знаю, что сказать!

Кармен садится на место, смотрит на часы – до выпуска новостей еще пять минут. Времени достаточно. Ей все же не терпится узнать:

– Так что означает фраза, что Фредерик станет отцом? Ты же не будешь нас уверять, будто за одну ночь, пока вы там выпивали-закусывали, а потом ты дремала на софе, он воспылал отцовскими чувствами! Мне кажется, я немного узнала Фредерика за это время. Он, конечно, способен на необдуманные поступки, но сделать такой шаг – это уж чересчур…

Лаура берет кусочек хлеба, не спеша делает бутерброд с ветчиной, потом долго и терпеливо укладывает сверху листья салата.

– Нет, конечно, так он еще не заявлял. Но мы дискутировали об этом всю ночь. И если уж быть точной, сначала об этом заговорила Клара, а не Фредерик. Это она неожиданно спросила: «А ты не хочешь переехать жить к нам? Дом слишком велик для нас двоих». Это, впрочем, действительно так. У них огромный трехэтажный особняк. И предложение Клары просто великолепно. Вместо того чтобы снимать квартиру, я могла бы поселиться у них, и ребенок был бы пристроен. Она художница, работает по большей части дома, Фредерик еще учится, у него много свободного времени. А у меня в школе скользящий график работы – просто идеальное решение! Можешь не верить, но у меня сложилось впечатление, что они говорили об этом всерьез. Это была не просто болтовня. И еще я хочу сказать: в тот момент, когда я это поняла, пришло решение сохранить и родить ребенка. И мне кажется, что я буду безумно любить своего кроху, – она делает короткую паузу, – даже если он будет похож на Вилко. Это сходство придется рассматривать как штраф за глупость!

– Чушь! – Кармен хлопает ладонью по столу. – Она – а не он! – не будет похожа на Вилко, твоя малышка Алина Оливия Кармен. Это будет потрясающей красоты экземпляр женского роду-племени, и похожа будет только на тебя!

– Стоп, тсс!.. – Эльвира прикладывает палец к губам.

Передают новости. Вновь сообщают, что вертолет с преступником и заложником взлетел сегодня утром, что службы контроля за полетами предупреждены и что исключительно из соображений безопасности нельзя сообщать что-либо еще.

Эльвира вздыхает. Женщины тревожно переглядываются. Звонит телефон. Это Давид. Спрашивает, не звонил ли Вильям. Нет. Эльвира чуть не плачет.

– Нам надо быть тактичнее, – одними губами шепчет Лаура. – Всю историю с Кларой и Фредериком я могу рас сказать тебе позже!

Эльвира протягивает трубку:

– Кармен, Давид хочет что-то сказать тебе!

– Да, Давид? Мне так недостает тебя!

– Мне тебя тоже, Кармен. Я хотел только сказать тебе, что в этой истории наши люди не виноваты. Грабители – не те, кто работал над проектом вместе со мной, скорее всего они из бывших служащих Штефана.

– Да, это немного успокаивает.

– Позвоните Вильяму. Или лучше я позвоню ему сам. Если ничего нет, то перезвоню еще раз в управление полиции – постараюсь хоть что-то выведать!

– Спасибо тебе! – Она кладет трубку. – Давид будет еще раз звонить в полицейское управление!

– Это хорошо! Твой Давид – прекрасный человек, Кармен. Мужчина, на которого можно рассчитывать. Ты должна его беречь!

«Сейчас Эльвира начнет свою песню», – думает Кармен. Ей на сегодня достаточно Бритты. Кармен подсаживается к старушке, нежно берет ее руки в свои:

– Я сделаю все, чтобы сберечь его, Эльвира. Иначе при таких обстоятельствах я не стала бы говорить о любви!

Эльвира молча закрывает глаза. Лаура опускается в кресло и начинает рассуждать вслух:

– Ну, браво! Вот сидим мы здесь, две сиротинушки. И любим платонически мужиков, которые никак иначе любить не могут, только платонически, ибо у них не стоит. Да скажи ты мне такое перед отлетом в Бразилию, я умерла бы со смеху!

Эльвира вздыхает.

– Эльвира, мы действуем тебе на нервы? – с беспокойством спрашивает Кармен. – Нам следует говорить о чем-то другом? Но ты прости меня, если я буду постоянно думать о Штефане, то сойду с ума. Мы не можем ничего сделать сейчас и должны только ждать.

– Мне лучше. И вы даже немного отвлекаете меня. Чему быть, того не миновать. – Затем она поворачивается к Лауре: – И все же у меня вопрос: не слишком ли быстро все происходит? Совсем недавно мне казалось, что Фредерик по уши влюблен в Кармен. И вдруг ему захотелось, чтобы вы с ребенком поселились у него дома. Как-то странно!

Лаура подпрыгивает:

– Тогда мне надо наполнить бокал! Прихватить и ваши?

– Давайте выпьем еще разок за хорошие новости, которые принесет нам Давид!

– Ты веришь в это? – Эльвира вопросительно смотрит на Кармен.

– Я верю, – говорит Кармен, – и ты тоже, Эльвира, веришь в это.

Эльвира смотрит в пространство перед собой и тихо кивает:

– Если все пойдет по-другому, он соединится со своими родителями. – Она поднимает бокал и делает маленький глоток.

– А теперь, Лаура, не мучай нас, расскажи, как же было все у Фредерика?

Лаура некоторое время ерзает в кресле, пока не находит удобное положение.

– Да я не знаю, смогу ли точно объяснить вам… – Лаура бросает на Кармен короткий взгляд. – Дело в том, что Фредерик был очень рассержен на тебя. И я подозреваю, так будет продолжаться еще достаточно долго. Но я увидела его вчера и поняла: или он, или никто. Он, что называется, как раз мой размерчик. Его воспитание, манеры, непринужденность просто понравились мне. Это то, что мне нужно! – Она щелкает пальцами. – А когда он увидел Давида, его иллюзии вовсе рухнули. Ему было очень худо вчера, можете мне поверить!

Кармен не может понять почему, но последняя фраза Лауры приносит ей необъяснимое чувство удовлетворения.

– К тому же я поработала над тем, чтобы окончательно разбить эти иллюзии и направить освободившуюся энергию на другой объект. Это можно сделать, если человек еще способен что-то воспринимать. Думаю, что сегодня утром он вполне свыкся с мыслью о том, чтобы пригласить меня жить к себе, и даже нашел ее замечательной. Он мне очень нравится, и я буду им владеть!

– Вы торгуетесь, как из-за коровы. – Эльвира качает голо вой. – За восемьдесят лет своей жизни я ничего подобного еще не слышала. Вы всегда так сговариваетесь относительно мужчин?

– Нет, до сих пор наши вкусы расходились диаметрально!

Кармен смотрит на часы. Почему Давид не перезвонил?

Прошла уже целая вечность. Ей пора возвращаться в офис.

– Неправда, – возмущается Лаура и грозит пальцем, – была история с Харольдом и Берндтом!

– Ну, вспомнила!.. – смеется Кармен. – С одним был просто флирт, а второй был твоим другом и моим двоюродным братом!

– Все равно, – горячится Лаура, – было же!..

Звонит телефон. Эльвира сама подходит к аппарату.

– Может, Давид что-нибудь выудил у полиции? – предполагает Лаура.

Кармен следит за лицом Эльвиры. Та вдруг поворачивается к ним, руки ее дрожат. Кармен подбегает к ней, подхватывает ее под руки. Лаура поддерживает старушку с другой стороны.

– Что, Боже, что? – Кармен боится услышать ответ.

Лаура ведет Эльвиру к дивану, а Кармен хватает телефонную трубку:

– Давид, Давид, что там?

Эльвира чуть не потеряла со знание!

– О, этого я совсем не хотел! Но она должна была это узнать: Штефан освобожден – он жив, даже не ранен. Вертолет прилетел назад. На борту заранее спрятали бойца из спецподразделения, а пилот тоже был из этой группы. Им удалось обезоружить террориста, правда, он был при этом ранен. Скорее всего, в прессе поднимут вой о негуманности наших спец служб. Поэтому пока никакой информации не дают. К тому же опасаются новых актов насилия со стороны подельников захваченного террориста. Полиция надеется обнаружить этих двоих, прежде чем журналисты пронюхают обо всем. Террориста уже допрашивают, а Штефан вылетел домой секретным рейсом. Он будет находиться в своем замке под охраной по лиции. Все это мне рассказал офицер пресс-службы – он полагает, что я как служащий замка должен все там подготовить. Поэтому я срочно сообщил об этом Вильяму, а потом уже позвонил вам!

– Слава Богу, слава Богу, Давид! Я даже не могу высказать, как я рада. Просто камень с сердца! Знаешь что, я не пойду сегодня больше на работу. Ты можешь ко мне приехать?

– Мне очень жаль, но мы сможем увидеться только вече ром. У меня еще две встречи и сдача заказа, это нельзя отменить. Передай Эльвире привет и скажи, что сегодня вечером обязательно буду!

– А ты знаешь, когда Штефан вернется, если все будет нормально?

– Около семи часов вечера.

– Через шесть часов. Почему так долго? – Кармен смотрит на Лауру, которая укладывает Эльвиру на диван, подает стакан с каплями.

– Я думаю, они путают следы и хотят приземлиться, когда стемнеет. Места там вполне достаточно. Других объяснений я не вижу!

Кармен громко чмокает в микрофон, посылая собеседнику поцелуй:

– Знаешь, Давид, мы сейчас непременно выпьем! Мы выпьем за тебя и за то, что ты для нас сделал!

– Ну, мне-то это не стоило особых усилий. Тяжелее всего было Штефану. Тем не менее, позаботьтесь, чтобы к моему возвращению был подготовлен хотя бы небольшой фейерверк. Красные сердечки в небе – это так прекрасно!

– Одно большое любящее сердце я готова отдать тебе прямо сейчас. И оно целиком твое! Так или иначе, я чувство вала себя связанной со Штефаном, наверное, в основном из-за Эльвиры. Но с любовью это не имеет ничего общего!

– Я целую тебя – и огромный привет от Мартина, он стоит рядом со мной…

– Такой же привет и ему. Я целую тебя!

Она медленно кладет трубку, но некоторое время продолжает стоять рядом с телефоном. «Я сегодня же найду психиатра, – думает она, – чтобы рассказать ему все. Так не должно продолжаться: он меня целует везде и доставляет мне такое наслаждение, но как только я пытаюсь прикоснуться к нему хоть пальцем, тут же отстраняется. Я тоже хочу его ласкать. Почему он так пугается моих прикосновений?..»

– Поднимем бокалы, дамы! Штефан жив и здоров, он свободен, он на пути домой!

Тут она вдруг вспоминает свои предположения о накрытом столе с чаем и бисквитами, о том, что вертолет прилетит прямо в парк замка Кальтенштейн. Как она, оказывается, была права!

– Подождите, дамы, я поднимусь к себе, у меня есть бутылка холодного шампанского. Мы выпьем ее прямо сейчас! Прочь воду и вино, Лаура! Сейчас время пить шампанское!

– Как возвышенно! – смеется Лаура и уносит прочь винные бокалы, чтобы заменить их другими, для шампанского.

Эльвира лежит спокойно, прикрыв глаза. Кармен обнимает ее и целует в щеку:

– Эльвира, скажи, как ты себя чувствуешь? Ты счастлива? Тебе лучше?

Старушка прижимает руку Кармен к своей груди:

– Я чувствую себя ответственной за него. Память об Анне обязывает меня. И я молю Бога, чтобы с ним ничего не случилось! – Она с облегчением вздыхает, – Наверное, я похудела килограммов на двадцать!..

– Эльвира, я быстро сбегаю к себе!

– Как ты думаешь, Кармен, мы будем есть еще салат? – Лаура показывает на полупустые тарелки.

Они смотрят друг на друга, понимают все без слов. И Лаура начинает убирать со стола.

Кармен бежит домой, берет из холодильника бутылку шампанского и быстро просматривает телефонный справочник. Где можно найти психиатра? На букву П?

Психологическая консультация. Св. церковь/Семейные, подростковые, жизненные проблемы. Что, евангелистская церковь может разобраться в проблемах импотентов? Далее значится Психологическая консультация административного округа. Чиновники в качестве психологов? Она не может представить себе этого. Нет, лучше найти платного врача, тогда она будет чувствовать себя независимой. Психотерапевтическая практика. Аксель Дейсрот – психотерапевт, все больничные кассы. Что? Придется проводить все документы на оплату через больничную кассу? Но они с Давидом – частные пациенты. А-а, вот. Частнопрактикующий врач, семейная психотерапия и гипноз. Изабелла Продан, женщина. Это нравится Кармен несколько больше. Но гипноз?.. А почему нет? Она выписывает номер на листок бумаги и звонит. Ассистентка, ведущая запись на прием, интересуется, в чем проблема. Кармен описывает ситуацию, ей назначают визит в декабре.

– Мне очень жаль, – настаивает Кармен, – но нужна срочная консультация. Мне не нужно, чтобы вы вылечили моего друга от импотенции. Главное – понять природу его страхов. Я ничего не имею против его импотенции, даже наоборот – она по душе мне.

– Момент, – прерывают ее, – я соединю вас с госпожой Продан.

В трубке слышится неожиданно грубый женский голос. Кармен еще раз описывает ситуацию.

– Интересно, – говорит докторша, – я запишу вас на пятницу, в обеденный перерыв. Мы попробуем уложиться. Но если потребуется еще…

Кармен благодарит и записывает адрес клиники. Потом бежит вниз.

– Где ты застряла? – укоряет Лаура.

– Прости, я попыталась быстро договориться о консультации у психиатра – для меня и Давида. Хочу попробовать убрать его страхи перед моими прикосновениями. Я хочу прикасаться к его телу, гладить его…

– Увлекательно! Тогда я пойду с тобой. Ты можешь позвонить еще раз и сказать, что мы придем вдвоем?

– То есть как?

– Потому что я тоже хочу найти способ вернуть потенцию Фредерику и сделать его нормальным парнем!

– Нет, так не пойдет!..

– Почему не пойдет? Попытаться ведь можно!

– Вот номер телефона. – Кармен протягивает Лауре листок. – Звони сама!

В этот момент пробка вылетает из бутылки, которую пыталась открыть Кармен, и шампанское фонтаном устремляется вверх.

– Эльвира, выпьешь глоточек?

Эльвира открывает глаза. На глазах ее снова слезы.

– Вы такие молодцы, вы так много сделали, так поддержали меня! А я, старая развалина, только обуза для вас…

– Не говори так, Эльвира! Лучше подумай, не поехать ли тебе в замок, чтобы встретить там Штефана?

– Я даже не знаю, верно ли такое решение?

– Почему нет? Ты же для него как мать. Конечно, ему это нужно! Его должен встретить кто-то родной, близкий ему человек. Ты должна сказать ему, что мы думали о нем, переживали и очень рады, что он остался жив. Конечно, тебе надо туда поехать! Я сейчас же дам знать Вильяму!

Кармен поднимает свой бокал, они чокаются.

– Ты в самом деле так думаешь? – На лице Эльвиры появляется нерешительная улыбка.

– Конечно! – Лаура садится рядом с Эльвирой на диван. – Конечно, это нужно вам – и ему тоже. И нам, впрочем, всем!

Кармен задумалась:

– А теперь, Эльвира, давай решим, как доставить тебя в замок. Сейчас это еще возможно, позднее – скорее всего, нет. Мне собрать для тебя что-нибудь?

Эльвира с сомнением проводит рукой по волосам:

– Девочки, не поможете ли мне с прической?

Кармен смотрит на ее седые, немного растрепавшиеся волосы:

– Что ты хотела бы сделать?

– Ну, придать волосам какую-нибудь форму. Я быстро приму душ, а вы высушите и уложите мне волосы. Потому что сама я буду долго возиться. А хотелось бы выглядеть посимпатичнее!

Кармен и Лаура переглядываются. Им даже в голову не приходило, что в такой ситуации пожилой человек может думать о своей внешности.

– Ясно! – Кармен одобрительно кивает. – Я помогу тебе в душе, а Лаура потом высушит волосы.

– Нет, в душе я справлюсь сама.

– За Штефана! – Эльвира делает еще один глоток шампанского и, улыбаясь, идет в ванную.

– Хорошо, теперь я звоню моей Бритте и сообщаю, что в офисе больше не появлюсь, потом мы займемся парикмахерским мастерством.

– Нет, Кармен, – заявляет Лаура. – Я ухожу. У меня в три часа урок физкультуры!

– Ты не пойдешь на этот урок!

– Но я не могу!

– Ты плохо себя чувствуешь!

– Еще сегодня утром все видели меня вполне здоровой!

– Ты ждешь ребенка!

Лаура невольно вздрагивает:

– Это, конечно, верно!

– Ну, так что? – смеется Кармен. – Это же прекрасный повод!

– Ты же знаешь – я не могу так.

– А твоему ребенку прыжки в спортзале совершенно не нужны! И я вижу по твоему лицу, что ты с самого утра только и думаешь о том, как вредны уроки физподготовки для твоего малыша!

– Ну… – соглашается Лаура, – потерять его мне никак нельзя!

– Завтра, пока я буду у психиатра, ты сходишь на ультразвук. Мы же должны знать, как выглядит малышка Алина, чтобы определить наши планы на будущее.

– Тогда, может быть, еще глоточек шампанского?

Кармен нежно гладит Лауру по волосам:

– Тебе – да, Алине – нет!

На этот раз, приближаясь к ограде парка, Кармен заранее сбрасывает ногу с педали газа, чтобы не проскочить ворота.

– Импозантно, – бормочет Лаура со своего места на зад нем сиденье, когда машина останавливается перед чугунными воротами.

Эльвира сидит рядом с ней. В темно-синем пальто, костюме такого же цвета, темно-синих туфлях и с подходящей сумочкой старушка выглядит действительно как настоящая леди, Кармен и Лаура не только сделали ей сногсшибательную прическу, но и наложили легкий макияж.

– Я действительно могу вот так идти? – спрашивала Эльвира до последнего момента, когда они втроем уже стояли на лестничной площадке.

– Вы выглядите потрясающе! – заверила Лаура.

Кармен собирается выйти из машины, но и в этот раз ворота открываются автоматически.

– Бог ты мой! – Лаура поражена.

– Я все же очень хочу узнать, как функционирует система безопасности! – Кармен едет неспешно по парку. – Здесь контролируется все, но при этом никого не видно!

– Ты думаешь, нас сейчас кто-то видит?

– Однозначно! – уверяет Кармен. – По всей видимости, камеры вмонтированы в стволы деревьев.

Перед замком на стоянке стоят несколько машин. Кармен проезжает мимо и подкатывает прямо к парадной лестнице. Ведь ей надо только высадить Эльвиру.

Вильям выходит навстречу. Спускается к машине:

– Прекрасно, что вы снова здесь, милая госпожа. Господин барон уже позвонил нам и сказал, что у него все хорошо. Он чувствует себя нормально и осведомлялся о вас. Он очень обрадовался, когда мы сказали ему, что вы будете ждать его здесь!

Кармен не совсем понимает, что имеет в виду Вильям под этим всеобъемлющим «вы»: только Эльвиру или их обеих?

– Я вынуждена тотчас ехать обратно, Вильям, – говорит Кармен и кивает на заднее сиденье, где сидит Лаура.

– О нет. – В голосе Вильяма явное разочарование. – Это не в правилах дома Кальтенштейнов. Зайдите со своей подругой, хотя бы на чашку чая. Господин барон будет очень недоволен, если я отпущу вас!

Кармен пятится к машине, наклоняется к стеклу, вопросительно смотрит на Лауру. Та пожимает плечами:

– А почему нет? Чашка чая была бы сейчас очень кстати. И потом, нехорошо вот так, сразу, оставить Эльвиру одну!

Кармен кивает Вильяму:

– Мы принимаем ваше приглашение!

Слуга помогает Эльвире выбраться из машины, подняться по лестнице.

Лаура тоже выходит из машины и язвительно замечает:

– С того момента, как ты побывала здесь, Кармен, твой словарный запас совершенно переменился. Ты не обращала на это внимание?

Кармен захлопывает дверцы машины, они поднимаются по лестнице.

– В присутствии Вильяма это получается как бы само собой. Да и к тому же это прекрасно – быть вежливыми друг к другу!

Лаура огрызается:

– Изысканно-вежливыми, милая госпожа, изысканно-вежливыми!

Кармен дает ей легкий пинок:

– Ах ты, дерзкая уличная девчонка из Бронкса! Пей свой чай и веди себя учтиво, а лучше – просто помалкивай!

Вильям открывает дверь, и они проходят в зал, где их ждет Эльвира. Лаура, очарованная, останавливается перед картинами.

– Прошу вас, следуйте за мной! – Вильям ведет их в господскую комнату.

Кармен входит туда со смешанным чувством. Все там вроде так же. В камине горит огонь. Чайный сервиз стоит на маленьком столике между двумя диванчиками, фотография Ханнеса висит на стене на своем месте, рядом появился портрет Анны. «Как глупо, что Штефан не сдержался во время их последней встречи, – думает Кармен. – Все разрушил одной выходкой». Предусмотрительно садится на другой диванчик, лицом к двери. Лаура опускается рядом, Эльвира занимает место напротив. Вильям приносит чай и сладости.

– А здесь неплохо было бы пожить! – Лаура легонько поглаживает кожаную обивку диванчика.

– Ты можешь познакомиться со Штефаном, – предлагает Кармен. – Может, он тебе понравится?..

– Всякая медаль имеет оборотную сторону, – вздыхает Лаура и делает трагическое лицо.

Кармен смеется. Эльвира тем временем разглядывает стену с фотографиями.

– О чем вы тогда беседовали, Эльвира? Только о прошлом? Или Штефан говорил о будущем? – Кармен зажигает свечу в изящном серебряном подсвечнике, стоящем на столе.

Эльвира отрывает взгляд от фотографий:

– О прошлом! Только о прошлом! Мы попытались по-новому взглянуть на события минувших лет – я уже говорила тебе об этом. А потом каждый рассказал о своей жизни…

Эльвира умолкает – появляется Вильям. Он почти бесшумно вкатывает сервировочный столик с чаем и пирожными, разливает чай, ставит на стол маленький колокольчик, чтобы можно было позвать его в случае необходимости, и уходит.

Кармен возвращается к прерванному разговору:

– А об импотенции говорили? Он же рассказал тебе что-то! Со мной он не стал это обсуждать!

– Что ж тут удивительного! – Лаура вмешивается в разговор, словно с самого начала в курсе событий. – Это ведь большая разница – с кем из вас говорить. Ты для него желанная женщина, а с Эльвирой он может быть откровенным, может открыть ей душу. Это же очевидно!

– Я знаю, он уже пять лет страдает импотенцией, но почему так произошло? Какова причина? Психическая травма или физическая?

– Господи, – Эльвира берет бисквит, – я его не спрашивала об этом. Да и вообще, разве это тема для разговора за чаем?

– Такая же, как и любая другая, – упрямо клонит свою линию Кармен. – А сейчас у нас есть время поговорить об этом. Хотя можно говорить и о погоде!

– Ну, хорошо. – Эльвира откладывает ложку на блюдечко с пирожным, придвигается чуть ближе, чтобы можно было говорить тише и ее слышали. – Физиологическая причина его недуга или психическая, я не знаю. Он надеется, что физиологическая, потому что в исцеление души он не верит. Во всяком случае, так он сказал мне. Но началось все, как и следует предполагать, в то время, когда он был женат.

– Ага, виновата семейная жизнь! И конечно, жена. Как же может быть по-другому! – Кармен делает гримасу.

– Хоть сейчас не беги впереди паровоза! – Лаура качает головой. – Пусть Эльвира расскажет все до конца!

– Ну, не вполне так, Кармен. Он в самом деле считает, что отчасти повлияла жена. О ней мне известно лишь то, что, достигнув сорокалетнего возраста, она вдруг охладела к нему. Ее стали одолевать мысли, что жизнь прожита напрасно, что она не реализовала себя. Она решила заняться модельным бизнесом, войдя в долю с известным модельером Линдой Грин. Для меня искусство этой дамы, честно говоря, не совсем понятно. Она, как вам известно, работает в авангардной моде. Необъяснимо, но их совместный проект получил признание публики и принес им большие дивиденды. Так из светской дамы и баронессы бывшая супруга Штефана превратилась в преуспевающую бизнес-леди. И видимо, имеет хорошие доходы от этого бизнеса…

– Просто потрясающе, – перебивает ее Кармен, – такого же пытаюсь достигнуть в жизни и я!

– Но если не ты зарабатываешь деньги, то кто тогда? – Лаура стучит ладонью по крышке стола.

– Ты, например, – отвечает Кармен и опять к Эльвире: – А что потом?

– А потом все случилось внезапно. Эта женщина уже не была его женой, но и другой рядом не оказалось. Поначалу он смеялся над этим, потом пытался искать других женщин, а потом… сдался!

– Ты думаешь, он не обращался к врачам, к психотерапевтам?

– Нет, он просто оформил развод, и тем самым проблема показалась ему улаженной.

– Типичный старый холостяк, да? – Лаура смотрит на Кармен. – Ты смогла бы жить так?

– Я считаю, что это, скорее всего, воспитание! – Кармен поворачивается к Эльвире: – Тебе надо взяться за него. Его родственники привили ему кучу всяких комплексов, сами того не ведая. Все эти так называемые кодексы чести, жизненные установки, правила приличия, этикеты… Ему необходимо обратиться к хорошему врачу. Поговори с ним об этом, Эльвира! Ах, Вильям! Да?

– Вас к телефону, милая госпожа! – Он остается стоять на некотором удалении.

– Меня?

– Да, пожалуйста!

Кармен идет вслед за ним и оказывается в рабочем кабинете с массивной тяжелой мебелью. На старинных полках множество книг в дорогих переплетах, на стенах – старинные гравюры и эстампы. Как в кино про старинные замки, думает Кармен.

– Господин барон хотел бы поговорить с вами без свидетелей, вон там телефон! – Вильям указывает на большой письменный стол, заваленный бумагами. – Мы немедленно переключим линию сюда. Просто возьмите трубку, как только аппарат зазвонит!

Он слегка наклоняет голову и быстро уходит. Почти сразу звонит аппарат в кабинете. Кармен в который раз поражается, как здесь все четко налажено. Она берет трубку:

– Да, я слушаю, Штефан!

– Прекрасно, что ты там, Кармен, я хотел бы поговорить с тобой, прежде чем прилечу. Через несколько минут я сажусь в вертолет и через час буду на месте. И хотел бы узнать, что меня там ожидает…

– Да… – Кармен в недоумении: зачем ему это сейчас? – То, что вокруг дома, я не могу видеть – это засекречено, но возле замка стоят несколько автомобилей…

– Нет, не об этом. Я знаю, что эти люди делают свою работу хорошо. Меня интересуешь ты!..

Кармен любуется большой хрустальной пепельницей, стоящей рядом с телефоном, и возбужденно говорит:

– Здесь все очень счастливы, что все закончилось благополучно. Мы так боялись за тебя!

– Меня интересует, что чувствовала ты!

Кармен вздыхает:

– Я вычеркнула тот случай из памяти, если ты это имеешь в виду. То есть я хочу сказать, что не испытываю к тебе антипатии. Впрочем, я уже несвободна и не расположена к каким-либо близким отношениям. Я правильно поняла твой вопрос? Что прошло, то прошло. Но дружеские отношения возможны, если это тебя устроит!

На другом конце провода на некоторое время установи лось молчание. Затем Кармен слышит совсем другой голос, изменившийся, жесткий:

– Нет, это меня не устроит, Кармен. Мне очень жаль, что все вышло так тогда, и я прошу у тебя прощения за этот… неприглядный инцидент. Я потерял контроль над собой. И не прощу себе этого никогда. Но снова встречаться с тобой сегодня, зная, что никакого будущего у нас нет, – это для меня слишком, Кармен. Поэтому могу я попросить тебя покинуть дом до моего приезда? Я хочу побыть один!

Кармен задохнулась. Ее просто выставляют из дома. Так с ней еще никто не поступал!

– Эльвира тоже там?

Кармен кивает, сопровождая кивок почти беззвучным «да».

– Тогда порядок, передай ей, пожалуйста, мою просьбу остаться в замке Кальтенштейнов. Так и скажи от моего имени: «Добро пожаловать!». Я надеюсь, она не заболела?

– Нет-нет, все в порядке, Штефан. Я скажу ей все. – Ее тон тоже изменился.

Голос звучит сухо и по-деловому. Она сама не заметила, когда это произошло.

– Хорошо, тогда до свидания, Кармен.

– Пока, Штефан! – Она кладет трубку на рычаг.

Кармен берет в руки стоящий на столе снимок в серебряном багете.

На фото миловидная ухоженная женщина примерно сорока лет. Она стоит рядом с кабриолетом «мерседес», назад нем плане – замок. Круглым женским почерком на обороте сделана надпись: «Я люблю тебя!» Все тот же мотив, все та же ложь, вечная и непобедимая! Определенно – это его сбежавшая жена.

– Наверное, ты поступила правильно, – обращается Кармен к женщине на фотографии.

Поворачивается и выходит из кабинета.

– Ну что ж, Эльвира, Штефан очень обрадовался, узнав, что ты здесь. – Кармен делает короткую паузу и заключает: – Меня, впрочем, он видеть не хочет!

– Но этого просто не может быть! После того, что ты сделала за последние несколько часов! – Лаура недоверчиво переводит взгляд с Кармен на Эльвиру, надеясь, что та поддержит ее.

– Нет, все именно так. Он совершенно четко дал мне понять, что не желает, чтобы я находилась в замке в момент его триумфального возвращения!

Эльвира недоверчиво качает головой:

– Я тоже этого не понимаю. Почему?

– Он спросил, как я настроена по отношению к нему. Я сказала, что настроена дружески, но не более того. Тогда он заявил, что лучше останется один, вернее, только с тобой, Эльвира!

– Что я могу сказать… – Эльвира встает, медленно идет к стене с фотографиями.

– Да ничего не надо говорить, Эльвира! – Кармен подходит к ней, останавливается напротив фотографии Анны, кладет руку старушке на плечо. – Он же сын Анны!

– Ему срочно нужен психиатр! – слышится с дивана голос Лауры.

– Ему в самом деле нелегко. В этой семье всегда культивировались жесткость и порядок, причем каждый развивал это в себе – иначе было не выжить. В нем течет кровь его родителей, предпочитавших иные ценности, но его воспитывали люди в традициях клана Кальтенштейнов. Поймите, если я сейчас оставлю его одного, он еще больше озлобится, станет совсем одиноким!

– Совершенно ясно, что ты должна остаться здесь. – Кармен нежно обнимает Эльвиру. – Я думаю лишь о том, что ему нужно как-то помогать. Он болен!

– Болен он или нет, я не знаю. Но нельзя отрицать, что Штефан умный, интеллигентный человек и у него выдающиеся способности руководителя! – заявляет Эльвира.

– Да, у гениев такое часто случается. Одно не исключает другое – в работе это один человек, а в личной жизни – совсем другой! Ему нужна помощь, и как можно скорее.

– Спроси завтра у психиатра, – бросает Лаура.

– Конечно, – говорит Кармен, – и про него, и про тебя. Про себя бы не забыть!

Когда они уже едут в машине по аллее парка, Кармен замечает:

– Странная ситуация. Я ведь действительно очень беспокоилась за него. И совсем не понимаю, почему он среагировал так странно. Чего он ожидал? Что я кинусь ему на шею, когда он прилетит?

Ворота медленно открываются. Справа и слева стоят люди из службы безопасности с передатчиками. И территория вокруг замка тоже хорошо прикрыта. Штефан прилетит примерно через тридцать минут, и профессионалы уже в работе. Им надо обеспечить безопасность босса.

– Что ты собираешься делать сегодня вечером? – Лаура, обернувшись, все еще смотрит на ворота замка, которые закрываются за ними.

– То, что и собиралась делать. Провести вечер с Давидом! А ты?

– Я, пожалуй, пойду домой. Если подумать на трезвую голову, одна ночь ничего не может изменить!

– Ты имеешь в виду Фредерика? – Кармен искоса смотрит на подругу.

– Как, однако, потенция влияет на психику мужчины… Нам, женщинам, этого не понять! – глубокомысленно заявляет Лаура. – Ты можешь представить себе, что огромный мужик, выше ста восьмидесяти сантиметров ростом, так зависим от этих восьми – пятнадцати сантиметров плоти там, у себя внизу? Мне это совершенно непонятно.

– Как-то странно ты заговорила. Не ты ли совсем недавно так много уделяла времени этим самым пятнадцати сантиметрам?

– Наверное, потому, что никогда не задумывалась об этом. Да и зачем было думать, если у партнера все функционировало нормально?

– Это верно… – соглашается Кармен. – А вот еще парадокс. Многие известные люди, оставившие след в истории, были импотентами. Дуайт Эйзенхауэр, например. А ведь большинством своих побед на фронтах Второй мировой войны американцы обязаны ему. Пу И, последний китайский император… У него было пять жен, но лишь номинально. Людовик XVI возбуждался только при взгляде на гильотину, а в личайший анархист всех времен и народов Михаил Бакунин вообще не нуждался в ком-то в постели!

– Черт побери, – хлопает в ладоши Лаура, – а ведь я не заметила, чтобы Фредерик особенно страдал из-за своего не дуга. Или он только делает вид? Как ты думаешь?

Кармен поворачивает на свою улицу:

– Трудно сказать. Фредерик – хороший артист. К тому же он еще довольно молод. И видимо, надеется, что все образуется. Что у него впереди вся жизнь… – Она тормозит прямо перед машиной Лауры. – Ты поднимешься или поедешь домой сразу?

– Тебе нужно что-то сделать дома?

– Быстро прослушать автоответчик и собрать кое-какие мелочи, чтобы было с чем переночевать.

Кармен целует ее на прощание в щеку. Лаура чмокает Кармен в нос, прижимается к ней на секунду и пересаживается в свою машину.

Давид не знает трех главных новостей этого дня. Она сразу же начинает звонить ему. Сначала они долго препираются, кто к кому должен приехать, потом Давид решает, что смена скатерти на обеденном столе ему не повредит. День сегодня выдался очень напряженный, а завтра предстоит такой же. Поэтому он сам приедет к Кармен. Потом они долго обсуждают, что ему принести с собой. Кармен даже не помнит, что у нее в холодильнике. Ей надо посмотреть.

– Брось!.. – говорит он.

Он уже выезжает и купит по пути курицу-гриль, красного вина и еще что-нибудь. Они обойдутся этим.

Кармен носится по квартире, прибирает все, что можно, моет ванную, приводит себя в порядок, накладывает легкий макияж, ставит сервировочный столик поближе к кровати. В этот момент раздается звонок.

Он стоит пред дверью, светловолосый, зеленоглазый, на лице легкий румянец. Он выглядит так, что Кармен хочется бросить все и отправиться с ним в долгое морское путешествие. Чтобы легкий вечерний бриз холодил ее кожу, ласкал волосы, а лучи заходящего за горизонт солнца отражались в его глазах. Он обнимает ее, целует, она чувствует его запах, ставший таким родным. Запах не туалетной воды, а именно его тела. Больше всего ей хотелось бы стоять так долго-долго, недвижно, забыв обо всем на свете. Она теснее прижимается к нему.

Ей заранее известна его реакция на этот порыв. Он отстраняет ее от себя, нежно, но решительно, долго смотрит на нее:

– Ты выглядишь восхитительно, Кармен. Как это, должно быть, прекрасно – любить тебя!

– Ты можешь любить меня!

– Но ты же знаешь, что я понимаю под этим!

– А ты знаешь, что я счастлива уже тем, что ты рядом. Мне не нужно то, чем природа наделяет мужчину ради полового отличия. Мне нужен ты! И нужен мне такой, какой есть!

Она снова обнимает его, Давид берет ее на руки, закрывает ногой дверь и несет Кармен в комнату. Осторожно кладет на кровать, начинает медленно расстегивать пуговицы на кофточке. Кармен затаилась. Она, как пламенем, объята желанием, но боится смутить его. Она лежит перед ним полураздетая, а он даже не снял с себя куртку!

Давид всегда пресекал ее попытки ласкать его тело. Ну почему он не разрешает ей делать этого? Она пытается притянуть его к себе за бедра, прижимается к нему и возбуждается так, что все тело покрывается гусиной кожей. И Давид, оказывается, тоже реагирует на ее прикосновения. Вдруг Кармен замечает вожделение в его глазах.

– О, Green Eye, – стонет она, запускает пальцы рук в его шевелюру и тянет к себе, увлекая на постель.

Он почти ложится на нее сверху, прижимаясь к ней своим мощным торсом, касается ее груди. Ее соски реагируют мгновенно. Кармен чувствует, как они напрягаются под темно-красным кружевным бюстгальтером. Давид слегка отстраняется от нее, начинает целовать ее через тонкую ткань блузки. Кармен, не в силах сдержаться, обвивает руками его шею и что есть силы прижимается к нему. Он отстраняется тотчас – нежно, но решительно. Она враз сникает. Напряжение спадает, волна желания, почти накрывшая ее, медленно отступает.

– Почему ты не хочешь быть рядом со мной? Мне надо лишь прикасаться к тебе – больше ничего! Разденься хотя бы!

Он прижимает ее голову к своей груди и шепчет в ухо:

– Я не могу, Кармен, действительно не могу!

– Давай вместе примем душ? – Она пытается помочь ему побороть стеснение.

– Пожалуйста, не заставляй меня злиться, – ровным голосом произносит он и ложится с ней рядом.

– Я не хочу злить тебя. Ведь мы можем нормально общаться. Ты ведь знаешь, я на все согласна. Тебе не нужно что-то прятать от меня! Смотри! Я ведь открыта перед тобой.

С этими словами она встает перед ним, расстегнув блузку. Он по-прежнему лежит недвижно, отодвинувшись на край кровати.

– Смотри, у меня нет секретов от тебя!

Она расстегивает последнюю пуговицу на кофточке, снимает ее и бросает на пол. Потом расстегивает и снимает бюстгальтер, обнажая великолепную грудь, расстегивает молнию на узкой юбке, и та падает к ее ногам. Потом одним движением снимает колготки одновременно с трусиками. Обнаженная, она с вызовом смотрит на него.

– Видишь, – говорит она, – моя грудь стала довольно большой и уже не так высока, как прежде. Противозачаточные пилюли сделали свое черное дело, и моя попа располнела до безобразия, так что мне приходится втискиваться в одежду. Если ты можешь любить эти мои изъяны, почему я не смогу любить твои?

Давид молча поднимается, встает перед ней на колени, прижимает голову к ее животу. Так он замирает на некоторое время, потом сильными руками слегка приподнимает ее и кладет на живот. Начинает гладить по спине, ягодицам. Потом переворачивает на спину.

– Ты восхитительная женщина, Кармен! – Давид сним ет куртку, рубашку, носки.

Джинсы не трогает. Потом начинает целовать ее плечи, грудь, соски.

– Но после катастрофы мое тело пострадало гораздо больше, чем твое от пилюль. Мой пенис весь в рубцах, да к тому же бездействует – это совсем не то, что мне хотелось бы тебе представить на обозрение. Я не могу переступить через это!

Кармен сначала не говорит ничего. Она задумчиво водит пальцем по его лицу.

– Как же мне втолковать тебе, что это не имеет для меня значения? До сих пор мне доводилось видеть только вечно возбужденных мужчин, цель которых – охота на меня. Как ты думаешь, что будет со мной, если в один прекрасный момент все произойдет по-другому?..

Давид наклоняется к ней, целует глаза, губы… Кармен тоже целует его, нежно, спокойно…

– Дай мне немного времени, – просит он ее тихо.

– Все время твое… – Кармен ласково улыбается ему.

Он покрывает поцелуями все ее тело. Кармен закрывает глаза, вдыхает аромат его тела и позволяет себе отдаться вновь хлынувшей волне вожделения. Как и прошлой ночью в замке, она вдруг перестала чувствовать себя, ее будто затянуло в омут желания. А когда его губы приблизились к самому сокровенному месту, она вздрогнула в сладком оргазме, ногтями царапая ему спину.

Спустя долгое время они снова лежат рядом. Кармен кладет голову на грудь Давиду и нежно гладит его.

– Знаешь, может, то, что я сейчас скажу тебе, прозвучит банально, но ты – уникальный мужчина, Давид. Ничего подобного я еще не испытывала ни с кем.

Давид улыбается и утыкается носом ей в шею:

– Я думаю, любящие люди должны ласкать друг друга, стараясь доставить как можно больше радости! А ты пахнешь так вкусно, так бы и съел. Ты просто очень вкусная, Кармен! – Он гладит ее по волосам, лукаво улыбается, потом встает: – Кажется, я что-то забыл?..

– Что же?

– Наши цыплята и вино, наверное, заждались.

Кармен смеется:

– О, классно! Давай будем праздновать! Я принесу тарелки и бокалы, и мы уютно устроимся здесь!

– Ты лежи, а я сделаю это сам. Все необходимое в кухонном шкафу, да?

– И посмотри еще, не осталось ли в холодильнике бутылочки шампанского? И принеси, пожалуйста, бокалы. Но не дорогие. Ах, дай я все сделаю сама!

– Ты будешь лежать и поищешь пока что-нибудь по телевизору. Но самое главное – мы не должны пропустить вечерние «Новости»! – Давид забирает сервировочный столик и катит его в кухню.

Кармен слышит, как на кухне хлопают дверцы шкафчиков, потом короткий сигнал микроволновки, и вот уже Давид снова перед ней. Он великолепно накрыл маленький столик. На большой белоснежной салфетке стоят бокалы с шампанским, зажженная свеча и две большие суповые тарелки. Кармен не сразу догадалась, что в них, пока не почувствовала знакомый запах. Давид театральным жестом хлопает в ладоши, подает Кармен бокал, затем легко скидывает с себя джинсы и в темно-синих трусах ныряет к Кармен под одеяло:

– Это цыплята по-индийски!

– Пахнет аппетитно! – Кармен недоверчиво смотрит на него: – И ты хочешь сказать, что все это ты приготовил так быстро?

Давид смеется и чмокает ее:

– Нет, мой желторотый цыпленочек, все это было приготовлено дома Мартином. Я же лишь разделал цыпленка, положил с гарниром на тарелки и засунул в печь. И вот теперь я герой!

– Ты именно тот, о ком можно мечтать!

Они чокаются, бокалы звенят. Затем оба хватаются за ложки.

– А это сказочно вкусно!

Они с аппетитом поглощают приготовленное блюдо. Кармен вопросительно смотрит на Давида:

– Так хочется надеяться, что ты не останешься лишь мечтой!

Он смеется:

– Мои прежние подруги называли меня кошмаром.

В вечерних «Новостях» события с захватом заложников идут не первым репортажем. Кармен и Давид смотрят теле программу, тесно прижавшись друг к другу, счастливые, до вольные, сытые.

А вот и репортаж о захвате заложников. Сообщают, что двое бежавших с места преступления грабителей были сегод ня вечером задержаны при попытке пересечь границу с Голландией. Они нацепили на себя парики и имели поддельные документы. Именно поэтому и обратили на себя внимание пограничников. Возможно, если бы они предъявили на пограничном пункте настоящие документы, никто не обратил бы на них внимания. Ведь во время налета они были в масках, и полиции не удалось составить фоторобот. При задержании преступники даже не успели оказать сопротивление, хотя под сиденьями их автомобиля было обнаружено оружие. Однако похищенных ценностей найдено не было.

Давид ухмыляется:

– Как в хорошо срежиссированном спектакле. Чисто проведенная акция, без погибших и раненых, за исключением одного из грабителей. Зато похищенные драгоценности теперь вряд ли всплывут!

Кармен напряженно смотрит на экран. Показывают, как Штефан выходит из вертолета в своем парке. Его снимают на фоне замка. Симпатичная корреспондентка берет интервью у главного героя. Как он себя чувствует? Как намерен искать пропавшие деньги? И какие выводы будут сделаны из случившегося – относительно системы безопасности ювелирных магазинов? Штефан, как всегда, подтянут и аристократичен, говорит, что доволен исходом операции, что потерянные деньги – ничто, главное – спасены человеческие жизни. И еще: случившееся показало – даже самая совершенная система безопасности не способна противостоять взломщикам, если ею занимаются нечестные люди. И по его мнению, лучше было бы вернуться назад, в те времена, когда вместо суперсовременных замков, видеокамер и компьютеров охрану несли люди и хорошо обученные собаки. По крайней мере собаку подкупить невозможно.

– А он, однако, остроумный, – смеется Кармен и качает головой. – Я рада, что все закончилось хорошо! Прежде всего, для Эльвиры! Она очень переживала!

– Но меня-то удивляет совсем другое: как случилось, что там нет тебя, что ты не приветствуешь его?.. – косится Давид в ее сторону.

– Я хотела быть с тобой, – заявляет Кармен, но потом со всхлипыванием выплескивает обиду на Штефана. – Я ведь хотела ему помочь! Просто помочь – без каких-либо задних мыслей!

Давид нежно обнимает ее за плечи, прижимает к себе:

– Я прихожу к выводу, что это твое хобби. Ты постоянно стремишься помогать другим! Думай же хоть иногда о себе. Скажи себе: «Я никому ничего не должна!»

– Да, – соглашается Кармен, – это у меня внутри. Мама воспитывала меня так. И в такие моменты я всегда вспоминаю, как она рассказывала нам о своих детских годах: даже когда у них в доме совсем нечего было есть, ее мать всегда готовила для нищих, живших неподалеку, хлебный суп. Просто потому, что те имели еще меньше, чем они! Я, конечно, не стану готовить хлебный суп, но если могу что-то дать человеку, который в этом нуждается, то всегда сделаю это! И изменить себя не могу… Просто я такая!