Искушение генерала драконов | Мария Лунёва. Глава Глава 1, страница 1 читать книгу онлайн

Тайно подглядывая за тренировкой юных драконов, я старалась даже не дышать. Мое укрытие за старым покосившимся забором легко можно было обнаружить и, если бы это произошло, я обрекла бы себя на немыслимый позор.


Еще бы!


Только подумать, высокородная чистокровная лера рода Фахар вместо того, чтобы совершенствоваться в искусстве танца и вышивании на гобелене... Вместо того чтобы готовить себе приданное, представьте, подглядывает за мальчишками!


Какой позор! Мне самой становилось дурно! А если нянечка узнает?! А если папа?!


Аж в дрожь бросало от таких мыслей! Я замахала перед лицом ладонью как веером.


Но, а что мне было делать?


Я тяжело вздохнула. Вот как быть, если сердце неровно бьется к этому высокомерному дракону. Если душа замирает при виде него.


Ах, Шим!


Самый сильный среди друзей, выше каждого на голову.

Справедлив, красив, обаятелен.


Ох, эти жгучие черные глаза.


Я снова помахала перед носом ладонью. Мне бы веер у папы попросить, а то некультурно как-то.


Томно вздохнув, снова припала к щели в заборе, как к родной. Ногу тут же оцарапали колючие мелкие ветки. Приставучие донельзя. Как неудобно-то здесь в низких зарослях. И волосы в глаза лезут, и подол придерживай, чтобы в траве не испачкать, не буду же я потом с зелеными пятнами расхаживать. Да и не наступить бы здесь во что-нибудь дурно пахнущее. Все же это место дворовых псов. А те культуре совсем не обучены.


— Следующий! — разнесся по площадке мягкий баритон.


Ну, наверное, это был «баритон»... Я, конечно, плохо представляла, что это за слово такое, но как оно звучало красиво.


Шим, сменил противников.


На его красивых тонких губах заиграла самодовольная усмешка. Он определенно знал себе цену. Еще бы. Папа говорил — будущий генерал растет.


О, как было бы прекрасно стать женой военачальника.


А он непременно им станет с такой-то магией. Шим умел призывать не просто пламя, а черный огонь, испепеляющий саму землю.


Ослепительно прекрасный юный дракон.


И так непростительно мною не покорен!


Будущий правитель древнего рода и, наверняка, станет шиу, как и его отец.


— Срази их, Шим! — проверещали на другом конце площадки девочки постарше, дочки местных арендаторов.


Насупившись, я не удержалась и показала им язык. Курицы!


Да мне было завидно! Им можно там стоять, а мне положение не позволяет.


Нечестно!


Да, всем девочкам нравился Шим. И неважно: лера то или дочь кухарки.


Откинув с лица золотистую прядь волос, снова заглянула в щель.


— И не стыдно тебе? — раздался за спиной противный гнусавый голос Берси. — Что вы все в нем только нашли? «О, Шим!»... «Прекрасный Шим», — передразнил он местных девочек. — Он же напыщенный как петух. Себялюбивый. Таскается везде со своим новеньким мечом, да смотрит на каждого как на грязь. Еще даже в армию не пошел, а уже как генерал приказы раздает направо и налево. Что в нем хорошего, кроме рожи смазливой?


Обернувшись, я смерила родственника возмущенным взглядом. Да как у него только язык повернулся такое сказать на Шима?!


Ужас!


— Тебе просто завидно, — шикнула я. — Ты же сражаться так и не научился. Все на тренировку, а ты на кухню булочки уплетать. Вот живот уже на колени нависает.


Я невоспитанно ткнула пальцем в его пузо, выглядывающее из-под незаправленной рубахи.


— Не называй меня толстым, Астрид! — гневно фыркнул он. — Кто-то сильный, а кто-то умный...


— ... а кто-то, как ты — толстый и ленивый! — припечатала я его.


— Знаешь, Берси, твоя проблема — не жир на боках, а собственная лень. Вместо того чтобы взять и добиться — ты обвиняешь всех вокруг в плохом отношении к тебе.


— Легко так рассуждать, когда красавица от рождения, — его губы вареники противно искривились.


— Берси, ты опять ноешь! — уличила я его в столь неприглядном для мужчины поведении.


— Ну раз такая смелая, такая распрекрасная и самая совершенная лера, что тогда сидишь здесь в кустах и подглядываешь? — его голос стал походить на шипение змеи. — Выйди и признайся, что, как и все крестьянки, втрескалась в него по самые уши. Я посмотрю, как он самодовольно рассмеется тебе в лицо. Даже ты его недостойна. Унижаться из-за такого зазнайки. Сидеть в кустах как псина дворовая и пялиться в щель. Это так жалко, Астрид. Смешно смотреть, — он скривился так, словно я действительно вызывала у него омерзение. — Хочешь знать, что он о тебе думает — выйди к нему и признайся в своих чувствах. А я постою и посмеюсь.


Его жирный второй подбородок затрясся от хохота.


А мне стало так обидно за себя, что слезы на глазах проступили.

Берси умел быть противным. И дело даже не в лишнем весе. Если бы он был добр, весел и умен, то все тянулись бы к нему.


Но нет. Он, как бешеный хряк, пытался укусить всех, кто проходит мимо.


Понимая, что он увидит мои слезы, вдохнула поглубже и придала лицу строгий вид.


Не дело это — выказывать всяким тут свои слабости.


Я лера! А леры чувств и эмоций на людях не демонстрируют.

Выдохнув, мило улыбнулась.


— Берси, тебе недостает культуры этикета. Во-первых, признаваться мальчикам в любви неприлично, — я загнула один палец, — Во-вторых, мне уже девять и так легкомысленно себя вести я не могу. Не по статусу! Я обязана заботиться о репутации своей семьи. — В третьих, — я запнулась и нервно дернула ногой, что-то крупное ползло по ней вверх. Ох уж эти кусты. Шаркнув ногой, заметила возле ботиночка свидетельство прибывания здесь собак. Не дай Боги, наступлю. Скривившись, сделала шажочек в сторону и вернула свое внимание Берси. — В-третьих, Шим сильно старше. Ему уже подарили настоящий меч, и через год он получит свой брачный браслет. И вот тогда-то...


— ... и тогда-то он тебя поднимет на смех, — перебил меня этот невоспитанный свин. — Ты же магичка, а он чистокровный дракон. Будет он мараться об тебя.


— Шим, благороден! — возмутилась я.


— Да хоть бы его внешность за этот год изменилась до такой степени, что жабы на болоте начнут принимать его за своего, — с пугающей ненавистью процедил он сквозь зубы. — Ты ведь знаешь, он скоро переступит порог совершеннолетия и тогда ничего в его внешности привычного не останется. Он станет другим и сменит имя. Надеюсь, что растолстеет и покроется прыщами. Вот потеха будет!


— Зависть — чувство, недостойное сына крупного землевладельца, — прорычала я в ответ.


— Смена! — снова раздалось громкое над тренировочной площадкой.Услышав призыв к смене партнеров, зло фыркнула.


— Я из-за тебя весь бой пропустила!


Махнув на родственничка рукой, снова попыталась высмотреть в щели Шима.


Но он, как назло, чуть сдвинулся в сторону. Теперь придется опять по этому кусту топтаться, нужное положение искать.


Затрещали колючие ветки.


— Ты вроде лера, а шуму от тебя как от коровы, — раздалось противное за моей спиной.


Снова фыркнув, обернулась и смерила толстяка высокомерным взглядом.


— Кто бы мычал, а ты молчал! — все же не удержалась и выпалила, не оставаясь в долгу.


Ну а чего?! Сложно быть воспитанной и благородной, когда тебе вот так хамят.


Тем более никто, кроме Берси, этого не слышит.


Могу себе позволить дать отпор.


— К бою! — прогремело по ту сторону забора.


Опять же все пропущу! Я принялась активно двигаться вправо вдоль облупившихся, местами покрытых плесенью и даже мхом штакетников. Ноги нещадно кололи короткие веточки. От пыльцы хотелось чихать...


Боги, на что только не пойдешь ради любви!


Дернув подол, услышала специфический треск ткани. Замерев, внимательно осмотрела швы на талии. Кажется, все нормально.


Пока вот так искала нужную щель, там вовсю шли поединки. Удары деревянных мечей, выкрики мальчишек перед атакой. Все так интригующе.


Я припала к очередному штакетнику и выглянула.


О, да!


Шим активно лупил моего двоюродного братца Маро. Как же он красиво двигался, какие уверенные движения...


— Жалко смотреть, — мой незваный гость продолжал ворчать. — Лерд узнает — выпорет за такое позорное поведение!


— Берси, раз тебе так противно на меня смотреть, может, тогда пойдешь на площадку и хоть меч в руках держать поучишься? — прошипела я раздраженно не оборачиваясь. — Драться не обязательно пока, просто удержать его на весу хотя бы смоги.


Да я умела быть противной.


И особенно не любила, когда мне указывали на то, как должна вести себя высокородная лера. А то я этого не знала. Но не моя вина, что все самое интересное доступно простым девочкам, но не мне.


Берси и не подумал внять моему совету, вместо этого он громко фыркнул и уселся на толстый зад. Смахнув с лица грязные светлые волосы, сложил руки на пузе, упорно вываливающемся из-под некогда белой рубахи с жабо.


Ну прямо поросенка по столичной моде нарядили.


— Ты бы вымылся! — не выдержала я, одарив его беглым взглядом. — Так и до вшей недалеко. Куда твоя мама смотрит?


Его лицо скривилось и стало по-настоящему злым.


Кажется, я задала совсем нехороший вопрос.


— На твоего дядьку — своего нового мужа — она и смотрит, — ядовитой змеей прошипел он. — Да на моего новоявленного старшего братца Маро. Еще один распрекрасный юноша. Это ведь он там пыжится победить великолепного Шима. Вечный второй... Неудачник!


— Маро действительно хорош собой и сильный маг! И ничего он не «вечно второй»! Не придумывай! — вступилась я за двоюродного брата. — Характер у него и правда тяжелый, но он достойный сын крупного арендатора и племянник лерда!


— Весь в своего папашу, — Берси противно сплюнул на землю.

Забыв о бое и подглядывании, я обернулась и с вызовом сложила руки на груди.


— Тебе за что его ненавидеть? — моему возмущению не было предела. — Вы с мамой жили плохо, а он...


— Да-да-да, — Берси снова совсем неприлично сплюнул, вызвав у меня дрожь омерзения. — В ножки ему кланяться теперь за то, что шпыняет меня моим лишним весом. Он шляется по женщинам! Все это знают! А мать ему нужна только потому, что младшая дочь старого лерда с соседних земель. Кровь чистая!


Поджав губы, не ответила ему. Крыть было нечем. Мы хоть и дети, но не глухие же. Слышим, о чем прислуга шепчется, и что о моем дядьке рассказывают.


Да и сама я, признаться, недолюбливала его, даже не понимала почему. Просто сердце подсказывало — злой он.


Но в то же время ави Рамси — родной брат папы, а лерд рода Фахар ценил свою семью превыше всего.


Так что продолжать этот разговор было бесполезно.


У моего некровного брата действительно есть причины злиться.


— Меняемся! — Над площадкой для тренировок прогремел красивый звучный почти генеральский бас Шима.


— Выпендрежник! — процедил Берси.


Влюбленно вздохнув, я вновь присела и уставилась в щелку. Мальчишки упражнялись. Размахивая настоящим мечом, Шим выглядел таким суровым.


Таким... Таким... Самым лучшим!


Самым сильным.


Интересно, насколько он изменится, преодолев черту совершеннолетия.


Эта особенность драконьей расы была известна всем. Как только молодой дракон вступал в свою силу, его внешность претерпевала изменения, порой очень сильно. Магия меняла черты лица, цвет волос, глаз, порой даже рост.


Детское имя дракона, данное матерью, предавалось забвению, и он получал новое.


А вместе с ним и брачный браслет.


Я предвкушающе закатила очи к небу. Вот моя истинная цель, моя заветная мечта.


Интересно какой браслет у Шима. Наверняка с изящным плетением, как бы здорово оно смотрелось на моей руке.


Я снова мечтательно вздохнула.


И неважно мне, как изменился бы Шим, я любила бы его любым. Даже со шрамами или прыщами. Уж не знаю, что и страшнее.


— И все-таки, как же смотреть на такую леру противно, — прошипел Берси. — Ты как пустышка! Разве что слюни по нему не пускаешь. А он и не замечает тебя! Ты для него не существуешь!


Услышав такое, я вспыхнула от злости и резко обернулась.

Как можно мне такое говорить! Как можно так нагло врать!


— Да он сегодня кивнул мне при встрече! — обличила я толстяка во лжи.


Но Берси лишь скривил губы.

Это задело меня еще больше. Наверное, потому что Шим действительно особенно не смотрел в мою сторону. Но ведь не оттого, что я ему неинтересна... Просто... Просто он воспитан и знает, что с лерой ведут себя по-особенному. Учтиво!


— Неправда, — выдохнула я, сжав ладони в кулаки. — Я для него существую! Ты просто хочешь меня обидеть, вот и все. Ты очень злой, Берси!


— Я? Злой? Лера Астрид, разве вам ваши многочисленные учителя по этикету не говорили, что на правду не обижаются. Ты можешь сколько угодно здесь, как дворовая собака, ползать по кустам, а он даже не видит этого. И да, вы сидите утром за одним столом и завтракаете. Он хоть раз в твою сторону взглянул? Пожелал приятного аппетита?! Да вообще заметил, что ты там есть? Нет!


— Просто я для него еще маленькая! — не стерпев, я повысила голос, рискуя быть замеченной. — Я вырасту, вот увидишь...


Мои слова утонули в его оглушающем смехе.


— Ха-ха... Да просто ты для него очередная пустоголовая блондиночка, — утерев пальцами-сосисками глаза, Берси злобно оскалился как жирный крысеныш. — И предпочтет он ухлестнуть за крестьянкой. Ее хоть пощупать можно да поцеловаться. А ты ему к чему? В куколки играть и чайные церемонии разводить?


— Фу! — меня перекосило от слова «целоваться» — Что ты говоришь! Уважающие себя девочки и фраз таких не знают. А Шим... Он никогда не посмеет заниматься подобными низостями. Он благороден. Он...


— Он знает такие слова... — перебил меня Берси. — И вовсю целуется с девочками и не только в щеку. Его видели вчера на реке с дочерью начальника стражи. Уж не венок они там плели в высокой траве.


— Они просто дружат! — мои глаза защипали от обиды.


Знала я, что Шим таскается с этой...


С этой дородной Яськой.


— Сейчас дружат, а лет через пять... Ммм, — Берси мои слезы только порадовали, кажется, он специально хотел, чтобы я расплакалась. — К тому же, лера, она хоть и полукровка, но драконесса. Ему пара! А ты слабенькая никчемная магичка. У тебя хоть дар есть?


— Есть! — выдохнула я. — И ты прекрасно знаешь, что лере запрещено использовать магию до совершеннолетия, Берси. Я не слабая! И вообще, научусь сражаться на мечах и стану достойной его внимания.


Я воинственно топнула ногой и услышала хруст веток. Вздрогнув, покосилась на землю, ну хоть не наступила ни во что.


— Вышивать сначала научись, — процедил Берси.


— Я хорошая рукодельница и приданное у меня уже собранно, — пылая от праведного гнева, очень хотела доказать ему, что гожусь в невесты Шиму. Чтобы он никогда больше не говорил, что недостойна. Что слабая или недостаточно взрослая для дракона. - Вот увидишь, я пойду в последовательницы богини Яники и стану, как она, настоящей воительницей. И Шим подарит мне свой браслет. Так и знай!


Нет, моя пылкая речь эффекта не возымела. Берси продолжал снисходительно поглядывать на меня, скалясь в своей крысиной улыбочке.


— Еще не хватало, чтобы лера бегала босая и размахивала мечом с ором: "Во имя богини войны!". Лерд с позором сляжет... Сердечко не выдержит.


— Папа меня поддержит! — рявкнула я.


В душе заклокотало от ярости. Хотелось, как треснуть ему кулаком по голове. Вот в самую макушку. Чтобы челюсть лязгнула, и он прикусил свой раздвоенный змеиный язык.


Хряк противный.


Грязнуля завшивленная.


Жирдяй...


— Как же, — Берси, видя мое тихое бешенство, довольно растянул в улыбке губы вареники. — Лерд тебе уже жениха ищет и точно не среди драконов. Быть договорному браку! Папочке твоему наследник нужен, что толку от девчонки. Твое дело — молча идти в храм с тем, с кем сказали. Еще десять лет и побежишь как миленькая, поддерживая подол своего платьица. Пустышка!


Я дышала как загнанная лошадь. Казалось, еще одно слово с его стороны и я просто накинусь на него и расцарапаю жирную наглую морду.


— Понятно, почему тебе так отчим не любит. Видит дядюшка, какого поросенка в семью запустил, — процедила я, плюясь словами. — Воин никакой. Меч удержать неспособен. Его родному сыну и в подметки не годится. Что ты можешь, Берси? Жрать, как свин, все подряд и обижать девочек! Потому что пойти и сказать, что думаешь о Шиме в лицо, у тебя никогда духу не хватит. Ты даже не свинья, Берси, ты толстая розовощёкая крыса. Вот так-то!


Его лицо вытянулось. Такого он услышать от меня ну никак не ожидал. Еще бы! Это было так низко для леры, но стерпеть унижение я не смогла.


— И еще... — я высокомерно задрала подбородок. — Отец Шима — орин Камли — старый папин друг. Он не будет против нашего брака.


— Да не нужна ему в невестках магичка! Кровь только разводить... — не унимался этот хряк.


— Нужна! — мой нос взлетел до небес. — Я красивая, умная и очень воспитанная. А ты... Берси, а почему ты такой противный?


— А потому что ты дурочка не понимаешь, что эта ящерица тебе не пара! — он вскочил на ноги и ткнул в меня пальцем. Его пузо мерзко затряслось. — Нашла в кого влюбляться!


— А что в тебя нужно было? — хмыкнула я, поняв, что задела его за живое.


Не только мне тут стоять и слезами давиться.


Получай ответку, гаденыш!


— Да хоть и в меня! — Он упер руки в бока. — Я мечом махать не собираюсь. Торговцем стану. Богатым, уважаемым. И война, о которой все вокруг говорят, мне только на руку будет. Сама прибежишь проситься мне в жёны, когда поймешь в чьем кармане золотишко. Все женщины падки на драгоценности. Вон мать моя, как за твоим дядькой поскакала, стоило получить в подарок всего один браслет. Все вы женщины такие! Все! И ты никуда не денешься — я тебя куплю. Вот только война начнется!


— Нет никакой войны! — у меня челюсть вниз рухнула от его слов. — И я папе расскажу, что ты меня покупать собрался. Понял?! Он тебя... Он тебя выпорет! Вот!


Совсем рядом с нами каркнул и вспорхнул огромный ворон. На его черных крыльях отразились лучи полуденного солнца.


Вздрогнув, я невольно прижала руки к груди.


«Нехороший знак» — мелькнула мысль в голове.


Мой дар тихо зашептал — «быть беде»


Отчасти Берси был прав, магию свою я никому не показывала. Она у меня была нехорошая. Так говорила нянюшка. Порой я предвидела некоторые события. Иногда угадывала, какая будет погода завтра.


Да еще я умела управлять ветрами, но и этой магии было во мне крупицы.


— Не будет войны, — шепнула я одними губами, не в силах оторвать взгляд от улетающего ворона.


— Будет! — Берси, казалось, ничего не замечает. — Я слышал разговор лерда Эвана — твоего отца — и орина Камли. Он сюда и прибыл, чтобы союз заключить. Тогда этот лен драконы не тронут.


— Ну так и хорошо... — отвернувшись от него, я снова уставилась в щель в заборе.


А перед глазами стоял образ мужчины с искаженным шрамами лицом, он скалился как зверь и медленно заносил над моей головой меч.


Вдали снова раздалось зловещее «Кроу» большой черной птицы.

Ноги затекали. А тренировки все шли своим ходом. И как они там не устают мечами махать?!


Берси снова уселся у забора, оперевшись на него. Его не смущали ни насекомые, ни соседство рядом продуктов жизнедеятельности собак.


Я поморщилась.


Все же противный он. Грязнуля!


И не скажешь, что его дед лердом был. Ни воспитания, ни этой как ее... культуры поведения.


Рядом с нами опустилась на землю стайка воробышков и принялась активно клевать что-то в низкой траве. Глумливо ухмыльнувшись, толстяк поднял увесистый камень и запустил в них разгоняя.


— Чем тебе птицы не угодили? — прорычала я. — Не смей их обижать!


— Захочу, вообще им головы посворачиваю! И не тебе, пустышка, мне что-то запрещать.


— Я лера! И это моя земля, и мои воробьи. Не смей сказала!


— Ничего, все это мое будет. И ты тоже, — процедил он, почесывая пузо.


— Уж лучше в послушницы! — прошипела я в ответ и отвернулась.


Но как же ныли ноги.


Задрав подол платья, размяла их и вновь присела.


Взглянула в щель и тут же отпрянула.


На меня смотрели в упор.


Крупная ящерица Шима — Лючи — забралась по забору и теперь открыто рассматривала меня, забавно моргая невпопад. На розово-голубой чешуе ярко бликовало солнце.


Ящерка эта была известная вредина и проказница. Ох, как ее недолюбливали местные прачки. И ведь было за что. Заберется в ворох постиранного мокрого белья и лежит. А согнать как? Все же питомец сына генерала армии императора. Вот и ждут, пока она остынет и не уползет. Так, ладно, если бы просто сидела, так она же невоспитанно нагло гадит на уже чистое.


Совсем Шим ее этой... культурой поведения не занимается. Ничему не учит.


Да и повара ее не любили, она у них продукты воровала...


И в голубятне ее ловили за поеданием яиц...


В общем, не маленький дракончик, а сплошная катастрофа.


— Лючи, уйди, — прошептала я, боясь, что она меня сдаст.


Ящерка лишь моргнула и приоткрыла рот. Резкий поворот головы и вот она уже нагло на моих глазах поедает мерзкого кузнеца, только ножки из пасти торчат.


Меня передернуло от омерзения.


— Лючи, уйди, нехорошая девочка, — уже строже произнесла я.


Нет, не послушалась, а лишь глазами вращала. Зная, что эту вредину просто так с места не сдвинуть, я сделала несколько шагов в сторону в более густые заросли. Руку тут же оцарапало об колючки, да так, что в одном месте капля крови появилась.


Мысленно пожалев себя, подбодрила — это ведь все ради любви, и выглянула в широкую щель.


Да отсюда даже вид лучше.


Шим стоял в роскошной черной кожаной куртке и мечом указывал на мальчишек, с кем он желал драться одновременно.


Как же он силен!


Мое сердечко забилось сильнее.


— Ты так весь кустарник потопчешь, — раздалось за моей спиной.


— Я же не такая круглая, как ты, — огрызнулась в ответ.


Берси все больше раздражал. Зря я его не стукнула как следует. Но тогда бы он развопился и мне пришлось бы объяснять взрослым, что я тут делаю.


А это жуть как стыдно.


Мальчики встали друг против друга и замерли в стойках.


— Давай, Шим! — верещали девочки. И громче всех эта грудастая Яська. — Мы верим, ты победишь!


Он улыбнулся им и важно склонил голову.


Душу обожгло обидой. А мне он вот так никогда не кивал. Вот вырасту и будет у меня как у коровы дойной спереди. Посмотрю я тогда на него.

Тихий шорох отвлек мое внимание. Повернув голову, поняла, что ко мне ползет Лючи. Эта наглая ящерка замерла прямо у моего носа, выставив розовое брюшко. Я присела ниже, но качающийся чешуйчатый хвост жутко мешал и раздражал.


— Ну, пожалуйста, Лючи, там же как раз бой Шима, — простонала я.

Хвост заходил из стороны в сторону быстрее.


Сжав челюсть, я сделала еще два шага в сторону, по грудь утопая в кустах. В воздух взвилась пыль вперемежку с пыльцой.


Чихнув, утерла нос и снова выглянула в отверстие между штакетником.

Упрямый дракончик не желал оставлять меня в покое. Лючи действовала мне назло, переползая на то место, где стояла я.


— Ну ты специально, что ли?! — взвизгнула, не в силах сдержать эмоции.


Дергая уже изрядно выпачканный, да к тому же усеянный колючими мелкими веточками подол платья, попыталась вернуться. Под ногами все хрустело и ломалось.


Шуму поднималось, словно здесь действительно не изящная лера, а корова топчется.


За спиной мерзко хрюкал со смеху Берси.


Найдя широкую щель, я снова прилипла к шершавым доскам щекой.

О Шим, как он отбивал атаки. Играючи. Так легко, с такой грацией...

Снова это мерзкое шкрябонье коготками.


Несносное розовое животное проползло чуть назад и выставило хвост, загораживая весь обзор.


— Лючи, ты просто гадкая ящерица! — прошипела я. — Вот есть у моего прекрасного Шима один недостаток — это ты.


— Она не недостаток, — Берси все так же мерзко хохотал. — Она вся в своего хозяина. Такая же приставучая, дотошная, себялюбивая.


— Это ты себя описываешь, некровный братец? — съязвила я. — Очень правильно с твоей стороны.


То ли со злости, то ли от полной своей беспомощности, я не удержалась и ткнула указательным пальцем в розовое брюшко этой безобразницы.


Лючи недовольно зауркала. Хвост замер, оттопырился и из-под него что-то стрельнуло. Быстро так. Чвак и на лифе моего платья появилось мерзкое пятно слизи. Пахучее донельзя. Это что-то собралось в огромную каплю и медленно потекло вниз.


Опешив, я втянула в себя воздух и услышала мерзкий хрюкающий смех Берси. Он скалился и тыкал в меня жирным пальцем.


— Ты глянь, лера! Да тебя обгадило прелестное создание не менее прекрасного Шима. Вот в принципе эта ящерица и передала, что думает о тебе ее хозяин. Вот такую же кучу сверху кладет!


Смех превратился просто в лошадиное ржание.


Не в силах сдержать такого унижения, я выбралась из кустов и, развернувшись в сторону замка, подбежала что было сил. Хохот Берси не стихал, а становился все громче и противнее.


***


Забежав в свою комнату, с грохотом закрыла дверь. И еще и на засов заперла.


Какой стыд! Какой позор!


А если кто-нибудь увидел мой забег?


А что если Шиму расскажут, что меня его ящерица...


Мои щеки запылали.


Он же всю жизнь надо мной смеяться будет и никогда не взглянет как на невесту!


Все! Жизнь кончена! Я опозорена!


Уйду в храм!


Да! И стану послушницей. По-другому от такого позора не отделаться.

Сплетни пойдут, слуги засмеют. Яська эта на всех углах трепаться начнет. Еще и приврет, добавит, чего не было.


А-а-а! Я готова была сквозь землю провалиться. Что может быть страшнее такого позора?!


Да ничего!


Все в храм мне теперь только и дорога. Кто же возьмет леру замуж, когда все знают, что ее в прямом смысле обгадили?!


Стянув со злостью запачканное платье, бросила его в корзину в умывальне.


Хотя хотелось сжечь. Испепелить и вывернуть золу на большую дорогу!


Сев в широкое кресло, утерла мокрые глаза. Это все Берси! Если бы он меня не разозлил, я никогда бы не ткнула Лючи в пузико.


Это все этот чумазый толстяк!


Время шло... Нужно было переодеться. Скоро ведь обед, всех позовут к общему столу.


Но как теперь показаться? Как выйти ко всем?


А вдруг Берси уже все рассказал?


Ну нет! Может... Может не такой он уж и плохой?


В душе трепыхалась надежда на лучшее. Это был первый позор в моей жизни!


Первое унижение. Пережить бы его!


Я тяжело вздохнула.


Посидев еще немного и пострадав, все же поднялась и подошла к окну.

С четвертого яруса замка вид открывался на весь внутренний двор. На площадку, где тренировались мальчишки, на курятник и голубятню. Прачку, летнюю кухню, коптильню...


А еще на лес, в котором располагался храм богини войны Яники.

Ее последовательницы умели сражаться на мечах и всегда ходили босиком.

Смелые, самостоятельные, порой грозные. Никто им был не указ.


Но...


Прошел слух, что и они уходят на север. Выходит война и правда неминуема.


Но это казалось такой глупостью. Чего нам магам воевать с драконами, если они самые желанные гости в нашем замке?


Мой отец и орин Камли дружны с детства и никогда не поднимут меч друг против друга.


А если бы я оказалась избранной Шима! Ах!!! Мы бы еще и породнились. Я вздохнула и прижала ладони к груди. Какой бы красивой парой мы были. Я, как единственная наследница отца, имела бы за собой богатое приданое. А он стал бы генералом и следующим лердом этих земель. У нас было бы двое... Нет! Я затрясла головой. Трое детей!


В дверь постучали.


Обернувшись, поджала губы.


— Астрид, открывай! — голос папы вынудил меня подчиниться.


Распахнув дверь, уставилась на любимого родителя.


— А Берси сказал, что ты рыдаешь, — он недоуменно приподнял бровь.


— Чего это? — возмутилась и мысленно треснула толстяка по голове увесистым талмудом по «Культуре этикета». — Я никогда не плачу!


— Вот и я подивился, — закивал лерд. — Этот паренек всем рассказывает, что на тебя напала Лючи и... Хм...


— Чего хм? — Я похолодела в душе.


— Ну... опозорила? — закончил свою мысль папа.


Прикрыв глаза, я и вовсе забила насмерть этого завшивленного жирдяя.

Хорошая лера во мне гадко смаковала... Предвкушала месть. Не спущу! Дождусь удобного случая и получит он у меня на орехи.


Хряк противный!


— Я выгляжу опозоренной, папа? — задрав подбородок решила не сознаваться ни в чем.


Не было такого и хоть тресните.


— Ну на тебе нижняя рубашка, дочь, — лерд всегда был прозорлив.


— Это потому что к завтраку и к обеду в одном и том же платье не выходят! — как же я сейчас была рада, что прочитала аж три главы учебника для юных лер. — Я просто переодеваюсь.


— Значит, обманывает пухленыш? — папа прищурился.


— Ну не совсем. — Я вдруг вспомнила, что лерда не обманывают. Нехорошо это. Дурной тон. — И не называй его так, пожалуйста. Его лишний вес не повод дразниться, — мои губы предательски скривились.


«Пухленыш» Пф... Жирдяй некультурный! Вот он кто!


— Хорошо, — отец кивнул, — рассказывай, как было.


— Лючи действительно меня немного напугала. Но... — ой, как же не хотелось врать, но и Берси предатель.


Когда он успел всем растрезвонить! Ну, доберусь я до него! Ой, он у меня попляшет!


— Значит, часть рассказа правда, — папа быстро сделал правильные выводы. — Тогда ответь, что ты делала возле тренировочной площадки?


Ой! Ой! Ой!


Собрав губы бантиком, я выпучила глаза.


— Отвечай! — голос папы стал строже.


— Я...


Чувствуя полную беспомощность, лихорадочно придумывала хоть какую-нибудь правдивую ложь. Совесть вопила и топала ногами, призывая меня вспомнить, что такое благородное поведение и что есть лживость.

Но так не хотелось, чтобы отругали. Следить же станут. За вышивание посадят. Гобелены эти. Пальцы иголкой тыкать. Нитки перебирать. Цветочки эти обшивать.


— Астрид! — папа и вовсе нахмурился. — Ты ведь мне сейчас расскажешь правду. Так?


Скривившись, я позволила на глаза набежать слезам.


— Ну, нет! — Он покачал головой. — Моя дочь никогда не плачет. Она у меня смелая, решительная. И самое главное — честная! Так что ты там делала, милая?


— Хотела посмотреть, как сражаются на мечах, — покаялась я.

Ну, а как обманывать, когда тебя уже честной назвали? Совестно же.


— Только лишь это? — лерд склонил голову набок. — Или ты мне чего-то недоговариваешь?

Папа смотрел на меня, ласково улыбаясь, будто знал мою тайну. А может, ему Берси поведал о моей настоящей любви к Шиму?


Прикусив губу, решила молчать и ни в чем вообще не сознаваться. А то наговорю на десяток вышитых гобеленов, до самого совершеннолетия их шить буду.


— Астрид? — папа мягко давил, зная, что я проболтаюсь.


Нервы сдадут.


— Отвечай! — его голос становился все требовательнее.


— Я хочу стать послушницей богини Яники и научиться драться. Я только смотрела на бои мальчиков, правда. А Берси противный. Он сказал, что станет торговцем, и купит все, даже меня. Что я пустышка, и совсем не нужна тебе, потому что не сын. Ты ведь не отдашь меня ему?


— Я? Тебя? Этому обабившемуся балбесу с языком без костей?! Да никогда, милая, — папа погладил меня по густым светлым локонам, совсем как маленькую. — Астрид, я понимаю, ты росла без мамы, и в том, что в твою голову приходят мысли о сражениях и жрицах Яники есть частично моя вина. Но, доченька, ты лера. Твой долг дать этим землям достойного наследника.


Его слова почему-то обидели. Выходит, в чем-то толстяк был прав. И рожать мне от того, на кого укажет лерд.


Выходит, сама я не важна. Мои желания и мечты никого не интересуют.


Это всколыхнуло в душе волну гнева.


— Значит, если кто-то даст за меня много золото, или ты захочешь объединить с кем-нибудь земли — отдашь меня в жёны и не спросишь?


— Астрид! — он покачал головой, но меня это только еще больше раздраконило.


— А что я хочу сама выбрать мужа, стать кому-то избранной, никого не волнует?! Папа! Я не вещь! У меня есть свое мнение, права и...


— ... и обязанности! — резко перебил он меня. — Если долг потребует — сделаешь, как будет велено. Я не желаю, чтобы в твоей голове укоренились иные мысли. Ты лера и это означает — ты будущая мать господина этих земель.


— Но ты же можешь жениться и пусть жена родит тебе мальчика.


— Твоя мама была мне истинной и я...


— То есть тебе можно было любить единственную и жениться на ней, а у меня ты это право отнимаешь уже сейчас? Разве это справедливо, папа?


От возмущения у меня свело челюсти.


— Астрид, лера должна отодвигать личное на второй план. Думать не о себе, а о народе, что заселяет эти земли и быть...


— А кто будет тогда думать обо мне? — Я даже не стала его дослушивать. — Только и слышу: «должна» и «обязана». Но почему? Какая тебе разница, кто станет моим мужем, если этим твоим землям нужен лишь мой сын?


— Не говори так, доченька.


— Ты просто меня не любишь! — Я не смогла сдержать эмоции и на глаза навернулись слезы. Не поддельные, а настоящие. — Тебе все равно буду я счастлива в браке или нет. И ты обманываешь. Притащит этот Берси сундук с золотом и продашь со словами: «Ты должна и обязана»


— Астрид, нельзя так разговаривать!


— Да-да, — снова перебила я его, — вот именно так ты и заявишь. Нельзя перечить лерду! Марш с этим жирдяем в храм. Ты должна и обязана. А я о другом мечтаю! О другом!


— О храме Яники? Чтобы как побирушка по дорогам бродить?!


Ну вообще-то, под «другим» я имела в виду Шима, но и это тоже.


— Да! Потому что это был бы мой выбор. Мой, а не твой, папа. Я не хочу быть лерой. Я хочу, как все девочки. Гулять где вздумается, дружить с кем хочу, на реку с мальчиками бегать...


— Я тебе побегаю! — тон отца стал просто ледяным.


— Но, папа, я могла бы стать кем-то больше! — по моим щекам все же побежали слезы.


— Станешь, моя хорошая. Ты станешь достойной женой тому, кого я тебе выберу. И чтобы я не видел тебя у тренировочной площадки.


— Почему? — вскричала я. — Почему этой Яське можно, а мне нет?!


— Потому что лере там не место!


Все! Разговор был окончен, и папа меня не услышал и не пожелал понимать. Его слово — закон! А я обязана подчиняться и быть достойной наследницей лерда.


Как же я все это ненавидела. Учебники эти, вышивание.


Нет, я старалась. Собирала приданное, пыталась смириться, но порой, вот как сейчас, плакала от бессилия.


Я ненавидела быть «примерной, культурной лерой».


Хотела, как все. Хотела свободы.


Желала, чтобы меня слышали и видели.


— Астрид, что ты замерла? Одевайся и спускайся в гостиную. Обед уже собирают!


Папа пристально наблюдал за мной.


Я поднялась и поплелась к гардеробу, но замерла, рассматривая наряды.


— А Шим уже там? — уж не знаю, зачем я это сболтнула.


— А до Шима тебе не должно быть никакого дела! — Отец прищурился и сложил руки на груди. — Он тебе не погодка для игр.


— Но, папа, он ненамного и старше.


— Ты лера рода магов, он дракон.


— Но вокруг столько смешанных браков. Ты же дружишь столько лет с орином Камли.


Папа шумно выдохнул, словно весь этот разговор давался ему с трудом.


— Да, мы друзья. Но наш род магов, милая, и мы должны хранить чистоту своей крови, это понимаю и я, и орин.


— А если я окажусь его избранной. Единственной Шима!


— Вот сначала окажись, — лерд натурально рычал. — А потом уже будем вести эти пустые разговоры. Через год Шим изменится так, что ты его и не узнаешь. Твоя детская влюбленность пройдет. Поверь, я знал много драконов и видел не один переход через совершеннолетие. Чем сильнее дракон, тем меньше красоты и мягкости в его облике. Посмотри на орина Камли, ты назовешь его прекрасным?


— Он суров и... — промямлила я.


Нет, красавцем папу Шима никто бы не назвал. Хотя я видела, как заглядывались на него служанки. Как и мой отец, он был вдовцом. Тяжелая болезнь забрала избранных одновременно. Увы, даже целители оказались бессильны.


— Одевайся, дочь, и оставь все эти глупые мысли. Война — это непросто слух, грядут тяжелые времена, и мы должны быть сильными.


— Ты заключишь договор с драконами?


— Этого может быть недостаточно. К тому же твой дядя ави Рамси резко против. Он полагает, что в случае, если силы окажутся на стороне магов, этот договор дорого нам обойдется, — он замолчал, словно спохватился и как-то глупо улыбнулся. — Но чего это я. Такие разговоры не для ушей юных лер. Твое дело — искусно вышивать и красиво танцевать. Все, я жду тебя внизу.


Развернувшись, он вышел в коридор.


Топот его шагов медленно затихал.

Выбрав нежно-голубое платье, придирчиво осмотрела его. Конечно, детское: и бантики эти нелепые, и рюши по подолу. Но хотя бы не "цыплячий" цвет. И не персиковый, который мне совсем был не к лицу. Но нянюшка словно специально заказывала у портних мне именно такие палитры. Или еще хуже — желтое или оранжевое.


Не птенчик так апельсин.


Как меня это раздражало.


Даже здесь никто не спрашивал моего мнения.


Этот же голубой наряд — просто результат ошибки мастериц. И за это я была им благодарна. Почаще бы путали так ткань.


Вздохнув, переоделась и, взглянув на себя в зеркало, поправила прическу. Густые светлые вьющиеся волосы, как того подобает лере, я собирала в объемный пучок и спускала хвостом. А мне хотелось и косы по обе сторону лица, и вовсе распущенные носить.


Но нет же. Не положено!


Не выдержав, показала себе язык. Ну кукла куклой.


Над замком раздался одиночный удар в колокол — призыв к обеду.

Собравшись с духом, я спустилась в большой зал.


Толстые колонны давили. Окна под потолок... Тяжелые пыльные портьеры... Я всегда себя чувствовала такой крохотной здесь, незначительной.


За широким, высоким столом уже сидели все. Отец, дядя Рамси, орин Камли, кузен Маро и Шим. Ах да, еще криво ухмыляющийся Берси. И если мужчины были серьезны и даже немного угрюмы, то мальчишки странно поджимали губы. Послышалось специфическое шипение и над столом показалась голова Лючи.


Шим держал свою любимицу на коленях. Я скользнула по ней взглядом и улыбнулась. Ящерка, не мигая, таращилась на тарелку своего хозяина, гипнотизируя кусок слабопрожаренного мяса на ней. Конечно, я старательно делала вид, что ничего не произошло.


Что еще мне оставалось? Хоть гордость сохраню.


Шим внимательно следил за мной и, кажется, чего-то ждал. Наверное, момента моего позора. Мальчишка, он и есть мальчишка. Глядя на него сейчас, я вдруг вспомнила слова папы, что через год от его красоты не останется и следа. Скорее всего, он будет походить на отца.


Орин Камли вскинул голову и, заметив меня, мягко, насколько вообще умел, улыбнулся. Я оценила его внешность. Да, грубые черты лица. Не красавец.


«Словно из камня высечен» — так однажды сказала о нем наша повариха.


А она женщина пожилая, значит, мудрая.


Ну что же, Шим бы мне понравился и таким.


Улыбнувшись взрослому орину, я прошла вперед и, выдвинув стул, села на свое привычное место напротив отца. Он, прищурившись, следил за Берси.


— Скажи мне, брат, — обратился папа после недолгой паузы к ави Рамси, — отчего твой приемный сын так весел? Смотрю, прямо светится. Случилось что-то занимательное?


Возмутившись в душе, я вдруг притихла. Нехороший это был вопрос!

Дядя поднял голову, смахнул раздраженно с лица прядь светлых волос и призадумался, словно не сразу поняв, о чем у него спрашивают. Затем одарил пасынка тяжелым взглядом и сморщился. Берси замер истуканом и вытаращил глаза. Он явно не ожидал, что его жирной тушкой заинтересуется лерд.


— Наверное, стоит спросить у него, — ави Рамси откинулся на стуле. — Назови, никчемыш, причины своего счастья?


Лицо Берси пошло красными пятнами.


Шим поджал губы сильнее, готовый рассмеяться. Его взгляд метнулся на меня. Да, он определенно все уже знал и здорово сейчас веселился за мой счет. А это было... подло! Разве можно потешаться над девочками?! Личи, воспользовавшись моментом, вытянула морду и одним резким движением стянула кусок мяса с тарелки хозяина и, скинув его на пол, исчезла под столом и сама. Только розовый хвост мелькнул. Никто, кроме меня, этого не заметил.


Я перевела взгляд на Шима. Он замер, уголки его губ опустились. Юный дракон моргнул, и вдруг зрачок его медовых глаз быстро запульсировал и вытянулся в тонкую линию. На меня в упор смотрел зверь.

Это продолжалось доли секунд... Но, я видела!


Дракон!


Опомнившись, Шим тряхнул головой и его глаза стали прежними.

Маро, потянувшись к нему, что-то шепнул на ухо, и они оба оскалились в мерзких ухмылках.


— Я жду ответ! — напомнил о себе отец.


Берси все молчал и исподлобья глядел на отчима. Не понравилось, что его «никчемышем» назвали. Так и поделом. Дядя, конечно, был гадкого характера, но сейчас я была с ним согласна.


Самый что ни на есть никчемыш!


— Берси! — рыкнул лерд.


— Возможно, папа, я отвечу за него, — подала я голос, опасаясь, что меня сейчас опозорят еще больше.


— Твою версию я уже услышал, — осадил он мои порывы. — Теперь мне интересно, почему она разнится с тем, что я услышал от своего племянника. Маро, ты был там с ними? Отвечай!


Мой двоюродный брат мгновенно трусливо втянул голову в плечи.


— Был, — закивал он как болванчик. — Видел, как малышка Астрид дала стрекача. Улепетывала — только пыль стояла.


— И это все? — голос отца звенел от холода.


— А что еще? — Маро пожал плечами, явно не понимая, что от него хотят услышать.


— То есть твоя сестра была чем-то напугана, да так, что убежала, а ты не затруднил себя узнать, что с ней? — лерд подался вперед. — Твоя сестра была в беде, а ты и не шелохнулся?!


— Так толстяк все рассказал сразу, — Маро тут же спихнул все на Берси. — Ее Лючи обгадила, только и всего. Это же девчонки, что с них взять?! Они там толпами подглядывают за Шимом, дурехи. Под каждым забором по штуке: от дочки доярки до леры вон!


Взрослые мальчишки переглянулись, словно сговариваясь о чем-то без слов.


Я напряглась и покраснела. Переведя взгляд на Берси, гневно выдохнула. Мерзавец! Сразу поскакал всем трепаться о моем позоре. Мешок сала! Ну подожди, будет у меня шанс поквитаться, жизнь длинная.


— Это правда, Астрид? И как часто ты подглядываешь там? — строго спросил отец.


И сейчас мне было уже не до приличий и благородства.


— Я не подглядываю за юным орином. Больно надо! — процедила сквозь зубы. Шим напрягся, его взгляд снова стал драконьим. Но меня это уже не заботило. Сейчас честь и достоинство на кону. За меня говорила гордость. — Я уже сказала и повторюсь — хотела посмотреть на то, как тренируются мальчики, потому что мне интересно искусство владения мечом. Зная, что они жуткие снобы, зануды и законченные высокомерные забияки, я не рискнула обозначить свое присутствие. Просто наблюдала за очередным поединком, когда на заборе показалась Лючи. Я не заметила ее сразу — оттого и испугалась.


— Какое искусство владения мечом для девчонки? — Шим высокомерно задрал нос. — Какой бой, если простой ящерки боишься.


Это был первый раз, когда он заговорил со мной. И сразу в таком тоне. Так пренебрежительно!


Это задело за живое.


Любовь любовью, но нечего топтать мою гордость!

Тишина за столом становилась невыносимой. Вскинув подбородок, я смело взглянула Шиму в глаза. На меня снова смотрел дракон. В его прекрасных светлых очах разгорался магический огонек.


Ясно. Это вызов!


Что же теряться и бессвязно что-то там лепетать, как его обожательницы, я не собиралась.


— Страхи, орин Шим, для того и нужны, чтобы их преодолевать и становиться сильнее! — выпалила я фразу, которую когда-то услышала от отца, помнится, он долго выкуривал монстра из моего гардеробного шкафа, а когда ему это надоело — провел со мной разъяснительную беседу. — Но я, смею предположить, вам об этом не известно! Вы, видимо, ничего не боитесь, так что и расти вам некуда. Потолок достигнут!


Орин Камли странно закашлялся и, прикрыв рот кулаком, внезапно мне подмигнул подбадривая. Это было столь неожиданным, что я слегка смутилась. Но вовремя опомнившись, снова расправила плечи и задрала нос.

Еще не хватало, чтобы я какому-то там мальчишке уступила.


Шим смешно приподнял брови, замер, обдумывая то, что услышал, нахмурился и резко подался вперед.


— Мой потолок, уважаемая маленькая лера, еще даже не обозначился на горизонте...


— В зените! — резко исправила я его, чем вызвала новый приступ кашля у его отца. — На горизонте у вас только стена вырисоваться может, в которую вы упретесь могучим драконьим рогом.


Шим снова замер и принялся глупо моргать. Маро с вытянутой физиономией ткнул его в бок, требуя, чтобы мне немедленно дали отпор. Дракон тряхнул головой и все же выпалил:


— И все же повторяю — искусство боя не для женщин!


— С чего такая уверенность? — откинувшись на стуле, я важно сложила руки на груди.


— Женщина не в силах поднять меч, а уж тем более искусно вести бой! — Пламя в глазах юного дракона вспыхнуло сильнее, кажется, он привык, что девочки как овечки блеют и кивают, слушая его, а тут надо же перечить ему кто-то вздумал.


— Скажите это жрицам богини Яники, орин, и они поднимут вас на смех, — фыркнула я в ответ. — Вы слишком самоуверенны. Хотя что можно ожидать от мальчишки!


— А от девчонки, улепетывающей от простой ящерицы? — у него разве что дым носом не пошел. — Лучше уж сознайтесь, что вы там действительно делали.


У-у-у, я легонько втянула голову в плечи. На лице Шима явно проступила черная чешуя, зрачок вытянулся в тонкую линию, а радужка заполнила все пространство глаза.


Но, меня было уже не остановить, я наконец-то добилась его внимания. Пусть даже так. И сейчас я до икоты, до хрипоты в горле, желала одержать над ним верх. Чтобы больше не смел не смотреть в мою сторону.


— А вы во мне кого увидели, орин? — Мой нос снова высокомерно задрался. — Я вам дочь прачки или доярки? Вашего обаяния хватает исключительно на них. До леры не дотягиваете!


— Ой ли?!


Нет, над его носом все же показалось облачко дыма. Большое такое. Густое. Темное.


Ойкнув, я зачем-то схватила тарелку и выставила перед собой, будто она могла спасти меня от смертоносного черного магического пламени этого высокомерного типа.


— Довольно уже! — рявкнул отец.


Моргнув, я вспомнила, что, вообще-то, мы за столом не одни и остальные с интересом наблюдают за нашей перебранкой.


— Это недостойные речи, сын! И скрой истинные эмоции, не место для них и не время, — вмешался орин Камли. — Также вспомни, что ты давно не дитя — видел, что маленькая лера испугана и, вместо того чтобы догнать и помочь ей справиться со своим страхом, стал слушать недостойные россказни. Это тебя в ее глазах не красит. И ложь слушать — последнее дело...


— Я не врал! — возмутился Берси, — Лючи ей прямо на платье...


— Молчать! — Отец с грохотом поставил кружку на стол. — А даже если и так, какое ты право имел рассказывать об этом остальным? Ты видел в этом что-то смешное?


— Жирдяя я накажу, — дядя отпил сладкой медовухи. — Но, по-моему, есть куда более важные темы для разговоров, чем проказы сопляков.


— Для меня, брат, нет ничего важнее дочери, — папа недовольно сморщился, он не любил, когда дядя так пренебрежительно к кому-либо относился.


— Ай, меньше торчать под заборами будет. Давно бы разок выпорол, и быстро бы любовь к вышиванию проснулась, — дядя зло ухмыльнулся, глядя на меня. — Лучше поговорим о нашем договоре.


— Потом и не при детях, — резко оборвал его орин Камли.

Шим под строгим взором отца старался держаться серьезно, но продолжал бросать на меня довольно странные взгляды и отчего-то принюхиваться. Как будто я чем воняю.


Снова фыркнув в его сторону, я потянулась к блюду с птицей.


***


Обед протекал в полном молчании. Слышно было лишь раздражающее чавканье Берси, но, кажется, только я обращала на него внимание. На тарелке Шима уже появился третий кусок жаренной на открытом огне оленины, а я все не могла разделаться со своей куриной ножкой. Аппетита не осталось совсем. Что-то яркое прошмыгнуло между моих ног и устремилось к выходу.

Подскочив, я выпустила из рук вилку.


Лючи!


Несносная ящерка!


Ее розово-голубую расцветку нельзя было спутать ни с чем.

И хоть внешне Лючи сильно напоминала дракона, но характер у нее был поистине лисий.


Хитрая чешуйчатая проныра, невпопад раскидывая лапки, тащила в зубах добрый такой шмат оленины.


— Шим! — возмущенно рявкнул орин Камли. — Я сколько раз говорил: не прикармливать за столом животных!


— Ты говорил об охотничьих собаках, отец, — невозмутимо отозвался молодой дракон. — О моей любимице речи не шло.


— А что, она тоже дракон. Ящерица же, — брякнул Маро. — Считай родня.


В комнате повисло молчание. Орин Камли и Шим, не сговариваясь, одарили моего двоюродного братца весьма презрительными взглядами.

Но я в этот момент обернулась на дядю Рамси.


Его лицо перекривила такая злорадная ненависть, что мне стало не по себе. Ведь смотрел он в этот момент на моего отца.


Лерда лена Фахар.

Мужчины возвращались с охоты.


Стоя на большой террасе второго яруса замка, я наблюдала, как со стороны вечно зеленого хвойного леса появился небольшой отряд. Всадники двигались тесной группой, а за их спинами катились по неровной размытой дождями дороги и телеги. Оперевшись руками в высокие перила, я разве что на цыпочки не привстала, пытаясь понять — с добычей возвращаются люди отца или нет. Это было очень важно! От этого, можно было сказать, зависел сегодняшний вечер. Но увы. Мне не удавалось ничего высмотреть. Узкие телеги закрывали брезенты.


Что там на них? Снаряжение или же туши зверей?


Я, казалось, приросла к месту и отмерла, только когда мужчины въехали в южные ворота.


Послышался зычный бас главного лесничего, груженые повозки медленно остановили и откинули грубую ткань в сторону!


Да! На обтесанных грязных досках со связанными передними и задними лапами лежали несколько мертвых крупных кабанов. На их шерсти отчетливо виднелась запекшаяся кровь. Меня слегка передернуло, но общая радость не померкла.


Охотники вернулись с добычей! Да еще и с какой богатой!


А если так, то вечером закатят пир! Да с танцами! И может быть, Шим пригласит меня.


Ну хотя бы на первый самый быстрый и легкий танец. Ведь я дочь лерда, а он сын важного гостя.


Это был мой шанс прикоснуться к нему. А вдруг сработает древняя магия любви?! Вдруг он снова посмотрит на меня глазами дракона и наконец разглядит?!


Я отступила от перил и сделала несколько па.


Нас будет разделять всего шаг. Он закружит меня по залу, на нас будут смотреть все. И его эта Яська противная тоже.


Он склонится ниже и через его прекрасные медовые очи на меня взглянет черный дракон. Шим улыбнется и признается, что ему никто, кроме меня, больше не нужен.


Сознается, что я его истинная!


И вот тогда он больше никогда не станет говорить обо мне столь пренебрежительно!


— Лера Астрид!!! — прогремел рык няни. — Где вы, несносная егоза?!

Замерев, я втянула голову в плечи.


Ой, поймали! Ой-ёй-ёй!


Охотники замерли и быстро нашли меня взглядом. Знали уже, откуда я обычно их высматриваю. Но смолчали. Ни один не сдал.


— Лерд Фахар, — голос моей нежной и заботливой нянюшки гремел как большой храмовой колокол. — Юная особа снова не на уроке вышивания! И в какой уже раз. Я оставила ее всего на несколько минут и полюбуйтесь! Гобелен есть, нити есть, а ее нет!


Да, чтобы тебя!!! Няня сдала меня отцу с потрохами!


Он спустился с крыльца и поднял в ее сторону взгляд. Мне хорошо был виден его профиль.


— Да оставьте ребенка, ава Мали, — отец в отличие от моей кормилицы не кричал, но я отчетливо слышала каждое его слово. — В замке гости, вот Астрид и не сидится. Успеется, вышьет еще, что положено. Но лучше ее найдите. Надеюсь, она не у тренировочных площадок.


Я не видела нянюшку, но судя по тому, как громыхнули ставни в моей комнате, слова лерда ей по душе не пришлись. Будет ворчать и читать долгие лекции, на тему, как должна себя вести настоящая лера. А после того как устанет — вручит талмуд и заставит читать его вслух. Как же я ненавидела этот «придворный этикет».


Но все это будет потом. А сейчас меня больше интересовало то, что происходило подо мной во дворе.


Папа уже разговаривал с вышедшим из замка орином Камли.


Из коптилен показался наш управляющий и поспешил к охотникам. Сейчас туши разделают и часть мяса отнесут на летнюю кухню, а часть закоптят. Что-то заготовят на зиму и спустят в холодные погреба. Но главное, что вон и поварихи показались. Я счастливо запрыгала на месте, хлопая в ладоши.


Значит, будет пир!


Будет!


Управляющий оценил содержимое телеги и махнул рукой девушкам с кухни.


Маленький огонек надежды в моем сердце разгорался и вынуждал действовать...


... Влетев в свою комнату, подбежала к гардеробному шкафу, раскрыла двери и осмотрела свои наряды.


Одни детские платьица длиною по щиколотку. С бантами и нелепыми рюшами. А так хотелось особенный наряд.


Чтобы ботиночки подол закрывал. И с красивым лифом.


Поджав губы, я передвигала платья, развешанные на деревянных вешалках. Хоть плачь, ничего.


Мне уже десять, а все обряжают как младенца.


А что, если спешно перешить?


Я вытащила несколько платьев и разложила на кровати. Отпороть рукава-колокольчики, нашить подол снизу!


— И чем это вы, юная лера, заняты? — в комнату без стука вломилась раскрасневшаяся нянюшка.


Ай! Я же забыла, что она меня ищет! Ой, дурная голова!


Мысленно дав себе подзатыльник, как могла, состряпала невозмутимое выражение лица и указала на платья.


— Хочу перекроить эти вещи. Как думаете, сколько это займет времени?


— Чего это вдруг вы решили портить новые наряды? — она подошла к кровати и встала рядом. — Что, Астрид, здесь перешивать? И главное, зачем?


— Затем, что все они детские и нелепые, — ровно и даже как-то напыщенно сообщила я.


— А давно это вы, голубушка моя, взрослой-то стали? — ави Мали уперла руки в могучие бока. — Я, кажется, упустила этот момент! С утра ли? Или, может, в момент бегства с тренировочной площадки? Или, когда испачканное платье в корзину прятали? Уточните, пожалуйста, этот момент. А то я тут ношусь по этажам, вас ищу, и совсем ничего не замечаю. Помнится, я вас здесь с гобеленом оставила. Думала, вы сбежали, а оно вон чего. Вы взрослеть в это время изволили, прелестница моя.


Я насупилась. Нет, чтением я уже не отделаюсь, но сейчас отступить было равно проиграть.


Это был мой единственный шанс коснуться Шима, потанцевать с ним и встряхнуть его дракона, чтобы смотрел туда, куда надо. То есть на меня!


— Они совсем детские, няня! — настаивала я на своем. — Это уже неприлично. Мне не пять!


— Но и не пятнадцать! — мгновенно припечатала меня ави Мали.

Сообразив, что одной только вредностью кормилицу не возьмешь. Я с тоской взглянула на свой гардеробный шкаф. Ну что же, буду давить на жалость.


А вдруг?


— Хорошо, нянюшка. Видимо, не доросла я еще до танцев. Да и вряд ли уже случится он, танец этот, — печально выдохнула и принялась старательно развешивать наряды на место, страдая напоказ.


— Чего это? — Ави Мали настороженно покосилась на меня.


Вот чувствовала, что дурят ее, а где — еще не сообразила.


— Ну как? Разве вы не слышали — война. И сколько она продлится? Явно не год и не два! — Я провела рукой по короткому подолу персикового платьица, примерно прикидывая, сколько нужно нашить, чтобы выглядело элегантнее.


— Ой, слухи, лера...


— Это не слухи! — мой голос сделался еще печальнее. — Не будет у меня детства счастливого больше. И танцев тоже. Кто же закатывает праздники, когда война?! Когда несчастье вокруг! Горе нам, нянюшка, горе!


— Ой, лера, ну... скажете, — она всплеснула руками, правда, куда менее увереннее.


Я довольно растянула губы в улыбке и тут же подобралась. Победа еще не за мной. И я еще не в объятьях Шима. Нужно было дожимать блюдительницу моей чести.


— Пока мир оправится — мне уже и замуж пора, — взглянув на няню, вздохнула и сделалась такой несчастной. — Вы ведь сами все понимаете. Какая незавидная судьба у нас... У наследниц. Укажет отец на выгодного ему лерда, и уведут меня от вас в храм обеты произносить. Хорошо, если молод он будет, — в этот момент мне и самой так стало себя жаль, хоть плач. — Так и буду вспоминать этот вечер и упущенную возможность станцевать беззаботной девочкой в красивом... взрослом платьице...


— Та-а-ак!!! — Голос ави Мали снова загремел штормовым громом. — Во взрослом, значит! Ах, вы и лиса. А я уши тут развесила. А в детском, что не танцуется, разнесчастная вы моя наследница? Ноги кривятся или па забываются? Вы мне, Астрид, голову-то не дурите! Ишь! Вы на нее поглядите! Еще войны никакой нет, а она уже несчастная, не танцованная, над поруганным детством в храме рыдает. По хворостине в руках вашего батюшке страдать нужно! Уж больно ее в вашей жизни не хватает!


— Ави Мали, да как можно?! — я картинно схватилась за сердце.


— Нужно! По три удара натощак для предостережения от глупостей. Говорите, чего удумали!


— Ничего! — я прижала к себе сразу два платья. — Просто хочу срочно все перешить.


— Не позволю! — наряды варварски вырвали из моих объятий. — Они, лера, вам по возрасту. А вот что за стремление казаться старше — мне непонятно.


— Да что не понятно-то?! — взревела я, оскорбленная в лучших чувствах. — Не хочу я охранять ваш покой на скромном низком стульчике у дальней стены, когда другие девочки по залу бабочками порхают.


— А-а-а! Лера, гостей покорять собралась. Так и что в этом-то не танцуется? Ни разу не надевали, ткань из самой столицы привезена, — подойдя к шкафу, няня бесцеремонно сдвинула меня в сторону и вытащила до безобразия яркое желтое платье, отделанное зелеными бантиками по подолу.


— Я в нем буду как цыплёнок! — простонала, впадая в тяжелое уныние. — Кто захочет танцевать с цыплёнком?


— Что за глупости! — тон няни стал еще строже. — Вы в нем выглядите как чистое солнечное дитя! Как то и положено.


— Вот именно что дитя! — понимая, что последнее слово остается не за мной, в бессилье всплеснула руками. — Не станет Шим с дитем танцевать!


Ой...


Выпучив глаза, прикусила язык. Да поздно.


Проболталась!


Вот теперь жди долгое нравоучение о том, что помыслы юных дочерей рода маговского должны быть чисты как роса на ростках весенней травы в предрассветных лучах солнца и никаким ящерам чешуйчатым там не место. Тут меньшим не отделаешься.


— Шим?! Батюшки, и эта туда же! — Няня меня не разочаровала. Захлопнув, гардеробный шкаф, она бросила на кровать желтое, вмиг ставшее ненавистным платье. — Знаешь, лера, я еще пойму дочерей прислуги да крестьянок! Те на красивое лицо, ох, какие падкие. Но, разве я тебя тому учила?! Где твое самоуважение, Астрид?! Где осознавание собственной значимости?! Где все это, я тебя спрашиваю, вертихвостка ты лисеголосая?! Запомни, Астрид, а лучше запиши — твое от тебя никуда не уйдет! А этот избалованный драконёнок никогда не оценит женщину по достоинству! А не выкинешь эту дурь из головы — сама хворостину возьму и выбью это на вашем высокородном заду красными полосами. А лерд... А он поддержит! Как все ему расскажу, так и от себя пару строк добавит!


— Почему? — я топнула ногой.


Няня редко переходила на «ты», но когда это случалось — жди беды.


— Потому что Шим Камли считает совершенством исключительно себя. Только себя и никого иного! И дело тут не только во внешности. Единственный наследник генерала! Первый воин среди подрастающего поколения и так далее. Слишком уж все ему легко дается! Ничего к нему через муки, через боль и преодолевания не пришло. А если еще и лера к его ногам упадет, то останется только ноги об нее и вытереть.


— Почему ты так говоришь? — от возмущения у меня рот открылся.

— Потому что любовь — это война! — толстый указательный палец нянюшки указал на потолок. — Если любишь — добейся.


— Но я люблю! Няня!


— Да не тебе любить нужно, дуреха! — она возвела очи все к тому же потолку. — В кого же ты у меня такая несообразительная? А вообще, раз вы, лера, изволили воспылать светлым чувством к этому высокомерному павлину, то пусть вам хватит ума сделать так, чтобы и он полюбил. Чтобы думал о вас и днем, и ночью. Не ел, не спал... Меч свой в руках не держал. Страдал! Аппетит терял. Чтобы следом бежал, звал, умолял, а ты не оборачивалась. Запомни, Астрид, только то мужчинами ценится, что с боем! С кровью! С потом досталось. Только то и имеет цену. Так что ты наденешь сегодня платье по возрасту и будешь вести себя так, как положено дочери лерда. Пригласит он тебя на танец, так уж и быть, кивни снисходительно, станцуй, уважь гостя. А нет — и в сторону его не смотри! Ты поняла меня?


— Но, ави Мали... — простонала я.


— Запомни! Ты — лера рода Фахар! Достоинство, гордость, неприступность — вот что должно тебя характеризовать. Вот что должно кипеть в твоей крови. Знай себе истинную цену! Не продавай себя задешево никому и никогда. В одном ты права, Астрид: война — это страшно. Никто не знает, как судьбы наши сложатся и что дальше-то будет. Может случиться и так, что не будет меня рядом. Но помни, что я тебе сегодня сказала. Ты — лера рода Фахар! Ты олицетворение силы и достоинства!


— Да няня, — я окончательно сникла, но в ее словах была правда.

Я дочь своего отца.


Спорить более не стала. Вздохнув, снова подошла к окну. Телегу уже разгрузили, туши убрали, а теперь готовились откатить их к конюшням. Только возницу отвлек управляющий.


Что-то яркое привлекло мое внимание.


Лючи!


Маленькая проказница зацепилась лапой за слишком частые спицы колеса повозки. Бедная ящерка дергалась изо всех сил, да никак.


А если телега покатится?!


Испугавшись, я развернулась и со всех ног помчалась на улицу.

…Как же я боялась не успеть! С силой надавив, распахнула дверь и, выскочив на крыльцо, чуть не лишилась чувств — возница забрался на козлы!


— Стой!!! — я закричала, словно крестьянская девчонка. — Альмар! — С трудом вспомнила имя работника. — А ну, замри! Приказываю, замри на месте!


Это возымело эффект! Мужчина обернулся. Его глаза расширились. Еще ни разу лера так на него не кричала.


Да что там!


Я вообще никогда не позволяла себе повышать голос, а уж тем более на старших. И неважно, какого положения тот взрослый. Воспитание никто не отменял!


Я махнула рукой, еще раз приказывая стоять, и понеслась вперед, а у самой от бега по лестнице в боку кололо.


Мужчина, наблюдавший за мной, лишь глупо хлопал глазами. Он все еще не мог сообразить, что же творится, и что мне от него нужно.


— Лючи застряла, — постаралась объяснить ему, что вообще творю. — Убьешь сейчас! Стой!


Присев, я схватила бьющегося в истерике крупного дракончика и строго шикнула на него.


— А ну, тихо, мелкая, а то лапку сломаешь! Я хоть и не целитель, но думаю, много тогда времени потребуется, чтобы все хорошо срастить!


Надо мной засопели.


— Ты глянь, ящерица молодого орина! — Возница все так же с выпученными глазами почесал затылок. — Как она там оказалась на мою седую голову?


— Наверное, кровь учуяла, — предположила я, пожимая плечами. — Она ведь плотоядная, а у вас все доски красной корочкой покрыты. А запах — ужас просто. Помыли бы вы повозку, что ли. Нехорошо, когда грязь такая, ави Альмар!


— И то верно, все почищу, лера, — мужчина закивал и действительно окинул внимательным взглядом телегу. Нахмурился. — Правы вы, правы. А я невнимательный. Вот досталось бы от оринов, убей я дракончика. Такую беду от меня отвели. Повезло нам с маленькой лерой, пусть боги вас берегут.


— Ничего, — улыбнувшись, положила руку на рукав легкой летней куртки пожилого слуги. — Я ведь увидела, все обошлось.


— Да, лера, мой вам поклон, — мужчина, казалось, был действительно взволнован.


Еще бы! Не каждый же день чуть не гробишь любимицу гостя лерда.

Высвободив лапку Лючи, я встала и обняла бедное испуганное животное.


— Ну все, все, все... — Ее сердечко билось быстро-быстро. — Я тебя заметила, маленькая. Пойдем, отнесем тебя хозяину. И ты будешь в полной безопасности.


Я погладила мелкий голубой гребешок ящерицы. Та сомкнула веки и притихла.


— Только ты мне платье не порти больше, ладно? А за тот случай я тебя прощаю.


Я продолжала водить пальцем по гладкой чешуе маленькой проказницы. Какой же хорошенькой она показалась мне в этот момент. И совсем... Ничуточки нестрашной.


— Даром ты внешностью дракон, ласковая же что кошка. И размером с кошку. Лючи, а ты мурчать умеешь?


Ящерка приоткрыла глаза и тихо зашипела.


— Вот это да! — я рассмеялась, волнение и страх за маленькое животное улеглось. — И вовсе ты не злая, а очень даже красивая! И чешуя у тебя яркая, и лапки изящные.


Моему восторгу не было предела. Я все нахваливала чешуйчатую красавицу. Рассказывала ей, какая она храбрая, умная и непременно заслуживает лучших кусочков со стола лерда. Лючи явно почувствовала мое к ней расположение, потому как довольное шипение усилилось.


Возница посмеялся и поспешил со двора. Клятвенно заверив, что счистит всю засохшую кровь с досок, но я уже и не смотрела на него. У меня иная забота появилась. Нужно было доставить мою новую подружку ее хозяину. А заодно разведать, что там сегодня с танцами.


Это был такой замечательный повод еще раз поговорить с Шимом. Показать, какая я внимательная. Обязательно указать ему, какой он разгильдяй. И может быть, в качестве благодарности, которую я непременно заслужила, он станцует первый танец вечера со мной, а не со своей противной Яськой. Чтобы на ней ни одно приличное платье в талии не сошлось!


Просияв, я отправилась в сторону тренировочной площадки.


Наверняка Шим там!


И я не ошиблась. Он стоял в центре круга и бился сразу с двумя магами — сыновьями местных стражников. Наблюдая, как грациозно он движется, какие сильные удары наносит, споткнулась и чуть не упала, но вовремя сохранила равновесие. Лючи зашипела, не одобряя мою нерасторопность.


Замедлив шаг, придерживая одной рукой намертво вцепившегося в меня дракончика, я второй расправила подол платья.


— Астрид! — первым меня заметил кузен. Маро нахмурился, отчего между его бровями появилась некрасивая складка. — Дядя сказал тебе здесь не появляться. Опять нам из-за тебя перепадет.


Услышав слова друга, обернулся и Шим. Смерил меня нечитаемым взглядом и подал знак своим соперникам.


Бой остановился.


— Лера, ты зачем таскаешь мою ящерицу? — Юный орин упер руки в бока. — Лючи тебе не ручной дракон. И тем более не игрушка для маленькой девочки!


— А я ее не таскаю, — возмутилась, услышав такой наставительный тон. — Я ее вытащила из колеса телеги!


— Не говори глупости, — Шим высокомерно задрал свой нос. — Лючи весьма сообразительная и не полезла бы, куда не просили. Отпусти ее сейчас же. Или ты сюда пришла с ней с какой-то целью?


— Да наверняка прознала про пир и решила, как и остальные, на танец напроситься, — загоготал Маро. — От горшка два вершка, а все туда же!

Мальчишки захохотали, а я ощутила себя такой... Такой униженной...

Поджимая губы, все пыталась взять себя в руки. Лючи, будто чувствуя мое состояние, слабо зашипела. Этот тихий звук подействовал успокаивающе. Я спасала этого маленького дракончика не ради повода лишний раз покрасоваться перед Шимом!


Вовсе нет! Я не сделала ничего, чтобы заслужить такое их к себе отношение.


А мальчишки ухмылялись! Гадкие они! Забияки!


Права няня, да они самовлюбленные петухи!


Эх, такая злость меня взяла.


Я лера! Как они смеют так разговаривать со мной?! Да, когда я вырасту, за мной очередь из самых видных женихов стоять будет! И тогда я посмотрю на Шима! Сам будет бегать, чтобы я в его сторону взглянула!


А я и не обернусь!


Сгорать от любви буду! Плакать горючими слезами от неразделенного чувства, а не обернусь!


Узнает, каково это — ощущать к себе полное безразличие.


— Что притихла, Астрид? Раскусили мы тебя, — кузен продолжал веселиться за мой счет.


— Маро! Во-первых, не дерзи, несносный мальчишка! — рявкнула я неожиданно грубо, мой нос задрался кверху. — Вспомни, кто ты есть! И кто я тебе! Ты обязан меня защищать. А ты, как жалкая крыса, лебезишь перед тем, кто даже не выше тебя. Противно и гадко, братец! Фу таким быть. Уважать себя надо! Учись у своего друга, — я кивнула на Шима. — Он вообще не способен никого уважать кроме себя. — Внутри меня все звенело от чувства жуткой несправедливости. — А во-вторых, орин Шим, если уж завели питомца, так следите за ним. А если не способны на такую малость, то и не хамите тому, кто это делает за вас. А насчет танцев... — Я выдержала паузу, мысленно наступая каблучком своего ботинка на собственную влюбленность. Гордость превыше всего! Я лера, и должна соответствовать положению. — Так вот, о танцах... Делать мне больше нечего, орин, как с драконами отплясывать! Больно честь для вас велика. Вы сначала заслужите право с лерой танцевать, а потом зубоскальте. Я вам не дочь прислуги и не девчонка с окрестных деревень. Кто вы, а кто я!


Смех прекратился.


Мальчишки замерли с открытыми ртами. А Шим и вовсе недоуменно приподнял бровь. Наверное, никто никогда так с ним не разговаривал. И уж тем более, не ожидал он такое услышать от меня. Я же в его глазах ребенок, не то что эта его Яська.


Вот пусть с ней и пляшет!


Я прищурилась, исполненная праведным гневом. Быть может, няня бы меня похвалила, но отчего-то мне плакать захотелось. Но нельзя... Сейчас нельзя. Потом выпущу эмоции, в комнате в подушку. Чувствуя, что решимость моя может в любую минуту иссякнуть, а на глаза навернутся непрошенные слезы, я пригладила свою новую чешуйчатую подружку. Она дрожала и продолжала издавать тихие шипящие звуки.


— Все, Лючи, беги к своему непутевому хвастливому зазнайке. — Я попыталась опустить ящерку на землю, но куда там. Она плотнее зацепилась за мое платье коготочками и зашипела интенсивнее. — Лючи! — Я взглянула на нее. — Все! Здесь тебе ничего не угрожает. Телеги больше нет.


Я снова попыталась отодрать ее, но все бесполезно.


Поняв, что сама не справляюсь, послала весьма выразительный взгляд на нерасторопных мальчишек. Стоят тут, рты разинули. Не слышали они, как девочки злиться могут. А нечего смеяться было надо мной!


— Может, вы не будете стоять столбом, орин, а поможете? — Тон моего голоса сейчас так походил на нянюшкин. Она вот так же строила всю прислугу в доме. — Это все же ваша любимица, так будьте любезны вспомнить об этом!


Шмыгнув, Шим подошел ко мне ближе и навис горой. Насколько же он был высок, я едва доставала макушкой до его ключицы.


— Ладно, лера, нечего шипы распускать, говоришь много, — его голос был столь тих, что слышала только я одна. — Лючи, иди сюда. — Он дернул ящерку.


Она забилась в его руках.


— Осторожнее! — зашипела я на орина. — Что вы за увалень!


— Уважительней, лера, — рявкнул он в ответ.


— Так сделайте хоть что-нибудь, чтобы я вас зауважала! — Взвизгнула, ударив его по рукам. — Деликатнее, а то мне платье порвете!

Бедный дракончик зашипел в полный голос. Розовый хвост крепко обвил мою шею.


— Лючи, прекрати, — Шим пригладил ее под маленькими неразвитыми крылышками и уже куда аккуратнее все же снял ящерку с моей одежды.


— И правда, напугана, — он внимательно осмотрел свою любимицу. — Так где ты ее нашла, Астрид?


— Там, где найти должны были вы! — не знаю, откуда во мне взялось это высокомерие, наверное, от великой обиды. Ну и я заметила, как в нашу сторону идет группа девиц. И так понятно для чего. И это так разозлило. Хотя куда еще больше?! — Так вот, орин Шим, более не смею вас отвлекать от ваших важных мальчишечьих игр. Можете размахивать своими мечами и дальше. Насчет танцев, — я ткнула указательным пальцем в его грудь, затянутую легкой кожаной курткой. — Можете и не подходить. Вам будет отказано. Недостойны!


— Даже так?! — на его губах появилась такая очаровательная улыбка, что я засмотрелась. — А ты, оказывается, колючка, лера! Надо же!


— Шим! — прокричали сбоку.


Яська, завидя нас, ускорила шаг.


— Так ты уверена насчет танцев, Астрид? — Шим улыбнулся еще шире, не обращая внимания на свою подружку. Казалось, он был убежден — стоит ему намекнуть даже на возможность потанцевать с ним, и я сразу заберу все свои слова обратно.


Только вот не на ту напал!


— Не ты, а вы, орин, — поправила его высокомерным тоном. — И я не позволяла называть себя просто по имени. Я всегда уверена в том, что говорю, в противном случае — молчу. Всего доброго, орин.


Склонив голову, я развернулась и пошла в замок, а у самой сердце билось как бешеное.


Что я наделала? Ой, дурная! Он ведь меня точно теперь не пригласит.

Все! Не будет у нас первого танца! Ничего не будет!


Можно и не наряжаться. И вообще, не идти на этот вечер! Жизнь кончена!


Мне снова захотелось расплакаться и уткнуться лицом в подушку. Малодушно обернувшись, заметила, как эта противная Яська виснет на его плече! Сжав кулаки, подавила в себе желание сорваться на бег. Душу жгла такая горечь...


Я никогда не буду достаточно взрослая для него!


Никогда не буду достаточно красивая для Шима!

Сидя за маленьким столиком рядышком с няней, я, поджимая губы, недовольно смотрела, как танцуют пары. Третий тур пошел. Все такие нарядные. Дамы в длинных платьях с пышным подолом. Кавалеры в расшитых золотыми нитями под столичную моду сюртуках. И только я одна в цыплячьем наряде с глупым розовым бантом из лент на голове.


Хуже не придумаешь!


Еще и новые ботиночки изрядно натирали кожу на пятке.

Няня, отбивая каблуком такт мелодии, словно и не замечала, что на ее воспитанницу никто и не смотрит.


Какое унижение быть такой маленькой!!!


Вот когда я уже вырасту и меня начнут замечать? Так хотелось блистать посреди танцевального зала. Чтобы в моей карточке был записан не только папа и этот противный Берси, которого я лично зачеркнула, понаставив кляксы чернил, а много... очень много молодых лердов и оринов.


Одно успокаивало — Яська так же, как и я, просиживала у стеночки. В своем коричневом наряде она выглядела просто коровой. Как вообще можно было вырядиться в столь заурядное платье?! А этот цвет... Да в таком только в огороде пахать, грязи не видно.


Да и вообще выглядела она как-то странно. Бледная, к выходу жмется.

Хм... Это меня озадачило. Чего она так напугана? Почему постоянно озирается на вход?


Ждет Шима?


Но почему тогда не бежит его искать, ведь его до сих пор нет... Она словно почувствовала на себе мой взгляд, обернулась и вдруг закрыла лицо руками. Да плачет она там, что ли? Ее плечи затряслись. Я, было, уже поднялась с места, чтобы пойти к ней, но остановилась. Она меня никогда не любила. Сплетни распускала. Чего мне к ней со своим сочувствием лезть? Заклюет же, как только успокоится.


Если человек дрянь, то это навсегда.


— Лера, улыбайся! — шикнула на меня нянюшка, не ожидая этого, я вздрогнула и отвернулась от Яськи. — Будешь сидеть с кислым видом — не видать тебе кавалеров!


— А мне их и так не видать, — зло процедила, усаживаясь удобнее. — Скажите, ава Мали, а к чему мне приходить на пир, если меня никто не замечает? Я вот здесь ради чего сижу? Угол собой украшаю? Мало света, так я желтым фонариком служу.


— Не дерзи, Астрид! Девушку дерзость не красит. Лера должна улыбаться и смотреть со снисхождением, даже если в душе она в этот момент ногтями заживо сдирает шкуру со своего недруга.


Я приподняла бровь. Нянюшка бросила внимательный взгляд на Яську. Неужели она знает, что мы, мягко выражаясь, не дружим?


— И все-таки я тут зачем? — мое разочарование не желало молчать.


Хотелось, чтобы хоть кто-нибудь понял, как тяжело сидеть вот так, когда мечтается танцевать. Порхать бабочкой по залу.


— За надом, — проворчала няня. — Это часть твоего воспитания. Сиди и наблюдай, как взрослые себя ведут. О чем говорят, как общаются. А вообще, просто кто-то очень торопится вырасти и вступить во взрослую жизнь!


— А разве это плохо? — я расстроенно пожала плечами.


— О, поверь, милая моя, — няня тихо засмеялась. — Я много бы отдала, чтобы вернуться в свое беззаботное детство. Скинуть с плеч груз ответственности. Забыть о долге. О службе. Об обязанностях. Надеть короткое платье и устремиться в поле. Быть вольной как ветер, смеяться беззаботно. И мечтать о светлом и добром будущем.


— Быть незаметной тенью и слушать, как старшие насмехаются над тобой, — пробурчала, совсем не разделяя ее настроения.


Что может быть хорошего в том, что ты маленькая?! Ни-че-го!


— Астрид, что-то произошло сегодня, о чем я не знаю? — ави Мали склонилась надо мной. — Обычно ты не столь хмурая...


Поджав губы, я молчала, но желание поделиться своим несчастьем хоть с кем-нибудь было столь велико... Да и няня все равно все прознает. Разве от нее утаишь?!


— Я сказала Шиму, чтобы он даже не подходил ко мне на пиру! В танце будет отказано! — выпалила и закрыла лицо ладонями.


— О как! Ну и молодец! Я смотрю, юный орин и вовсе не пришел. И лерда с братом не видно. Может, орин Камли решил срочно уехать. Днем прибыл гонец — наши правители объявили войну...


Брякнув это, няня внезапно умолкла, поняв, кому она все рассказывает. Но главное я уловила.


Значит, все-таки война!


Шим улетит, а я даже не попрощаюсь!


Эта мысль так встревожила, что я подскочила с места.


— Ты чего это, лера? — ави Мали грозно прищурилась.


— Мне нужно в уборную. Срочно, — прошептала я. — Очень надо!


— Ох ты, незадача! Ну беги, но возвращайся быстрее.


Кивнув, я побежала из зала, позабыв о приличиях. Уже в коридоре услышала тяжелый топот воинов. Чтобы не быть пойманной отцом — а вдруг это он — спряталась за ближайшей шторой. Мимо прошагали суровые мужчины в толстых кожаных куртках с мечами на поясе. Впереди отец Яськи — наш начальник охраны. Но остальные воины... Я не помнила, чтобы у нас в казармах служили такие.


Может, отряд дяди?


Мужчины вошли в бальный зал, а я, выбравшись из своего укрытия, рванула дальше. Влетев на третий ярус, согнулась пополам и только потом сообразила, что мне же не в комнату нужно, а на улицу! Или в зал переговоров? Если орин Камли отбывает, то последние дела с отцом они будут улаживать там.


Вот я дурная голова.


Восстановив дыхание, выпрямилась и уже спокойнее спустилась на ярус ниже. Тихо прокралась вдоль стены к открытой двери и вовремя шмыгнула за штору.


Из зала вынесли орина Камли.


Я с ужасом уставилась на его огромные ноги, волокущиеся по деревянному полу. Генерал драконов был без сознания, и тащили его неизвестные мне воины-маги.


Сердце забилось как бешеное.


Топот сапог незнакомых мне мужчин вгонял в панику.


Закрыв глаза, вдруг увидела, как огромный изуродованный черноволосый воин склоняется надо мной и пытается схватить. Он зол и явно намерен причинить мне вред.


Я вздрогнула, но видение не исчезло. Оно сменилось иным. Небольшая поляна, усеянная мертвыми и ранеными, жуткий рык все того же ужасного дракона. И я... С мечом в руках. Липкая кровь на пальцах, такая холодная. Передо мной ползает человек, явно из простых и молит о пощаде.


Меня умоляет...


Где-то хлопнула дверь, и это привело меня в чувство.


Моргнув, я наконец сообразила — случилось что-то недоброе. Мгновенно решила сбежать, но остановилась. А если орину просто плохо стало? Или... Или он предал лерда? Нет! Эта мысль показалась мне нелепой.


Они ведь друзья!


Нужно найти папу! Он все объяснит!


Перебежками от шторы к шторе, я добралась до зала переговоров и заглянула внутрь.


Подавив крик ужаса, прижала ладони ко рту.


Папа был там...

Отец лежал на сером каменном полу у своего большого кресла, в котором он обычно сидел во время важных переговоров, или, когда вершил суд. Прислуга всегда тщательно следила, чтобы обивка ткани оставалась чистой. Но сейчас я видела на ней огромные пятна бордового цвета. Они приковывали взгляд.


Замерев, зачем-то рассматривала их очертания, а они все расплывались на ткани, становясь все больше и больше... И больше.


Где-то внизу раздался одиночный женский крик. Я моргнула и опустила взгляд ниже. На папу. Его открытые глаза были устремлены к выходу. В них застыло удивление. Казалось, они даже больше чем обычно. Но все это было самообманом. В них зияла лишь мертвая пустота.


Папа уже ничего и никого не видел.


По моей щеке потекли слезы. Беззвучные, немые. Горькие. Но, такие глупые.


Я сглотнула и на мгновение сомкнула веки. Но тут же распахнула их, чтобы запомнить все... Чтобы это навсегда осталось в памяти. Такое забывать нельзя.


Мир вокруг подернулся, и передо мной встал жуткий мужчина. Нет... не тот, которого я видела до этого. Полный, неуклюжий. Его голову покрывал кожаный шлем. Но он не мог скрыть безобразную, исчерченную розовыми рыхлыми рубцами кожу на лице. Он шел прямо на меня и зачем-то расстегивал свою рубашку. Показался безобразный живот. Незнакомец жутко скалился, кривя толстые мерзкие губы.


Удар двери и еще один крик. Мужской, хриплый, булькающий.

Он был реален.


Тряхнув головой, я снова уставилась на папу, подмечая все новые детали. Из его спины чуть пониже шеи торчала рукоять кинжала. Она была мне знакома. Серебряная, украшенная аметистами. Она попадалась мне на глаза почти каждый день. Во время завтрака, обеда, ужина... В коридорах... На улице...


Раздались шаги и к папе подошел... дядя Рамси. Он возвышался над ним и глумливо кривился в неуместной улыбке. Да... все верно. Это был его кинжал. Нагнувшись, он обхватил рукоять и дернул на себя. На материале обивки кресла появились новые мелкие капельки теперь уже ненавистного мне бордового цвета.


— Вот так решаются дела, брат, — усмехнулся он. — Лерд убит лучшим другом детства. Генерал драконов будет тут же казнен безутешным от горя братом, который, скорбя, встанет у власти. Какая трагедия. Но я обязан в столь смутное время взять на себя дела лена. Вот как-то так, Эван, а ты... покойся с миром. Дипломатия до добра не доводит.


— Может, зря его, — из глубины комнаты показался Маро. Бледный, с трясущимися губами.


— Ты мне сын или слизняк? — ави Рамси резко развернулся. — Только так и получают все! Только так! Запомни это! Убив военачальника ящеров, мы получим расположение правителя, а после победы окажемся у кормушки. Или хочешь вечной тенью таскаться за этим драконёнком? Ты слышал, о чем они говорили? Ты слышал, о чем говорил Камли? Лера Астрид будет достойной женой этому сопляку, а он блистательным правителем этих земель! Ах, — дядя картинно вздохнул. — А ты? А ты вечный второй! Этого ты хотел, Маро?


— Нет, — кузен замотал головой, да так быстро, что, казалось, она сейчас просто оторвется. — Нет... Не хочу... Я лучше него. Лучше! Значит, замок теперь наш?


Маро выглядел жалким. Трус. Мерзкий слизень!


Породниться... Я и Шим...


Но почему? Папа не хотел слушать о том, чтобы я стала невестой дракона. Что-то изменилось? Наверное, война. Союз. Договорной брак.

Пошел бы отец на это?


Теперь я уже никогда не узнаю. Подняв руку, зачем-то сорвала с волос глупый розовый бант.


Взгляд упал на танцевальную карточку. В нее было вписано всего одно имя. Но этот мужчина был самым любимым. И самым родным. Я бы отдала все, чтобы станцевать с ним. Еще всего один танец. И пусть на мне цыплячье платье, и пусть подол не закрывает щиколотки.


Все это вдруг стало неважным.


Всего один танец с папой! Это все о чем теперь я смела мечтать.


Всего один... но его не случится никогда.


Оторвав взгляд от любимого отца, до крови прикусила губы, понимая, кто стал его палачом.


«Семья превыше всего» — звенел в моей голове родной голос.


«Нет, — я покачала головой, — верность превыше всего»


Верность и преданность!


Скомкав ленту, бросила ее на пол.


Убрав кинжал в ножны, дядя перешагнул через папу и уселся в кресло. Его не смущали даже эти жуткие пятна.


— Что же, дело за последним, — он откинулся на спинку и довольно прикрыл глаза. Казалось, он безумно счастлив. — Найдите девчонку и убейте ее. Ты забрал клинок мелкого ящера, Маро?


— Я... — кузен бестолково замялся.


— Его забрал я, — из полумрака комнаты вышел довольно улыбающийся Берси. — А он струсил.


— Надо же, даже этот толстяк оказался проворнее тебя, сын. — Дядя недовольно постучал пальцами по подлокотнику. — Стоит задуматься, кто из вас более достоин называться моим наследником.


— Лерд Рамси, — Берси оскалился, — а может, не нужно убивать Астрид. Она ведь будет думать, что убийца ее папочки — орин Камли. Мы можем держать ее в комнате до совершеннолетия. А после я женюсь на ней, и тогда мы получим этот замок по всем законам. Вы ведь не родной сын старого лерда, а пасынок, как и я вам.


Дядя замер, словно получил удар под дых. Его крысиные глаза забегали. Задержала дыхание и я, осознав, в какой опасности нахожусь.


«Убить девчонку» — это ведь он обо мне!


— А ты хитрый, толстяк, — дядя казался крайне недовольным. — Есть в твоих словах доля правды, но все же оставлять прямую наследницу глупо.


— Зачем Астрид убивать? Она соплячка же, — у Маро затряслась нижняя губа. — Сестра же...


Дядя Рамси подскочил и, размахнувшись, ударил его наотмашь по лицу.


— Слизняк! Какой же ты трусливый недоумок. Найдите Астрид и заприте в комнате. Потом решим, когда убить этого щенка рода Фахар. Все одно — ей не жить! Но пока она может быть нам полезна. Камли и Шима казнить во внутреннем дворе. Людей, преданных Эвану, сбросить с замковых стен. Все спишем на драконов. Свидетелей убить, обыграем нападение на нас драконьего отребья. Никто и проверять не станет. Лишний повод для кровавого похода на ящеров. И чем больше мертвых, тем пристальней внимание к нашему подвигу по спасению лена от подлой попытки захвата. Но прежде найдите девчонку!


Вытерев ладонью слезы, закрыла глаза, но лишь на мгновение.

Я знала, что бы приказал мне отец.


Бежать!!!


Бежать что было сил. Прятаться.


И это было правильно. Сделав шаг назад, я скрылась за шторой.

Снова раздался топот тяжелых сапог. По коридору прошел высокий воин с перекошенным злобой лицом. Отец Яськи. Тот, кто должен был защищать папу и меня. Наш начальник охраны.


Ави Дрэган!


Подлый предатель!


— Лерд Рамси, в бальном зале зачищено, — отчитался он таким голосом, словно говорил о чем-то будничным. Пустяковым.


— Девчонка? Нашли? — дядя, вольготно развалившись в папином кресле, сложил ногу на ногу.


— Ее там... не оказалось, — немного замявшись признался ави Дрэган.


Конечно, меня там не было! Как же вовремя я сбежала. Главное, чтобы сейчас не попалась. Словно опомнившись, я взглянула на пол. Мой бант лежал на виду за шторой.


Как они его только не заметили?!


У меня похолодел затылок. Очень тихо я выбралась из своего надежного укрытия, на цыпочках прошла вперед, корчась от боли — сильно натирали ботинки — и быстро подняла розовую ленту. А потом так же, словно мышонок, нырнула обратно за плотную ткань.


Папа бы меня похвалил. Я проглотила ком, подступивший к горлу. Он бы гордился. Папа жил ради меня, любил меня, и я не могу его подвести. Мне нужно бежать.


— Значит, не было моей любимой племянницы там? — раздался в комнате громкий и весьма недовольный голос убийцы. — Что же говорит ее нянька? Эта грубая баба не может не знать, где ее подопечная.


— Сказала, что она где-то среди танцующих, — неуверенно пробасил начальник охраны.


— Допроси эту бабу еще раз! — голос дядюшки сорвался на крик.


Такое с ним бывало, порой он очень плохо контролировал эмоции.


— Она сейчас не способна говорить, — ответ ави Дрэгана заставил меня замереть, задержав дыхание.


— Убил? — усмехнулся ави Рамси.


— Нет, я и первый раз все хорошо выспросил. Подробно. Она плохо это перенесла...


Шумно выдохнув, я спохватилась и, испуганно моргнув, закрыла рот ладонями.


— Дочь говорит, что она сидела в зале, как раз перед моим приходом. Яся сторожила дверь, так что лера где-то там. Прячется, но из зала ей не выбраться.


Яська — мерзкая корова. Крыса!


Я запомню! Она мне ответит! Предательница! Вот чего она там выглядывала. Знала!


Моя ненависть к ней возросла в сто крат.


Нужно уходить. Еще раз взглянув на отца, мысленно попрощалась с ним. По щекам градом потекли слезы, застилая глаза.


Но я не могла подвести его. Я должна жить.


Моргнув, вытерла лицо ладонями. Не время раскисать.


Словно тень, прижимаясь к холодной каменной стене, добралась до следующего окна. И еще до одного.


— Я ее сам найду! — на весь коридор разнесся мерзкий гогот Берси. — Моя будущая женушка никуда от меня не денется. Астрид тупая как пробка. Куда ей бежать?


— Сам ты тупое сало! — огрызнулась я одними губами.


Притаившись в тени случайно выглянула в окно.


Шим! Я прижала ладони ко рту.


Его волоком тащили к телеге огромные мужчины. К той самой, на которой днем привезли кабанов. Возница лежал там же и слабо шевелился. Ранен. И, похоже, тяжело. Мне так хотелось ему выкрикнуть, чтобы прятался. Слуг убьют. Но я молчала. И это огнем обжигало мою душу. Вот так я узнала, что такое настоящая беспомощность. Но мужчина и сам оказался неглупым. Услышав шаги, он тяжело пополз к скинутым у забора доскам. Перебрался через них и притих, став не видимым, во всяком случае до утра.


Слабо улыбнувшись, выдохнула через пальцы.


Шим дернулся и тут же получил несколько ударов. Воины били не глядя. По ногам, по спине... Не смотрели на то, что их жертва еще даже не перешагнула черту совершеннолетия. Колотили юного дракона как взрослого.


Нелюди! Моя ненависть становилась все больше, окутывая сердце и душу. Очерняя разум.


Замерев, я наблюдала, как Шима, обессиленного, привязывают к телеге. Он все еще был в сознании, вяло сопротивлялся. Но справиться со взрослыми здоровыми магами был неспособен.


«Скорее бежать, — шепнул мне внутренний голос, — но прежде помочь ему»


Это последнее, что я могла сделать для того, кого так любила.

Взглянув на него, оставленного там у телеги связанным, ожидающим своей смерти, сжала ладони в кулаки. Я смогу, у меня хватит смелости и сил.


Я прошла до конца коридора. Ботинки страшно натирали ноги и мешали быстро передвигаться. Тихо разувшись, оставила обувь у стеночки за шторой и скользнула по полу босиком.


Незаметно словно мышь, прячась в тени, старалась добраться до кухни. Там меня точно искать не будут и много мест, чтобы спрятаться. А еще черный выход для кухарок. Вот он-то и был мне нужен.


На лестницах было страшнее всего. Но я упрямо спускалась на нижний этаж.


Сглатывая ком, застрявший в горле, дошла до бального зала.


Музыка не играла. Никто не смеялся, не вел светские беседы о погоде и о моде. Лишь глухой одинокий стон нарушил мертвую тишину.


Я двинулась дальше, так и не найдя в себе сил заглянуть туда.


Снова громкие шаги.


Я замерла и в который раз затаила дыхание, словно его могли услышать. Из зала вышли воины предателя Рамси. Дядей я его больше называть никак не могла. Среди рослых мужчин вышагивала и Яська. Мерзкая тварь! Она, хоть и выглядела испуганной, но жалости во мне не вызывала.


Ничего, придет время, и я вернусь, чтобы отомстить. Научусь сражаться и выпущу им всем кишки. Нет, не ради земли и власти, а за папу! За то, что посмели поднять руку на моего самого любимого человека.

Я стану жрицей Яники! Овладею мечом, и воткну клинок в тело Рамси! И не как он, трусливо в спину, а в сердце, глядя прямо в глаза...


... До двери на кухню оставалось совсем немного, когда я вновь услышала шаги и затем громкое чавканье. Спрятавшись за бочками с мочеными яблоками, которые должны были вынести во двор, вгляделась в полумрак помещения.


Берси! Его толстый зад, крутящийся у раздаточных столов, ни с чьим другим спутать было невозможно.

Прошло несколько бесконечно долгих минут, наполненных страхом, даже ужасом, а этот жирдяй все не выходил. Он как уличная собака, дорвавшаяся до еды, разве что хвостом от восторга не вилял. Чавканье становилось просто нестерпимым. Этот звук раздражал, злил до красных кругов перед глазами. У меня затряслись руки. В душе творилось что-то жуткое. Я так хотела стать взрослой и, кажется, это случилось. И дело оказалось вовсе не в платьях.


Нет...


Наряды были ни при чем. Никогда раньше я не хотела ничьей крови. Не желала причинять зла. Но сейчас все изменилось. Мир больше не казался ярким и радостным.


Я поняла, что значит враг, а еще четко осознавала, что с ним нужно делать.


А Берси продолжал жрать как ненасытный свин. Крутился возле блюд, которые приготовили для ужина.


И его не волновала судьба поварих, что должны были сейчас находиться там. На кухне. Их не было. А вот кровь на полу виднелась.


Каким же мерзким нужно быть, чтобы набивать брюхо в такой момент?


Каким нелюдем!


Каким животным!


Ненависть, как чернильная клякса, расползалась в душе. Разрасталась, поглощая все то доброе, что было во мне. Всю эту наивность...


Я больше не хотела быть воспитанной нежной лерой. О, нет! Теперь я желала иного.


Отомстить!


За папу! За няню! За женщин, что радостно готовили все это.


За всех...


И за себя! За то, что в одночасье исковеркали всю мою жизнь.

Прикрыв глаза, поняла, что просто больше не могу плакать. Слез не осталось. Совсем.


Но они мне были не нужны.


Оскалившись, я уже иным взглядом всмотрелась в полумрак кухни. Там дверь. Путь к спасению. И мерзкий жирдяй, опустошающий тарелки, одну за другой.


Страх притупился, любезно уступая место в душе ненависти. Тихой, лютой, ненасытной.


Бесшумно поднявшись, я вышла из своего укрытия и скользнула в полумрак помещения. В нос ударил сладкий запах вареного мяса. Берси стоял ко мне спиной, оттопырив толстый зад. И руками, забравшись в большое блюдо, выгребал оттуда самые жирные куски мяса. Запихивал их в рот, не обращая внимания, что часть вываливается обратно в тарелку, и запивал все это сладким компотом. Как свинья!


Меня передернуло. Отвращение! Во рту появился горький привкус желчи. Как можно быть таким мерзким?


И это внук лерда! И это желает стать моим мужем!


Никогда! Лучше уж смерть, чем такой избранник!


А свин все чавкал. Этот звук... он стал просто нестерпим. Ненавижу! Я стиснула челюсти и, повернув голову, заметила на печи котелок с кипящим бульоном. Поварихи даже не успели его убрать!


А он жрет! Мерзавец!


Не думая, я схватила ухваты и, подцепив котелок за ручки, вывернула все прямо на голову Берси.


Он заверещал, закрывая руками лицо. Но жалости во мне это не вызвало, слишком уж яркими были пятна крови на полу в коридоре.


— Дура! — завопил свинёныш. — Я тебя за это....


Дослушивать не стала. Оскалившись еще больше, схватила скалку и со всех сил приложилась о его затылок. Один раз... Другой...


Это тебе за папу! За невесту! За твое глумление.


За все! Сполна!


Берси притих, противно постанывая. Откинув свое оружие, взяла нож и еще раз взглянула на жирдяя.


Потом! Когда вырасту. Пусть живет и знает, что я когда-нибудь вернусь.


— Это еще не все, — тихо процедила сквозь зубы. — Мы еще встретимся, и тогда я отомщу тебе и твоему новому папочке за все. Знай это и жди. Жди меня, Берси!


Перешагнув через него, выбралась на улицу через задний выход и по кустам пробралась к телеге.


Шим все еще был там. Беспомощно дергался и пытался вырваться.


— Слышал? Генерала драконов казнить сейчас будут, — раздалось совсем рядом.


Похоже, пленника охраняли.


— Камли?


— Ага, а потом и щенка его.


Я всмотрелась во тьму. Эти двое стояли на приличном расстоянии и вглядывались в сторону заднего двора. Понимая, что время уходит, опустилась на колени и поползла вперед. К телеге.


— Шим, — мой шепот был едва слышен. — У меня нож.


— Прирезать меня собралась? — рявкнул он.


— Ш-ш-ш, — прошипела я. — Они убили папу. Это Рамси. Я разрежу веревку, и мы сбежим!


— Никуда я не побегу без отца! — выдохнул он.


Пожав плечами, я не стала спорить и принялась резать его путы. Ножи на нашей кухни, к удаче, оказались очень остры.


Выдернув руки, Шим, не вставая на ноги, схватил меня и подтащил к себе.


— Цела? Не тронули? — Я и пискнуть не успела, как оказалась в его крепких объятьях.


— Да, я из зала выйти успела, — мое лицо залило смущение. — Они во всем вас обвинить хотят. Нужно бежать, Шим.


— Я не могу, моя маленькая лера, — он отстранил меня от себя. — Ты прости меня за то, что дразнил. За то, что говорил обидные вещи. Ты очень храбрая и безумно красивая.


— Нужно бежать, — перебила я его, а у самой сердце забилось как бешеное от таких слов.


— Я не могу бежать, Астрид. Надеюсь, теперь мне можно называть тебя по имени. Там отец. Мой долг — попытаться спасти его.


— Но... — меня затрясло, — они тебя убьют. Их много!


— Я не могу оставить им на растерзание отца, моя лера. Значит, это выродок Рамси? — в его глазах появилось жуткое красное пламя, словно там кровь кипела.


— Я сама все видела, — шепнула, чувствуя, как снова подступают слезы. — Он папу кинжалом в спину ударил. Как крыса. Он и меня ищет.... Я обварила Берси на кухне. Окатила его кипятком и мне не жаль. Нисколько!


— Тихо, — он снова мягко притянул меня к себе. — Не такая уж ты и пропащая, Астрид. У нас могло бы быть будущее. Слишком долго я собирался с духом. Сам виноват. Но сейчас ты убежишь и выберешься через дыру в стене. Ты знаешь какую. Ты сделаешь так, как скажу я.


— Но...


— Не перечь мне, Астрид. Я хочу знать, что с тобой все хорошо. Что ты ушла и не осталась здесь, в этом замке.


— Я... — мой голос дрогнул. — Я уйду в храм Яники, а потом вернусь...


— Нет, моя ты глупая девчонка, — в его глазах стремительнее разгоралось густое бордовое пламя. — Живи себе тихо и не высовывайся. Никогда не возвращайся сюда. Живи!


— Нет, я стану жрицей и отомщу, — заупрямилась я.


— Казнь! — прокричал один из тех, кто должен был охранять Шима.


— Беги, — он оттолкнул меня и забрал нож из моих рук.


— Шим!


— Уходи, Астрид! Умирая, я хочу знать, что ты жива!


С этими словами он тенью скользнул вперед и раздались глухие хлюпающие звуки.


Охранник тихо опустился на землю. За ним второй, даже не успев сообразить, что происходит.


Поняв, что осталась одна, вытерла слезы и оглянулась на тропинку.

Больше я ничем не могла помочь Шиму, оставалось только бежать.

Петляя между кустов колючего шиповника, я старательно прислушивалась, опасаясь погони. Стопы пронзало жгучей болью каждый раз, как наступала на камень или на острую ветку. А их вокруг было немерено. Уже и пожалела, что так опрометчиво оставила ботинки. Но деваться было некуда. Возвращаться нельзя.


Трясясь от страха как кролик, я кралась вдоль забора, вздрагивая, как слышала чей-то крик. И замирала, страшась узнать голос. Замок прочесывали. Я видела в окнах силуэты огромных мужчин, облаченных в кожаные куртки. Они ходили отрядами по коридорам, их тени виднелись в комнатах и залах.


Это подгоняло.


Ведь когда они осмотрят там каждый угол, то придут искать меня сюда.


Несколько раз я останавливалась и оглядывалась. Глупая надежда, что Шим следует за мной, не покидала. Но нет. Меня окружала лишь тишина.


Добравшись до южных врат, смекнула, что они заперты. Такого никогда не бывало во время праздников, как сегодня. Рядом с гигантскими, скованными железом деревянными створами стоял небольшой отряд магов.


Здесь мне не пройти!


В обход. Наступив в очередной раз на ветку, лишь зашипела сквозь зубы. Боль казалась нестерпимой. Да как же эти жрицы Яники ходят всю жизнь босиком? Это же пытка! Невыносимо. Да и холодно. Казалось, я уже пальчиков не чувствую.


Постояв немного, покрутила стопами. Что-то зашуршало рядом. Вмиг вспомнив, где я и что творится вокруг, пригнулась и перебежками понеслась к густым зарослям кустарника. Вмиг не до боли в ногах стало.


Но сделав еще несколько шагов, ойкнула, запнувшись за что-то явно живое и шебаршащее. Звук оказался достаточно громким. Мужчины у ворот умолкли и развернулись в мою сторону.


— Что там? — двор огласил чей-то хриплый бас.


— Ты тоже слышал? Виршек, а ну, проверь.


Один из воинов вскинул меч и пошел прямо на кусты, в которых пряталась я.


От ужаса мгновенно похолодели руки. Что-то под ногами встрепенулось и понеслось вперед. Выскочило на освещенную факелами дорожку и замерло, демонстрируя себя во всей розово-голубой красе.


Лючи!


Ее яркая чешуя тускло отражала пламя масляного уличного фонаря.


Приподняв лапку, ящерка разглядывала воина, словно подмаргивая ему.


— Что там, Виршек? — мужчины у ворот вглядывались в полумрак.


— Да ящерица здоровая, — воин развернулся, чтобы и остальные увидели любимицу Шима. — И что с ней делать?


Лючи, будто поняв, о чем пошла речь, распрямила гребешок. Приподнялась на задние лапы, громко зашипела и, развернувшись, снова рванула во тьму ко мне.


— Возвращайся, — крикнули воину. — Ее тут искать бесполезно. С утра обшманаем двор, дорогая животина.


Этот самый Виршек кивнул. И еще раз бросив взгляд на мои кусты, медленно прошаркал в сторону врат.


Выдохнув, я поймала свою маленькую спасительницу и прижала к груди.


Ее сердце билось как бешеное.


На заднем дворе, где скрылся Шим, вдруг раздались громкие вопли. Мужские. Яркое зарево огня осветило стены замка. Кто-то устроил пожар.


— Что там? — всполошились люди Рамси.


— Да казнь должна быть! Ты глянь, как пылает!


— И не говори, что-то я уже рад, что меня сюда сослали. С драконами шутки плохи.


Будто соглашаясь с ним, пространство огласил жуткий, нечеловеческий рев. Пламя взвилось еще выше, перекинувшись на забор и постройки.


— Есть желающие проверить, что там? — словно иронизируя, поинтересовался кто-то из воинов.


— Ну, нет уж, велено охранять ворота, так и стоим здесь. Целее будем...


Я же с завистью смотрела на устремляющийся в небо огонь. Хотелось бежать туда. Искать Шима, но это говорили эмоции, разум же подсказывал - там опасно. Непонятно, кто устроил пожар и кого там терзают. Чей это дракон ревет от боли.


Выдохнув, я заставила себя оторвать взгляд от освещенных стен родного дома. Отвернувшись, сделала несколько шагов и оказалась у стены.


Тьма сгущалась.


Я металась, ища хоть какую-то лазейку. Должна же быть щель. Пролом. Через него все деревенские детишки в замок шмыгали. Впадая в отчаянье, шарила руками по каменной кладке, как будто это могло мне хоть как-то помочь.


Еще через несколько шагов Лючи вдруг встрепенулась и вырвалась из рук. Приземлившись на землю, ящерка исчезла между кустами. Почти на ощупь в потемках я полезла за ней.


Лаз! Довольно большой. Из него на мгновение показалась розовая чешуйчатая мордочка, зыркнула глазами и исчезла.


Опустившись на четвереньки, я полезла вперед. Страшно, темно. Сыро. И запах свежих грибов, а еще плесени. Но все это не останавливало, я пробрилась сквозь стену, цепляясь за подол платья коленками.

Впереди стало немного светлее. Выбравшись, снова подхватила Лючи. Не оборачиваясь, побежала в сторону большой дороги. Со всех ног, что есть сил. Да туда... К тракту. А дальше?


Я и сама не знала, что будет дальше. Я просто неслась через поле, ориентируясь на чернеющую полосу леса, сбивая ноги в кровь. Спотыкаясь о камни и о сорную высокую траву. Падая и поднимаясь.


Папа бы приказал мне спасаться. Я знала это!


Он бы не стал корить меня за страх. За трусость.


Папа жил ради меня, и я обязана была его не подвести.


"Но я вернусь" - эта мысль грела душу.


Да, когда-нибудь вернусь!


Выскочив на дорогу, согнулась пополам, пытаясь отдышаться. Впереди показался обоз. Телеги одна за другой катились, с грохотом поднимая пыль. А рядом шли женщины в скромных грязных серых платьях. На головах платки, скрывающие не только волосы, но и лица. У каждой меч за спиной.


Жрицы Яники!

Повозки с легким грохотом проезжали мимо. На козлах сидели все те же женщины. Угрюмые, всматривающиеся в даль. Казалось, они все на одно лицо. Усталые, обреченные. Совсем не так я их себе представляла.


Словно тени, жрицы и послушницы брели вперед. На север. В холодный, негостеприимный край, где правили оборотни и ведьмы. Последних, правда, если верить сплетням, оставалось все меньше и меньше.


Докатится ли туда война, никто не знал. Но оборотни никогда не были союзниками драконов, ровно, как и магов.


Но, возможно, именно там у меня был шанс спастись.


Там, где никто не знает, где я и кто я.


Сглотнув, я опустила взгляд. В пыли, на дороге в отсветах факелов, прикрепленных на телегах, виднелась вереница следов от босых ног. Я сделала шаг назад и взглянула на отпечатки своих ступней.


Мои действия заметила высокая, как жердина жрица. Лицо, покрытое тонкими шрамами, преобразила легкая улыбка. Добрая и даже чуточку ласковая.


Поравнявшись со мной, она удостоила меня еще одним коротким взглядом.


— Возьмите меня с собой, — прохрипела я. — Пожалуйста!


Она не реагировала. Сделала вид, что не услышала. Просто прошла мимо. Я еще раз взглянула на свои следы, оставленные на грязной дороге. Они ничем не отличались от их. Значит, нам по пути. Назад мне никак.


Вперед — некуда.


Мне действительно некуда было идти.


Распрямившись, я пошла вслед за телегами.


За этой высокой, статной женщиной в коричневом старом платке. За ее спиной виднелись кожаные потрёпанные ножны, из которых торчала простая рукоять меча. Она не была украшена ничем. Но взгляд приковывала.

Прибавив шаг, я поравнялась со жрицей.


— Пожалуйста, — мой голос стал настойчивее. — Возьмите меня с собой!


— Куда? — спросила она столь же тихо.


Это немного озадачило.


— Я не знаю, — честно призналась и совсем не воспитано шмыгнула носом.


Лючи, прикорнувшая на моем плече, приподняла голову и обвела пространство взглядом.


— Лера, твое место в замке, — жрица больше на меня не смотрела.


— Замок захвачен! — я выпалила это прежде, чем успела подумать.


Прежде чем успела понять, откуда они знают кто я.


— А лерд? — женщина взглянула на меня пристальнее и суровее.


— Его больше нет, — покачав головой, крепко зажмурилась, прогоняя непрошеные слезы.


— Драконы? — жрица подняла голову и обернулась в сторону замка.


— Нет, ава, — шепнула я. — Свои. Маги.


— Как это типично для мужчин, — она пожала плечами.


— Они убьют меня, если поймают. Пожалуйста! Не оставляйте меня здесь.


— Так не дай себя поймать, дитя, — это безразличие в ее голосе убивало всю надежду, но сдаваться я не собиралась.


— Возьмите меня с собой!


— Куда? — снова задала она этот странный вопрос.


— Вперед, — я указала рукой на север. — Мне все равно, куда идти, лишь бы идти. Понимаете? Хоть куда. Вот вы куда идете, ава?


— Я? — она будто призадумалась. — Я иду пока на север...


— Вот и мне туда надо, — выпалила, не задумываясь.


— ... а потом мне на запад...


— И мне, ава.


— А на юг?


— Да хоть на восток! — отмахнулась я. — Дорог много. Куда-нибудь да приведут.


— А ты готова всю жизнь проходить босой? — женщина склонила голову набок.


Остановившись, я приподняла выше и без того короткий подол детского платья и продемонстрировала ступни.


— Ну что же, — она медленно кивнула. — Раз уж нам по пути, лера...


— Я теперь не лера, ава, — перебила я ее.


— Так и я не ава, — она снова смешно пожала плечами. — Дочери Яники зовут друг друга только по имени.


— Но вы же старше, — смутилась я.


— На дороге, юная Астрид, все равны. Так ведь тебя зовут? — я быстро закивала. — Вот и хорошо. Но сейчас полезай в телегу. Если все, как ты говоришь, то лучше тебе стать очень незаметной.


Повторять жрице не пришлось. Я запрыгнула в ближайшую повозку и притаилась за тюками дурнопахнущей сырой шерсти. Наверное, в другое время я бы к ней и близко не подошла, но сейчас это небольшое пространство телеги, казалось, мне самым уютным и безопасным местом во всем мире.


Повозка проехала еще немного и вдруг остановилась.


— Мы ищем ребенка! — громко проорал кто-то впереди. — Светловолосая девочка.


Я сжалась в комочек и закрыла лицо руками.


Сдадут! Не захотят ссориться с воинами.


— Вы слышали, жрицы?! — все тот же пронзительный, пугающий до одури голос.


Я узнала его. Ави Дрэган — начальник стражи замка.


Тот, кого я знала всю свою жизнь. Кто тенью стоял за спиной. Кто клялся защищать. А в итоге предал!


Подло, жестоко, беспощадно.


Ненависть ядовитой змеей зашевелилась в душе, обживаясь там, кажется, навечно.


— Так ищите! Но, на пути у нас не стойте, — выкрикнула в ответ одна из женщин.


— Мы должны осмотреть обоз!


— Осматривай, маг. Нам скрывать нечего.


Замерев, я прижала к себе Лючи.


Кто-то прошел совсем рядом и приподнял ткань.


— Там у нас больная гнойной лихорадкой, — крикнула ему в спину жрица. — Я просто предупредила. Мы сестер в болезни не бросаем.

Ткань тут же вернулась на место.


Воин пошел дальше. А у меня словно жизнь перед глазами пронеслась. Руки тряслись. Я так крепко сжимала свою ящерку, что она лапками задергала.


Но шаги отдалялись...


Жрицы не выдали.


Через несколько минут обоз тронулся.


Страх понемногу отступал. Медленно раскачиваясь, я улеглась набок и приподняла ткань, натянутую сверху.


Яростный рык оглушил пространство. Над пылающим замком взлетел огромный темно-синий дракон. Разинув пасть, он поливал все вокруг себя черным пламенем.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги