Искушение титана

Глава 7

Селеста

В течение следующих нескольких дней Атлас старается проводить как можно больше времени вне офиса. Он работает из дома или не сообщал о своем местонахождении, но держась на расстоянии.

Учитывая глубину нашего разговора, его реакцию можно понять, но каждый раз, когда я вижу его мельком, в моей груди возникает тупая боль.

Я сожалею, что пригласила его на день гольфа, и понимаю, что это было ошибкой. Я полна решимости наладить отношения между нами, отменив приглашение.

Когда Атлас входит в офис, таща за собой новенькую пару клюшек, кажется, у него другие планы.

— Прости, — выпаливаю я, прежде чем успеваю себя остановить, — что поставила тебя в неловкое положение. Я не хотела, чтобы все так обернулось.

— Мне тоже жаль, что я ушел.

После короткой паузы его лицо расплывается в сияющей улыбке.

— Если мы хотим выиграть этот турнир, нам нужно тренироваться.

Следующие несколько дней мы с Атласом проводим, тренируясь как можно больше, даже во время перерывов в работе. Атлас терпелив и дает мне советы по моей стойке и замаху. Он учит меня, как забрасывать мячик в кофейную кружку, и, хотя я промахиваюсь в девяти случаях из десяти, это все равно считается тренировкой.

Когда Атлас решает, что я готова, он берет меня с собой на поле для гольфа. Пока он объясняет правила, я слушаю его вполуха, потому что его голос завораживает.

— Селеста, ты меня вообще слушаешь? — спрашивает Атлас.

Он стоит на лужайке, скрестив руки на груди, и выжидающе смотрит на меня.

Я смущенно киваю.

— Да, босс. Не могу поверить, что у тебя гандикап +6 (Гандикап — это способ отражения лидерства на предыдущих этапах в более раннем выпуске на старт в последующих). Ты как бог гольфа!

Я пытаюсь взять себя в руки, чтобы он не заметил, как я взволнована, но мое сердце бешено колотится, и я не могу сосредоточиться.

— Сначала давай поработаем над твоей хваткой, — говорит Атлас.

— Хорошо.

Атлас возвращается на свое место и поворачивается ко мне лицом.

— Держи ее левой рукой. Положи правую руку перед левой так, чтобы ладони были обращены друг к другу.

Я делаю, как он говорит, и рассекаю клюшкой воздух, как это делают профессионалы. Пока все хорошо.

— Что дальше?

— Давай попрактикуемся в ударе.

— Атлас идет первым, очень осторожно отбивая мяч. Тот закатывается прямо в лунку.

Я пытаюсь сосредоточиться на мяче, делаю замах и промахиваюсь. Дважды.

— Черт возьми, — ворчу я.

Атлас отступает на шаг, наблюдая за моей фигурой.

— Неплохо, но тебе нужно не торопиться и довести дело до конца.

Я пытаюсь сосредоточиться, но чувствую на себе его взгляд. Я украдкой бросаю взгляд через плечо и замечаю, что его теплые карие глаза устремлены на меня. На моем лице мгновенно появляется улыбка.

— Расслабься, не нервничай, — призывает Атлас. — Просто сделай шаг, Селеста. Все дело в движении и последовательности, помнишь?

Его голос низкий и грубый, от него у меня мурашки бегут по спине. Я крепко сжимаю клюшку и устраиваюсь поудобнее, стараясь не обращать внимания на трепет в животе.

Мирное щебетание птиц и шелест листьев на близлежащих деревьях напоминают мне о необходимости дышать. Сосредоточившись, я отбиваю мяч, но он отклоняется вправо вместо того, чтобы лететь прямо к лунке.

— Я ужасна, — восклицаю я, чувствуя смущение.

— Ты не ужасна, — успокаивает он меня. — Ты становишься лучше.

Я нервно смеюсь.

— Спасибо.

Уголки его губ приподнимаются.

— Не волнуйся. У тебя все получится.

Мы молча подходим к следующей лунке.

— Спасибо, что был терпелив со мной.

— Конечно. Я хочу видеть, как ты совершенствуешься. Не забывай следить за мячом и доводить дело до конца.

Его замах плавен и легок, как будто он обладает какой-то тайной сверхспособностью в гольфе.

Я киваю, помня его инструкции относительно моей очереди, но у меня не получается ударить по мячу изящно. Мяч ударяется о край клюшки и улетает в кусты, отчего стая птиц с пронзительными криками взлетает в воздух в знак протеста. Мое лицо горит, и я раздраженно вздыхаю. Что же такого хорошего в гольфе?

Мой энтузиазм к игре в гольф быстро угасает. Я испытываю искушение выплеснуть свой гнев на идеально подстриженную траву, но вместо того, чтобы закатить истерику и показаться неблагодарной, я с тяжелым вздохом бросаю клюшку и собираю горсть разбросанных мячей.

Я подбрасываю их в воздух, с благоговением наблюдая, как они описывают идеальную дугу, прежде чем упасть в мою раскрытую ладонь. Я повторяю это действие до тех пор, пока все три шарика не начинают вращаться в воздухе.

— Почему ты так на меня смотришь? — спрашиваю я.

— Например, как?

— Как будто я экспонат в зоопарке.

— Это впечатляющий трюк, — восхищается Атлас. — Где ты научилась жонглировать?

— Я выросла в цирке. Мои родители были артистами, и мой брат тоже.

— А ты нет, — констатирует он, как ни в чем не бывало.

Я пожимаю плечами.

— Я присматривала за животными. У меня нет никакого таланта.

— Я не согласен, — говорит он.

Я никогда не чувствовала, чтобы кто-то смотрел на меня так пристально. Его глаза темны, как полуночное небо, и полны непостижимых тайн. Между нами пробегает электрическая искра, и к моим щекам приливает жар.

— Атлас…

— Знаешь, если ты и дальше будешь так на меня смотреть, я забуду, что я твой босс, — говорит он.

Я вздергиваю подбородок.

— Это проблема? — спрашиваю я, наблюдая, как у него раздуваются ноздри.

Что мне нужно сделать, чтобы уговорить его рискнуть?

— Я слышала, что неподалеку есть скрытый водопад, и я хотела бы его увидеть, — предлагаю я, указывая в сторону леса.

Атлас замолкает, с беспокойством вглядываясь в густую листву.

Я закатываю глаза в притворном раздражении.

— Да ладно тебе. Я тебя защищу.

Он смеется.

— Хорошо, но давай будем осторожны, — отвечает он.

Он следует за мной, пока я пробираюсь между деревьями в лес. По мере того, как мы углубляемся в лес, деревья становятся выше, и ветви над нами закрывают солнечный свет. Единственные звуки — это хруст наших шагов по сухим листьям и случайный шорох кустов, когда мелкие животные убегают прочь.

Мы проходим совсем немного, прежде чем выходим на поляну. Легкий ветерок треплет мои темные волосы. Я откидываю прядь с лица и улыбаюсь Атласу.

Атлас — самый мужественный мужчина, которого я когда-либо видела, или встречала, или могла представить в своих самых смелых и ярких фантазиях. Он всегда контролирует ситуацию и доминирует в любом пространстве. Мне нужно нажимать на его кнопки, если я хочу привлечь его внимание, но сейчас я главная. Я собираюсь заставить его потерять контроль.

— Я не вижу водопада, — говорит он с притворной серьезностью, когда понимает, что я натворила.

— Может, я просто хотела остаться с тобой наедине, — говорю я.

— Ты знаешь правила, — говорит он, имея в виду правила на рабочем месте.

— Расслабься, Атлас, — шепчу я соблазнительным голосом. — Мы не на работе.

Его глаза впились в мои, и его пристальный взгляд пробудил во мне глубокое желание.

— Не искушай меня, — выдавливает он сквозь зубы, прежде чем стиснуть зубы так громко, что заскрипела эмаль.

Его глаза сканируют мои, его рот в нескольких дюймах от меня.

Я подхожу ближе и кладу руки ему на грудь.

— Почему? Что ты собираешься со мной сделать?

Атлас издает низкий рык, и когда он прижимается ко мне, мое тело загорается. Пульсация между ног усиливается, когда он наклоняется ближе, подтверждая, что то, что я чувствую, не одностороннее. Твердая выпуклость, упирающаяся мне в живот, говорит о том, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Медленными, обдуманными движениями я опускаюсь на колени и провожу руками по его мускулистым бедрам.

— Что ты делаешь, Селеста? — рычит он хриплым голосом, что только подливает масла в огонь, бушующий внутри меня.

— Выражаю тебе свою признательность за твою сегодняшнюю помощь, — мурлычу я, хлопая ресницами.

Намеренно медленными движениями я расстегиваю молнию на его брюках.

— Черт, Селеста, — рявкает он, заставляя меня встать.

— Почему? Ты этого не хочешь? — спрашиваю я, когда он ставит меня на ноги. — Тебе это не нравится?

Он слегка отстраняется, его глаза изучают мое лицо.

— Мне это нравится слишком сильно. Что, если это вызовет изменения?

— Ты ведь надел свой корсет, не так ли? Я почувствовала его у тебя под одеждой.

— Это не защита от сильных эмоций, Селеста.

— Может, хоть раз перестанешь слишком много думать? Я верю, что ты не причинишь мне вреда, Атлас.

Пока он ходит взад-вперед с расстроенным выражением лица, меня переполняет чувство вины. Я вмешиваюсь во что-то, чего не понимаю, и мое сердце разрывается, когда я вижу, как ему больно, особенно когда я несу за это ответственность. Атлас продолжает двигаться, расхаживая вокруг меня по кругу и сводя меня с ума.

— Прости, — шепчу я.

Он перестает расхаживать и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Простить за что?

Я в отчаянии развожу руками.

— За то, что причинила тебе боль.

— Дело не в тебе. Я расстроен сложившейся ситуацией.

Он молча делает шаг ко мне. Затем еще один, пока не оказывается так близко, что мне приходится вытягивать шею, чтобы выдержать его взгляд.

— Я расстроил тебя своей реакцией?

Я киваю, опуская руки по швам.

Атлас наклоняет голову, и я думаю, что он собирается поцеловать меня, но его губы касаются моей шеи. Его теплое дыхание касается моей кожи, когда он слегка дразнит, целуя, покусывая и скользя по ней. Его теплое дыхание на моем лице и мускусный аромат его кожи пробуждают все мои чувства.

Но его прикосновения слишком легки. Он сдерживает себя, и я отчаянно хочу большего. Больше тепла, больше давления, больше контакта. Что-то. Что-нибудь. Внутри нарастает жар, и я схожу с ума от желания.

Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его.

Его пылающий взгляд пронзает меня насквозь. Он темный и голодный, и его желание совпадает с моим. Я никогда никого и ничего не хотела так сильно за всю свою жизнь. Я хочу, чтобы в нем был свет, а также тьма и все оттенки безумия между ними.

— Атлас. Я хочу тебя. Я хочу всего этого. Твоих разочарований, твоих стремлений и твоих сдерживаемых потребностей. Я хочу всего, что ты держал взаперти все эти годы.

— Ты не представляешь, что ты со мной делаешь…

Его решимость иссякает, и его губы прижимаются к моим.

Поцелуй настойчивый и страстный, Атлас обхватывает меня сильными руками, притягивая ближе. Его грубые и мозолистые ладони медленно обводят изгибы моего тела, когда он углубляет поцелуй.

Мы жадно поглощаем друг друга, быстро превращаясь в клубок страстного желания. Каждое прикосновение посылает искры удовольствия, пробегающие по моему телу. Мне кажется, мое сердце разорвется, когда я поддамся его прикосновениям.

Это происходит, и я не собираюсь позволять ему останавливаться. Он со мной. Он мой. Я сделаю так, чтобы все это стоило того, и он ни о чем не пожалеет.

Я снова опускаюсь на колени, но быстро расстегиваю молнию на его брюках. Я облизываю губы в предвкушении, когда его член высвобождается. Головка ударяется о мой подбородок, пока я наслаждаюсь представлением о его длине и обхвате. Он такой большой, что это похоже на научный эксперимент, и мне нужно собраться с мыслями, прежде чем взять его в рот.

Я начинаю дразнить его, поглаживая языком нижнюю часть. Я обхватываю его яйца одной рукой, а другой провожу вверх и вниз по его стволу. Атлас резко вдыхает, и его тело вздрагивает от моих прикосновений.

Я могу сказать, что он скрывает охватившее его наслаждение, но я игнорирую его протесты и делаю то, что так давно хотела… обхватываю его губами, смакуя вкус его желания и наслаждаясь ощущением его во рту, исследуя каждый дюйм его тела пальцами. Языком.

Его солоновато-сладкий вкус стирает все мысли из моей головы, оставляя после себя чистое желание, словно расплавленная лава, текущая по моим венам.

Атлас стонет, его дыхание становится прерывистым, когда я лижу и посасываю, дразня кончик зубами и исследуя его по всей длине, пока не чувствую, что он вот-вот взорвется. Его дыхание становится тяжелее от желания, и я усиливаю нажим. Он громко стонет, его пальцы запутываются в моих волосах, а бедра бешено толкаются в мою сторону. Его стон звучит музыкой для моих ушей и подстегивает меня еще больше.

Я использую все свои приемы… посасываю, облизываю и покусываю, пока его член не начинает пульсировать. Он превращается в дрожащее месиво и взрывается у меня во рту.

Я испытываю прилив гордости. Власть над ним опьяняет, и, хотя его прикосновения так приятны, это ничто по сравнению с тем, как наблюдать, как он растворяется в удовольствии.

Атлас застегивает молнию на себе, пока я встаю на ноги, и с восхищением смотрит на меня, прежде чем обхватить мое лицо ладонями. Он убирает прядь моих темных волос с моей щеки, затем проводит большим пальцем по моей нижней губе. Мы понимающе улыбаемся.

— Ты невероятна, — шепчет он с игривым блеском в глазах.

Он снова целует меня с такой яростью, что у меня перехватывает дыхание. Когда Атлас отстраняется, я чувствую, что губы у меня припухли, а челюсть болит. Мы дышим с трудом, но удовлетворенно.

— Давай я отвезу тебя домой, — глядя мне в глаза, тихо говорит он, прикасаясь к моим губам.

— Да, — отвечаю я.

Мы стали намного ближе, но я чувствую, что для нашего первого раза этого достаточно. Мы едем домой в уютной тишине, и в глубине души я чувствую, что все изменилось.

Ничто в моей жизни уже никогда не будет прежним.

Атлас

Слишком сильные эмоции сделали меня слабым, и я заколебался. Больше всего я боялся, что Селеста соблазнит меня и спровоцирует трансформацию. Я боялся, что случайно причиню ей боль. Но что еще хуже, я боялся, что разозлюсь на нее и не смогу простить себя за это.

Я не смог устоять перед искушением, и трансформация, о которой я читал, не произошла. Я не уверен, временное ли это состояние или я превращаюсь в мужчину. Невозможно предугадать, как долго это продлится, но, если Селеста хочет меня так же, как я хочу ее, я буду наслаждаться каждым мгновением. Возможно, ее любовь даже освободит меня.