Исправление повесы

Глава 13

— Ну как все прошло? — спросила Сара через пару дней, когда Лаури вернулась в Пеннингтон.

— Сначала было какое-то чувство неловкости, — призналась Лаури. — Ты же знаешь, последняя встреча папы с Адамом была не из приятных. Но разве можно долго дуться в обществе миссис Хокридж?

— Я же говорила, что она прелесть!

— Ты была права. Между Розин и миссис Хокридж возникла любовь с первого взгляда. Хью тоже от нее без ума. В иных обстоятельствах я бы даже стала ревновать. Стоило им преодолеть первое смущение, и папа с Адамом сразу же нашли общий язык. Холли он страшно понравился, это я могу точно сказать, хотя она всячески пыталась это скрыть от меня, чтобы я не приревновала. Ну да хватит обо мне. Как прошло Рождество у вас?

— Утомительно, но весело. Хотя, боюсь, не так весело, как у вас. Хотелось бы мне быть мухой на стене в Кумдеруэне первые полчаса!

Лаури хихикнула.

— Да, кстати, ты звонила Рии?

— Конечно. Она была в ужасе, можешь себе представить, и шлет тебе тысячу поцелуев; Мари-Шан тоже, конечно. Они будут рады повидать тебя, как только вернутся. — Сара чуть помолчала. — Ну, так что дальше, Лаури?

— Приступаю к работе, жизнь продолжается.

— Я хочу сказать, что с Адамом?

— Пока не знаю, — немного настороженно ответила Лаури. — Не могу же я запретить ему видеться с Розин после того, что случилось, но о том, как это будет организовано, разговора еще не было.

— Но я полагаю, ты немного оттаяла.

— Не очень. Сара вздохнула.

— Ты всегда была маленьким упрямым мулом. Как бы там ни было, надеюсь, ты сможешь приехать к нам на Новый год.

— Конечно. Фран управится с магазинчиком и закроет его, так что я смогу выехать после обеда. Как раз успею, чтобы уложить Розин.

— Эмили ждет не дождется. Да и я ужас как соскучилась, — с чувством добавила Сара. — Купи новое платье. Ты заслужила.

Лаури не могла отделаться от чувства, что что-то такое уже было, когда она спускалась по красиво изогнутой лестнице в Сент-Джонз-Вуде в большую гостиную на шумную вечеринку Клэров. Она остановилась на полпути от внезапно нахлынувшей робости при звуках голосов и музыки и тут же строго одернула себя. Отвыкла она за последнее время от многолюдного общества. Да и как было не отвыкнуть после рождения Розин! Но сегодняшний вечер пойдет ей на пользу. И потом, разве она переменилась? Вон знакомые лица. А новое платье, которое она умудрилась купить за полцены в дорогом магазине напротив «Малыша», так здорово сидит на ней, она это знает. И все же ни обольстительное платье, ни хрустальные сережки, которые Холли подарила ей на Рождество, не могли утихомирить расшалившееся под зеленым бархатом сердечко.

В этот момент зал пересекла знакомая фигура, и вот перед ней Том Харвей собственной персоной с восторженными возгласами:

— Лаури! Радость очей моих! Позволь угостить тебя чем-нибудь покрепче и излить свое восхищение!

И вдруг Лаури охватил дух праздника, и она весело сбежала со ступенек, и Том ввел ее в гостиную, в веселую толчею гостей, собравшихся отпраздновать Новый год. Раздались радостные возгласы тех, кто знал ее до бегства из Лондона, и приветствия остальных, видевших ее впервые. Сейчас, благодаря длинным волосам и тонкой фигурке — результат свирепой диеты и неутомимых упражнений, — сходство Лаури с Сарой стало более заметно, о чем не преминули сообщить многие, по ошибке принявшие ее за Сару. Руперт схватил ее за руку и представил ей долговязого молодого человека с улыбающимся интеллигентным лицом, наказав ему позаботиться о кузине.

— Лаури проделала здесь гигантскую работу для «Искупления», — подмигнул Руперт. — Так что будь осторожен. Она как тигрица защищает мою несравненную прозу.

— А я как раз делаю его переложение для телевидения, — сказал Лаури молодой человек, когда Руперт убежал встречать новых гостей. — Меня зовут Джек Бенедикт. Почему я не видел вас раньше?

— Наверное, потому, что я не живу в Лондоне.

Джек отвел ее в укромный уголок и обрушил на нее шквал вопросов относительно того, что она делает и где она это делает, есть ли у нее кто-нибудь, и если нет, то как можно ее увидеть, и притом как можно скорее.

Лаури, смеясь, нарочно отвечала крайне неопределенно и с головой ушла в тот легкомысленный флирт, о котором уже забыла, но который когда-то ей очень нравился. Немало удовольствия было в том, чтобы нести ни к чему не обязывающую околесицу мужчине, который был явным мастером этого искусства и к тому же явно не желал ее никому уступать, что, безусловно, льстило ей еще больше.

Но вскоре Лаури извинилась и хотела было уйти.

— Куда же? — встревожился Джек. — Еще не полночь, так что не исчезайте как Золушка.

— Мне надо подняться наверх посмотреть на дочурку, — успокоила она Джека и засмеялась, видя его удрученную мину.

— Так вы замужем, — театрально вздохнул он.

— Нет, не замужем, — ответила Лаури, вручая ему свой бокал. — Подержите, я ненадолго.

Лаури побежала наверх и прошла через зал к гостевой комнате, где остановилась с Розин. Она спокойно открыла дверь и в растерянности остановилась. Адам Хокридж, импозантный в вечернем костюме, смотрел на спящую дочь, и от выражения его лица у нее глухо бухнуло сердце. Он молча повернулся, почувствовав ее присутствие, и густые темные брови сошлись на переносице. Жестко схватив ее за руку, он вышел вместе с ней из комнаты.

— Как ты можешь оставлять Розин без присмотра? — свистящим шепотом произнес он. — Я видел тебя внизу с этим типом, ты там вовсю развлекалась и думать забыла о дочери!

Лаури сердито выдернула руку.

— На столике возле кроватки микрофон селектора, а в соседней комнате у Доминика приемник, он прибежит за мной, если она проснется. А кроме того, я отлучилась всего на полчаса. Не говоря уже о том, — добавила она, дрожа от гнева, — что это вообще не твое дело!

— Ах, не мое! — Адам схватил ее за локоть и затряс так, что сережки зазвякали у нее, словно колокольчики. — Она и моя дочь, не забывай!

— Если б я могла забыть, — прошипела она. Руки его тут же ослабли и упали, и ярость растаяла на лице.

— Так ты хочешь, чтобы я расплачивался за свою ошибку всю оставшуюся жизнь, — уныло выдавил он.

Глаза Лаури вспыхнули.

— Да вовсе нет. Никакой платы от тебя я не хочу. Никогда.

Они стояли и молча смотрели друг на друга, а в это время из своей комнаты вышел Доминик и застыл как вкопанный. Глаза его загорелись при виде высокой фигуры Адама.

— Адам! Ура! — крикнул он. — А мама боялась, что ты не приедешь.

При виде Доминика взгляд Адама смягчился; он потряс ему руку и шутливо ткнул под ребра.

— Чем это мама кормит тебя? Ты растешь как на дрожжах!

Доминик заулыбался, а затем обеспокоенно нахмурился.

— Я вышел глянуть на Рози. Она так странно шумит по селектору.

Лаури горячо поблагодарила его и поспешила в комнату посмотреть, что там такое, и тут же заулыбалась, услышав тот шум, о котором говорил Доминик. Ее дочурка похрапывала.

Долговязый подросток зажал себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться, когда заглянул в комнату через плечо Лаури. Потом повернулся к Адаму, показал большой палец, мол, все отлично, и удалился. Адам и Лаури, помедлив, двинулись следом за ним. На лестничной площадке Адам устало потер рукой лицо, затем взглянул на Лаури.

— Прости. Я сорвался. Эта история с Розин совсем выбила меня из колеи.

— Не правда, что я уделяю ей мало внимания, — сухо произнесла Лаури.

— Я знаю. — Его губы искривились. — Просто я был вне себя. Я, как только вошел и увидел тебя с этим парнем там внизу, взбесился от ревности, вот и сморозил черт-те что, лишь бы побольнее ударить.

У Лаури расширились глаза.

— Ты ревнуешь?

— А что тут удивительного? — Он скользнул по ней взглядом. — Ты так потрясающе выглядишь, Лаури. Такая стройная, недоступная; я с трудом узнал девочку, которая заливалась румянцем при виде сексапильных трусиков.

Лаури твердо посмотрела на него.

— Нам пора спуститься вниз.

— Минутку. — Адам поймал ее руку. — До того как я сегодня уеду, Лаури, я хотел бы заключить некий договор насчет Розин. Ты можешь ввести любые правила, я безоговорочно буду им подчиняться, клянусь. Но, ради Бога, я не хочу, чтобы она выросла с мыслью, что отцу до нее нет дела.

— Хорошо. — Она отняла свою руку. — Этого не будет. Я что-нибудь придумаю, даю слово. А сейчас нам действительно пора идти. Я обещала Саре помочь с ужином.

Следующие два часа пролетели как в тумане;

Лаури смеялась и флиртовала с Томом Харвеем и терпеливо ждущим Джеком Бенедиктом, разговаривала о Розин с Кэри Сэвидж, которая настойчиво приглашала их с Розин посетить ее до отъезда из Лондона. За ужином Лаури помогала Саре, чтобы никто не был обойден едой и напитками. Занимаясь этим, они смогли поговорить.

— Ты не предупредила, что Адам должен прийти, — с укоризной сказала Лаури.

— Руперт был уверен, что ты взбесишься, а я так думаю, что это отличная идея, — ответила, совершенно не чувствуя себя виноватой, Сара. — Пора заключить мир и зарыть топор в землю.

— Где это, скажи на милость, я его зарою? — прошипела Лаури и тут же с лучезарной улыбкой обернулась к Джеку и предложила ему клубничный мусс.

Адам весь вечер проговорил с Рупертом и Патриком Сэвиджем, но, когда бы Лаури ни глянула в его сторону, она непременно встречала его взгляд и тут же отводила глаза, надеясь в глубине души, что он уедет пораньше и она сможет повеселиться всласть. Хотя зачем врать себе? Если Адам уедет, вечеринка для нее кончится.

Без четверти двенадцать Сара внесла в зал транзистор, а Руперт и Лаури тем временем разносили бокалы с шампанским гостям, собравшимся в ожидании полуночи. Когда Лаури вручила Адаму его бокал, он схватил ее за запястье и удержал около себя, пока все считали последние секунды до боя Биг Бена, возвещающего наступление Нового года. Адам протянул ей свой бокал, и она невольно отпила глоток, затем он поднес бокал к своим губам, осушил его до дна, обнял ее и поцеловал.

— Счастливого Нового года, Лаури, — чуть осипшим голосом проговорил он.

— Счастливого Нового года, Адам, — машинально отозвалась она, глядя ему в глаза; не обращая внимания на толчею целующихся и поздравляющих друг друга людей вокруг, он поставил свой бокал и снова обнял ее, и на этот раз его поцелуй был столь долог, что только аплодисменты и свист восторженной аудитории вернули их на грешную землю.

Раскрасневшуюся Лаури подхватил Руперт, затем Сара, все целовали ее и смеялись, а после Сара кивнула Адаму с многозначительным видом:

— Ну давай. Я здесь управлюсь.

Лаури только успела перехватить грустный взгляд Джека Бенедикта, как Адам повлек ее за собой через весь зал, затем кухню и в сад через заднюю дверь, которую тут же захлопнул, и устремился по хрусткой от мороза траве к каретному сараю, не внимая ее протестам.

— Что ты делаешь? — задыхаясь и спотыкаясь с непривычки на высоких каблуках, спрашивала на бегу Лаури.

— То, что надо было сделать давным-давно, — коротко бросил Адам, бесцеремонно потащил ее по знакомым железным ступенькам в квартиру и открыл дверь.

— Но Розин…

— Доминик скажет Саре, если она проснется. — Адам включил свет, закрыл дверь и указал пальцем на телефон, стоящий на столе. — Если зазвонит, мы в мгновение ока можем снова быть в доме. А пока что… — Он перевел дух и отпустил ее руку. — А пока что я собираюсь в тишине и покое поговорить с тобой, без всяких этих влюбчивых редакторов и телережиссеров.

— Ты уже несколько раз говорил со мной, — без всякого энтузиазма сказала Лаури. — Что еще такого спешного?

— Наши предыдущие встречи были слишком эмоциональны, что мешало практическому решению вопроса, — спокойно возразил Адам. — На мои телефонные расспросы о Розин ты тоже отвечала сквозь зубы, Лаури. Лаури пожала плечами.

— Ты по крайней мере мог предупредить меня, что будешь на празднике сегодня.

— Я не сомневался, что ты не приедешь, если узнаешь.

— Если б я знала, что ты собираешься устроить такое представление, то, разумеется, осталась бы дома! — фыркнула она, скрестив руки на груди.

— Да ничего я не собирался! — в сердцах бросил Адам. — Так уж получилось! — Он нетерпеливо вздохнул. — Послушай, Лаури, мне нужно десять минут. Потом ты свободна. Делай что хочешь. Возвращайся к гостям или куда пожелаешь.

Лаури присела на диван.

— Ну ладно. Выкладывай, что у тебя. Адам, мрачный как туча, маячил перед ней.

— Да что же ты такая злая, скажи мне, ради Бога? После того, что случилось с Розин, и Рождества я думал, ты станешь ко мне помягче.

— Так оно и было, — парировала она, — пока я не увидела тебя сегодня с Розин, а тут еще твои обвинения. Все мои благие намерения словно ветром сдуло!

— Я прошу за это прощения, — стиснув зубы, проговорил он.

— Ладно. Ну так что это за важная новость, ради которой ты утащил меня с праздника?

Адам осторожно присел рядом с ней, словно боясь, что она тут же вскочит и убежит.

— Прежде всего, моя мать считает, что я непременно должен тебе сказать одну вещь. Глаза Лаури сузились.

— Продолжай.

— Если ты помнишь, за недолгое, но незабываемое время наших отношений я был занят по горло делами по управлению компанией в связи с уходом отца. И надо было так случиться, что ты выбрала для своей бомбы именно этот день! Я только что узнал, что отцу осталось недолго жить. Глаза Лаури расширились от ужаса, — Ты что, раньше не знал? Адам покачал головой.

— Никто не знал, кроме матери. А она твердо решила не портить то краткое время, какое им еще оставалось. Папа потом признался, что их долгий, полный блаженной праздности круиз — это лучшая подготовка к уходу на небеса, о какой человек может только мечтать.

На минуту воцарилось молчание, затем Адам кашлянул и продолжал:

— Еще он сказал мне, что брак с достойной женщиной — это именно то, что мне больше всего надо. Но к тому времени, увы, было уже поздно. Надежда на это растворилась в один день вместе с тобой.

— Говори, говори, — презрительно фыркнула Лаури. — Если все было именно так, что же ты набросился на меня, когда я сообщила, что беременна?

— Это была та самая последняя капля, которая переполнила чашу. Я смертельно устал от непомерной работы, а тут папа посвятил меня в эту трагическую тайну. Я был сам не свой от горя, когда ты пришла тогда вечером. — Адам до боли стиснул ее руку. — Гордиться тут, черт побери, нечем, но, когда ты сказала, что беременна, я буквально взорвался и понес невесть что. А когда сообразил, что наделал, и попытался спасти положение, предложив жениться, было уже слишком поздно. Ты ушла в свою раковину, и никакой силой извлечь тебя оттуда уже нельзя было.

— Но ты становился все холоднее и удалялся от меня с той самой минуты вплоть до дня, назначенного для свадьбы, — воскликнула Лаури, повернувшись, чтобы увидеть его лицо. — Почему? Адам с недоумением смотрел на нее.

— О чем ты говоришь? Это ты стала холодной и чужой, Лаури. Ты всем своим видом заставляла меня чувствовать вину. Я же пальцем боялся дотронуться до тебя!

Лаури с недоверием посмотрела на него.

— Ты говоришь правду? Губы Адама скривились.

— Да, Лаури. И раз уж мы заговорили об этом, есть еще одна маленькая деталь, которую, как твердит моя мать, мне надо зарубить себе на носу.

Лаури немного оттаяла.

— Что же это такое? Адам пожал плечами.

— С твоей точки зрения, это, может быть, и абсолютно ни к чему. Но все же лучше тебе выслушать. В тот день, когда я понял наконец, что моя невеста не собирается приехать на бракосочетание, меня вдруг словно током ударило. До того момента я с этим не сталкивался, и до меня просто не доходило, чем же ты все-таки отличаешься от других девушек, которых я знал.

— Ты не делал тайны из того факта, что больше всего тебя привлекает мой девический энтузиазм в постели, — ехидно ввернула Лаури, пытаясь высвободить руку.

Адам сжал ее еще крепче.

— Это, конечно, тоже, — согласился он. — Но различие между тобой и другими было проще простого — я любил тебя.

Лаури ушам своим не верила.

— Повтори-ка еще раз!

— Конечно, — щеки Адама слегка порозовели. — Повторю сколько угодно, раз уж начал. Я понял, что любил тебя, Лаури, и все еще люблю, а если уж поставить все точки над «и», то абсолютно уверен, клянусь, что буду всегда любить тебя. А теперь можешь отправляться на свой праздник. Она задумчиво покачала головой.

— Не уверена, что пойду, но все равно спасибо. Он придвинулся ближе.

— Почему? — спросил он. — Может, когда я все выложил начистоту, ты хоть на капельку изменишь свое отношение ко мне?

Она покачала головой.

— Нет.

Лицо его помрачнело.

— Ни на капельку? Она слабо улыбнулась.

— Адам, я полюбила тебя с первого взгляда. Я боролась с этим как могла, но все было бесполезно… Нет, — оттолкнула она его. — И именно потому, что я тебя безнадежно любила, твоя реакция на мое сообщение так ранила меня.

— И ты разлюбила меня с того самого момента, — проговорил он, бледнея. — И поэтому заставила меня ждать в тот день.

— Нет, не так, — спокойно объясняла она. — На самом деле я тебя настолько сильно любила, что мне невыносима была мысль выйти замуж за человека, который делает это исключительно из чувства долга.

— Но это было не так, — мрачно сказал Адам, глядя в сторону. — Признаюсь, я предложил брак как единственный возможный выход из положения. Но истинная причина моего предложения открылась мне самому только тогда, когда до меня дошло, что ты не придешь. Ни в тот день, ни в какой другой. — Он глубоко вздохнул. — Если твоей целью была месть, Лаури, ты попала прямо в яблочко. Надеюсь, ты насладилась сполна.

— Нет, не насладилась, — быстро возразила Лаури. — Не месть, а ты, ты был мне нужен. Я ни на минуту не переставала хотеть тебя, любить тебя, сколько ни старалась. Когда у меня появилась Розин, это тебя я хотела иметь рядом с собой — не Сару, не Рию или даже папу. Только тебя. Вот почему в моем сердце ничего не изменилось, Адам. Я никогда не переставала любить тебя… Адам заключил ее в свои объятия.

— Это правда? — Глаза его засияли с такой силой, что Лаури зажмурилась. Она молча кивнула, и он склонился к ней и бережно, целомудренно поцеловал.

Но через некоторое время характер поцелуя изменился. Губы Адама стали требовательнее, и Лаури с горячностью отвечала, и вдруг ее пальцы стали развязывать его галстук, а его трудились над молнией ее платья. И тут зазвонил телефон.

— Простите, что помешала, — раздался голос Сары. — Но там наверху юная леди призывает своих родителей.

— Она плачет? — с раскрасневшимся лицом, затаив дыхание, забеспокоилась Лаури.

— Вовсе нет. Судя по всему, ей приспичило поиграть. И хотя я всей душой «за», но у меня гости…

— Мы сейчас будем! — Лаури положила трубку и подмигнула Адаму. — Наша дочь требует нас к себе.

Адам схватил ее и сжал в объятиях, так что чуть не раздавил.

— Я уж и мечтать перестал, что услышу, как ты скажешь «наша дочь». Идем. — И он смущенно улыбнулся и погладил ее по волосам. — Жаль, конечно, что она не потерпела еще немного.

Лаури игриво засмеялась, сбегая по железным ступенькам.

— Итак, поздравляю со званием отца, Адам Хокридж. Вы уверены, что именно этого хотите?

— Абсолютно, — выдохнул он на бегу. — Вообще-то, не так уж я жалею, что нас прервали. Когда ты наконец окажешься в моей постели, я, уж поверь, спать тебе не дам!

— Удачи тебе! — прошептала ему на ухо Лаури, когда они поднимались к дочери. — Розин иногда просыпается по ночам, не забудь.

Адам остановился у входа в комнату для гостей.

— В таком случае придется ходить к ней по очереди — конец матери-одиночке, Лаури Морган. А скоро, — строго добавил он, — Лаури Хокридж, напоминаю тебе.

— Ну, до этого у нас еще дел невпроворот…

— Вот и давай, делай их тут со своей дочерью, — бросила на ходу Сара, поспешно выходя из комнаты. Подмигнув им, она сбежала по лестнице. — Мое благословение, дети, — успела выкрикнуть она через плечо. — Приходите, выпьем еще шампанского, когда наиграетесь с Рози.

Войдя в комнату, Лаури и Адам увидели, что Розин стоит в кроватке и колотит по спинке новым мишкой.

— Мам-мам! — залопотала она, растянув рот до ушей, а затем заметила Адама, кокетливо засмеялась, бросила медвежонка и протянула ручки. Он поднял ее и прижал к груди, перехватив взгляд Лаури поверх ее головки.

— Она узнает меня! — недоверчиво воскликнул он.

— Узнает твое ласковое прикосновение, — подмигнула ему Лаури и подняла брови при виде панического ужаса на его лице. — Что случилось?

— Кажется, полилось через край!

Лаури засмеялась.

— Вот и отлично. Придется тебе начинать с самого начала. Смени ей подгузник.

Покатываясь с хохоту от неуклюжести Адама, она преподала ему урок пеленания, который Розин, извиваясь и брыкая ножками, всячески пыталась превратить в испытание не для слабых, чуя перед собой новичка. С веселой улыбкой она посмотрела на Доминика, сунувшего в дверь кудлатую голову и помахивающего селектором. Тот хитро усмехнулся.

— Я слышу все, что вы здесь говорите. — Он уставился на Адама, бьющегося над непокорной малышкой. — Вот так так, похоже, папаша из тебя еще не очень, а?

Адам посмотрел на Лаури с такой торжествующей улыбкой, что у нее чуть не навернулись слезы на глаза.

— Пока что не очень, твоя правда, — согласился он, — да и, честно говоря, для такой работы я не создан. — Он поднял высоко в воздух свою дочурку и подкинул ее. — А вообще-то, все дело в практике!