Испытание чувств

Глава 13

Жорж сделал шаг вперед и схватил жену за руку.

— Пойдем домой!

Элен попыталась освободиться.

— Надо… Мне надо поговорить с инспектором, — твердила она сквозь слезы. — Мне необходимо сказать ему… сказать ему, что…

Но Жорж не выпустил руку и больно сжал ее.

— Нечего, — сказал он сухо. — Тебе нечего ему сказать.

— Нет, есть… Я…

Она замолкает — может быть, он не хочет, чтобы посторонние услышали, что она хочет сказать инспектору.

— Нечего! — повторяет он. Потом, словно извиняясь за свой тон, говорит уже спокойнее. — Даниель невиновен. Он поклялся в этом, и мы ему верим.

— Да, но он в тюрьме, — возразила Элен.

— Вовсе нет, он не в тюрьме. Он здесь, в префектуре, таком же кабинете, как тот, в котором мы сейчас находимся. Оставь полицейских в покое. Пусть они делают свою работу. То, что ты можешь сказать, только усложнит им дело.

Он сделал ударение на последней фразе, специально вложив в нее двойной смысл. Элен колеблется. Жорж прав. Если она вмешается, то Даниеля, наверное, сразу освободят, но расследование пойдет в другом направлении. Что тогда будет с Жоржем?!

— Ты слышала, что я сказал: с завтрашнего дня его делом займется адвокат. Подозрения, которые на него падают, будет не так трудно развеять. — Он так и не отпустил ее руку, а, говоря, осторожно и настойчиво подталкивал к выходу. — Никогда ничего не говорить полиции! Никогда! Все, что ты можешь сказать, чтобы им помочь, они обязательно оборачивают против тебя. Пусть выкручиваются сами.

— Но это дело касается нашего сына. Ему надо выкручиваться, — сделала Элен последнюю попытку.

— Повторяю тебе — он ничем не рискует.

Элен кинула последний взгляд на дверь, за которой исчез Даниель, и позволила Жоржу вывести себя за порог префектуры. Он по-прежнему не отпускал ее, словно не доверяя или опасаясь, что она вырвется и побежит назад. Он выпустил ее руку только тогда, когда они спустились в подземный паркинг и Жорж открыл дверцу машины.

— По крайней мере, Даниель держится молодцом, — заметил он.

— Это верно, — согласилась Элен. — Правда, он выглядит немного усталым. Круги под глазами. Только бы…

Она не закончила фразу. Слезы подступили к глазам, ей не хватало мужества сформулировать страшную реальность: только бы полицейские не поверили в виновность Даниеля и не добились бы его признания, только бы успел вмешаться адвокат и успел бы освободить мальчика, пока его не приговорили и не засудили. Только бы…

Жорж вел машину нервно, рывками, на большой скорости, словно стараясь поскорее отъехать от префектуры. Конечно, он защищает если не свою жизнь, то свою свободу. Если бы Элен рассказала о своих отношениях с молодым человеком, то расследование приняло бы совсем другой характер. Полицейским не понадобилось бы много времени, чтобы доказать виновность Жоржа. А это будет означать суд, тюрьму. Бедный Жорж! Он, который жил в своем маленьком мире, изолированном от действительности, вдруг оказался в самом центре страшных событий. Как же сильно его чувство, что он решился на убийство?! Элен была потрясена, и как бы не пугало ее произошедшее, ее уважение к мужу выросло, и она даже восхищалась им. Убить любовника жены — поступок. Но тут Элен вспомнила о Даниеле, который сидит в префектуре, о Надин в больнице, и снова испугалась. Испугалась Жоржа. Ведь он полностью зависит от любого слова, которое может сказать жена.

Машина пересекла площадь Согласия, поехала по Елисейским Полям в огнях неоновых реклам. Вот и площадь Этуаль. Неужели Жорж действительно торопится домой, в Шату? В дом, который был его укрытием, где он чувствовал себя в безопасности.

В темноте Элен вновь посмотрела на профиль мужа. На этот раз черты его лица жестки, почти жестоки. Нет, даже в доме за решетками сада и крепкими каменными стенами он не будет в безопасности. Теперь он нигде не будет спокоен. Каждое утро, вставая, он будет спрашивать себя: «Ну что — сегодня?» А вечером засыпая, будет размышлять: «Может быть, завтра?..» Не говоря уже о дамокловом мече, который теперь олицетворяет для него Элен. Малейшая оплошность с ее стороны, болтливость или даже невзначай брошенное слово… Хватит того, что она может заикнуться о своей связи с Филиппом Марвье Симоне. Симоне, которая так не любит Жоржа…

Если, конечно…

Тут ее пронзила мысль, сумасшедшая, невероятная. И все-таки… И мысль, поначалу туманная, развилась, обретая все более ясные очертания. И муж, только что любимый и желанный, превращался в злейшего врага. Как только ей не приходило в голову, что все его поведение — маска, что он искусно имитирует чувства. И в постели он вел себя так странно, так непривычно…

Но нет, почему же… Наоборот… Даже вероятнее всего!

Главное — не поддаться влиянию воображения, надо успокоиться и все обдумать. Но мысль точит Элен изнутри все настойчивее, и она не может сосредоточиться. В голове проносятся аргументы в пользу показавшейся сначала безумной идеи. Они хорошо дополняют друг друга, удобно складываясь в мозаику детской игры. Когда Элен рассматривает появившуюся из квадратиков картинку, ее охватывает ужас. Она закрывает глаза, чтобы прогнать видение.

Итак, предположим…

Предположим, что у Жоржа есть любовница, которой он очень дорожит. Жорж не обладает сильной волей и, можно сказать, что если какой-нибудь женщине удалось привязать его к себе, благодаря сильному характеру, то он в полной ее власти. Вдруг эта женщина ее подруга Симона. Обоюдная антипатия, ими афишируемая, старание избегать друг друга — не меры ли это предосторожности, с одной стороны, чтобы обмануть окружающих, с другой — чтобы избежать возможной в этом случае оплошности. Оба прекрасно знают распорядок дня Элен, и назначать встречи, когда она занята, не составляет для них труда.

У Симоны было много любовных приключений — хорошая практика, чтобы выработать тактику поведения в подобных ситуациях. Да, что ни говори, Симона для Жоржа идеальная любовница.

А теперь предположим… предположим…

Что если они хотят избавиться от Элен. Почему? Ну хотя бы потому, что она вечно путается под ногами. А может, есть и более важные причины. Но об этом позже. Итак, они хотят от нее избавиться.

Симона знакомится с Филиппом Марвье, молодым человеком, очаровательным и обольстительным, настоящим Дон Жуаном, перед которым не может устоять ни одна женщина. Она приглашает его зайти в магазин, надеясь, что он встретится там с Элен, она ему понравится и он попробует обольстить ее. В конце концов все так и происходит. Элен уступила молодому человеку, его шарму, веселости, молодости, жизненной энергии. Она приняла его ухаживания, стала любовницей, начала регулярно с ним встречаться. Симоне было нетрудно вычислить время их свиданий.

Затем демонический план любовников начал приобретать трагический оттенок. В один из дней, когда Элен должна была встретиться с Филиппом, Жорж приходит немого раньше нее и убивает студента. Он проверяет, есть ли в телефонном справочнике имя его жены, и даже подчеркивает его. Он уверен, что полицейские обязательно обратят на это внимание, им не составит труда найти Элен и допросить ее. Очевидно, они предполагали, что Элен, обнаружив труп любовника, начнет метаться, захочет поскорее скрыться, оставит множество отпечатков пальцев и другие следы на месте преступления, и поэтому станет подозреваемой номер один. На всякий случай, если Элен не оставит улик и ее никто не застанет в доме студента, Жорж нанимает частного детектива, который сообщит полиции о существовании любовницы Филиппа Марвье и времени их регулярных встреч…

Ради перестраховки Жорж крадет у Элен машину, а потом возвращает на место, чтобы Элен запомнили в полиции. Он заговаривает о Швейцарии, чтобы усложнить обстановку. Конечно, у полицейских должно создаться впечатление, что она бежит от правосудия.

После ее ареста Симона или Жорж скажут: «В последнее время Элен была какой-то подавленной, угнетенной. Такое впечатление, что у нее были большие неприятности личного характера.» Полицейские тут же сделают вывод, что она убила своего любовника в приступе ревности. Все сходится. Как она не подумала об этом раньше? Конечно, Элен может защищаться, рассказать, как все было на самом деле, обвинить мужа. Показания частного детектива могут обернуться против самого Жоржа.

Если только…

Если только Элен сможет обвинить его… Она может исчезнуть или умереть. Жорж должен убить ее, это точно. Это будет самым естественным, логичным выводом из создавшейся ситуации. Он не может позволить ей говорить. Только что в префектуре ему удалось удержать ее, но где гарантия, что так будет и дальше?

— А что если нам заехать в Сен-Жермен в больницу перед тем, как вернуться домой? — спросил Жорж.

— Ах! — от неожиданности Элен даже подскочила. — Да, конечно.

Поворот на Шату остался справа.

Ему необходимо убить ее для своей же безопасности. И чем скорее, тем лучше. Завтра может быть уже поздно, он должен убить ее сегодня вечером… Убить, чтобы полиция подумала, что это самоубийство. Итак, она свела счеты с жизнью. Не смогла выдержать угрызения совести.

«Вы знаете, инспектор, она казалась совершенно подавленной. Я опасался… что произойдет нечто в этом роде. Я наблюдал за ней, но все-таки не углядел. Выпустил из поля зрения всего-то на мгновение и вот…»

Машина приближалась к Сен-Жермену.

Не упустить его из виду, следить за каждым жестом, быть начеку ежесекундно. И делать вид, что все как всегда, ничего необычного не происходит. Он ни в коем случае не должен догадываться, что она раскрыла его планы.

Больница.

— Позовите, пожалуйста, доктора Лемуре. Его спрашивает месье Кутюрье.

Несколько минут ожидания. Жорж не может устоять на месте и нервными шагами начинает мерить больничный коридор. Вот и доктор. На вид ему лет сорок-сорок пять, у него седые виски, открытое и энергичное лицо человека, привыкшего принимать быстрые и ответственные решения. Элен переживает несколько минут ужасного страха — что он сейчас скажет? К счастью, врач не тянет волынку и сразу приступает к делу.

— Я рад сообщить вам приятную новость — ваша дочь пришла в сознание.

— Вы хотите сказать, что она спасена? — выдохнула Элен.

— Скажем так, у нее появились серьезные шансы выкарабкаться.

У Элен подкосились ноги, она даже прислонилась к стене, чтобы не упасть. «Господи, какое счастье! Можно умереть от счастья, — думала она. — Бывали же случаи, что люди умирали от счастья.» Она совершенно забыла и об угрозе собственной жизни, и о будущих ужасных часах, которые ей предстоит провести вдвоем с мужем.

Надин спасена…

— Доктор, — спросил Жорж, — мы можем ее увидеть?

— Да, для поддержания ее морального состояния, но всего лишь пять минут. Не будем ее утомлять.

Санитар проводил их и молча открыл дверь. Надин одна в палате. Она лежит на железной кровати, покрашенной в зеленый цвет. Лицо такое же бледное, как и подушка под головой. Она не спит. Пытается улыбнуться.

— Мама, па… — шепчет она.

Элен наклонилась и нежно поцеловала дочь.

— Бедная моя девочка, — шепчет она.

Как все мужчины в подобных случаях, Жорж чувствовал себя скованно. Он застыл в неловкой неестественной позе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Хорошо, — ответила Надин слабо. — Только очень устала.

— Ничего, скоро тебе будет лучше.

— Да, доктор сказал.

Никаких личных вопросов! Ни за что! Ни в коем случае! Словно ничего не случилось, не надо заставлять ее объяснять, почему она здесь очутилась, почему пыталась покончить с собой. Пусть это останется ее тайной.

Но остается еще взгляд Надин, взгляд, в котором Элен читала сомнения и вопрос. Она повернулась к Жоржу.

— Неплохо было бы, если бы ты сходил к доктору и узнал, сколько времени она здесь пробудет.

— Но мы можем узнать у него об этом, когда будем уходить, — возразил Жорж.

— И будем бегать по больнице, разыскивая его? А мои каблуки так громко стучат!

Несколько секунд Жорж мялся, не догадываясь, что Элен хочет остаться наедине с дочерью. Конечно, он понимает, какой подвергается опасности, оставляя их вдвоем. А что если у Элен появились подозрения и она хочет поделиться ими с Надин? Нет! Наоборот, он должен решить, что жена хочет попытаться выяснить у Надин, почему их дочь пыталась покончить с собой, а потом все ему расскажет.

— Хорошо, — согласился он и вышел из палаты, закрыв за собой дверь.

Надин напряженно смотрела на мать. Она не сможет обрести покой и чувствовать себя счастливой, пока не получит ответ на мучающие ее вопросы.

— Мама, — обратилась Надин к Элен, — я хотела бы…

Элен резко встала.

— Стой! — воскликнула она. — Я забыла сказать папе…

Но она так неловка, что сумка переворачивается, падает и ее содержимое высыпается на кровать больной.

— Какая я криворукая, — сказала Элен с улыбкой. — Всегда у меня все кувырком. Послушай, дорогая, пока я буду искать отца, собери, пожалуйста, мое барахло.

Барахло! Пудреница, ключи, мелкие монеты, бумажник, водительские права, талоны на метро и… записная книжка в зеленом кожаном переплете…