История одного эльфа

1

Я с трудом вылез из кареты, разминая затекшие от долгого сиденья ноги. Хозяин уже выбрался и стоял, ожидая меня с цепочкой-поводком.

– Готов? – приветствовал он. – Иди сюда!

Дорога утомила меня настолько, что я ответил ему мрачным взглядом, заставившим отступить на шаг и вскинуть руку:

– Но-но! Прекрати!

Я повел плечами, расправляя спину:

– Простите, хозяин. Этого больше не повторится…

Ага, если меня опять не запихнут в какую-нибудь карету на несколько часов! Дело состояло не столько в моем росте (в карете, предназначенной для людей обычного сложения, мне было просто-напросто тесно), сколько в том, что мы, эльфы, вообще не пользуемся каретами. Мужчины и женщины у нас одинаково хорошо ездят верхом, а для тех, кто по возрасту или состоянию здоровья не может сесть в седло, имеются специальные носилки, на которых можно даже прилечь. Неудивительно, что после многочасового сидения в скрюченном виде мне меньше всего хотелось быть послушным.

– Мы уже приехали? – хмуро поинтересовался я.

– Да. – Хозяин повел рукой по сторонам с важным видом. – Познакомься с благословенным Альмраалем, столицей Великой Паннории.

Я задрал голову, озираясь по сторонам. Альмрааль… На эльфийском языке это означает «Серебряный шпиль». И действительно, на крышах соседних домов я заметил тонкие острые шпили, словно вонзающиеся в небо. Несмотря на то что им было много лет – даже на мой, эльфийский взгляд, они выглядели такими… такими близкими, родными и… не знаю, какое слово подобрать, но при взгляде на острия, пронзающие осеннее тусклое небо, куда-то делись злость и досада на неудобную дорогу, и я поймал себя на мысли, что стою и улыбаюсь. Как бы то ни было, Альмрааль мне понравился сразу и решительно. Не то что другие города, в которых довелось побывать.

А постранствовал я за три прошедших года немало. Спешно покинув Найредду, мой новый хозяин нигде не задерживался надолго. В каждом месте мы жили одну-две недели, иногда – месяц. Переезжали из города в город, из страны в страну. Я объездил весь Полуостров, побывал на островах к югу от материка и однажды даже оказался в Ирматуле – правда, проездом. О моих путешествиях по землям людей можно было бы написать целую книгу, если бы не одно «но» – где бы я ни побывал, большую часть времени сидел под замком в доме, снятом хозяином, и выходил оттуда лишь для того, чтобы сразиться на арене. Иногда в день я проводил по три-четыре боя подряд, а в Геронте меня и вовсе поставили в круг, хозяин пообещал десять золотых тому, кто выбьет его невольника оттуда. Приглашались как профессиональные наемники, так и все желающие – клади золотой в кувшин и выходи. Выиграешь – заберешь сосуд со всем содержимым, а проиграешь – оставишь деньги. В тот день я провел восемнадцать боев – и восемнадцать золотых геронтийских монет легло в карман хозяина.

Да, эти три года я только и делал, что либо сражался, либо переезжал на новое место. Проехались мы и по Паннории, выступили в шести городах, прежде чем оказались в столице – в городе, кто бы что ни говорил, построенном эльфами. Ведь Альмрааль был первой столицей нашей страны. Это потом, когда людей стало очень много, эльфы перенесли столицу дальше на север, на территорию нынешнего Золотого Острова Радужного Архипелага. Какое-то время мой народ еще жил в Альмраале вместе с людьми, и многие здания человеческие зодчие возводили под чутким эльфийским руководством, но во времена короля Галаора, отца печально знаменитого короля Торандира Последнего, эльфы ушли отсюда окончательно. Остался только их дух – и старинные здания, все еще сопротивляющиеся атакам времени.

Наша карета остановилась во внутреннем дворе почтовой станции. Я стоял, озираясь по сторонам, и силился как можно больше разглядеть из-за высоких каменных стен. Мой ум настолько погрузился в воспоминания, что хозяин слегка шлепнул цепочкой по боку:

– Наклонись, Данха!

Я со вздохом подчинился. В чужих городах, если приходилось идти по улице, меня часто вели на цепочке, как собаку. К ошейнику, который снимали только перед выступлениями, я привык, но привыкнуть к привязи было намного труднее. Тем горше язвила мысль, что я, эльф, пройду по улицам построенного моими предками города на цепи, как животное.

– Не надо, хозяин! – взмолился я, когда карабин уже готов был защелкнуться. – Только не здесь!

Хозяин нахмурился, но неожиданно владелец почтовой станции пришел мне на помощь:

– Нельзя! Это нельзя! – Он ткнул пальцем в цепочку. – Нарушение закона!

– Какого еще закона? – повернулся к нему хозяин.

– В столице запрещено водить на цепи разумных существ! – ответил человек. – Исключение делается только для осужденных преступников, доставляемых к месту казни. И то все зависит от того, какая нарушителя ждет казнь. Это приказ короля!

– Прошу вас, хозяин. – Я опустился на колени, так, что наши глаза оказались на одном уровне. – Это же Альмрааль! Это город моих предков! Я не убегу!

Вообще-то именно в эльфийском (пусть и бывшем эльфийском!) городе эльфу только и прятаться, но я в самом деле не собирался убегать. Да и куда мне было бежать?

За три года ваш покорный слуга зарекомендовал себя как послушный раб, и хозяин, помедлив, убрал цепочку.

– Что ж, пошли! В самом деле, не стоит привлекать к тебе внимание раньше времени. Но если отстанешь – пеняй на себя!

С этими словами он махнул рукой, наши слуги подхватили вещи и направились к дому, который хозяин заранее снял через доверенных лиц. Он всегда поступал так, не желая тратить время по прибытии и стараясь, чтобы меня видело как можно меньше народа. Впервые за долгое время я шел не на привязи, а почти как свободный (под воротом шерстяной туники ошейник все равно не заметен постороннему глазу!) дышал полной грудью и вертел головой по сторонам. Дом, который хозяин снял для нас, находился в конце соседней улицы, почти у самых остатков крепостной стены, разделявшей Ветхий (собственно эльфийской постройки) и Старый город, появившийся тут во времена первых людей. Расстояние было небольшим – меньше четверти часа пешком, да и то если не спешить, но иногда судьбе хватает и нескольких секунд…

Эту пару я заметил издалека. Вернее, не пару, а троицу. Да попробуй не оглянись на высоченного по сравнению с людьми горного тролля, шагающего по улице со своей неизменной дубиной наперевес. То, что к его поясу был пристегнут меч, казавшийся простым ножиком в огромной волосатой лапе, еще больше усиливало интерес толпы. Люди оборачивались, тыкали пальцами, негромко переговаривались между собой. Горные тролли обитали далеко на севере, но в мире про них знали немного больше, чем про тех же болотных или тем более лесных троллей. Хотя жили они на севере, в горах, довольно часто отдельные представители племени спускались в города, нанимались на работу, не гнушаясь любым заработком – от грабежа на большой дороге до довольно почетной роли телохранителя. Скажу честно – раньше даже на Радужном Архипелаге можно было встретить этих непритязательных работяг.

Любопытство мое было так велико, что я, недолго думая, остановился.

По счастью, мне повезло – народа было немного, так что я почти сразу увидел тех, кого охранял тролль…

Услышал их разговор, и мне чуть не стало дурно.

Они говорили на эльфийском языке!

– Ну сколько можно ходить кругами! – горячим шепотом возмущался молодой альфар и вертел головой так, что я только диву дался, как он не заметил совсем рядом стоявшего меня. – Уже ноги болят!

– Не канючь, – негромким голосом перебил спутник.

Я посмотрел на него – и вытаращил глаза.

Передо мной был эльф. Первый за все эти годы эльф. Юноша намного моложе меня был одет в ярко-синий балахон, какие носят волшебницы Видящие. Отличался он от знакомых мне балахонов только тем, что на талии был перетянут кожаным поясом, на котором висел меч в добротных ножнах, и обрезан до середины икры. Обувью юноше служили мягкие сапожки, в которых одинаково удобно и ходить пешком, и скакать верхом. Голубой плащ, признак волшебницы высокого ранга, соплеменник забросил на спину, стянул капюшон, так что я легко мог разглядеть его лицо.

– И вообще, – продолжал ворчать альфар, – у нас уже вот-вот наступит зима, а мы все никак не вернемся! Столько дорог прошли… Пора бы и отдохнуть! Два года дома не были!

– Еще немного, Норрик. – Эльф склонил голову и потер переносицу. – Мы только проверим кое-что – и все!

– Скорее бы! – мечтательно воскликнул спутник. – Я соскучился!

– Чья бы корова мычала, – усмехнулся эльф в балахоне волшебницы. – Дома ты сразу запросишься в странствия по белу свету.

– Ну да, ну и запрошусь, – тут же запальчиво откликнулся альфар. – Дома все известно, а тут… Просто очень скучно! И ты меня никуда не пускаешь…

Тенью следовавший за мною Горо осторожно подергал меня за пояс, привлекая внимание. Когда я обернулся на своего слугу, тот подбородком указал на спорящую пару и покачал головой – у него было свое понятие о том, как слуга должен разговаривать с господином. Я в ответ только пожал плечами. Меня больше занимал сам эльф. Как же давно я не видел соотечественников! Слух совершенно отвык от певучих звуков раскатистой эльфийской речи.

– Нам точно на эту улицу? – тем временем поинтересовался альфар. – Это я к тому, что если вдруг наш поход окончится неудачей…

– Он должен окончиться удачей, – промолвил эльф в балахоне волшебницы. – Я так вижу!

И по тому, как он произнес это слово, я сразу все понял.

Передо мной был медиум. Один из десятков и сотен медиумов, которых волшебницы Видящие использовали в качестве источников энергии для обрядов. Наша Видящая на горной заставе часто рассказывала о некоторых законах и свойствах магии и сетовала, что с нею не смогли отправить ни одного медиума – тогда, дескать, она бы показывала настоящие чудеса.

В этом месте мои мысли были прерваны самым грубым образом. А именно – волосатой тролльей лапой. Я был уверен, что иду осторожно, насколько это вообще возможно, но тролль каким-то образом угадал мое перемещение и внезапно выбросил вперед лапу, на которую я не наткнулся только чудом.

– Стоять, – спокойно произнес тролль на всеобщем наречии, едином и самом удобном для представителей разных рас. – Не ходить дальше!

– В чем дело, Татва? – Медиум начал оборачиваться.

– Не ходить. Чужой, – лаконично объяснил тролль.

Но тут наши глаза встретились, и я увидел, как молодое лицо эльфа стало расплываться в улыбке столь открытой и даже мальчишеской, что я по сравнению с ним вдруг почувствовал себя старым.

– Норрик, – промолвил он, – ты только посмотри!

– Чего я там не ви… – начал было ворчать альфар, но поднял на меня глаза и присвистнул: – Вот это да! И как он макушкой облака не задевает?

Обычно я спокойно отношусь к тому, что люди прохаживаются относительно моего роста. Но чтобы какой-то альфар осмелился так себя вести! Это было уже слишком. Я протянул руку и подхватил насмешника за грудки.

– Сейчас ты сам проверишь на своей шкуре, легко ли достать до облака! – прошипел я.

– Мама дорогая! – закатил глаза альфар. – Спасите! Убивают! Татва, на помощь!

Тяжелая волосатая лапа легла мне на плечо.

– Убрать руки, – коротко сообщил ее обладатель. – Быстро. А то будет плохо!

– Погодите-погодите. – Медиум бросился между нами. – Не стоит ссориться. Поставьте, пожалуйста, Норрика!

– Мастер Данкор, не надо… – С другой стороны в меня вцепился Горо. Окруженный таким образом, да еще подстегиваемый толпой, привлеченной суматохой, я вынужден был подчиниться.

– Ну он и бешеный! – Оказавшись на твердой почве, Норрик мигом поспешил спрятаться за тролля и стал вещать уже оттуда: – Ты с ним поосторожней, Эльфин! В случае чего колдуй, не сомневайся!

– Это недоразумение, – улыбнулся медиум, – мы можем его разрешить. Правда, мастер Данкор?

Если бы в этот момент я держал в руке меч, я бы его непременно уронил. Себе на ногу, ага.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Эй! Башня сторожевая! – раздалось откуда-то из-за спины тролля. – Обращайся на «вы» к великому магу Эльфину Невозможному!

– Магу? – не поверил я своим ушам. – Это вы, что ли?

Посмотрел на молодого медиума, тот еле сдерживал улыбку.

– Здесь нет никакого колдовства, мастер Данкор, – промолвил новый знакомый голосом, в котором скользили нотки смеха. – Не обращайте внимания на моего спутника. Норрик всегда был… мм… чуть-чуть болтлив!

– «Чуть-чуть» не считается, – немедленно отозвались из-за спины тролля. – Вообще-то у меня масса других достоинств! Так что, если хочешь хвалить, начинай снова!

– Не стоит внимания, – повторил молодой медиум, обращаясь ко мне. – Ваше имя только что назвал ваш спутник. Не так это и сложно для того, кто умеет слушать.

– Горо ошибся, – ответил я. – Во-первых, вам стоило бы называть меня лордом. А во-вторых, Данкора из Дома Дармира больше нет. Есть Данха-и-Нур, гладиатор.

– Данха-и-Нур? – всплеснул руками собеседник. – Я же слышал о вас!

– Вот как? – Признаться, это мне польстило.

– Да, – собеседник смотрел на меня снизу вверх, – я много слышал о вас, когда ездил по Полуострову, но никак не думал, что вы – мой соотечественник! Это такая удача в наших поисках!

– В ваших поисках? – переспросил я. Внимательно следить за разговором мешало волнение толпы. В конце концов я углядел распахнутые двери трактира.

Когда мы впятером ввалились внутрь, там стало очень тесно. Чтобы не мешать людям и говорить без помех, разместились в дальнем углу.

В трактире царил полумрак, и казалось, что глаза эльфа светятся. Он смотрел на меня, как на чудо. Сказать правду, при всей лестности, меня смущало такое внимание. Это на гладиаторской арене я был легендой. Дома прославленный воин оказался бы одним из многих, причем непременно нашлись бы эльфы лучше меня. Я ведь родился простым лордом, даже не высоким.

– Это большая удача, что мы встретили вас, – сказал медиум, когда хозяин сего заведения принес нам по кружке пива. – Мы с Норриком и Татвой уже два года путешествуем по землям людей в поисках тех наших сородичей, которые оказались в рабстве, и выкупаем их по мере сил. Уже почти три сотни эльфов вернулись в родные места.

Я почувствовал, что улыбаюсь против воли. Горячность молодого соплеменника невольно вызывала самые теплые чувства. Тем более что он совершал благое дело.

– Значит, мы одержали победу? – уточнил я. – Темноволосые изгнаны и…

– Да, мы одержали победу, – кивнул собеседник. – Но темноволосые… как бы это сказать… Вы что-нибудь слышали о Золотой Ветви?

– Да, – кивнул я. – Много лет назад я воевал с темноволосыми. Тогда у них был некий Паладайн Золотой Ветви. Но насколько я знаю, это всего лишь детская сказка. Помнится, мама часто рассказывала ее перед сном…

– Это не сказка, а старинная легенда о последнем эльфийском короле, Торандире, прозванном Последним потому, что после него эльфы утратили корону. Его дочь, принцесса Торандирель, полюбила кузнеца по имени Гарбаж из племени орков. Их сын, внук короля, и был той самой Золотой Ветвью. Долгое время эльфы пытались обрести ее, и наконец это свершилось. Ныне нами правит потомок Золотой Ветви, император Хаук аш-Гарбаж.

– Кто-кто?

– Император Хаук Первый, – сказал мальчишка. – Я служу императору и по его приказу уже два года странствую по землям людей, ищу сородичей, попавших в плен, и выкупаю их, давая возможность вернуться на родину. Император выделил нам золото и драгоценные камни из своей сокровищницы. Скажите, кем вы были до того, как попали в плен?

– Никем особенным, – пожал я плечами. – Просто одним из рыцарей Наместника Дейтемира Кораллового.

– И неплохим рыцарем, наверное, – воскликнул мальчишка. – Если судить по тому, что рассказывают о вас!

– Люди склонны преувеличивать, – снова пожал я плечами. – Хотя, надо признать, моя прошлая жизнь была богата событиями.

Всего рассказывать, конечно, не стоило – любовь к леди Ленимирель и ее измена мужу должны были навеки остаться в моем сердце. Вот если бы случилось чудо и она осталась жива и свободна – тогда да, я смог бы предложить ей руку и сердце. Но она и дети пропали без вести… А, да что теперь мечтать!

– Я думаю, вам стоит вернуться на Коралловый Остров, – сказал, помолчав, молодой медиум.

– И зачем? Чтобы служить орку-захватчику? – фыркнул я. – Вы знаете, что он сделал с моим родным Коралловым Островом?

– Примерно то же, что с Сапфировым, Изумрудным, Нефритовым, Янтарным, – начал перечислять собеседник. – Моя родина тоже подверглась нашествию и разорению. Отец и старший брат погибли. Старшая сестра попала в плен. Но я знаю правду о том, кто на самом деле виновен во всех этих бедах, и, когда к власти пришел Хаук аш-Гарбаж, присягнул ему. Правда, я тогда был только учеником, принесла присягу моя наставница, а я лишь последовал за нею. Но потом, когда встал на первую ступень, повторил клятву уже от себя лично. И вы, когда узнаете нашего императора поближе…

– Никогда, – перебил я. – Этого не будет никогда! Уж во всяком случае не раньше, чем мужчина станет магом! То есть я хочу сказать, что это также невозможно, как и…

Спутник этого мальчишки, альфар по имени Норрик, вдруг фыркнул в кружку и о чем-то зашептался с Горо. Эта парочка вообще успела спеться, и на протяжении нашей осторожной беседы с эльфом они вовсю болтали между собой. Ни дать ни взять – встретились старые друзья.

Молодой медиум и тролль одновременно протянули руки и спокойно шлепнули Норрика между лопаток. Тот хрюкнул и нырнул носом в пиво, разбрызгав пену.

– Но-но, так и убить можно! – Его возмущение было адресовано почему-то исключительно троллю. – А кто тогда будет правду про этого типа рассказывать?

– Мне кажется, ты и так болтаешь обо мне на каждом углу, и скоро весь город будет знать, кто я и с чем, как говорится, меня едят, – ровным голосом произнес молодой медиум, прихлебывая пиво. – А я не привык вызывать повышенное внимание к собственной персоне!

– Это потому, что ты весь такой скромный и застенчивый и не понимаешь, что на самом деле – уникум! – запальчиво возразил Норрик. – Татва, да скажи хоть ты ему!

– Хозяин, не кони… уни… Гррр! – внезапно рассердился тролль, и тяжелая волосатая лапа взвилась в воздух, нацеливаясь на ухо альфара…

…которого в том месте уже не было. Проворно нырнув под столик, Норрик заверещал оттуда:

– А-а-а-а! Убивают!.. Спасите, кто может! Ну не знал я, что у тебя совсем никакого образования нету! Даже такое простое слово сказать не можешь!

Протянув лапу, тролль за шиворот вытащил верещащего альфара из-под столика – количество любопытных при этом резко уменьшилось, причем большинство из оставшихся на всякий случай зажмурились, – встряхнул за шиворот и усадил на прежнее место со словами:

– Татва не ученый. Татва – воин.

После чего с таким же непроницаемым выражением лица вылил альфару за шиворот остатки пива.

Посмотрев на молодого эльфа, я заметил, что он не только не возмущен, но и прилагает все усилия, чтобы не расхохотаться. Самое ужасное было в том, что и Горо тоже с трудом сдерживал смех.

– Не обращайте внимания, – все-таки разулыбался мой собеседник, – они вечно подшучивают друг над другом…

– Ага, только Татва сильнее и чаще побеждает, – как ни в чем не бывало встрял Норрик. – Кстати, о великий и ужасный Данха-и-Нур, а известно ли вам, с кем свела вас судьба? Это самый знаменитый маг за всю историю Радужного Архипелага, уникум, – тут альфар сделал паузу и показал троллю язык, – сам придворный маг императора Эльфин Невозможный! Слава о нем простерлась от Жемчужного Острова на западе до…

– Хватит, – перебил Норрика поджавший губы эльф.

– Да пожалуйста, мне же проще, – покладисто пожал плечами тот и повернулся ко мне, хлопая длинными ресницами: – Он всегда перебивает меня на этом месте!

– Потому что я, во-первых, не такой уж уникум и вовсе не единственный мужчина-маг за всю историю эльфийского народа, – довольно резко ответил Эльфин, – во-вторых, я пока еще только ученик и из шести ступеней посвящения стою на третьей, и, наконец, я еще не успел ничем таким прославиться!

– Ага, в одиночку раскрыть целый заговор, спасти задницу императора от больших проблем, остановить толпу разъяренных волшебниц и осушить колодец Меана – это мелочи и ерунда! – фыркнул Норрик. – Не говоря уже о том, кем ты являешься…

Хлоп! – Ладонь молодого эльфа припечатала болтливый рот альфара.

– Мы собрались здесь не ради меня, – спокойно напомнил Эльфин и повернулся ко мне. – Так что вы решили, лорд Данкор? Вы возвращаетесь на Радужный Архипелаг? Вы там очень нужны…

– Императору-захватчику? – покачал я головой. – Нет. Даже если предположить, что эльфам так уж хорошо живется под властью орка, пусть и древнего, знатного рода, для меня на родине места все равно нет. Тем более что я…

Наш разговор прервали самым решительным образом. Дверь в трактир распахнулась, и на пороге в сопровождении двух охранников возник мой хозяин.

– Ты здесь! – всплеснул он руками. – А я-то уже полгорода обыскал, хотел в городскую стражу обращаться!.. Ты помнишь, что ты мне обещал, Данха?

Под удивленными взглядами Эльфина, Норрика и Татвы я встал, перешагнув через лавку, подошел к хозяину, опустился на одно колено и низко склонил голову.

– Простите своего раба, хозяин, – промолвил я. – Я вовсе не хотел никуда сбегать. Просто так получилось, что впервые за долгое время мне встретился соплеменник, и… – я обернулся на замершего Эльфина, – Данха не смог устоять. Простите меня и накажите, если решите, что я виноват.

– Ты заставил меня поволноваться, – шумно выдохнул хозяин и, взяв у одного из охранников цепочку, оттянул ворот моей туники, обнажил ошейник, к которому прикрепил ее. – Вот так. Будем считать, что это и есть твое наказание!

С этими словами он намотал конец цепочки на запястье и слегка дернул, заставляя меня встать и, подобно собаке на привязи, последовать за ним.

Уже на пороге, когда ко мне присоединился покрасневший от смущения Горо, я обернулся на Эльфина и его спутников. Те застыли и глядели во все глаза. Вздохнув, я указал на цепочку, намекая, что не принадлежу себе, после чего последовал за хозяином.

Как ни странно, меня не наказали – и слова не сказали, не то чтобы высечь. Видимо, хозяин счел, что пройтись на глазах у соплеменников на привязи, подобно собаке, уже достаточное наказание для меня. Как бы то ни было, долгое время после этого он ни словом, ни делом не напоминал мне о том, что запомнил этот случай.

2

Гладиаторские бои в Паннории под запретом – формально из-за того, что состязания очень часто оканчиваются смертью или увечьем одного из бойцов. Для желающих подраться существуют турниры и кулачные бои, которые устраиваются во время традиционной Осенней ярмарки. Только в течение этой недели можно свободно устраивать поединки – как правило, в специально отведенных и оборудованных для этого местах. Но мы все равно опоздали на Осеннюю ярмарку, приехали в столицу через полмесяца после ее окончания, в самый первый день Месяца Охотника, второго месяца местной осени.

Однако, как говорится среди людей, если закон нельзя обойти – это неправильный закон. И, несмотря на все королевские указы и уголовную ответственность, предусмотренную за организацию боев, гладиаторы в Паннории все-таки существовали. Правда, сражались они нелегально, поединки проходили поздними вечерами или по ночам и устраивались в заброшенных зданиях либо подвалах частных домов. Наполовину оставленный жителями Ветхий город, в котором чуть ли не каждый третий дом стоял пустым, подходил для этого лучше всего.

Следующим вечером мы вшестером – хозяин, я, два охранника, Горо и наш проводник, – покинули дом и отправились в Ветхий город. Вот-вот должен был прозвучать сигнал к тушению огней и запиранию ворот, но крепостную стену, разделявшую Ветхий и Старый города, во многих местах настолько разрушило время, что проходить можно было свободно.

– Нам сюда. – Проводник указал на проход между двумя домами. В глубине горели огни. – Я пойду вперед!

– Данха, – дождавшись, пока тот уйдет, хозяин взял меня за локоть, – свой первый бой ты должен выиграть!

– Понимаю, – кивнул я, глядя вперед. В отличие от людей я прекрасно все видел.

– Тебя здесь пока никто не знает, все будут ставить против, как на новичка, – продолжал хозяин. – Поэтому покажи себя во всей красе, продай товар!.. Только… хм… не все сразу! Придержи кое-какие свои приемы, не раскрывайся до конца!

– Понимаю, – снова кивнул я. Во всем, что касалось организации и проведения боев, мы с хозяином давно разговаривали почти на равных.

Снаружи дом, стоявший в глубине улицы, казался заброшенным и ветхим, но, стоило спуститься по узкой лестнице в подвалы, мы словно попали в другой мир. Тут все убрали так, чтобы многочисленным зрителям и участникам было удобно.

В отличие от южных городов здесь вместо ямы, куда спускали бойцов, устроили помост, вокруг которого кругом стояли кресла для зрителей. Передние ряды установили чуть ниже помоста, а задние на небольшом возвышении. Совсем у стены зрители уже не сидели, а стояли.

Мы пришли, когда бои начались – издалека я услышал громкие крики, приветствующие победителя только что закончившегося сражения. Оставив меня в небольшой комнатке с помощью Горо надевать доспехи, хозяин ушел, но вернулся очень скоро.

– Ты готов? – поинтересовался с порога. – Публика уже ждет!

– Готов. – Я повел плечами, проверяя, хорошо ли закреплены ремни.

– Ну-ка повернись! – Хозяин осмотрел меня со всех сторон и шлепнул ладонью между лопаток. – Хорош! Иди и победи!

Это для людей помост казался высоким – я запрыгнул на него, лишь чуть-чуть опершись на край левой рукой, и огляделся по сторонам. Четыре факела, закрепленные по углам, освещали бойцов, ряды зрителей тонули в полумраке. Рассмотреть можно было только сидевших у самого помоста, да и то лица многих были скрыты под полумасками. К своему удивлению, я увидел нескольких женщин. Неужели паннорок открыто допускают на подобные мероприятия? В калимшане, Геронте и некоторых других государствах гладиаторские бои – развлечение сугубо для мужчин. А в некоторых странах наказание для женщины-зрительницы достаточно серьезное: если какую-нибудь застанут созерцающей бой, ее могут продать в рабство невзирая на возраст, внешние данные и социальное положение.

Мне пришлось прервать объяснения: на помост взобрался глашатай.

– Сегодня перед вами выступает гость из далекого Калимшана, великолепный Данха-и-Нур! – закричал он, указывая в мою сторону. – Он провел у себя на родине сто двадцать боев и все сто двадцать раз выходил победителем! Его искусству дивились в Восточных Княжествах и в Геронте, на Полуострове и далеко на востоке. Он…

Я не мешал глашатаю расписывать мои подвиги. И пусть почти половина того, что он говорил, было ложью – например, количество проведенных мною боев он существенно уменьшил, поскольку просто не знал всего, – я не обращал на это внимания. Ждал своего первого противника. И перевел дух, когда понял, что против меня вышел человек. За шесть с половиной лет мне с кем только не случалось биться, и я успел узнать, что люди – самые «легкие» противники.

Громкие крики восторга подсказали, что мой «враг» – любимец местной публики. Все в нем – от спокойного трезвого взгляда, которым он окинул мою фигуру, до деталей доспехов и вооружения – изобличало опытного и умелого бойца. Для меня, который последние годы только и делал, что сражался, такое начало было самым лучшим. Развернувшись, я отсалютовал ему мечом. Он ответил на приветствие, и глашатай поспешил убраться с помоста.

Бой начался.

Нет нужды его описывать. Конечно, я победил – не родился еще человек, который мог бы меня одолеть! Нет, бывало и такое, что я проигрывал бой – но только по предварительной договоренности с хозяином. А тот договаривался с каким-нибудь владельцем другого гладиатора, которому очень нужно было, чтобы в активе его бойца была победа. Правда, чтобы не страдал образ непобедимого Данха-и-Нура, Убийцы, мне приходилось в таком случае выступать под другим именем…

В общем, в ту ночь я сошел с помоста победителем. И на следующую ночь тоже. И на третью… и на четвертую… Публика в Альмраале была благодарная, мне нравилось сражаться для этих людей.

Прошло две недели. Жизнь вошла в колею. Днем отдыхал, спал, тренировался и просто проводил время, а вечерами и ночами сражался для публики, проводя иногда по три-четыре боя за ночь. Каждый мой выход приносил хозяину до десяти золотых подковок – такие деньги были в ходу в Паннории – чистого дохода, так что уже через несколько дней мы переехали в другой дом. Он находился в Ветхом городе, у самой крепостной стены, и был намного больше, чем тот, в котором мы жили в первые дни. Здесь в моем распоряжении имелись целых две комнаты, в которых я отдыхал, а также небольшой внутренний дворик, где в любую погоду по нескольку часов проводил, тренируясь. Дом был построен в эльфийском стиле, с высокими узкими стрельчатыми окнами, витыми лестницами и многочисленными галереями, а во внутреннем дворике росло несколько старых корявых деревьев – все, что осталось от парка. Сейчас листва с них почти облетела и шуршала под моими сапогами при каждом шаге.

Сегодня был ветер. Пробравшись сюда, за забор, он гонял опавшую листву между деревьями, а я старался поймать летающие туда-сюда листья и ловким движением остро отточенных лезвий двух мечей разрубить пополам. Ветер, словно нарочно, кружил и кружил рядом, целый ворох опавшей листвы висел в воздухе возле меня, и я, несмотря на то что осенний день выдался довольно прохладным, скоро вспотел, пытаясь непременно поймать и разрубить каждый лист.

Вернувшись с тренировки и умывшись, растянулся на кушетке, подставил спину ловким пальцам рабыни-массажистки. Рабыня была «наша», то есть ее привез с собой хозяин, так же как и лекаря, прислугу, охрану. Он вообще не допускал к делу никого постороннего, опасаясь происков завистников и конкурентов, а также шпионов.

Ловкие сильные пальцы массажистки разминали плечи, и я пребывал в состоянии приятной расслабленности, но, когда порог комнаты переступил хозяин, стряхнул сонное оцепенение и приподнялся на локте:

– Мой господин?

– Ты отдыхаешь, Данха? – Он окинул меня пристальным взглядом.

Я встал, жестом отослал рабыню прочь, дал на себя посмотреть.

– Великолепен! – Хозяин похлопал меня по груди. – Ты просто великолепен, Данха. Второго такого красавца не существует в природе…

– Спасибо. – Я опустил глаза. Мой хозяин видел слишком мало эльфов и просто не знал, что я – вовсе не эталон красоты.

– Оденься. – Он кивнул на штаны и тунику, лежавшие рядом. – К тебе пришли.

– Что? – Уже протянувши руку за одеждой, я застыл как вкопанный. Последний раз такое «пришли» для меня закончилось сменой хозяина, причем произошло сие против воли господина Хашши, у которого меня просто-напросто украли. Отношения с новым хозяином не стали теплыми и почти доверительными – он не упускал случая напомнить мне о моем месте, – но менять его на кого-то третьего я не хотел. Тот, кто вынужден ежедневно рисковать жизнью, играя в смертельные игры с судьбой, больше всего на свете ценит стабильность.

– Да, к тебе пришли, – с постной миной повторил хозяин. – И я не вижу причины отказать в этой встрече. Но должен тебя предупредить – что бы ты ни услышал, ты должен молчать!

– Хозяин, – я справился со штанами и держал тунику в руках, – дозволено ли мне будет узнать, почему я должен так поступить?

– Да потому, что я уже разговаривал с этим… э-э… с посетителем, – процедил он. – И думается, что тебе он скажет совсем не то, что сказал только что мне! Да что я! – Он махнул рукой. – В конце концов, приказываю тебе молчать! Я – твой хозяин!

– Да, хозяин! – Я склонил голову, натягивая тунику. Домашняя туника была с глубоким вырезом, так что ошейник оставался виден. Пояса, как рабу, мне не полагалось, и я кивнул хозяину – мол, готов.

Повторюсь еще раз – дом, в котором мы жили, был выстроен по эльфийскому образцу, поэтому я не удивился тому, что меня привели в залитый светом зал, где у окна стояли два кресла и маленький столик с кувшином вина и вазой, наполненной фруктами. В одном из кресел сидел посетитель, он резко встал, едва ваш покорный слуга вслед за хозяином переступил порог.

Я узнал его сразу – первого за шесть лет увиденного мною эльфа. Узнал еще до того, как рассмотрел его спутника – на сей раз с ним был только горный тролль, смирно стоявший за креслом, как и положено наемнику-телохранителю. Узнал – и остановился, не дойдя нескольких шагов.

– Вот, – хозяин взял меня за локоть и заставил приблизиться, – мой Данха-и-Нур. Вы хотели его видеть? Я предоставил вам такую возможность!

Молодой маг стоял, смотрел на меня и улыбался. И под его открытым взглядом мне вдруг захотелось опустить глаза. Вдруг стало стыдно своего нынешнего положения и того, что я все эти годы не пытался его изменить, смирившись с судьбой.

– Да, – промолвил он, – это он. Сударь, – обратился эльф к моему хозяину, – я хочу сделать вам предложение.

«Вот оно! Будь осторожен!» – Рука хозяина предостерегающе сжала мой локоть прежде, чем сам он вольно расположился в кресле и сделал мне знак встать рядом.

– Я вас слушаю…

– Сударь, – начал молодой маг… как, кстати, его зовут? Помнится, мне его представляли… – Я являюсь подданным Империи Ирч. Шесть лет назад в моей земле закончилась война, в результате которой многие сородичи оказались проданы в рабство. Два года назад император Хаук Первый высочайшим повелением приказал отправиться в земли людей с тем, чтобы выкупить и вернуть на родину всех эльфов, которых еще возможно спасти.

– Спасать сородичей – благое дело, – осторожно промолвил хозяин.

– Исполняя приказ императора, сейчас я хочу сделать вам предложение. – Молодой маг в упор посмотрел мне в лицо. – Я хочу выкупить у вас Данха-и-Нура, известного на моей родине под именем Данкора из Дома Дармира, лорда Кораллового Острова!

Надо же! Он запомнил мои имя и род! А ведь я назвал их мельком…

– И готов предложить вам за его свободу… скажем, двести золотых подков.

Что? Мне показалось или я не ослышался? За меня предлагают выкуп?

– Что вы скажете? – Эльф больше смотрел на меня, чем на моего хозяина.

– Право, не знаю, – пожал хозяин плечами. – Ваше предложение так неожиданно…

– Может быть, вам мало двухсот подков? Как насчет трехсот?

Я не выдержал и охнул. Великая Паннория – довольно сильная страна, и курс золотой подковы по отношению к остальным валютам – один из самых выгодных. Достаточно сказать, что триста золотых подков примерно равны полутора тысячам калимшанских полумесяцев, а некоторые страны западной части материка, как, например, Эвлар и Кришталл, недавно перешли на подковы.

– Что скажешь, Данха-и-Нур? – Хозяин посмотрел на меня снизу вверх. – Хочешь на свободу? Когда такое предлагает сородич, трудно устоять…

Наши взгляды встретились. А еще говорят, что мы, эльфы, непревзойденные мастера интриг! В глазах хозяина я прочел ответ прежде, чем он смог озвучить его вслух. Он не забыл моего «побега» в день приезда и нашел оригинальный способ наказать меня за проявленное своеволие.

– Пожалуй, – промолвил он, не сводя с меня глаз, – я действительно продам тебя… скажем, за тысячу золотых подков!

Свобода! Избавиться от ошейника на горле, от необходимости каждый день рисковать жизнью, перестать чувствовать себя игрушкой в руках судьбы… Но я бросил взгляд на молодого мага – и все мечты умерли. У него вытянулось лицо…

– Это ваша последняя цена? – пробормотал он. – Может быть, за триста пятьдесят…

– Тысяча! Данха-и-Нур стоит слишком дорого!

– Тогда… мм… четыреста?

– Вы готовы повышать? – Хозяин лучился самодовольством. – Значит, он вам нужен!

– Четыреста пятьдесят, – промолвил эльф, не глядя на меня. Да как же его зовут? Вот память!

– Тысяча! И учтите, что мне уже поступило три предложения о его продаже. Последний покупатель согласился с моей ценой. Деньги он должен принести сегодня вечером, на закате. Если сможете достать… скажем, не тысячу, а хотя бы тысячу пятьдесят золотых подков, я готов придержать товар.

Эльф больше не смотрел на меня, но я и так понимал – таких денег у него не было. Или были, и теперь он решал мучительный вопрос: что лучше – выкупить за требуемую сумму одного меня или потратить деньги на спасение нескольких рабов, ведь вряд ли за кого-то еще запросят такие деньжищи?

– Хорошо, – услышал я его голос, такой спокойный и ровный, что трудно было догадаться, какие чувства владеют моим соотечественником. – Вы получите эти деньги… Думаю, что король не откажет в помощи. Значит, до заката?

– Да.

– Хорошо. Тогда до заката! – Эльф поклонился. Посох, до этого прислоненный к спинке кресла, сам, как живой, оказался в его руке, и он, бросив на меня последний взгляд, направился прочь. Тролль затопал следом.

Когда за посетителем закрылась дверь, я наконец вспомнил его имя. Эльфин Невозможный.

– Ну? – нарушил течение моих мыслей хозяин. – Что скажешь, Данха?

– Х… Хозяин, – я едва узнал свой голос, – вы правда хотите меня… продать?

– За тысячу золотых подков? Ха-ха! – Он рассмеялся и залпом опрокинул в себя бокал вина. – Звучит заманчиво, но если учесть, сколько денег ты приносишь мне ежедневно и сколько еще принесешь, продавать тебя – это резать курицу, несущую золотые яйца! Не беспокойся, Данха, – меня покровительственно похлопали по плечу, – я не продам тебя! Никогда! Ни за какие деньги!

Я похолодел. Оказывается, все эти годы в глубине души у меня жила безумная надежда на то, что мне удастся вырваться на свободу.

– На! – Мне в руку сунули бокал с вином. Тот самый бокал, к которому так и не притронулся Эльфин. – Выпей и иди, готовься! У тебя сегодня вечером бой. И еще – мы переезжаем! Здесь оставаться опасно!

С переездом хозяин тянуть не стал – видимо, запасной вариант был приготовлен заранее, так что на очередной бой я отправился уже из нового дома, даже не успев в нем как следует осмотреться.

Опасаясь, что королевские ищейки однажды выйдут на след организаторов боев, устроители оных довольно часто переезжали с места на место, благо пустующих домов в Ветхом городе, равно как и богатых любителей этого развлечения в Старом, хватало. Но на этот раз все было всерьез. Меня опять запихнули в карету и незадолго до заката вывезли за пределы Альмрааля.

В паре верст от предместий на берегу реки стоял замок – загородный дом одного из паннорских лордов. Окошки в карете были зашторены, а на улицы города уже спускался вечер, так что точно запомнить дорогу я не мог. Мелькнули поля и лента реки, прежде чем все заслонила громада замка.

В человеческих замках я еще не бывал, но осматриваться желания не имел. Встреча, происшедшая несколько часов назад, владела всем моим существом. Я раз за разом переживал короткий диалог с Эльфином Невозможным. Наверняка молодой маг уже пришел к воротам нашего дома… не подозревая, что хозяин обманул его.

Как всегда, Горо тащил мои доспехи и оружие и, одевая меня перед выходом, тихо погладил по локтю.

– Не надо так переживать, господин, – промолвил старый друг, когда я поднял на него удивленный взгляд. – И не отчаивайтесь! Все еще будет хорошо, поверьте мне!

– Тебе легко говорить, – вздохнул я. – Ты всю жизнь был рабом…

Эту ночь я мог бы встретить свободным.

Владелец замка не являлся профессиональным устроителем гладиаторских боев, и место сражения оборудовали на скорую руку. Просто огороженная площадка, кое-как присыпанная не совсем чистым песком. Судя по запаху, здесь еще недавно содержались собаки, и для моего носа запах псины ощущался довольно ясно. Как и везде, вокруг стояли кресла для знатных зрителей, а стоячие места на сей раз отсутствовали. В самом деле, какой лорд пустит в свой замок толпу простолюдинов, даже если они заплатят ему за зрелище!

В ожидании своего выхода (зрители собрались отнюдь не ради меня одного), я отдыхал в маленькой каморке, явно прежде служившей местом содержания особенно ценных собак. Со мной был Горо. Помявшись, альфар подошел ко мне, сидевшему на табурете, и осторожно дотронулся до плеча.

– Успокойтесь, господин, – сказал на эльфийском языке. – Вам сейчас надо быть собранным…

– Знаю. – Я прислушался. За стеной шел бой. Слышались тяжелое дыхание, звон оружия, шарканье ног, тонущие в возгласах зрителей. Потом крики взорвались так, что стены дрогнули, и голос глашатая провозгласил:

– Победу снова одержал Маска!

Хлопнула дверь – ко мне заглянул хозяин.

– Ты готов? – с порога спросил он. – Твой выход, Данха!

Я встал:

– Готов.

– Как всегда! – Он прошел в комнату, как обычно, осмотрел меня со всех сторон и хлопнул по спине. – Твой первый противник на сегодня – Маска! Да-да, тот самый, который только что победил! Говорят, он здесь проездом, о нем ничего не известно, действует на свой страх и риск. Так что… сам понимаешь!

Я понимал. Это значило, что хозяин разрешал мне применять приемы по своему усмотрению.

Когда я ступил на неровный, лежащий буграми после предыдущей битвы песок арены, Маска был еще там. Голый по пояс, в меховой набедренной повязке и высоких сапогах, со связанными в хвост темными волосами, он стоял ко мне спиной, держа в двух руках по мечу. Хватило одного взгляда на эти мечи…

Нет, еще раньше, когда увидел его мощную смуглую фигуру, темные, почти черные волосы, татуировки на руках и плечах, даже чуть-чуть пораньше, когда уловил его запах…

Передо мной стоял орк. Единственный во всем мире орк – вернее, полукровка, – которого я меньше всего ждал и больше всего мечтал увидеть. Единственный, кого я когда-то, три долгих года назад, считал своим другом. Но что он тут делает? Это случайность или…

– Встречайте! – крикнул глашатай. – Великолепный Данха-и-Нур против Маски!

Противник развернулся стремительно, как атакующая гадюка, но я был готов. Маска закрывала все его лицо, оставляя только прорези для глаз и дыру для горбатого носа. Широкие ноздри затрепетали, ловя мой запах.

– Ну здравствуй, – негромко сказал я. – Вот мы и встретились…

Это неправда, что встреча с прошлым приносит только счастье. Иногда приходит ненависть. Как и жажда свободы, ненависть никуда не исчезает. Она просто спала, но теперь пробудилась, и я атаковал очертя голову. Передо мной стоял живой орк, а это значило, что моя война еще не окончена. Я буду мстить. За мою сломанную жизнь, за то, что стал рабом, за то, что сегодняшний вечер мог встретить свободным. И во всем этом виноваты орки! Хороший орк – мертвый орк!

Маска встретил мою глефу легко, словно играючи. Два его талгата были опасным оружием. После первых же ударов я с неудовольствием понял, что они слишком тяжелы для меня, так что действовать придется больше ловкостью, чем силой.

Осыпая друг друга ударами, мы закружились по арене, взрывая ногами грязный песок. В какой-то миг наши взгляды встретились – и больше уже не могли расцепиться. Но выражение черных глаз осталось для меня загадкой. Что он делает здесь?

Не знаю, сколько боев провел Маска за последнее время, но я мог с уверенностью сказать – он изменился. Передо мной был совсем другой полукровка, и на сей раз все происходило всерьез. На каждый мой выпад у него находился контрудар. Старый приятель успевал, отбив одно лезвие глефы, остановить и другое, а в промежутках лишь эльфийская скорость спасала меня от увечий. Не раз и не два я еле успевал увернуться, спасая живот и бока от его талгатов.

Обычный бой длится от одной до пяти минут, но тут мне показалось, что миновала вечность, а мы все обменивались ударами, по очереди переходя в наступление, и ни один не мог взять верх.

– Бей его, бей! – время от времени летели нам крики. – Достань его! Давай! Круши! Наддай! Еще!

Кому и кто орал – было не разобрать. Мне казалось, что я слышу голос хозяина – как и все, он переживал за свои деньги. Подстегиваемые этими воплями, мы оба ускорили темп, но безрезультатно.

Полуорк под маской «сдался» первым. Видимо, предыдущие бои дали о себе знать или же ему просто надоело возиться с неуловимым мной, но внезапно полукровка перешел в наступление. Талгаты замелькали в руках с такой скоростью, что мне пришлось отступить.

– Вперед! – На сей раз я не ошибся, это действительно был голос хозяина. – Дерись, трус! Не отступай!

«Не отступай!» Против этой «мельницы» я мог только защищаться, надеясь, что Маске скоро надоест взятый темп. Но пока противник теснил меня к самому краю площадки, и отчаянные вопли зрителей подсказывали, что дальше отступать просто опасно.

Улучив минуту, я рванулся вбок, чтобы уйти из рискованной зоны…

И тяжелый сапог врезался мне в бедро с такой силой, что я впервые в жизни не удержался на ногах.

От слитного вопля дрогнули, казалось, не только стены, но и потолок. Новый пинок заставил кувыркнуться и потерять глефу. Выпрямился я, уже набрав полные горсти грязного песка, чтобы швырнуть его в лицо Маске, но третий удар носком сапога пришелся как раз в челюсть.

Клацнув зубами, я рухнул навзничь, раскинув руки, а подняться не смог – в следующий миг подкованный сапог Маски тяжело опустился мне на левую руку.

Мой крик услышали все. А хруст сломанных костей – я один.

Глядя мне в глаза, полуорк нажал сапогом, крепче вдавливая мою и без того раздробленную кисть в грязный песок арены, а потом молча приставил талгат к моему горлу.

Несколько секунд под крики зрителей мы сверлили друг друга глазами, потом орк, отбросив один из талгатов, подмигнул и сошел наконец с того, что осталось от моей левой руки.

3

– И что мне теперь прикажешь делать? – прошипел хозяин.

Я молчал, прижимая правой рукой к груди тугой лубок, в который личный врач только что забинтовал изуродованную левую кисть. Я молчал, когда меня под руки уводили с арены под крики толпы. Молчал всю дорогу домой. Молчал, когда полусонный лекарь дрожащими от волнения руками кое-как промыл многочисленные ссадины – подковы на сапогах Маски содрали кожу с ладони – и бинтовал, заключив в лубки сломанные кости. Молчал, когда ворвавшийся в мою комнату хозяин со злостью и досадой стал избивать меня плетью.

– Т-ты понимаешь, что произошло? – все еще кипя от злости, промолвил он.

Я кивнул. Хруст ломающейся кости стоял у меня в ушах.

– Ты меня убил! Уничтожил! Ты…

– Осмелюсь сказать, что это – всего-навсего перелом, – подал голос лекарь. – Я совместил кости, наложил шину… Через полмесяца от травмы не останется и следа!

– «Через полмесяца»! – передразнил хозяин. – А что мы будем делать эти полмесяца? С голоду умирать? Ты всех нас подставил под удар! Не мог увернуться?.. Или, – он за волосы притянул мою голову к себе, – не захотел? А? Ты сделал это нарочно?

Я молчал. В стиснутой лубками руке пульсировала боль.

– И что мне теперь прикажешь делать? – повторил хозяин.

– Продайте меня, – разлепил я губы.

– Продать? – Он со смехом оттолкнул мою голову. – Кому? Этому эльфу, твоему сородичу? Ну уж нет! Не на того напали! – и, обернувшись к дверям, крикнул: – Взять его!

Охранники переступили порог. В прежние времена я мог бы раскидать их одной левой, но сейчас, когда мне было больно даже пошевелить локтем, не стал сопротивляться. Меня взяли под руки и потащили прочь.

Вот так я оказался в подвале того самого дома, в который мой хозяин перебрался, скрываясь от желающего выкупить меня сородича. Вопреки ожиданию подвал был чистый и сухой, хотя и холодный – все-таки давно стояла осень, и погода часто портилась. Мне устроили постель, поставили возле лежанки табурет, принесли ведро для отправления нужды и оставили одного.

Потянулось время. День-деньской я лежал на постели, уставясь на крошечное окошко-отдушину под потолком и прислушиваясь к эху далеких звуков. За три дня болезни хозяин ни разу не переступил порога подвала. Лишь лекарь заходил ко мне дважды в день, осматривал забинтованную руку, приносил еду и уверял, что выздоровление не за горами. Я ему не верил. Туго перетянутые пальцы практически утратили чувствительность, в ладони все еще пульсировала боль, а на третий день под мышкой и на локте вспухли два желвака. Когда я показал их лекарю, тот слегка переменился в лице, но ответил преувеличенно-бодро:

– Это означает, что процесс выздоровления вступил в… э-э… решительную стадию. Твой организм, Данха, борется. И это – признаки борьбы.

– Понятно, – сказал я и, когда врачеватель уже направился к выходу, окликнул его: – Пожалуйста, нельзя ли сделать так, чтобы ко мне разрешили прийти Горо?

– Не велено, – откликнулся лекарь. – Хозяин запретил!

И в замке заскрежетал ключ.

Утром четвертого дня я проснулся весь разбитый. Рука онемела до локтя, на бледной коже проступили какие-то красные полоски. Меня трясло, как в лихорадке, кружилась голова, в горле пересохло, хотелось пить. Я понял, что заболел, хотя эльфы не подвержены многим заболеваниям.

Надо ли говорить, что в тот день лекарь ко мне так и не пришел! И вообще никто не пришел. Забытый всеми, я лежал в холодном подвале и ждал, слушая отголоски далеких звуков. Там, наверху, ходили и разговаривали люди, переносили и иногда роняли какие-то вещи. Там кипела жизнь, но обо мне так ни разу и не вспомнили за весь долгий день. День, который закончился тишиной. Такой полной тишиной, что мне не хотелось никого звать, чтобы не нарушать ее. А зачем, когда и так все ясно! Меня бросили, оставили на произвол судьбы.

К вечеру второго дня я провалился в горячечное забытье. Меня кидало то в жар, то в холод. Стены кружились перед глазами, пол и потолок то исчезали, то наваливались на меня всей тяжестью. Наверное, я даже бредил, потому что в один прекрасный момент услышал голоса. Кто-то звал меня по имени. Кто-то, стоящий за стеной…

– Данкор… Где ты?

– Здесь. Я в подвале…

– За этой дверью? Погоди, я сейчас…

Дверь внезапно дрогнула, и я очнулся. В подвале царила кромешная тьма – даже слабый свет из отдушины не разгонял мрак, а словно подчеркивал его. Ненадолго даже показалось, что я ослеп – все исчезло, остались только звуки, доносящиеся снаружи.

– Ого! Заперто! – жизнерадостно воскликнул смутно знакомый голос. – Эй! Все сюда! Тут заперто!

Послышались шаги. Дверь дрогнула еще раз.

– Ломайте! – распорядился незнакомый мужской голос.

Дверь подпрыгнула в пазах от мощного удара и вылетела, провалившись внутрь вместе с какой-то тушей, которая рухнула на нее сверху. Коридор был освещен факелами. Мне не составило бы труда рассмотреть, кто это, но перед глазами все плыло, и я смог только увидеть три тени, кинувшиеся ко мне.

– Нет! – воскликнул я, почувствовав, как по моему телу шарят чужие руки. – Отпустите меня!

– Живой! – весело воскликнули сразу два смутно знакомых голоса. – Скорее! Давайте…

– Нет! – Я рванулся изо всех сил. – Отпустите меня! Не хочу!

Отмахнувшись правой рукой, попал кому-то в челюсть – звонко и зло клацнули зубы.

– Ни фига себе! Дерется! – воскликнул тот самый незнакомец. – Вот псих! Слушай, ваши что, все такие?

– Нет, – промолвил еще один незнакомый голос, и мне на голову легла плотная ткань. – Раньше я думал, что один такой…

Я отчаянно сопротивлялся, но меня в шесть или восемь рук под чьи-то слезливые причитания: «Осторожно! Я умоляю вас, господа, осторожно!» – замотали с головой в какую-то плотную ткань, прикрутили руки к бокам, после чего подняли и потащили.

Здесь силы совершенно оставили меня, и остатка пути я не помню.

Наверное, ненадолго меня покинуло сознание, потому что пришел в себя, только когда ткань с лица сорвали и в глаза ударил яркий свет. Я зажмурился, закрываясь здоровой рукой.

– Очнулся? – деловым тоном поинтересовался смутно знакомый мужской голос, и мне на плечо легла рука.

– Драться больше не будешь? – спросил второй.

– Ну нет, – фыркнул кто-то знакомый. – Он еще только начал!

– Господин, – голос Горо я не смог бы спутать ни с каким другим, – все хорошо, господин! Все кончилось! Вы в порядке?

– Кажется, да, – с трудом разлепились тяжелые веки.

Я полулежал на какой-то кушетке, еще закутанный до половины в чей-то теплый меховой плащ, а вокруг толпились люди, эльфы и альфары. Почему-то я не удивился, увидев сияющих, как медные тазы, Горо и Норрика – болтливого спутника Эльфина Невозможного, над плечом которого возвышался горный тролль – вот кто выбил дверь, запоздало сообразил я. Незнакомый эльф одних со мной лет присел рядом, его рука лежала на моем плече. Рядом с альфарами обнаружились два молодых человека. У одного из них, рыжеволосого и зеленоглазого, на левой скуле расцветал синяк. Еще один мужчина, лет, наверное, пятидесяти, невысокий толстяк с заметной сединой в волосах, стоял в стороне.

– Ну и кулаки у тебя! – весело сказал рыжеволосый. – Думал, без зубов останусь!

– А что произошло? – спросил я, переводя взгляд с одного лица на другое. – И где я?

– Сначала я хочу узнать, что случилось! – Властный голос, раздавшийся у входа, заставил всех подпрыгнуть, а рыжеволосый парень поспешил спрятаться за широкие спины остальных, но был безжалостно вытолкнут вперед.

К нам решительным шагом подошел человек. В его рыжих волосах была заметна седина, но выглядел он довольно молодо – на вид не больше сорока лет, хотя наверняка мог оказаться гораздо старше. Эдакий вечный мальчишка, который и в шестьдесят, и в семьдесят сохраняет юношеские стать и энергию.

– Ваше величество! – Полуседой толстяк поспешил поклониться.

– Отец! Дядя! – хором приветствовали вошедшего два молодых человека.

– Кей! – вскочил сидевший рядом со мной незнакомый эльф. – Ты представляешь, у нас все получилось! Все было так, как сказал альфар! Эти сволочи заперли его в подвале и свалили, как последние козлы! Мы поспели вовремя!

– Кто это? – шепотом поинтересовался я у Горо.

– Его величество, король Кейтор Первый Паннорский, – вылез вперед Норрик, который физически не мог долго молчать. – А мы у него во дворце!

Опираясь на плечо Горо, я собрал силы, кое-как встал и поклонился, стараясь двигаться так, чтобы от резких движений не кружилась голова.

– Я… благодарю вас, ваше величество, за…

– Потом, – отмахнулся король и шагнул к молодым людям. – Это что еще за самодеятельность? Даральд, ну Карадора я понимаю – у него шило в одном месте, да и речь шла о его сородиче, но ты-то! – Он несильно ткнул кулаком в покаянно насупленный лоб рыжеволосого парня с синяком. – Наследник престола, принц крови – и самолично лазить по притонам!.. Весь в меня! Иди, поцелую! И вы, принц Гайворон, здесь! – Это относилось ко второму молодому человеку. – Какая преданность венценосному кузену! С ума сойти! Только что скажет ваш отец, когда узнает, где проводит время будущий герцог Паннорский? И вы пошли на такое дело без меня! Как вам не стыдно?

Принц и его кузен что-то забормотали в свое оправдание, но в их опущенных долу глазах и самом тоне голосов не было и намека на раскаяние.

– Ваше величество, – подал голос седоголовый толстяк, – это не королевское дело – ловить преступников!

– Веймар, еще одна нотация в присутствии посторонних – уволю на фиг! – погрозил пальцем король. – Забыл, как мы с тобой двадцать пять лет тому назад…

Пока шла эта перепалка, я прилагал отчаянные усилия, чтобы удержаться на ногах. Король и два принца! А я съездил по физиономии наследнику престола! Ой, Покровители… Что же теперь будет?

– Господин? – Голос Горо долетел откуда-то издалека. – Что с вами? Вам плохо?

Я покачнулся, и кто-то тут же подставил мне плечо.

– Он теряет сознание!.. Держите его! Вот так, кладите!.. Господин, что с вами? Откройте глаза… Эй, позовите кто-нибудь врача!.. Беги за отцом, Гайворон! Живо!

Голоса становились все тише и тише, пока наконец не пропали совсем, растворившись в вязкой темноте забытья.

Открыл глаза от резкого запаха, который мог бы, наверное, поднять и мертвого. В голове еще шумело, но во всем теле ощущалась легкость. Спина чувствовала мягкие прохладные простыни. Чья-то рука осторожно приподняла мою голову.

– Вот, выпейте это, – мягко произнес незнакомый мужской голос.

Моих губ коснулся край чашки, и я, приподнявшись, сделал глоток. Крепкий травяной настой потек в горло. Закашлявшись и очнувшись окончательно, открыл глаза.

Я лежал на устланной шкурами широкой постели, которая была установлена в просторной комнате, обставленной с претензией на роскошь. Шторы на двух высоких стрельчатых окнах были раздвинуты и впускали в комнату осенний неяркий свет.

Надо мной склонилось лицо совершенно седого человека в темной одежде. На тонких губах играла мягкая улыбка. От всего его существа исходили волны покоя и уверенности – и несомненной магической силы.

– Вот так, – приговаривал он на чистом эльфийском языке, помогая мне прихлебывать настой. – Вот хорошо… Это должно вам помочь немного поддержать силы.

Только после того, как чашка опустела, мне позволили прилечь обратно. Человек пристроился на краю постели и осторожно провел тонкими прохладными пальцами по моим вискам.

– Позвольте представиться, – произнес, не дав мне раскрыть рта. – Мое имя – лорд Даральд Паннорский, принц крови и по совместительству – придворный врач короля Кейтора. Вы находитесь в королевском дворце, поскольку сейчас не в том состоянии, чтобы вас можно было транспортировать.

– Что со мной? – прошептал я, не узнавая своего голоса – настолько сиплым и слабым он оказался.

– Обычная инфекционная лихорадка, – спокойно промолвил лорд Даральд. – Как вы себя чувствуете?

– Рука… болит, – со вздохом признался я. – А пальцев совсем не чувствую. Словно их у меня нет.

– Понятно, – сухо промолвил лорд-врач, дотронувшись до моей руки. – Так больно?

Я тихо зашипел сквозь зубы:

– Немного… терпимо.

– А вот так?

На сей раз я изо всех сил стиснул зубы, но мое перекошенное лицо, очевидно, было достаточно красноречивым.

– Я – врач, а не прекрасная дама, лорд Данкор, – спокойно улыбнулся целитель. – Меня можете не стесняться… Итак, вот тут больно?

Я смог только кивнуть.

Еще некоторое время продолжался осмотр, лицо лорда Даральда мрачнело все больше и больше. Наконец он уложил мою многострадальную левую руку на одеяло, и я бросил на нее осторожный взгляд. Лубки, в которые она была заключена все это время, сняли, кисть выглядела ужасно. Рука распухла, побелела и лежала как неживая. На коже предплечья проступили красные полосы, похожие на кровеносные сосуды. Ссадины на ладони там, где подкованные сапоги содрали с нее кожу, воспалились, но, как ни странно, боли я уже почти не чувствовал. Лорд Даральд поймал мой взгляд и осторожно прикрыл кисть краем одеяла.

Стук двери заставил меня открыть глаза. На пороге замер подросток – по виду самый обычный юный эльф, разве что с темными волосами и почти черными глазами полукровки. Сказать по правде, я порядком удивился его появлению – мне почему-то подумалось, что эльфы не могут просто так разгуливать по королевскому дворцу.

– Папа, – увеличивая мое удивление, позвал подросток, – там пришел мастер Эльфин Невозможный. Что ему передать?

Лорд Даральд вздохнул и встал.

– Я сам ему все скажу. А ты посиди пока с нашим пациентом, Кэллегор.

С этими словами он уступил свое место юному полукровке и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

– Здравствуйте. – Подросток уселся на край постели и пожал мне здоровую, правую руку. – Меня зовут Кэллегор Аметистовый.

– Вы… э-э…

– Да, – он слегка смутился, – я наследник Наместника Аметистового. Лорд Даральд, который вас осматривал, мой настоящий отец. У меня нашли способности к целительной магии, так что я немного помогаю отцу и сестре. У меня целых три сестры! – внезапно похвалился он. – Две – дочери лорда Даральда, и еще одну родила мама от моего отчима. А брат только один. Его зовут Гайворон, он младше меня на четыре года и является наследником титула герцога Паннорского… Как вы себя чувствуете?

Переход был таким неожиданным, что я ответил честно:

– Плохо.

– Ничего. Вы скоро поправитесь! Мой отец и не таких вытаскивал почти с того света!

За дверями раздавались приглушенные голоса. Я невольно обратился в слух, но сквозь стену мог услышать только неясный гул. Кэллегор поймал мой тревожный взгляд и, улыбнувшись, слегка повел рукой в сторону двери. Та приоткрылась совсем чуть-чуть – как раз настолько, чтобы я с моим острым слухом мог подслушать, о чем говорят в коридоре.

– Неужели это окончательный диагноз? – послышался как раз в эту минуту голос мастера Эльфина. – И ничего нельзя сделать?

– Коллега… Вы разрешите называть мне вас так? – Негромкий голос принадлежал лорду Даральду.

– Почту за честь…

– А вы скромны… Итак, я – врач, а не земное воплощение Девы Леснички[10]. И отнюдь не всемогущ, как бы меня ни расписывал его величество! Рука сильно повреждена. Налицо заражение крови и начавшийся некроз, отягощенный лихорадкой. Еще несколько дней – и делать что-либо будет поздно. Конечно, он чистокровный эльф и станет дольше сопротивляться заразе, но… время упущено! Теперь я вижу выход только в операции.

– Но это… невозможно! Он потеряет руку…

– Он ее уже потерял. А если мы промедлим, потеряет и жизнь, как бы жестоко это ни звучало!

– Но я не…

– Операцию я проведу сам. А уже от вас, коллега, будет зависеть, чтобы у него не появилась болезнь. Иначе все мои труды пойдут насмарку.

Дальше можно было не слушать. Я закрыл глаза, чтобы отгородиться от окружающего мира и Кэллегора, который все еще держал меня за здоровую руку. Болезнь эльфов, которую иногда называют просто скукой, – это внезапная потеря интереса к жизни. Она неизлечима и может поразить любого – мужчину и женщину, старика и ребенка. Если она проявилась, насколько я знаю, лечение невозможно. И если ее признаки появятся у меня…

– Не отчаивайтесь, – услышал я голос Кэллегора. – У моей матери тоже была болезнь. Отец ее вылечил, и она до сих пор жива. И с вами все будет хорошо!

Подросток больше ничего не успел сказать – в комнату вошли лорд Даральд и Эльфин.

– Вы все слышали. – Это был не вопрос, а констатация факта. Я молча кивнул, Кэллегор потупился. – Что ж, тогда не стоит ходить вокруг да около. – Лорд Даральд прошел к моей постели и встал надо мной. – Лорд Данкор, ваше состояние я расцениваю как тяжелое. Чтобы спасти вам жизнь, придется отнять руку!

– Нет, – вырвалось у меня.

– Речь идет о спасении жизни, – спокойно перебил лорд-врач. – Не знаю, кто вас лечил, но он сделал все, чтобы вы стали калекой. Омертвение тканей, заражение крови… Будь вы человеком, я бы всерьез опасался за вашу жизнь. Но, на ваше счастье, вы – эльф. Да и я кое-что смыслю в целительной магии. Руку вам уже ничто не спасет, но вы останетесь в живых.

– Вы не понимаете, – воскликнул я. – Для меня потеря руки – это… Я воин! Я умею только воевать… Что я буду делать? Кому буду нужен без руки?

– Кому-нибудь, – отрезал лорд Даральд и отвернулся от меня, давая понять, что все, что я еще имею желание ему высказать, его не интересует. – Кэллегор, немедленно отправляйся ко мне домой и передай делле Хельге, что случай тяжелый, и я задержусь до вечера. И заодно привези деллу Исмираль. Пусть захватит мои инструменты. Она знает какие… Делла Исмираль – моя старшая дочь, – соизволил он сообщить, причем скорее Эльфину, чем мне. – Она единственная из детей… моих человеческих детей, я хочу сказать… унаследовала мои способности. Ее целительный дар настолько силен, что я даже собираюсь отправить девочку на стажировку в Храм Леснички. Благодаря ее присутствию пациент ничего не почувствует.

– Погодите, – попытался я привлечь к себе внимание, когда Кэллегор ушел, – а согласие пациента никто не спрашивает? Речь идет о моей руке!

– Речь, милорд, – Эльфин присел рядом, – идет о вашей жизни. Вы прошли через рабство и лучше кого бы то ни было должны понимать: что бы ни случилось, надо жить дальше! Жить и надеяться…

Он еще что-то говорил – я практически не слушал, глядел в окно, где по серому осеннему небу плыли темные дождевые облака. День выдался пасмурный, серый, на душе у меня стоял такой же сумрак.

От размышлений меня отвлекло появление девушки с холодными глазами. Молча пройдя в комнату, она отдала лорду Даральду саквояж с инструментами и присела у изголовья моей постели, положив руку мне на лоб.

– Здравствуйте, – спокойно сказала на чистом эльфийском языке. – Мое имя – делла Исмираль. Я буду вашей сиделкой в первое время. Расслабьтесь. Сейчас вы уснете и ничего не почувствуете!

Я хотел было возразить, что невозможно не почувствовать, как тебе отрезают руку, но в этот самый миг глаза мои сами собой закрылись, и я словно провалился в темноту без чувств и сновидений.

4

Проснулся от звучания негромких голосов над головой. Во всем теле была слабость, во рту пересохло, не оставалось сил открыть глаза.

– Операция только что закончилась, лорд Веймар. – Это сказал женский голос. Кажется, он принадлежал той самой девушке с холодными глазами, дочери лорда Даральда.

– Если он не в состоянии меня выслушать, я зайду попозже, – ответил смутно знакомый мужской голос. – Известите меня, когда больной проснется…

– Он проснулся, – негромко произнес я, не открывая глаз.

– Что? – Рядом зашуршали женские юбки, прохладная рука легла на лоб, и я открыл глаза. Девушка с холодными глазами склонялась надо мной, трогала мои виски прохладными пальцами, что-то беззвучно шептала одними губами, и я в самом деле чувствовал себя немного лучше. Во всяком случае, тошнота прошла.

– Он в порядке? – из-за спины сиделки послышался мужской голос.

– Да, лорд Веймар, – кивнула девушка. – Думаю, что да.

– В таком случае, оставьте нас ненадолго одних. Хотя бы сходите и передайте вашему отцу, что его пациент пришел в себя.

– Да, лорд Веймар. – Девушка коротко кивнула и направилась к двери. – Но если что, сразу зовите меня!

– Добрый вечер. – В кресло возле моей постели уселся тот самый наполовину седой толстячок, которого я уже видел в ночь, когда меня привезли во дворец. Пристроив на коленях тонкую папку, он внимательно посмотрел мне в глаза. – Разрешите представиться – лорд Веймар делль Тирс, глава Департамента внутренней и внешней безопасности. Ваше дело было отдано под особый контроль, его величество король Кейтор лично поручил его мне.

– Благодарю вас, – прошептал я, шаря глазами по комнате. Стемнело, и у изголовья и на каминной полке зажгли свечи. Но меня интересовали не они, а стакан с водой – пить хотелось ужасно, а попросить я почему-то стеснялся. И еще – моя левая рука была до локтя закрыта полотном, и я боялся посмотреть, что там… э-э… осталось. Попытался пошевелить пальцами – и конечно, у меня ничего не получилось.

– Вам, наверное, интересно, как вы тут оказались? – деловым тоном поинтересовался лорд Веймар и открыл папку. – Благодарите ваших соплеменников. Мастеру Эльфину удалось заинтересовать его величество вашей судьбой, и, когда стало известно, что удивительного эльфа… мм… спрятали, он объявил вас в розыск, приказал обыскать весь Альмрааль сверху донизу. Ваш хозяин испугался и решил бежать, бросив вас на произвол судьбы в пустом запертом доме. Ваш слуга, Горо, ухитрился привлечь внимание городской стражи на воротах, благодаря чему бывшего хозяина арестовали. Поскольку он не является подданным Великой Паннории, мы были вынуждены ограничиться конфискацией имущества и высылкой из страны. Имущество, согласно закону, передали в казну, а поскольку это – вы, то…

– Отныне Данха-и-Нур – собственность Великой Паннории? – Я отвлекся от поисков стакана с водой.

– Отныне вы свободны. – Лорд Веймар порылся в папке и протянул мне исписанный лист гербовой бумаги. – Благодаря лорду Карадору Аметистовому у нас уже шесть лет идет на широкую ногу освобождение ваших сородичей. Вот здесь, – он хлопнул по стопке листов, – ваше «дело». Желаете ознакомиться?

– Сожалею, – я подержал лист, исписанный мелким почерком, и вернул его обратно, – но я не умею читать на человеческом языке.

– Тогда я распоряжусь, чтобы для вас документы перевели на эльфийский, – промолвил лорд Веймар и встал, захлопнув папку. – Поправляйтесь!

С этими словами он вышел, а ко мне бросились лорд Даральд и его дочь, захлопотали вокруг в четыре руки, наконец-то дали воды, но, видимо, что-то подмешали в нее, потому что я провалился в сон, едва сделав последний глоток.

Второй раз проснулся ночью, оттого что, неловко повернувшись во сне, шевельнул левой рукой. Боль стрельнула в плечо, и я невольно вскрикнул. Надо мной тут же склонилось незнакомое девичье лицо. Несмотря на темноту (горела одна-единственная свеча), я узнал соотечественницу. Видимо, она сменила деллу Исмираль возле моей постели. Девушка ахнула, всплеснула руками:

– Милорд? Как вы себя чувствуете? Позвать кого-нибудь?

– Кто ты? – спросил я, силясь в темноте понять, кого мне так напоминает эта девушка.

– Ленирель, милорд…

– Ленимирель? – не поверил я своим ушам.

– Нет-нет, вы, наверное, бредите. – Эльфийка попыталась дотронуться ладошкой до моего лба.

Но было поздно. Сжав две ее руки в одной своей правой ладони, я заговорил. Все, что копилось в моей душе эти годы, сейчас выплескивалось наружу. То ли у меня действительно начался жар, то ли сказалось напряжение последних дней, но я высказал этой девушке все. Все те слова любви и нежности, которые так и не сказал моей Ленимирель, все свои чувства, которые так долго не находили выхода. Я вспоминал наши встречи, в том числе и ту, самую последнюю, на рабском торгу в Ирматуле. Говорил и говорил, не замечая, как меняется лицо невольной слушательницы, и, выговорившись, опять провалился в сон.

А когда проснулся, чувствовал себя гораздо сильнее и бодрее. Надо мной склонилось лицо Эльфина. И его выражение ясно говорило о том, что, пока я спал, произошло что-то важное.

– Доброе утро, милорд, – приветствовал он меня мягким негромким голосом. – Как вы себя чувствуете?

– Не знаю как, – честно признался я. В теле уже не ощущалось той слабости, которая была прежде, но рисковать и проверять, смогу ли я встать на ноги, что-то не хотелось. Лежать, в конце концов, было так приятно!

– Вы что-нибудь помните?

Я вздохнул:

– Все.

– И то, что наговорили моей сестре?

– А что… Вы все знаете? – похолодел я.

– Да, – потупился молодой маг. – Она рассказала мне все. Но я готов поклясться, что ни одно из услышанных мною слов не выйдет за пределы этих стен. Мне не раз уже случалось быть поверенным чужих тайн. Возвращающиеся на родину бывшие рабы несли в душе много такого, о чем не скажешь родным и друзьям. Они рассказывали все это мне… Не беспокойтесь, я сумею сохранить и вашу тайну. Но вынужден задать вам один важный вопрос. Что вы намерены теперь делать?

Как мне ни было плохо, я рассмеялся:

– А что я смогу делать? Я всю жизнь воевал. Я мечтал о военной карьере с тех пор, как себя помню. Я воин… то есть до недавнего времени был воином. Теперь моя жизнь рухнула. Что мне делать? Я сам хотел задать вам этот вопрос!

– В таком случае… не согласитесь ли вы вернуться на Радужный Архипелаг?

– Зачем? Кому я там буду нужен? Я умею только воевать…

– Война давно кончилась. Настала пора строить мирную жизнь, растить детей… любить, если уж на то пошло. Меня самого дома ждет невеста. Вы должны возродить Дом Дармира. И потом, на Коралловом Острове я знаю одного маленького мальчика, которому вы наверняка понадобитесь.

– Мальчика? – не поверил я своим ушам.

– Да. – Эльфин вдруг взглянул на меня как-то странно. – В разгар войны, шесть лет назад, одной из Видящих было видение о том, что род Дейтемира Кораллового прервался. Лорда убили, его младший брат и старший сын попали в плен и были казнены. Тогда все горевали о том, что пресеклась одна из древних родовых ветвей. Уже в конце войны стало известно, что в Ирматуле удалось выкупить буквально в самый последний момент дочь и младшего сына Наместника Кораллового, Эльдирель и Данемира. Я тогда подумал, что Видящие ошиблись, но после того, что сказали вы, склонен верить в то, что они были правы, и у Дейтемира Кораллового был только один сын. А юный…

– Данемир? – Я почувствовал, что у меня опять закружилась голова. Тот мальчик на помосте рядом с Ленимирель! – Он спасся?

– Да, лорд Тиндар Жемчужный выкупил его через подставных лиц вместе с сестрой. К сожалению, его мать не смогли купить – нужно было спасать детей. Лорд и леди Жемчужные успели помочь многим, жаль, что не всем.

– Данемир, – повторил я, глядя в расписной потолок.

– Два года назад мальчику грозила серьезная опасность, – продолжал Эльфин. – Если бы не самоотверженность моей невесты и преданность орков, он бы погиб. Сейчас он и его сестра остались совсем одни. Нет в живых даже опекунши, которая, кстати, и хотела его убить, чтобы проложить дорогу к высшей власти для своего сына. Так что теперь в поместье-столице Кораллового Острова двое сирот, которым очень нужен взрослый наставник, любящий и преданный. Наставник, который смог бы заменить детям отца.

Я поскорее опустил веки, чтобы молодой эльф не видел выражения моих глаз, но поднял их почти сразу, когда мастер Эльфин провозгласил:

– К вам тут посетитель. Желаете принять?

Посетитель возник в дверях и остановился на пороге, какой-то обветренный, даже вроде как постаревший, в человеческой одежде, которая сделала его еще меньше похожим на орка. Но те же самые черные глаза, подмигнувшие мне несколько дней назад из-под маски, внимательно смотрели в лицо.

– Ухарь? – Я приподнялся на локтях.

– Данха! – с видимым облегчением выдавил полуорк и бросился ко мне.

Мы обнялись – я из осторожности действовал только одной рукой.

– Ухарь. – Глаза не отрывались от полукровки. – Как ты меня нашел?

– Долгая история, – отмахнулся приятель. – Когда ты так внезапно исчез из Найредды, господин Хашша решил, что ты сбежал. Но я был уверен: стряслась беда. И отправился тебя искать. К счастью, имя Данха-и-Нура уже стало широко известно, и мне быстро удалось напасть на след. Но тебя так часто перевозили с места на место, что догнать удалось только здесь. Я поклялся, что вытащу тебя, и в конце концов все получилось… Прости!

– За что? – Я из-за его плеча посмотрел на Эльфина Невозможного, который тактично отошел к дверям. – Ты не виноват в том, что произошло!

– Но это из-за меня ты стал калекой! – воскликнул Ухарь и коснулся моей культи. – Я… немного не рассчитал силу. Но мне очень хотелось, чтобы ты перестал сражаться хотя бы на несколько дней!

– Почему?

– Боялся, что тебя убьют или покалечат, – совершенно серьезно ответил полуорк. – И спасать тебя будет поздно. Тогда я решил – пусть это лучше будет дело моих рук, чем чьих-то посторонних!

– Спасибо, – сорвалось с моих губ. – Благодаря тебе я теперь никогда не смогу сражаться!

Полуорк скрипнул зубами и отодвинулся, отводя глаза.

– Что ж, – услышал я его голос, – зато теперь ты свободен. Так или иначе, я вытащил тебя из этого болота. Прощай и прости! Ты был мне другом…

С этими словами товарищ встал и направился к дверям. Я молча смотрел ему вслед. Мне хотелось окликнуть полуорка, сказать, что не сержусь, что свобода стоит искалеченной руки, но я почему-то молчал.

Несколько дней спустя мне удалось встать на ноги и покинуть комнатку, которую мне выделили.

В тот день за мной пришел Эльфин. Его сестра, леди Ленирель, которая с некоторых пор полностью заменила деллу Исмираль, помогла одеться и соорудила для моей левой руки перевязь. Лорд Даральд отрезал только кисть и сохранил все остальное, хотя людям с такой раной, как правило, во избежание заражения крови отнимали руку до локтя, а то и по плечо. Вместе с молодым магом пришли альфары Норрик и Горо, оба сияющие и счастливые. Но их радость показалась мне чрезмерной. Как-никак отныне я был калекой. Что делать дальше? Как жить? На эти вопросы пока не было ответа.

– Идемте, лорд Данкор. – Эльфин с улыбкой распахнул передо мной двери. – Вас желает видеть его величество король Кейтор.

«Тот самый рыжеволосый вечный мальчишка, чьим имуществом я отныне являюсь», – вспомнил я, следуя за своим проводником. Скажу откровенно: мне бы такое положение дел подошло больше всего – я за прошедшее время настолько отвык принимать решения, что был готов назвать своим хозяином любого, будь то человек, эльф или даже орк. Лишь бы избавили от мыслей о том, как жить дальше.

Мы прошли по королевскому дворцу, попадавшиеся навстречу люди не обращали на нашу компанию лишнего внимания. Такое впечатление, что здесь на каждом шагу встречались эльфы! Эльфин шагал впереди, я с Горо – за ним, а леди Ленирель и Норрик немного отстали.

Молодой маг провел нас в просторную комнату, там, развалившись в креслах, сидели трое – сам король Кейтор, лорд-врач Даральд Паннорский и эльф. Тот самый незнакомый эльф, которого я впервые увидел ночью, когда меня привезли сюда. Четвертым был лорд Веймар, скромно стоявший в отдалении.

– О, вы уже готовы! – Эльф вскочил при нашем появлении. – Выглядите прекрасно! А, что скажешь, Дар?

Лорд Даральд тоже встал и подошел ко мне. Взял за правую руку, внимательно заглянул в глаза, пощупал пульс и кивнул:

– Да, Карадор, он здоров. Во всяком случае, я сделал все, что в моих силах. Теперь дело за тобой!

Меня от души хлопнули по плечу, и я, решив, что от меня ждут решительных действий, сделал шаг и преклонил колено перед сидевшим в кресле королем:

– Мой господин…

Вокруг меня зазвучал смех. Громче всех смеялся король, размахивая кубком и обрызгивая вином все и вся.

– Каро, – воскликнул он, отхохотавшись, – тебя назвали Шутником, но некоторые сородичи дадут тебе сто очков форы!.. Или у них у всех поголовно не все в порядке с чувством юмора!.. Веймар, – король, запрокинув голову, посмотрел на лорда делль Тирс, – надо что-то сделать с нашим законодательством, иначе меня скоро в рабовладельцы запишут! Они все говорят одно и то же! Встаньте и выпейте с нами! – Это уже относилось ко мне. – Вам что, ничего не объяснили? Веймар, как это понимать?

– Я заходил к лорду Данкору сразу после операции, – поджал губы толстяк, – но, видимо…

– Видимо, тебе пора в отпуск, – перебил его величество и сам потянулся наполнить кубок по новой. – Сразу после операции! Ты бы еще во время оной такие вещи сообщал! Он же был не в себе и просто ничего не понял!.. Вы свободны, – сказал мне король. – Так что вставайте и пейте!

Перед моим носом оказался кубок с вином. Наполненный лично королем.

– Сейчас вас заберет лорд Карадор Аметистовый для реабилитации, – продолжил монарх. – Он со всеми вашими занимается. Пристраивает их к делу, а некоторым помогает вернуться домой. Сам-то назад не спешит и вообще собирается принять гражданство Паннории… Да помогите ему кто-нибудь подняться!

– Спасибо, ваше величество, – медленно выпрямился я.

– Только потолок не поцарапайте макушкой, – пробормотал король и фыркнул.

Вокруг опять засмеялись, и я решил не обращать на сей факт внимания. В конце концов, я привык к тому, что мой рост заслуживает особого внимания и часто служит предметом шуток. Лорд Веймар торжественно вручил папку с моим «делом» – сверху лежал указ о том, что Данкор из Дома Дармира, лорд Кораллового Острова, объявлен свободным и волен распоряжаться своей судьбой по собственному усмотрению. Когда Карадор громко зачитал документ, все опять выпили, уже за него, а через несколько минут мы, эльфы и альфары, покинули королевский дворец и отправились в эльфийское посольство, где я должен был жить еще некоторое время до окончательного выздоровления.

– Вы не беспокойтесь, лорд Данкор, – заговорил Карадор, когда все спустились с крыльца к оседланным лошадям. – С начала войны вы далеко не первый эльф, которому мы с Кейтором помогаем. Леди Ленирель, например, три месяца назад вытащил из борделя именно я! – Он кивнул девушке, которая как раз проворно вскочила в седло своего коня и пристроилась в кавалькаде рядом с Эльфином и Норриком. – Ездил, понимаете, по провинции, решил расслабиться и поразвлечься, ну хозяин сего заведения и предложил мне… мм… экзотику. Представляете? Мне, эльфу – эльфийку!

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Кстати, вам помочь… подсадить?

– Спасибо, не стоит. – Взявшись правой рукой за переднюю луку седла, затем вставил в стремя правую же ногу и, подтянувшись, взобрался на коня. – Простите… – Я неловко устроился в седле. Неловко – в первую очередь потому, что повод коня держал Горо, ехавший с другой стороны на муле, и руки мои оказались свободны. – Но его величество назвал вас… Карадором Аметистовым?

– Ну да, – открыто улыбнулся юноша, первым трогаясь с места, – я – бывший наследник Наместника Аметистового. Только меня изгнали.

– Вот как? – спросил я, поскольку собеседник явно ждал вопроса. – А почему это случилось?

– Интриги, борьба за власть… Все как всегда! – отмахнулся лорд Карадор. – Я – сын старшего брата Наместника Калливара, но мой отец погиб, не дождавшись венца Наместников, я долгое время считался наследником, ибо супругу моего дяди похитили, и он сразу не мог ее разыскать. Она умерла, оставив ему дочь, мою кузину Каллирель. Ее, кстати, нашел и вернул на Остров лорд Даральд Паннорский. Она в него влюбилась, родила ему Кэллегора, а он сбежал. Дядя долго его искал, чтобы женить на Каллирель, это означало, что я перестану быть наследником, ведь тогда, по законам Архипелага, венец ушел бы к лорду Даральду, как мужу дочери Наместника. По счастью для меня, Дар уже был женат на человеческой женщине. Тогда, кстати, я и познакомился с Кейтором, в то время еще принцем.

– И из-за этого…

– Нет, все случилось намного позже, – отмахнулся Карадор. – Мы вернулись на Остров без Даральда, Каллирель очень скоро выскочила замуж за нужного ее отцу лорда и родила дочь. Я воспрял духом – дочь дочери не может наследовать власть, а Кэллегор – полукровка, да еще и со способностями к магии. Совет Наместников ни за что бы не допустил к власти детей Каллирель, и венец все равно стал бы моим. Но тут началась последняя война с темноволосыми… ну та самая, вы знаете… Когда орки подошли к границам Аметистового Острова, они выслали парламентеров – мол, склонитесь перед Золотой Ветвью добровольно, или мы вас атакуем. Муж Каллирели тут же нацепил доспехи, помчался на войну и погиб, причем довольно нелепо – убили его лошадь, она упала, и лорд сломал при падении шею. Дядя стал готовить второе ополчение, и тут я заявил, что не стану сражаться против Золотой Ветви. Готов признать своим императором орка, только бы не губить сородичей. Ведь к тому времени уже были захвачены Коралловый, Янтарный, Сапфировый и Изумрудный Острова, война подступила к границам Нефритового, Рубинового и Бирюзового… Судьба Радужного Архипелага висела на волоске, и я считал, что мы должны покориться. Вот тогда-то меня и изгнали.

– Да?

– Официально это называлось: «Возглавить операцию по спасению наследника Наместника», то есть эвакуировать Кэллегора в безопасное место, в Паннорию, к его отцу-человеку. А неофициально – вышибли под зад коленом, обозвали трусом и орочьей подстилкой и запретили появляться на территории Аметистового Острова. Даже указ где-то валяется. – Карадор цыкнул и сплюнул сквозь зубы на дорогу. – Я честно собирался исполнить свой долг – Кэллегор мне нравится, да и побывать в Паннории хотелось… Но на самой границе с Ничейной Землей на нас напали – отряд орков вместе с людьми и гоблинами. Половину перебили, а остальных захватили. Но тут нам повезло в первый раз – нас не разделили, а оставили всех вместе и вместе же погнали в Ирматул, на рабский рынок.

Я вспомнил свое собственное путешествие в столицу работорговли и содрогнулся. Карадор вспоминал о случившемся с легкостью, как о большом приключении.

– Меня выставили на торги первым, – продолжал юноша. – Ступив на помост, я заорал во все горло, что являюсь эльфийским лордом и близким другом принца Кейтора Паннорского, что со мной вместе в плен попал его родственник – Кэллегор, сын Даральда, двоюродного дяди Кейтора, так что тут я не соврал! Заорал, что это международный скандал и все такое… Я сам не помню точно, что кричал с перепугу, но тут мне повезло второй раз – мимо проходили орки…

– Орки? – Я не поверил своим ушам.

– Угу. Вы знаете, что князю Ирматульскому служат орки? Уже более сотни лет там существует орочья диаспора. Вот я и попался на глаза кое-кому из орочьей сотни. Меня тут же сняли с помоста и доставили к князю Терезию Ирматульскому. Он заставил меня повторить рассказ и послал гонца в Паннорию – дескать, знают ли в Альмраале Карадора по прозвищу Шутник и его племянника Кэллегора, сына принца Даральда. Лорд Даральд сам приехал за нами и доставил всех в Альмрааль. Оказывается, Кейтор уже несколько лет как стал королем – его старший брат, король Клеймон Третий, отрекся от престола в его пользу после скандала с королевой. Она приревновала короля к собственной дочери от первого брака и совершила покушение. Девушка умерла сразу, короля Клеймона Даральду еле-еле удалось вытащить с того света, но он остался инвалидом.

Я посмотрел на обрубок своей руки.

– Король Клеймон прикован к постели, – объяснил Карадор, проследив за моим взглядом. – Он пытался закрыть собой девушку, королева ударила его в спину и повредила позвоночник. Лорд Даральд вернул подвижность его рукам, но ходить король Клей не сможет уже никогда. Королеву казнили, несмотря на то что у нее остались три дочери-принцессы. Ее бы помиловали, но главным обвинителем выступал лорд Веймар делль Тирс, у которого, оказывается, на супругу монарха давным-давно было собрано огро-омное досье… Короче, я рассказал все Кейтору, он вошел в мое положение и предоставил политическое убежище. Вот уже шесть лет, как я неофициально возглавляю посольство в Великой Паннории. Мы с Кеем по мере сил выкупаем всех эльфов, которых продали в Паннорию. Некоторые с помощью Эльфина вернулись домой, другие пока еще живут здесь. Думаю принять гражданство Паннории, жениться и осесть в этой стране навсегда – дорога-то на родной Остров для меня закрыта!

– А вы хотели бы вернуться? – осторожно поинтересовался я.

– Очень хотел бы, – вздохнул Карадор. – Эльфин советует подать прошение на имя императора – дескать, пусть прикажет Наместнику Калливару разрешить мне вернуться. Да только я не уверен, что императору есть дело до единственного отдельно взятого эльфа! Так что пусть все остается как есть!

За разговором незаметно доехали до эльфийского посольства.

Перед нами оказался небольшой замок, стоящий в центре густого тенистого парка, где вековые деревья вытянулись вровень с крышами. Замок был полон народа – одних только женщин и девушек в нем жило более полусотни, – и почти все высыпали на двор или на парадную лестницу, чтобы встретить меня. Особенно восторгались женщины – две сразу вцепились мне в локти, буквально повисли на вашем покорном слуге с видом победительниц и совершенно не замечали того, что у меня нет руки. Еще две атаковали Карадора, чему он ни капельки не сопротивлялся. Среди эльфов я увидел и нескольких женщин-альфаров, которые энергично приветствовали Горо. Слуге с большим трудом удалось отбиться от соплеменниц и занять место подле меня.

Жизнь в замке кипела повсюду – от подвалов до чердака. Часть эльфов и альфаров собирались в ближайшее время отправиться домой, на Радужный Архипелаг, вместе с Эльфином Невозможным, но некоторые желали остаться тут надолго. В основном это были женщины, потерявшие в войну всех своих близких и не желающие возвращаться на пепелище.

Замок был переполнен – достаточно сказать, что многие девушки и почти все дети и подростки жили в комнатах по двое-трое, а большинство альфар и вовсе ночевали под лестницами, – но для меня Карадор нашел небольшую комнатку на первом этаже. Она оказалась возле выхода в парк, в котором я сразу полюбил гулять. Компанию в этих прогулках мне составлял только Горо.

Сам парк был небольшим – всего шагов тридцать – сорок от забора до окаймляющей замок гравийной дорожки, – но в нем вместе с дубами, липами, тополями и буками высадили деревья волшебного Белого Леса, так что изнутри парк был намного больше, чем могло показаться. Пока я болел, началась зима, но среди деревьев, благодаря магии Белого Леса, почти не виднелось снега, на многих кустах набухали почки, а кое-где под кронами мелькали белые, желтые и голубые первоцветы. Тропинок как таковых имелось очень мало, и я чаще ходил напрямик. Так можно было блуждать по парку целый день и всякий раз выходить на новое место.

Не желая попадаться кому бы то ни было на глаза – в первую очередь из-за соболезнующих взглядов, которые кидали на висящую на перевязи культю, я нарочно старался забраться в такие уголки, что потом сам не раз терялся, отыскивая дорогу назад. И вот, во время одной из прогулок, пробираясь вдоль ограды через густые заросли, увидел за кустами какое-то нежно-золотое пятно. Это могли быть только распущенные девичьи косы, а слабый дрожащий шепот подсказывал, что их обладательница не одна.

– Ух ты, – послышался восторженный мальчишеский голос, явно принадлежавший Норрику, потому что второй альфар стоял рядом со мной и стремительно заливался краской, – какие они красивые… Можно потрогать?

Там, видимо, кивнули, потому что некоторое время были слышны только вздохи.

– Это чудо, – благоговейным тоном промолвил Норрик, и я, не готовый услышать от этого болтуна и балагура таких речей, невольно придвинулся ближе, чтобы посмотреть, что или кто заставил его так перемениться. – Ты это… ну… не заплетай их больше, ладно?

Стараясь двигаться как можно осторожнее, я подобрался достаточно близко, чтобы узнать в спутнице Норрика леди Ленирель, сестру Эльфина. Девушка сидела на камне, распустив свои длинные волосы почти до земли, а Норрик стоял рядом на коленях и гладил их рукой. И выражение лица у него было такое, что я ущипнул себя здоровой рукой.

– Почему я не должна их заплетать? – промолвила девушка.

– Потому что… – Норрик вдруг взял пряди ее волос в ладони и уронил в них лицо, – они как солнечные лучи, как лепестки цветов, как осенние паутинки на ветру, как вино, как родниковая вода, текущая между пальцев… как… как… ну… дотронешься, и словно мама поцеловала…

– Нет! – вскрикнула Ленирель и попыталась вскочить, но забыла, что ее волосы в руках у альфара, и только встрепенулась, как раненая лань. – Ты сам не знаешь, кому ты это говоришь! Ты не должен мне этого говорить!

– Почему? – Норрик так и остался стоять на коленях, но теперь я видел его убитое и в то же время словно светящееся изнутри лицо в профиль.

– Ты сам не знаешь, что со мной было, что пришлось пережить… и сколько мужчин прошли через меня, – с горькой улыбкой шепотом закончила Ленирель.

– А ты не знаешь, через что пришлось пройти мне. – Альфар по-прежнему стоял перед эльфийкой на коленях. – Если бы не твой брат, меня бы давно либо повесили как грабителя, либо расстреляли из луков как дезертира. Тебя сделали рабыней, а я родился рабом. Но если все время оглядываться назад, никогда никуда не придешь. Пожалуйста, не уходи!

Ленирель, сделавшая было шаг прочь, остановилась. Девушка стояла ко мне спиной, длинные волосы закрывали ее почти до колен, Норрик подполз, обнял сзади ее ноги, зарылся лицом в ее волосы.

– Не отталкивай меня, – глухо пробормотал он. – Ты мне очень нравишься. Я – альфар, я намного ниже тебя по происхождению, да и по росту тоже… Но если бы ты хоть на минуточку, хоть один раз… я бы умер счастливым!

Они стояли неподвижно так долго, что я уже успел несколько раз обругать себя за праздное любопытство и решил уйти, чтобы не мешаться, но в момент, когда я сделал первый шаг, Ленирель обернулась, и мне на миг стали видны слезинки в уголках ее глаз.

– Ты тоже хочешь умереть? – прошептала она дрожащим голосом.

– Умереть в одиночестве, потому что никогда больше не встречу такой девушки, как ты! – воскликнул Норрик, вскакивая.

– Но я же… я…

– Это все в прошлом. – Он крепко взял ее за руки. – А в будущем…

– Ты уверен, что оно будет?

– Конечно! – Альфар усмехнулся своей обычной веселой ухмылкой и вдруг притянул Ленирель к себе, встав на цыпочки, чтобы хоть сравняться с нею ростом. – Я всегда в этом уверен! А ты?

Эльфийка не ответила, и я понял почему. Опустив глаза, попятился, чтобы не мешать этим двоим целоваться.

Горо следовал за мной по пятам и вздохнул с облегчением, когда мы отошли на безопасное расстояние. У моего слуги были совершенно малиновые уши, да и на щеках цвели яркие пятна, словно это его я застукал с поличным и успел примерно отругать. Но я молчал, уставившись на ближайший кусты.

– Какие будут приказания, мой господин? – через некоторое время нарушил молчание слуга.

Приказание вырвалось у меня прежде, чем я успел сообразить, чего прошу. У Горо округлились глаза.

– Меч? – прошептал он, не веря своим ушам. – Вы просите, господин, чтобы я принес вам меч?

– Да, – ответил я, не отводя взгляда от куста. – Норрик прав – все в прошлом. А будущее непременно будет. И я хочу быть к нему готовым.

С тех пор я не просто бродил по парку. Облюбовал небольшую полянку и упражнялся там до изнеможения, до дрожи в плечах и руке, снова учась сражаться. Всю жизнь, кроме раннего детства, я сражался двумя руками – или, как мастер Теор, двумя мечами или полутора-, а то и двуручным мечом. Теперь мне требовалось переучиваться, вспоминать или изобретать новую технику фехтования для одной руки. Первые попытки выходили неловкими, какими-то детскими, но постепенно я приспособился и даже понял, что мог бы достичь особого мастерства, если бы удалось чем-то занять культю. Например, как-то приспособить к ней щит.

– Великолепно!

Я даже вздрогнул, не ожидая столь лестного отзыва. Тем более от Норрика. Скажу правду – увлекся и полностью забыл, где нахожусь. Сегодня мне едва ли не впервые больше не мешала моя культя, и фехтование опять стало приносить удовольствие.

– Я тебя повсюду ищу, – как ни в чем не бывало заявил этот прохвост, подходя ближе. – Хорошо, Горо раскололся – выдал, где ты торчишь в последние дни. Привыкаешь?

– Привыкаю, – осторожно ответил я, сверху вниз глядя на альфара. Тот никого не называл на «вы» и с титулованием, даже Эльфина. Единственным исключением был, кажется, король, хотя сам не слышал и ручаться не могу.

– Это хорошо. – Меня по-приятельски похлопали по локтю – выше этот мальчишка просто не доставал. – Я за тобой!

– В чем дело?

– Да так. – Он дернул плечом. – Тебя Эльфин ищет. Нужен ты ему. Пошли?

– Пошли. – Я сунул меч в ножны на боку.

– Ого! – Норрик даже забежал с той стороны, чтобы все лучше видеть. – Ловко у тебя получается!

– Я весь день тренировался, – не удержался ваш покорный слуга от похвалы. – Знаешь, как трудно все делать одной рукой? Не пробовал? И не надо! Приходится задействовать вот это!

Я поднял культю, которой только что прижал к боку свою перевязь, чтобы всунуть меч в ножны.

– Молодец! – воскликнул Норрик. – Жалею, что не поспорил…

– Ты о чем?

– Ну надо было с Карадором поспорить, долго ли ты пробудешь таким… ну… сам понимаешь… Ходил тут как в воду опущенный! Долго ли выдержишь и как скоро возьмешься за ум?

Сказать откровенно, мне было легко болтать с Норриком, особенно после того, как он сам невольно способствовал тому, чтобы я, по его словам, «взялся за ум».

Мы прошли к парадным дверям замка, и я увидел, что кроме Эльфина там еще находится и лорд Карадор, а слуги держат под уздцы нескольких лошадей. Эльфин и Карадор уже сидели в седлах, ждали только нас с Норриком.

– Мы куда-то едем? – догадался я.

– Конечно! И уже опаздываем, – ответил Карадор.

– Ты, прохвост! – напустился я на Норрика. – Не мог предупредить? Я бы хоть переоделся!

Сказать по правде, с одеждой у меня, самого высокого эльфа в Паннорской диаспоре, были большие проблемы. Если тунику я еще худо-бедно носил свою старую, ту самую, с низким вырезом горловины, приспособленным для того, чтобы всем был виден ошейник, который с меня, слава Покровителям, сняли еще перед операцией, то штаны, куртку и сапоги долго не могли найти. В конце концов для меня подобрали все это из человеческой одежды, а именно – выдали запасную форму кого-то из королевских гвардейцев, которые тоже не отличались маленьким ростом. Одежда была старая, и рядом с Карадором и Эльфином я смотрелся не слишком презентабельно. Ни дать ни взять старый, битый жизнью наемник, который временно оказался не у дел.

– Это совершенно лишнее, – отрезал Карадор. – Кроме того, мы действительно опаздываем. А король ждать не любит.

Король? Нас хочет видеть король? Но зачем? Почти полтора месяца с тех пор, как переступил порог этого замка, я не видел короля Кейтора и вообще никого из людей. Даже лорд-врач Даральд Паннорский не приезжал к нам, оставив жить своей жизнью.

Мы и правда спешили – пронеслись по улицам Ветхого города, даже не осмотревшись как следует. Впрочем, Эльфин и Карадор наверняка успели налюбоваться на красоты Альмрааля раньше и научились не замечать их, но я совсем другое дело. Я только успел дать себе слово, что в один прекрасный день не спеша проеду или пройдусь по этим улицам, а наш небольшой отряд уже въехал на территорию дворца. Выскочивший вперед Норрик помчался докладывать о прибытии, и, когда мы поднялись по широким ступеням парадного крыльца, нас уже ждали.

– Вы вооружены? – Эльфин смерил меня взглядом. – Это хорошо, милорд. Идите рядом с нами так, чтобы всем был виден ваш меч!

И моя культя, ага! Однако спорить я не стал и пристроился рядом.

Вслед за вышедшим навстречу слугой мы прошли в приемный зал, где я наконец увидел всю королевскую семью, за исключением старшего брата короля Кейтора, который, насколько я помнил, уже почти пятнадцать лет был прикован к постели и не покидал своих покоев во дворце. Здесь присутствовала его младшая дочь, единственная еще не выданная замуж, девушка лет семнадцати. Она стояла между своими кузенами – старшим сыном короля и его кузеном Гайвороном, сыном лорда Даральда, и, судя по тому, как крепко принцесса держалась за локоть последнего, с ее замужеством уже почти все определилось.

У самого короля Кейтора было три сына, но здесь возле отца присутствовали только старшие, Даральд и Сейлор. Младший принц, тринадцатилетний Клеймон, был за что-то наказан и находился под арестом в своей комнате. Судя по выражению лица, с которым Карадор на ухо шепотом поведал мне эту подробность, эльф принимал активное участие в развлечениях малолетнего принца, но ухитрился уйти от ответственности – в силу того, что у него явно был большой опыт в подобных делах.

Кроме королевской семьи присутствовал и лорд Даральд, издалека кивнувший мне. Карадор поспешил занять свое место слева от тронного возвышения, чуть ниже наследника и его братьев. Эльфин и я встали рядом с ним – молодой маг ближе, а я чуть дальше.

Каюсь, я много времени потратил на то, чтобы рассмотреть членов королевской семьи и их советников, которые находились тут же, а потому пропустил самое начало церемонии и опомнился, лишь когда в приемную залу, чеканя шаг, торжественно вступили…

Орки!

Их было десять, и по законам этой воинственной расы все они носили оружие. Восемь из них, как на подбор, оказались высокие, плечистые, с завязанными в хвосты черными волосами. Двое, шаман и относительно молодой еще мужчина без доспехов, шагали впереди. Самым интересным было то, что из восьми воинов двое были женщинами, отличавшимися от мужчин только длинными волосами, наличием груди и не такими выдающимися вперед челюстями.

– Правитель Империи Ирч Хаук Первый Золотая Ветвь нашими устами приветствует короля Паннории Кейтора Первого и желает, чтобы между нашими странами был мир, – гортанным голосом промолвил безоружный орк, сделав шаг вперед и коротко поклонившись.

– Это – Ультр аш-Тарда, – прошептал мне на ухо Карадор, – он уже четвертый год возглавляет посольскую миссию в Великой Паннории.

С этими словами эльф вышел вперед, подошел к орку и протянул ему руку для рукопожатия!

Скажу сразу – я вытаращил глаза и даже ущипнул себя здоровой рукой, не в силах поверить тому, что вижу. Эльф и орк спокойно стояли рядом и негромко разговаривали! Не ругались, не угрожали, а спокойно обсуждали какую-то проблему, как старые друзья! Для меня, всю жизнь воевавшего с темноволосыми, это было невиданное зрелище. Казалось, что мир перевернулся.

Обменявшись несколькими словами с Карадором, посол сделал шаг вперед.

– Ваше величество, – промолвил он, – нам стало известно, что в скором времени на север отправляется еще одна группа светловолосых, которые решили вернуться домой. Согласно приказу императора я готов предоставить в ваше распоряжение отборных воинов, которые будут обеспечивать охрану в пути!

Король Кейтор выслушал посла с таким видом, что мне стало ясно – подобный ритуал уже несколько раз проходил в этих стенах. Когда орк закончил говорить и широким жестом повел рукой в сторону вооруженной до зубов восьмерки, его величество вывернул шею, взглядом обращаясь к мастеру Эльфину, стоявшему в первых рядах советников.

Тот сделал шаг вперед, оперся на посох.

– Я благодарю вас, ваше величество, – промолвил он своим мягким негромким голосом, – и вас, господа, – это относилось к оркам, – но у нас уже есть превосходный защитник. Думаю, ему я вполне могу доверить охрану эльфов. Разрешите представить – лорд Данкор из Дома Дармира, известный также как Данха-и-Нур, бывший гладиатор, не проигравший ни одного боя!

С этими словами маг взял меня за локоть больной руки и вывел вперед.

Какое-то время посол орков сверлил меня оценивающим взглядом. Я не сомневался, он сразу углядел мою культю.

– Да, – промолвил воин после короткой паузы, – я слышал это имя. И рад увидеть воочию того, кто его носит! Он стоит восьми наших воинов!

С этими словами посол прищелкнул каблуками, и, к моему удивлению, все восемь орков одновременно обнажили оружие, салютуя мне.

В день отъезда ко мне опять пришел Ухарь.

Мы встретились у парадных ворот замка, где я проверял лошадей. Полуорк был в точно такой же форме, как и я – в мундире королевских гвардейцев, – только его одежда оказалась новой, с иголочки.

– Данкор, – издалека окликнул меня товарищ, не решаясь подойти.

– Здравствуй, Ухарь! – Я махнул здоровой рукой. – Ты чего так долго не приходил?

– Не знал, хочешь ли ты меня видеть, – пожал тот плечами. – Я же тебе жизнь сломал… А тут услышал, что вы возвращаетесь на родину, и не смог устоять. Хоть попрощаться…

– Как ты будешь теперь? – помолчав, спросил я.

– Нормально! – усмехнулся полуорк. – Пока ты болел, я нашел теплое местечко – в королевской гвардии полукровок пруд пруди. А то, что я близко знал самого Данха-и-Нура, послужило такой прекрасной рекомендацией, что меня сразу сделали десятником. Так что думаю осесть в Паннории надолго.

– Ты… Мы… – Я прикусил губу. – Ты приедешь ко мне на Радужный Архипелаг?

– Если пригласишь, – усмехнулся Ухарь.

– Как только обживусь, сразу пришлю тебе приглашение! – обрадовался я. – Напишу лорду Карадору, он передаст.

– Ты только не затягивай с этим делом, ладно? А то знаю вас, долгожителей!.. И вот еще что, – полуорк вдруг толкнул меня в грудь кулаком, – если я женюсь и у меня будут дети, первенца назову в твою честь.

– Спасибо. – Я обнял друга одной рукой. – Мы обязательно увидимся!

Ухарь оставался во дворе, пока собирались остальные путешественники, и проводил нас до самых городских ворот, шагая вровень с моим конем. А потом долго махал рукой вслед…