Из гея в натуралы (СИ)

1. Новенькая

До знакомства с новой однокурсницей Алекс даже не задумывался о том, что хотел бы отношений с девушкой. Зачем ему это? Ему и встреч с парнишками вполне себе хватает. Плюс политические взгляды Алекса совершенно не совпадают со взглядами новенькой, а ещё изменщик-бывший непрозрачно намекает, что исправился, и хотел бы всё вернуть… С кем же останется наш герой? С дерзкой однокурсницей Алиной или горячим стилистом Андрюшкой?

Дорогие читатели, рада видеть вас в своей новой истории! Добавляйте книгу в свою библиотеку, ставьте лайки, оставляйте комментарии и подписывайтесь на мой профиль, чтобы не пропустить новинки. Именно ваша активность показывает мне и моему Музу, что мы страемся не зря, и вдохновляет на новые проды.

Приятного чтения!

Ваша Настя

Восемнадцать лет — чудесный возраст, в этом Алекс Лебедев был уверен на все сто процентов. Первый курс универа, смена круга общения, отношение родителей уже почти как к взрослому.

А ещё Алексу казалось, что именно в восемнадцать он забудет о своих предыдущих многочисленных отношениях и встретит свою настоящую любовь. Вот и сейчас, дожидаясь звонка на пару в одной из аудиторий родного журфака, он мечтательно сидел в телефоне, пролистывая в тиндере одну фотку за другой. Где же ты, настоящая любовь? За каким фото скрываешься?

— Здравствуй, котик, — усевшаяся рядом с Алексом однокурсница Лиля приветственно чмокнула его в щёчку. — Давно меня ждёшь?

— О да, моя прелесть. Ты чего так долго, волосы накручивала? — Алекс заблокировал экран телефона и положил его на парту экраном вниз.

— И как ты догадался, — Лиля встряхнула длинными светлыми локонами. — Пока голову вымыла, пока плойка нагрелась…

— Мне как никому другому понятны и близки твои проблемы, любимая, — Алекс пафосно откинул свои красиво лежащие светлые волосы, раз в десять короче роскошных Лилиных.

— А у нас сегодня новенькая, — Лиля кивнула на проходящую мимо их парты темноволосую девушку. — Слышала в коридоре от куратора, что перевелась из МГУ, интересно, что заставило её вернуться из Москвы в наш мухосранск?

— Наверное на родину потянуло, — усмехнулся Алекс.

И уткнулся в учебник. Несмотря на то, что новенькая была особой довольно яркой, (чего стоит одна красная толстовка), особого интереса она у Алекса не вызвала. Ну, новенькая и новенькая, красотки Лили ему для счастья вполне достаточно — вон с какой завистью однокурсник Лёха Петров в его сторону поглядывает.

Для Алекса давно не секрет, что Петров сохнет по Лиле с самого начала первого курса, да и для Лили, наверное, тоже. Но общество красавчика Алекса показалось ей явно предпочтительнее, чем компания простоватого Лёхи, поэтому несчастному Лёхе остаётся только мечтать о Лилином внимании.

Звонок на первую пару прозвучал для Алекса как музыка, ведь первая пара была одной из его любимых. Алекс любил пары Надежды Сергеевны за то, что она подходила к обучению не по заданному сверху шаблону, а давала возможность высказаться, не боясь быть осуждённым за собственную точку зрения. В случае Алекса, либеральную.

Да, однокурсник Лёха иногда пытался с ним поспорить, но быстренько закидав этого тугодума фактами Алекс всегда одерживал верх.

В самом начале пары, после того как заглянувшая в аудиторию кураторша представила новенькую как Алину Алымову и ушла, преподавательница интригующе прошлась по кафедре на своих высоченных каблуках, и Алекс навострил ушки — наверняка сейчас будет что-то интересное.

— На днях одну из ведущих популярного в нашем городе государственного телеканала взяли за одиночный пикет с плакатом «Путин вор» возле здания суда, — закинув ногу на ногу, Надежда Сергеевна присела на стул. — Как бы вы могли осветить это событие?

— В нашей, на первый взгляд, демократической стране вновь попраны демократические ценности, — бодро вскинул руку Алекс. — Граждане не могут высказывать свою точку зрения, не боясь уехать за это в автозаке. Кринжово.

— А я бы посмотрела на это событие с другой точки зрения. Ты получаешь зп из бюджета, живёшь на деньги наших налогоплательщиков, выбравших нашу власть. Так уж будь последовательной — уволься сначала, а потом пикетируй сколько влезет, — раздался откуда-то с последних парт немного хрипловатый женский голос.

Алекс недовольно оглянулся. Та самая новенькая, Алина, при более детальном рассмотрении оказавшаяся довольно симпатичной брюнеткой со стрижкой «каре» и длинными чёрными стрелками. Стреляет туда-сюда из-под чёлки бойкими карими глазами, левый уголок накрашенных красной помадой губ саркастично приподнят. Алекс никогда не заподозрил бы в ней «ватника», но раз уж это так, новой однокурснице не поздоровится.

— А почему ты так уверена, что наши налогоплательщики выбирали эту власть? Ты что, не в курсе, сколько вбросов было на выборах, как независимым наблюдателям мешали следить за их прозрачностью? — бодро накинулся на новенькую Алекс.

— Дорогой мой, не смеши, какие ещё вбросы? — запанибратски поинтересовалась Алина. — Почти все мои знакомые, имевшие возможность голосовать в восемнадцатом году, голосовали именно за Путина. Сама я тогда ещё несовершеннолетней была, но, например, моя мама и мой дядя поддержали нынешнего президента.

— Поздравляю, все твои родственники — «ватники», — зло усмехнулся Алекс. — Зашкварнее не придумаешь!

Эта новенькая определённо начинала его бесить!

— Ребята, давайте не будем переходить на личности, — Надежда Сергеевна постучала по столу длинным розовым ноготком. — Не забываем, что мы обсуждаем, под каким углом можно было бы осветить эту новость в СМИ, а не пытаемся переспорить своего политического оппонента.

— Что поделать, «ватники» так «ватники», — развела руками новенькая. — Но с тем, что журналистку взяли по статье «оскорбление представителя власти» даже ты, наш маленький либерал, не можешь не согласиться. Я ведь права?

— Ну, допустим, — нахмурился Алекс.

Маленький либерал? Так его ещё никто не называл. Вот же наглая особа!

— Так вот, я бы осветила эту новость под соусом того, что журналистка государственного телеканала мало того, что оскорбила нашего президента, так ещё и отказалась выполнить требования полиции отойти от здания суда, и телеканалу следует провести разъяснительную работу среди своих сотрудников, — мило улыбнулась Алина.

— Спасибо Лебедев, спасибо Алымова за такие разные подходы к освещению этой новости. Ещё есть варианты? — улыбаясь, поинтересовалась Надежда Сергеевна.

— Поддерживаю версию Алины, — подмигнул новой однокурснице Лёха, но та равнодушно проигнорировала этот знак внимания, уткнувшись в учебник.

«Ещё бы, эта стервочка уровнем повыше будет, и так же как в случае с Лилей, Лёхе снова ничего не светит» — удовлетворённо подумал Алекс. Почему-то мысль о том, что Алина продинамила однокурсника согрело его либеральное сердечко. Неужели…

— Котик, дай, пожалуйста, запасную ручку, моя не пишет, — Лиля игриво смахнула падающий на лицо локон.

— Да, конечно, — Алекс полез в сумку. — Держи.

— Спасибо, котик, — улыбнулась Лиля, и как хорошая студенточка принялась записывать лекцию.

Алекс последовал её примеру, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться на новенькую. Ну вот что ему от неё нужно? Её взгляды ему совершенно не импонировали, красная толстовка так вообще бесила, но что-то цепляло. А что именно, Алекс даже сам себе ответить не мог.

Как бы Алекс ни старался избавиться от мыслей о новенькой, не замечать Алину долго было невозможно, так как её низкий грудной голос, озвучивающий то циничные шутки, то едкие замечания был слышен даже чаще, чем голос тёзки Алекса Лёхи Васильева, не только «ватника», но ещё и первого шутника и болтуна группы.

На парах Алина непременно пыталась подловить кого-нибудь из преподов в незнании учебного материала, и, если этого не удавалось, оглядывающийся Алекс видел, как в её тёмных, ярко накрашенных глазах появлялись грусть и неудовлетворённость.

Алымова оказалась на редкость активной студенткой. И нафига из МГУ после первого семестра перевелась? Неглупая же.

Ответа на этот вопрос у Алекса пока не было, но почему-то ему хотелось верить в то, что когда-нибудь у него получится познакомиться с Алиной поближе, и узнать о ней всю интересующую его информацию. Пока он знал о ней только то, что либеральные ценности ей не особо близки. А жаль. Возможно, когда-нибудь получится её переубедить?

После пар Алекс попрощался с Лилей, как обычно, сел в отвратительный пазик, и отправился домой, в загородный коттеджный посёлок, в котором жил с родителями.

Алексу нравилось, как выглядел их дом — большие окна, изящный балкончик, красная черепица, аккуратные сугробы, на месте которых весной появятся газоны с красиво зеленеющей травкой. Всё это позволяло Алексу представить, что стоит коттедж не в России, а где-нибудь в цивилизованной Европе. Например, в Швейцарии.

Уже в коридоре Алекс почувствовал ароматный запах кофе и услышал звуки радио — значит, мама уже дома.

Поскорее скинув пуховик и бросив сумку, поспешил на кухню. Мама сидела за столом — такая же стройная и светловолосая, как и её любимый сын.

— Как учёба, котик? Всё хорошо? — мама подняла голубые глаза, выразительные, с еле заметной насмешливой искоркой, такой же, как у Алекса.

Алекс вообще сильно похож на маму — с таким же чуть удлинённым овалом лица, прямым носом, небольшой родинкой возле губ. Даже в движениях одинаковая лёгкость и непринуждённость.

— Да, всё хорошо, мамуль, — Алекс приобнял маму и сел рядом. — А у тебя как с работой?

— Да тоже хорошо, вот, рукопись новую читаю, — мама указала на монитор стоящего на столе ноутбука. — Столько ошибок, ты не представляешь! Не представляю, как это вообще можно отредактировать! Зато автор блогер с большой аудиторией…

На радио «Эхе Москвы» как обычно говорили о политике, упомянули девяносто третий год и Белый дом.

— Мам, расскажи, как в то время жилось, ты же в то время в Москве была, — Алекс подлил в кофе молока.

— Я тогда была немного старше тебя, училась на третьем курсе МГУ, — начала мама, отпивая из своей чашки. — Тогда ещё малознакомым казались словосочетания «права человека», «свобода слова», «демократия». Но было понятно, что прогнивший «Совок» своё отжил. Мы с однокурсниками постоянно следили за новостями, ходили на митинги, стараясь разобраться, что к чему.

Бабушка твоя постоянно звонила моей однокурснице Яне на домашний, сотовые тогда мало у кого были. Спрашивала, что там да как, узнавала последние новости с митингов, жалела, что работа не даёт в Москву вырваться. Яна была москвичкой, мы через неё связь поддерживали.

— Да уж, бабуля бы там всем жару дала, — усмехнулся Алекс. — Красно-коричневым бы мало не показалось!

— Ты прав, котик, — рассмеялась мама, тряхнув собранными в «хвост» волосами. — Бабуля бы сразу пошла на штурм Белого дома, дал бы только кто ей отпуск. А для меня и многих моих друзей символом перемен стал не Белый дом, а концерт Майкла Джексона в Лужниках. — Лицо мамы приняло мечтательное, романтическое выражение. — Билеты достать было невозможно, но в день концерта мы всё равно пошли туда, и, несмотря на мерзкий московский дождь, столпились у ворот стадиона, чтобы хотя бы так приобщиться к этому великому событию.

Внезапно, как по мановению волшебной палочки, все ворота открылись, и мы, безбилетные, повалили внутрь. Дождь, мы под зонтиками, и Джексон в клубах дыма, взорвавший весь стадион. Я плакала от счастья, это казалось нереальным — здесь, у нас, в «Совке» настоящий король поп-музыки!

Ещё запомнился один из митингов в поддержку Ельцина. Был конец сентября — дождь, слякоть, ветер. Тот сентябрь вообще был отвратительным. Мы тогда с Яной пошли на Манежную. Ещё на подходе к Манежке слышалась музыка — не совковая, а «иностранная», «заокеанская». Повсюду радостные взгляды, улыбки, ожидание чего-то нового, неизведанного. Бросались в глаза плакаты «Борис, ты прав!», «Ельцин, грузины за тебя». Где-то пели песни, играла гармонь, симпатичный парень читал в мегафон стихи — критикующие Хасбулатова, Руцкого.

Яна говорит: «О, я же его знаю». Протиснулись ближе, он убрал свой мегафон, разговорились. Игорь, так звали этого парня, был настроен решительно, говорил: «Наконец-то мы покончим с красно-коричневыми, настоящую демократию построим!».

Когда народ тронулся, я поразилась тому, как нас много, аж дух захватило, и комок в горле встал! По Тверской к Моссовету мы с Игорем и Яной пошли, взявшись за руки. Всё-таки, очень важно ощущать, что ты не один, что рядом люди, которые поддерживают те же демократические ценности, что и ты.

Первые шеренги шли, сцепившись локтями, во всю ширину улицы, за ними «Союз солдатских матерей», кто дальше уже не помню, помню, что было много знамён, плакатов и улыбок.

Выступающих я особо не слушала, просто дышала атмосферой свободы, надежд на перемены. Игорь и Яна спорили, уже не припомню о чём…

— Расскажи про Белый дом лучше, — Алекс подпёр руку щекой и приготовился слушать ещё не менее часа, тема политики всегда была ему интересна.

— Да что там особо рассказывать, — мама с сожалением поморщилась. — Тогда ещё нормальных фотоаппаратов не было, фотографировались на допотопную Янину «мыльницу». У меня до сих пор сохранились где-то те старые фото — мы с однокурсниками стоим на Горбатом мосту, а за нашими спинами дымятся чёрные окна Белого дома.

— Покажешь? — Алекс допил кофе, и приподнялся со стула.

— Да, пойдём, — мама тоже встала. — Кстати, ты ведь помнишь, что сегодня вечером обещала приехать бабуля?

— Как такое забудешь, — улыбнулся Алекс, и они с мамой отправились смотреть старые фото.

«Интересно, чем сейчас занята новенькая», — подумалось почему-то Алексу. Он встряхнул волосами, и выкинул эти мысли из головы. Вот ещё, будет он думать об этой «ватнице».