Избранница

10

Как мне описать короля Карла IV, изображение которого я видела лишь на плоских неестественных рисунках древних манускриптов, отлично понимая, что они имеют слабое сходство с оригиналом? Но мое воображение вытаскивает из подсознания заложенную веками информацию и создает образ настоящего Карла — таким, каким его увидела Элиза.

Сначала ей показалось, что в покои вошла лишь тень мужчины крепкого сложения, но это было лишь мимолетное видение, вызванное неожиданным всплеском эмоций. И вот она, наконец, увидела его: живого короля, из плоти и крови, неприступного и одновременно простого, который зашел проведать свою царственную супругу.

«Господи, как живой!» — подумала Элиза, и ее сердце предательски забилось, а по телу пробежали мурашки, потому что она почувствовала, что в спальню вошел настоящий мужчина. Еще не разглядев как следует его лица, Элиза ощутила, что от Карла веет какой-то могучей, властной и вместе с тем сладостной энергией.

Внешне прославленный король был совсем не похож на то, как его изображали прижизненные живописцы. Это был еще довольно молодой мужчина, крепкого телосложения, по средневековым меркам гигант, а по нашим — немного выше среднего роста. Одет он был, видимо, по-домашнему: в белую, доходящую до щиколоток, холщовую рубашку, поверх которой был надет темно-бордовый, шерстяной плащ-сюрко без всяких украшений. Спереди плащ застегивался на огромную брошь, по форме напоминающую букву «S», что было типично для тех времен. Элиза заметила, что волосы короля были коротко подстрижены и едва прикрывали уши.

«Как у нас», — подумала Элиза.

Но когда Карл сделал несколько шагов, и яркий, исходивший от свечей свет упал на его лицо, Элизу пронзил легкий электрический разряд, и она чуть не вскрикнула от этого необычного ощущения. Что-то до боли знакомое она увидела в этом неприступном монархе, которого уже невольно начала воспринимать как мужчину. Его лицо не было красивым в общепринятом смысле. Некоторые эстеты даже назвали бы его простым и грубоватым. Но оно было прекрасно своей мужественностью. Если бы не темные волосы и темные глаза, Карл скорее бы походил на восточнославянского витязя, а не на германского короля. Высокий лоб Карла был испещрен ранними глубокими морщинами, что говорило о перенесенных лишениях, вечных заботах и большом чувстве ответственности. Черная щетина лишь слабым ореолом окаймляла широкие скулы, чуть впалые щеки и тяжелый, квадратный подбородок. Но какие у него были глаза! Элиза не могла оторвать глаз от этого творения природы, если конечно именно она была их творцом. Большие, черные и грустные, казалось, они вобрали в себя всю красоту и боль этого мира. И это сочетание добрых темных глаз с некоей грубостью черт придавало лицу Карла еще больше мужественности и очарования. Элизе казалось, что если бы он остался с ней наедине, он бы ответил на все мучившие ее вопросы и подсказал бы, что делать со своей жизнью в этом непростом, неистовом и по-своему прекрасном 21-ом веке. А может быть, просто пожалел бы ее. Кто знает?

Говорят, что ученые обнаружили, как возникает любовь между людьми. Оказывается, мы находим друг друга по запаху. Крохотный орган в виде трубочки, расположенной в носу, различает запахи того или иного пола. Сигнал сразу уходит в мозг человека, и тот сразу же влюбляется. Даже человеческий эмбрион вдыхает половые гормоны из околоплодной жидкости. Оказывается, мы обнюхиваем друг друга, подсознательно надеясь влюбиться. Но это лишь одна из составляющих такого сложного чувства, как любовь.

Элиза не почувствовала никакого запаха, но видимо маленькая трубочка в ее носу сделала свое дело потому что девушка как завороженная, смотрела на колдовские, черные глаза короля, излучающие тепло и доброту, которых всем нам так не хватает в жизни.

Элиза заметила, что вместо знаменитой «короны чешских королей», на голове у Карла сиял обычный золотой венец, спереди украшенный несколькими бриллиантами.

«Черноглазый король!» — мечтательно подумала Элиза. «Ради такого можно и не возвращаться в 21-ый век. Наверное, все средневековые рыцари были такие!» — решила Элиза и ошиблась.

Облаченные в тяжелые доспехи рыцари времен крестовых походов, не представляли собой элегантных менестрелей, воспевающих даму сердца и спасающих вдов и сирот от разбойников. Эти рыцари сами были разбойниками. Простые люди боялись их, потому что рыцари убивали любого, кто осмеливался им сопротивляться, не подчиняясь никакой власти. В замках была грязь. Они ели руками, вместо салфеток используя бороду и волосы; подолгу не меняли нижнее белье и спали одетыми. Сами сарацины с большим удивлением писали о рыцарях, что они никогда не мылись, ходили в грязной одежде и переодевались только по праздникам, одевая что-то более-менее чистое.

Но проиграв крестовые походы и не отвоевав Священного Иерусалима, средневековые рыцари одержали духовную победу над своей дикостью и невежеством, впитав в себя плоды цивилизации просвещенного в те времена мусульманского Востока, который оказался хранителем знаний почти во всех областях человеческой деятельности: науки, религии, медицины, математики и астрономии.

И вот тогда в грубый средневековый мир ворвалась романтическая любовь, которую прославляли трубадуры в своих балладах о Прекрасной Даме. Это был великий перелом сознания в сторону духовности и возвышенной чувственности.

Крестовые походы полностью изменили жизнь Средневековой Европы. Они открыли Восток для европейцев и познакомили их с более высокой культурой. Однако крестовые походы закончились в 13-ом веке, а Элиза попала в век 14-ый, ознаменовавший собой начало просвещения в Европе, в котором Карл IV Люксембург сыграл не последнюю роль.

Карл IV принадлежал к королевской династии Люксембургов. Родившись в 1316 году, он прожил по тем времена долгую жизнь (умер 1378 г.) и волею судеб, оказался свидетелем почти всего 14-ого века. В 1346 году он стал королем Чехии, а в 1355 году Папа объявил Карла IV императором Священной Римской Империи, и Карл перенес столицу империи в Прагу. Будучи просвещенным королем, Карл поощрял развитие ремесел, торговли и культуры, содействовал политической децентрализации Германии. Он пригласил в Чехию первых немецких переселенцев, которые основали Малу Страну. Но одним из самых выдающихся достижений Карла — было основание в 1348 году старейшего в Европе, Карлова Университета.

Однако в данный момент перед Элизой стоял совсем другой Карл — более интересный: живой Карл, Карл-мужчина. Потрясенная необычностью его образа и его какой-то невозможной, первозданной, грубой красотой, Элиза не могла отвести глаз от прославленного монарха.

С трудом сев по-турецки в своем укрытии, Элиза стала ждать дальнейших событий, предвкушая интересную любовную сцену между королем и королевой.

«Что же они сейчас будут делать?» — подумала Элиза. «Наверное, решать государственные дела…»

Неожиданно Бланш порывисто вскочила с постели и со словами «Ваше Величество!» бросилась к королю и преклонила перед ним колено, при этом как бы невзначай обнажив изящную белую ножку. По тому, как король резко посмотрел вниз, Элиза поняла, что от него не ускользнул этот откровенный «зазывающий» жест Бланш. И действительно, коленопреклоненная Бланш была прекрасна в своей белой тонкой батистовой рубашке и с ниспадающими на хрупкие плечи, пепельными, волнистыми волосами.

— Встаньте, королева! — повелительно сказал Карл, дико поблескивая черными глазами.

Бланш послушно встала и, смиренно глядя мужу в глаза, казалось, была готова выполнить любую его прихоть.

«Когда же они начнут?» — с нетерпением подумала Элиза, которая уже настроилась смотреть из-за сундука средневековое эротическое кино. «Хотя вряд ли я увижу что-нибудь новенькое». Если бы у Элизы было 15 пар ушей и 15 пар глаз, она бы их почти все отдала, лишь бы увидеть эту живую картину из жизни древних монархов. К тому же Элиза никогда и никому не признавалась, что испытывает интерес к подобного рода вещам, как, впрочем, большинство женщин от 7 до 97 лет.

А просвещенный монарх резким движением сильной смуглой руки, сорвал с Бланш легкую батистовую рубашку, и королева предстала перед ним совершенно обнаженной: лишь тяжелые драгоценности украшали ее белое, незагорелое тело. К удивлению Элизы, нагая Бланш оказалась не такой уж хрупкой и невесомой. В отличие от Элизы, она совершенно не была костлявой. Вдобавок, Бланш обладала небольшой белой высокой грудью с маленькими девичьими розовыми сосками. Казалось, что Бланш сошла с древне-греческих античных ваз, где изящная нагота женского тела имела меру, а небольшая пухлость форм считалось непременным атрибутом женской красоты.

— Ничего себе! — воскликнула Элиза и зажала себе рот. Однако поглощенные друг другом монархи, не слышали ее слов.

«Смотрит на нее как Отелло», — пожалела королеву Элиза. И действительно, Карл уже не мог скрывать своей страсти, и пылающий огонь его черных глаз насквозь прожигал бледное тело его царственной супруги. Скинув прямо на пол свой бордовый плащ и оказавшись в одной рубашке, Карл подхватил Бланш руки и понес к алькову, где стояла королевская постель под потертым балдахином. Аккуратно положив Бланш на одеяло, он задернул за собой балдахин, и средневековый экран захлопнулся перед сгорающей от любопытства Элизой.

— Блин! — тихо выругалась Элиза. Может, подползти поближе и аккуратно подсмотреть, как они этим занимаются? Нет. Это рискованно. Лучше просто послушать.

Однако ничего Элиза не услышала, кроме обычной возни, шороха постельного белья, мужского сопения, рычание и почти животных стонов. Странно только, что от Бланш не было слышно ни единого звука. Непонятная возня между королевскими особами длилась уже более получаса, а Бланш все молчала.

«Видимо, в средние века они еще не научились притворяться», — сделала философский вывод Элиза. — «Куда ж смотрели эти мудрецы с Востока, у которых они так многому научились»?

Монаршая любовная ночь явно затягивалась, и Элиза все-таки решилась взять да и подсмотреть, что они там делают. Как известно, охота пуще неволи, и Элиза осторожно, стараясь не шуметь, поползла по направлению к алькову. Оказавшись рядом с королевским ложем, она чуть-чуть раздвинула балдахин и увидела следующую сцену:

Вся увешанная тяжелыми средневековыми драгоценностями, обнаженная Бланш сидела по-турецки на постели, а ее муж, великий Карл IV, лежал рядом и вслух читал ей довольно-таки посредственные стихи какого-то трубадура.

— Нет, это не то, — капризно сказала Бланш. — Меня это не возбуждает.

— Может, вас избить, королева? — вежливо осведомился Карл.

— И это уже надоело, — ответила Бланш и совсем скисла. — А знаете, давайте сыграем в игру. Я — пленница, волею судеб попавшая в замок, а вы — молодой страж, плененный ее красотой и решивший взять ее силой.

— Ладно, — устало согласился король и безо всяких прелюдий как дикий зверь бросился к Бланш и, вцепившись в ее длинные волосы, стал кричать:

— Она попалась! На помощь! Сюда!

К удивлению Элизы, Бланш отвечала ему такой бранью, какая не могла присниться во сне самому последнему конюху, пастуху или узнику подземелья. Но вдруг голос Бланш задрожал, она слабо застонала и… затихла.

Поняв, что представление окончено, Элиза быстро задернула щель в балдахине и в три прыжка уже была в своем убежище за кованым сундуком.

«Сексы всякие нужны, сексы всякие важны», — на ходу переиначила Элиза известный детский стишок и, по сути, была права. Чувствуя себя зрителем древней мистерии, Элиза теперь уже окончательно освоилась в новом мире и с блестящими от любопытства глазами наблюдала за развитием событий в королевской спальне.

— Я немного отдохну перед пиром, Ваше Величество, — раздался слабый голос Бланш.

— Конечно, Бланш, — впервые по имени назвал ее Карл. — Вам надо отдохнуть. Вы слишком хрупки.

Карл раздвинул балдахин и резко встал с кровати. На нем была одета все та же длинная белая рубаха, только теперь уже изрядно помятая. На полу валялись королевское сюрко, огромные из тонкой коричневой кожи туфли и брошь в виде буквы S. Карл взял со стола серебряный колокольчик и громко позвонил. Через минуту на пороге спальни стоял все также элегантно одетый, небезызвестный проныра Иржи.

— Что угодно, Ваше Величество? — подобострастно спросил Иржи, сделав изящный реверанс.

— Чистую рубашку и парадное облачение! — скомандовал король. — А это… (король бросил быстрый взгляд на разбросанную на полу одежду) убрать! Да, и еще принеси королеве вино с фруктами.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — отрапортовал Иржи и, быстро собрав разбросанную одежду, исчез.

Вскоре он вернулся, торжественно неся в руках какое-то пурпурное одеяние, поверх которого лежали, украшенные изумрудами, новые коричневые туфли на ремешках. За ним стоял юный черноволосый паж, облаченный в белый короткий обтянутый пурпуэн и белые шоссы (чулки) из шелка. На ногах у него красовались длинные остроносые синие башмаки. В руках он держал золотое блюдо с фруктами и два огромных бокала вина, сделанных их красного богемского стекла.

«Хорошо живут», — подумала Элиза. «Вернее, жили».

Иржи глазами показал пажу поставить поднос на стол, и он, беспрекословно выполнив приказ распорядителя, незаметно исчез.

— Сначала ты попробуй, — приказал король.

Иржи со страхом отпил из обоих бокалов и, дико выпучив глаза, стал прислушиваться к своим ощущениям. Наконец, поняв, что вино не отравлено, Иржи облегченно вздохнул и сказал:

— Яду нет, Ваше Величество.

— Тогда одеваться, быстро! — скомандовал Карл. — Скоро пир.

— Знаю, Ваше Величество, — с поклоном ответил Иржи и тут же отработанным движением снял с короля рубашку, и Элиза из своего убежища смогла увидеть обнаженный торс короля, его смуглую, отливающую бронзой кожу, закаленные в боях сильные мускулистые руки и необычайно стройные, как у танцовщика ноги.

— Каков мужчина! — не выдержав восхищения, вслух сказала Элиза и тут же зажала себе рот рукой.

А Иржи уже надевал на короля длинное бархатное малиновое сюрко, отороченное горностаем. Надев на Карла коричневые башмаки, Иржи легко разогнулся, вытянулся как солдат и отрапортовал:

— Корона, скипетр и держава находятся в сокровищнице и будут доставлены перед самым началом пира.

— Я знаю без тебя, — отрезал Карл. — Иди.

Иржи раскланялся и исчез, а король, взяв со стола бокал вина, одним глотком осушил его содержимое и небрежно поставил на стол. Потом Карл несколько секунд сосредоточенно смотрел перед собой, очевидно думая о чем-то своем. Как-то нехотя повернувшись к постели, где на вышитых одеялах возлежала его супруга, нежная королева Бланш, Карл сказал:

— Я вас жду на балу, Ваше Величество, — строго сказал Карл своей царственной супруге.

— Да, милый Карл, — ласково ответила Бланш, слегка приподнявшись на локтях.

Бросив беглый взгляд на Бланш, король резко повернулся и величественно прошествовал из спальни, а за ним не менее торжественно шлейфом тянулась роскошная малиновая мантия.