Избранница пироманта

Глава 3. Погоня

Кровь растекалась на полу страшной лужей, а из-за деревянной стойки для приёма посетителей выглядывала рука моего отца. Я в ужасе прикрыла рот ладонью, стараясь не кричать. Лампадка в моих руках моргнула, тьма будто подкралась ближе — она была совсем рядом, хоть я и не видела ни одного исчадья.

Скрип половицы привёл меня в чувства, оцепенение схлынуло и я сорвалась на бег, на второй этаж, чтобы успеть схватить монеты на проезд. Бежать! Надо бежать!

Громкие крики с улицы подсказали, они уже здесь. Они рядом и один из них прямо у меня за спиной…

— Не приближайся! — крикнула я дрогнувшим голосом. — Не на-до…

Голос охрип от страха, да и нет смысла кричать. Кубарем вскочила вверх по лестнице и метнулась в комнату, где под тумбой был приклеен бумажный конверт с монетами. Схватила покрывало и уронила лампадку на пол! Ужасная ошибка спасла мне жизнь. Очищающий огонь быстро заскользил по доскам и перешёл на ножку кровати, а я расширенными от ужаса глазами взирала на черный силуэт преследователя, отступившего назад в темноту дверного проёма. Шипение и свист зазвучали в ушах.

Поражённый взирал на меня из-под фарфоровой маски, а вокруг него летали чёрные полупрозрачные шары. Вздрогнула и кинулась к окну, не оборачиваясь, схватила стул и разбила окно, пользуясь тем, что очищающий огонь отделял меня от убийцы.

— Ха-ха! Ха! — каркающий смех ударил по нервам. — Умрёшь-с…. Ты умрёшь-с… — сипло бросило мне вслед исчадье пепла. Самый ужасный вариант из всех — убитый пиромант!

Я спешно освободила от осколков оконный проём и встала на стул, хрустя подошвами сапог по стеклу. Выбралась на скат и огляделась. Путь к моему спасению был продуман до мелочей. Отец много раз предупреждал, куда бежать, если станет совсем худо.

Дым валил столбом из окна. Верхняя комната горела, а я заскользила по черепице и чудом не ухнула вниз — вовремя ухватилась за карниз дымовой трубы. Страх не отступал, а по улице скользили чёрные силуэты, влезая в дома подобно чуме. Без всякого приглашения в окна и двери.

Зажала ладонью рот, чтобы не закричать.

Нет, нельзя!

Устремилась вперёд к ограде, на парапет стены, которой был обнесён наш оплот.

Как они проникли сюда? Ведь нас охраняет целый гарнизон во главе с пиромантами?

Как?

Крепко ухватилась руками за каменный выступ и перескочила на дорожку для дозорных, обходящих стену каждый час. Впереди, на небольшом расстоянии виднелся перрон, где сейчас с криками спасались люди, забиваясь в вагоны.

Громкий гудок означал то, что ждать поезд никого не намерен. Прикусив губу я, что было сил, ускорилась к перрону, чтобы успеть запрыгнуть в последний вагон, пока не поздно, пока поезд не набрал ход. Я должна, я смогу, я выживу, если не для себя, то для него.

Характерная пульсация внизу живота подсказала, что я не ошиблась. Но сейчас не время.

— Ху-ху-ху!

Грудную клетку разрывало от нехватки воздуха, ноги не слушались, но я бежала, что было сил, настигая уходящий поезд.

Шаг, второй, третий. Я опаздывала! Опаздывала! Протянула руку, желая ухватиться за поручень, до которого оставались считанные дюймы, я…

Выглянув наружу, мужчина в дублёнке схватил меня за руку и буквально дернул меня к себе и втащил на подножку последнего вагона, пока я не свалилась вниз в пропасть, туда, где под металлическими рельсами не разверзлась смертельная пучина.

Оплоты стояли на семи горных вершинах и соединяла их кольцевая железная дорога.

— Как теперь быть?! — послышалось причитание в вагоне, пока я уселась на колени, переводя дыхание.

Страх немного отступил, однако звон в ушах стал лишь громче. Кровь кипела в жилах, будто я залезла в жерло вулкана. Пот выступил по всему телу.

— Заходи, иначе заболеешь, — позвал меня мой спаситель. А я никак не могла перевести дыхание, чтобы как следует его отблагодарить.

Кивнула вместо ответа и так, на карачках забралась в вагон, не решаясь подниматься на ноги, иначе обратно свалюсь.

— Не сиди на полу, простынешь, — послышалось откуда-то сверху.

Обняла покрывало и почувствовала запах гари, слёзы выступили на глазах. Не сидеть на полу? У меня умер отец! Сгорел дом! А она…

— Поднимайся, — кто-то помог мне встать. Но ноги меня не держали, поэтому я привалилась к дверце поезда, стараясь совладать с эмоциями. Слёзы душили. Боль. Страх и всё вместе лишало сил. Действительность плыла перед глазами до тех пор, пока кто-то меня не окрикнул.

— А это кто у вас? Безбилетница?

Сварливый недовольный голос был противен настолько, насколько только мог быть.

— Она догоняла поезд… — оправдывался мой спаситель. А я посмотрела на ненавистную кондукторшу, которой было всё равно на мою ситуацию. Кургузая, толстоватая, в костюме бортпроводницы — серой шинели с металлическими фигурными пуговицами, через плечо у неё висела кожаная коричневая сумка для денег с несколькими карманами.

— Ну-ка, предъяви билет, — несносная женщина вцепилась в меня взглядом и не думала отставать.

— Я оплачу проезд…

— Э нет, милочка, — кондукторша покачала головой, — как видишь, этот вагон битком. Остались только места в первом классе, но ты учти, не оплатишь проезд, высадим тебя на промежуточной технической станции и кукуй там до посинения.

— Как же так? — возмутились люди вокруг. — Так нельзя!

— Нельзя поезду брать лишнюю нагрузку, иначе пути выйдут из строя и сообщение совсем прекратится! — важно ответила служительница поезда. Она, преисполненная чувством собственного достоинства взирала на всех нас, словно на букашек. Злая, принципиальная, несносная.

Вздохнула, отчётливо понимая, что придётся оплатить, иначе от меня не отстанут. Потянулась за пазуху и достала конверт с монетами, которые мне оставил пиромант. С того дня я немного потратила и сейчас отчётливо понимала, что правильно поступила, спрятав их на чёрный день.

— Вот, всё что у меня есть, — я вывалила на ладонь монеты.

Глаза у кондукторши заблестели. Она поджала губы и схватила меня за руку.

— Идём, посажу тебя в первом классе.

— Но…

— Места есть только там. В купе. Или ты хочешь выйти прямо здесь? — она злорадно усмехнулась.

— Нет, — ответила со вздохом я, оглядывая людей, сидящих на скамьях в плацкарте.

И правда, битком. Но как мне быть? Наверняка она заберёт все деньги, что у меня остались. Перехватила покрывало плотнее, вспомнила слова пироманта и поняла, что сейчас самое время попросить его помощи. Тем более последствия на самом деле наступили.

Прикусила губу, отчётливо понимая, какая я жалкая. Не смогла даже возразить ушлой дамочке. Надо срочно собраться и попробовать сторговаться в купе. Во всяком случае, на вид она любит деньги. Быть может, согласится сделать мне скидку взамен небольшой сдачи?

Покинув плацкарт, мы переместились на один вагон вперёд. Это точно был не первый класс, но она умудрилась мне соврать:

— Вот здесь, — проводница указала в сторону пустого купе. — Давай деньги.

— Это не первый класс, — заупрямилась я. — Сколько вы хотите за второй класс?

— Ах ты!..

— Мне вернуться в плацкарт и спросить у людей, как вы сказали им — свободен только первый класс?

Дамочка покраснела и побагровела одновременно, на щеках её выступили пятна.

— Я оплачу одно место купе второго класса, прошу, у меня нет ничего, кроме покрывала. Дом сгорел.

Прикусила губу, не желая играть на чувствах кондукторши новостью о смерти единственного родного мне человека. Тут у каждого в семье своя трагедия. А всему виной Око мглы.

— Давай сюда две серебряные.

Отсчитала размен одной золотой монеты, которую наполовину потратила, и протянула две монеты, но ошиблась. Она не спешила передавать мне билет.

— А теперь пошла вон отсюда, иначе позову бортпроводника.

— Это я позову проводника и скажу, что ты меня обокрала! — крикнула я на неё и приосанилась.

Во всяком случае я была выше неё и в обычное время могла бы поспорить в силе. Но сейчас желания драться не было вот совсем, как и сил.

— Давай ещё одну монету и я отдам тебе билет, — ворчливо сдалась бортпроводница. — И никому ни слова.

Кивнула и постаралась скрыть облегчение, чтобы она не заломила цену. Потому что у меня оставалась после оплаты ровно одна золотая монета. И что-то мне подсказывало, надо бы её хорошенько спрятать.

— Держи, — кондукторша сунула мне в руку бумажку с номером вагона и купе. Поискала взглядом и поняла, что хоть в этом не обманула. — Поняла? Рот на замке.

Угукнула и прошла внутрь, усаживаясь на первую ближайшую койку. Усталость навалилась тяжким грузом и глаза почти закрылись, если бы не мысли о том, что дверь ещё не закрыта.

— М-м-м? — посмотрела на несносную женщину и заметила её злорадный взгляд.

Страх пробрал до костей. Хотела уточнить, почему она так смотрит, но вот дверь купе закрылась с щелчком, и я услышала гудок поезда. Мы прибывали на техническую станцию, разделяющую Второй и Третий оплот. Радовало, что билеты продавались сразу на весь маршрут, — кольцо от первой до седьмой горной вершины, а не на отдельные участки пути.

Ещё некогда туристический рейс стал для нас, жителей курортных городков, настоящим спасением. А затем пришла мгла и вместе с ней пироманты, избавляя от поражённых. В этой связи был выпущен общий декрет, обязывающий людей следить друг за другом и подмечать любые отклонения в поведении, потому что мгла наступала постепенно. Она заползала в душу и медленно захватывала её, не сразу. Какое-то время человек вел себя как обычно, но только до тех пор, пока мгла не взывала к нему и не требовала убивать.

Вздрогнула, отчётливо понимая, что являюсь лёгкой мишенью для любого желающего мне навредить. Да хотя бы просто обокрасть. Окинула взором пустое купе и поняла, что я, возможно, ошиблась. Это не второй класс. Знаки на металлических панелях, которыми было обшито маленькое помещение с двумя сидячими полками, походили на излюбленные магические знаки пиромантов. Видела их на потолке и стенах в Святилище Киль, когда ездила за огнём. Оно находится в Седьмом оплоте и потому большинство прислужников так или иначе работает под предводительством верховного инквизитора Вальда.

Холодок прошёлся по телу и я застучала зубами. Страх накрыл с новой силой — укуталась в покрывало и собралась в комочек — полегчало. Надо бы перепрятать золотой. Но куда? В купе? А если придётся бежать, то я его попросту не успею забрать.

Взгляд мой блуждал по скудному интерьеру: минимум мебели, почерневшие места на потолке, словно от огня. Неужели тут жгли свечи? Или же… след от огня отчетливо опускался вниз до самого пола. Как я его раньше не заметила?

Неужели здесь случался пожар?

Громкий гудок отвлёк меня от мыслей. Стук колёс по рельсам начал замедляться, поезд постепенно останавливался. Выйти сейчас?

Перевела взгляд в окно и поняла, что делать мне там нечего. Без помощи Малькольма я буду бездомной, если не удастся найти работу и проживание. Уж если попаду под неусыпный контроль дозорных, то прямая дорога из города вниз по тропе смерти. Жестокие времена. Жестокие нравы. Никому нет дела до бездомных. Они — в скором будущем враги, поэтому в городе им делать нечего.

Заметить не успела, как задремала, слыша перестук колёс о рельсы где-то там, под ногами. До Четвёртого оплота я держалась и просто клевала носом с закрытыми глазами, ожидая какой-нибудь подлости от бортпроводницы. Но с каждой новой остановкой в том числе на технических станциях постепенно успокоилась и позволила себе немного отдохнуть. Топот ног по коридору уже почти не нервировал и не вызывал дрожи, как вдруг громкое «Клац!» заставило вздрогнуть.

Дверь купе громко открылась и на пороге возник, о, нет!.. Пиромант!

Заметив злорадный взгляд бортпроводницы, закрывшей за нами дверь, я посильнее укуталась в покрывало, натягивая его на нос, словно капюшон плаща.

Седовласый мужчина в шинели и кирзовых сапогах прошёл и сел напротив, ни слова не сказав. Я замерла, ожидая от него хоть какой-то реакции. Но вроде бы моя судьба его ничуть не интересовала. Во всяком случае сидел он смирно и кажется устроился поудобнее, намереваясь немного поспать.

Выдохнула от облегчения как можно тише и позволила себе немного расслабиться. Я ему была неинтересна. А если не буду шуршать, то он обо мне и не вспомнит, пока не сойдет на очередной станции, уж наверняка. Надеюсь, так и будет. Очень и очень на это надеюсь…

Громкий гул свистка оповестил о том, что поезд после краткой остановки в Шестом оплоте, судя по количеству отданных гудков, снова отправляется в путь. А вот поезд начал набирать скорость и мерное покачивание ускорилось. Чудом снова не начала клевать носом. Нет, нельзя спать. Нельзя. Скоро выходить.

— Ты откуда? — спросил вдруг попутчик.

Страх всколыхнулся внутри с новой силой. Что ему сказать? Проводница приказала молчать. Но у меня же в руках билет, разве нет? Он от другого купе? Я неправильно посчитала вагоны? А я вообще их считала? Посмотрела номера сбоку от полок и всё...

Моё молчание затягивалось, а его нога начала отбивать неприятный такт.

— М-м-м? — подгонял меня прислужник ответить. Нервничал.

— Из соседнего, — не рисковала ему врать. — Я скоро выхожу.

Как будто это кому-то интересно. Наоборот, услышав ответ, мужчина быстро пересел на мою полку и схватился за край покрывала.

— Бортпроводница сказала, что у них беглянка из Второго оплота. А там было нападение сегодня. Покажи мне своё лицо, я должен убедиться, что ты не поражённая.

— Нет, я скоро выхожу, пожалуйста, не надо! — услышала я свой голос.

— Я могу поджарить тебя прямо здесь, — инквизитор усмехнулся и продемонстрировал кончики пальцев, словно угрожал. — Ну-ка, как ты реагируешь на истинный огонь?

Сдавшись, я стянула с головы покрывало и уставилась на пироманта.

— М-м-м, да ты красотка, — промычал мужик, сально ухмыляясь. — И грудь, и фигурка, всё при тебе. Зачем ты повелась на развод проводницы и села в купе к пиромантам? Искала их общества? Хочешь вытянуть счастливый билет?

— Я не…

— Не смущайся, — перебил меня наглый похотливый урод. — Давай, покажи мне свои прелести и, быть может, я отпущу тебя не с пустыми руками.

— Прошу, отпустите, мне на следующей выходи…

Солёная ладонь закрыла мне рот, а мужик выдохнул шёпотом:

— Глупая, я не из тех, кто пройдёт мимо такой прекрасной возможности получить удовольствие, но ты можешь тоже присоединиться.

Противный оскал этого человека стал до ужаса омерзительным. На долю секунды мне показался чёрный блик в его глазах.

Нет… нет… не может быть! Неужели им завладела мгла?!

Гудок паровоза оповестил о скором прибытии на станцию Седьмого оплота, вот только мне от этого было не легче. Ладонь стискивала мой рот, другой рукой он шарил по моему телу и рвал пуговицы на одежде.

— Ну же, быстрее, — ворчал он. — Где ты спрятала тот самый золотой, а?

Запутавшись в покрывале, он одёрнул руку от моего рта,

— А-а-а! — закричала я.

Боль.

Оплеуха на секунду ослепила до звона в ушах.

— Заткнись! — крикнул пиромант. И снова зажал ладонью рот. А я, что было сил, толкнула его ногами. Не помогло, но задачу ему усложнило. Он навалился на меня всем телом и продолжил выпутывать руку.

Повторный гудок и поезд начал замедляться, но я не могла отделаться от этого ушлёпка! Нет, только не золотой, как мне быть, если я не найду Малькольма? Как мне быть вообще, если он, он, он!...

Мысли роились в голове, страх пропитал тело насквозь. Противная вонь изо рта этого отморозка примешивалась к запаху пота, хлынувшему на меня, едва он начал растягивать шинель. Душок, как от покойника, не отставал.

Неужели он снял одежду с мёртвого пироманта?

Мои глаза расширились от ужаса, я уже заочно простилась с жизнью, как вдруг ситуация изменилась. В купе возник кто-то ещё. Мужчина, смутно мне знакомый, схватив пироманта за плечи и недовольно скривился.

— Фу, как можно заниматься этим в вагоне поезда?

— Э, приятель, — пиромант усмехнулся, а до меня наконец дошло, моим спасителем стал сам Малькольм Фёрн!

— Фёрн? — я удивлённо уставилась на него, указывая пальцем в сторону порождения пепла, — он, он, мгла. Он…

Малькольм нахмурился, но вонючий инквизитор толкнул его, что было сил, и кинулся прочь со всех ног.

— Ты думаешь, что говоришь? Обвинять пироманта? А ты храбрячка… — Фёрн уставился на меня невозмутимо. — Подожди, Ариста?

Изумление читалось на его хмуром лице.

— Что ты тут делаешь?

Мужчина сел рядом и снова вызвал новую волну страха. Но отвечать мне не пришлось, Малькольм сделал собственные выводы, которыми и поделился:

— Так ты теперь уже здесь клиентуру ищешь? Неужели всё так плохо?

А я только сейчас заметила, куда же он смотрел — на оголённую ложбинку груди сквозь разодранную одежду.

— Нет! — возмущённо ответила я. — Он пытался меня обокрасть и, судя по всему, сделать это со мной…

— Это? — Фёрн ухмыльнулся. — То самое? Ну, все мы свои люди, понимаем, чем ты зарабатываешь, Ариста.

— Нет! — возмутилась я. — Я дочь трактирщика! И ты принял меня за падшую женщину, но это не так!

— И где же твой отец? — Малькольм нахмурился. Сильно нахмурился. А я чудом удержала слёзы. — Он умер. Сегодня на Второй оплот было совершено нападение, разве вам не сообщили?

— Кому вам?

— Пиромантам!

Гудок поезда заставил меня подскочить с места.

— Ой, нам надо выходить…

— Нет, не надо, — Малькольм взял меня за плечо и надавил, заставляя сесть обратно. — Мы едем в Первый оплот ко мне домой, а ты сейчас всё обстоятельно объяснишь. Почему мы должны знать о нападении? И ты мне не врёшь? Отца убили, а у тебя в глазах ни слезинки?

Злость — вот то чувство, которое я сейчас испытывала, а ещё жалость к себе. Я так жалко отвечала вору… Он чуть меня не обокрал и не воспользовался моей беспомощностью — стало противно вдвойне. Но ужаснее всего был тот факт, что мне не верили. Что человек, который сидел рядом, выискивал ложь в моих словах, будто я ранее его уже обманывала.

— Вот, — я прибегнула к последнему аргументу, достала золотую монету. — Ты дал мне их тогда. Одну я потратила в том числе на проезд в Седьмой оплот.

— Зачем? — закономерный ответ последовал от моего спасителя.

— Я искала тебя, потому что ты умудрился сказать такие слова: найди меня, если будут последствия.

Малькольм замолчал. Сел напротив и закрыл глаза. Он ничего не ответил, просто скрестил руки перед собой и вальяжно закинул ногу на ногу.

— Допустим, — процедил он, — но чем докажешь, что это мой ребёнок?

Я задохнулась от ярости.

— Да как ты можешь?

— Что я могу? Вижу тебя второй раз в жизни и ты обжимаешься с пиромантом в вагоне поезда. Хорошо хоть не прилюдно.

— Да подавись ты своими деньгами, урод! — что было сил, кинула в него золотым и заливаясь слезами попыталась выскочить из купе, но как назло поезд тронулся и меня кинуло обратно.

Малькольм, как ни странно, монету поймал и пересел ко мне.

— А теперь без резких движений, — пригрозил он. — Если о себе не хочешь думать, подумай о ребёнке, которым ты так козыряла.

— Не хочу, — выдохнула я, — видеть тебя не хочу, ничего не хочу, лучше сразу по тропе смерти вниз спуститься…

Слёзы почти брызнули из глаз, когда я почувствовала тёплое прикосновение его губ.

— Нет! — толкнула его и яростно бросила: — Даже не думай!

— Выходит, ты не падшая женщина? Или мне не повезло? — Фёрн усмехнулся. — Держи свои деньги.

Я затравлено уставилась на столь ненавистную сейчас монету, будто она была причиной всех моих бед. Но одна здравая мысль позволила хоть немного сбавить градус агрессии к сидящему рядом мужчине: а ведь я тоже хороша, молча взяла деньги и не возразила тогда…

— У меня никого не было после тебя и до... долгое время тоже, — я не узнавала свой голос, спокойный, рассудительный, чужой. — Мой жених, как мама и сестра, исчезли во время затмения. Я их потеряла в один день. С тех пор я ни с кем не сближалась, если ты понимаешь, о чём я.

— Тогда что это было между нами?

Голос Малькольма прозвучал столь же спокойно, как и мой.

Закрыла глаза, не желая видеть его неприятный саркастичный взгляд.

— Это была ошибка, которую я допустила по своей воле. Мне было холодно, я села на кровать, почти уснула, а потом заявился ты и я тебе не отказала, потому что ты… горячий. Мне очень хотелось согреться. Да и деньги, что ты оставил, позволили купить ещё огня и отдать долг Марише.

— Ну, то есть со мной ты согласна на взаимовыгодные отношения, — он сделал странный вывод. — Учти, я не способен на такие чувства, как привязанность, любовь и прочую белиберду. Сыт по горло обязательствами отвечать за жизнь всех и каждого.

— Зря ты так, — грустно ответила я, чувствуя, как напряжение немного уходит и наступает нервное оцепенение. — Кроме тебя, кто сможет их спасти?

— Кто бы меня спас?

— От кого?

Сон штурмовал моё сознание, помутившееся от стольких нервных потрясений. Сейчас, когда рядом с ним я почувствовала себя в безопасности, мозгу требовался отдых, а телу восстановление, но я всё же услышала его ответ:

— От себя самого.