Измена. Няня для бывшего (СИ)

Глава 1. Надя

4 года спустя…

— Средь бела дня, Ивахина! — неистовствует в трубку заведующая садика. — Я тебя нянечкой взяла — сжалилась, потому что ты выла у меня в кабинете, что с детем на руках работу найти не можешь, а кормить его надо! А ты вот так сбегаешь посреди рабочего дня!

— Ну не сердитесь, Валентина Васильевна. Я за вашу доброту верой и правдой отработала уже три года. Чесслово, первый и последний раз такое, — клятвенно заверяю я, перехватывая тяжеленный пакет с продуктами из одной руки в другую. — Просто Пашка мой в больницу угодил. Я только быстренько проведаю его и вернусь! Успею пока детки спят. И Веру Петровну предупредила. Она сказала, что я вечерних опоздунов выдавать сегодня останусь за весь сад. Я только за! Отработаю сколько скажете! Но мне правда очень надо с его лечащим врачом поговорить. А вечером бывают только дежурные, — смахиваю со лба пот, топая по жаре к больнице. — И Паша говорит, что не кормят его там совсем. Я утром занесла завтрак на скорую руку. Щас вот обед ему отдам и вернусь.

— Никак с садиковской кухни обед утащила для хахаля своего? — подозрительно спрашивает заведующая.

— Да бог с вами, Валентина Васильевна! — возмущенно отвечаю я, входя наконец в прохладное здание. — Вы же меня знаете, я никогда крошки чужой не возьму. В столовую, что рядом с больницей забежала и купила, — оправдываюсь я, нажимая кнопки лифта. — Могу и чек принести. Я сохранила на случай, если что несвежее подсунули.

— Не нужен мне твой чек! Богатая стала, я погляжу? Еще не хватало на мужика деньги тратить, — фыркает заведующая. — Ну-ну… Сама-то хоть ела что-нибудь?

— Да, — вру я, и живот предательски подвывает. Благо в трубке не слышно. И в лифте никого со мной нет, иначе было бы неловко.

Ну не успела я. Что ж теперь поделать? Если бы еще и рассиживалась обедала, то точно за время тихого часа не уложилась бы, чтобы к Пашке сбегать.

— Смотри мне, чтобы не вздумала детей голодными обмороками пугать, — ворчит заведующая.

Она у нас вообще женщина строгая, но справедливая. А сегодня видимо в плохом настроении просто, раз так придирчиво допрашивает.

— Да ну, ни за что! — отмахиваюсь я и усмехаюсь. — Тёма меня за такое не простит, ему мамочка здоровая нужна.

— Это точно. Так что в первую очередь о себе заботься, Надь. А не о мужиках этих неблагодарных, — наконец смягчается она. — Я вон что первому мужу, что второму в задницу дула, а в итоге оба кобелины с молодыми любовницами в моем же доме гулеванили, пока я на работе надрывалась. Как двое из ларца, только с разницей в десять лет, — столь откровенные речи «без купюр» от нашей заведующей можно услышать только когда она действительно чем-то очень расстроена. Вот видимо потому и на меня сорвалась.

Так я и знала.

— Вы не волнуйтесь, Валентина Васильевна, — решаюсь хоть немного успокоить и поддержать начальницу. — Знаю я этих мужиков. Ученая. У меня ведь муж тоже такой был. Ну как «был». Он и есть, слава богу. Лишь бы подальше от меня. Но Пашка не такой. Вроде, — она своими отчаянными речами вселила в меня неуверенность. Потому что с доверием у меня уже давно проблемы — спасибо бывшему мужу. И я активно стараюсь с этим справляться. Но вот такие печальные примеры этому нисколько не способствуют. — Он хороший. Правда. Я ему верю.

— Ты как будто себя же успокаиваешь, — усмехается заведующая. — Ну-ну. Все они поначалу хорошие. Пока не покажут свое истинное лицо.

Молчу. Просто потому что не хочу с ней спорить. Да и не могу. Печальный опыт прошлого не позволяет. Я знаю, что могу верить только самой себе.

— В общем я скоро вернусь, — бурчу в телефон и спешу положить трубку, пока она меня еще больше не загрузила своим негативным настроем.

Лифт наконец останавливается на нужном мне этаже и я прохожу через длинный коридор прямиком к палате Паши.

Медсестры на посту нет. Отдам Паше еду и надо будет ее найти, чтобы спросить где я могу выловить нашего лечащего врача для разговора. Я хочу знать что происходит. Паша толком ничего не объясняет. Его будто особо и не обследовали. Но вроде уже выписывать собрались. Это как так?

То ли они тут дико филонят? То ли Паша мне что-то не договаривает и мне впору волноваться? То ли он просто симулировал болезнь, чтобы прогулять работу?

Но это смешной вариант. Взрослый мужик ведь не станет таким заниматься? Тем более он знает, что я на свою зарплату нянечки вряд ли смогу его долго кормить. Мне в первую очередь о Тёме надо думать.

Рука просто отваливается от тяжести пакетов. И ладошки вспотели от нервов. Все из-за дурацких рассказов Валентины Васильевны. Предвкушение такое гаденькое. Но совершенно беспочвенное!

Вовсе не все мужики козлы. Есть и нормальные. Такие, как Паша например.

Уже в сотый раз перехватываю пакет с одной руки в другую и наконец берусь за ручку двери.

Толкаю.

Открываю.

— Здравсти, — киваю Пашиным соседям по палате. — А мой где?

— Так в процедурку вроде пошел, медсестричку искать, — отвечает дедуля. — Сказал вроде знакомая у него тут работает.

— О, спасибо. Я пакетики пока тут оставлю, — улыбаюсь вежливо и возвращаюсь обратно к посту, рядом с которым процедурный кабинет.

С собой тащу только пакет с фруктами, который купила, чтобы отблагодарить медперсонал за их работу.

Медлю перед дверью, сомневаюсь, могу ли войти. Но вдруг слышу сдавленный женский вскрик за дверью процедурного кабинета и без промедления заглядываю, с чего-то решив, что кому-то нужна помощь.

— Не входить без приглашения! — рявкает на меня из-за стола раскрасневшаяся медсестра. Она отводит взгляд и заметно тяжело дышит.

Шагаю в кабинет, озаботившись ее внешним видом:

— Извините… — бормочу тихо. — Вам плохо?

— Вон выйди! — требует она.

— Но вы… — осекаюсь заметив под столом знакомый тапочек.

Я его сама купила пару дней назад для Паши в больницу. С заичьими ушками. Ради шутки.

— Паша?

Стук из-под стола подтверждает мою догадку. И уже через секунду тапочек с ушками прячется под стол.

Он ведь ей там… он ее…

А что он собственно делает?! Т-трогает? Руками? Или…

Какой ужас!!!

Боже, как мерзко!

— Я там тебе обед принесла, — безжизненным голосом произношу я. — Как закончите в прятки играть, поешь. Зайчик!

С этими словами я выхожу из процедурного кабинета и спешу сбежать из больницы.

Не верю…

Просто не верю.

А ведь говорят, что молния в одно место дважды не бьет. Видать я чертов громоотвод!

Сломя голову несусь по длинному коридору обратно на свободу. Подальше от этого ужаса!

За что мне это? За что?!

Где я так согрешила в жизни, что мне всякий раз достаются подобные мерзавцы?!

Я ведь так долго не могла решиться на отношения после предательства мужа!

А Паша… он показался мне совсем другим! Бывший муж властный и несгибаемый. Паша же мягкий и сговорчивый.

Хотя… он просто не желал принимать решений в принципе. В основном все решала я. Потому и уговорить его на что угодно было не трудно.

Я только теперь понимаю: ему просто было удобно со мной. Как с мамочкой, которая водит за ручку великовозрастного сынка. Меня еще бесила эта его манера вслед за Тёмой называть меня «мам». Фу! Теперь особенно раздражает!

Бывший муж же всегда называл меня «малышкой» и исключительно сам решал вообще все вопросы, совершенно не считаясь с моим мнением, а часто и вовсе не ставя меня в известность. Я никогда не была в курсе его бизнеса, финансовых вопросов и как позже оказалось отношений с женщинами…

И эта вот разница характеров моих двух мужчин просто замылила мне глаза.

Я почему-то решила, что мягкий и «послушный» Паша намного «безопасней» в плане верности, в отличие от жесткого властного мужа.

Даже имени его вспоминать не хочу. Четыре года назад я сбежала от него и спряталась.

Но не спряталась от новой боли…

Паша, как же ты мог?!

Врываюсь в лифт и хаотично жму на кнопки, потому что ничего не вижу из-за слез.

Чертовы двери не успевают закрыться, когда в кабину влетает мой гадский «зайчик»:

— Надюш, уже уходишь? — он выглядит неподдельно удивленным. — И даже со мной не повидалась?

Ну, уж чего-чего, а актерского мастерства ему не занимать.

— Навидались уже! — рявкаю я, вынуждая его вздрогнуть.

Не успеваю вытолкать Пашу из лифта, потому что двери-таки очень не вовремя закрываются, и я остаюсь заперта с мерзким гаденышем в тесной кабине. Мне даже стоять рядом с ним противно!

— С кем навидались? — делает вид, что не понимает. — А ты чего так злишься? Тебя кто-то расстроил? Плакала что ли?

Ну и скотина же! Да он попросту издевается?! Реально решил делать вид, что ничего не случилось?!

Браво! Во всяком случае он наконец хоть что-то впервые в жизни решил сам! А не с моей помощью!

— Да, знаешь ли! Меня один гребаный зайчик расстроил! — рычу, стараясь стоять как можно дальше от этого козла. — И если он ко мне еще хоть раз приблизится, я его на рагу пущу! Ясно?!

Паша вжимается в противоположную стенку:

— Да ясно-ясно, мась. Ты только скажи кто? — уже не так решительно говорит он. — Я разберусь с тем, кто тебя так огорчил.

— Да прекрати уже разыгрывать этот спектакль, Паша! — ору я так, что у самой уши болеть начинают. — Я же видела тебя там! Под столом у этой бабы! Скажешь ручку поднимал?! Запонку обронил?! В прятки, блядь, играл?!

— Я совершено не понимаю, о чем ты? — однако его голос делается выше на октаву, что явно свидетельствует о том, что Паша брешет.

— У тебя тапки из-под стола торчали, идиот, — безжизненно выдавливаю я, глядя ему в глаза в надежде увидеть там хоть каплю совести. — Тапки, которые я тебе козлу купила. С ушками.

— Так это… я их потерял, — пожимает плечами Паша.

И я опускаю взгляд…

Он босой!

Босой, твою ж мать!

Поднимаю взгляд обратно в глаза этого брехуна паршивого и чувствую как меня трясти начинает от злости и обиды:

— Ты что ж меня… за дуру последнюю держишь?! — требую я. — Считаешь, что если я не разоблачала всю твою брехню до этого, то и сейчас поведусь?! А?! — ору так, что горло хрипнет.

Даже плакать не могу. Чистая злость в концентрированном виде. Хочу просто отмутузить этого мерзавца за то, что он даже уйти мне спокойно не дает.

— Мою брехню? — жалостливо переспрашивает козел. — О чем ты, кись?!

— О чем я? Да хоть бы и о твоих болячках бесконечных! — рявкаю. — Думаешь я не понимаю, что ты просто лоботряс, который работать не хочет! Нашел себе оправдание по больничкам шастать! Это уже который раз?! Уже и бабами себя тут обеспечил! И это пока я тебя урода кормлю за счет своего ребенка?! Не стыдно?!

— Мась, ну ты че? — сюсюкает он, как делает каждый раз, когда я злюсь. — Я же правда здоровьем слаб. Вот и попадаю постоянно…

— Видали, как ты слаб! — перебиваю его, не жаждая больше ни единого слова слушать. — Ни один врач тебя уже долго держать не хочет! Даже не обследуют тебя толком, потому что у тебя как у постоянного клиента есть все! Свеженькое! От флюшки до колоноскопии!

— Не напоминай, — морщится он неприязненно.

— Ах, тебе не нравится? — язвлю я, округляя глаза. — Да что б тебе каждый день этот проклятый зонд в зад пихали, скотина! Может хоть тогда решишь, что лучше работать, и жить на собственные деньги, чем отлеживаться по больничкам!

— Зай, ну хорош тебе. Я понял, что виноват. Больше такого не повторится. Может замнем, а? — он кладет руки мне на плечи и вдруг подается вперед с явным намерением меня поцеловать.

У меня глаза того и гляди на лоб вылезут от такой наглости.

Он че, серьезно?!

И это после того, что он там под столом делал?! Да меня ж щас вырвет!

Совершенно не раздумывая бью мерзкого гада промеж ног, и с удовольствием наблюдаю, как он сползает на пол лифта.

— Ты идиотка, — бездыханно выдавливает он. — Так ведь и убить можно…

— Вот видишь как ты предусмотрительно изменил мне в больнице! — рявкаю. — Глядишь, спасут на этот раз. Теперь и повод еще денечек поваляться в палате тебе обеспечен! Ты ведь просил, чтобы я устроила продление? Не благодари! — отступаю в сторону, как от дерьма, в которое не хочу вляпаться. Очень хотелось бы казаться дерзкой, но меня трясет от боли и отчаяния. — И запомни, еще раз ко мне подойдешь я твои бубенцы блядские с концами откручу и на изучение в лабораторию сдам! Будешь и дальше по больничкам шарахаться, любоваться ими! Понял?!

— Стервааа, — завывает на полу Паша.

Двери лифта открываются и я спешу выскочить на волю, и совсем не замечаю другого пациента с капельницей, ожидавшего этого проклятого лифта.

Сшибаю с ног. И ненароком выдираю катетер…

Ну абзац! Еще мне убить кого-нибудь для полного счастья не хватало.

— Совсем больная?! — вопит женщина, которую я сбила с ног. — Не видишь куда прешь?! Ты что натворила, овца?!

— Боже, простите! — я в ужасе пытаюсь что-то придумать. Нужно срочно отвести ее на этаж, чтобы медперсонал все поправил.

Оборачиваюсь к лифту: зараза, уехал вместе со скорчившимся на полу гадом. Оно и к лучшему! Еще его мне сейчас до кучи не хватало. Надо помочь бедной женщине и валить подальше отсюда, пока я еще каких делов не натворила сгоряча.

Вызываю другой лифт. А тем временем пострадавшая от моей неосторожности женщина продолжает осыпать меня проклятиями.

— Позвольте я вам помогу? — умоляюще бормочу я. — Поедем наверх и я найду вам врача, который все исправит.

— Да пошла ты к черту, полоумная! — вопит женщина. — Убить меня решила? Да ты хоть знаешь, кто мой муж?! Он щас придет и быстренько тебя на колени поставит! Будешь вымаливать прощения за то, что натворила.

Понятия не имею кто ее муж, но она сама кажется мне смутно знакомой.

Еще этого не хватало. Бог ее знает, вдруг она одна из мамочек нашего сада, и если узнает меня, то по-любому устроит проблемы заведующей. А ее втягивать я вообще не хочу.

— Простите меня, — как заведенная шепчу я. — Я все возмещу, — говорю, а сама боюсь, что эта фифа щас мне как влепит сумму за «моральный ущерб», что я пойду почку продавать: — Позвольте мне как-то замять инцидент, — почти слезно прошу я, еще не хватало сейчас расплакаться, чтобы окончательно потерять контроль над ситуацией.

— Замять она хочет, — ворчит себе под нос пострадавшая, изучая сгиб локтя, где кроме царапины от выдранного мной катетера виднеются еще много шрамиков от иглы.

Блин. Она кажись какая-то хроническая.

А вдруг препарат жизненно необходимый был? А вдруг дорогущий?

У меня ноги дрожат. И я плохо представляю, как мне уговорить эту дамочку войти со мной в лифт, чтобы поскорее разобраться чего мне будет стоить этот гребанный катетер. Пока меня удар не хватил.

— Дана Витальевна, вот вы где? — слышу облегченный выдох за спиной: — Мы вас уже по всей больнице обыскались. Решили, что вы опять сбежали. Пришлось даже мужу вашему звонить.

— Мужу-то зачем? Я просто покурить выходила, — пожимает она плечами.

— Да вам же нельзя сейчас ни курить, ни выходить. Полный покой после такой тяжелой передоз… — доктор бросает взгляд на меня. Откашливается: — После потери сознания вам требуется полный покой. Мы вас едва откачали в этот раз. А вы уже по больнице бегаете.

Фифа наконец перестает разглядывать свою травмированную мной руку и поднимает презрительный взгляд на доктора:

— Если бы вы не навтыкали по палатам этих ебаных противопожарных сигнализаций, мне бы и не пришлось бегать! — с претензией заявляет она. — И тогда меня бы не покалечили еще сильнее! Вы только посмотрите, что эта сука натворила?! — она показывает сгиб локтя и продолжает сыпать предъявами: — Это все ваши идиотские правила виноваты! Лежала бы я в палате, курила бы себе спокойно и не было бы проблем! У меня между прочим ВИП палата оплачена! Где ваш сервис?! Правильно сделали, что моему масику позвонили! Он сейчас приедет и размотает всю эту вашу шарашкину контору! Еще и пускаете всяких, — фыркает она, смеряя меня оценивающим взглядом, — оборванцев.

— Да что вы себе позволяете? — не выдерживаю я. — Это между прочим государственная больница: сюда пускают всех! Ежели вы из другого сословия, то вам с вашим «масиком» следовало оплатить частную клинику. Там бы вас оборванцы вроде меня не беспокоили! — понимаю, что стоит сбавить обороты, поэтому беру себя в руки, чтобы не казаться грубиянкой: — Я прекрасно понимаю, что виновата перед вами за то, что с ног сбила и катетер вырвала, но всему ведь предел есть. Я не специально! Это недоразумение! К тому же я уже не раз извинилась. Предложила проводить к врачу, который все исправит. Но раз врач уже здесь, то думаю на этом мы и закончим. Еще раз простите и до свидания…

Я даже договорить не успеваю, как мою щеку обжигает хлесткая пощечина:

— Ты че себе возомнила, тварь? — шипит сука. — Правда считаешь, что с праве решать, как решить это «недоразумение»?! Я сказала, что ты дождешься моего мужа и будешь на коленях просить прощения, ясно?! Если он решит, что этого мало, значит может и в ментовку поедешь…

Так же не дожидаясь пока она закончит отвешиваю ответную оплеуху зарвавшейся суке:

— Так тому и быть! — рявкаю я. Меня трясет и слезы обжигают саднящую от удара щеку: — Вызывай полицию и пусть посмотрят камеры, и убедятся, что все это чистой воды случайность. Если останутся вопросы — жду повестку! Но терпеть этот цирк я больше не намерена! — разворачиваюсь, чтобы уйти и едва снова не врезаюсь в человека. Да что ж за день сегодня такой!

Меня ловят за плечи огромные ладони, и не позволяют больше и шага сделать. Я практически упираюсь носом в широченную мужскую грудь, обтянутую рубашкой. А «пострадавшая» тут же визжит:

— Мааась! Ты так вовремя! Держи эту дрянь! Она меня покалечила и хотела сбежать!

Ну все. Мне конец.

Мысли сейчас только о том, что Тёмочка будет волноваться, если меня долго не будет рядом…

В горле ком. Я готова и на коленях умолять, если мои мольбы будут услышаны. Эта тварь и говорить не хочет по-человечески. Может хоть ее муж адекватный.

Роняя слезы, поднимаю глаза на «масю» и…

…теряю дар речи встретившись со стальным взглядом серых глаз.

— Костя?..