Измена. Второй шанс на любовь

Глава 12

После съеденной на ночь лазаньи я сплю так сладко, как никогда в жизни. Наверное, это связано с тем, что совесть за лишние калории меня отныне не мучает. Феликс также сладко дрыхнет у меня на животе, свернувшись клубочком и негромко похрапывая.

Телефонная трель внезапно вырывает меня из сна. Неужели уже утро? Мне кажется, что я только что заснула. Не открывая глаз, нащупываю на тумбочке телефон и мысленно ругаю себя за то, что забыла выключить на ночь звук. Я когда-нибудь нормально высплюсь или нет?

– Алло, – бормочу я в трубку сонным голосом.

– Катерина, доброе утро. Это Марьяна, директор по кастингу.

– Марьяна? – я тут же открываю глаза и резко сажусь на кровати, Феликс сваливается с живота на одеяло и недовольно открывает глаза. – Доброе утро. А сколько времени?

– Уже десять часов.

– Как? Уже десять??

– Извини, что разбудила. Катя, у нас сегодня в два часа общее собрание, на котором будет решаться большое количество вопросов. Ты обязательно должна присутствовать. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Сможешь приехать?

– Да, конечно. А, это самое… – хочу спросить, будет ли на собрании Ольховский, но не решаюсь.

– Ольховского не будет, не волнуйся, – спешит успокоить меня догадливая Марьяна.

– Ок, Марьяна, я буду.

– Отлично. До встречи.

И Марьяна отключается.

Сон как рукой снимает. Я быстро вылезаю из-под одеяла, умываюсь, завтракаю, навожу марафет и одеваюсь. Звоню Лариске.

– Ларик, привет. Тебя на собрание вызвали?

– Привет. Вызвали. Собираюсь. А тебя?

– И меня вызвали. Я тоже собираюсь.

– Тогда скоро увидимся.

– Давай встретимся у киностудии без десяти два? Вместе пойдем. А то я чего-то робею. Вдруг на Ольху в коридоре наткнусь? Он же меня убьет.

– Давай. Жду тебя у киностудии без десяти два. Пока.

Чуть позже вызываю такси и выхожу из квартиры. Пока спускаюсь на лифте, вспоминаю, что мне звонила мама, а я ей так и не перезвонила.

Сажусь в такси, достаю из сумки телефон и звоню маме.

– Алло! Мама, привет!

– Привет, доча! – слышу радостный голос мамы. – А я на огороде, клубнику собираю. Хорошо, что телефон с собой взяла.

– Ты мне звонила на днях?

– Звонила.

– Извини, что я не перезвонила, съемки…

– Я так и подумала.

– Что-то случилось?

– Да как сказать, – голос мамы становится напряженным.

– Мам, говори, как есть! – пугаюсь я.

– Доча, да все в порядке пока. Просто мне обследоваться надо по-женски. Вроде как по анализам показания, – путанно начинает объяснять мама.

– Какие показания? Диагноз? – еще больше пугаюсь я.

– Никакого диагноза еще нет! Кать, ну ты же понимаешь, какие у нас врачи в Новороссийске?! Они же ничего не знают, толком ничего сказать не могут! У нас же тут деревня деревней. Поэтому мы с папой решили сгонять к тебе в Москву на недельку – я обследуюсь быстренько и заодно тебя навестим. Что думаешь?

– Что тут думать? Конечно же, приезжайте! Мы уже сколько лет не виделись?

– Года два.

– Ну вот и увидимся!

– Доча, мы планируем у тебя остановиться. Не помешаем?

– Мам, конечно, нет!

– А может, у тебя там личная жизнь? Так ты скажи.

– Какая еще личная жизнь? Смеешься что ли? Я по вам очень соскучилась и буду очень рада вас видеть.

– Вот и хорошо. Мы билеты уже забронировали, послезавтра прилетаем.

– Вас встретить?

– Зачем? Не надо. Занимайся спокойно своими делами. А мы по Красной площади погуляем, а потом прекрасно доедем до тебя на такси. Только будь дома после восьми. Будешь?

– Буду. Жду вас. Целую. Привет папе.

Отключаюсь и убираю телефон в сумку. Мне становится как-то не по себе. Только родителей мне сейчас не хватает. Очень это все некстати. Не дай бог у мамы обнаружатся проблемы со здоровьем. И как мы все поместимся в моей однушке? Придется рассказывать о беременности, а, возможно, и обо всем остальном. Представляю, сколько будет причитаний и советов от папы и мамы. Конечно, я их очень люблю и очень по ним соскучилась, и сама давно хотела к ним приехать навестить. Но потом, потом…

Подъезжаем к киностудии, и я выхожу из такси. У центрального входа меня уже ждет Лара. Мы чмокаемся и идем по длинным коридорам в наш офис.

В кабинете для совещаний уже все собрались: руководитель съемочной группы Тимофей, сценарист Виктор Палыч, режиссер Виталик, помощник режиссера Андрей, оператор Вова, Никита, Марьяна и еще несколько человек, которых я не знаю.

– Ребята, привет! Ну что, все в сборе? Тогда рассаживаемся и начинаем! – приветствует всех активистка Марьяна и расставляет на столе бутылки с водой.

Все садятся за стол переговоров, с интересом и любопытством посматривая в мою сторону. Мы с Ларой усаживаемся рядом.

– Ну что, товарищи-киношники, раз все собрались, тогда приступим, – уверенно начинает Тимофей хорошо поставленным голосом, внимательно осматривает всех присутствующих и останавливает взгляд на мне. – Екатерина, в первую очередь, хочу принести вам извинения от лица нашей компании.

Все как по команде поворачивают головы в мою сторону. Никита тоже мрачно смотрит на меня с другого конца стола. Я краснею, киваю головой, беру со стола бутылку с водой и жадно пью.

– Обещаю, что мы этого так не оставим и во всем разберемся, – продолжает Тимофей. – Ситуация у нас сложилась неоднозначная. В подробности вдаваться не буду – все и так всё знают. Так что не будем ворошить. Итак, на данный момент генеральный продюсер Ольховский О.Ю. отстранён от работы в связи с конфликтом с Лебедевой до выяснения всех обстоятельств…

– А почему он до сих пор не в кутузке сидит, а по киностудии разгуливает? Я его сегодня в коридоре видел, – возмущенно перебивает помощник режиссера Андрей и откидывается на спинку стула. – И вообще, по моим данным как минимум еще три женщины, пострадавшие от господина Ольховского, отправились в полицию и написали на него заявления! А он тут шнырит!

– Потому что у господина Ольховского самый лучший адвокат, – хмуро отвечает Тимофей. – Так вот, что я хотел сказать?.. Что без Ольховского мы вполне себе можем функционировать, а вот без Лебедевой не можем. Поэтому, как только урегулируем документальные вопросы, запускаем съемки и работаем в обычном режиме. У меня все. Марьяна, дальше тебе слово.

– Спасибо, Тимофей, – говорит Марьяна и взволнованно поправляет очки на носу. – Коллеги, я надеюсь, что в самые короткие сроки этот нонсенс… Господи, не знаю, как и назвать?.. Этот неприятный конфуз будет разрешен по справедливости, и виновный будет наказан. Лебедева продолжает сниматься. Контракт разрывать не вижу смысла. Катерина, что ты думаешь? Будешь сниматься или уходишь в декрет?

– Я буду сниматься до самых родов! – без раздумий живо отвечаю я, ликуя в душе. – Только вот у нас по сценарию эпизоды, в которых я не смогу появиться в… ну вы сами понимаете, в положении.

– Виктор Палыч, перепишете сценарий слегонца, а? Чего вам стоит? – подает голос Лара.

– Да я-то перепишу, мне-то ничего не стоит, – отвечает наш сценарист Виктор Палыч. – Более того, вы не поверите, девчата, у меня изначально была задумка сделать героиню беременной с пятой серии. Так гораздо интереснее сюжет закручивается. Главное, чтобы начальство утвердило.

– Так вы переписывайте, Виктор Палыч, переписывайте в темпе, – оживляется Тимофей. – А мы с Никитой сделаем так, чтобы утвердили. Да, Никита? – поворачивает голову в сторону Никиты.

Никита сидит с каменным лицом и молчит, к моему великому удивлению. Я вопросительно смотрю на него, но он отводит от меня взгляд.

– Да отлично всё, настоящая беременная героиня – то, что надо! – включается в беседу режиссер Виталик и ободряюще мне подмигивает. – И накладного живота не надо – все в натуре! И щеки к месту будут, фиг уж с ними! Лебедева, ты меня прости за щеки, я же не знал… – смеется и грозит мне пальцем. – Короче, нормально отснимем, без проблем! Это будет, так сказать, «изюм», фишка нашего сериала! Виктор Палыч, вы уж постарайтесь, закрутите как-нибудь лихо.

– Изначально-то и было лихо закручено, – поясняет Виктор Палыч. – Вот смотрите…

И дальше мы все вместе начинаем обсуждать лихо закрученное Виктором Палычем развитие сюжета с беременной героиней и так включаемся в этот процесс, что не замечаем, как пролетает время.

– Ребятки, идем на кофе-брейк, перерыв пятнадцать минут! Потом возвращаемся на места! – объявляет Марьяна и несется к двери.

Я рада перерыву. В кабинете мне становится душно и начинает подташнивать. Немного побаливает живот, и это меня очень настораживает. Нагибаюсь к Лариске:

– Лара, я в туалет.

Беру сумку и бутылку с водой и выхожу в коридор.

И тут же сталкиваюсь с Максом. Первое, на что обращаю внимание – его усталое лицо. На плече дорожная сумка. Одет по-спортивному – рваные джинсы, кроссовки, футболка и кожаная куртка, на голове фирменная кепка. Господи, как он здесь очутился?..

– Привет, Катюх, – Макс целует меня в щеку и слегка приобнимает. – Ты как? До меня последние новости долетели.

– Макс? Ты как здесь? – ошарашенно смотрю на него. – Ты же вроде в Питере должен быть?

– Был. Только что с вокзала, приехал на «Сапсане».

– Понятно. Значит, ты уже знаешь?

– Донесли добрые люди. Так как ты?

– Вроде нормально. Пошли на улицу поговорим? А то душно здесь.

– Пошли.

– Кать, а ты куда? Ты вернешься? – выглядывает в коридор Лара. – О, Макс?! А ты что здесь делаешь?

Макс оборачивается, но не успевает ответить – дальше по коридору открывается дверь кабинета генерального продюсера и оттуда выходит Ольховский. Нижняя половина правого уха залеплена пластырем. Увидев нас, Ольховский растерянно замирает.

– Ах ты, гад! – заметив его, гневно кричит Макс.

– Макс, стой! Не надо! – кричу я и хватаю его за рукав куртки, но поздно.

Макс мгновенно скидывает с плеча сумку, бросает на пол, ястребом кидается на Ольховского и сходу бьет кулаком в нос. Ольховский отлетает к стене, охает, хватается за нос, но не теряется – отталкивается от стены и с диким воплем наскакивает на Макса, впечатывая его в противоположную стену. Макс и Ольховский сцепляются и дубасят друг друга со всей силы. Стены в коридоре трясутся.

– А-а-а!!! – визжим мы с Лариской как можно громче и отбегаем подальше. – Люди! Ребята! Кто-нибудь! Разнимите их скорее!!! Они же поубивают друг друга!!!

Из нашего кабинета выбегают все присутствующие на совещании и начинают разнимать дерущихся. Макса и Ольховского растаскивают в разные стороны. Виталик и Андрей держат за руки Макса. Вова и Никита – Ольховского.

– Я тебя засужу, сопляк! Тебя и бабу твою! – злобно орет всклокоченный Ольховский, вытирая о плечо капающую кровь из разбитого носа.

– Это я тебя засужу, подонок! – свирепо орет Макс, сплевывая кровь с разбитой губы и проверяет, на месте ли зубы.

– Я сейчас вызову полицию и своего адвоката! Сядешь за нанесение увечий! Уголовщина! – орет Ольховский и колотится в руках Вовы и Никиты.

– Это ты у меня сядешь за домогательства, насильник! – в свою очередь орет Макс и пытается вырваться из рук Виталика и Андрея. – Да пустите вы меня!..

– Тише, мужики! Успокойтесь! А то мы сейчас сами полицию вызовем и отправим вас обоих в «обезьянник»! Всё, брейк, разошлись! – сердито объявляет Тимофей.

– Олег Юрьевич, что вы здесь забыли? Вас же от работы отстранили, вы разве не в курсе? – встревает Марьяна, осторожно выглядывая из-за плеча Тимофея.

– В курсе! Я что, не могу зайти в свой собственный кабинет и забрать личные вещи?! – рявкает на нее Ольховский.

– Не вовремя вы зашли! – замечает Тимофей.

– У тебя не спросил, когда мне в свой кабинет заходить!

– Господин продюсер, а почему вы мне тыкаете? – возмущенно вопрошает Тимофей. – Мы с вами на «ты» не переходили!

– Еще один сопливец борзый нашелся! Будет мне указывать, тыкать мне или выкать! – сварливо гавкает на Тимофея Ольховский. – Ты уже забыл, с какой помойки я тебя подобрал, мордофиля? Я же тебя туда и отправлю!

– Так, коллеги, вы все свидетели, что господин Ольховский только что меня оскорбил два раза! – не теряется Тимофей. – А еще угрожает! Все слышали?..

Далее все одновременно начинают кричать на Ольховского, тот что-то орет в ответ, брызжа слюной.

Я не желаю больше слушать эту перепалку и любоваться на омерзительного продюсера. К тому же мне становится совсем нехорошо, начинает мутить, тошнить, а боль в животе усиливается. Хватаю сумку Макса с пола.

– Макс, пошли отсюда быстро. Ребята, отпустите его, мы уходим!

Виталик и Андрей отпускают Макса. Беру его под руку и веду по коридору на выход из киностудии.

– Ты что, не понимаешь, что он действительно может вызвать полицию, адвоката и тебя заберут за нападение? И меня с тобой заодно. А потом будем доказывать, что мы не верблюды.

– Я не боюсь ни его, ни полиции, – огрызается Макс и вытирает тыльной стороной руки кровь с разбитой губы.

– Я не сомневаюсь.

Мы идем в ногу по коридорам киностудии, затем выходим на улицу.

– Больно? Покажи! – поворачиваю к себе голову Макса и рассматриваю его губу.

– Не больно, нормально все, – смущенно отворачивается Макс.

Роюсь в сумке, нахожу влажную салфетку, снова поворачиваю к себе голову Макса и вытираю кровь с разбитой губы. Макс внимательно на меня смотрит сверху вниз, взгляд его затуманивается.

В этот момент сильная резь пронзает низ живота. Я хватаюсь за живот и резко сгибаюсь пополам.

– У меня, кажется, кажется… – шепчу, хватая ртом воздух.

– Что такое? Где болит? – пугается Макс.

– Живот, – морщусь от боли.

Прислоняюсь к стене здания киностудии, чтобы не упасть, и медленно сползаю по ней вниз.

– Погоди, Катюха, я сейчас! – испуганно кричит Макс. – Такси!!!

Машет рукой стоящему неподалеку такси. Водитель замечает его и трогается в нашу сторону. Макс нагибается ко мне, подхватывает на руки и бежит навстречу такси.

Мы едем в ближайшую больницу. Я корчусь от боли на заднем сиденье. Макс сидит рядом, всю дорогу крепко прижимает меня к себе и гладит по голове, не зная, как успокоить.

– Ничего, ничего, все обойдется, не переживай, Катюха, – шепчет он мне ободряюще. – Сейчас врач тебя посмотрит, даст таблетку или укол сделает, или еще что-нибудь эдакое… – путается он от волнения.

Через двадцать минут мы уже в больнице, и меня осматривает дежурный гинеколог. Приходит медсестра и делает мне несколько уколов. Боль постепенно отпускает. Я лежу на кушетке в смотровой и смотрю в потолок.

– Что со мной? – спрашиваю у доктора, заполняющего документы за рабочим столом.

– У вас угроза выкидыша, – отвечает врач. – Рекомендую остаться в больнице и лечь на сохранение на весь первый триместр.

Какая больница?! У меня съемки, родители приезжают…

– Но я не могу, – категорически отказываюсь я. – Возможно ли как-то сохраниться вне стен больницы?

– Лучше было бы полежать в больнице под присмотром врачей, – настаивает доктор.

– Это исключено, – упираюсь я.

– Тогда пишите отказ.

– Хорошо, я напишу.

– Я выпишу вам необходимые лекарства. Вы сможете сами делать себе уколы? Или приходить в поликлинику?

– Смогу, я умею.

– Тогда сделаете курс уколов, попринимаете таблеточки и витамины. И самое главное – никаких стрессов. Берегите себя и не нервничайте.

– Как тут не нервничать? – вздыхаю я.

– Вы уже принимаете какие-нибудь лекарства? Ваш гинеколог вам что-нибудь прописал?

– Только витамины. У меня не было жалоб. Да и срок еще маленький.

– Этот маленький срок самый опасный период. Будьте бдительны. Встать можете?

Я осторожно поднимаюсь с кушетки, врач протягивает мне документы.

– Вот рецепты и рекомендации.

– Спасибо, доктор.

– Если снова будут боли, рези, кровотечение – незамедлительно в больницу. Вы меня поняли?

– Поняла. До свидания.

Выхожу из кабинета в коридор и иду в приемное отделение. Вижу, как по холлу отделения как тигр в клетке бродит Макс.

– Ну что??? – кидается он ко мне. – Как ребенок?

Смотрю в его испуганные глаза и, несмотря на опасную и неприятную ситуацию, наслаждаюсь моментом – волнением и заботой Макса. Значит, он ко мне небезразличен. И это не жалость. Мне так хочется в это верить.

– Все в порядке, Макс, – успокаиваю я его и глажу по руке. – Просто небольшой спазм. Прописали кое-какие лекарства и витамины.

– Слава богу, – с облегчением выдыхает он. – Я куплю все, что необходимо. Позволишь?

– Конечно. Пошли отсюда.

Мы идем к выходу из больницы и выходим на улицу.

– Вызову такси и отвезу тебя домой, – говорит Макс и достает телефон.

– Хорошо, – улыбаюсь я и невольно любуюсь бывшим мужем.

Макс вызывает такси и поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются.

Как хорошо, что мы, наконец, вдвоем, – думаю я, глядя в его глаза. Действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сейчас мы доедем до моего дома, я символически приглашу Макса на чай, и наступит удачный момент для разговора. Ох, сколько же всего мне нужно ему сказать…

В этот момент в руке Макса звонит телефон. Мы оба вздрагиваем. Он смотрит на экран, делает мне знак «тишины» и отходит в сторону.

– Алло, – отвечает на звонок. – Привет, Диана… – доносится до меня.

Я с досадой отворачиваюсь и тоже отхожу, чтобы невольно не подслушивать.

Через пять минут, поговорив, Макс подходит ко мне.

– Кать, извини, мне надо срочно ехать в другую сторону, неотложные дела, – смотрит виновато. – Ты сама доедешь? Я такси оплачу.

– Доеду, не беспокойся, я же взрослая девочка, – дотрагиваюсь пальцами до его плеча в кожаной куртки. – Спасибо тебе.

– Да за что? – пожимает плечами Макс.

– За то, что вступился за меня, поступил как настоящий мужик – набил морду Ольхе. Он это заслужил. Если бы не ты, никто бы этого не сделал.

– Да ладно, я сделал то, что любой нормальный мужик сделал бы на моем месте. А Ольховского еще не так отлупасить надо было.

К нам подъезжает такси.

– Ну я поехала?

– Да, езжай, – Макс открывает дверь машины и помогает мне сесть на заднее сиденье. – Как доедешь, обязательно напиши. Ок?

– Напишу. Пока.

– Пока.

Он захлопывает дверь, такси трогается с места. Я смотрю в окно на удаляющуюся фигуру Макса, который, вместо того, чтобы ехать ко мне, поедет сейчас к треклятой Диане. И от собственного бессилия мне хочется выть белугой.