Измена. Я не сломаюсь (СИ)

Глава 24

— Может, всё-таки к нам? Диван в большой комнате свободный, будешь на нём спать.

Большой эту комнату можно было назвать с натяжкой. Вся их крошечная квартира с двумя смежными комнатками, кухней и ванной, по площади была чуть больше моей жилплощади в коммуналке.

— Спасибо, Викусь. У меня всё нормально. Жильё, благодаря Максу, — я тепло улыбнулась Викиному парню, — нашлось. Я не хочу вас стеснять, вам и самим тут развернуться негде. А у меня целых двадцать шесть квадратных метров. Хоть на велосипеде катайся.

Мы сидели на крошечной кухне в квартире Вики и Максима и пили вино, отмечая нашу встречу. Они вернулись из поездки, загорелые, отдохнувшие и счастливые. Через два дня начинались занятия в институте, и ребята наслаждались последними вольными денёчками.

— Сама говоришь, что соседка вредная и не разговаривает с тобой. Даже не здоровается!

Я засмеялась. Серафима Марковна оказалась своеобразным человеком. Те, кто рассказывал в интернете, что в Питере живут исключительно милые и интеллигентные бабули, преувеличивали, расписывая их. Может, милые старушки, действительно, существовали в этом городе, но моя соседка к этой категории не относилась.

Высокая, сухопарая женщина передвигалась по квартире исключительно шумно. Громко ругала "свалившихся на её голову" соседей, ни к кому не обращаясь непосредственно. Пинала все попавшиеся ей под ноги, оставленные не на месте вещи, демонстративно гремела на кухне посудой и подолгу занимала душ в утренние часы. Ни с кем из квартирантов не разговаривала и недовольно поджимала губы, заметив кого-то из них на горизонте.

Вчера я пыталась отмыть покрытую слоем жира и пыли газовую плиту на кухне и уже чистила духовку в ней, когда проходившая мимо, с вымытой под краном чашкой, Серафима, стряхнула мокрые руки прямо над моей склонившейся головой. Холодные капли попали мне за пазуху, и я громко ойкнула от неожиданности. Соседка только иронично ухмыльнулась, глядя прямо мне в глаза. У меня сложилось впечатление, что она пыталась меня спровоцировать. Ожидала возмущения с моей стороны, но я только мило улыбнулась ей. И отдраила заодно весь старенький кафель вокруг мойки и залапанную кухонную дверь. Нравится ей или нет, но я тоже живу в этой квартире и буду возиться на кухне столько, сколько мне нужно. Прятаться от неё в своей комнате, как другие соседи, не собираюсь.

— Не знаю Вик. Она какая-то… — я задумалась, подбирая слова для определения — У неё глаза умные. Она смотрит на всех, как будто изучает, ищет предел, насколько можно надавить. Когда человек начнёт прогибаться перед ней? У неё исследовательский интерес какой-то. Ну и квартиранты ей, наверное, надоели. Чужие люди. Приходят — уходят. Никто ничего в квартире не делает. Бардак, грязь. А ведь это её дом, она-то живёт в нём постоянно. Каково на старости лет жить в таких условиях?

— Узнаю свою Агату! Добрую и жалостливую. Ты и в детстве всех кошек в округе лечила и кормила. — улыбнулась подруга. — Тебе всех жалко.

— А тебе нет? Ты на врача почему учиться пошла? Мечтала людей лечить и спасать. — улыбнулась я в ответ. — А Серафима не кошка, она человек. Немолодой и одинокий. Знаешь, как тяжело быть одиноким?

Я запрещала себе плакать. Загоняла на самое дно тоску по родителям и обиду на подлеца мужа. Только редкими ночами выпускала её, давая волю слезам. Вот и сейчас хоть и с трудом, но подавила в себе грусть и через силу улыбнулась подруге.

Вика всё понимала, она всегда чувствовала меня лучше других. Протянув руки через стол, сжала мои ладони.

— Ты не одна, Агата. У тебя есть я, сестрёнка!

— И я. — возмущённо проворчал Максим, недовольный тем, что его не засчитали за члена семьи, и положил свои большие ладони поверх наших. — Я тоже есть. Мы у тебя есть!