Измена за изменой (СИ)

«Странно»

Лиза; пять лет назад

Это просто потрясающе!

Вы когда-нибудь делали что-то специально? Конечно же, да. Все делали. Но обычно такие поступки несут в себе хотя бы каплю вины, только это не тот случай явно.

Потому что я кайфую.

Мы сидим в шикарной гостиной родителей Адама и вместо того, чтобы обсуждать платья, кажется, сговорились с его матерью довести младшего сына до припадка.

Вообще, мне на миг страшно, что от такого количество закатанных глаз, ему станет плохо, но ничего. Если что откачаем! Так что я продолжаю с улыбкой…

- ...Правда? И каким же он был в детстве?

Мама Адама улыбается широко и открыто, отпивая из чашки, а ее сын снова закатывает глаза. На этот раз, наверно, он разглядел обратную сторону собственного черепа…

- Может, хватит? - бросает на меня острый взгляд, за которым прячет смущение, - Ты здесь платье обсуждаешь, а не мое отрочество. Или это такой способ отвести взгляд от конечного результата?

Ооо, сарказм. Намеки. Как мило. Я уже успела привыкнуть и подстроиться за то время, что его знаю. Да и честно? Плевать, что он там бормочет. Адам частенько колется иголками, лишь бы сберечь какие-то свои личные крупицы себя или собственные границы, но я, так сказать, на это не реагирую. Только хихикаю и поворачиваюсь к его маме и киваю.

- А что? Удачный способ избежать конфуза. Если вам не понравится мое платье, я всегда могу сказать, что вы отвлекли меня от цели семейными байками.

Неожиданно Адам тихо смеется. От этого хрипловатого, низкого тембра я ловлю мурашки, а когда ловлю его взгляд - он особенный. Во-первых, все, что происходит в этой гостиной сейчас внезапно особенное. Он настоящий. А во-вторых, этот взгляд…он будто…восторженный? Или, мне кажется?

Черт. Слишком долго длится…Я краснею, когда понимаю, что его мама непременно заметила наши эти «гляделки», и решаю ловко вернуться обратно.

- Так что? Каким же он был?

Вот так то. Пусть он тут краснеет, а не я! Бросаю на амбразуру и даже не переживаю на этот счет!

Только ухмыляюсь, дергаю бровями и ставлю чашку на столик, пока Аниса Махмедовна ностальгически улыбается, глядя в потолок.

С такой нежностью, что дух захватывает…

- О…он был чудным, ласковым малышом.

- О боже, я в аду… - отчаянно вздыхает Адам, но я шикаю на него и снова смотрю на женщину, которая даже не замечает нашу возню.

- Мы с Натаном и не надеялись, что мы снова станем родителями, и когда это случилось…боже, как же я была рада!

- И я так вас подвел…

Звучит как-то слишком едко и горько одновременно. Я хмурюсь и бросаю взгляд на Адама, который ковыряет пальцами обивку сливочного дивана похожий на черную тучу.

Неужели он действительно так думает? Не может же быть…Аниса, в свою очередь, явно не в первый раз такое слышит. Она сразу подбирается и шипит на него, гневно хмуря брови.

- Не говори ерунды!

Ну так, знаете? Как мама велит своему ребенку вести себя прилично: то есть не по-настоящему зло, скорее строго и с укором.

Адам в ответ хмыкает.

Странная сцена.

Как он может подвести их, если, как я точно знаю, он с отличием закончил свой курс в универе, хотя он был не то чтобы очень простым! Даже Сай не словил таких «звезд» в академическом плане, так почему…

Но об этом я додумать не успеваю. Аниса ласково смотрит на меня и слегка сжимает ладонь кивая.

- Не обращай внимания. Адам у нас любит драматизировать.

Слабо улыбаюсь и вставляю очередную попытку вернуть разговор «взад».

- Наверно, с детства?

Получается. О неловкости тут же забывают, так как сын в очередной раз отчаянно стонет, а мама его расцветает как самый пышный, розовый куст.

- Именно так! Он был таким нежным мальчиком! Таким чувствительным! Обожал театр…

- Правда?

- О да! Каждый месяц мы туда ходили вместе! Муж и Сай не любят все это, они ходят только потому, что нужно, но Адам…он с таким восторгом смотрел все спектакли…

- Если ты продолжишь, я уйду.

Предупреждение звучит как глупый, детский ультиматум. Но снова беззлобный. Когда я опять смотрю на Адама, в нем нет ни капли яда, как секунду назад, только бесконечное, настоящее я - и оно сияет.

Так, любопытно…думаю, что я могла бы вытянуть подробности, но почему-то этого не делаю. Наверно, я чувствую, что это слишком личное? И этим личным хочу, чтобы он поделился сам.

Точно…

Нет! Не буду давить. Лучше спрошу что-то еще…

- И он не был хулиганом?

- Был, как все мальчишки, - жмет плечами Аниса, - Но он никогда не был злым. Никого не дразнил, защищал слабых…

- А еще носил нимб. Мам, может, хватит?! Я...

- А еще! - перебивает его она, нажимая голосом, чтобы заткнулся, - Он писал просто потрясающие стихи.

- Что?!

Господи! Как же хорошо, что я вовремя поставила чашку на столик, потому что, клянусь, непременно обронила бы ее на пол!

Да-да! Прямо на персидский, мать его, ковер!

- Серьезно?!

Аниса тихо смеется и кивает, пока Адам покрывается красными пятнами. Ох, ничего себя! И информацию выудила, и смущение зафиксировала - не день, а праздник! Но пока…

- Стихи?

- Он обожает поэзию.

- Уже давно нет.

- Уверена, что ты и сейчас сможешь процитировать Шекспира, мой мальчик, - Аниса переводит на меня взгляд и улыбается, - Его стихи были настолько чувственными, что занимали первые места на городских и даже всероссийских конкурсах!

- Ого…

- Да…это потом он увлекся цифрами, как все мужчины в нашей семье, но до этого…да…Хотя, может быть, дело было в том, что не было достойной девушки?

Вот теперь краснею я.

От взгляда.

Аниса Махмедовна так смотрит на меня, что я вмиг покрываюсь похожими пятнами и мечтаю провалиться под землю.

Какой…намек. На меня же?! Чтобы это понять, надо посмотреть на Адама! Давай, Лиза!

Ага, сча-а-аз! Только через мой труп…

- Что это вы тут так весело обсуждаете?

Приятный, женский голос спасает. Я буквально готова застонать от удовольствия, когда вижу, как Изольда заходит в гостиную походкой от бедра.

Все-таки, она невероятно хороша для своего возраста. Как дизайнер, я сразу подмечаю точеную фигуру, а как стилист - правильные черты лица. Не ее, скорее всего, а отличного хирурга, ну и что? Главное, как по мне, чтобы красиво - я не борец за естественность. Если бы у меня был нос или губы, которые меня не устраивали, я бы их переделала. Не считаю, что ты должен себя стыдиться, но считаю, что если размер носа или груди приносит тебе дискомфорт - нет ничего плохого в том, чтобы это исправить. Главное! Обратиться к хорошему врачу, а не делать операции по скидке или акции. Мне же просто повезло. Генетика. Мой папаша был невероятно красивым и обаятельным, а я его копия.

Спасибо хоть на этом.

Так, только не сейчас! Совсем не улыбается вдруг стать грустной или задумчивой, поэтому я отметаю мысли о своей семье и с улыбкой смотрю, как подруги обнимаются и чинно целуют друг друга в щеки.

Вот это дружба, конечно…

Надеюсь, что мы с Катей и через тридцать лет будем также обниматься и целоваться! Перевожу восторженный взгляд на Адама, но сразу замечаю в нем какую-то перемену.

Он напрягается.

Снова упрямо разглядывает обивку и, кажется, злится? Или нет? Черт, я слишком мало его знаю, чтобы понять, но…это ведь чувствуется. Интересно, почему? Он не хочет, чтобы мы продолжали «издеваться» над ним перед посторонними? Понимаю. Это неловко, когда тебя обсуждают на глазах у целой толпы людей. Неловко, даже если на глазах у третьего, но на большее я тебя не толкну, обещаю.

Пытаюсь передать ему свою мысль, легко коснувшись мизинчиком ладони, и он резко переводит на меня взгляд.

Тушуюсь.

Нельзя было? Он, наверно, не хочет, чтобы его мама знала, что между нами что-то большее, чем «просто приехали вместе, потому что моя машина не завелась»? Понимаю… обидно, но понимаю. Прости.

Отвожу взгляд на свои коленки, туда же складываю руки.

Черт.

Как некомфортно вдруг стало…

- Так что вы тут обсуждаете?

Изольда занимает кресло со стороны Адама, и я, как обещала, нахожусь сразу.

- Платье на вечер в книжном клубе, - вежливо улыбаюсь, - Аниса Махмедовна…

- Лиза, прошу. Просто Аниса.

- Эм…да, точно. Простите, я…

- Аниса? - хмыкает, - Какие у вас стремительные отношения. Дорогая, ты даже своему косметологу не предлагала называть себя по имени. Я что-то пропустила?

Аниса хитро улыбается. А дальше…я будто слышу подтекст, но его не понимаю…

- Катенька и Лиза выросли вместе, так что Лиза, считай, член нашей семьи.

Я краснею еще больше.

Господи…

Как бы хотелось сейчас взывать и сказать, что теперь я в соседнем с Адамом котле…

- А я думала, что у вас тут смотрины…

Расширяю глаза резко, испуганно бросаю на нее взгляд. Изольда улыбается широко. Но как-то…странно. Касается Адама взглядом, тот пыхтит уже натурально.

Какая отвратительная, невыгодная для меня ситуация, боже…

Помогите!

- Аниса согласилась стать моей моделью, - выпаливаю быстро как на духу, потом киваю, - Мы обсуждали фасон, я показывала свои эскизы…

- И они веселые, судя по всему?

- Лиза просто интересовалась, каким Адам был в детстве, - спокойно и ласково отвечает Аниса, - Я и поделилась. Люблю говорить о своих мальчиках, ты же знаешь…

- Этого не отнять, - Изольда отпивает из чашки, а потом как-то картинно вздыхает и снова смотрит на меня.

Странно смотрит.

- Адам был чудесным мальчиком. Нежный и ласковый, он…

- Блядь, хватит!

Адам резко встает, а Аниса также резко щурится.

- Не выражайся в моем доме!

- Прости, - отмахивается, потом обращает внимание на меня и протягивает руку, - Раз вы не собираетесь больше обсуждать платье, покажу Лизе твой сад.

- Но я… - мямлю, он давит взглядом и голосом.

- Сейчас.

Это значит, судя по всему, что выбора у меня нет. Надо идти.

Я скомкано извиняюсь, вкладываю свою руку в его и иду следом. Что поделать? Но как бы странно все это ни выглядело и не шло вразрез с его собственными убеждениями…в которых я не совсем уверена. Теперь. Это, по крайней мере, казалось логичным пару минут назад: Адам не хочет, чтобы его родители о нас знали. Когда мы приехали вместе, он сослался на мою машину, обозвав ее при этом "пыточной". Я промолчала. Что мне говорить? Зачем? Это его родители, в конце то концов...А теперь...он не хотел? Или до сих пор не хочет? Черт возьми! Я совершенно запуталась во всем, что произошло за последние десять минут!

Ааааа! Мне нужно шпаргалка по высшему обществу и разговорам с намеками! Или я точно свихнусь и…

Мысль в собственной голове в который раз вероломно обрывается, когда Адам вдруг неожиданно прижимает меня к толстой, цветастой яблони, и крепко целует.

Черт.

Меня бьет током и ведет - я сразу ему отвечаю.

И это почти романтично, если честно. Летают соцветия, пахнет сладко, но не приторно, солнышко играет в ветвях, лишь немногим пробивая густую тень…И поцелуй. Да-да, поцелуй! Он такой…пьянящий…что у меня сразу кружится голова.

Только вот я прихожу в себя достаточно быстро. Адам забирается под платье и сильно сжимает ягодицы, что для меня как ушат воды, если честно.

- Адам, стой… - шепчу, задыхаясь, - Ты с ума сошел?!

Но он меня будто бы не слышит. На щеках его играют желваки, сам он напряжен и, кажется, зол? Нет, точно зол. Тянет за резинку трусиков, пытается их снять, а я…черт! Прихожу в себя окончательно и упираюсь руками в грудь, чтобы оттолкнуть.

- Прекрати!

- Я хочу тебя, - шепчет на ухо, не замечая моих попыток его остановить, - Давай, не ломайся, я…

- Не здесь!

- Почему? - глухо усмехается, проведя губами по шее, - Боишься, что нас застукают? Просто не ори. Это место из дома не просматривается и…

Откуда он это знает?!

- Ты уже был тут с кем-то?! - выдыхаю, упираясь в его плечи решительней, но он мотает головой и слегка прикусывает мою кожу.

- Курил. В детстве.

Фух, хотя бы…твою мать! ФУХ! Слава богу…

- А теперь…

- Нет!

- Да брось…

- Я не буду трахаться с тобой в доме твоих родителей!

- Чисто технически, это сад.

- Да хоть подъездная аллея! Убери руки с моей задницы!

Снова смеется, но выполняет, уперев предплечье над моей головой. Когда я поднимаю глаза, то в его больше не вижу злость, скорее озорство и хулиганство. Искорки… и сама улыбаюсь. Ничего не могу с этим поделать!

- Ты сексуальный маньяк, в курсе?

- Люблю когда ты ругаешь, и если я хочу тебя, а это значит, быть сексуальным маньяком? То да. Пожалуй, так.

- Дурак.

- Сучка.

- Почему это?

- А кто выяснял подробности моей юности? Так нагло.

- Твоя мама была не против поделиться.

- И то верно. Черт…ты такая горячая, когда обсуждаешь свои платья…

Адам снова кладет руки мне на бедра и тянет ближе, а потом порочно шепчет.

- Хочу тебе отлизать.

Да твою…

Я становлюсь пунцовой, он же просто бровями дергает и тянет за край юбки…

- Прямо здесь…

Мамочки.

- И сейчас…кончишь быстро, гарантирую. Адреналин - вещь такая…но тебе понравится. Я…

Каких сил мне стоит не поддаться искушению этого змея! Еще и под яблоню меня затащил, как символично, блин! Но нет! Я предпочту остаться в Раю хотя бы на сегодня.

Выдергиваю подол, выше нос задираю и шиплю.

- Потерпишь до дома!

И эта фраза вдруг становится какой-то…решающей.

Адам будто деревенеет, взгляд его становится слишком серьезным и каким-то…странным, короче! Я не могу его разгадать! Но вот он уже отходит на шаг, потом кивает и смотрит в сторону дома.

А я…я реально не понимаю, что сказала не так! Но то, что сказала «что-то не так» - очевидно.

Прокручиваю фразу про себя, пока он достает сигарету и раскуривает ее, не понимаю. Прокручиваю снова. И только с третьего раза меня, наконец-то, озаряет: это прозвучало так, будто мы - пара. Чертова пара…а это, судя по всему, для него все-таки табу.

Твою мать. Кажется, это его красный свет. И, кажется, никакого свидания не будет...

Еще через десять минут мы возвращаемся в дом, где Адам сообщает, что если мы закончили, то нам пора обратно в город. Его мама соглашается, Изольда с ухмылкой кивает.

Здесь творится что-то странное! Но я не понимаю что, да и мысли мои все забиты этой дурацкой фразой. Как объяснить, что я совсем не это имела в виду? Без единого понятия. Но финальным аккордом все-таки становится не это. Перед самым отъездом я иду в «дамскую комнату», а когда выхожу, ловлю тихий разговор со стороны кухни:

- Адам, Изольда сказала, что Ясмин приехала в Москву.

- И?

- Она… то есть они…предлагают ужин, как в старые…

- Нет.

- Адам…

- Я сказал - нет! Хочешь?! Вперед, но это без меня.

Так, я впервые ловлю уже откровенную злость в сторону матери и впервые вижу его решительный, достаточно твердый и крутой нрав.

Да, он может быть по-настоящему грубым, если его довести, но почему загадочная Ясмин его доводит?

Вряд ли я решусь спросить.

Когда дверь резко открывается, и мы встречаемся взглядами, я почти уверена, что никакого свидания не будет. И вообще ничего не будет…

Сердце мое вмиг ударяется о грудную клетку, ранясь, только вот все, что я могу - это прошептать:

- Мы едем? Я готова.

Адам коротко кивает, берет меня за руку и выводит из дома прямо к своей шикарной машине.

Берет за руку.

Черт, или это не конец? Кто его знает, что там за история?…И как разгадать этот ребус под названием Адам?