Измена за изменой (СИ)

«Кто устанавливает правила; часть I»

Лиза; сейчас

Фрустрация - это особое психическое состояние, при котором ты не можешь удовлетворить свои потребности из-за недостатка ресурсов и возможностей. То есть «хочешь - перехочешь», как говорили в детстве мамы, когда ты вымогал новую куклу, например, а у них не было денег ее купить.

Я вот вымогала у судьбы счастливый брак и семью, которую так хотела. Не знаю, чего мне не хватало, раз ничего не вышло, но состояние я словила. Тотальная фрустрация - и как еще описать этот дикий коктейль, я без понятия.

У него слишком большой градус, если кому интересно.

Злость, ярость, обида, унижение…любовь. Ненависть, чтоб ее! Я буквально горю от переизбытка разных эмоций, которые друг другу идут наперекор.

Честно? До конца не понимаю, что заставило меня повернуть план на сто восемьдесят градусов, ведь я собиралась уехать! Я так хотела сбежать…но я здесь! В чертовой столице! Какого хрена ты творишь, Лиза? Зачем? Нет, я, конечно, догадываюсь «зачем», но…блядь, зачем? Разве тебе не все понятно? Он не сказал, и он не скажет - его принципы и дурость гораздо важнее тебя! Открой глаза!

Так твердят все мои оставшиеся, «разумные» клетки головного мозга. Но есть еще кое-что, что игнорировать сложно - сердце. Оно упрямо тянет назад, ведь ему-то как кость в горле сама мысль, что Адам будет счастлив с кем-то другим. Что он встретит «настоящую» женщину. Какого хера?! Собственнический инстинкт точно знает - он мой и точка! Никому не отдам! И это еще одна проблема.

Может в ней дело? Я просто не могу допустить, чтобы он был счастлив с кем-то другим?

Все ведь так хорошо складывалось. У меня был готов вариант сбежать, затеряться настолько профессионально, что Адам никогда бы меня не нашел; так какого черта я все еще здесь? Похоже, тупость и странное поведение передается половым путем. Я же по-другому себя себе объяснить не могу.

Кажется, я пьяна. Слишком много Le Dome, если кому-то интересно.

Оно мое любимое. Это Адам научил меня разбираться в винах, но из всего многообразия, которое он мне предлагал, я выбрала это. У него насыщенный, рубиновый цвет с фиолетовыми отливами. Аромат - это смесь ежевичного тарта, сливы и малины, а еще там чувствуется шоколад и перец. Честно? Я только его и чувствую - шоколад и перец.

На вкус оно, как Адам.

Идеальный баланс, крепость, гармония. В нем все тоже в идеальной гармонии - внешность Дьявола и абсолютное мудачество, но тянет так, что дыхание перебивает.

Салманов слишком интересный.

Глубина, тайны, загадочность, игра. Дурной характер. Романтичность. Он слеплен из сплошных противоречий, которые здорово выматывают, но продолжают тянуть к себе ближе. Это, кстати, главное противоречие его блядской натуры: вроде задолбал так, что продыха нет, а сбежать невозможно. Потому что от себя не убежишь, как ни старайся...

Усмехаюсь тихо, открывая дверь своих апартаментов. Дикое искушение снять те самые комнаты переплюнуло девичье сердце, но не шибко сильно. Я не смогла переступить порог той новостройки, но смогла соседней, и это, наверно, часть моего излюбленного самобичевания? И копания в себе? Ведь…ну давайте будем откровенными, если мужик тебе изменяет и делает это не один раз, а постоянно, то дело-то не только в нем.

В тебе тоже.

В каком-нибудь процентном соотношении точно? А может, и нет.

Я только и делаю, что ищу эти ответы. Желание докопаться до сути такое же противоречивое как он сам. Ты знаешь, что будет дико больно, но все равно роешь носом землю, чтобы понять: почему? За что? Что я не так делала? Где свернула не в ту сторону?...А вместо ответов вечный дым, который тает раньше, чем ты к нему прикоснешься. Проходит между пальцев, и ничем его не удержишь...

Закрываю за собой дверь и вздыхаю, глядя на огромную кровать. В номере темно. Условно это квартира, конечно, но все-таки больше номер. В таких он ебал их всех, пока я ждала его дома? Да? Ох, черт, вот видите? Я снова здесь. Ищу, пытаюсь удержать что-то, что не имеет формы. Даже несмотря на отсутствие депрессии и реальных, суицидальных мыслей, я не могу перестать пытаться понять...

Это сложно. Взять так просто и прекратить охоту, поэтому я снова и снова кручу-кручу-кручу один и тот же вопрос: почему?

Мы разве не были счастливы? Были. Я точно знаю, что это не обман. И он был счастлив! Что самое обидное. Тогда почему? Он меня не любил? Да нет, любил. Очень. И любит до сих пор. Женщина всегда чувствует, когда ее любят. Так вот: я чувствую. Хотя с другой стороны...говорят, что женщина и измены чувствует? Но этого не было. Только за неделю до окончания таймера моей счастливой жизни, а до этого? Все было так хорошо...И что с тобой не так тогда?! Чертов ты мудак! А со мной что не так?!

Прикрываю глаза.

Я хорошо помню, как меня предупреждали, что рано или поздно я узнаю, что «что-то» не так. Помню, что он сказал: идеальных не существует, не обманывай себя, Лиза. Так просто не бывает. Ты слишком торопишься с браком, ты его не знаешь, и как бы я не отплевывалась...он оказался прав. Я не знала своего мужа, даже предположить не могла, что он поступит со мной так, ведь...твою мать! Ну не было никаких предпосылок, понимаете?! Да! У меня нет большого опыта, и все равно! Все, что я читала, твердит: женщина чувствует. Она, блядь, чувствует! А я жила как в коконе из его рук, который защищал меня от всего.

Адам ведь действительно меня защищал. За пять лет я не знала о проблемах, о бедах, даже о мелких неурядицах! Как он и обещал у алтаря, Адам заботился обо мне, и это действительно было так. Он оберегал меня, радовал, не забывал ни одну дату! И ухаживал...Спустя пять лет в нашем доме сюрпризы не были чем-то редким, а скорее оставались перманентным состоянием: цветы, подарки, походы в театр и рестораны, путешествия. Он мне ни в чем не отказывал! Муж замечал во мне все: новую прическу, одежду, духи, косметику. Он все видел! И это самое паршивое по итогу. Если бы Адам был козлом или больным на голову Гитлером-контролером, абьюзером, было бы гораздо проще, но он так им и не стал. Никогда не был. Ревновать? Да, без этого никуда! Но мой телефон не проверяли, истерик по поводу мужчин рядом не закатывали, дома не запирали, одеваться, как я хочу, не запрещали. Я была свободной рядом с ним во всех своих проявлениях, которые он всегда любил.

Тогда...Почему?...

Надо еще выпить.

День был тяжелый и длинный. Впереди - обрыв. Я запуталась. Мне нужно просто расслабиться. Мне нужно начать дышать.

Нехотя прохожу вглубь темноты, обнимая себя за плечи. Здесь холодно. И не потому, что включен кондиционер, это другой холод. Одиночество и разруха - вот его дрова да керосин. Они этот холод подпитывают, и очень хочется плакать, а победа уже совсем не радует.

Она принесла мне по итогу больше горя.

Не в плане того, что мне не понравилось макать бывшего мужа мордой в собственное дерьмо, а в том, что он теперь - бывший муж, и это удручает, как ни крути.

Еще раз вздыхаю, потом стягиваю с барной стойки бокал, который подготовила еще перед уходом на день рождения. Чувствовала, что он пригодится. Видите? У всех женщин развита интуиция! Я же говорила…только у меня она явно развита как-то странно. Выборочно.

Рубиновая жидкость наполняет его наполовину.

Красиво так наполняет, эстетично.

Фиолетовых отблесков, конечно, не видать, но это ничего. Я просто представляю, что они есть, пока расстегиваю свое платье и позволяю ткани соскользнуть прямо на пол.

Хочу отделаться.

Обычно я очень бережно отношусь к вещам, особенно своего производства, но сегодня не такой день. Я просто хочу перестать чувствовать даже ткань, которая напоминает мне о том, что завтра мне предстоит серьезный разговор; с ним.

А он предстоит! Себя обманывать - глупо. Я знаю, что Адам не удержится в стороне, и мне еще аукнется все, что происходило в последние полгода. Я по-прежнему не боюсь, просто пока не готова об этом думать.

Надо отвлечься.

Подхожу к огромным, панорамным окнам, у которых стоит кровать. Я на нее смотреть не могу и не знаю, как буду здесь спать, если честно. Вдруг он тут тоже…кого-то? Я же не изучала все его измены под микроскопом. А надо было! Тогда избежать возможных эксцессов было бы проще.

Интересно, что он сейчас делает?

Разглядываю огни, которыми горит Москва, и вот вам дурость номер миллион - я снова думаю о нем. Волнуюсь. Я, твою мать, за него переживаю! Идиотка...

Господи, как же это неправильно… почему Морфеус существует только в воображении братьев Вачовски? Это так несправедливо. Мне бы хотелось иметь возможность «забыть его навсегда, как будто и не было ничего», хотя я не уверена, что решилась бы. Это так. Чтобы быть до конца честной, ведь сегодня мы не врем? Ложь мы не любим.

Усмехаюсь горько таким же горьким мыслям, медленно покручиваю бокал в руке. Холода уже не замечаю. На мне из одежды одни шелковые трусики и каблуки, но это значения не имеет - в душе моей настоящая вьюга, так что какое мне дело до температуры в комнате?

Правильно, никакого.

И вообще. Я…

- Ты по-прежнему самая красивая женщина, которую я видел, Елизавета.

Вздрагиваю всем телом, теряя мысль, конец которой растворяется в учащенном сердцебиении. Зато вырывает в реальность из грез, так сказать.

Теперь я чувствую.

Между лопатками жжет - и это означает только одно.

Его взгляд.

Неужели ты думала, что он будет ждать до завтра? Серьезно, Лиза?

Честно? Надеялась, что нет. Опять же: мы договорились не врать.

И я улыбаюсь…

Медленно поворачиваюсь.

Сидит. В кресле в углу комнаты, откуда видно только силуэт. Угостился виски - а это уже наглость.

Наклоняю голову набок и поднимаю брови.

- Надеюсь, что ты принес виски с собой, потому что за этот мини-бар нужно платить отдельно.

Реплика его смешит.

Низкий, бархатный, его смех разбивает тишину и ведро мурашек о мою кожу, но я не позволяю себе даже плечами повести.

Сча-а-аз! Несмотря на душевную смуту, хрен я тебе дам карт-бланш на мои эмоции. Научена опытом: осторожней надо руки развязывать всяким придуркам! Спасибо за ценный совет, кстати. Видишь? Я его запомнила.

Спокойно делаю пару шагов, чтобы обойти кровать, сажусь. Чувствую, что Адам следит за каждым моим движением, оставляя вполне ощутимые ожоги в районе груди и живота. Талии. Бедер. Я не знаю, какую часть моего тела он любит больше. Он никогда и не выделял ни одну из них - будто все сразу любил и хотел, что сильно льстило.

Сейчас тоже льстит.

Смотри! Я не стесняюсь. То есть совсем.

Упираюсь руками за спину, расправляю плечи и закидываю нога на ногу. Смотри. Мне не жалко.

И он смотрит. Плавно наклоняется вперед, втыкая локти в колени, так что теперь я вижу его лицо.

И взгляд.

Тот самый взгляд, которым он всегда на меня смотрел - вперед! Наслаждайся.

В груди просыпается давно знакомый азарт, и это действительно игра. Кто кого перемолчит? Переглядит? Переломает? Кто сдастся первым и заговорит? О слоне в комнате, которого сложно не заметить хотя бы из-за его физического отсутствия, а?

Улыбаюсь.

Цыкает.

- Смотрю, тебе сильно весело, да?

- А ты явно хотел, чтобы было наоборот?

Слышу скрежет зубами и улыбаюсь еще шире, делаю глоток вина. Он повторяет за мной.

Снова молчим.

Я снова не сдаюсь.

Он снова прогибается.

- Ты соврала мне.

- И теперь мы квиты.

- Я никогда тебе не врал.

- О! Пф!

Фыркаю, начинаю злиться. Как же меня достало это слушать! Господи, спаси от бреда, умоляю…

Только Господь явно нем и глух к мольбам идиоток, которые сами решили поиграть с его любимым ангелом. Ах, ну точно…Люцифер же был самым любимым, помните? И самым красивым. Чему я тогда удивляюсь? Логично, что самые отъявленные ублюдки - самые прекрасные Адонисы; и все это одно лицо? Точно. Логично.

- Давай без этого, Елизавета. Ты наебала меня. А потом унизила.

- Ты унижал меня пять лет, - цежу, в ответ получаю усмешку.

- Никому, включая себя, я бы не позволил тебя унизить.

- Открою тебе секрет. Измена - это унижение.

- Открою тебе взамен: я никогда тебе не изменял.

Блядь, ты просто мудак...

- Если ты пришел сюда нести эту херню, то вставай и вали.

- Грубо.

- Не желаю слушать бред сумасшедшего, у меня был долгий день в кругу этих сумасшедших. Модели…- слегка закатываю глаза, - Это те еще американские горки. Ну ты и без меня знаешь...

Прячу злость и обиду за глотком, а он перекладывает стакан в другую руку и ставит его на кожаный подлокотник.

Снова смотрит.

Опускается к груди. До живота. Талия. Ноги. Он буквально пожирает меня взглядом, и это становится достаточно неловко, только я запрещаю себе комментировать.

Ни за что не поддамся!

- Зачем ты пришел?

Ну или почти «ни за что».

Адам хмыкает.

- Очевидно, что я хотел кое-что выяснить.

- М. Любопытно. А как же дочь судьи? Не боишься пропустить...

- Мне насрать на всех дочерей, всех судей этого города и мира. Ты об этом знаешь.

- Но ты молчал, когда тебя зазывали на обед, - на этот раз обиду спрятать не удается, и она проникает в мой голос как яд, а он улыбается.

Это ведь точка взаимодействия, портал в мое сердце...Да кого мы обманываем? Оба знаем, что ты все еще там. Не только ведь женщины чувствуют, когда их любят. Мужчины тоже...

Его голос смягчается.

- Выяснять отношения при тебе равно дать понять, что я не сдался.

Мурашки снова обдают все мое тело. Палят. И это раздражает.

- Не понимаю о чем ты.

- Ну конечно...Рассвет, не ври мне, ты знаешь, что я этого не люблю.

- Ты согласился на развод.

- Потому что перестал видеть другой выход. Я же думал, что ты в депрессии.

А это уже забавно. Я усмехаюсь и жму плечами, делая еще один глоток вина.

- Прости? Этого ждешь? Это хочешь выяснить? Ну и? Чего ты ждешь? Начинай.

- Меня отвлекает твое тело. Я по нему слишком скучал.

Сука.

После этих слов и злость скрыть получается с натяжкой. Я буквально рычу!

- Ну да. Я же теперь не жирное, убогое нечто, а? Наверно, у тебя и стоит?

Он резко подается вперед.

- Не передергивай, блядь! У меня стоял на тебя в любом твоем виде и…

- Ну да, конечно!

- А у тебя амнезия? Ты только скажи. Я выложил кругленькую сумму на твоего психолога, мне не жалко выложить еще!

Сука-сука-сука!!!

Поджимаю губы, сказать-то нечего. К сожалению, упрекнуть его в эректильной дисфункции в отношении «жирного нечто» действительно не получится. Потому что секс у нас был, чтоб его! Я не сдержалась, а он…

Эврика!

- Ну да. После такого количества бухла тебе привлекательной показался бы даже фикус в нашей столовой.

Адам резко вскакивает, а стакан звонко падает на пол. Разбивается или нет - вопрос интересный, но не первостепенный. Я смотрю на него во все глаза и не знаю, чего ожидать - это мне не нравится. Как и быть внутри своей фрустрации, кстати.

Хмурюсь. Только это все. Большего себе не позволяю. Через мгновение после таких пируэтов я четко понимаю, что хоть ты тресни, но я его не боюсь! Адам не способен причинить мне вред. Физический. Ударить там...нет, он просто не может! Я в этом уверена на сто процентов. Не знаю, откуда эта гарантия берется, но даже если я ошибаюсь…что ж, будет мне еще один урок. Как ни крути, опыт, даже если он негативный - дело хорошее; буду знать. А пока…

Хмыкаю.

- И? Я должна испугаться?

Он резко щурится и низко предупреждает.

- Ты прекрасно знаешь, что нет.

Улыбаюсь.

- Знаю.

Теперь хмыкает он, уперев руки на бока, а взгляд куда-то в сторону.

Минута тянется как час.

Он молчит, думает о чем-то, я ему не мешаю. Странный вообще разговор у нас получается, если честно. Совсем какой-то далекий от «конструктивного». Это даже не предъявления претензий, а что-то…что даже определения не имеет! Просто. Какой-то. Бред. Чтоб его…а я от него так устала.

- Зачем ты пришел? - повторяю, возвращая себе внимание Адама.

Он наклоняет голову набок.

В темноте вдруг что-то блестит. Это «что-то» привлекает мое внимание…

Кольцо. Он не снял кольцо…

Против воли это приятно. Интересно, он и не снимал или надел перед тем, как сюда заявиться?

Черт...как же я тебя ненавижу. За то, что ты такой: идеальное, полное дерьмо...Не мужчина, а наказание...И за то, что люблю - презираю. Особенно за это: ты заставил меня себя ненавидеть, когда разрушил наши отношения.

Почему?...

Чего тебе не хватало?

- Как ты это сделала?

- Я талантливый дизайнер, Адам. Сшить себе костюм не проблема.

- Вот зачем ты уехала в Крым? Шить костюм?

- Я хотела...просто сбежать. Ты меня душил.

Усмехается.

- Ну да, конечно. Снова врешь?

- На этот раз это не ложь. Ты шлялся по бабам...

- Не было никого, после того как ты узнала.

- Ха! Забавно...наверно, это не ты трахал Марианну несколько дней назад? У тебя есть брат-близнец? Чего еще я не знала?

Молчит. Смотрит долго, но на этот раз исключительно в глаза. Решается? Что-то сказать хочет? Интересно, на этот раз промолчит или скажет?

- Я не выдержал.

Признался.

Это уже хорошо.

Я делаю еще один глоток и киваю.

- Понятно.

- Ты затухала на моих глазах, и я не выдержал! - повышает голос и делает на меня шаг, - Да, это было неправильно, но я, блядь, тоже не железный!

- Ты себя слышишь?! - повышаю голос в ответ, - Сколько можно уже?! Все, что произошло - твоя вина!

- Я не хотел, чтобы ты узнала.

- Ты не хотел...боже-е-е! Это просто...ты...у меня слов нет! Ты не хотел, чтобы я узнала?! Мне спасибо сказать нужно?! Упасть на колени и поклониться?! Ты мне изменял, и все, что тебя волнует...

- Я тебе не изменял! Это была необходимость! Мне нужно было тебя защитить от...

Резко затыкается. И если до этого момента я думала, что в тотальной фрустрации, то сейчас...что это тогда? Тотальная фрустрация в квадрате?

- Что?!

Но на этом откровения заканчиваются. Мне вдруг кажется, что Адам и вовсе перешел какую-то свою личную черту, обронив что-то явно личное и лишнее.

Он не собирался этого делать. Это был его личный перебор, но...что это значит, твою мать?! Какая на хер необходимость?! Какая защита?! Что...ты несешь?!

Хмурюсь, теперь сама разглядывая его лицо. Что ты скрываешь? Что ты...твою мать, прячешь в недрах своей больной башки?

- Что за...

- Знаешь, Елизавета…я тебя понял, - перебивает меня, блеснув глазами, - Ты не хочешь быть моей женой?

Понятно. Это означает, что о разговоре ты можешь забыть, как и тринадцать месяцев подряд забывала. Мы ни разу так и не вышли на откровения. В какой-то момент Адам закрывается и становится стеной, за которую мне хода нет.

Он просто не пускает меня дальше, и сколько ни бейся - бессмысленно пытаться.

Беситбеситбесит

- Дошло, наконец?

- …Прекрасно. Значит, будешь любовницей.

В первую секунду я как-то опешила, а когда он начинает идти на меня - я начинаю нервничать. Адам расстегивает рубашку, взгляд у него решительный и тяжелый, и это…господи, какой же бред! Будто он имеет права что-то тут решать вообще!

Бесит.

Я злюсь, но просто смотрю на него, а он откидывает рубашку на пол и берется за ремень.

Любопытно.

Резко поднимаю ногу и упираю каблук прямо в его руки.

- Ты охренел, скажи мне, дорогой? Или, может быть, у тебя есть какой-нибудь диагноз?

Адам дергает кистями и глухо усмехается.

- Ты сама этого хотела, Елизавета.

И правда…а я разве не этого хотела? Понять? Что такого он находил на стороне? Да и к тому же…прощальный секс, как способ поставить точку? Чем не прекрасное окончание дерьмового романа?

Пока я разбираюсь со своей фрустрацией, брюки падают на пол - время кончилось.

Адам стягивает трусы, и его член пружинит настолько радостно, что это почти приветствие и объявление о всемирной тоске. По моим губам? Ооо…ты серьезно?

Издаю еще один смешок и снова упираю каблук, но на этот раз ему в пресс.

- Если ты думаешь, что я буду делать тебе минет, психолог нужен тебе, а не мне. Или психиатр, что точнее…

Его рука ласково сжимает мою икру, а пальцы вырисовывают круги на гладкой коже, пока на губах играет улыбка.

- Здесь я устанавливаю правила…

- Да ты что? Серьезно?

Делаю глоток, откидываюсь на согнутые в локтях руки и поднимаю брови, чуть сильнее разведя ноги в стороны. Адам молчит. Я чувствую, что он злится, но есть что-то еще. Что-то вроде восхищения и…любви? Он не смотрит на меня так, как мог бы смотреть кто-то вроде него на его месте. После всего, что я ему вывалила на голову. Его взгляд скорее теплый, нежели обжигающий, и он ласковый, а не опаляющий холодом.

Медленно двигается на меня. Рука идет выше - Адам все ближе. Он упирается в постель второй рукой, а потом пригибает колени и касается моей кожи губами.

Это похоже на разряд тока.

Я откидываю голову назад и издаю тихий стон, через мгновение еще один, когда его зубы слегка меня царапают.

Черт…

Делаю еще один глоток. Для храбрости. Он следует дальше. То есть выше. Все так же смотрит на меня, следит. Его губы касаются трусиков на лобке, пальцы впиваются в бедра.

Пан или пропал? Вот в чем вопрос...

Реши, наконец, чего ты хочешь, Лиза...