Изумрудные ночи

Глава 23

Они были в двух днях пути от Куско и устроились на ночлег в знакомом месте. Бетани старалась не встречаться взглядом с Трейсом и постоянно думала о том, помнит ли он их ночное купание так же отчетливо, как помнила его она. Новые индейцы-носильщики уже расстелили свои одеяла и расположились на ночлег, только приставленные к отряду трое перуанских солдат никак не могли угомониться.

Это были не офицеры, как в прошлый раз, а именно солдаты, причем они выглядели как переодетые преступники. Трейс невзлюбил их с первого взгляда.

— Они похожи на бандитов, — сказал он Бетани. — У меня такое чувство, что любой из них может воткнуть нож мне в спину.

— Мне кажется, правительство Перу не стало бы посылать бандитов для охраны золота, — возразила она, но Трейс лишь пожал плечами.

— Только не жди, что я буду доверять им.

— Поверь, Трейс Тейлор, я уже давно ничего не жду от тебя!

Вот так, злясь друг на друга, они покинули Куско и углубились в Анды.

Когда Трейс велел разбить лагерь рядом с тем местом, где они с ним впервые занимались любовью, Бетани пришла в смятение, невольно вспомнив то, о чем долгих шесть месяцев старалась забыть.

Она приказала себе немедленно выбросить из головы эти мысли, потому что они разбивали ей сердце.

Напряжение между ней и Трейсом все нарастало. Они сидели возле костра, прислушиваясь к ночным звукам. Вдали раздалось рычание. Бетани вздрогнула, вспомнив огромную кошку, которую Трейс застрелил днем раньше. Он подоспел вовремя, потому что пума уже набросилась на одного из мулов и терзала его круп. Бетани услышала выстрел и подбежала к Трейсу, у ног которого лежал поверженный хищник.

Мул дрожал от страха и боли, пока Трейс не смазал его раны какой-то мазью и не успокоил ласковыми словами. Бетани в который раз поразилась тому, как причудливо сочетаются в этом человеке доброта и жестокость.

Ей тут же вспомнился нежный, заботливый Трейс, который покрывал поцелуями ее тело и нашептывал на ухо слова любви. Но тот Трейс, которого она знала столь короткое время, исчез. Вместо него появился язвительный, холодный человек, всегда имевший наготове несколько грубых слов.

Поеживаясь от холода, Бетани встала и направилась к небольшой палатке, сооруженной из куска брезента. В ней было не теплее, чем на открытом воздухе, но она обеспечивала хоть какую-то защиту от ветра и дождя.

— Не оставляй открытым вход в палатку, — посоветовал ей Трейс. — Ночью будет очень холодно.

Бетани удивило такое проявление заботы, но она ничего не сказала.

Трейс достал сигару, раскурил ее от костра и принялся наблюдать за тем, как Бетани залезает в палатку и опускает кусок брезента, закрывавший вход. Полотно оказалось коротким и не доставало до земли. Узкой щели было достаточно, чтобы видеть, чем занимается Бетани. Трейс усмехнулся и подумал, знает ли она о том, что ее видно. По-видимому, Бетани ни о чем не догадывалась, иначе она не стала бы так беззаботно раздеваться. Он увидел мелькнувшие кружева и покачал головой: было невозможно понять, зачем она привезла в джунгли ночную рубашку. Неужели она надеялась, что за последние полгода здесь что-то изменилось? Куда разумнее было бы оставить все эти излишества цивилизации дома, правда, по мнению Трейса, женщины редко поступали разумно.

Обычно женщины не могли отказаться от своей привычки к комфорту даже в самых диких местах. Трейс считал, что Бетани является исключением. Теперь он изменил свое мнение.

Пуская кольца ароматного дыма, Трейс устроился поудобнее и стал любоваться обнаженными ногами Бетани.

Его интерес еще возрос, когда он увидел ее матовые ягодицы.

Трейс искоса поглядел по сторонам: солдаты были слишком далеко и ничего не могли видеть, а индейцы, по-видимому, уже спали. Зрелище было устроено только для него одного, и его взгляд снова устремился под кусок брезента.

Что она делала? Было видно, что Бетани сидела на корточках, покачиваясь то в одну, то в другую сторону. Ему нестерпимо захотелось увидеть ее всю, дотронуться до ее упругих грудей, прижаться губами к ее губам. Перед всеми этими прелестями не устоял бы и святой, а уж Трейс тем более. Его тело ныло от желания, а восставшая плоть больно уперлась в тугую ткань штанов.

Он не впервые хотел ее с начала путешествия, но на этот раз страсть была настолько сильной, что Трейс боялся потерять контроль над собой. Однако и оторвать взгляд от ее палатки он не мог. Нужно было встать и уйти, чтобы не терзаться понапрасну, но Бетани Брейсфилд занимала его мысли долгих шесть месяцев. Он мечтал о ней, она приходила к нему в снах.

— Господи, — прошептал он, когда она снова села на одеяло, демонстрируя свои прекрасные формы.

Почему она не наденет на себя хоть что-нибудь, что скрыло бы от его пылающего взора ее наготу? Несмотря на холод и сырость, Трейс почувствовал, что у него пересохло во рту, а на лбу выступили крупные капли пота. Он отвернулся и бросил сигару в костер.

Когда он снова посмотрел в сторону палатки, с его губ сорвался громкий стон: было совершенно очевидно, что Бетани устроила себе своеобразное купание. Трейс увидел, как кусок мокрой ткани скользит по ее животу. Когда дело дошло до покрытого шелковистыми волосами треугольника между ног, Трейс понял, что больше не выдержит. Он вскочил и быстрыми шагами пошел прочь.

Но едва он успел отойти от костра, как воздух прорезал оглушительный визг. В два прыжка Трейс оказался рядом с Бетани, которая стояла в одной рубашке и дрожащим пальцем показывала на свою палатку.

— 3-змея! — Она была готова забиться в истерике. — Т-там змея!

Трейс откинул брезент и вытащил из-за пояса нож. Ему понадобилось время, чтобы глаза привыкли к полумраку, затем он увидел ее. Длинная змея, толщиной с человеческую руку, извивалась на одеяле.

Анаконда. Эти змеи выглядят зловеще, но для человека почти не опасны. Они могут мгновенно расплющить птицу или небольшого зверька, а потом проглотить добычу целиком. Трейс считал такой способ питания самым культурным и чистоплотным из всех, но Бетани вряд ли могла бы оценить подобные вещи. Она продолжала нервно пританцовывать возле палатки, даже не думая о том, что тонкая ткань ночной рубашки почти не скрывала ее наготы.

— Надень что-нибудь! — крикнул Трейс, не желая, чтобы тело Бетани стало предметом обсуждения других мужчин. — И побыстрее!

Бетани схватила первое, что попало ей под руку, и набросила на себя.

— Ты убьешь ее? — задыхаясь от ужаса, спросила она, заметив, что Трейс рассматривает змею. — Она хотела меня укусить!

— Она хотела согреться, — усмехнулся он. — Удивительно, что могло выгнать ее ночью из укромного места. Бедняжка!

Бетани едва не задохнулась от возмущения:

— Что ты возишься с этой змеей? Хочешь приручить ее? Или это твоя родственница? — Трейс рассмеялся:

— Нет, конечно, нет.

— Тогда убей ее!

— Ах ты, маленькая кровожадная трусиха! — Бетани не могла унять дрожь, и Трейс понял, что она по-настоящему напугана.

— Я унесу ее подальше. Она еще совсем маленькая.

— Маленькая? Эта мерзкая скользкая тварь не меньше восьми футов длиной!

— Не больше четырех, — на глаз прикинул Трейс. — И она совсем не скользкая. Хочешь потрогать? — Бетани застыла от ужаса и отвращения.

— Ни за что!

— Тогда я ее уношу.

— Хорошо сделаете, мистер Тейлор.

Трейс взял змею возле головы, и она тут же обвила его руку тугими кольцами. Он увидел солдат, которые следили за происходящим.

— Идите спать, — приказал Трейс по-испански. — Это всего лишь безопасная травяная змея.

Мужчины рассмеялись и вернулись к своим одеялам, не обращая внимания на Бетани. Трейс был рад, что ее присутствие не создало ему проблем с другими мужчинами. Затем он отнес змею подальше от лагеря. Вернувшись, он обнаружил окончательно замерзшую Бетани, стоявшую рядом с палаткой.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не залезу туда, пока ты не проверишь, нет ли под одеялом других змей! — Ее губы посинели, зубы выстукивали мелкую дробь. — Ты убил ее?

— В этом не было нужды. Я бросил ее в кусты. Она скоро найдет теплую нору и устроится на ночлег.

— Конечно, — недовольно пробубнила Бетани. — А я должна всю ночь сидеть и ждать, вдруг она передумает и предпочтет мое одеяло какой-то грязной норе.

— Не предпочтет. В норе ей гораздо спокойнее. — Он снова залез в палатку и переворошил одеяла. — Пусто! — торжественно объявил он.

Бетани что-то пробурчала себе под нос.

— Что-что? — не расслышал Трейс.

— Я говорю, что у тебя с этой змеей много общего.

— Совершенно верно, — кивнул он, наблюдая за тем, как Бетани укладывается в палатке и натягивает на себя одеяло. — Мы оба хотели бы очутиться под твоим одеялом.

Внутри у Бетани все заныло. Она увидела его торящие от страсти глаза и поняла, что ничего не изменилось. Почему она надеялась, что ей удастся забыть Трейса? Забыть его хрипловатый голос и нежные руки? Чувствуя, что ее силы на исходе, Бетани молчала.

Воспользовавшись этим, Трейс взял ее руку и принялся согревать ледяные пальцы в своих ладонях. Она промерзла до костей, ее губы все еще были синюшного оттенка.

— Как ты посмел! — вдруг выпалила она.

— Что посмел?

— Посмел сказать, что хочешь очутиться под моим одеялом?

— Но это правда. — Трейс увидел, что ее щеки начали заливаться румянцем. — Более того, — добавил он, — ты сама хочешь этого. И не смей отрицать!

— Лучше я буду спать со змеей!

— Это легко можно устроить.

Бетани больше не владела собой. Она действительно хотела Трейса, но он не имел права так уверенно говорить об этом! С ее губ сорвалось ругательство, когда-то услышанное от него самого. Трейс спокойно выслушал ее и заметил:

— Не употребляй выражения, которые не можешь произнести правильно.

Она хотела дать ему пощечину, но он ожидал этого и, схватив Бетани в охапку, навалился на нее всей своей тяжестью. Запутавшись в одеяле и ночной рубашке, она не смогла выскользнуть из-под него. Некоторое время она еще пыталась оказать какое-то сопротивление, но все было напрасно.

— Слезь с меня, пожалуйста, — задыхаясь, взмолилась Бетани. — Ты очень тяжелый.

— Обещай вести себя хорошо.

— Обещаю, — слишком поспешно откликнулась она.

— Я тебе не верю.

Бетани вопросительно посмотрела на него:

— Ты лучше относишься к змее, чем ко мне.

— У змеи характер намного покладистей.

Шутливое настроение Трейса бесило Бетани. Почему он ведет себя так, словно ничего не произошло? Разве не он бросил ее отца умирать? Как он смеет надеяться, что она упадет в его объятия, как только он признается ей, что хочет ее? Это было ужасно!

Мучаясь от собственной беспомощности, Бетани принялась выкрикивать все ругательства, которые приходили ей в голову:

— Ублюдок! Бандит! Сын бандита! Убийца! — Улыбка исчезла с лица Трейса, губы вытянулись в тонкую линию.

— Я не должен был откровенничать с тобой. Женщины не умеют сражаться честно. Но я думал, к тебе это не относится.

Бетани уже открыла рот, чтобы сказать, что не хотела оскорблять его, что раскаивается, но не успела произнести ни звука.

Трейс впился губами в ее рот. Это было настоящее насилие. Он терзал ее губы до тех пор, пока она не застонала. Тогда он схватил ее руки и, заведя их за голову, прижал своей широкой ладонью. Впервые он испугал ее по-настоящему, и она действительно хотела бы сбежать от него. Бетани пыталась позвать на помощь, но Трейс губами заглушал любой вырывающийся у нее звук, а его язык яростно вращался у нее во рту.

Свободной рукой он задрал на ней рубашку и принялся жадно ощупывать ее тело. У Бетани кружилась голова, она почти ничего не видела и не слышала, только чувствовала, как ее тело начинает гореть, словно в огне.

Поняв, что она не закричит, Трейс отпустил ее губы, приподнялся и снял с нее рубашку. Он собирался доказать ей, что она тоже хочет его, но не хотел брать ее силой. Ему было нужно, чтобы она сама умоляла его утолить ее жажду!

Трейс начал ласкать ее соски, пока они не затвердели. Бетани тихо стонала от поднимающегося в ней желания, но все еще пыталась оттолкнуть Трейса.

— Прошу тебя! Трейс, не надо!

Когда его губы коснулись ее груди, Бетани поняла, что тело предает ее. Но каким-то краешком сознания она понимала, что это все-таки было лучше, чем пустота, царившая в ее сердце. Исход поединка был очевиден, однако Бетани решила не сдаваться без борьбы и показать Трейсу, что он должен уважать ее, а не видеть в ней только инструмент для удовлетворения страсти.

Она сжала губы, когда он снова попытался поцеловать ее. Тогда Трейс принялся пальцами ласкать ее щеки и подбородок, словно вымаливая поцелуй. Выбрав удобный момент, Бетани вцепилась зубами в его большой палец.

Тихо шепча ругательства, он попытался высвободиться, но ее зубы вошли в его плоть еще глубже. Тогда другой рукой он нажал на ее челюсти, и Бетани пришлось отпустить его палец. Однако она тут же воспользовалась тем, что ее руки освободились, и вцепилась ему в волосы. Постанывая от боли, Трейс с большим трудом отодрал ее цепкие пальцы от своей головы.

Наконец он сумел прижать ее так, что она не могла пошевелиться. Бетани увидела темный огонь его глаз и поняла, что дальше сопротивляться бессмысленно.

Она закрыла глаза и приоткрыла губы, маня его к себе. Трейс воспользовался приглашением и долго целовал ее, срывая возгласы наслаждения с ее губ. Его руки побывали всюду, доведя ее до изнеможения. Но упрямство и остатки гордости не позволили ей ответить ему, когда он простонал:

— Бетани, скажи, скажи, что хочешь меня! — Она не сказала ничего, но это уже было не важно, потому что за нее говорило ее тело. Ее бедра раздвинулись, ноги обвились вокруг талии Трейса. Он вошел в нее мягким толчком, и они задвигались в унисон, доводя друг друга до экстаза.