Извращённое Королевство

Глава 10

Эйден

Прошлое

Я прошел по всей длине подвала, насколько позволяли цепи. Они гремят позади меня, их тяжелый звон единственный звук, окружающий меня в надвигающейся темноте.

Понятия не имею, ночь сейчас или день. Дома я ассоциировал темноту с ночью, но, похоже, в этом месте нет ощущения времени.

Красная женщина не появилась.

Я не уверен, обнимет ли она меня или ударит по лицу, говоря, чтобы я вернул ее сына.

Есть еще девочка, похожая на куклу, — Эльза. Прошло много времени с тех пор, как она приходила.

Время здесь так перепуталось. Такое чувство, будто я в ловушке два месяца.

Может меньше. Может больше.

Мама часто говорила, что когда ты свободен, время летит незаметно, но оно замедляется, когда ты в ловушке. Тогда я ее не понимал, но теперь понимаю. Время в этом смысле странное. Время бесконечное и короткое одновременно.

Дверь медленно со скрипом открывается. Я останавливаюсь, цепи тоже, но медленно и с шипением.

Это девочка.

Красная женщина не открывает дверь медленно, она врывается, иногда пробуждая меня ото сна.

Тихие шаги Эльзы эхом отдаются в пустом подвале. Она приносит с собой свет — и это не только из-за ее фонаря.

Это ее присутствие. Ее маленькие тапочки с кроликами и крошечное платье пижама.

От нее пахнет зефиром, медом и началом весны. Если у света есть запах, то это Эльза. Так же, как мама пахнет теплом.

Иногда я задаюсь вопросом, разговариваю ли я с воображаемыми людьми, такими как мама. Я думал о куклах Сильвер и Кимберли, а затем оживил их, чтобы я мог оставаться спокойным.

Папа говорит, чтобы ты всегда был спокоен. Эмоции могут стать падением. Совсем как моя мама. Он говорит, что она слишком много испытывает, и поэтому много плачет.

Думаю, она много плачет, потому что ему не недостаточно.

Эльза на цыпочках подходит ближе, накидывая одеяло мне на плечи. Поскольку я выше, она напрягается и раздраженно пыхтит, дуя на свои золотистые пряди.

Мои губы дергаются, когда я опускаюсь, чтобы она могла сделать это должным образом. Она торжествующе улыбается и роняет сумку на пол. Сегодня бутерброд и бутылка сока.

— Я сделала это за спиной дяди Агнуса, —

она прикладывает палец к губам. — Не говори ему.

Я сажусь на холодный пол и откусываю кусок бутерброда. Он наполнен беконом, ветчиной и всевозможными видами сыра.

Эльза любит класть сыр. Мне это не очень нравится, но я все равно ем.

Красная женщина дает мне только воду, если бы не Эльза, я бы умер с голоду.

— Спасибо.

Я проглатываю еду.

— Если хочешь поблагодарить меня, назови свое имя.

Она присаживается передо мной на корточки, скрещивает руки на коленях и кладет голову на руку.

У нее вошло в привычку вот так смотреть на меня.

Как будто я инопланетянин.

Я медленно жую следующий кусок, обдумывая ее слова.

Папа всегда говорит, чтобы я никогда не называл свое имя тому, к кому плохие предчувствия. Эльза не излучает дурных предчувствий, но она живет в таком месте, где они есть.

Красная женщина так похожа на нее. Может, однажды она станет такой же.

Эльза хмурится.

— Почему бы тебе не сказать мне свое имя? Я назвала тебе свое. — я продолжаю молчать. —Тогда я буду называть тебя просто: Серые Глаза. — она ухмыляется, словно придумала самое уникальное прозвище. — У меня был плюшевый мишка по имени Тед, но пришлось подарить его двум таким детям, как ты. Если бы он у меня все еще был, я бы отдала его тебе. — я продолжаю молча жевать. — Если я не смогу найти ключи, которые открывают твою манжету, я скажу папе, когда он вернется. Он спасет тебя, как спас их.

Я продолжаю молчать. Во-первых, я голоден. Во-вторых, мне больше нравится, когда она говорит. Ее голос похож на классическую мелодию, мягкий, элегантный и... спокойный.

— Сколько тебе лет? — спрашивает она.

— Восемь.

— Мне тоже скоро будет восемь. — ее отсутствующий зуб виден, когда она широко улыбается. — Мы можем стать друзьями.

— У меня есть друзья.

— Ой.

Выражение ее лица меняется.

Я хочу пнуть себя за то, что заставил ее почувствовать себя плохо. Коул все время говорит, что мне следует говорить менее прямолинейно.

Понятия не имею, что это значит.

Однако я не хочу, чтобы Эльза чувствовала себя плохо. Что, если она никогда не вернется, и я останусь в темноте совсем один?

Она смотрит на меня сквозь ресницы щенячьими глазами.

— Ты не можешь принять еще одного друга? — я открываю рот, чтобы согласиться. —Подожди! — она лезет в карман и достает маленькую пачку шоколадных шариков. — Я дам тебе две штучки Maltesers. Они мои любимые.

Звук сумки наполняет подвал, когда она открывает пачку и достает два маленьких шарика.

Она прикусывает нижнюю губу, сильно щурит глаза, затем достает еще.

— Хорошо, я дам тебе три. — она протягивает руку, затем бросает обратно в сумку и со вздохом смирения протягивает их мне. — Ты можешь забрать все, если станешь моим другом. — когда я не беру, она сует мне на колени. — Я отдала тебе свои Maltesers, ты должен стать моим другом.

Я улыбаюсь ее забавному выражению лица. Она выглядит на грани того, чтобы забрать свои шоколадные шарики и убежать, чтобы съесть их в углу.

— Хорошо, — говорю я.

— Хорошо?

— Хорошо, я стану твоим другом.

Она хлопает в ладоши, хихикая.

— Да!

Я беру один шоколадный шарик и предлагаю ей остальное.

— Мы можем делиться.

Ее зубы впиваются в нижнюю губу.

— Ты уверен? Я отдала их тебе. Не хочу быть грубой и забирать обратно.

— Друзья делятся всем.

— Да?

— Ага.

Она хватает пачку с Maltesers и набивает рот двумя шариками шоколада.

— Эй, Серые Глаза.

— Хм? — я наблюдаю за ее мерцающими глазами, пока она жует.

Немного шоколада прилипает к ее верхней губе.

— Когда я вырасту, я куплю тебе ведро Maltesers.

— Зачем?

— Затем, что папа говорит, что ты должен покупать подарки тому, за кого выйдешь замуж.

— Замуж? — шепчу я.

— Ага! — она усмехается. — Когда я вырасту, я выйду за тебя замуж.

— Ты не можешь выйти за меня замуж.

Ее лицо искажается.

— Почему нет?

— Мама говорит, что ты должен любить кого-то, чтобы жениться на нем.

— Тогда ты можешь просто любить меня. — она вскидывает руку в воздух. — Что в этом такого сложного?

Я по-прежнему молчу.

Эта девочка сумасшедшая.

— Эй, Серые Глаза. — она придвигается ближе. — Когда я подарю тебе ведро Maltesers, ты собираешься поделиться им со мной?

Я смеюсь, и она смеется вместе со мной. Ее смех подобен солнечному свету после дождливого дня. Солнце, проглядывающее сквозь облачное небо.

Наблюдая за ней, я понимаю, что хочу все время видеть, как она смеется.

Возможно, она права. Возможно, после того как мы вырастем, ей нужно будет оставаться рядом, чтобы я мог видеть, как она смеется так каждый день.

У нее самый красивый смех, который я когда-либо слышал.

— Обещай, что женишься на мне, — она протягивает мизинец.

Я обвиваю свой палец вокруг ее.

— Я обещаю.