Извращенное королевство

Глава девятая Эльза

Учитывая все мелкие вспышки паники, которые я испытала сегодня, мне следовало бы подготовиться к появлению Эйдена.

Но я не готова.

Не совсем так.

Вообще не готова.

Сжимаю в кулак подол платья, чтобы хоть немного отвлечься.

Джонатан входит с возмутительной уверенностью, словно он хозяин этого места и всех присутствующих. Он смотрит поверх своего высоко задранного носа на каждого гостя рядом.

Эйден и Леви идут по обе стороны от него, словно генералы, уверенно перемещающиеся по зоне боевых действий. Астрид виснет на руке Леви, и кажется, что она смущена даже больше меня.

Кинги одеты с иголочки, в черные смокинги, которые необычайно идут их стройным фигурам. Мое внимание переключается на Эйдена. Хотя я пытаюсь бороться с этим, знаете ли.

Перевожу взгляд на прекрасное платье Астрид, легкую ухмылку Леви и даже на Джонатана, который относится к людям, как к черни.

Не получается.

Что-то притягивает меня и возвращает к Эйдену.

Как же я ненавижу это что-то! Презираю всем своим израненным сердцем.

Но мое изувеченное сердце трепещет, и я прижимаю к нему руку, глядя на Эйдена. Он движется так легко и уверенно. Волосы стильно уложены. Ткань обтягивает бицепсы и накачанные длинные ноги.

Он постарался сегодня. Хочет выглядеть максимально представительно – и до смерти привлекательно. Пользуется внешностью, чтобы добиться желаемого.

Когда он встречается со мной взглядом, я застываю. Ощущение, будто серые тучи проникли в холл и скоро превратятся в шторм, сея хаос на своем пути.

Или, возможно, этот шторм предназначен только мне.

Втягиваю воздух, но дышать полной грудью не получается. Я вообще не дышу.

«Сильвер – королева Кинга, под стать их фамилиям».

Это напоминание словно удар по ребрам. Внутри все кипит, а блокировки воспоминаний, которые мне удавались до этой встречи, вот-вот разобьются на куски.

С трудом отвожу глаза и поворачиваюсь к ребятам: «Мне надо найти Тил».

Ронан возражает, но я подбираю платье и ухожу в противоположном направлении.

Понятия не имею, куда пошла Тил, но если я найду ее и Нокса, то не придется встречаться с Эйденом и его стервозной невестой, которая наверняка пришла с ним.

На меня обрушивается водопад из смешанных чувств. Руки чешутся, и я ругаю себя за то, что не взяла антисептик.

Нехватка дыхания, которую я испытала ранее, возвращается с удвоенной силой. Я чуть не падаю.

Воздух.

Надо выйти подышать.

Спотыкаясь, иду вперед, вижу, что дверь во внутренний двор открыта, и выскальзываю на улицу.

Музыка с банкета немного приглушается, и в лицо ударяет поток свежего воздуха. Голые руки покрываются мурашками, но я не обнимаю себя руками, чтобы согреться. Это для слабаков.

Убегать – это удел слабых.

Прикусываю нижнюю губу. Рана еще свежа. Уверена, что со временем я перестану убегать. Настанет день, когда я увижу Эйдена и просто пройду мимо, не удостоив его взглядом.

Надеюсь.

Очень надеюсь.

Боль не навсегда. Она притупится со временем.

Однако сомневаюсь, что наступит день, когда я подумаю о нем и не почувствую боли, но уверена, что она хотя бы не будет такой острой или мучительной.

«Ты сильная, Эльза. Ты – Стил».

Как говорил когда-то папа: «Никто из тех, кто навредил кому-то из Стилов, не выжил, чтобы рассказать об этом».

Глубоко вдохнув, кружу по двору. Пора зайти обратно и притвориться, что его не существует.

Я спотыкаюсь, зацепившись каблуками за подол. Эйден стоит передо мной, словно смерть с косой.

Нет, не смерть. Монстр.

Мой монстр.

Он не произносит ни звука, когда выходит на улицу, захватывая весь воздух, которым я дышу, и мое личное пространство.

Но Эйден ведь всегда так поступает? Загоняет в угол, пока ты не поймешь, что выхода нет.

Пугающий и прекрасный, как никто другой. Он унаследовал от отца гордо поднятый нос и ауру, как у Бога среди простых смертных. Или короля среди крестьян.

– Думаешь, что вот так просто сбежишь от меня, сладкая?

Его голос остался прежним – резкий, глубокий и зловещий. Да и с чего бы ему измениться за неделю.

Мой подавляемый гнев вспыхивает и несется горячим потоком по венам. Ругательства сражаются во мне и скребут когтями, чтобы вырваться наружу, словно надвигающийся где-то вдалеке ураган.

Но я молчу.

Эйден из тех психов, которые подпитываются истериками. Лучший способ победить его – обратить его тактику против него самого, оборвать его мысли и держать в неведении.

Из-за недостатка эмпатии он научился считывать людей. Он сильно полагается на логику и интуицию, и это его главное оружие. Сбить его с толку или сделать ход, которого он не ожидал увидеть, практически невозможно.

Однако у меня есть преимущество.

Я настолько хорошо его знаю, что могу смотреть ему в глаза и при этом запечатать внутри все свои эмоции.

Если он ждет от меня порыва гнева, то он его не получит.

– Ты спряталась от меня, – продолжает Эйден после недолгого молчания. – Понимаю, что ты злишься, но ты не слышала историю с моей стороны, Эльза.

«Злишься»? А что он скажет насчет того, что я просыпалась среди ночи, плакала в подушку, а на душе скребли кошки? А как насчет того, что я изо всех сил старалась игнорировать его предательство, иначе развалилась бы на куски?

История с его стороны? Да пошло оно все!

Да пошел он.

Нет никакой истории с его стороны. Он держал эту чертову помолвку втайне от меня, когда я все больше злилась на девушку, у которой, как оказалось, было на него больше прав, чем когда-либо было у меня.

Этот козел превратил меня в любовницу.

Такая грязная и унизительная роль, никогда не прощу его за это.

Приподнимаю подол платья и обхожу его.

Эйден хватает меня за руку. Раньше я бы вся вспыхнула от его прикосновения, а сейчас оно просто… такое холодное.

Такое ледяное.

Такое неправильное.

– Я же сказал. – Он чеканит каждое слово – можно подумать, я прослушала, когда он говорил это первый раз. – Ты не знаешь мою версию истории.

Шевелю рукой, пытаясь высвободиться, и, к моему удивлению, он отпускает меня.

Это что-то новенькое.

Делаю два шага вперед, но меня останавливает его сильный, убийственный голос.

– Ты дала обещание, Эльза. Так сдержи его, черт возьми.

– Если ты не сдерживаешь свои обещания, с чего бы вдруг это делать мне? – Мой голос бесконечно спокоен.

Я не оборачиваюсь, не смотрю ему в лицо.

Он сделал выбор. Выбрал поговорить со мной в таком месте, где моя спина – единственное, что он сможет увидеть.

– А я и не даю обещаний, которых не сдерживаю. Это ты делаешь так снова и снова. Я же тебе говорил, что любить меня – это как дорога с односторонним движением. Я говорил тебе не произносить этих чертовых слов, если ты не придаешь им значения.

Бросаю на него взгляд из-за плеча.

– Я придавала значение тем словам. Я люблю тебя, Эйден, но и себя я люблю достаточно, чтобы уйти.

И затем направляюсь внутрь.

Нестерпимое желание разрыдаться настигает меня, словно стихийное бедствие. Но все же я не плачу. Я не буду проливать по нему слез. Не стану жертвой, которой он хочет меня сделать.

Боль сжимается где-то в центре груди. Она глубокая и проникает в каждую клетку моего сердца.

Я думала, что если снова признаюсь ему в любви, то боль уменьшится.

Я ошибалась.

Так будет всегда? Хаотично и болезненно? Мне придется просчитывать каждый шаг?

Однажды я приду на один из таких вечеров и увижу, как Эйден плавно войдет в зал с Сильвер, которая повиснет на его руке в роли законной жены.

Чертовой жены.

К горлу резко поступает тошнота, и кончик языка прилипает к небу.

Я не переживу этого. Не смогу.

Мысли снова лишают меня воздуха. Останавливаюсь возле одного из столов с едой, чтобы восстановить дыхание. Справа есть еще один небольшой дворик. Кто-нибудь заметит, если я спрячусь там до конца вечера?

Замечаю кое-что периферическим зрением.

В углу внутреннего двора окутанные тьмой мужчина и женщина говорят приглушенными голосами. Мне их не расслышать из-за музыки и общего гула.

Так и появляется план спрятаться там.

Я уже собираюсь обернуться, как мое внимание привлекает кое-что еще.

Мужчина говорит таким низким голосом, что он звучит почти как угроза. Девушка откинулась на каменные перила. Слабый свет падает на ее… зеленые волосы?

Я выбегаю на улицу.

– Ким?

Мужчина – это оказался Ксандер – медленно отодвигается, но сначала окидывает ее строгим взглядом.

– Не испытывай на хрен мое терпение.

И уходит в дом.

Грудь Ким поднимается и опускается так быстро, что я опасаюсь, как бы у нее не случился сердечный приступ. Зрачки расширены, словно она под кайфом.

Я бегу к ней и беру за руки – трясущиеся и потные.

– Что случилось? Ты как? Что он сделал?

– Все нормально. – Ким притворно улыбается.

Ей не стоит так улыбаться, потому что у нее это паршиво получается.

– Ким! – возмущаюсь я. – Какого черта? Ты на грани нервного срыва.

– Просто Ксандер ведет себя как Ксандер. – Она отмахивается и поправляет подол темно-зеленого платья. – Я скучала по тебе.

Подруга обнимает меня. Хотя я не хочу, чтобы она меняла тему, но не отстраняюсь.

Ким судорожно вздыхает, и я понимаю, как сильно ей нужно было это объятье. Она одиночка, и я почти единственная ее подруга. Не считая Кира, члены ее семьи не привыкли проявлять чувства. Мне кажется, она нуждается в человеческом контакте больше всех на свете. Просто не умеет попросить.

– Я всегда рядом, Ким. Ты знаешь об этом?

Она кивает, уткнувшись мне в шею и не говоря ни слова.

Когда подруга наконец отступает, то на ее лице появляется робкая улыбка.

– Ну а ты-то как? Все хорошо?

Я звонила Ким по видеосвязи и рассказывала ей о помолвке Эйдена и Сильвер, о моем отце, о Ноксе и Тил.

Каждый раз, когда она пыталась спросить меня, что я чувствую в связи с помолвкой Эйдена, я замолкала и завершала разговор.

Я знала, что Ким вернется к обсуждению, когда мы встретимся лично.

– Что ты тут делаешь? – пытаюсь я отвлечь ее внимание.

– Папа привел меня. Он обожает благотворительные вечера. – Она останавливается и прищуривается. – Ты не собьешь меня с темы.

Отлично. Начинается.

– Кинг не видит в Сильвер женщину. Готова поклясться чем угодно. – Ким кладет руку себе на грудь. – Я бы поклялась даже жизнью Кира, а ты знаешь, что я бы не поступила так, не будь уверена.

– Да они, блин, помолвлены, Ким. Скоро свадьба.

Каждый день я просыпаюсь и надеюсь, что откровения прошлой недели – не больше, чем неприятный кошмар, но очень скоро возвращаюсь к реальности. Падать больно, это факт. Это как разбиваться на части и сгорать одновременно, и выхода нет.

– Может, так решили за них родители. – Ким почесывает подбородок, как детектив. – Джонатан Кинг и Себастьян Куинс дружат с детства и были партнерами столько, сколько я их помню.

– Эйден не похож на человека, которого можно заставить что-то делать против воли.

– Наверняка это произошло еще до того, как ты появилась, Элли. Кинг из тех, кто мыслит логически, и если бы считал, что женитьба на Сильвер обеспечит его будущее и его отношения с семьей Куинс, то согласился бы на это.

– Тогда почему он держал меня в неведении?

– Не знаю. Только он может ответить. – Она гладит меня по руке. – Все, что я знаю, – Эйден не заинтересован в Сильвер, и, честно говоря, я думаю, что и она ничего к нему не испытывает.

Я поднимаю бровь.

– То есть теперь ты эксперт по чувствам Сильвер?

– Мы росли вместе, помнишь? Сильвер и я когда-то были подругами.

– Стой. Что?

– Это было до того, как я впала в немилость. – Ким отмахивается. – В любом случае, она сучка, но не думаю, что Эйден ее – конечная цель. Сильвер из тех людей, кто прячет своих настоящих фаворитов, чтобы никто их не увел. Когда мы играли вместе, она выносила мне всех кукол кроме любимой, Анастасии. Она прятала ее так, чтобы я не могла найти. Она меня бесит, но стоит подумать логически: если бы она правда любила Эйдена, то не заявляла бы на него свои права так открыто. Она бы играла втемную.

Слова Ким заставляют меня вспомнить, что мне говорила когда-то Тара. Она сказала, что Сильвер не заинтересована в Эйдене, но делает все, чтобы люди думали, будто он принадлежит ей.

Тара также упоминала сплетни, что Сильвер тайно встречается с каким-то парнем и не показывает его, используя Эйдена как прикрытие.

Если это так, то Сильвер куда глубже, чем я думала. Кого же она любит по-настоящему?

Не то чтобы мне было сильно интересно.

Меня волнует не Сильвер. А то, что Эйден скрыл помолвку, прекрасно зная, как история их отношений меня беспокоила.

– Не хотелось бы этого делать, конечно, но хочешь, я поговорю с ней? – осторожно спрашивает Ким.

– Спасибо, не надо. – Я тяну ее за руку. – Пойдем лучше поищем Нокса.

– И Тил! – пищит она. – Ужасно хочется познакомиться с близняшкой Нокса. Уверена, она такая же забавная.

С тех пор, как я рассказала Ким, что у Нокса есть сестра-близнец, она сгорает от желания с ней пообщаться.

– Она особенная, да, но на него совсем не похожа, – говорю я.

Мы тратим несколько минут, пробираясь между столиками.

Классическая музыка останавливается. Тристан Роудз стучит вилкой по бокалу шампанского, привлекая внимание всех собравшихся.

Болтовня постепенно затихает.

Мы с Ким застываем на месте. Нокс подходит к нам, набивая рот булочками.

Он предлагает нам одну и хитро улыбается, когда мы отказываемся.

– А где папа? – спрашиваю я.

Нокс показывает вперед. Действительно, папа стоит в первом ряду, но не один.

Рядом с ним стоят Джонатан и Эйден.

Что?..

Меня охватывает желание подойти и встать рядом. Я должна стоять рядом с моим отцом, как Эйден со своим.

Я успокаиваюсь, когда Тил подходит поближе к папе. Чувствую ее решимость даже на расстоянии.

Вперед, Тил.

– Дамы и господа. – Голос Тристана разносится по всему залу. – Для нас большая честь видеть вас здесь. Ваши пожертвования в фонд помощи сиротам помогают спасать жизни и дают надежду потерявшим ее людям.

Он продолжает говорить о фонде и количестве детей, которым они помогают. Я украдкой смотрю на Эйдена, но он, кажется, поглощен речью. На его лице полностью отсутствуют эмоции, а поведение возмутительно спокойно.

Я так тоже могу. Притворяться, что ничего не происходит.

Тристан поднимает бокал за собранные сегодня средства и продолжает:

– Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить всех, кто принимал участие в развитии «Роудз Конгломерейт». У нас огромные планы на будущее. Для этого мы заключили договор о потенциальном сотрудничестве с двумя лучшими компаниями.

Тристан указывает рукой с бокалом на папу и Джонатана.

– Мистер Кинг, мистер Стил. Пусть выиграет сильнейший.

Все, включая их, поднимают бокалы.

Их взгляды означают лишь одно: «Игра началась».

Эйден разворачивается, и его пасмурный взгляд встречается с моим. Ему не пришлось меня искать, словно он точно знал, где я стою. Хотя его выражение лица невозможно прочитать, Эйден почти уверен: наши мысли совпадают.

Развернулась настоящая война.