Извращённое Королевство

Глава 30

Эльза

Прошлое

Я спряталась на балконе, не издавая ни звука.

Папочка разговаривает с дядей Агнусом о работе и прочем. Когда он закончит, я расскажу ему о Серых Глазах.

После того, как папа поможет ему, я навещу его дома, и мы станем лучшими друзьями.

Дядя Агнус стоит рядом с папой, который сидит на диване. Дядя не любит много сидеть без дела. Он также не любит много разговаривать.

Папин пиджак и галстук брошены на стол; его лицо выглядит усталым.

Все говорят, что дяди Реджа больше нет. Я спросила дядю Агнуса, что значит «больше нет», так как он брат дяди Реджа, а он сказал, что это значит, что он ушел к Илаю.

Я надеюсь, что он позаботится о нем в том месте, которое называется раем.

Дядя Агнус сжимает папино плечо.

— Все получится, Итан.

— Да, Агнус. — папа, пошатываясь, поднимается на ноги. — Так и будет.

Дядя Агнус отпускает его.

— Куда ты?

— За Эльзой. — он улыбается. — Я уже давно не проводил время со своей принцессой.

— Перед этим я должен тебе кое-что сказать.

Папа останавливается, но не оборачивается.

— О чем?

— Об Эбигейл. Похоже, она прятала сына Джонатана.

— Что?

Папочка так быстро оборачивается, что я вздрагиваю.

Дядя Агнус остается невозмутимым, выражение его лица такое же безмятежное, как всегда. Как будто он скала, твердая скала, на которую папа может опереться.

— Реджинальд держал его под ее контролем.

У папы дёргается челюсть.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что я сам только что узнал. Один из сотрудников услышал звуки рядом с подвалом.

— Звуки, — медленно повторяет папа. — Какого типа звуки?

— Хныканье. Плачь.

— Черт. — папа пинает ногой стол. — Блядь, блядь!

— Она снова причиняет боль детям, Итан. На этот раз тебе нужно что-то с этим сделать. — он делает паузу. — Если ты ничего не предпримешь, следующей станет Эльза.

— Думаешь, я, блядь, этого не знаю? — плечи папы поднимаются и опускаются с резкими вдохами. — Я отправлю ее обратно в психушку.

— И на этот раз, ради Христа, не вытаскивай ее.

— Хочешь, чтобы я сказал, что ты был прав все это время, Агнус? Это все?

— Я всегда прав, Итан. Ты бы не оказался в таком затруднительном положении, если бы послушался меня и не женился на ней.

— Если бы я не женился на ней, у меня не было бы Эльзы. Я бы повторил все это снова, если бы мне предоставили выбор. Только на этот раз я бы запер ее ради нее и всех остальных.

Выражение лица дяди Агнуса не меняется.

— Я буду внизу, если тебе что-нибудь понадобится.

— Езжай домой. Проверь, как там Нокс и Тил, и отдохни немного. — папа вздыхает, проводя рукой по лицу. — Реджинальд был вероломным предателем, но он был твоим братом.

— У меня нет брата, предавшего тебя. Я проверю персонал и охрану, прежде чем уеду.

Дядя Агнус кивает и выходит на улицу.

Папа тоже уходит.

Он не может пойти и не застать меня в постели.

Кроме того, он должен помочь Серым Глазам. Я обещала ему. Он, должно быть, ждет меня.

— П...

Слово застревает у меня в горле, когда мама врывается внутрь.

На ней красивое красное платье с лентами, которые развеваются на талии. Ее вишневые духи приятно пахнут даже здесь. Слезы текут по ее щекам, но она не выглядит грустной. Она выглядит.. потерянной.

Мои пальцы впиваются в занавески, когда я прячусь за дверью во внутренний дворик.

— Эбби.

Папа отступает, пропуская ее.

— Итан.. Я... я думаю, что причинила боль Илаю.

— Ты причинила боль Илаю, как? — медленно спрашивает он.

— Он.. он не перестаёт истекать кровью. — она показывает ему свои руки, окровавленные руки. — Он не перестаёт истекать кровью, Итан. Он больше не хотел со мной разговаривать... Я только хотела, чтобы он был сильным. Разве это неправильно хотеть, чтобы мои дети были сильными? Вот почему я вожу Эльзу купаться в озере, ты же знаешь.

— Ты водишь Эльзу купаться в озере? — папа скрипит зубами.

О, нет. Он разозлится, и эти монстры выйдут наружу.

Глаза мамы становятся ясными, почти призрачными, когда она неторопливо подходит к папиному столу и садится за него. Поставив одну ногу на другую, она говорит решительным тоном:

— Конечно, я вожу. Она не умеет плавать. Я должна научить ее, чтобы она не утонула, как Илай. Она не может быть Стил, если слаба.

— Эбби... — папа скрипит зубами, но отворачивается, делая глубокий вдох. — Мы поедем кое-куда завтра, хорошо? А теперь я пойду проверю, как там мальчик. Джонатан сойдет с ума, если с ним что-нибудь случится.

Да! Я знала, что папа поможет ему.

Он делает два шага в направлении двери.

— Остановись... — зовет мама дрожащим голосом. — П-прекрати это, Итан. Я... я не прощу тебя, если ты заберешь у меня Илая.

— Он не Илай, Эбби. Он единственный и гребаный сын Джонатана. — он направляется к двери. — Я вернусь...

Громкий хлопок эхом разносится в воздухе.

Папа отшатывается назад и падает на стул. Большое красное пятно взрывается на спине и спереди его белой рубашки.

П-папочка?

Его лицо превращается в полное замешательство, когда он оглядывается.

Ма стоит, держа папин пистолет и плачет. Она плачет так сильно, что ее тело сотрясается, а оружие почти выпадает из рук.

— П-почему.. Эбби? — папа хрипит. — Почему?

— Ты н-не можешь забрать у меня Илая. Даже ты, Итан. Даже ты...

Она выходит с пистолетом в руках.

— Папочка?

Я забегаю. Мои маленькие ножки соскальзывают и останавливаются.

Кровь.

Лужа крови, и в ней лежит папа.

У меня звенит в ушах, когда я подхожу к нему.

— П-папочка! Ты п-пообещал, что не бросишь меня, как Илай.

— Э-Эльза... — он хрипло дышит, ложась на пол. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, принцесса.

— Все, что угодно, папочка.

— Беги к дяде Агнусу, как можно быстрее.

— Нет, — всхлипываю я. — Я не оставлю тебя.

— Беги!

— Папа!

— БЕГИ!

Внезапно грубые руки тянут меня за волосы, и пряди вырываются у корней.

Безумные голубые глаза мамы впиваются в мои.

— Эльза! Что ты дала Илаю? Что я тебе говорила насчет того, чтобы не ходить в подвал?

— М-Ма.. Папочка ранен. — я плачу. — Он ранен.

— Ты закончишь так же, как он, если не сделаешь, как я говорю. — она тащит меня за собой.

— Папа! Папочка!

Я визжу и вою в ее объятиях.

— Э-Эбби... — выдыхает он, его лицо бледное и безжизненное, как у Илая. — Оставь ее. Она ничего не сделала.

— Она дала Илаю шоколад, когда он вреден для его здоровья! Вот почему он не просыпается, — рычит она. — Не волнуйся, Итан, она будет хорошей девочкой.

— Эбби... — папа протягивает руку в мою сторону.

Она вся красная. Такая, такая красная.

Я тоже протягиваю ему руку, борясь с мамой.

— Папочка!

— О-оставь ее.. Эбби...

Она улыбается, хотя ее лицо полно слез.

— Мы сейчас вернемся, дорогой. Люблю тебя.

Ма тащит меня за собой. Я борюсь с ее объятиями и плачу. Эти монстры в глазах мамы смеются надо мной. Они собираются забрать папочку точно так же, как забрали Илая.

А потом они вернутся за мной.

— Сейчас, Эльза. — мама крепче сжимает мои волосы. — Мы собираемся исправить Илая, хорошо?

— Папочка! — я плачу, мой голос такой хриплый.

Если я лишусь папы, как Илая, я больше не смогу здесь оставаться. Я не смогу оставаться с мамой и этими монстрами в ее глазах.

Она тащит меня вниз по лестнице в подвал. Мои ноги дрожат, чем дольше мы спускаемся.

Дверь ударяется о стену, когда она пинком распахивает ее. Мои ноги превращаются в камни.

Серые Глаза.

На спине его рубашки большое красное пятно. Он лежит лицом к стене и не двигается.

Почему он не двигается?

— Проснись! — я кричу. — Ты должен убежать от этих монстров в глазах мамы.

Он не шевелится.

— Илай, твоя сестра здесь. — мама воркует тихим голоском, залезая в карман платья и доставая связку ключей. — Давай, малыш, пойдем на улицу. Тебе нравится на улице.

Я смотрю на ключи в руках мамы, а затем снова на Серые Глаза.

— Илай, если ты не проснешься, мама разозлится, хорошо? — ее голос становится жестче, глаза бегают туда-сюда.

— Я разбужу его. — я вытираю щеки тыльной стороной ладоней. — Дай мне ключи, и я разбужу его.

— Очень хорошо, дорогая. — она вкладывает ключи в мои руки. — Ты такая хорошая девочка. Папина дочка. Я тоже была папиной дочкой.

Я ее не слушаю. Как только ключи оказываются у меня, я бегу к мальчику, который добавил красок в мои дни, и освобождаю манжету на его лодыжке. Его кожа покрыта красным, как и его спина.

— Серые Глаза. — слезы падают на его бледное лицо, когда я сжимаю его щеки. — Серые Глаза, пожалуйста.. ты.. ты обещал...

Почему все продолжают нарушать свои обещания? Сначала Илай, потом папочка, а теперь он.

Его кожа очень горячая. Капли пота стекают по его лбу и бровям.

— Ты еще не закончила? — спрашивает ма у входа, ее голос становится нетерпеливым.

Будет плохо, если мама потеряет терпение. Она позволит этим монстрам делать все, что им заблагорассудится.

— Пожалуйста.. Пожалуйста...

Я откидываю его черные волосы назад. Они потные и влажные.

Он шевелится, глаза медленно приоткрываются. Дважды моргнув, он бормочет:

— Эльза?

— Да, это я! — я хватаю его за руку. — Давай, нам нужно идти.

Он, пошатываясь, поднимается на ноги, слегка опираясь на меня.

Мы медленно добираемся до мамы. Она наблюдает за нами с безмятежным выражением лица.

— Мои малыши.

Эйден смотрит на нее снизу вверх, хотя достает ей только до талии.

— Иди первым, Илай. — улыбаюсь я ему. — Мы с мамой последуем за тобой. Верно, ма?

Она медленно кивает.

Он смотрит на меня и шипит:

— Что ты делаешь? Мы должны оставить красную женщину. У нее пистолет.

— Иди, Илай! — я подталкиваю его к входу.

— Нет. — он впивается пальцами в мою руку. — Мы пойдем вместе.

— Я встречу тебя снаружи, — бормочу я. — Как только ты получишь помощь, я найду тебя.

— Эльза...

На его лице боль, а мольба в его голосе почти заставляет меня заплакать.

Я не заплачу.

Я должна быть сильной.

— Помни. — я ухмыляюсь. — Ты обещал, что женишься на мне.

Когда он не двигается, я выталкиваю его и захлопываю за ним дверь.

Моя грудь вздымается, поднимается и опускается так быстро, когда я прислоняюсь к двери. С другой стороны, раздается хлопок, потом еще и еще.

Он пытается вернуться внутрь, но я ему не позволяю. Я не позволю этим монстрам забрать его.

Я буду защищать его.

Мама хмурится, теребя свой пистолет.

— Что ты делаешь? Давай последуем за твоим братом.

— Он не мой брат, мам. Илай отправился на небеса.

Ее лицо искажается, ноздри раздуваются.

— Я же просила тебя не произносить его имени.

— Илай! Илай! Илай! — я кричу. — Его зовут Илай, ма! И я хочу произносить его имя. Я хочу говорить о нем. Я хочу...

Я слышу выстрел раньше, чем чувствую его.

Боль пронзает мое тело внезапно, как фейерверк. Боль сжигает меня изнутри.

— М-ма...

Она наставляет на меня пистолет, ее лицо залито слезами. Они падают на ее красивое платье, когда я падаю на пол.

Мне кажется, что мои кости ломаются подо мной.

— Эльза.. Д-детка.. Мне так жаль, маме т-так жаль. О, Боже! О, Боже! Что я наделала?

Она присаживается на корточки рядом со мной. Пистолет падает на пол, когда она прижимает руки к моей груди.

Кровь течет у меня между губ, и я чувствую привкус металла, когда она становится размытым пятном.

Боль овладевает мной и проникает под кожу. Это больно, но, может, сейчас все в порядке. Потому что эти монстры исчезли из глаз мамы. Они исчезли, вернув мне мою маму.

Она громко плачет, осматривая меня, сжимая руки и разрывая платье, прикрывая мою грудь.

— ОТЕЦ! — она кричит, ее голос истеричен. — Это все из-за тебя, папа, ты сделал меня такой. Ты убил меня.

— М-ма...

— Тише, малышка, не плачь. Все будет хорошо... — все еще прижимая руку к моей ране, она достает пистолет и кладет его себе под подбородок. — Мама идет, малыш. Мама все уладит, Илай.

И затем она нажимает на спусковой крючок.