Изысканная свадьба

Глава 13

Бисби приветствовал их у входа, взял пальто Джонатана и меховую накидку Реджины и удалился. В доме было тихо, слишком тихо для его новых обитателей. Где-то пробили часы. Считая их удары, Реджина пыталась убедить себя, что ее не очень пугает предстоящая ночь. В конце концов, она взрослая женщина, хоть и девственница. Ей, конечно, придется пережить несколько неприятных моментов, возможно, даже боль, но все это быстро пройдет. Она по-настоящему станет женой Джонатана, и, возможно, ей это доставит такое же удовольствие, как ему.

Хотелось бы в это верить. Разум уже примирился с браком, основанным на безудержной страсти, но сердце жаждало любви.

Терзаемая самыми противоречивыми чувствами, Реджина повернулась к Джонатану.

– Поднимись наверх в спальню, – сказал он с улыбкой. – Я скоро приду.

Подобрав подол шелкового платья, Реджина направилась к покрытой ковром лестнице, ведущей на второй этаж. Ее так и подмывало спросить, не собирается ли Джонатан в библиотеку выпить чего-нибудь крепкого. Ей сейчас был бы весьма кстати глоток виски. Шампанское, которое она выпила в ресторане, не успокоило нервы. С каждым шагом Реджина приближалась к моменту истины, тому моменту, когда перестанет сопротивляться и растает в его объятиях.

Теперь, когда Реджина осознала неизбежность этого, время тянулось невыносимо медленно. Кудрявая Молли выглянула из-за двери и, улыбаясь, поинтересовалась, понравился ли миссис Паркер ужин в ресторане. Реджина ответила, что понравился, но не стала удовлетворять любопытство горничной и подробно рассказывать о проведенном вечере, потому что нервы ее были на пределе.

Войдя в спальню, миссис Паркер увидела на кровати прозрачный голубой пеньюар и белую ночную рубашку. Вещи были не знакомы Реджине, и она нахмурилась. Неужели Джонатан был так уверен в этом браке поневоле, что приобрел их заранее? Или они принадлежали его прежней любовнице?

– Я помогала миссис Камерон выбрать эти вещи, – призналась Молли, взяв с кровати ночную рубашку. – Мне она показалась очень хорошенькой.

– Так оно и есть, – заверила ее Реджина. Она почти сожалела о том, что вещи оказались купленными специально для нее, а не принадлежали бывшей любовнице. Теперь у нее не было предлога, чтобы закрыть дверь на ключ и не пустить Джонатана, который скоро явится к ней. – А что еще вы купили?

– Несколько платьев и кое-какие мелочи, – сказала Молли. Она поспешно задернула тяжелые темно-бордовые портьеры на окнах, подошла к кровати и постелила постель. – Мистер Паркер сказал, что остальным займетесь вы сами. Хотите принять ванну? – Молли изо всех сил старалась угодить хозяйке.

– Нет, спасибо. Помоги мне расстегнуть эти пуговицы, – попросила Реджина, поворачиваясь спиной к горничной. Девушка помогла ей снять платье и расшнуровать корсет. Хозяйка поблагодарила ее. – На сегодня, кажется, все, твоя помощь больше не понадобится. Увидимся утром.

– Спокойной ночи, – сказала Молли, присев в глубоком реверансе, гораздо более изящном, чем в первый раз.

Реджина подождала, пока закроется дверь, присела на край кровати и посмотрела в большое зеркало, висевшее на противоположной стене. За день она устала, ей хотелось забраться под одеяло и спать до самого утра.

Однако молодоженам редко удается выспаться в первую брачную ночь. Постучит Джонатан в резную двустворчатую дверь, соединяющую их комнаты, предупреждая о своем приходе? Или просто войдет и набросится на нее? В любом случае времени у нее мало.

Реджина распустила волосы, тщательно расчесала их. Взяла ночную рубашку и отправилась в гардеробную, чтобы снять нижнее белье. Когда на ней ничего, кроме обручального кольца, не осталось, девушка надела соблазнительную рубашку, набросила пеньюар и посмотрелась в зеркало. В гардеробной их было не менее полудюжины. Она не привыкла вертеться перед зеркалом. И смущенно смотрела на свое отражение, гадая, понравится ли мужу в этом нарядном белье из прозрачного шелка и белого кружева.

– Ты выглядишь очаровательно, – раздался тихий ласковый голос Джонатана. От неожиданности Реджина повернулась так резко, что чуть не упала.

Джонатан был в черных брюках, тех же, что в ресторане, но вместо фрака, серого парчового жилета и белой шелковой рубашки на нем была бордовая домашняя куртка с черными бархатными отворотами, небрежно стянутая поясом. На груди между отворотами куртки виднелись темные волосы, от которых девушка не могла отвести глаз. Взгляд Джонатана задержался на ее розовых сосках, просвечивающих сквозь ночную рубашку, скользнул к темной тени внизу бедер и наконец опустился к ее босым ногам.

Он протянул руку, и Реджина с глубоким вздохом шагнула к нему. Их пальцы встретились на мгновение, потом он взял ее руку в свою ладонь.

– Доверяй мне, – хрипло сказал он.

– У меня нет выбора, – ответила Реджина первое, что пришло на ум, но тут же поняла: не такого ответа он ждал от нее. – Я хочу сказать…

– Ты волнуешься. – Он чувствовал, как дрожит ее рука. – И это совершенно естественно.

Реджина, прикусив губу, заглянула ему в глаза. Ей было не по себе, и это давало Джонатану преимущество перед ней. А преимуществ у него и так достаточно.

– Думаю, бокал шампанского сейчас будет очень кстати, – сказал он, легонько подталкивая ее к двери.

Проходя через свою комнату к двустворчатой двери, ведущей в спальню мужа, где их ждало супружеское ложе, Реджина взяла с кровати голубой пеньюар. Хоть он и прозрачный, но все же лучше, чем ничего. Однако она не надела его. Под взглядом Джонатана она чувствовала себя совершенно голой.

В сопровождении супруга Реджина ступила на порог его комнаты и удивленно раскрыла глаза. Комната, выдержанная в синих и золотых тонах, выглядела очень уютно, если учесть, что здесь живет мужчина. Массивная кровать с высокими, до потолка витыми столбиками для балдахина. На каминной полке множество экзотических безделушек. У камина огромное мягкое кресло, обтянутое гобеленом в синих и серых тонах. На столе – стопки газет.

Реджина с интересом разглядывала комнату, даже не заметив, что Джонатан отпустил ее руку. Ярко-синие портьеры с золотой каймой были задернуты. Над камином висела большая картина в раме из темного дерева, инкрустированного золотом. Неизвестному художнику прекрасно удалось передать изящный силуэт парусника и создать ощущение скорости движения. Реджине показалось, что она видит вздымающиеся волны, чувствует на лице соленые брызги – из-за сильного ветра на корабле пришлось убрать паруса.

– Прекрасно! – восхищенно сказала Реджина. Талант художника привел ее в такой восторг, что на мгновение она забыла о предстоящей брачной ночи.

– Не прекраснее, чем ты, – сказал Джонатан.

Он с трудом сдерживал себя при виде тела Реджины, прикрытого прозрачной тканью. Ее распушенные волосы густыми каштановыми волнами струились по спине. Она улыбалась, глядя на картину, и лицо ее светилось. Наливая шампанское, Джонатан напомнил себе, что спешить не следует. Реджина была не самой послушной невестой. И ему не хотелось, чтобы утром она упрекала его в том, что он соблазнил ее.

Джонатан повернулся, держа в каждой руке по бокалу.

Их глаза встретились. Они смотрели друг на друга всего мгновение, но оно показалось им вечностью. Реджина поспешно опустила глаза. Было бы странно надеть сейчас пеньюар, висевший у нее на руке, подумала она. Джонатан сочтет ее глупой школьницей, если она попытается скрыть то, что он уже видел. Реджина бросила пеньюар на спинку кресла и взяла у Джонатана бокал.

От прикосновения его руки в ней поднялась целая буря. Она не могла забыть его поцелуй сегодня утром в поезде. Он был такой нежный, что тронул ее до слез. И совсем по-другому он поцеловал ее в ресторане. Требовательно. Настойчиво. Этот мужчина вызывает у нее самые противоречивые чувства.

Реджина остро ощущала его присутствие, его горящий взгляд, его запах – смесь виски и мускуса. Этот запах вызывал у нее воспоминание о той ночи на крыше сарая. Она перевела взгляд на темные волосы у него на груди. Отблески огня играли на его бронзовой коже. Как ни старалась она, ей не удалось скрыть впечатление, которое произвел на нее его молчаливый взгляд.

– Ты хочешь меня напоить? – спросила Реджина. Она не знала, куда деть руки, и взяла бокал.

– Нет, – лукаво улыбнулся Джонатан. – У меня намерения самые благородные, как у любого жениха.

Вряд ли стоило объяснять, что это за намерения. Они женаты, и он вправе ожидать, что жена разделит с ним ложе.

– Напомни мне поблагодарить миссис Камерон и Молли, – добавил он, прежде чем она нашлась что ответить. – Если все купленные ими вещи такие же симпатичные, как эта рубашка, мои деньги потрачены не зря.

Напоминание о том, что она стоит перед ним практически голая, не помогло Реджине сохранить невозмутимый вид под пристальным взглядом супруга. «Вы страстная женщина, мисс Ван Бурен». Эти слова неотступно преследовали ее, и в глубине души Реджина признавала их справедливость. Сердце ее бешено колотилось, жгучая боль росла где-то в глубине тела. Желание Джонатана непостижимым образом передавалось ей. Интересно, испытывает ли он такую же боль? Жаждет ли его кожа ласки ее рук, а губы – прикосновения ее губ? Почему этот человек имеет такую власть над ней?

Реджина заставила себя взглянуть ему в глаза.

– Почему?

– Что почему?

– Почему я? – пояснила Реджина. – Может быть, если бы я поняла причину, то отнеслась бы более благосклонно к перспективе стать твоей женой. Только не говори, что ты сделал свой выбор импульсивно. Я знаю тебя лучше, чем ты себе представляешь. Ты не способен поступать необдуманно.

– Завтра ты будешь знать меня еще лучше, – поддразнил он ее.

Его слова означали, что Реджина согласна остаться здесь до утра, если понадобится, чтобы получить ответ на свой вопрос.

– А почему не ты? – сказал, наконец, Джонатан. – Неужели ты думаешь, что мужчины предпочитают жениться на скучных женщинах? Некоторые, возможно. Они чувствуют себя более уверенно рядом с тихими, предсказуемыми женщинами. Но я никогда не относился к числу тех, кто играет только наверняка, – заметил Джонатан, отставив бокал и подходя к ней. – Ты невозможно горячая и упрямая, но с тобой не бывает скучно, – улыбнулся он. – Ты молода и красива. И конечно, я поступил обдуманно. Именно на такой женщине я хотел жениться, когда решил обзавестись семьей.

– Я польщена, – ответила Реджина. – Но это не ответ. Есть много горячих и упрямых женщин на свете. Спроси любого мужчину.

– Все дело в твоем телескопе, – помолчав, сказал Джонатан.

– Мой телескоп! – нахмурила брови Реджина. – Ты женился на мне, чтобы заполучить мой телескоп?

– Не совсем так, – усмехнулся он, подходя к ней еще ближе. – Мы поженились. И это самое главное.

Реджина выронила бокал и оказалась в крепких объятиях мужа. На этот раз он не пытался поцелуем соблазнить или убедить ее. Это был долгий и нежный поцелуй, от которого у нее заныло все тело.

Ладони Джонатана скользили по ее спине, изучая женственный изгиб ее бедер, ее округлые ягодицы. В его взгляде пылала долго сдерживаемая страсть.

– Мы поговорим завтра утром.

Реджина попыталась протестовать, но муж прижал кончики пальцев к ее губам. Он посмотрел на ее грудь, едва прикрытую прозрачной ночной рубашкой, и Реджина покраснела от смущения. Реакцию ее тела на его поцелуй невозможно было скрыть. Под тонким шелком отчетливо выделялись затвердевшие соски.

Джонатан подхватил жену на руки и понес ее к кровати.

Путешествие от середины комнаты до кровати было своего рода паломничеством, Реджина знала, что такой путь можно проделать только раз в жизни. Как часто со дня встречи с этим невыносимым мистером Паркером она грезила о его объятиях? Теперь ее грезы превратились в реальность.

Но загадка осталась.

С улыбкой на губах Джонатан положил Реджину на постель и сбросил куртку.

Все сомнения покинули Реджину при взгляде на него. Его мужественная фигура вырисовывалась в слабом свете камина. Именно таким она видела его через объектив телескопа. Крепкие мускулы, густая поросль темных волос на груди, плоский, как стиральная доска, живот.

Джонатан лег рядом с ней, опираясь на локоть. Он все еще был в брюках. Указательным пальцем он нежно провел по ее щеке, потом по нижней губе.

– Не волнуйся, – нежно сказал он. – И не бойся. Я не сделаю тебе больно, хочу доставить тебе удовольствие. Ты мне веришь?

– Я и не боюсь, – солгала она.

Джонатан тихо засмеялся.

– Боишься. Я вижу это по твоим глазам, – сказал он, нежно проводя пальцем по дугам ее бровей. – У вас очень выразительные глаза, миссис Паркер. По ним я могу читать ваши мысли.

Реджине хотелось вскочить с постели и открыть окно. В комнате было очень жарко, в ложбинке между грудей выступил пот.

– Ты хотела поговорить со мной, – напомнил Джонатан, нежно расправляя на подушке густые пряди каштановых кудрей. – Давай поговорим сейчас. Расскажи мне, что происходит в твоей хорошенькой головке.

– Я думала, мои глаза…

Он закрыл ее глаза поцелуем.

– Говори же. Не заставляй меня гадать.

Ей показалось, что внутри она вся расплавилась, а тело стало твердым как железо. Она не могла найти ни одного нужного слова, чтобы объяснить то, что хотела. Самое большее, на что она была сейчас способна, это издать слабый стон, когда его губы коснулись ее шеи. Его губы были влажными, горячими, и ей хотелось…

– Поговори со мной, – шепотом попросил он. – Скажи, чего ты хочешь.

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

– Куда? – спросил он, отодвинувшись ровно настолько, чтобы она могла почувствовать, как ей не хватает его близости. – В губы? У тебя прекрасный рот. Мне нравится, как дрожит твоя нижняя губа, когда я касаюсь ее языком. Или в шею? Хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя в шею и ты почувствовала мое горячее дыхание?

– Да, именно этого я хочу.

– К чему же относится это «да»: к тому, чтобы я поцеловал тебя в губы? Или в шею? Или то и другое?

Реджина сжала кулаки. Ей хотелось сказать «нет», но вместо этого она кивнула.

Джонатан поцеловал кончик ее носа.

– Вы доставляете мне удовольствие, Реджина Ван Бурен Паркер. И я тоже хочу доставить тебе удовольствие. Первая брачная ночь для женщины вовсе не жертвоприношение. Забудь обо всех странных правилах, которым тебя учили, о том, что должна и чего не должна настоящая леди. Будь просто женщиной. Прислушайся к своему телу.

Реджине хотелось открыть глаза, но она боялась увидеть злорадную ухмылку на его лице.

– Так поступают все мужчины?

– Ты говоришь как настоящая суфражистка, – усмехнулся он. – Да. Когда речь идет о плотских наслаждениях, мужчины руководствуются желаниями своего… хм… тела. Проще говоря, инстинктами, как и самцы.

– Но мы ведь не животные! – воскликнула Реджина, широко открыв глаза от удивления.

– Животные, только высокоразвитые, – ответил Джонатан, откидываясь на спину. Он привлек к себе Реджину так, что ее голова оказалась на его груди, и продолжил: – Самцы следуют своим инстинктам в период течки. Так же поступают и мужчины.

Джонатан почувствовал, что Реджина напряглась. В ее больших голубых глазах читалось сомнение. Обычно острая на язык, она словно лишилась дара речи.

– Люди не прислушиваются к своим инстинктам, а следовало бы. Бог наградил нас ими не зря.

– Как львов и тигров, – заметила Реджина. Ей нравился его голос, она слушала его, не обращая внимания на соблазнительную тяжесть его руки на своем бедре, ощущая ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки.

– Да, – шепнул Джонатан, приподняв голову с подушки, и умолк, когда губы их встретились и слились в поцелуе. Сначала поцелуй был осторожным, потом стал всепоглощающим, когда Реджина приоткрыла губы. Сладостное желание пело во всем ее теле. Она чувствовала касание его руки, все еще лежавшей на ее бедре, но его пальцы теперь ожили и нежно поглаживали ее кожу сквозь шелк рубашки. Стук сердца отдавался в ушах, она чувствовала сладкий привкус шампанского. Запах виски дразнил ее ноздри. Она погладила его теплую грудь. Твердую, крепкую, просто великолепную.

Джонатан застонал, когда она прижалась к нему, и он ощутил ее горячие бедра.

– Что тебе говорит твой инстинкт? – спросил он.

– Что мне нравится, когда меня целуют, – ответила Реджина.

– Мне тоже, – хриплым шепотом признался Джонатан. Кончиками пальцев он ласково провел по вырезу ее рубашки. – И нравится, когда меня касаются. Тебе нравится, когда тебя касаются?

Задавая этот вопрос, он легонько поглаживал ее грудь. Она прикрыла веки, и Джонатан удовлетворенно вздохнул. Именно такого ответа он и ждал.

Его язык проделал тот же путь, и Реджина глубоко вздохнула от чувственного наслаждения. Потом его губы сомкнулись на ее прикрытом шелком соске. Она выгнулась дугой, настолько сильным было ощущение. Она оставалась в таком положении некоторое время, дрожа от наслаждения. Невнятные звуки вырывались у нее, когда Джонатан, держа ее ягодицы в ладонях, двигал ее над собой, продолжая сосать сначала одну, потом другую грудь.

Джонатан крепко прижимал ее к себе, его бедра двигались под ней, как бы стремясь к центру ее тела, заставляя ее чувствовать то, чего она еще никогда не испытывала, заставляя желать чего-то, что по-прежнему оставалось для нее тайной.

Рубашка соскользнула у нее с плеч, направляемая ловкими руками Джонатана и нежными движениями его языка, дразнившего ее груди до тех пор, пока они не стали горячими и тяжелыми. Реджина забыла обо всех своих проблемах и сомнениях, испытывая все новые и новые ощущения. Тело ее стало мягким и податливым, но с такой силой реагировало на новые ощущения, что у нее дух захватывало.

Она почувствовала, как Джонатан отодвинулся от нее, но его губы продолжали свою сладкую пытку. Внезапно Реджина снова почувствовала тело мужа – на этот раз ни брюки, никакая другая одежда уже не разделяли их. Ноги у него были почти такие же волосатые, как и грудь, И она ощущала эти шелковистые волосы, когда он касался ногами ее ног.

Эмоции, от которых грудь ее вздымалась и болела, переместились куда-то вглубь. Джонатан продолжал дразнить ее губами, перемещаясь от влажных разбухших сосков к ключицам и шее, задержался на мочке уха, двинулся к виску, потом к переносице, и наконец их губы снова слились в поцелуе.

Реджина ощутила тяжесть тела Джонатана, прижавшего ее к пуховой перине. Его руки все настойчивее изучали ее тело, и у нее вырвался тихий страстный вздох. Кончиками пальцев он проводил от груди к бедрам и обратно, и эти прикосновения показались ей самым прекрасным ощущением в жизни.

Ей хотелось открыть глаза и посмотреть на него, но страх перед тем, что она может увидеть, удерживал ее. Вместо этого она вызвала в памяти воспоминание о том, как он выглядел тем вечером, стоя обнаженным в ванне. Вспомнила, как капли воды стекали по плечам к бедрам, по длинным мускулистым ногам. От этой картины у нее перехватило дыхание.

– Знаешь, как долго я мечтал о том, чтобы вот так коснуться твоей кожи?

Реджина ничего не ответила, поглощенная собственными ощущениями.

– С того момента, как впервые увидел тебя, – сказал Джонатан. – Коснись меня, милая.

Тело Реджины напряглось, она едва дышала, но медленно подняла руку и погладила голые плечи Джонатана. Он издал странный звук, который заставил ее улыбнуться. Она снова погладила его, наслаждаясь ощущением его кожи, и, открыв глаза, увидела на его лице выражение удовольствия.

– Мне нравится, как ты реагируешь, – призналась она.

– Тогда погладь меня еще.

Она погладила, и дыхание его участилось. Гладкими наманикюренными ногтями она провела по его соскам, и они отвердели.

Волна наслаждения сотрясла его тело, когда ласки Реджины стали более откровенными. Он содрогался от страстного желания, которое не мог больше сдерживать. Он повернул ее на спину и снова начал ласкать. Его руки скользили от округлостей груди к животу, потом ниже, к долине между бедрами.

Реджина, забыв стыд, отдалась его ласкам. Она была холстом, а он художником. Каждая ласка – мазком кисти, каждое страстное касание – новой краской на портрете чувственного самопознания.

Когда его руки снова двинулись к ее бедрам, она потянулась как кошка, просящая, чтобы ее еще погладили и приласкали.

– Боже, как ты хороша! – не удержался Джонатан от восхищенного возгласа.

Ее тело блестело в свете огня, такое гибкое и нежное. Легкие каштановые завитки между бедрами просили, умоляли, чтобы их изучили.

Он надеялся, что она уже готова, так как сам уже больше не мог ждать.

– Расслабь ноги, милая, – сказал он. Ее ресницы дрогнули в ответ на его хриплый шепот. Он гладил ее ноги, напряженные мышцы расслабились.

Когда Джонатан стал ласкать ее самые интимные места, Реджина тихо застонала и подняла бедра.

Его ладони легли на внутреннюю сторону ее бедер, скользнули к коленям, потом снова вверх. Реджина напряглась.

– Расслабься, милая. Доверься своему инстинкту.

Последняя преграда рухнула, и Реджина позволила раздвинуть ей ноги. Тело ее горело словно в огне. Руки у Джонатана были еще более волшебными, чем его колдовской взгляд. Они умело раскрывали ее. Когда он коснулся ее лона, у нее не было сил даже вздрогнуть.

У Джонатана едва не вырвалось крепкое словцо. Черт, как она хороша! Теплая, гладкая, упругая.

– Посмотри на меня, – сказал он, продолжая исследовать ее. – Открой свои красивые глазки и посмотри.

Реджина открыла глаза. Огонь в камине уже не пылал, а светился оранжевым светом. Джонатан смотрел на нее сверху, глаза его светились желанием, лицо было напряжено, ноздри слегка раздувались. Ее взгляд скользнул по его плечам, по согнутым коленям, к животу, где узкая полоска волос окружала пупок, потом ниже, туда, где находилось его мужское достоинство.

Увидев свое собственное тело, жаждущее и открытое, она попробовала сдвинуть ноги, но он не дал ей этого сделать.

– Инстинкт, – прошептал он и закрыл Реджине рот глубоким поцелуем, который лишил ее последних сомнений.

А дальше действовал только инстинкт.

Она поднималась, когда он опускался. Она обнимала его за плечи, а он держал ее за бедра. Ее язык дразнил его язык, поцелуй был таким долгим, что она едва не задохнулась. Она чувствовала, как он прижимается к ней. Он был твердый и горячий, а она – мягкая и влажная. Женская суть, принимающая мужскую.

Когда он вошел в нее, их соединение было таким полным, что девушка не почувствовала боли. Ощущение, которое она испытала, превзошло все ее ожидания. Твердое внутри мягкого, огонь внутри пламени, сталь и бархат и разделенная интимность, которая лишила ее дыхания.

Он входил в нее все глубже и глубже. Реджина ногтями впилась в его плечи.

– Тебе больно?

– Нет.

Он нежно поцеловал ее, поднял ее колени, так что нижняя часть его тела оказалась между ее бедер.

Ритм движений напоминал танец, она двигалась вместе с ним, следуя за ним, доверяя ему вести ее. Как физически, так и эмоционально ей становилось теплее с каждым движением бедер Джонатана. Инстинктивно она следовала своим чувствам, выпуская их на свободу, позволяя природе делать свое дело.

Джонатан уже утратил и терпение, и контроль над собой. Его тело было на пределе. Оно требовало удовлетворения. Он ускорил толчки. Шелковые стенки тела Реджины приняли его, ласкали, сокращались, как бы беря в плен, потом мягко отпускали.

– Мне тебя мало, – пробормотал он, не сознавая, что говорит вслух. Каждая клеточка его тела жаждала удовлетворения, достижения того сводящего с ума момента, когда мужчина добровольно отдает свою душу женщине.

– Не останавливайся, – молила Реджина.

Быстрый резкий толчок бедер Джонатана был ответом. В экстазе Реджина задрожала, сотрясаясь от наслаждения.

Наконец она получила ответ на загадку, которую надеялась разгадать.

Это было наслаждение, чистое и простое.

Страсть.

Любовь.

Момент сладостного удовлетворения.

Реджина отдалась этому моменту.

– Джонатан! – крикнула она, когда тело разлетелось на мелкие кусочки и остались лишь ощущения.

Муж поцеловал ее долгим глубоким поцелуем, который кончился, лишь когда тело его напряглось, потом задрожало и расслабилось.

Джонатан перевел дух и откинулся на бок, увлекая за собой Реджину. Он обнимал, гладил ее, наслаждаясь ощущением нежного тела. Джонатан не мог бы сказать точно, что чувствовал теперь, когда к нему вернулась способность соображать. Реджина превзошла все его ожидания.

Лежа рядом с мужем, она чувствовала, как постепенно проходит состояние экстаза. Но не любовь. Она все еще ярко пылала, наполняя сердце девушки надеждой.