Как покорить леди

Глава 18

Эгоист? Да как она смеет?!

Чейз открыл дверь и вошел в дом, громко стуча сапогами по отполированному деревянному полу. Пешая прогулка заняла у него почти два часа, и теперь он чувствовал себя разбитым, раздраженным, да еще вдобавок к этому от него отвратительно разило овечьей мазью. Черт бы побрал Харриет и ее прямолинейность. С какой стати она назвала его эгоистом? Сколько раз он приходил на выручку своим братьям и друзьям. Хотя, конечно же, его друзья не слишком часто нуждались в помощи, за исключением разве что Гарри Эннесли. Нет, он не эгоист; подобное обвинение было просто нелепым.

Что ж, пусть это останется на совести Харриет Уорд, самой упрямой, дикой, склонной к преувеличениям из всех знакомых ему женщин.

Правда, хотя он не любил думать, что может причинить боль кому-нибудь, ему все же довелось совершить гораздо более тяжкий проступок. Стоило Чейзу закрыть глаза, как ему вспоминались бледное лицо женщины, которую сбил его экипаж, стук копыт о булыжник мостовой, ощущение неудержимой паники, когда он понял, что она не успела отскочить.

Услышав тихий шепот наверху, Чейз застыл на лестничной ступеньке, невольно наблюдая за золотистыми пылинками, кружащимися в воздухе. В холле царила тишина, в то время как воздух наполнял запах пластыря и пчелиной мази.

Наконец дверь в библиотеку открылась и на пороге появилась Харриет в голубом муслиновом платье; она уже успела принять ванну, переодеться и сколоть волосы на затылке. За исключением предательского румянца на щеках от долгого пребывания на солнце и покрытых загаром носа и рук девушка выглядела так, словно вышла из модного салона, а не вернулась с пастбища.

Увидев Чейза, Харриет остановилась, и на ее лице появилось виноватое выражение; однако она тут же упрямо вскинула подбородок.

– Как видишь, я все-таки вернулся, – произнес Чейз мрачно, отлично сознавая, что он ужасно выглядит и от него жутко воняет. – Сообщаю на тот случай, если ты волновалась за меня.

– Волновалась? Вовсе нет. Даже упрямый осел может прошагать милю, не свалившись в канаву. – Харриет громко захлопнула дверь библиотеки.

Маленькая злючка. Чейз сократил расстояние между ними, почти прижав ее к двери. Едва ли дюйм отделял ее свежие юбки от его заляпанных грязью бриджей.

Она потянула носом:

– От тебя пахнет, как...

– Сам знаю, как от меня пахнет. У меня не было времени на ванну.

– Можешь сполоснуться в корыте за сараем, пока твоя ванна будет готова.

– Ты неисправима.

– Я – да, а ты? Ты хотя бы изредка говоришь что-нибудь доброе о людях?

Боже, ну разве не обидно? За кого она его принимает?

– Я просто пытался объяснить тебе. Твоя семья слишком многое возлагает на твои плечи.

– Неправда. Все, что мне приходится делать, я делаю сама. Интересно, а твоя семья что-нибудь значит для тебя?

Конечно же, значит, что за вопрос. Чейз представить себе не мог жизни без родных. Правда, в какой-то момент он начал осознавать, что часть его проблемы состоит именно в том, что они, возможно, слишком уж заботились о нем. Естественно, их мотивы и помыслы были чисты и бескорыстны, а вот действия не всегда оборачивались добром для него.

Теперь Чейз думал о том, что каждый раз, когда что-нибудь шло не так, его братья оказывались рядом, причем не столько для того, чтобы помочь ему, но зачастую чтобы исправить положение, так что Чейзу не приходилось самому решать проблемы. Может, поэтому он и сейчас оказался неспособен противостоять возникшей проблеме – до этого момента ему ни разу не приходилось делать это.

Он задумчиво покачал головой:

– Суетясь и устраняя малейшие трудности, с которыми они могут столкнуться, ты только оказываешь своим братьям и сестрам плохую услугу.

Харриет уперлась обеими руками ему в грудь.

– Я не хочу быть грубой, но... Не мог бы ты отойти чуть назад? Этот запах...

– Если от меня воняет овечьей мазью, от тебя должно вонять тем же – ведь именно ты намазала меня.

– У тебя были волдыри на руках. Что еще мне оставалось делать?

– Но не мазать же их этой дрянью. К счастью для тебя, я слишком устал, чтобы продолжать спорить. – Чейз отступил на шаг, освобождая проход.

Муслиновые юбки победно зашуршали.

– Я попрошу Джейн приготовить тебе ванну.

– Благодарю.

– Не стоит благодарности. Матушка ждет тебя к ужину, поскольку леди Кэбот-Уэллс уже едет к нам. Но учти, у меня нет ни малейшего желания сидеть рядом с тобой, пока от тебя воняет, как от больной овечки. – С этими словами Харриет круто повернулась и стала подниматься по лестнице.

Глядя ей вслед, Чейз никак не мог решить, плакать ему или смеяться. Его тело, несмотря на боль и усталость, отреагировало мгновенно. Дьявольщина, да что же в ней такого, отчего он моментально заводится? У него было столько женщин... всех не перечесть, но Харриет Уорд неимоверно возбуждала его, даже когда она просто поднималась по лестнице. Впрочем, об этом ему не следует думать сейчас, когда будущее предстает перед ним во все более туманном свете.

Открыв дверь в библиотеку, Чейз собрался снова отыскать книгу о бравом капитане: для раскручивания местной «мельницы слухов» ему понадобятся новые «воспоминания» о жизни на море, а заодно он с пользой проведет время, пока готовится ванна. Однако, войдя внутрь, он первым делом увидел Стивена: низко опустив голову, молодой человек стоял, облокотившись на каминную полку; его костыли лежали в стороне. В руке он держал стакан, и, увидев упрямое выражение его лица, Чейз на мгновение заколебался. Видимо, парень находился в полнейшем расстройстве, а ему совсем не хотелось вникать в душевные невзгоды Стивена; но нужная книга лежала на столе как раз за спиной юноши, и взять ее, не потревожив Стивена, было просто невозможно.

По-видимому, он произвел какой-то шум, поскольку Стивен поднял голову.

– А, это вы, – произнес он угрюмо, увидев Чейза, затем поднял стакан и выплеснул в рот его содержимое.

Чейз уловил запах бренди и удивленно вскинул брови:

– Твоя сестра знает, что ты пьешь?

– А вам что за дело? – бросил Стивен, устремив на Чейза горящий взгляд. – Мне не нужны надзиратели, ни она, ни вы, сэр, – в мои девятнадцать лет я могу делать все, что мне вздумается.

Чейз вздохнул. Если он сейчас отступит, у Харриет появятся все основания снова назвать его «неискоренимым эгоистом». По-видимому, у него действительно нет выбора.

– Ладно. Начнем сначала. Рад тебя видеть, Стивен.

Молодой человек горько усмехнулся, а затем отвернулся. Его лицо покраснело от выпитого, в глазах появился нездоровый блеск.

Чейз почесал подбородок. Как же ему поступить? Просто взять книгу и уйти? Но ведь именно этого Харриет ожидала от него, и будь все проклято, если он подтвердит ее правоту.

– Ты напрасно застрял здесь, в библиотеке. Скоро подадут ужин. – Он сделал шаг к столу.

– Я хотел на ужин... – Стивен сморщился. – Чем это так воняет?

– Мои руки. На них появились волдыри, и твоя сестра намазала их мазью для овец.

Стивен зажал нос.

– Жуткая вонь. Надеюсь, вы собираетесь принять ванну...

– Да, как только нагреют достаточно воды. – Чейз заметил, что парень пристально разглядывает его. – Я вижу, Харриет уже назвала тебе мое настоящее имя.

Стивен кивнул:

– А также и то, что вы с самого начала все знали и помнили. Сестра считает, что вы так поступили без злого умысла, а я... – Он на мгновение прикусил губу, а затем выпалил: – Позвольте мне от всей нашей семьи извиниться перед вами за обман. Наверняка вам это было очень неприятно.

– Чепуха. Все это имело определенный смысл. Полагаю, будь я на вашем месте, я тоже придумал бы своего капитана Фрекенхема.

– Все равно большое спасибо, – упрямо повторил Стивен. – Вы очень добры к нам.

Чейз с любопытством прищурился: несмотря на вежливый тон, в голосе Стивена чувствовалась затаенная боль. Что следует делать, когда хочешь вызвать человека на откровенность? И как бы поступила Харриет в подобной ситуации?

После секундного раздумья он вздохнул, не найдя ничего лучшего, как спросить напрямую:

– Ну, так что же с тобой происходит?

Стивен напрягся.

– Ничего. С чего вы взяли?

– Это абсолютно ясно. Даже я, человек, который обычно не замечает чужих переживаний, вижу, что ты явно хандришь.

Стивен покраснел.

– Да так, ничего особенного. Вы все равно не поймете. – Он надолго замолчал, а потом, подняв голову, вдруг выпалил: – Это женщина.

– Ну конечно, женщина.

Стивен кинул на Чейза подозрительный взгляд:

– Что вы имеете в виду?

– А что еще может средь бела дня вогнать мужчину в такое уныние? Здесь обязательно должна быть замешана женщина.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Стивен без всякого энтузиазма и опустил глаза; его нижняя губа отвисла и чуть задрожала.

Неужели он сейчас расплачется? Чейз бросил огорченный взгляд на книгу, затем пододвинул к себе стул и сел.

– Что ж, давай, расскажи мне о твоем сокровище.

– Рассказать вам? – Горький смех Стивена ничуть не удивил Чейза. – Я просто поверить не могу! Вы даже доску к забору прибить не умеете, а собираетесь давать мне советы. Очень мило.

Чейз невольно усмехнулся:

– Поверь мне на слово, уже если я в чем-то разбираюсь, так это в общении с прекрасным полом.

– Ага, а то я не видел, как вы общаетесь с Харриет.

Усмешку словно ветром сдуло с лица Чейза.

– Харриет – необычная женщина, она упрямая, несговорчивая и невыносимо заносчивая. Твоя сестра просто выводит меня из себя.

Чуть заметная улыбка тронула губы Стивена.

– Она всегда такая. Отец говорил, что у нее стальной хребет, а когда она не в духе, то одним взглядом любого может превратить в кусок льда.

– Ваш отец был умным человеком.

Стивен кинул взгляд на истертый ковер под ногами и поморщился.

– Кстати, об отце: будь у него голова на плечах, нам бы не пришлось сейчас так корячиться, чтобы сделать этот несчастный платеж.

– У кого нет недостатков...

Взгляд Стивена уперся во взгляд Чейза, твердый и неумолимый.

– Тогда какие же недостатки у вас?

Дерзкий тон требовал соответствующего ответа: Чейз не привык, чтобы его допрашивали таким тоном. Тем более у щенка еще молоко на губах не обсохло. Он уже открыл рот, чтобы поставить Стивена на место, когда вдруг заметил отблеск страдания во взгляде юноши.

Где-то в подсознании забрезжило слабое воспоминание. Чейзу было пятнадцать, всего на несколько лет меньше, чем Стивену, и он был безнадежно влюблен в божественную мисс Летицию Оверхилл, пышнотелую красотку с белокурыми волосами, голубыми глазами и восхитительными ямочками на щеках. Прекрасная Летиция была несколькими годами старше, и она положила глаз на виконта Рипли, старшего сына графа Сноутона. Чейз, являясь младшим сыном, не имел титула, и хотя его семейство было намного состоятельнее, чем Рипли могли стать когда-либо, все же Летиция сделала ставку на титул, который она жаждала получить любой ценой. Чейз был опустошен и уничтожен. Естественно, сейчас он благодарил небеса за счастливое избавление, хотя тогда поклялся, что больше ни разу в жизни не улыбнется.

– У меня масса пороков и недостатков. Не самым ничтожным из них является стремление смотреть на вещи со своей собственной позиции, и ни с какой другой, а также склонность убеждать себя, что некоторые проблемы исчезнут сами собой, если я смогу уклониться от них.

Произнося эти слова, Чейз внезапно содрогнулся – настолько правдивым и справедливым показалось ему это заявление. Видимо, что-то почувствовав, Стивен с интересом взглянул на него:

– А ведь это действительно серьезные недостатки.

– Верно, но я стараюсь преодолеть их. Увы, никто не совершенен. Даже мой отец, который был самым благородным человеком на свете, и тот имел свои недостатки. Он нежно любил всех нас, но ему не хватало терпения при общении с детьми. – Чейз указал на стул. – Иди сюда и садись, а то у меня уже шея болит смотреть на тебя.

– Но мне не хочется сидеть. Чейз раздраженно хмыкнул:

– Ты что, будешь противиться всему, чтобы я ни сказал? Похоже, в тебе намного больше общего с сестрой, чем ты думаешь.

Стивен скривил губы:

– Харриет ни за что не согласилась бы.

– Лишний повод считать, что мои слова – правда.

– М-м, наверное, вы правы. – Юноша вздохнул и, подобрав костыли, направился к креслу, по дороге не забыв снова наполнить стакан. Однако на этот раз Чейз благоразумно воздержался от комментариев.

Прислонив костыли к креслу, Стивен медленно опустился в него и, держа в руке стакан, уставился на Чейза, не выказывая ни малейших признаков уважения.

– Чего вы от меня хотите? И как вы можете войти в мое положение?

– Я старше, и я мужчина. Когда-то мне было столько же лет, сколько сейчас тебе.

– Да? И что это доказывает?

Чейз вытянул ноги и постарался расслабиться. Черт побери, парня просто распирает от самомнения.

– Ты упрям не меньше, чем твоя сестрица.

– А если даже и так?

– По крайней мере скажи мне, какая муха укусила твою красотку.

– Ей вряд ли понравилось бы, если бы она услышала, как вы о ней говорите.

– Но ведь она не услышит. – Чейз устроился поглубже в кресле, откинув голову на спинку. – В чем же тогда проблема?

– Да нет никакой проблемы. Во всяком случае, с ней. – Остатки угрюмости исчезли с лица Стивена. – Она сущий ангел.

– А если она ангел, то почему ты пребываешь в таком унынии?

– Потому что она для меня недоступна.

– Кто это сказал?

– Она сама.

Чейз вздрогнул.

– Ну и стерва.

– Нет, вы не поняли. Она не такая...

– Успокойся, все женщины стервы – все до единой.

Стивен сжал кулаки:

– Мне не нравится ваш тон.

Чейз внимательнее вгляделся в обиженную физиономию Стивена и сдержал вздох. Возможно, Харриет в чем-то права и он действительно чуточку эгоист. Когда, спрашивается, он просил кого-либо, кроме братьев, помочь ему в трудную минуту?

Сделав большой глоток бренди, Стивен отставил стакан в сторону и потянулся за костылями.

– Простите, может, я что-то не то сказал...

– Прости ты, если я чем-то обидел тебя. Просто я не привык быть исповедником. Ты мой первый опыт.

– Правда?

– Правда.

– Тогда почему вы начали с меня?

– Потому что мне было заявлено, будто я эгоист, и я решил доказать, что это неправда.

На лице Стивена возникла понимающая улыбка.

– А, так вы ругались с Харриет! Это в ее стиле – заявлять подобные вещи.

– А ведь ты нахал, парень, тебе никто не говорил этого?

Стивен, не выдержав, хмыкнул.

– Прошу простить меня. Не знаю, что на меня нашло...

– Любовь, любовь... Как говорят поэты, она делает глупцом любого мужчину. По крайней мере мой старший брат частенько повторял мне это.

– Он что, правда так думает?

– Он полагает, что это применимо ко всем мужчинам, кроме него. Как видишь, ему тоже свойственно ошибаться. Боюсь, когда Маркус влюбится, ему будет хуже, чем любому из нас, поскольку у нас уже был опыт, и мы набили себе шишки, а в наших сердцах образовались защитные мозоли. У него же, кроме гордости, для самозащиты ничего нет.

– Никогда бы не подумал, что гордость может послужить для самозащиты.

– Ты еще успеешь подумать об этом. К тому же сейчас мы говорим не обо мне и моей семье – мы говорим о твоих трудностях. Ты влюблен в девушку, которая полагает, что по уровню и положению она выше тебя...

Стивен угрюмо кивнул:

– Она выразилась не совсем так, но очень близко к этому.

– Что она точно сказала?

– Что... ну... – Стивен покраснел. – Говорит, что она старше меня. Так оно и есть, но всего лишь на два месяца. – Стивен с трудом удержался от улыбки.

– Постарайся беречь нервы.

Стивен поежился в кресле.

– Я же говорил вам, это очень неприятная ситуация.

– Расскажи мне подробнее о твоей таинственной красотке.

– Что вы хотите знать?

– Ну, самое обычное – цвет волос, глаза... – Чейз изобразил кривую линию в воздухе. – В общем, все детали.

– Да ладно, она не такая. – Стивен недовольно поджал губы.

Чейз наморщил лоб.

– Не такая? – Он начертил другую кривую в воздухе. Когда Стивен упрямо нахмурился, Чейз покачал головой:

– Ну, если она не такая, тогда нам действительно не о чем говорить.

– Мне это совсем не кажется смешным, сэр! Мисс Стриктон просто само совершенство!

Настоящая беда. Чейз покачал головой. Похоже, у парня полностью отсутствует чувство юмора.

– Полегче, ты, горячая голова. Беру свои слова назад.

Стивен задиристо вскинул подбородок, и это сразу напомнило Чейзу Харриет.

– Я знаю, вы считаете, что все это глупость. Детская влюбленность...

– Ничего я не считаю. Одним из основных признаков любви является то, что она всегда кажется настоящей, даже когда таковой не является.

– Моя любовь настоящая.

Чейз благоразумно предпочел не отвечать. Может, любая любовь – всего лишь мимолетное ощущение, которое приходит и уходит, капризное, как луна, и столь же холодное?

Конечно, его родители по-настоящему любили друг друга, хотя он всегда полагал, что их бросающаяся всем в глаза взаимная привязанность основывалась скорее на взаимопонимании и благоразумии, чем на эмоциях.

– Так ты признался мисс Стриктон в своих чувствах?

– Я попытался, но она не позволила мне говорить на эту тему. Хуже того, с тех пор как она взяла привычку проводить время в Лондоне и у нее появились так называемые лондонские сезоны, ее постоянно окружают поклонники. Теперь у меня почти не бывает возможности перекинуться с ней даже словом наедине.

– Значит, это будет твоей первой задачей – привлечь ее внимание. Я уверен, как только ты убедишь ее в своей искренности и преданности, все изменится.

– Когда-то я тоже так думал. Я даже писал ей стихи...

– Все так делают с тех пор, как парень по имени Байрон проделывал нечто подобное. Что еще?

– Цветы. Но теперь она охапками получает их каждый день.

– Да уж, это слишком банально. Тебе нужно что-нибудь более значительное и романтическое: женщины особенно падки на какой-нибудь эффектный жест или поступок...

– Вот именно. Здесь нужно сотворить что-нибудь этакое...

Чейз забарабанил пальцами по ручке кресла.

– Ну а как насчет того, чтобы дарить драгоценности – или это еще преждевременно?

– Ее отец тут же взорвется.

Чейз потер переносицу и, вздрогнув от резкого запаха, быстро положил руки на колени. Черт, когда же он доберется до ванной? И все-таки так приятно играть роль Мудрого Наставника. Откашлявшись, он произнес назидательным тоном:

– Да, Стивен, любовь – это очень...

Внезапно банальные слова застряли у него в горле.

Очень... что? Надоедливое чувство? Раздражающие эмоции? Чейз вдруг задумался, что может сказать на эту тему человек, который больше не верит в силу истинных чувств и точно знает, что любви во всей ее бесконечной славе как таковой реально не существует – это просто миф, фикция, придуманная женщинами в напрасных усилиях навсегда привязать к себе богатого мужчину с положением в обществе.

– Короче, любовь – весьма жалкое чувство.

Тут Чейз нахмурил брови – ему было неприятно видеть, как потухли глаза Стивена. Каждый должен иметь возможность верить во что-нибудь. Хотя бы иногда.

– Ладно, скажем по-другому. Любовь – это чувство, труднодоступное для понимания.

Вот оно. Этим все сказано. Все, и в тоже время ничего. Стивен сразу ухватился за эту мысль.

– Да! Вы абсолютно правы! Если бы я только смог дать понять Шарлотте силу моих чувств, и она поверила, что это больше чем просто детская влюбленность... – Он замолчал и с отсутствующим видом отхлебнул бренди.

Чейз с неодобрением смотрел, как исчезает бренди в стакане.

– Знаешь, я бы на твоем месте был осторожней с выпивкой. Многие из моих трудностей возникли как раз из-за пристрастия к бутылке.

– Но это всего лишь второй стакан...

– Что для человека, не привыкшего выпивать, означает довольно большое количество спиртного.

Впрочем, Чейз не мог не отметить, что, хотя стакан был почти пуст, Стивен не выглядел слишком опьяневшим, вероятно, он был достаточно крепок в этом отношении.

– Не думаю, что тебе придется по душе мой совет, но, возможно, тебе следует на некоторое время позабыть мисс Стриктон.

– Я не смогу. Вы не знаете, как она хороша. А как она улыбается! – Стивен в отчаянии затряс головой. – Я люблю ее и никого, кроме нее, никогда не полюблю.

Похоже, дело обстоит еще хуже, чем Чейз мог предположить. Впрочем, разве не то же самое он чувствовал по отношению к Харриет? Разумеется, будучи много старше, он никогда не воображал себя влюбленным, однако довольно часто женщины, встречавшиеся на его пути, могли поднять его настрой, а также и определенную часть его тела – причем умудрялись добиваться этого с достаточной легкостью.

Зато в женщинах, которые не желали поддаваться его чарам, обычно бывало нечто особенное. Эти женщины могли бросить ему вызов.

По отношению к таким требовались твердая рука и решительные действия.

– Жаль, что ты не можешь прискакать на коне на светский раут и бросить свою красавицу через седло, ну, вроде того рыцаря, как там его звали... – произнес Чейз задумчиво. – Насчет твердой руки решительных действий можно долго говорить.

Стивен отчаянно заморгал, и Чейз понимающе усмехнулся.

– Может, тебе лучше начать с чего-нибудь попроще, а затем совершить нечто значительное? Ну, я не знаю... может, пикник на природе, а? Это очень романтично, особенно если правильно поставить дело. – Он представил себе Харриет на пикнике. Корзина с провизией – хорошей, изысканной едой, и, уж конечно, не такой, которую они готовят в поле; скатерть на берегу ручья, к еде – немного вина. Золотистые лучи солнца согревают ее каштановые волосы. А если они вдруг останутся наедине, нечего и говорить, сколько поцелуев он сорвет с ее губ.

Идея вполне заслуживала уважения. Может, ему следовало бы...

Внезапно словно звук выстрела разорвал тишину – это Стивен со всего размаху шлепнул себя по колену.

– Господи, вы правы! – Его голос дрожал от возбуждения. Подхватив костыли, он бросился к двери.

– Стивен, куда это ты?

– Куда? Завоевывать женщину моей мечты!

Ну что ж, уже хорошо. По крайней мере гораздо лучше, чем слюнявое хныканье, которое Чейз услышал, войдя в комнату.

– Желаю удачи!

– Спасибо! – Стивен отсалютовал костылем и едва не упал, зацепившись за край ковра у порога.

Некоторое время Чейз переводил взгляд с чайного столика на почти пустую бутылку бренди, и его не покидало ощущение, что он упустил что-то важное. Но, по крайней мере он подбодрил парня, а это главное. Как только он найдет Харриет, обязательно заставит ее извиниться перед ним за то, что она обозвала его эгоистом.

Чувствуя, что готов в этот момент полюбить все человечество, Чейз вскочил с кресла и быстро вышел из библиотеки посмотреть, не готова ли ванна.