С трудом передвигая свинцовые ноги, Анна поднималась по ступенькам парадной лестницы, а потом шла по длинному коридору. Девушка проходила этим путем десятки раз, как днем, так и ночью, но никогда раньше она не чувствовала себя такой потерянной и не испытывала такой необходимости в освещении.
В камине горел огонь, кувшин был наполнен горячей водой и поставлен на маленькую медную жаровню, чтобы вода не остывала.
Она налила воды в таз, сняла с себя всю одежду и стала со всей силы тереть тело мочалкой. О! Если бы только можно было смыть с себя все это унижение, чтобы вернуть свое достоинство.
Это не его вина, ничуть. Она позволила себе предаться фантазиям, которые они сочинили вместе. Она позволила себе думать, что этот фарс отчасти становится реальностью. Она поддалась своим страстным желаниям, уступила своим чувствам к нему, коренившимся глубоко внутри.
По крайней мере, она не влюбилась в него.
Какой же она была дурочкой! Лэрд прореагировал так, как она хотела, чтобы он прореагировал. Он говорил ей, что в душе он ловелас, и частично таким и останется навсегда. Он ответил на ее чувственность, на вожделение ее плоти. Однако тот мерзавец, которым, по его словам, он когда-то был, чуть не удовлетворил свои желания, а Лэрд просто повернулся и ушел.
Он предотвратил ее падение.
Второй раз.
Бог мой! Лэрд действительно изменился.
Но тот ужасный взгляд! Он до сих пор считал себя испорченным, развратником, который не исправится до конца дней.
От выпитого вина Анна была уставшей, измотанной и сбитой с толку. Она быстро вытерлась полотенцем, набросила на плечи пеньюар и стала вытаскивать из волос заколки, но нигде поблизости не увидела расчески. Горничная, вероятно, убрала ее. Анна потянула за ручку верхнего ящика комода, но свет, падавший от свечи, плохо освещал его внутренность. Анна пошарила рукой в поисках расчески и вдруг в дальнем углу ящика нащупала сложенный листок бумаги.
Бог мой, неужели это одно из писем? Сердце девушки заколотилось. Спустя минуту, тянувшуюся целую вечность, она вытащила письмо. Но это было лишь одно письмо. Но оно могло быть…
Она поднесла его поближе к лампе и трясущимися руками стала разворачивать сложенный листок. Оно было написано Лэрду. Взгляд ее упал на подпись «Грэхем» и волнение мгновенно улеглось.
Проклятье! Еще одно разочарование.
Вздохнув, Анна медленно свернула письмо и положила обратно в ящик стола. Склонившись над комодом, она затушила свечу, свернулась калачиком на кровати и закрыла глаза.
То, что случилось в библиотеке, не было виной Лэрда. Он изменился. Стал джентльменом. Она скажет ему об этом сегодня утром.
Было уже темно, когда Анна проснулась.
Звук колес экипажа, разбрасывающего камни около главного входа, заставил ее встать с кровати и подойти к окну. Она увидела, как слуга поднял фонарь и открыл дверь. Раздался неудержимый смех пьяной женщины. Анна приложила руки и лоб к холодному стеклу, надеясь лучше разглядеть тех, кто сидел в экипаже.
Со ступеньки экипажа сошел Эпсли с пустой бутылкой в руке. Высунулась женская рука, поймала его за рукав и попыталась втащить внутрь. Эпсли улыбнулся и уронил бутылку на землю.
И вдруг она увидела его.
Лэрд, шатаясь, стал выходить из экипажа. Его нога соскользнула со ступеньки, и он с трудом удержал равновесие. Какая-то мисс высунула голову из кэба и вытянула губы навстречу его поцелую.
У Анны что-то оборвалось внутри. Она отпрянула от окна.
Зачем? Зачем? Боже, она больше не могла смотреть. Ей было слишком больно.
Анна плотнее задернула шторы, чтобы не видеть оскорбляющего ее взор зрелища, и горько зарыдала.
Что же она ожидала?
Наверное, леди Хенсфорт была права: тигр не может избавиться от своих полос.
Лэрд был и навсегда останется распутником. Он не изменился.
Анна оказалась недалекой, раз не поняла этого раньше.