Как влюбить в себя жену

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Килроссан встретил Эмили кромешной тьмой. Она стояла на продуваемой ветром платформе и ждала, но не долго – из темноты появился поджарый молодой человек.

– Вы, должно быть, мисс Блейк, – весело произнес он. – Джип ждет вас.

Он подхватил ее чемодан и сумку с книгами и пошел вперед.

– Я – Ангус Макьюэн. А за домом приглядывает моя тетя.

– Как холодно, – поежилась Эмили.

– Будет снегопад. – Он уложил чемодан и сумку в джип, и они поехали.

– Как хорошо, что вы меня встретили.

– Все включено в обслуживание, да к тому же я в отпуске. Отчего же не помочь? Если вы собираетесь побродить по холмам, мисс Блейк, то оставьте записку тете – она работает в магазине, чтобы нам знать, куда вы пошли и когда вернетесь. Даже если снегопада не будет, все равно в это время года погода неустойчивая, а вызов спасателей обходится дорого.

Эмили улыбнулась.

– Не беспокойтесь. Я приехала отдохнуть, и сил у меня хватит лишь на недолгую прогулку.

Ей до сих пор не верилось, что так легко удалось сбежать, и она не хотела думать о том, что почувствует и предпримет Раф, когда приедет в поместье и обнаружит, что ее нет. У нее две недели блаженного одиночества, и за это время она успеет составить план дальнейших действий.

Джип свернул на изрезанную колеями дорогу, идущую вверх по холму, и Ангус указал на свет впереди.

– Вон там коттедж Брейсайд. Тетя должна была обеспечить вас едой: хлеб, молоко, овсянка, ну и все прочее, а я разведу огонь в гостиной. В доме масляные обогреватели, а плита работает на газовых баллонах, потому что в плохую погоду электричество иногда отключают. Но у тети Мэгги всегда имеется запас свечей. – И с сомнением спросил: – Вы не побоитесь жить здесь совсем одна?

– Вы не поверите, но я не могу этого дождаться, – честно ответила Эмили.

Они подъехали к дому, и Ангус провел ее в большую уютную комнату. Наконец-то она очутилась за сотни миль от всяких там разгневанных итальянских миллионеров!

В гостиной по обеим сторонам камина стояли два дивана, обитые ситцем в голубые цветочки, а около окна – небольшой обеденный стол и два кресла. Мебель была не новая, но блестела полировкой, и в воздухе приятно пахло воском. За занавешенной аркой помещалась кухня, маленькая, но со всем необходимым, а на полке Эмили увидела пакеты с обещанными продуктами. Деревянная лестница вела на второй этаж, дверь в углу – в погреб с бойлером и ящиком для угля.

Ангус помог ей отнести вещи наверх в спальню с широкой кроватью, покрытой толстым стеганым одеялом в зеленую и белую полоску и подушками в кружевных накрахмаленных наволочках. Какая прелесть! На деревянном полу лежали коврики из овчины, на окнах висели зеленые шторы. Еще в комнате стояли старый комод с зеркалом и вместительный платяной шкаф с вешалками. Напротив по коридору находилась спальня на одного, а в конце узкой лестничной площадки – маленькая старомодная ванная едущем. Все сверкало чистотой.

Эмили спустилась вниз в гостиную, где Ангус уже успел развести огонь, и в камине весело потрескивали поленья.

– Растопка в погребе, запас дров в боковой пристройке к дому, – сообщил ей Ангус. – А в деревню вы легко спуститесь с холма по дороге. В магазине у тети завтра выходной, но в холодильнике она припасла для вас еду, так что с голоду вы не умрете.

– Большое спасибо. Я доставила вашей тете и вам столько беспокойства…

– Ничего особенного. – Ангус встал и отряхнул руки. – Не забудьте, перед тем как идти спать, закрыть камин решеткой.

– Не забуду. Я поужинаю и сразу лягу – устала.

Ангус улыбнулся.

– Тогда до встречи.

Он ушел. Эмили услыхала шум отъезжающего джипа, и наступила тишина. Она с удовольствием огляделась: сейчас распакует вещи, приготовит себе еду, примет ванну и уляжется в большую мягкую кровать. И тогда напряжение и волнение последних дней постепенно спадут.

В спальне было прохладно. Она потрогала батарею, которая оказалась холодной. По-видимому, система отопления периодически отключалась. Эмили поспешно разложила вещи и вернулась на кухню.

Как и обещал Ангус, в холодильнике лежал цыпленок, а также морковь и капуста, но она решила довольствоваться консервированным супом. Согрев банку, она вылила суп в большую кружку и отнесла в гостиную. За темным квадратом окна ничего не было видно, и ей сделалось немного не по себе. Она задернула плотные тяжелые шторы кремового цвета. Чего ты боишься? Ты ведь хотела полного уединения, напомнила она себе. И вдруг послышался звук мотора. Эмили чуть раздвинула шторы и увидела за стеклом яркий свет приближающихся фар. Неужели это опять Ангус? Он не произвел впечатление человека, который станет приставать к одинокой женщине, но как знать… Лучше пойти и запереть дверь. Она услышала стук захлопнувшейся дверцы автомобиля и шаги, приближающиеся по усыпанной гравием дорожке. Затем отворилась дверь в коттедж.

– Мы обо всем уже поговорили. Я бы хотела остаться одна, – сказала Эмили… и услышала в ответ:

– Как ты негостеприимна, carissima. А я так долго ехал, чтобы найти тебя.

В освещенную комнату вошел Раф Ди Салис.

Эмили не могла ни говорить, ни думать. Она просто приросла к полу и смотрела, как он снимает перчатки.

Он не может находиться здесь. Это невозможно. Как он узнал, куда она уехала? Но… он здесь. К его темным волосам и к парке, в которую он был одет, прилипли снежинки. Кожаную дорожную сумку он бросил на пол, и глухой стук прозвучал как окончательный приговор.

– Не знаешь, что сказать, mia bella?[7] – Карие глаза безжалостно разглядывали ее. – Странно. А с моими юристами ты была достаточно красноречива. И откровенна.

Она вспомнила все свои безрассудные слова, и у нее от страха сдавило горло. Мурашки пробежали по коже, она вздрогнула, а он мгновенно это заметил.

– Тебе холодно, мой ангел? Прости. – И ногой захлопнул входную дверь. – Итак, Эмилия, ты довольна коттеджем?

– Была довольна… минуту назад, – с трудом проговорила Эмили. – Зачем, черт возьми, ты приехал?

– Поговорить с тобой, – мягко ответил Раф. – Обсудить твой ультиматум… и еще кое-что. Я же тебе написал, и ты, разумеется, получила мое письмо. А иначе почему ты здесь?

– Потому что я не захотела тебя видеть… и что-либо обсуждать. – Эмили старалась придать голосу твердость, а мысли беспорядочно путались.

Он пожал плечами, расстегнул молнию на парке и бросил ее на спинку дивана. На нем был черный свитер-водолазка, синие джинсы… и зимние ботинки. Значит, он рассчитывает задержаться здесь надолго!

– Я достаточно ясно выразил свои желания, Эмилия, и тебе следовало к ним прислушаться.

– Понятно. Опять все тот же спорный вопрос о послушании.

– У нас много спорных вопросов, и мы разрешим их… каждый в свое время.

– Ничего подобного, – сердито ответила она. – Я приехала сюда, чтобы избежать встречи с тобой, так что либо ты уедешь, либо я.

Он подошел к двери и снова ее отворил. В шквале ветра закружился снег, пахнуло ледяным холодом.

– Пожалуйста, mia cara. Надеюсь, тебе есть куда уйти.

Эмили, обхватив себя руками, отвернулась от двери.

– Мудрое решение, – сказал он и захлопнул дверь.

– Откуда тебе стало известно, где я? – спросила она.

– Полагаю, что ты уже знаешь ответ.

– Ты, наверное, заставил Саймона проговориться? – в ярости выкрикнула Эмили.

– Мне не пришлось его заставлять. Я давно знаю про этот домик. Мои друзья предлагали мне провести в нем наш медовый месяц. Теперь я жалею, что не согласился. Здесь очень мило, идеальное место, где можно уединиться.

Эмили казалось, что она катится в пропасть.

– Друзья? Какие друзья? – Она покачнулась, сделала шаг к дивану и села.

– Марчелло и Фиона Альберо. Ты встречалась с ним в Лондоне, когда он работал в посольстве.

– Значит, Саймон тоже их знал?

– Синьор Обри, – с неприятной улыбкой произнес Раф, – знал только то, что я велел ему говорить и делать. Я догадался, что ты станешь избегать меня, и поэтому он, действуя по моим указаниям, обеспечил тебя этим убежищем… и отослал тебя сюда.

– Нет! Он этого не делал. Мы с Саймоном вновь обрели друг друга. У нас были планы… Ты, вероятно, его обманул.

– Конечно. – В голосе Рафа звучала насмешка. – Я обманом заплатил его долги, а они были весьма значительные.

– Откуда тебе известно про его долги?

– Я обещал твоему отцу оберегать тебя. Поэтому, когда синьор Обри снова появился на твоем горизонте, я счел необходимым узнать, чем он занимается.

Эмили задохнулась от возмущения.

– Ты хочешь сказать… ты следил за ним?

– А ты как думала? Мне приходилось надолго отлучаться, а каким образом я мог получить необходимую информацию? В сообщениях о нем постоянно фигурировали суммы, которые он был должен.

– Это неправда, – у Эмили задрожал голос. – Саймон… у него собственный бизнес… и весьма успешный.

– Нет у него никакого бизнеса. Он просто пытается выкрутиться и придумывает различные комбинации. И я не допущу, чтобы ты стала для него очередной палочкой-выручалочкой.

– Ты соображаешь, что говоришь? – прошептала она. – Ты говоришь, что человек, которого я люблю, видит во мне исключительно наследницу?

– Да, Эмилия, именно это я и хочу сказать.

– А я? За мной тоже следили в твое отсутствие?

– Естественно.

– В этом нет ничего естественного! – гневно выкрикнула она. – Как ты осмелился шпионить за мной?

– Я богатый человек, Эмилия, а ты – моя жена. Этот факт делает тебя мишенью кое для кого.

– И действовал ты, конечно, из самых альтруистических побуждений, – презрительно заметила Эмили.

– Я дал слово твоему отцу и не мог допустить, чтобы ты совершила глупость из-за Саймона Обри. Мне жаль тебя огорчать, но пора узнать правду.

– Я тебе не верю. – Она схватила сумку и вытащила мобильный телефон. – Я сейчас же позвоню Саймону и докажу, что ты лжешь.

– Ради бога. – Раф поднял с пола свой баул. – Но сначала скажи, где я буду спать.

– Ты здесь не останешься. – Она смотрела на него горящими глазами. – Неужели ты думаешь, что я смогу находиться с тобой под одной крышей?

– Ну не в первый же раз, – спокойно ответил он. – И каким образом ты мне помешаешь? – Он огляделся. – Фиона говорила, что в доме две спальни. Какая для меня: слева или справа по коридору?

Их взгляды встретились, и Эмили первая отвела глаза.

– Справа, – ледяным голосом произнесла она. – К сожалению, у меня не хватит сил, чтобы вышвырнуть тебя, но у Саймона хватит. Он приедет сюда завтра.

– Твоя вера в него достойна восхищения. Звони, если хочешь, но сперва спроси себя: если я лжец, то каким образом так легко тебя нашел? – И он стал подниматься по лестнице.

Мысли у Эмили путались, и она едва понимала, что он говорит. Это чудовищно. Она не могла этому поверить. Но… в памяти всплыла сцена в «Хай Гейблз»: Саймон нервничает и как-то странно себя ведет, словно чувствует вину или… стыд.

Когда Раф спустился вниз, она продолжала сидеть на диване, а телефон покачивался на шнурке у нее на пальце.

– Ну? – спросил он.

– Связи нет. Должно быть, из-за гор. Но здесь, наверное, есть обычный телефон.

– Только в деревне. Марчелло и Фиона предпочитают, чтобы их не тревожили звонками, когда они здесь одни.

Слово «одни» вызвало у Эмили дрожь. Впервые они с Рафом находятся совсем одни в небольшом помещении. А Раф ходил по комнате и разглядывал мебель, книги и безделушки на каминной полке. Посмотрев на остывший суп, он спросил:

– И это называется ужином?

– Моим ужином. Я не голодна.

– А я голоден. Что-нибудь еще из еды здесь есть?

– Ты что, полагаешь, я буду готовить тебе ужин?

– Ты все еще моя жена, mia cara, и до сих пор твои супружеские обязанности не были очень обременительными, а большинство жен готовят еду для мужей. Но, возможно, ты не обладаешь кулинарными способностями?

– В школе всех учили готовить. Монахини считали это необходимым.

– Значит, ты могла бы приготовить обычный омлет?

– Могла бы. Но зачем?

– Потому что переговоры на голодный желудок не ведутся, – мягко заметил Раф. – У нас ведь будут переговоры, не так ли?

Эмили взяла нетронутый суп, пошла на кухню и вылила его в раковину. Найдя сковородку, она положила на нее кусок масла и поставила на плиту. Когда появился Раф, она разбивала в миску яйца.

– Здесь вдвоем тесно, – не глядя на него, сказала она.

– Я принес вот это. – Он положил на кухонный стол пакет.

Эмили узнала запах дорогого свежепомолотого кофе и холодно ответила:

– Вы предусмотрительны, синьор.

– Приходится, carissima, когда имеешь дело с тобой. – Он протянул свою длинную руку к верхней полке буфета и достал кофеварку. – Эспрессо, к сожалению, в ней не сваришь.

– Сколько тебе яиц – два или три? – спросила Эмили, добавляя в миску соль и перец.

– Четыре. Мне необходимо хорошенько подкрепиться, чтобы быть в форме. Не так ли, моя очаровательная жена?

Она непонимающе уставилась на него.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что если снегопад продлится, мне придется нас выкапывать. – И он кивнул на плиту. – У тебя масло сейчас подгорит.

Он ушел, а она, сжав зубы, сняла сковородку с плиты и засунула в тостер ломтики хлеба. Затем насыпала кофе в кофеварку и понесла тарелки и столовые приборы в комнату.

Раф сидел развалясь на диване и смотрел на огонь.

– Здесь нет ни телевизора, ни компьютера, ни факса. Как же ты будешь держать руку на пульсе финансового мира? – едко заметила она.

– Финансовый мир обойдется без меня.

– А ты без него?

– Конечно, обойдусь. Ненадолго. – Он лениво потянулся. – Отдых мне не помешает. Это не часто случается.

– Ты забыл о наших переговорах.

– Я ничего не забыл, – сказал он и снова уставился трепещущие язычки пламени.

Эмили вернулась на кухню, взбила вилкой яйца и вылила их на горячую сковородку, внимательно следя, чтобы они не подгорели. Омлет получился красиво подрумяненный и воздушный. Она осталась довольна своей стряпней и разрезала омлет надвое – Рафу большую часть.

– Очень вкусно, – заявил он, попробовав. – У тебя скрытые таланты, mia cara.

Эмили с трудом заставила себя есть. Только бы не показать Рафу, как ей страшно!

Ужин закончился, и она вежливо отказалась от его помощи в мытье посуды. Еще не хватало толкаться вместе с ним на крохотной кухне! Вернувшись в гостиную, она с удивлением увидела на столе бутылку вина и два фужера. Раф разлил вино и протянул ей фужер. Ей совсем не хотелось пить с ним вино, но возражать она не решилась, опасаясь, что он неправильно расценит ее отказ. Сделав маленький глоток, она поставила фужер на стол.

Господи, с горечью думала Эмили, выходит, эта засада была тщательно спланирована и не без помощи Саймона. Отвратительно, но факт. Если ему не хватало денег, почему он не попросил у нее? Почему притворялся честолюбивым, удачливым предпринимателем? Вопросы эти не давали ей покоя.

– У тебя сердитый вид, carissima. Не нравится вино?

– Вино прекрасное, но от этого твое вторжение не делается более приятным.

– Но, Эмилия, ты никогда не была рада мне.

– Разве это имело для тебя значение? Уверена, что в других местах тебя встречали с распростертыми объятиями.

Сказав это, она прикусила язык. Зачем показывать ему, что ей небезразлично присутствие в его жизни других женщин? Но он на это не отреагировал, а продолжал с задумчивым видом потягивать вино.

– Тебе не пришло в голову, mia cara, что этот нарочитый побег от меня может выглядеть… как своего рода приманка? Ты рассчитывала, что я побегу за тобой?

Она вздрогнула.

– Нет.

– Ты плохо знаешь мужчин.

Эмили резким движением откинула назад волосы.

– Вас, синьор, я знаю, – с язвительностью сказала она. – У вас-то достаточно приманок. Так что говорите, зачем вы пожаловали, и уезжайте. А меня оставьте в покое.

Он внимательно посмотрел на нее, затем встал и взял в руку бутылку и фужер.

– Предлагаю возобновить эту беседу завтра. Возможно, утром ты будешь более… сговорчивой. Я могу принять перед сном ванну?

Эмили сидела на краешке дивана и прислушивалась к звукам наверху. Вот зажурчала вода, вот открылась дверь ванной, вот босые ноги прошлепали по коридору. И вот наконец-то дверь в спальню Рафа захлопнулась. Она вздохнула с облегчением и, поставив перед камином решетку, погасила свет и тихо поднялась наверх. В ванной, к ее удивлению, все было прибрано: пол подтерт, а сырое полотенце висело на сушке. Эмили наполнила ванну водой, но насладиться купанием не смогла – мучили тревожные мысли. Может, стоит извиниться перед Рафом? Объяснить, что она действовала сгоряча? Эмили быстро ополоснулась, вытерлась, надела ночную рубашку и на цыпочках прошла по коридору к себе, задержавшись у двери в комнату Рафа, но оттуда не доносилось ни звука.

В своей спальне Эмили подошла к окну и, откинув шторы, прижалась носом к стеклу, за которым летали белые снежинки. Ей показалось, что снегопад усилился. Она залезла в постель и до подбородка закуталась в пуховое одеяло, чтобы согреться. Вдруг со скрипом распахнулась дверь и вошел Раф. На нем был небрежно завязанный черный шелковый халат. Он двинулся к ней, и она поняла: сейчас произойдет то, чего она боялась.

– Что… тебе надо? – с трудом выговорила она, приподнявшись на локте.

– Нам нужно кое-что обсудить.

– Обсудим завтра.

– Уже почти утро. Ты разве не слышала об интимных разговорах в постели?

Он начал развязывать пояс на халате.

– Нет, – хриплым голосом произнесла она. – Нет, Раф, пожалуйста. Ты не можешь это сделать… Ты же обещал мне…

– Раньше передо мной был испуганный ребенок, – мягко заметил он. – Но теперь ты собираешься вновь выйти замуж… ты ведь это заявила моим юристам? Значит, ты переросла свои девичьи страхи.

– Но не будет никакого другого брака. Ты… ты это знаешь.

Он поднял брови.

– Какая разница? – И тут его голос сделался жестким. – Эмилия, я был очень терпелив, но ты зашла слишком далеко, потребовав признать наш брак недействительным. И я намерен сделать так, чтобы ты никогда больше не оскорбляла меня подобным образом.

Он скинул халат и, обнаженный, лег рядом с ней.