Камень на сердце

6

Во вторник утром низко нависли тучи, и, похоже, собирался дождь. Ночью стояла угнетающая духота, но Сара надеялась, что грозы не будет. Она ненавидела грозы. Они пугали ее. Даже бабушка Лиззи, с ее избытком здравого смысла, не сумела убедить ее, что в них нет ничего страшного.

Когда Сара вошла в скромную белую ванную, ополоснула лицо холодной водой и почистила зубы, она вспомнила роскошь дома Джеррета, и резкий контраст разозлил ее. И человек, у которого есть все это и много больше, претендует еще и на коттедж!

Прошлой ночью Джеррет нравился ей не только как мужчина. Когда перед уходом он заключил ее в объятия, это не было сексуальным желанием. К ее удивлению, прикосновение было успокаивающим и умиротворяющим, и когда он почувствовал, что она расслабилась, то тут же отпустил, не воспользовавшись ее состоянием.

— Спокойной ночи, моя пламенная Сара. — Было все, что он сказал.

Но теперь, при ясном свете дня, она видела причины этого «джентльменского поведения». Она подумала, что оно вполне могло быть стратегией, очередной фазой его игры. С каждой минутой размышлений она уверялась в этом все больше, и от этого ее злость все более усиливалась.

Когда она расчесала волосы более небрежно, чем обычно, и заплела их в косу, Сара подумала, был ли уже почтальон во Френтон Холле и получил ли Джеррет Брент письмо мистера Кирби. Неожиданно она вспомнила, что ей нужно позвонить матери и сообщить, что она задержится здесь на более длительный срок, чем планировалось.

Увы, телефон-автомат не работал. И она так распалила себя против Брента, что невозможно было даже помыслить о том, чтобы пойти в Френтон Холл и попросить разрешения воспользоваться его аппаратом. Бар был еще закрыт, а она не хотела беспокоить никого из соседей. Она, например, не сомневалась, что миссис Эдистон не будет против, но ведь та не упустит случая подслушать разговор, и все в деревне будут судачить о ее делах. Ну да ничего! Если ей повезет, то телефон отремонтируют к концу дня.

Возвращаясь в коттедж, Сара раздумывала, что сделает Джеррет Брент, получив письмо мистера Кирби. Может, он пригласит своего поверенного и срочно разыщет документы, если они существуют? Может, подаст в суд? Сара поежилась. Или принесет их ей, и, конечно, они опять поссорятся… Сделает ли он это сегодня утром или днем? Похоже, он до сих пор тянул время, наслаждаясь ее беспомощностью, что выводило ее из себя. Но уж теперь-то он точно засуетится и разозлится. Сара улыбнулась. Уж тогда-то она сполна отомстит ему за все унижения!

Неожиданно ее поразила мысль о том, что она гибельно близка к тому, чтобы признать, что коттедж «Жимолость» действительно принадлежит Джеррету Бренту, и это возмутило ее. Нет, нет! Коттедж ее, и только ее! У него не может быть прав на него. И она не должна даже думать об этом, это слишком опасно!

Возмущение подгоняло ее, она ускорила шаг, и когда вошла в коттедж и обнаружила своего врага, удобно устроившегося в гостиной, то чуть не взорвалась от гнева.

— Какого дьявола вы делаете здесь? Как вы вошли?

Со своей возмутительной улыбкой он лениво поднялся с кресла. На нем были расклешенные брюки и белая рубашка с отложным воротником. Он выглядел свежим, бодрым и очень, очень привлекательным!

— Вы оставили дверь незапертой. Я подумал, что вам будет интересно взглянуть на это. — Он помахал перед ее лицом большим коричневым конвертом из плотной бумаги.

Документы! Сара почувствовала, как у нее упало сердце. Он представлял ей доказательство. И оно отнимало у нее все: детство, прекрасное прошлое, память… Она просто человек, нарушивший право собственности.

Сара нерешительно взяла конверт и почувствовала тяжесть в желудке, вытаскивая оттуда лист. Она быстро просмотрела содержание и гневно сверкнула на него глазами.

— Это же не документ!

— Этого доказательства недостаточно?

— Да, это договор между вами и моей бабушкой о том, что она собирается перевести коттедж на ваше имя, но кто сказал, что она это сделала? И вообще, кто сказал, что он законный!

— Я сказал.

— А почему это я должна верить вам, когда вы не верите мне? — В зеленых, переливающихся глазах Сары горела злоба. — Где документы? Только они имеют законную силу.

— В настоящий момент их нет в моем распоряжении.

— А у вашего управляющего?

— У него есть.

— Он все еще болен?

— Более того, к сожалению, он находится в палате интенсивной терапии. Я не могу беспокоить его по таким пустякам в данный момент. — Говоря это, он нахально улыбался. Эта постоянная, выводящая из себя улыбка опять убедила Сару, что он блефует. Что ж из того, что управляющий болен? Неужели так трудно получить документы, если, конечно, они есть? «Пустяки»! Да он просто издевается над ней!

— Я не считаю это пустяком, — сдерживая возмущение, холодно возразила она. — В настоящий момент это самая важная вещь в моей жизни. Я люблю этот коттедж. Это мое детство, мое прошлое. Я всегда любила его, и тот факт, что бабушка Лиззи оставила его мне, доказывает, что она понимала это и верила мне. Я покажу это мистеру Кирби, — холодно произнесла она, убирая бумагу в конверт. — Посмотрим, что он скажет.

Когда они начали говорить, уже было довольно темно, и теперь начался дождь, неожиданный сильный ливень, потоки которого подпрыгивали на старых каменных плитах, заливали окна, сбегали с крыши. Но грома пока не было! Сара мысленно скрестила пальцы.

— Надеюсь, вы не последуете своей привычке и не выкинете меня из дома? — В глазах Джеррета был озорной блеск.

Бесчувственный чурбан! Саре захотелось ударить его.

— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, — колко ответила она.

— Вам не следует быть столь жестокой в такую грозу, — заметил он. — Как насчет того, чтобы скоротать время за чашкой кофе?

Сара бросила на него яростный взгляд. Очередное издевательство.

— Если вы не умеете производить тепло из ничего, то вам придется довольствоваться холодным молоком или водой.

На его лице промелькнуло выражение, которое она не смогла точно определить: то ли виноватая улыбка, то ли насмешка. Он пожал широкими плечами.

— Ах, простите, я забыл, что вы живете по-спартански.

— Забыли? — саркастически переспросила Сара. Господи, неужели он думает, что она такая дура, что поверит ему?

— Это выскочило у меня из головы, здесь кажется так уютно. Значит, вы не ели горячий завтрак?

— Я вообще не завтракала, — стиснув зубы от очередного издевательства, отрезала она. — Я хотела позвонить матери до того, как она уйдет на работу, но этот дурацкий телефон оказался сломан.

— Ого! — он поднял брови. — Сегодня у нас плохое настроение?

— Мне достаточно взглянуть на вас, и у меня сразу же становится плохое настроение, — взорвалась Сара. — Вы приносите несчастье, мистер Брент! Хотела бы я никогда не знать вас! — В сердцах закончила она. Все ее надежды рушились. Она так надеялась, что он не сумеет ничего доказать, и вот…

Она была разочарована, обижена, огорчена. Ей хотелось есть, шел дождь, он был здесь. Похоже, что она проиграла сражение. И все это наслаивалось одно на другое так, что у нее возникало ощущение какой-то беспросветности, безнадежности. Глаза ее покраснели, наполнились слезами, в горле стоял комок. Ей хотелось плакать или кричать, стучать кулаками, наброситься на него. Неожиданно ударил гром, она вздрогнула и, закрыв глаза, прижала ладони к ушам, как делала в детстве, желая убежать и где-нибудь спрятаться. Джеррет Брент мгновенно преодолел разделявшее их расстояние, его руки осторожно обхватили ее и притянули к себе, и она оказалась в спасительных объятиях.

Одна часть ее существа повелевала оттолкнуть его, другая, более трусливая, вынуждала воспользоваться предлагаемой защитой. И когда секунду или две спустя еще один раскат грома пророкотал в небе, вторая половина победила, и она неистово прижалась к нему.

Когда она перестала дрожать, он довел ее до кушетки и усадил на нее. Сам он устроился рядом, обняв ее обеими руками и шепча слова успокоения и утешения, совсем как делала это ее бабушка много лет назад! Но сейчас она испытывала совсем другие ощущения. Хотя она была напугана, и в то же время благодарна ему за то, что он пытался помочь ей унять страх, сильнее всего она ощущала присутствие Джеррета Брента — мужчины. Содрогания от страха перемежались с дрожью от его близости.

С каждым ударом грома его объятия крепли, его слова успокаивали. Ее голова покоилась на изгибе его руки, он закрывал ей уши и гладил волосы. Время перестало существовать, и у нее возникла странная мысль о том, что, если бы Джеррет Брент был с ней всегда, она бы никогда так не боялась грозы.

Сара сразу же отбросила ее, потому что это была ненужная мысль. Я ненавижу его, повторила она себе, как заученный урок, и еще больше ненавижу оттого, что испытываю к нему физическое влечение, и кроме того, у него есть Джой. Что бы он там ни говорил, Сара больше вериласвоей интуиции, которая твердила ей, что они составляли пару, а она здесь лишняя. Он мог захотеть поразвлечься, но это все равно кончилось бы тем, что он вернулся бы к Джой. Сара была уверена в этом.

Гроза постепенно утихала, но он продолжал обнимать ее, и Саре самой не хотелось двигаться. В объятиях Тони она не чувствовала себя так спокойно и легко. Почему? Ей не хотелось думать об этом, не хотелось думать вообще ни о чем. Только когда он произнес:

— Не хотите ли позвонить матери из моего дома? — Она вспомнила, что он ее враг, и, покачав головой, попыталась освободиться.

— Нет, спасибо.

Услышав ее холодный ответ, он осторожно спросил:

— Она не будет беспокоиться о вас?

Сара заставила себя встать.

— Она сейчас на работе.

— Тогда вы можете позвонить ей вечером.

Сара, досадуя, что показала ему свою слабость, холодно взглянула на него.

— Спасибо, я сама решу этот вопрос.

Она не сказала ему, что надеялась к вечеру вернуться домой, а теперь он разбил эту надежду. И вообще, если бы не дождь, она распахнула бы дверь и попросила его уйти. Но в такой ливень… Даже если бы он приехал на машине, она бы сейчас не могла сделать это, но было очевидно, что он пришел пешком, а дождь был таким сильным, что ни один здравомыслящий человек не решился бы выйти на улицу.

Она вышла на кухню, и он последовал за ней. Сара насыпала в миску корнфлекс, посыпала его сахаром и полила молоком. Он стоял и наблюдал за этим.

— Не хотите, попробовать? — спросила она. Джеррет покачал головой.

— Я уже поел. Гиббс подала мне бекон, колбасу, грибы, томаты и яйца. Потом я съел тост и…

— Замолчите, — сердито оборвала его Сара. — Если вы пытаетесь вызвать у меня зависть, считайте, что вы преуспели.

— Вы можете оставить это, пойти со мной и нормально позавтракать.

Сара могла представить себе реакцию миссис Гиббс на просьбу еще раз приготовить завтрак. Она ведь была не ее любимым Джерретом, а девушкой, которую она сразу невзлюбила. Бекон у нее, вероятно, подгорит, а яичница пережарится.

— Я даже не могу подумать о том, чтобы так обеспокоить вашу экономку, — сказала она надменно. — Во всяком случае, я люблю корнфлекс.

— Вы много потеряли, — заметил он, и она почувствовала, что он разочарован ее ответом.

— Почему бы вам не пойти и посидеть в другой комнате? — спросила она, не в силах больше выносить, что он продолжает наблюдать за ее едой.

— И пропустить сцену вашего гнева? Нет, вы просто чудо, Сара. Мне до сих пор ни разу не было скучно с вами.

— Вам нравится развлекаться за мой счет? — Ее зеленые глаза метнули в него пучок искр.

— Не совсем, не когда я нахожусь на линии вашего огня, но даже это можно вытерпеть ради того, чтобы понаблюдать за вами. Я ни разу не встречал такую девушку.

— Я могу сказать то же самое. — Она с издевкой посмотрела на него.

— В таком случае, может быть, нас связывают какие-нибудь узы? — Он сказал это преувеличенно серьезно, но, конечно, опять насмехался, и это больше всего выводило ее из себя.

— Да, я понимаю, в вашем положении можно и мило пошутить, — заметила она, — но у меня нет ни малейшего желания быть связанной с вами каким-либо образом. — Она быстро взглянула на него, чтобы проверить его реакцию.

— Итак, вы стоите на своем.

— А почему, почему вы не делаете из этого выводы?

На его лице задергался мускул, но улыбка была по-прежнему на месте.

— Я нахожусь здесь по делу о коттедже, если вы забыли. Вас интересовало, говорю ли я правду.

— А теперь вас задерживает здесь погода? — спросила она сухо.

— Боюсь, что да.

— Можете взять один из зонтов бабушки Лиззи.

— Ну, нет уж! — засмеялся он. — Я видел ее коллекцию зонтиков. У нее был очень странный вкус: чем ярче и безвкуснее, тем лучше. Вы можете представить меня, прогуливающимся по деревне с чем-нибудь подобным?

Сара сразу представила себе эту забавную картину и не смогла не улыбнуться.

— Это было бы очень смешно.

— И погубило бы мою репутацию.

— Это бы меня не взволновало, — чуть кокетничая, заявила она, глядя на него своими искрящимися глазами.

— Знаете, вы дерзкая девчонка, — прорычал он. — А не следует ли мне положить вас себе на колени и наказать, как вы того заслуживаете?

— Боже, как я испугалась! — язвительно воскликнула Сара, но вскоре пожалела об этом, когда он решительно обогнул кухонный стол, схватил ее за запястье и заставил встать.

Не понимая, действовал ли он всерьез или испытывал ее, Сара неуверенно дернула руку, вопросительно глядя на него.

— Только посмейте, — одними губами прошептала она.

В следующее мгновение его губы нашли ее.

— Еще как посмею, — пробормотал он. — Но такой способ наказания даже лучше.

Как и другие его поцелуи, он привел все ее чувства в замешательство, в особенности после недавних объятий во время грозы. В этот момент он был необходим ей, она подумала, что это ее кокетство побудило его к действию. И когда он выдохнул:

— Это, безусловно, тот тип завтрака, который я предпочитаю. — Она мысленно согласилась с ним.

Казалось, что поцелуй длился бесконечно долго. Он не только исследовал ее рот, но и все лицо, и она почувствовала, как он потянул резинку, освобождая ее волосы. Он зарыл в них руки и перекинул их ей на лицо, водопад шелка соломенного цвета.

На мгновение он остановился, чтобы полюбоваться своей работой, погладил ее волосы, а потом обхватив ее лицо ладонями, покрыл его поцелуями.

Сара начала терять контроль над собой. Он был самым сексуальным мужчиной из всех, встречавшихся ей, и было невозможно сопротивляться ему. Она чувствовала себя бессильной, находящейся под какими-то чарами, и когда он сдвинул свою руку, чтобы охватить ее грудь сквозь тонкий хлопок блузки, и погладил пальцем уже напрягшийся сосок, ее тело прогнулось, и из груди вырвался слабый стон удовольствия.

Ее сердце бешено колотилось, а все части тела сделались вдруг необыкновенно чувствительными. Она закрыла глаза и ощутила болезненное желание внизу живота. Только, когда он попытался стянуть с нее блузку, она слегка вздрогнула, как будто очнулась от сна.

— Нет, Джеррет.

К ее изумлению, он остановился, на его лице была довольная улыбка.

— Ты поняла, что только что сказала?

Сара изумленно раскрыла чуть помутневшие от страсти глаза.

— Я сказала «нет», но…

— Ты назвала меня Джерретом. О, это шаг в верном направлении! Ты знаешь, в это утро мы преодолели преграду. До чего же мне нравятся твои волосы… — Он снова поднял их, пропуская между пальцами, разглядывая с обожанием, прижимая к своему лицу и вдыхая их свежесть.

Сара не заметила, что назвала его по имени, и ей хотелось бы пойти на попятную, но она видела такое восхищение, с которым никогда не сталкивалась раньше, и это сбивало ее с толку. Многие говорили ей, что у нее прекрасные волосы, но никто не обожал их так сильно. Этот неподдельный восторг опьянял ее так же, как его поцелуи. Она рассматривала его лицо, видела на нем совершенно необычное выражение и чувствовала себя так, как если бы занималась любовью.

Это заставило ее бессознательно положить руки ему на плечи, желая, чтобы он снова обнял ее, желая снова ощутить его силу. Он взглянул в ее сверкающие всеми оттенками изумруда глаза и притянул ее лицо к своему, по-прежнему перебирая в пальцах ее волосы.

— Ты так хочешь? — прошептал он, покрывая ее губы легкими, эротическими поцелуями, заставляя лавину чувств перекатываться от пересохшего горла до самого низа живота.

Она торопливо кивнула, не понимая, как он может еще что-то спрашивать, и закрыла глаза, полностью отдавшись наслаждению. Это был долгий, медленный, чувственный поцелуй. Его губы и язык пробовали на вкус, исследовали, возбуждали. Сара прижалась к нему бедрами, послушно подставляя ему свой рот, свободно отвечая на поцелуй, совершенно не сдерживая себя.

Ей захотелось, чтобы он опять прикоснулся к ее груди, она до боли желала этого, но на этот раз он держал себя в руках и сконцентрировал все свое внимание на ее рте, целуя ее так, как это не делал ни один мужчина в ее жизни. Казалось, он испытывал острое наслаждение, целуя только уголок рта или нежную кожу нижней губы, обращаясь с каждым участком, как с необыкновенным лакомством. Когда он наконец отстранился, она была сильно разочарована. Ей хотелось, чтобы этот поцелуй не кончался никогда.

— Твой приятель сделал большую глупость, отпустив тебя.

Его слов, хотя и произнесенных мягким тоном, было достаточно, чтобы вернуть Сару к реальности. Что она делала? Почему она позволила этому человеку целовать ее? И что самое постыдное, как она могла спровоцировать его на этот последний поцелуй? Она не хотела иметь подобных отношений ни с Джерретом, ни с любым другим мужчиной. Никому из них нельзя доверять! Господи, она, должно быть, сошла с ума! Она отшатнулась от него с широко раскрытыми глазами, потрясенная происшедшим.

— Ты жалеешь? — Он нахмурился и с удивлением посмотрел на нее.

Сару смущала сила ее эмоций. Ее тело все еще трепетало, она сама не понимала, чего хочет. Эти ощущения, особенно после первого поцелуя, были незнакомы ей. Что же произошло?

— Ты совершенно прав. Я жалею, — в отчаянии произнесла она. — Я не думала, что ты раб своих желаний.

— Раб желаний? — Он невесело рассмеялся. — Подумай, что ты говоришь, Сара. Ты так же хотела этого, как и я.

— Если это так, значит, я поступила глупо, — в раскаянии ответила она. — Я поддалась мимолетной страсти. Я не хочу этого. Мне не нужны твои поцелуи, прибереги их для Джой. Именно ей ты должен дарить их.

— Но Джой здесь нет, а ты есть.

— Так вот как ты к этому относишься? — изумленно спросила она. — Ты готов получать удовольствие от любой, кто рядом? «Джой не будет возражать. Мы с Джой понимаем друг друга. У нас с Джой открытые отношения. Я могу делать, что хочу» — это твоя философия?

Он сжал губы.

— Это ты думаешь, что она такая.

— Но ты не можешь же отрицать этого?

— А ты мне поверишь, если я буду отрицать? — Он печально смотрел на нее.

— Конечно нет! — резко ответила Сара.

— Тогда зачем мне это делать? Ведь меня уже судили и признали виновным.

— Но ты-то себя таковым никогда не считаешь! — Она посмотрела в окно. — И вообще, по-моему дождь уже прекратился.

— И мне пора уходить?

— Именно так, — ответила она, гордая победой над ним и над собой и стремясь закрепить ее.

— Каковы твои планы на оставшуюся часть дня? Предложение о поездке на лошадях остается в силе.

— Нет. Я собираюсь встретиться с мистером Кирби сегодня, потом буду разбирать вещи моей бабушки.

— Каким образом ты доберешься до конторы мистера Кирби? Насколько мне известно, она находится в Райпоне.

Сара пожала плечами.

— Я не знаю. Автобусом, такси или еще как-нибудь. Что-нибудь придумаю.

— Я даже не уверен, что в деревне сохранился автобусный маршрут, — заметил он. — А если и сохранился, готов спорить, что он тебе не подойдет. Аренда такси обойдется в круглую сумму. Хочешь, я подвезу тебя?

Саре это не понравилось, она не хотела больше проводить время с этим человеком, по крайней мере, сегодня. Слишком легко было уступить ему.

— Нет, спасибо, — сухо ответила она. — Я возьму такси. Может быть, ты закажешь его, когда вернешься домой?

— Ну зачем ты так? — Он явно был недоволен ее просьбой. — Мне не составит никакого труда…

— Нет, — твердо произнесла Сара, окончательно закрепляя победу. — Я не нуждаюсь в твоей помощи.

И не нуждаюсь в тебе. Все, что мне нужно — это коттедж, хотела добавить она, но промолчала. Это было бы слишком большой неправдой.

У мистера Кирби находился клиент, и Саре пришлось ждать почти час. Сама виновата, что не назначила встречу, покорно думала она, принимая от его секретаря вторую чашку чая.

Когда наконец она попала к адвокату, он очень внимательно изучил договор.

— Несомненно, это похоже на почерк вашей бабушки, но если эта бумага будет использоваться в качестве доказательства, необходимо будет проверить ее подлинность у эксперта. Вы не нашли документов?

Сара покачала головой.

— Я их везде искала.

— А этот человек, Джеррет Брент, он тоже не предъявил никаких документов?

— Он утверждает, что они находятся в конторе его управляющего, — объяснила Сара. — Но он не может забрать их, пока этот человек не вернется, а поскольку он в настоящий момент тяжело болен, похоже, что на это уйдет много времени. Вообще-то, я не верю ему, — спохватилась она.

Мистер Кирби нахмурился. Он был современником ее бабушки, седовласый, полный, с большими бакенбардами.

— Плохо.

— Я согласна, но это все, чего мне удалось добиться от него, — ответила она. — Он хочет, чтобы я поверила этому договору.

— Оставьте его мне, — сердито произнес мистер Кирби. — Дело требует более энергичных мер, возможно, судебного постановления.

Сара поморщилась.

— На это уйдет время, а я надеялась, что все выяснится быстро. Мне нужно возвращаться домой. Я не могу брать больше недели отпуска.

Он искоса посмотрел на нее.

— Я сделаю все, что в моих силах. Я сам буду внимательно следить за ходом дела, но недели явно недостаточно. Я не вижу смысла в том, что вы останетесь здесь. Отправляйтесь домой, а я буду держать вас в курсе событий.

Сара покинула его контору не более счастливой, чем до ее визита. Она перекусила в кафе в Райпоне и взяла такси. Вернувшись в коттедж «Жимолость», она переоделась в джинсы и с угрюмой решимостью принялась сортировать вещи своей бабушки на те, которые она хотела оставить, и те, которые собиралась выбросить.

Когда она осматривала их, пытаясь найти документы, дело шло значительно быстрее. Теперь приходилось заниматься всем: бумагами, вышивками, тканями, картинами, мебелью, одеждой. Вскоре она поняла, что это займет больше одного дня, может быть, целую неделю! Она только начала работу, когда послышался тихий стук в дверь. Она сразу же поняла, что это не Джеррет. Его стук был громким и требовательным. Возможно, это пришла миссис Эдистон, чтобы удовлетворить свое любопытство.

К удивлению Сары, это была не ее престарелая соседка, а Джой Вудсток. Сразу было заметно отсутствие той приятной улыбки, которая была на ее лице в ресторане.

— Входите, — произнесла Сара, хотя и чувствовала инстинктивно, что визит девушки отнюдь не дружественный. — Здесь не прибрано, потому что…

— То, что я хочу сказать, я скажу прямо здесь, — резко оборвала ее Джой. — Я хочу знать ваши намерения в отношении Джеррета.

— Мои намерения? — Сара притворно рассмеялась. — Боюсь, что у меня их нет. Джеррет…

— Я так не думаю, — злобно отрезала темноволосая девушка. — Вчера вечером вы двое выглядели очень мило, и я заявляю вам сейчас, что он мой. Я люблю Джеррета и собираюсь выйти за него замуж. Я не отпущу его. Я знаю, что он постоянно волочится за другими девушками, но поверьте, он всегда возвращается ко мне. Именно со мной он будет до конца жизни.

Подход этой женщины удивил Сару сверх всякой меры.

— Полагаю, что Джеррет должен сам решать это, — ответила она с холодной улыбкой.

Джой презрительно фыркнула.

— Вы, может быть, думаете, что он любит вас, но это ненадолго. Я все это видела раньше.

— Меня поражает, — произнесла Сара, отбрасывая официальный тон, — что по-настоящему любя вас, он интересуется другими девушками.

— Он действительно любит меня, — твердо заявила Джой. — И я люблю его, и если хотите знать, вам лучше оставить его в покое сейчас, пока не получили по заслугам.

Она была такой хрупкой и в то же время такой самоуверенной, что Саре стало смешно. Она, несомненно, была отважной малышкой, и Сара восхищалась ее смелостью.

— Я приму это к сведению, — преувеличенно важно ответила она.

Джой посмотрела на нее с подозрением, как если бы сомневалась в серьезности ее слов.

— Надеюсь.

И еще раз сверкнув глазами и тряхнув безупречно подстриженными черными волосами, она пошла назад по садовой дорожке, забралась в красную спортивную машину и с силой нажала на газ.

Она, должно быть, очень несчастная женщина, подумала Сара. Но на самом деле Джой не о чем было волноваться. Ничего серьезного в преследованиях Джеррета не было, и уж Сара, во всяком случае, не желала иметь с ним ничего общего. Никто не стоял на пути у Джой.

Сара вернулась к работе.

В одно место она еще не заглядывала, на кухонный шкаф, где Джеррет нашел лампу. Она залезла на стул и принялась разглядывать то, что было на шкафу. К ее удивлению, там было много вещей, которые невозможно было увидеть снизу. Пара изящных бронзовых подсвечников, которые, похоже, стоили немалых денег, статуэтка Будды из нефрита, богато украшенная позолотой ваза, серебряная шкатулка для драгоценностей, маленький металлический сейф и масса других более мелких предметов.

Должно быть, это был тайник бабушки Лиззи, решила Сара, куда та положила наиболее ценные вещи перед отъездом в Америку. И дом стоял пустым все эти месяцы! Любой мог проникнуть в него и взять что угодно.

Сильнее всего ее заинтересовал сейф. Она где-то встречала ключи, которые ни к чему не подходили. Сара порылась в памяти. Да, она видела их в ящике для ножей, прямо здесь, на кухне. Не слишком подходящее место для хранения. Она достала ключи, открыла небольшой сейф и обнаружила два официально выглядевших конверта. Она открыла первый. Было ли это то, что она искала? Ее сердце колотилось, когда она развернула содержимое и обнаружила не документы на владение, как она отчасти надеялась, а завещание, которое аннулировало все предыдущие. Оно было написано непосредственно перед смертью бабушки и заверено каким-то незнакомым нотариусом.