Камень на сердце

8

Глаза Сары сверкнули, когда она посмотрела на Джеррета. Черт бы побрал этого человека, он всегда был такой высокомерный, такой уверенный в себе!

— Я так и думала, — презрительно фыркнула она. — Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, что ты отдаешь мне коттедж «Жимолость», потому что добр. Так каковы же условия?

Джеррет улыбнулся еще шире.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты жила здесь постоянно, а не приезжала только на выходные.

Он сделал паузу, чтобы увидеть ее реакцию, но она ничего не сказала, ожидая продолжения.

— Во-вторых, я настаиваю на том, чтобы полностью отреставрировать его, и я хочу, чтобы ты въехала в него, как только все будет готово. Я велю приступить к работе завтра и думаю, что это займет не больше недели.

Сара резко помотала головой при этом предложении.

— Я не хочу, чтобы там что-нибудь трогали.

Он поднял брови.

— Но он нуждается в этом, Сара.

— Тогда я сделаю все сама, — упрямо произнесла она.

— Я также решил, что нужно провести центральное отопление. Скоро наступит зима и…

— Забудь об этом, — резко прервала она его. — Если угольное отопление устраивало бабушку Лиззи, то оно устроит и меня.

Неожиданно он широко улыбнулся.

— Похоже, что ты уже приняла решение?

Саре захотелось ударить себя побольнее. Он поймал ее в ловушку, делая предложения и рассчитывая, что увлечет ее. И он не ошибся. Да, он хорошо узнал ее! Она соглашалась и отвергала его условия как хозяйка коттеджа! Она пожала плечами, стараясь продемонстрировать безразличие.

— Было бы глупо отказаться от такого предложения, но тебе не стоит слишком радоваться, потому что есть вещь, которая должна стать ясной тебе с самого начала. Как только я въеду, коттедж станет моим, и только моим. Тебе туда дороги не будет, ясно? Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Ее вздорные слова привели его в замешательство и разозлили. Губы его плотно сжались.

— Не думаю, чтобы это было необходимое условие.

— Жаль, потому что я считаю иначе, — резко ответила она. — Единственная причина, по которой я принимаю твое предложение, та, что я хочу сохранить что-то в память о бабушке Лиззи для семьи.

Она знала, что другие в этой ситуации поступили бы иначе, что они не захотели бы сохранить коттедж такой ценой, в конце концов, он был старый и находился в глухой провинции, вдали от всякой жизни. Но она была сентиментальной, горячо любила бабушку Лиззи и действительно хотела сохранить память о ней. Но отказаться от желания побольнее уязвить Джеррета Армстронга-Брента за то, что он имел над ней такую власть, за то, что она столько раз пасовала перед его уверенностью в себе и оказывалась в глупом положении, за то, что сделала его семья, — она не могла.

— Ты ведешь себя неразумно, — решительно и бесцеремонно заявил он. — Мы будем соседями, и нам придется время от времени встречаться.

— Только на улице, — твердо сказала она. — Мой дом будет только моим, исключительно на этих условиях я приму предложение.

Она ожидала, что он заявит, что отказывается от него, но, хотя Джеррет все еще был зол, он сдержался и медленно кивнул.

— Если ты так хочешь.

— Да, так, — резко ответила она.

— Вы выдвигаете жесткое условие, мисс Карлтон.

— Условие, мистер Армстронг-Брент? Но ведь именно вы сделали мне это предложение. — Сара еще больше уверилась в том, что раз он согласился на это условие, значит, у него есть другие причины для того, чтобы оставить ее здесь. Было бы интересно узнать их.

— Ладно, я не буду стеснять тебя своим присутствием. Это тебя устраивает? — Крепко сжатые челюсти и искривленные губы явно говорили о его обиде.

Сара улыбнулась; это была торжествующая улыбка.

— Это именно то, что мне нужно. Благодарю вас за коттедж, мистер Брент. Завтра я вернусь домой и приеду сюда через неделю, когда улажу свои дела, но я не хочу, чтобы в мое отсутствие что-нибудь делали с коттеджем. С этого момента он мой, договорились?

Он наклонил голову, взял чашку кофе и осушил ее.

— Договорились, — медленно произнес он, задумчиво глядя на нее.

Она тоже взяла свою чашку и начала прихлебывать кофе мелкими глотками, разглядывая изумрудно-зеленую лужайку, розы и жимолость, карабкающуюся по стенам сада и распространяющую свой аромат в вечернем воздухе. Все здесь было мирным и уединенным, особенно по сравнению с открытыми просторами вокруг. Она почти жалела, что больше никогда не побывает здесь, но хотела полностью разорвать свои отношения с Джерретом Брентом, только так она могла обрести покой.

Он встал и подошел к ней. Его лицо оставалось неподвижным и серьезным, но он протянул ей руки, которые она, поколебавшись и глядя на него с вопросом, взяла. Он потянул ее, заставив встать.

— Обычно сделки скрепляются рукопожатием, — произнес он. — Но я думаю, что мы скрепим папу поцелуем. — Его голубые глаза внимательно смотрели на нее, пытаясь заглянуть глубоко в душу, пытаясь узнать, что она думает, что чувствует.

Сара знала, о чем думал он. Он хотел понять, были ли причины ее согласия корыстными или эмоциональными, интересовали ли ее только коттедж, или он сам тоже в какой-то степени имел к этому отношение. Хотя она и заявила, что не хотела иметь с ним ничего общего, возможно, он думал, что все это пустые слова, что она говорила это не всерьез, что она просто не могла быть серьезной. Вероятно, это ранило его самолюбие. Небольшая иголочка раскаяния кольнула ее сердце.

Она тоже пристально посмотрела в его глубокие голубые глаза, изо всех сил стараясь демонстрировать спокойствие и безразличие. К ее беспокойству, чувства проснулись, и, хотя ей удалось скрыть это, по телу прокатилась волна жара.

— Думаю, что рукопожатия будет вполне достаточно, — неуверенно произнесла она.

Она еще более смутилась, когда Джеррет улыбнулся одной из своих знаменитых холодных улыбок, которая тронула его губы, но не коснулась глаз.

— Нет, Сара, ты так легко не отделаешься. Он взял ее за подбородок, поглаживая его большим пальцем, и продолжал внимательно глядеть в ее глаза. Его голова медленно склонилась, так медленно, что она легко могла вырваться, но ее словно загипнотизировали. Она не могла пошевелиться, только стояла и ждала неминуемого.

Поцелуй вызвал лавину ощущений, которая, зародившись в районе губ, прокатилась по шее и дальше вниз по всему телу. Ее руки и ноги дрожали, сердце колотилось, внизу живота возникла боль. Все, что она могла сделать, — это заставить себя не поддаваться ему, не обвивать его руками, не отвечать на поцелуй и не давать тот ответ, которого он добивался. Каким-то образом, ценой сверхчеловеческих усилий ей удалось это. Она смогла сохранить свое достоинство, позволив поцеловать себя, но потом отстранившись от него с холодной улыбкой.

— Сделка заключена, — тут же произнесла она.

Хотя мускул резко задергался на его лице, Джеррет тоже сумел овладеть собой.

— Сделка заключена, — согласился он.

— А теперь я бы хотела вернуться в коттедж, — сообщила она, потому что если бы не сделала это, если бы осталась здесь еще хотя бы на мгновение, она бы почти наверняка сдалась нестерпимому желанию, которое болезненно отдавалось внутри нее, заставляя невыносимо страдать.

— Я провожу тебя, — резко заявил он.

Сара должна была бы возразить, но она чувствовала, что уже сделала ему достаточно больно, и не смогла. Они прошли вместе по огромному залу, вышли через переднюю дверь и зашагали по подъездной дороге. Гравий скрипел под их ногами, это был единственный звук, который нарушал тишину.

Уже наступили сумерки, длинный период между закатом и полной темнотой. Слишком рано возвращаться домой, подумала Сара. Было чуть больше половины десятого, и она знала, что не уснет, если сейчас ляжет в постель, но что оставалось делать? Уже слишком поздно, чтобы возвращаться в Дарлингтон, а в коттедже слишком темно, чтобы читать. Все, что она могла делать, сидеть, оставшись наедине со своими мыслями. И какими мыслями!

Она приняла решение вернуться сюда, чтобы постоянно жить здесь, и хотя Сара сказала Джеррету, что между ними все кончено, но она, конечно, не могла поверить в то, что он примет всерьез ее требования. Было не похоже, что он говорил искренно, когда уступил ей. И хотела ли она, чтобы он держался подальше? Ее ощущения были необычайны и противоречивы. Тони, которого она одно время считала своим женихом, никогда не возбуждал ее так сильно.

Они прошли через железные ворота, и Джеррет с грохотом захлопнул их. Сара и не представляла себе, что Френтон Холл был столь огромен.

— Тебе никогда не хотелось продать его и купить что-нибудь поскромнее? — спросила она, испытывая потребность в разговоре, чтобы нарушить тишину, которая создавала между ними барьер, непроницаемый, как каменная стена. Раскаяние за свою жестокость терзало ее все сильнее.

Джеррет с удивлением посмотрел на нее.

— Поскольку я купил Френтон Холл всего три года назад, вряд ли я сделаю это. Это здание представляет большую ценность и хорошее вложение денег. Часть дома датируется семнадцатым столетием, и я не собираюсь расставаться с ним.

— Понятно, — сказала Сара. — У меня почему-то сложилось впечатление, что это ваш фамильный дом.

— Он будет им, — гордо заявил он. — Я хочу, чтобы он принадлежал семье Брентов многие, многие годы. Последние из Брентов умерли несколько лет назад. Их сменилось здесь несколько поколений. Возможно, ты их знала?

Сара покачала головой.

— Нет, не знала. У тебя есть братья или сестры?

— У меня есть брат в Австралии, — ответил он.

— А твои родители? — Она тут же спохватилась, что интересуется ненавистным Вильямом Армстронгом-Брентом. Этот человек должен был ответить за многое.

Его лицо омрачилось.

— Мать погибла в автокатастрофе шесть лет назад, а отец не вынес одиночества. Думаю, что он умер от разбитого сердца. Они очень любили друг друга.

Это было не похоже на человека, с которым ей пришлось встречаться, человека, который бесцеремонно вошел в их дом и велел им убираться. Но она видела, что Джеррет был опечален, так же как была опечалена она, когда умер ее отец. Правда, обстоятельства были различны, и она по-прежнему считала, что, если бы не Вильям, ее отец был бы сейчас жив.

— Итак, ты собираешься жениться и дать начало новому поколению Армстронгов-Брентов? — Это была возможность проверить слова Джой.

— Что-то в этом роде, — ответил он, неожиданно улыбнувшись.

Сара почувствовала тяжесть внизу живота. Значит, Джой была права, и он лгал ей, говоря, что между ними нет ничего серьезного. Он играл с ней, развлекался, но всерьез думал только о дне, когда наденет кольцо на палец Джой и создаст семью. Ну и что такого? Она знала это и раньше, она и не сомневалась в их отношениях! Но все равно эта мысль ранила ее.

Они повернули за угол, и коттедж «Жимолость» предстал перед ними. Вечер подходил к концу. Сара пребывала в смятении. Их отношения, какими бы они ни были, заканчивались. Но она вдруг совершенно ясно поняла, что не хотела, чтобы они закончились так, более того, была в панике от этого. Она неожиданно полностью отдала себе отчет в том, что причина того, что она согласилась взять коттедж, заключалась не только в бабушке Лиззи, не только в том, что она хотела сохранить память о ней, но и в том, что ей хотелось быть поближе к Джеррету!

Эта мысль поразила ее подобно удару грома, и она растерялась и испугалась силе своих чувств. Насколько нелепыми были эти мысли и надежды, когда он предназначался другой женщине. Но ведь не поздно еще передумать! В конце концов, она могла сказать ему, что расхотела брать коттедж. Но она не способна была сделать это! Они подошли к двери, Сара отперла ее, и Джеррет спросил:

— Теперь с тобой все будет в порядке?

Ей так хотелось покачать головой и сказать: «Нет, со мной не будет все в порядке, я хочу тебя, я хочу, чтобы ты был здесь со мной… Я люблю тебя».

Эта мысль поразила ее. Любила ли она Джеррета? Это ли было причиной того, что она собиралась жить в маленькой сонной деревушке, в которой не было никаких развлечений? Порвать со своими друзьями и семьей? Это было ужасное открытие. Оно не могло быть правдой.

Она ответила почти шепотом:

— Да, со мной все будет в порядке. Спасибо за вечер.

Его глаза изучали ее лицо, как если бы он хотел запечатлеть ее образ в памяти, как если бы видел ее в последний раз.

— Спокойной ночи, Сара.

— Спокойной ночи, Джеррет. — Сара не знала, что заставило ее это сделать, какой-то порыв, который был сильнее ее разума, но она приблизилась и поцеловала его — торопливое прикосновение губ, и ничего больше. И все было бы хорошо, если бы он не зарычал и не схватил ее в охапку. Получилось, что один легкий поцелуй выпустил на волю сдерживаемую ими страсть. Они вошли в дом, и он ударом захлопнул дверь. Его поцелуй восхитил и опустошил ее, она вся горела огнем. Было невозможно остановить его, да она и не хотела этого.

Он подхватил ее на руки, его губы по-прежнему впивались в ее, и понес в гостиную, где на неудобной софе он оторвался от нее только для того, чтобы ласкать нежную кожу у нее за ушами. Сара никогда не представляла себе, какой эрогенной была эта зона.

Она все сильнее и сильнее возбуждалась, становилась все более страстной, а когда его губы стали медленно перемещаться вниз по нежной коже ее шеи, к округлым грудям, она почувствовала, что возносится на небеса. Она не задавала вопросов, а просто с благодарностью принимала то, что он ей давал.

Она даже не пыталась сопротивляться, когда он расстегнул ее платье и бюстгальтер и обнажил бурно вздымавшуюся грудь. Он нежно дотронулся до нее, так нежно… а в его глазах горело желание.

— Ты прекрасна, Сара, — шептал он. — Так прекрасна.

И снова его губы прикоснулись к ее телу, и опять сладкая мука охватила ее. Никогда, даже в самых смелых мечтах она не переживала таких ощущений. Этот человек обладал магической властью, он владел ею, как никто другой на свете. Да, она любила его.

Он целовал и ласкал ее напрягшуюся грудь, и она потеряла представление о времени. Она чувствовала себя беспомощной в его руках, переполненной чудом новообретенной любви, она наслаждалась каждым мгновением, зная, что оно может не повториться.

Но вот происходящее дошло до ее сознания и потрясло ее. Змейки мыслей стали покусывать ее душу, и с этим она тоже не могла ничего поделать. О, он превосходный актер! То, что случилось, ничего не значило для него, абсолютно ничего. Ведь Джой была его возлюбленной, а она… она лишь промежуточным эпизодом, легким увлечением. Он просто опьянен страстью к женскому телу, но это пройдет. Этого нельзя было допустить, и это не должно было продолжаться.

Она уперлась в его грудь и изо всех сил оттолкнула от себя. Она вскочила на ноги, на лице было написано отвращение.

— Идиот! Как ты посмел? — Она натянула платье и застегнула его на груди. Она была в ярости. — Мне следовало догадаться, что это и было причиной твоего стремления к тому, чтобы я жила в этом коттедже. Ты думал, что сможешь завести со мной роман, не так ли? Ты думал…

— Сара! — презрительный тон, которым он произнес ее имя, поднявшись на ноги, подействовал на нее как пощечина. Он свирепо нахмурился, его глаза потемнели. — Ты хочешь сказать, что мной руководили чисто сексуальные соображения?

Она подняла голову и посмотрела на него с не меньшей яростью.

— Вот именно. Для чего еще тебе бы потребовалось воспользоваться своим преимуществом, как ты это сделал сейчас?

— Воспользоваться преимуществом? — Он неожиданно сник. — Вот, значит, что ты думаешь обо мне. Но неужели и сейчас ты можешь сказать, что не хотела этого так же сильно, как я?

— Нет, я не могу отрицать это. — Она опустила голову. — Но я не хочу участвовать в обмане. Ты не заслуживаешь Джой.

— У нас с Джой все кончено.

Сара внимательно посмотрела на него.

— Думаешь, я тебе поверю?

— Плевать на то, поверишь ты или нет! Это правда. Я уже сказал ей, что у нас с ней ничего больше не будет.

— Почему?

— Потому, что я не люблю ее. Она давно уже знает это. Мне очень нравится Джой, она прекрасная девушка, но я не люблю ее.

— Но она любит тебя.

Он виновато посмотрел на нее.

— Да, я знаю.

Сара посмотрела на него с подозрением.

— Даже если это правда, в чем я не уверена, тебе все равно не следует приходить сюда.

Да что она для него? Очередное увлечение, мелкая интрижка! Он знает ее всего несколько дней. Здоровому мужчине нужна женщина, а она просто попалась под руку, подвернулась… Действительно ли она любила его, или ее ощущения тоже чисто физические? Одинокой женщине нужен мужчина… Эта мысль вызывала у нее отвращение.

Он выглядел обиженным и рассерженным и резко сменил тему.

— Во сколько отходит твой поезд? — спросил он. — Ты узнала? Ты уже купила билет?

Сара кивнула.

— Я купила его, возвращаясь из Райпона. Я отправляюсь ближе к обеду.

— В таком случае, ты успеешь зайти ко мне и позавтракать, — вдруг совершенно спокойно сказал он, — перед дорогой надо плотно подкрепиться.

Ее брови в очередной раз полезли на лоб, огромные глаза широко раскрылись. Она не могла поверить в такую дерзость, особенно после того, что произошло, но в то же время знала, что он уверен, что она откажется. Сара кивнула головой.

— Спасибо, это будет очень кстати.

Он поднял брови. Она удивила его, как и хотела.

— Я предупрежу миссис Гиббс, — произнес он и двинулся к двери. — Спокойной ночи, Сара.

— Спокойной ночи, Джеррет. — Она еще раз взглянула на него, и через секунду он исчез за захлопнувшейся дверью. Какой день! Какой вечер! Какие переживания! Какой человек! Неужели она действительно любила его? Как могла она любить его? Она села, обхватив руками голову. Она была так смущена, так неуверенна в себе, так зла на себя.

Сара отправилась в постель и мгновенно уснула, но в три утра уже проснулась, мечтая о том, чтобы рядом с ней в постели был Джеррет. Ее тело разгорячилось при воспоминании о его поцелуях, прикосновениях к ее груди, ласках, и ей уже не удалось заснуть до утра.

В восемь она пришла во Френтон Холл, стараясь не замечать неодобрительных взглядов миссис Гиббс, смущаясь, поздоровалась с Джерретом, и они заняли места за столом в небольшой гостиной.

С другой стороны, его улыбка была теплой и гостеприимной, как если бы накануне ничего не произошло. Вероятно, он притворялся. Он не мог быть таким нечувствительным, таким толстокожим, чтобы игнорировать их ссору.

Она смалодушничала, хотя и предвидела проблемы, которые могли возникнуть при этой встрече, знала, что делать этого не следовало. Она поступила, как дурочка… Господи, сколько раз она говорила себе это!

Выпив апельсиновый сок, насладившись чашкой крепкого бульона и расправившись с хрустящим беконом, она задумалась о том, как одиноко ей будет жить в коттедже. Хотя не поздно было передумать, Сара не могла сделать этого. Они обсудили погоду, последние новости и все остальное, кроме самих себя. Но напряжение недоговоренного все время витало над ними. Когда с завтраком было покончено, он проводил ее до коттеджа, где они упаковали ее немногочисленные вещи.

— Когда ты вернешься, все будет в порядке, — нежно сказал он. — Тебе не придется сидеть в темноте или есть холодную пищу.

— Но никаких переделок, — вскинула она на него глаза.

— Если ты настаиваешь на этом.

— Да, пожалуйста.

Они разговаривали, как обычные знакомые, как если бы не было вчерашней близости. Но так лучше, решила Сара, так она, по крайней мере, могла владеть собой. Если бы он прикоснулся к ней или поцеловал ее, она бы не выдержала и стала бы податливой, как воск, в его руках. Накануне ей удалось оттолкнуть его, но она не могла делать это постоянно.

— На шкафу в кухне лежат украшения моей бабушки, — сказала она. — Я думаю, их нужно поместить в сейф в банке.

— У меня есть свой сейф. Я положу их туда, не беспокойся, Сара.

— Но я не могу не беспокоиться. Все это валялось здесь несколько месяцев, вещи могли похитить.

— Если так тебе будет спокойнее, мы заберем наиболее ценные предметы прямо сейчас, — предложил он. — Хотя мне казалось, что я хорошо знал твою бабушку, но я не имел понятия, что она запрятала там эти вещи. Вообще-то, я не удивляюсь. Временами она бывала довольно эксцентричной.

Его слова заинтересовали Сару. В ее голове снова забродили мысли, не воспользовался ли он слабостями ее бабушки, чтобы завладеть коттеджем? Старая, больная и эксцентричная! В одном она была уверена: она никогда не будет доверять ему полностью, пока не узнает всех фактов. Но пусть они сами выплывут на свет; она будет терпеливо ждать. Наступит день, когда она узнает правду.

Во время недолгой поездки на станцию Сирск они оба молчали, каждый был занят своими мыслями. Пока Джеррет стоял рядом с ней на платформе, Сара вся извелась от нараставшей грусти при мысли о расставании с ним. За пять дней он разжег в ней чувство, которое ей было незнакомо раньше. Это почти пугало, но и тянуло ее. Она должна была просто запретить себе думать о возвращении, зная что из этого ничего никогда не получится, но знала, что все равно вернется.

Когда поезд подошел к станции, он улыбнулся ей.

— До свидания, Сара. Береги себя. Сообщи, когда ты будешь возвращаться, я встречу тебя.

Она надеялась, что Джеррет поцелует ее, но он не сделал этого. Он просто стоял и смотрел на нее со своей обычной улыбкой, которая не касалась его глаз. Он тщательно контролировал себя, и у нее не было никакой возможности разгадать его мысли.

— Спасибо за предложение, — ответила она. — Но я приеду на своей машине. Нет никакой необходимости беспокоиться обо мне. — Поскольку она, наоборот, хотела от него заботы, поскольку была разочарована и огорчена, ее голос был холодным и безразличным.

Он сжал челюсти, его глаза стали отчужденными и лишенными всякого выражения.

— Ну, тогда до свидания. — Он открыл дверь вагона, Сара забралась внутрь, и через несколько секунд поезд тронулся.

Сара не смотрела в окно. Она не могла сделать этого, потому что не хотела, чтобы Джеррет увидел ее слезы. Она сама не понимала, почему плачет. Хотя это был ее выбор и она была уверена, что поступила правильно, она по-прежнему пребывала в смятении.

То, что она полюбила не того человека, было насмешкой. В конце концов, смогла же она порвать с Тони! Господи, какой же она была дурой, полной идиоткой. Самое лучшее, что она могла сделать, это никогда больше не возвращаться туда, написать Джеррету, что она передумала, и поставить на этом точку. Но она знала, что все будет иначе. Она надежно попалась на крючок.

Дорога была слишком короткой. Она только начала разбираться в своих запутанных мыслях, когда поезд прибыл в Дарлингтон. Она взяла такси, и вскоре мать тепло приветствовала ее на пороге их маленького дома из красного кирпича и помогала вносить вещи.

Сара плюхнулась в коричневое кресло, часть их старого гарнитура, чувствуя себя полностью опустошенной. Путешествие здесь было ни при чем, тридцать миль — это пустяк. Ее состояние было вызвано душевным разладом, страданием, напряженными размышлениями о своей несчастной любви к этому человеку.

— Я принесу тебе чашку чая, дорогая, а потом ты мне все расскажешь.

Миссис Карлтон, высокая, с подкрашенными в голубоватый цвет волосами и в безупречном платье, поспешила на кухню. Сара закрыла глаза и очнулась только тогда, когда возвратилась ее мать.

— Должно быть, я задремала, — извинилась она.

— Ты что, там плохо спала? — По мнению Маргарет Карлтон, никто не должен был спать днем. Она считала это вредным.

— Да нет, просто в коттедже не было электричества и…

— Что? — Ее мать выпрямилась на стуле и в ужасе посмотрела на дочь. — Не было электричества? Тогда что же заставило тебя оставаться там? Боже милостивый, как же ты грела воду? Как мылась? Чем ты питалась?

— Я обходилась, мама, — ответила Сара, жалея, что сказала ей о своих сложностях. Ей следовало бы знать свою мать.

— Ты должна была вернуться домой!

— Мне нужно было разобраться с делами. Я же не могла поверить Джеррету, пока он не представил доказательств.

— Джеррету? Ты имеешь в виду мистера Брента? — насторожилась пожилая женщина.

Очередная ошибка! Сара не собиралась рассказывать матери о том, как далеко зашли их отношения.

— Да, конечно, мистер Брент. Он попросил, чтобы я звала его Джерретом.

— Вот как? — Похоже, что это сообщение вызвало у ее матери неприязнь. — Ты часто встречалась с ним?

— Столько, сколько было нужно для дела, — ответила Сара.

— И ты уладила дела? Этот человек, кем бы он ни был, скорее всего не может быть владельцем коттеджа «Жимолость». Это очень странно. Здесь какая-то ошибка. Пей чай, Сара, пока он не остыл.

Сара послушно взяла чашку и сделала глоток, перед тем как поставить ее обратно на столик.

— Никакой ошибки нет, мама. Коттедж действительно принадлежит ему. Я нашла новое завещание, о котором мистер Кирби ничего не знал. В нем нет никакого упоминания о коттедже, должно быть, бабушка продала его.

— Но он так и не представил твердое доказательство? — настаивала ее мать.

— Вообще-то, нет, — согласилась Сара. — Я не видела документов, но сейчас этим занимается мистер Кирби. Он сообщит мне о результатах.

Миссис Карлтон покачала головой.

— Положение дел просто возмутительное. Думаю, что мне следует самой поехать туда и разобраться с этим человеком.

— Не надо, мама, — закричала Сара, зная, что ее родительница только усугубит положение. Потом она добавила более спокойным голосом: — Это не поможет, действительно не поможет. С этим все уже ясно.

— Мне не нравится, что ты теряешь его. Раз твоя бабушка хотела, чтобы коттедж был твоим, он должен стать твоим.

Сара знала, что ей следовало теперь рассказать матери о том, что она собирается вернуться, о том, что Джеррет подарил ей дом, но почему-то поостереглась это делать. Она знала свою мать. Та стала бы копаться во всем, или подозревая ее в связи с ним, или предполагая, что он каким-то образом обманул ее. Гораздо лучше было промолчать. Поэтому она просто сидела, пила чай и слушала, вставляя в нужных местах «да» и «нет».

Они съели ленч, поговорили еще немного, а чуть позднее, к ее удивлению, ее навестил Тони. Никто кроме матери не мог сообщить ему о ее возвращении. Миссис Карлтон всегда испытывала слабость к Тони и огорчалась, когда они ссорились.

Он прошел прямо к ней в комнату, обнял ее и звучно поцеловал. Сара была так удивлена, что даже не остановила его.

— Сара, — сказал он. — Мне так не хватало тебя. Я сделал самую большую ошибку в жизни, связавшись с Ребеккой. Я люблю тебя, дорогая. Пожалуйста, вернись ко мне.

У Тони были карие глаза, черные волосы, вытянутое серьезное лицо, и он был почти таким же высоким, как Джеррет. Но этих людей нельзя было даже сравнивать. Тони не обладал ни такой силой характера, ни таким обаянием, ни такой уверенностью в себе, хотя последнее вряд ли было очком в пользу Джеррета, так как оборачивалось в нем самоуверенностью.

Сейчас Тони умоляюще смотрел на Сару; она ни разу не видела, чтобы Джеррет так себя вел. Сомнительно даже, что этот йоркширец когда-нибудь признавал свою неправоту. Между этими людьми была пропасть, и Сара удивлялась, как она могла поверить в то, что любила Тони.

Она высвободилась из его объятий и предложила сесть. Тони нахмурился, чувствуя, что все идет не так, как он хотел.

— Ты все еще сердишься на меня? Я понимаю тебя, Сара, но…

— Тони. — Она приложила палец к его губам, останавливая его. — Пожалуйста, не продолжай. Между нами все кончено. Невозможно вернуться в прошлое.

Он покачал головой.

— Я знаю, что сделал тебе больно. Я поступил глупо, оставил тебя, мне нет прощения, но это было ошибкой. Я люблю только тебя. — В его глазах была боль, голос дрожал.

— Мне жаль, Тони, — ответила она, — но я много думала после того, как мы расстались. Ничего бы у нас не получилось. Мы не подходим друг другу.

— Как можешь ты говорить такое? — воскликнул он. — Два года мы были вместе и ни разу не поссорились…

— Немногого это стоит, если потом ты ушел к другой, — прервала она его.

Он печально посмотрел на нее.

— Значит, ты говоришь, что не можешь простить меня?

— Не в этом дело. Я говорю, что у меня была возможность подумать о нас и понять, что наши отношения не были достаточно прочными. Они бы ни за что не сохранились, Тони, даже если бы ты не нашел себе другую подругу.

Она не думала об этом раньше, у нее слишком болело сердце от его предательства. Но после того как она встретила Джеррета, после того как полтобила его, она поняла, что то, что она испытывала к Тони, не было любовью. Если бы они даже поженились, это все равно не продлилось бы долго. Их отношения были слишком скучными, пресными. Они не испытывали никаких ярких переживаний даже в самом начале. Так как же можно было рассчитывать на счастье с ним на всю жизнь?

Он взял ее за руки и пытливо посмотрел на нее.

— У тебя есть кто-то еще, Сара?

Сара покачала головой. Ни к чему было рассказывать ему и матери о Джеррете. Возможно, она любила Джеррета, но он не испытывал к ней ничего такого же, ничего глубокого и значительного, поэтому не было смысла говорить об этом.

— Никого у меня нет, Тони, — печально ответила она.

Он оживился.

— Значит, у меня еще есть шанс?

Она поморщилась.

— Тони, пожалуйста, оставь свои надежды. Между нами все кончено, действительно все. Ты мне симпатичен, но я не люблю тебя и не хочу начинать все заново.

— Ты говоришь это серьезно? Сара кивнула.

Он тяжело вздохнул.

— Я был идиотом, полным идиотом, и теперь потерял тебя.

— Мне жаль, Тони, — прошептала она, бросив на него виноватый взгляд своих зеленых глаз.

— Гораздо в меньшей степени, чем мне, — грустно заметил он.

В этот момент в комнату вошла ее мать, неся поднос с чаем. Она с удовлетворением заметила, что Тони держал ее дочь за руки. Но Сара немедленно вырвала их и отодвинулась от него. Разговор перешел на коттедж «Жимолость» и возмутительные претензии Джеррета Брента на него.

Сара опять ничего не сказала ни о предложении Джеррета подарить ей коттедж, ни о том, что она собиралась вернуться туда в конце следующей недели. Было еще чересчур рано для таких откровений. Слишком на многие вопросы пришлось бы отвечать и слишком много рассказывать.

Она собиралась пойти завтра на работу и подать заявление об уходе. Так будет лучше. Хотя, как сказал Джеррет, тридцать миль было небольшим расстоянием, Она по-прежнему считала, что было бы лучше найти работу поближе к Амплесвейту.

На минуту ей показалось ужасным то, что она скрывала свои планы от матери, но Сара знала, как та прореагировала бы на них. Она захотела бы узнать каждую подробность: почему Джеррет сделал это предложение, было ли что-нибудь между ними; если нет, то это слишком щедро, и у него должна быть скрытая цель. Можно ли ему доверять? Каким он был человеком? И так далее.

А если бы она осмелилась сказать своей матери, что он был сыном Вильяма Армстронга-Брента, та бы кинулась туда, чтобы выяснять с ним отношения. А Сара не хотела этого, она желала сама иметь дело с ним. Может быть, она расскажет обо всем матери, когда все будет улажено, когда она переедет, когда она полностью выяснит, что скрывалось за его предложением. Но только не сейчас.

Наконец Тони ушел, заявив, что еще зайдет повидаться с ней. Ее мать закончила обсуждать тему коттеджа и Джеррета Брента, и в конце дня у Сары появилась возможность свалиться в постель.

Спала она плохо, слишком много впечатлений пришлось ей пережить за день, и на следующее утро мать, увидев темные круги под глазами, потребовала объяснить, что с ней происходит.

— Думаю, что я переутомилась, — ответила Сара. — Я не могла уснуть.

— Ты ведь не переживаешь из-за коттеджа?

— Конечно нет. — И это была правда.

— Тогда это, возможно, из-за неправильного питания. Господи, как ты могла существовать без электричества? У этого человека, вероятно, птичьи мозги, если он предложил тебе там жить до выяснения вопроса. Но ничего, я приготовила хороший завтрак. Я приведу тебя в форму.

Сара не хотела есть, но послушно очистила тарелку. Затем она вывела «фиесту» из гаража и отправилась на работу, поблагодарив мать за то, что та позаботилась о ремонте машины в ее отсутствие.

Мистер Джеймс, ее работодатель, был рад ее возвращению, но, когда она сообщила о намерении уволиться, он был потрясен.

Следующие несколько дней тянулись до невозможного долго. Сара постоянно думала о Джеррете. Он стал центром ее вселенной, и как бы она ни старалась выкинуть мысли о нем из головы, ей это не удавалось. Встречался ли он с Джой? Были ли это всего лишь слова, когда он сказал, что полностью порвал с ней? Отпустит ли его Джой или будет бороться за него?

Тони заходил к ней намного чаще, чем ей того хотелось. Похоже, ему было трудно воспринять отказ, и на следующий вторник он предложил ей пойти в кино и в «Макдональдс».

Это было не то, что хотелось Саре, но поскольку оставалось только два дня до ее отъезда, ей показалось невежливым отказываться. Она была необычно тиха, и нельзя было сказать, что вечер прошел удачно. Когда они сидели в «Макдональдсе» за гамбургерами и картофелем-фри, он спросил ее, что случилось.

— Я знаю, что нет никакой надежды на то, что мы снова будем вместе, — сказал он. — Я смирился с этим, но есть кое-что еще. Всю эту неделю ты была не похожей на себя. Ты все еще переживаешь из-за коттеджа? Ты разочарована тем, что твоя бабушка продала его?

— Огорчена тем, что ей пришлось сделать это, — резко поправила его Сара. — Вообще-то, я поеду туда в субботу.

Он нахмурился.

— Зачем? Я думал, что поверенный твоей бабушки занимается этим делом. Что тебе там делать? Хочешь, я поеду с тобой? Я могу…

— Нет, все обстоит иначе, — через силу сказала она. — Понимаешь… на самом деле я собираюсь там жить постоянно.

Он нахмурился и покачал головой, не веря ее словам.

— Что?

— Я уволилась с работы, — объявила она. — Я собираюсь жить в Апмлесвейте.

— Я не понимаю, ведь коттедж не твой. — Его глаза потемнели от возникшего подозрения. — Джеррет Брент, да? Это как-то связано с ним? Ты влюбилась в него, да? Вот почему ты не хочешь вернуться ко мне. Ты солгала, когда сказала, что у тебя никого нет.

Он говорил повышенным тоном, многие уже смотрели на них, и Сара предвидела крупную ссору, если бы не сдержалась. Ей хотелось накричать на него и сказать, что это он бросил ее ради кого-то еще, что глупо было ожидать, что она спокойно воспримет это, но вместо этого тихо произнесла:

— Все совсем не так.

— Ты хочешь сказать, что он позволил тебе остаться там по доброте сердечной? — насмешливо спросил он.

— Именно, — ответила Сара. Она не хотела усугублять положение и не сказала, что Джеррет подарил ей коттедж. — Он был в очень хороших отношениях с моей бабушкой, и когда узнал, что она изначально хотела, чтобы коттедж стал моим, он предложил мне пользоваться им, сколько я захочу.

— Без всяких обязательств? — Он говорил нехарактерным для него едким тоном. Сара понимала, что он был глубоко уязвлен.

— Никаких обязательств, — мягко ответила она.

Он тяжело вздохнул, видимо, наконец смирившись с тем, что потерял ее.

— Если ты поступаешь так, чтобы избавиться от меня, Сара, то в этом нет необходимости. Я уйду из твоей жизни, если ты так хочешь.

— Это не из-за тебя, Тони. — Ей было до слез жаль его, но поделать она ничего не могла. Она дотронулась до его руки. — Мне всегда нравился коттедж «Жимолость», и, когда Джеррет предложил мне жить в нем, я ухватилась за эту возможность.

— Твоя мать знает об этом?

Сара покачала головой.

— Она не будет в восторге.

— Я знаю. — Сара скривила губы. — Но она сама является еще одной причиной моего отъезда. Я осталась с ней после смерти отца, потому что чувствовала, что ей было бы трудно одной, а мои сестры вышли замуж. Но никому из нас это не принесло радости. Сейчас она в хорошем состоянии, и мне самое время покинуть гнездо. Пора моей матери понять, что я не могу жить с ней вечно.

Он кивнул, они закончили еду, хотя никто из них не получил от нее удовольствия. Тони проводил ее до дома. Когда Сара сообщила матери о своих планах, пожилая женщина пришла в ярость.

— Как ты можешь так поступить со мной?! — кричала она.

Их спор продолжался допоздна, и когда в субботу после завтрака Сара загружала свои вещи в машину, мать не разговаривала с ней.

Сара огорчилась. Ей не хотелось расставаться с матерью таким образом. К тому же в ее новой жизни могла возникнуть масса проблем. Что если Джеррет не оставит ее в покое? Что если она сама не сможет без него? Что если она не выдержит одиночества? Что если, что если… Голова Сары раскалывалась, она остановила машину у придорожного кафе, чтобы выпить чашку чая и потом прогуляться. Был уже вечер, когда она въехала на узкую деревенскую улицу.

И только в этот момент Сара вдруг поняла, что у нее не было ключа от коттеджа. Она возвратила его Джеррету, чтобы он впустил электриков. Теперь она влипла, ей придется пойти во Френтон Холл, и он узнает о ее прибытии, чего она желала меньше всего на свете.

С некоторым трепетом и участившимся сердцебиением она зашагала туда, оставив свою красную «фиесту» у коттеджа. Она увидела, как колыхнулась занавеска в окне дома миссис Эдистон, и поняла, что ее приезд не остался незамеченным.

Сара толкнула тяжелые железные ворота, прошла по длинной гравиевой дорожке и, собравшись с духом, позвонила. Что она почувствует, снова увидев Джеррета? Ей не хватало его сильнее, чем она осмеливалась признаться себе, но она по-прежнему боялась впустить его в свою жизнь. Только так она могла спокойно существовать. Если бы она встречалась с ним слишком часто, то не смогла бы скрыть свою любовь, более того, стала бы рабой этой любви.

Когда она убедилась, что никто не спешит открывать ей дверь, Сара мысленно застонала. Вероятно, его не было дома, очень многих нельзя застать дома в субботний вечер. Ей следовало позвонить и сообщить ему о своем приезде, чтобы он оставил ей ключ. Теперь она оказалась в затруднительном положении. Но тут дверь открылась, однако за ней вместо Джеррета или миссис Гиббс оказалась не кто иная, как Джой. Ее волосы были растрепаны, щеки горели, и наихудшие опасения Сары подтвердились. Уверения Джеррета, что их отношения прекратились, были пустыми словами. Он попросту солгал ей!

Этого невозможно было вынести. Вместо того чтобы спокойно попросить ключ от коттеджа, она резко повернулась и пошла назад, и Джеррет, вышедший вслед за темноволосой девушкой, увидел только удалявшуюся спину Сары. Это был унижающий ее поступок, но она ничего не могла поделать с собой. Она чувствовала себя уязвленной, как если бы на ее позор смотрел весь Амплесвейт. Хотя никто не знал о ее любви, ей казалось, что она выставила свои самые сокровенные чувства на посмешище всему миру.

Она услышала позади крик Джеррета: «Сара, подожди!» — но не остановилась, и, только когда замешкалась, отпирая ворота, он догнал ее. Он схватил ее за плечо и повернул к себе лицом, в его голубых глазах была радость, перемешанная с тревогой.

— Сара, что случилось? Почему ты убегаешь? Тебе следовало сообщить о своем приезде.

— Да, наверное, — ответила она. — Я забыла, что у меня нет ключа. И теперь я испортила тебе вечер. Я должна была догадаться, что вы с Джой будете.

— Сара, Сара, — поспешно прервал он ее. — У меня не только Джой, но и целая компания. Почему бы тебе не присоединиться к нам? Мы разгадываем шарады, и сейчас немного зашли в тупик.

Саре очень хотелось поверить ему, тем более что она знала, что посетители обычно ставили свои машины с другой стороны дома. Вполне возможно, что в доме были другие гости. Но ей трудно было перестроиться. Она предвкушала встречу с ним, мечтала взглянуть ему в глаза, а то, что он оказался с Джой, подействовало на нее, как ушат холодной воды.

— Нет, спасибо, — сказала она. — Мне нужен только ключ. Я устала и хочу спать, а ты должен вернуться к своим гостям.

Он стоял рядом, чуть растерянный, а к ней возвращались все старые, знакомые чувства. Она почувствовала притяжение его гипнотических бездонных глаз. Она размышляла, была ли ее любовь настоящей или выдуманной. И она думала, что сделала фатальную ошибку, приехав сюда. Никакого счастья не будет, только непрерывная сердечная боль, как только что пережитая. Она совершила опрометчивый, порывистый поступок и дорого заплатит за это.

— Как будто меня интересуют гости, когда ты здесь, — горячо прошептал он, глядя на нее с таким вожделением, что Сару охватила дрожь.

Она протянула руку.

— Дай мне ключ. — Она произнесла это намеренно резко.

— Он в доме. Сейчас я принесу.

— Хорошо, я подожду здесь.

Он ушел и быстро вернулся, настояв на том, чтобы проводить ее, отпереть ей дверь, включить свет и войти следом за ней.

— Все в порядке, — сказала она. — Больше ты мне не нужен.

— Но ты мне нужна, Сара, — с жаром ответил он и привлек ее к себе. — Господи, как мне не хватало тебя! Я думал, что ты никогда не вернешься.

— Тебе не хватало меня? — переспросила она.

— Конечно.

— Ты имеешь в виду, что тебе не хватало наших ссор?

Он улыбнулся.

— Можешь, если хочешь, считать так.