Канарейка для миллионера (СИ)

_48_

После разговора со Степаном Ефимовичем остался тяжёлый осадок. Стоит только мне закрыть глаза, как я вижу перед собой его взволнованное лицо, сладкие губы, которые так и просятся на поцелуй, слышу его ласковый голос с низким хрипловатым тембром. И ладони опаляет жаром. Кожа будто запомнила это последнее его прикосновение, и теперь приятно покалывает. Сон не идёт, и я снова и снова прокручиваю в голове последние фразы. Может, я сама всё усложняю?

Что случится, если я признаюсь Волкову, что влюблена в него до потери рассудка? Разозлится и выставит меня — не беда, рано или поздно мы всё равно вынуждены будем попрощаться. Ответит взаимностью — я умру от счастья.

И всё равно страшно.

Если всё таки разозлится и выгонит, то моё несчастное сердце расколется на миллиард маленьких деталей.

Люда начинает сладко сопеть в подушку, а я ещё долго терзаю собственную душу воспоминаниями.

Просыпаемся по будильнику в шесть утра. Голова трещит, и тошнота сегодня сильнее, чем обычно.

Прелести беременности.

— Ну ты как? — Люда осматривает моё бледное уставшее лицо с грустной улыбкой.

— Не знаю, — поджимаю плечами. — Завтракать я наверно не смогу.

— Ох уж эта беременность!

— С ума сошла? Не говори об этом в коридоре! Никогда!

— А что такое?

— То! — разворачиваю подругу и показываю на камеру. — Это сейчас она выключена, повезло!

— Ой, — Люда закрывает рот рукой. — Да в этом доме везде глаза и уши.

— Даже у стен, — улыбаюсь.

Спускаемся по лестнице в столовую, и я уже чувствую запах рисовой каши. Желудок сжимается и меня мутит. Останавливаюсь, стараясь отдышаться. Не хочу бежать обратно в комнату и выворачиваться наизнанку.

— Вероник, может тебе не стоит сегодня идти на работу? — подруга взволнованно моргает.

— Глупости не болтай! Что я боссу скажу?

— Скажи, что заболела.

— Он подумает, что я просто видеть его не хочу.

— Так это правда, ты же действительно не хочешь его видеть! — Люда нервно хихикает.

— Это дома он мой фиктивный жених, которому я могу зубы скалить и дерзить, а на работе — он зануда босс, которому я должна безапелляционно подчиняться.

— Ты боишься, что Волков тебя уволит?

— Сама знаешь, что мне нужны деньги. Я не хочу терять работу.

Подруга задумчиво хмыкает, засматривается на картину в прихожей и спотыкается.

Громко взвизгнув, Людка взмахивает руками и задевает большую напольную вазу. Сильно зажмуриваюсь и прячу лицо в ладонях.

Гулкий грохот звенит в ушах, осколки шумно разлетаются по полу.

Взволнованно оглядываю Люду сквозь пальцы, всё ещё лежащие на моём лице.

— Жива? — пищу.

— Вроде да.

— Эта ваза, наверно, стоит целое состояние, — обречённо выдыхаю, глядя на мелкие сверкающие кусочки.

— Надеюсь меня не заставят заплатить за ущерб! — Люда истерично всхлипывает.

— О боги! — Виктор хватается за голову.

— Простите, я не специально! — Люда быстро поднимается с пола и растерянно трёт ушибленный копчик.

— Быстрее собирайте осколки, пока господин это не увидел! А я за новой вазой! — домомучитель суетливо машет руками, а потом бежит куда-то.

— Да уж, натворила я дел!

— Да ладно, Люд, это всего лишь ваза! — помогаю подруге скрыть улики с места преступления.

Виктор кряхтит, появляется из-за угла, и мои глаза удивлённо распахиваются. В руках мужчины точно такая же ваза! Один в один! Только целая и невредимая.

— Ну что вы копаетесь! Поторопитесь! — Виктор ставит вазу на место.

Мы с Людой переглядываемся.

— Я разбила не дорогущий подлинник, а подделку? — подруга с облегчением выдыхает.

— Да, — кивает Виктор.

— А это оригинал? — я смотрю на новенькую вазу.

— Нет.

— Тогда где оригинал?

— Оригиналы я храню в тайной комнате, — признаётся домомучитель.

— Какой тогда смысл вообще покупать оригиналы? — недоумевающе моргаю.

— Дело в том, что Настя часто что-то роняет во время уборки. А я не могу допустить, чтобы её уволили.

— Настя ваша девушка? — бесцеремонно спрашивает Люда.

— Что? — мужчина заливается румянцем. — Настюша моя внучатая племянница. Её родители погибли пять лет назад, ей тогда было семнадцать. И мне пришлось взять её под опеку.

— Ой, — подруга закрывает рот рукой. — Мы не знали.

— Ладно, девушки, завтрак уже на столе.

Хоть меня и продолжает мутить, я всё таки съедаю горсть черники и пару ложек каши.

За завтраком думаю, что стоит доехать до мамы. Не виделись уже полторы недели, и хоть я надеюсь, что у них с дядей Петей всё хорошо, но на душе не спокойно.

Не может человек, который всю осознанную жизнь провёл в пьяном угаре, так быстро излечиться.

На работу приезжаю в строгом чёрном костюме и белой рубашке. На смену убийственным шпилькам взяла балетки.

Оксана встречает меня довольной улыбкой.

— Привет! — сияет секретарша. — Как ты?

Липкий взгляд цепляется за мой живот.

— Всё хорошо, — подхожу ближе. — Тошнит правда ужасно.

— Токсикоз, — тихо, одними губами произносит Оксана.

— Волков у себя?

— На совещании по поводу проекта над которым ты работала.

— Почему он меня с собой не взял?

— На самом деле господин сегодня не в настроении, — вздыхает девушка. — Приехал раньше меня, наорал за то, что опоздала. Премии собрался лишать. Вероника, а у вас всё хорошо?

— Да.

— Может ему чего-то не хватает? Ласки твоей, заботы. Я знаю, беременность не самый лучший период в жизни, но мужчину всё равно нужно ублажать.

— Так, всё! Разговор окончен! — вскидываю подбородок.

— Я просто не понимаю, чего он такой злой? Когда у вас только всё начиналось, он совершенно иначе себя вёл. А теперь опять скатился до уровня неуравновешенного психопата.

— У нас всё хорошо, — недовольно фыркаю. — Босс оставил мне какие-нибудь поручения?

— Кстати, да! Он просил передать вот это, — Оксана протягивает мне запечатанный конверт.

— Что там? — с опаской.

— Понятия не имею.

Присаживаюсь на диванчик в приёмной. Нервно вздохнув, принимаюсь открывать конверт.

"Моя милая Вероника! Я не умею красиво извиняться, но не могу жить с мыслью, что ты на меня обижена. Подумай и скажи, что мне сделать, чтобы растопить лёд в твоём сердце".

Пробегаю взглядом по строчкам, сминаю записку и отправляю в урну вместе с конвертом.

— Что-то плохое произошло? — секретарша не сводит с меня глаз.

— Оксана, занимайся работой, — сухо бросаю в ответ и иду к лифту.

По пути домой у меня есть уйма времени, чтобы подумать над тем, что написал Волков в своём письме. Хочется придумать в качестве извинений что-то такое, что он не сможет выполнить ни при каких обстоятельствах. Только вот в голову ничего не лезет. Купить он может всё на свете, или подкупить кого-то, чтобы всё свершилось так, как ему выгодно.

До вечера мы с Людой смотрим сериал, за ужином мило болтаем с поваром Константином и домработницей Настей. Удивительно, что такие разношёрстные люди не только уживаются в одном доме, но и являются лучшими друзьями.

— Мы все как одна большая семья, — улыбается Настя, лучистым взглядом одаривая Константина.

— Верно подметила, Настёна! — повар кривит рот в улыбке.

Семья.

И всех их объединило одно — непростая жизненная ситуация.

От Кости ушла жена, в один день собрала вещи и улетела в Испанию с каким-то музыкантом, забрав с собой пятилетнюю дочь. С тех пор они больше не общаются, но мужчина исправно высылает алименты на ребёнка. Так Костя остался один.

Виктор был отшельником с самого юношества. Ни с кем не общался. Жены и детей у него нет. Зато есть внучатая племянница Настя, которая в семнадцать стала сиротой.

И управляющая домом Лиза, муж и ребёнок которой погибли в автокатастрофе.

От сегодняшнего вечера у меня мурашки по коже. Столько откровений, столько нового узнала о персонале. И их разболтала Люда!

Волков объединил этих людей. Поселил в своём доме. У каждого отдельная комната, в распоряжении весь первый этаж с бассейном, тренажёрным залом и домашним кинотеатром. Платит им хорошие зарплаты.

Поджимаю губы, и уже не слушаю красноречивый рассказ Константина о какой-то компьютерной игре. Мыслями я рядом со Степаном Ефимовичем.

Почему же он так странно ведёт себя по отношению ко мне? То холодный и грубый, то слишком нежный и милый. Оказывает мне знаки внимания, а потом топчет моё доверие ногами.

В чём подвох?

— Вероника, вот вы где, — Виктор врывается в столовую, словно вихрь. — Господин требует, чтобы вы поднялись к нему.

— Я не хочу! — надуваю губы.

— Он сказал, чтобы вы явились немедленно! — требовательно выдаёт домомучитель.

Закатываю глаза, недовольно цокаю языком, но всё же поднимаюсь из-за стола.

— Костя, спасибо за ужин, было очень вкусно! — Люда встаёт вслед за мной.

Мы вместе поднимаемся на второй этаж, только Люда идёт в комнату, где её ждёт гармония и покой, а я к Степану Ефимовичу. На схватку с волком.

Стучусь в его кабинет и дёргаю ручку. Закрыто.

С ужасом смотрю вдаль коридора, где расположена спальня Волкова.

Нет!

Я туда не пойду!

Разворачиваюсь и уверенно иду в свою комнату.

— Вероника! — голос Степана Ефимовича обрушивается на меня, заставляя сильно зажмуриться.

Оборачиваюсь через плечо.

Миллионер только вышел из душа, на его бёдрах повязано красное банное полотенце, и волосы на голове непривычно взъерошены.

— Иди сюда, — приказывает и скрывается в спальне, оставляя дверь открытой.

— За что мне всё это! — бурчу себе под нос.

Степан Ефимович ставит второй стул рядом со столиком. Отмечаю бутылку дорогого шампанского, два фужера и фрукты. Персики и виноград, нарезанные кружочками киви и бананы.

Во рту чувствуется кисловато сладкий привкус, и у меня чуть ли слюнки не текут. Я хочу киви! Просто до умопомрачения.

— Что ты задумал? — складываю руки под грудью и дую губы.

— Поговорить.

— О чём?

— Прощать ты меня не хочешь, но у нас с тобой есть одно общее дело, — деловито выговаривает Волков.

— Да. Общее дело у нас только одно. Это работа.

— Тогда два. Работа и договор о фиктивном браке, — ухмыляется.

Указывает мне на стул, но я не тороплюсь.

— Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не оденешься, — продолжаю стоять на месте.

— Серьёзно? — смеётся. — От разговора тебя будет отвлекать мой внешний вид?

— Я не хочу разговаривать с мужчиной, у которого жопа голая.

Волков заливается смехом и резким движением руки срывает с себя полотенце. Я смотрю в его бессовестные блестящие глаза, всеми силами сдерживаю прорыв соскользнуть взглядом в область ниже пупка. В памяти всплывает момент, когда я доставляла ему удовольствие своим ротиком, и дыхание сбивается.

— Как будто мне есть, что от тебя скрывать. Ты всё уже видела, — скашивает рот в довольной улыбке.

— Оденься, тогда мы поговорим. Снова цирк устраиваешь!

— Так ты же сама сказала, что я шут. Вот, стараюсь развеселить тебя чем могу.

— А что, ничего смешнее члена у тебя нет?

Степан Ефимович недовольно хмурится:

— Скажи, что я тебя не возбуждаю, и я оденусь.

— Ты меня не возбуждаешь! — гордо улыбаюсь, хотя на самом деле вру.

— А если я проверю?

— Только попробуй!

Я уже придумала план на случай, если он начнёт домогаться. Подниму такой крик, что весь персонал сбежится. Кто-нибудь да заступится за меня.

— Ладно, я оденусь. И мы обсудим важные детали, — сдаётся и проходит к шкафу.

Как только Волков предстаёт передо мной в достойном виде, я прохожу к столу. Киви всё ещё манит меня, и я держусь, чтобы не набросится на него и не слопать всю тарелку.

Садимся лицом друг к другу.

— Вероника, ты была права, — начинает мужчина. — Договор наш действительно Алёна взяла.

— Больше некому, — констатирую факт.

— С этим вопрос решается. Но нам нужно подогреть интерес к нашей паре, сделать фотосессию для журнала и дать интервью о подготовке к свадьбе.

— И как же ты решаешь вопрос о похищении договора? — вскидываю бровь.

— Это тебя не касается, — в его глазах мелькает тот самый холодный и злобный огонёк.

Алёне, видимо, не поздоровится.

Следующие полчаса мы обсуждаем детали интервью, готовим ответы на выданные заранее вопросы. Когда я собираюсь уходить, Волков останавливает меня в дверном проёме.

— Если в ближайшее время всплывёт, что мы с тобой вместе не по-настоящему, то на твою жизнь это никак не повлияет.

— Всмысле?

— Ты продолжишь спокойно работать моей личной помощницей, закончишь сниматься в музыкальном шоу. И жить можешь у меня.

Удивлённо моргаю.

— Жить у тебя? С какой стати?

— Вероника, я не хочу, чтобы ты уезжала.

Смотрю на губы мужчины и невольно облизываюсь. Его слова для меня — дурманящее зелье.

— Что это значит? — заглядываю в его глаза.

— Ты… нужна мне, — несмело шепчет он, приближаясь ко мне.

Кладу руку на его грудь и отворачиваю голову. Нельзя, чтобы поцеловал. Как бы сильно мне этого не хотелось — нельзя.

Он снова даст мне надежду, а потом растерзает душу своими гадкими когтями. Скажет, что жить без меня не сможет, а сам продолжит убиваться по бывшей жене Эвелине. Я больше не клюну на этот крючок.

— Вероника, — шепчет нежно на ушко, обжигает горячим дыханием кожу у виска.

Я вся покрываюсь мурашками.

— Оставь меня в покое! — тихо, но настойчиво требую я.

— Прости меня, моя милая девочка, — снова шёпотом.

— Нет!

Выпутываюсь из его объятий и ухожу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать. Не хочу я чтобы он заметил мои слёзы.

Мне нельзя нервничать, но Волков снова и снова доводит меня. Играет со мной, манипулирует, соблазняет! Думает, я такая наивная?

Не тут то было! Да, наделала глупостей. Переспала с ним, и не один раз, но это не значит, что я легкомысленная!