Капелька скандала

Глава 10

– Черт бы их всех побрал, – пробормотал себе под нос Чандлер, скомкав газету, которую дал ему Файнз. Он оглядел переполненную комнату, пытаясь определить, куда бы ее бросить, но не нашел подходящего для этого места.

Чандлер стоял в одной из полукруглых ниш в бальном зале «Олмакса». И пока не появился Файнз с последним номером газеты-сплетницы, настроение у него было прекрасное – он предвкушал вечер в обществе мисс Блэр. Не нужно было ему читать эту писанину. Он же знает, что такие вещи всякий раз злят его и только портят вечер. И этот раз не стал исключением!

Уж не лучше ли жениться, чтобы сплетники оставили его в покое?

– Ты должен винить только самого себя, Данрейвен, – произнес Файнз с надменным видом.

– Интересно, с чего это ты взял, что я паду так низко?

– Я пытался предупредить тебя вчера вечером, что появилась леди Ламсбет.

Оркестр заиграл мелодию, которая была подстать медленному и сильному биению сердца Чандлера. Бальный зал заполняли изысканно одетые женщины и дорого одетые мужчины, которые сходились в фигурах танца, кружились и расходились все одновременно. Чандлер был рад, что окна в просторном помещении открыты. То ли от сплетен, то ли от тесного воротника с шейным галстуком ему стало жарко.

Сегодня вечером Чандлер побывал уже на трех разных приемах в поисках того, кто выделялся бы из толпы обычных гостей. Наконец он понял, что затея эта совершенно бессмысленная. Он ведь не собирается сам скрутить вора в чужом доме. Если потребуется, это сделает кто-то из людей Доултона.

Чандлер снова поискал глазами мисс Блэр, чем он и занимался в течение всего того часа, что находился в бальном зале. Он никак не мог выбросить ее из головы. Готовясь сегодня к выходу, он чувствовал в себе волнение мальчишки. Он не мог дождаться, когда попадет сюда и сможет увидеть Миллисент, говорить с ней, танцевать с ней. Он хотел, чтобы она снова оказалась в его объятиях.

– Ты меня слышишь, Данрейвен?

– Конечно, – сказал он, хотя вовсе не был в этом уверен. – Я думаю о том, что если мне когда-нибудь удастся схватить за горло лорда Труфитта, с каким удовольствием я буду его душить, пока он не запросит пощады и не даст клятву никогда больше не брать в руки перо и не обмакивать его в чернильницу!

– Вы с Эндрю только и делаете, что толкуете о какой-то бедной девушке из деревни. Как бишь ее зовут? Мисс Блондел?

Чандлера задело, что Файнз говорит о ней так пренебрежительно.

– Мисс Блэр. И с чего ты взял, что она – бедная девушка из деревни?

– Кажется, вчера так сказал Эндрю, когда заметил, что она приехала в Лондон всего на один сезон в надежде найти подходящего жениха.

– Он не знает о ней столько, сколько знаю я, – придирчиво сказал Чандлер. – По ее туалетам, по манере говорить и держаться, – «по тому, как я ощущал ее в своих объятиях, по сладости ее поцелуев», – можно утверждать, что она выросла не в бедном доме.

– Возможно, что ее родители потратились на туалеты дочери ради этого сезона. Она хороша собой. Нет причин полагать, что она не сумеет позаботиться о себе.

Так и не придумав, куда сунуть смятую газету и чувствуя себя сейчас крайне раздраженным, Чандлер швырнул бумажный комок в открытое окно. Ну почему его так занимает мисс Блэр? Он видывал женщин и красивее ее, однако она была самой интригующей, самой очаровательной и самой желанной.

До леди Ламсбет ему не было никакого дела. Чандлер не хотел ни видеть ее, ни говорить с ней, и, уж конечно, ему вовсе не было нужно, чтобы их имена стояли рядом в какой-то газетенке. Мысли его занимала только одна женщина – мисс Блэр.

Подумав о ней, Чандлер сразу забыл о своем раздражении. Конечно, целуется Миллисент неумело, но с пылом. Она покорно оставалась в его объятиях не потому, что он того требовал, а потому, что ей нравилось там находиться. Нет лучшего возбуждающего средства, чем уверенность, что женщина хочет твоих прикосновений.

Многих юных леди из высшего общества он склонил к поцелуям, столь же страстным, как те, которыми они обменялись с мисс Блэр в лавке, но ни один не затрагивал так глубин его души, как этот. Чандлер не мог унять волнения, и ему страшно хотелось снова обнять и поцеловать ее.

– Проклятие, – пробормотал он, адресуясь скорее к себе, чем к Файнзу.

– Видимо, мы недостаточно быстро увели тебя с бала. Ведь единственное, что нужно было знать сплетнику, – это то, что тебя видели присутствующим на том же балу, где была и леди Ламсбет, и вот скандальный бульон готов к разогреву. Им абсолютно не важно, что ты не видел означенную леди и не разговаривал с ней. Им плевать на все, лишь бы их газетенка продавалась.

Чандлер ничего на это не ответил, и Файнз продолжал:

– Я узнал, что леди Ламсбет вернулась в Лондон и сняла особняк – кстати, неподалеку от тебя. Я знаю из авторитетных источников, что на этот раз это правда – ее муж действительно умер. Какой-то несчастный случай с каретой в Париже.

– Мне все равно, вдова она или принцесса. Даже если она живет дверь в дверь со мной, у меня нет ни желания, ни намерений возобновлять с ней отношения. Но после нашего вчерашнего разговора вряд ли леди Ламсбет будет добиваться моего внимания.

– Вот это да! – воскликнул Файнз и подошел к Чандлеру поближе. – Добрый лорд Данрейвен, неужели скандальные газетенки правы? Ты действительно разговаривал с ней вчера вечером, да?

– Ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы объяснить ей, что она меня не интересует, – признался Чандлер, сам не понимая, почему он просто-напросто не прошел мимо леди Ламсбет без всяких разговоров.

– Но ведь достаточно было, чтобы кто-то увидел вас вместе хотя бы одно мгновение!

– Могу поклясться, что нас никто не видел, кроме одного полицейского, который работает на Доултона, выслеживающего светского вора.

– Полицейского? Господи, Данрейвен. Ты что же, совсем не в себе? Всего-то и нужно, чтобы вас видел один человек или, не дай Бог... Как ты думаешь, он не мог услышать, что ты говорил? Во всяком случае, без сомнения, этот полицейский выручил вчера кругленькую сумму за свои сведения. – Файнз замолчал, а потом спросил: – Что именно ты ей сказал?

Чандлер снова устремил взгляд на дверь, высматривая мисс Блэр.

– Только то, что я уже сказал тебе, хотя все это не твое дело, да и вообще никого не касается. Я не намерен начинать все сначала, и леди Ламсбет лучше найти какого-нибудь другого недоумка, чтобы согревать ее постель.

Мисс Пеннингтон, мисс Бардуэлл и мисс Видмор прошли мимо них, и шли они подчеркнуто медленно. Джентльмены кивнули и поклонились. Мисс Бардуэлл прищурилась, но Чандлеру даже в голову не пришло, что это кокетство может быть адресовано ему или Файнзу. Мисс Пеннингтон открыто улыбалась, и улыбка ее объясняла, почему эта леди стала самой заметной из дебютанток в этом сезоне; робкая мисс Видмор почти скрывала лицо за кружевным веером.

Убедившись, что леди уже не могут их слышать, Файнз продолжил разговор:

– Тебе нужна новая любовница.

«Ничего подобного».

Мысль о том, чтобы обзавестись любовницей, казалась Чандлеру столь же непривлекательной, как возобновление отношений с леди Ламсбет или роман с мисс Бардуэлл.

– Если у тебя появится новая любовница, ты навсегда забудешь о леди Ламсбет.

– Я и не думал о ней, покаты не напомнил, – возразил Чандлер.

Единственной, о ком он думал, была мисс Блэр. Наверное, ему повезло, потому что она вошла вдруг в комнату под руку с виконтом Хиткоутом. Чандлер не мог забыть ощущения от ее объятий; губы его помнили вкус ее губ. Было в этой девушке нечто необыкновенное, что так долго удерживало его внимание.

Нужно найти способ увидеться с ней снова – наедине, как сегодня. Ему хотелось увлечь ее в темноту и ласкать до тех пор, пока она не начнет умолять показать ей во всей полноте, как мужчина любит женщину.

Сэр Чарлз Уайт был первым, кто оказался рядом с ней. Мисс Блэр протянула ему руку, он галантно поцеловал ее, она присела в реверансе, потом улыбнулась. Затем она вписала его имя в свою бальную карточку. Когда он отошел, к ней приблизился чрезвычайно тощий и чрезвычайно высокий виконт Тоулби. Он остановился прямо перед Миллисент и совершенно загородил ее от Чандлера.

Чандлер еще не привык к самопроизвольно возникавшему в его груди напряжению, которое вызвало у него желание броситься к мисс Блэр и потребовать, чтобы она не обращала внимания ни на кого из своих поклонников, кроме него.

– Ты меня слушаешь? – спросил Файнз.

Чандлер сглотнул. В горле у него пересохло. Неужели после стольких лет его сразила любовь? Нет, этого не может быть. Но чем-то должно объясняться то, что мисс Блэр производила на него совершенно другое впечатление, чем все остальные женщины, которых он видел!

– Прости, старина, я не слышал, что ты сказал. Так о чем речь?

– В последнее время, Данрейвен, ты постоянно витаешь в облаках. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Никогда не чувствовал себя лучше. Я просто всерьез обдумываю твою идею насчет новой любовницы.

Файнз бросил на него удовлетворенный взгляд.

– Вот и прекрасно. Наконец мы до чего-то договорились. Приятно слышать. Попробую присмотреть для тебя кого-нибудь.

– Файнз, – угрожающе проговорил Чандлер, – я хотел бы сам найти себе любовницу, если ты не возражаешь.

– Нет, – громко фыркнул Файнз, – нет. Я ничуть не возражаю, но я не слышал, чтобы...

– Извини меня, пожалуйста, – прервал друга Чандлер. – Я вижу одного человека, с которым мне надо поговорить.

– Кого это? Я пойду с тобой. – Файнз устремил взгляд туда, куда смотрел Чандлер.

– Я не возражаю против того, чтобы ты присоединился ко мне, но думаю, что тебя заинтересует другое – мисс Пеннингтон направилась к столу с закусками в полном одиночестве.

– Правда? – Файнз оправил на себе фрак и снова фыркнул. – Мисс Пеннингтон сама наливает себе пунш? А может, ей хочется, чтобы кто-то ей помог?

– Наверное, поэтому она и пошла туда одна.

Файнз улыбнулся.

– Полагаю, мне следует отправиться следом и поговорить с ней.

– И пригласить ее танцевать?

– Меня уже вписали в карточку. Или ты полагаешь, что там найдется место не только для моего имени?

– Вряд ли. Она здесь уже почти целый час. Но тебе лучше поспешить. По-моему, к ней направляется виконт Тоулби.

– Я ушел, – сказал Файнз, но, сделав шаг, вернулся. – Позавтракаем в клубе? – предложил он.

– На меня не рассчитывай. Завтра мне придется кое-чем заняться.

Файнз кивнул, повернулся, и его поглотила толпа гостей. Чандлер поговорил с друзьями, знакомыми и даже протанцевал пару раз, когда наконец ему удалось оказаться лицом к лицу с мисс Миллисент Блэр. Она стояла рядом с лордом Хиткоутом и его женой.

Чандлер подошел к ним, не видя никого, кроме мисс Блэр. Ее белое вечернее платье было отделано тремя бледно-розовыми оборками, и лента из розового атласа красиво перехватывала платье под грудью. Стройную шею обрамлял слишком глубокий вырез, открывая ее грудь окружающим мужчинам больше, чем того хотелось бы Чандлеру. Он заметил на мисс Блэр жемчужные серьги в форме капелек и вспомнил, как взял в рот изящную мочку ее уха.

Они обменялись приветствиями, и тут же стало ясно, что мисс Блэр стремительна отдаляется от него. Ее реверанс был чопорным; она избегала смотреть ему в глаза и едва ли не вырвала свою руку, когда он вежливо поцеловал ее.

– Лорд Данрейвен, приятно видеть вас на этом балу, – сказал виконт Хиткоут.

– Миллисент первый раз в «Олмаксе», – сообщила леди Хиткоут. – Мы очень обрадовались, получив для нее приглашение.

– Я не могу себе представить, виконтесса, что особа, представленная вами, может получить отказ.

– Вы очень любезны, милорд.

Чандлер повернулся к мисс Блэр.

– Добро пожаловать, – сказал он и снова поклонился. – Надеюсь, ваши ожидания не будут обмануты.

– Ни в коем случае, милорд. Я очень рада, что пришла сюда, и с удовольствием провожу здесь время.

– Миллисент знает, что не само здание делает «Олмакс» знаменитым местом, где полагается появляться по средам, когда живешь в Лондоне. Люди, которые бывают здесь, – вот что делает это заведение самым важным добавлением к первому сезону мисс Блэр в Лондоне.

– Конечно, вы правы, – кивнула Миллисент. – И я высоко ценю то, что сделали вы и леди Беатриса, чтобы получить для меня приглашение.

– Я слышал, вы помогаете искать светского вора, – обратился виконт к Чандлеру, явно тяготясь тем направлением, которое принял разговор.

– Скорее, я настоял на том, чтобы меня хорошо информировали о ходе дела, которое ведут власти и на Боу-стрит.

Лорд Хиткоут поднял подбородок чуть выше, отчего его острый нос словно указал куда-то вверх.

– Я слышал, что они обходят дома, допрашивая всех, точно преступников. Достойно порицания, что они обращаются с нами, словно мы все под подозрением.

– Вы забываете, Хиткоут, что один из нас действительно преступник, и полицейские всего лишь делают свое дело.

Виконт не оставлял Чандлера в покое, а тому хотелось поговорить с мисс Блэр и узнать, чем вызвана перемена в ее настроении.

Наконец он смог повернуться к Миллисент и спросить:

– Могу ли я пригласить вас, мисс Блэр?

Она тихо ответила, избегая его взгляда:

– Да.

Чандлер взглянул на виконтессу.

– Сейчас начнется вальс. Свободна ли мисс Блэр?

– Ну конечно. Мы очень внимательны к выбору партнеров для Миллисент, но право предоставлено ей, поскольку это ее первый сезон.

Миллисент подняла руку, Чандлер взял ее карточку и вписал свое имя. Потом улучил момент и перевернул карточку. На обратной стороне ничего не было. «Но наверняка будет», – сказал он себе. Вчера вечером он понял, что она никак не связана со светским вором. Мисс Блэр просто записывает имена и происшествия, чтобы лучше все запомнить. Имена и титулы могут сбить с толку любого новичка в лондонском свете.

Сделав запись, Чандлер поклонился и сказал:

– Я вернусь в положенное время, чтобы заявить права на вашу руку.

– Вы можете в это поверить? – сказала леди Хиткоут мужу, настолько понизив голос, что Миллисент даже не считала ее способной на такое. – Я уверена, что лорд Данрейвен ею увлекся.

– Не говорите глупостей, – отозвался виконт, оглядывая бальный зал. – Он ни разу в жизни никем не увлекался и вряд ли увлечен сейчас.

– Она очень привлекательна. И вот уже во второй раз граф отыскал ее и пригласил танцевать.

Лорд Хиткоут громко хмыкнул.

– Ну и что из этого? Сэр Чарлз Уайт приглашает ее в третий раз.

– Сэр Чарлз Уайт старается танцевать каждый танец, и ему все равно, с кем. А лорд Данрейвен не таков. Даже если учесть его репутацию, он очень разборчив.

– Может быть, мисс Блэр и увлекла его на время, но это ненадолго. Так с ним всегда бывает. Не волнуйтесь. Я уверен, что граф не намерен позволить надеть на себя кандалы в ближайшее время. Он ведет слишком свободный образ жизни, чтобы поселиться в деревне с женой и детьми.

Пока Хиткоуты говорили о ней так, словно ее здесь нет, Миллисент была занята своими мыслями. Хорошо, что она не сказала им, что лорд Данрейвен несколько раз просил принять его и что она ему отказала. Лучше она поделится этим только с теткой.

Если тетя Беатриса подозревает, что виконт и виконтесса хотят сами поставлять материал для ее раздела, Миллисент нужно быть осторожной и не говорить с ними ни о чем важном, предварительно не обсудив этого с теткой.

Миллисент понимала, что лорд Данрейвен действительно ею увлечен, но, без сомнения, это ненадолго. Она сознавала и опасность своего положения, поскольку, даже зная об этой опасности, оказалась в его объятиях. Пришло время честно поговорить с теткой и признаться ей во всем.

Сегодня днем она оказалась совсем близко к несчастной участи своей матери, которую вышвырнули из Лондона, словно грязную шлюху. Миллисент не могла этого объяснить, но знала, что когда дело касается графа, она становится совершенно безвольной.

Ангелы небесные! Если она позволила ему целовать себя в лавке, значит, в его обществе она нигде в Лондоне не может быть в себе уверена.

Она не должна позволить себе влюбиться в него еще больше, чем это уже есть, и впредь никогда не должна оставаться с ним наедине. Но несмотря на это решение, минуты до того момента, как лорд Данрейвен подошел и повел ее танцевать, показались Миллисент часами.

Легко ей бранить себя и упрекать в безволии, пока она не посмотрит в его небесно-синие глаза, пока он не обласкает ее своим гипнотическим взглядом, не поддразнит своим восхитительным голосом.

Миллисент в течение этого вечера несколько раз видела лорда Данрейвена, но издали. И вот он шел к ней своей уверенной походкой богатого титулованного господина. Он был чертовски красив, с волосами, отброшенными по моде назад, с красиво повязанным шейным платком. Его парчовый жилет и вечерний фрак почти полностью скрывал накрахмаленную белую рубашку, но от взгляда Миллисент не укрылось узкое кружево, которым были оторочены манжеты.

Вспомнив слова виконта, Миллисент ощутила острый укол в сердце. Ибо у того, кто шел к ней, воистину была внешность человека, который не имеет намерений остановиться на одной женщине. Тем больше оснований было у Миллисент попросить совета тетки, как избавиться от внимания лорда Данрейвена раз и навсегда.

Она глубоко втянула воздух, чтобы собраться с духом, когда он вел ее танцевать с непринужденностью человека, обладающего многолетней практикой.

«Ах, как он хорош, будучи таким плохим!»

– Я весь вечер ждал танца с вами.

– Держу пари, вы говорили это всем дамам, с которыми прогуливались сегодня.

Лорд Данрейвен с любопытством взглянул на нее:

– Почему вы так считаете?

Миллисент удивленно подняла брови.

– Не следует ли из вашей репутации, что вы умеете чаровать молодых девушек, заставляя их думать, будто безумно влюблены, а потом посещаете их всего один или два раза?

– Так, мы опять все на том же месте. Боюсь, моя репутация вечно будет стоять между нами стеной.

– Иногда такая стена необходима. Мне нужны доспехи, лорд Данрейвен, когда дело касается вас, потому что одной моей воли недостаточно.

Он с кающимся видом поднял уголки рта.

– А я-то думал, что это мне нужно обороняться от ваших чар.

Уголки губ Миллисент задрожали, предваряя улыбку. Но сегодня она не даст сбить себя с толку.

– Вы шутите, милорд, а я говорю серьезно.

– Не нужно говорить серьезно. Хотя бы сегодня. Давайте насладимся танцем, вечером. Наверное, у Довершафтов было очень хорошо, раз вы там так задержались.

– Мы не задержались. Просто мы поздно выехали из дома.

Заиграла музыка, лорд Данрейвен взял Миллисент за руку и уверенно положил свою ладонь ей на спину. Даже сквозь свою перчатку и ее платье он ощущал тепло тела девушки, и это его волновало. Они легко влились в круг танцующих. Миллисент ошиблась один раз, но он легко исправил ее ошибку. Что-то с ней, должно быть, происходило. Обычно она танцевала так, словно летела по воздуху, а не скользила по паркету.

– Вы сегодня немного скованны, мисс Блэр.

Она ответила, не глядя на графа:

– Вероятно, это потому, что я пришла в себя.

– А вы выходили из себя?

– Даже слишком.

– Мы несколько раз поцеловались.

«Нет, это было больше, чем поцелуи».

– И только, Миллисент. Ваша репутация ничуть от этого не пострадала.

Миллисент не была уверена, что озабочена она только своей репутацией. Теперь она боялась, что и ее сердце тоже в опасности.

Бесстрастный тон лорда Данрейвена заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Меня не удивляет, что вы так легко относитесь к столь непристойному поведению.

– Я не вижу ничего дурного в том, что произошло между нами.

Его пальцы непрестанно двигались по руке Миллисент, затянутой в перчатку, гладя ее и лаская. Казалось, лорд Данрейвен никак не может насытиться прикосновениями.

– Это потому, что вы негодяй, сэр. Вы проделывали такое много раз с разными женщинами. Это так же естественно для вас, как дышать.

– И это не было для вас секретом еще до нашей встречи сегодня днем.

– Если бы нас застали, вас не выгнали бы с позором из Лондона, выгнали бы меня.

– Посмотрите на меня. – Когда она встретилась с ним глазами, граф продолжал: – Я бы не позволил случиться такому. Будучи джентльменом, я подвергаюсь риску и вполне готов ответить за любые последствия, которые могут явиться результатом моих поступков. Вы должны мне в этом доверять.

– Вы кажетесь таким искренним сейчас, что я могла бы вам поверить. Но я не могу. Скольким девушкам вы говорили то же самое?

– Не столь многим, как вы думаете. Знали бы вы, как мне хочется заключить вас в объятия и снова поцеловать, мисс Блэр!

Миллисент опять устремила взгляд куда-то мимо его плеча и вздохнула:

– Признаюсь, я не жалею о том, что мы поцеловались вчера и сегодня.

– И о том, что мы целовались так пылко?

Их взгляды встретились, и на мгновение Чандлеру показалось, что он заметил на лице Миллисент легкую улыбку.

– Да. Мне это очень понравилось.

– Интересно, понимаете ли вы, как подобные слова действуют на меня? Я даже не уверен, что еще не сбился с ритма вальса. Я страшно рад, что вы не раскаиваетесь в том, что произошло между нами.

– Но больше ничего непристойного между нами не будет. Никогда.

– Конечно, не будет. Могу я посетить вас завтра?

– Нет, сэр, не можете.

– Мисс Блэр, вы сводите меня с ума. После того, что вы только что сказали, как вы можете мне отказывать? Мы выяснили, что я вам не противен. Почему же вы не позволяете мне нанести вам визит?

Верность Миллисент своей тетке заставила ее оставаться непреклонной. Она сказала:

– Лорд Данрейвен, я приехала в Лондон не для того, чтобы мной играли.

– Я слышу в вашем голосе и вижу в ваших глазах, что вы говорите серьезно. Я не собираюсь вами играть, Миллисент.

– Ваша репутация говорит об обратном, и прошу вас не называть меня по имени.

– После сегодняшнего дня я думаю, что мне не пристало называть вас мисс Блэр.

– Вы должны.

– Почему?

–Я приехала сюда лишь на короткое время, а потом вернусь домой. Вы не должны посещать меня.

Чандлер знал, что танец скоро закончится. Ему придется вернуть Миллисент виконтессе.

– Вы приехали в Лондон в поисках подходящей партии?

– Нет, я приехала, чтобы помочь... – Она осеклась. – Я приехала, чтобы посмотреть Лондон, провести здесь сезон и пожить светской жизнью.

Чандлер мог бы поклясться, что Миллисент хотела сказать что-то совсем другое. Но что?

– И это все?

– Да. Но даже если бы я и хотела сделать хорошую партию, вы бы мне не подошли.

Сказано это было прямо, без обиняков, хотя мысль о том, чтобы жениться на ней, ни разу не приходила Чандлеру в голову. Ему просто хотелось быть с ней, прикасаться к ней, обнимать и целовать ее.

– Что же делает мою кандидатуру неприемлемой? – поинтересовался он.

В глазах Миллисент появилось грустное выражение, и ее лицо стало задумчиво прекрасным.

– Более двадцати лет назад моя мать приехала провести сезон в Лондоне, и она... и мне тоже захотелось провести здесь сезон. Это все, что я могу сказать.

Теперь Чандлер знал, что Миллисент собиралась сказать ему больше, но не решилась на откровенность. Если он не станет сейчас торопить ее, возможно, со временем она расскажет ему все.

– А за кого она вышла замуж?

– За моего отца.

Чандлер рассмеялся и крутанул ее, поскольку вальс кончился. Затем поклонился.

– Вы меня восхищаете, Миллисент. Как могу я от вас отказаться?

Она присела.

– Не преследуйте меня, лорд Данрейвен.

Он взял ее за руку и повел к леди Хиткоут.

– Я не позволю вам отринуть меня, прекрасная дама. Если я не могу прийти к вам открыто, мне придется снова видеться с вами тайком.