Кери в мире стаи

Глава 10

Но вы, как дым, надвинулись, виденья,

Туманом мне застлавши кругозор.

И. Гете

— Я, пожалуй, отъеду ненадолго. Дела… — и был таков. Когда Кери опомнилась и оглянулась, Мэт уже разворачивал машину.

Вот так, да? Завтрак совместный обещал…

Не верила своим глазам. Перед небольшим деревянным домом в чаще леса, на поляне, где то тут, то там стояли разномастные резные фигуры из дерева, седовласая старушка прыгала-танцевала с бубном вокруг костра. Малюхонького такого, разведенного в старом мангале на длинных покрытых ржавчиной ножках.

Горели глянцевые журналы, пованивали.

Фигуры зверей то скалились, то просто смотрели… Зло или равнодушно, соответственно.

В ритм прыжкам звенели многочисленные украшения, которыми старушка обвешалась, словно новогодняя ёлка. Вид одновременно и завораживающий, и отталкивающий. Что-то за чертой, настолько уродливое, что начинает казаться прекрасным.

Завораживает. И неудобно наблюдать, будто подсматриваешь за чем-то интимным.

Кери опустила взгляд на собственные запястья — три браслета на каждом, плюс плетеная косичка из замши… не так и много.

— …тритхан, мопассан, ты гори, болезнь унеси… — декламировала хриплым глосом в такт ударам бубна.

Всамделишного бубна. С натянутой на круглую раму кожей и металлическими деталями тарелками по краю.

— Явилась?! — крикнула, особо резко взмахнув бубном. — Присоединяйся! Растряси кости!

Кери не двинулась с места. Кости ее в порядке. Наоборот, «растряски» всякой-разной поменьше бы.

Минут через десять, в течение которых Кери стояла, обняв себя руками и рассматривая лес вокруг и бабочку, что приземлилась прямо в ладонь, старушка потянулась, как после занятий спортом, и пошла в дом.

— Артрит замучил. Изгоняю пакость!..

— Здравствуйте. Я Керол Ли.

— Знаю я, кто ты.

— Мне Мэт сказал с вами поговорить.

— А ты прям все делаешь, что он тебе велит.

— Почему не попробовать, если других планов нет?

— С норовом, но блеклая. Бледная, что сама смерть!

Смуглая от природы, Кери постаралась и удержала язык за зубами.

Прошли на махонькую кухню, и старушка загремела посудой.

— Голодная? Хотя чего я спрашиваю… Этот оболтус, небось, и не подумал накормить. Воспитывай, не воспитывай…

— А вы кто?

— Ведьма я. Из ковена.

Прозвучало хвастливо и вызывающе. Взгляд хитрый в придачу.

Перед Кери водрузили огромную тарелку с сырниками, банку с вареньем и кружку, пока пустую.

— А еще бабушка твоя. Двоюродная или какая-то там.

В пальцы Кери всунули большую ложку.

Ясно. Мэт привез ее к сумасшедшей старухе и бросил.

— Не веришь, да?

Не верит. Ни в то, что бабушка, ни тем более в то, что ведьма.

Хотя, конечно, в свободном обществе живем. Каждый вправе считать себя кем угодно. Хоть ведьмой, хоть принцессой на горошине.

Изольда поднялась и вернулась с толстым фотоальбомом в кожаном переплете. Плюхнула Кери на колени, тяжелый.

— Смотри, — и занялась завтраком.

Кери и смотрела. Листала тяжелые страницы, с приклеенными на них фотографиями. Сначала черно-белые, потом и цветные снимки.

А старушка, оказывается, сентиментальна… между страницами, то тут, то там, вложены засушенный цветок или листик. Две открытки из разных городов…

На фотографиях — люди. И — нелюди, видимо? Или те, кто хотел ими казаться. Раскраситься страшно может каждый, и индеец с перьями на голове, и белый.

Тетя Аполин и… мама. Слово далось не так легко, даже мысленно.

Не узнать действительно трудно. Хоть они и моложе гораздо.

Двоюродные сестры — Аполин и Анна, молодые, красивые, с подведенными черным карандашом глазами, одеты в обтягивающие короткие платья. Бунтарки?

Веселые. А иногда нарочито злые, с улыбкой, скрывающейся во взгляде. Хеллоуин празднуют?

— Ладно. Допустим, что вы моя… родственница. Почему тётя Аполин с вами не связывалась?

Или связывалась?

Кери она, во всяком случае, ни словом не обмолвилась, что где-то там бабушка целая существует.

Еще и ведьма, ха!

— А сама как думаешь?

Из-за нее, из-за Кери?

— Опасно это. Вот и не связывалась. Да и… нормально живем. Спокойно. Ей лучше оставаться подальше от этого города.

Объяснение более смахивает на оправдание, как по Кери.

Изольда хмыкнула, а после и вовсе рассмеялась. Невесело.

— Я сестры детей воспитывала. Потом Полинка тебя вот… воспитала. Проклятье, что ли, на наших женщинах?

— Я должна вам на слово верить?

— Хочешь — верь, хочешь — не верь. Дело твое. Я расскажу, что считаю нужным. А дальше сама.

Кери посверлила «бабушку» взглядом. Рассчитывала на какие-нибудь доказательства. Логично же? Если утверждает, что ведьма, должна продемонстрировать?

По-настоящему, в смысле. Танцев и речитатива, смахивающего на рэп, с Кери хватило.

Изольда оказалась к сверлящим взглядам равнодушной. Продолжила разбивать яйца в миску, те падали в муку, поднимая облачка тончайшей белой пыли.

Кери перевела взгляд обратно на снимки. На одном группа молодых парней-индейцев, с мотоциклами. Выглядят опасно. Типичная банда.

Длинные волосы, кожаные куртки. Байкеры.

Взгляд остановился на одном из лиц. Парень был неуловимо похож на тетушку, маму и саму Кери. Тоже родственник?

Странная, честно говоря, родня. Версию о сумасшествии старушки отметать рано.

Вспомнить только ее бубен.

У Кери, благодаря тете, было счастливое детство. Она чувствовала и знала, что ее любят. Они не нуждались, все интересы Кери поддерживались. Отсутствия родителей толком не ощущала. Не знала, чего лишена, поэтому и не страдала.

Вопросов тете, наподобие: «А почему у других детей есть папы, а у меня нет?», не задавала.

Умная девочка, немного замкнутая и молчаливая. Ну так мало ли интровертов? Главное, что здорова и в голове не манная каша. Учится, чего-то хочет от жизни — тетушке этого за глаза хватало.

При взгляде на старые снимки становилось лишь слегка грустно. Не про ее прошлое они, не про ее жизнь и уж точно не про ее будущее.

Прошлое ее предков. В котором она собирается как следует покопаться.

На соседней странице фотка уже цветная. Двое парней постарше и один подросток. У всех троих волосы почти пепельные, а кожа загорелая, смуглая. С голыми торсами, в шортах, с полной отдачей играют в волейбол на пляже. Не позируют, может, даже не знают, что их сфотографировали.

Двое тех, кому около двадцати, сцепились за мяч у сетки, лица искажены то ли улыбками, то ли оскалами. И в этом выражении кажутся одинаковыми словно близнецы.

Третий, на котором застыл взгляд Кери, чуть в стороне, замерев в позе с полусогнутыми коленями, с усмешкой наблюдал за схваткой. Неуловимо знакомая ухмылка и взгляд из-под бровей.

На последней фотке снова Анна, с черными косами, в обнимку с огромным белым… псом?

Как тот, которого Кери ночью на пляже встретила. И те двое, что ее напугали, той же породы. Только теперь понятно, что они мельче, подростки, скорее всего.

— Отец твой, — старческий, искривленный в последней фаланге палец ткнул в морду зверя. — Дев тем еще засранцем был, под стать братцу. Чего oни вдвоем только ни вытворяли. Они вахили.

— Кто-кто?

— Легенды, мифы читала?

Кери вынуждена была признать, что нет. Абсолютно. Не интересовалась. Не то, что индейцев, а как-то вообще мифология ее не привлекала. Никакая.

— Про скинуокеров хоть слыхала?

— Тоже нет.

Что-то смутное всплывало в памяти, передавали в шоу по телевидению в рамках программ про этнокультуры.

Старушка махнула на нее рукой, мол, что взять с молодого поколения.

— Небольшая стая. Семейство из трех ветвей. Клан Хатхли, как их тут называют. Ну или официально — Бруккнеры.

— И они эти… скинуокеры? Это что значит?

— Не они. Есть оборотни, а есть падальщики. Есть колдуны, а есть скинуокеры, которые берут чужую силу на время. Существует знание… как колдунам украсть чужой облик. Заманчивее всего украсть у вахили, ибо он продлевает жизнь, и его можно сохранить на долгое время. На всю жизнь, если повезет. Долгую жизнь.

Кери забралась в кресло с ногами, накрылась свитером и слушала старческий голос, позволяя себе уплывать в мир сказки.

Версию с мафией пока оставляем. Может, чокнутая старушка так переиначивает, чтобы звучало загадочнее, а на самом деле разговор идет о двух влиятельных семьях и банальных перестрелках…

— Ты — полукровка. Семья твоего папы — вахили — не одобрила его выбор женщины. Не верили они, что возможно истинную пару обрести. Не верили, сами не искали и другим не давали.

— Его… Их убили? Собственная семья?

— Никто, кроме Браяна, старшего наследника, сейчас главы клана, и… может быть, пары его доверенных, не знают, что именно там произошло. То ли поединок, то ли удар в спину. Тебе повезло, что о твоем существовании никто не знал. Как только стало известно о беременности, Деви увез Анни в другой город. Опять же, не сказав никому — куда именно.

Взгляда оказалось достаточно, чтобы старуха ответила на незаданный вопрос:

— Да. Даже мне.

— Я родилась в Эйвене, соседний штат, — задумчиво добавила Кери.

— Не нужно им было возвращаться. Один раз унесли ноги, второй раз… Тьфу! Вспоминать противно, что здесь началось после их смерти. Мэта чуть не прикончили, пока угомонить пытались.

Она замолчала, погрузившись в воспоминания. И были они нерадостные, морщинистое лицо женщины осунулось, глаза запали, будто у покойника. Она машинально перебирала бусины длинного ожерелья как чётки.

— Он приехал мириться? А меня оставили… я болела. Тётя говорила. Я плохо переносила прививки.

— Тебе человеческие прививки кололи?

— Я и есть человек!

Взгляд старой женщины полон незлой насмешки.

Мда… История получается почти шекспировская. Двое юных влюбленных, что пошли против своих враждующих семей.

Закончилось все канонически плачевно.

— Родители мои — местные Ромео с Джульеттой?

— Ха! У итальянской парочки не осталось общего ребенка, а Анна успела и забеременеть, и родить.

И даже пожить сколько-то в свое удовольствие… Три года.

Пресловутый ребенок, которому расхлебывать последствия, — Кери.

Уже не ребенок. Двадцать семь лет. Но с последствиями разбираться придется.

Не понравилось Кери ощущать себя оставшимся винтиком чужой истории. Грандиозной и трагичной, по сравнению с которой собственная тихая жизнь кажется столь незначительной.

Масштаба не хватает.

Будто собрали конструкцию, все работает, все на месте, но винтик один не понадобился, лежит рядом, не мешает… Что с ним делать?

Выбросить? Пристроить куда?

Благодаря переводам фэнтезийной литературы, Кери всяких историй про вампиров и оборотней начиталась немало. И сейчас откровенно сама с собой признавала, что все происходящее уходит именно куда-то в ту степь. Далекую от реальности.

Она должна во все это поверить?

— Это история о существах из легенд. О нас.

— Меня не спешите к своим причислять, — не могла не вставить.

— Ты права, внуча. О полукровках даже легенд нет, настолько вы редки.

Изольда вылила тесто в форму и принялась вдавливать в липкую массу кусочки шоколада.

Кери с легким ужасом узнала в этом месиве будущий пирог, который и тетушка всегда пекла. Любимый Кери брауни с дополнительными квадратиками шоколадной плитки, которые таяли внутри теста, образуя шоколадные пещеры.

Промолчала. Икнула.

Не собиралась, а наелась. Машинально мазала кисловатое брусничное варенье на сырники и ела, запивая травяным чаем. Вкусно. Она не завтракала. Да и работа челюстями помогала слушать и не переживать. Организм пережЕвыванием занят.

Сама не заметила, как прикончила добрую половину миски с выпечкой.

— Вражда давняя между этими кланами. Никто уж не помнит точно, где и с кем все началось, но помнят сказку-легенду. И в ней есть молодой горячий вахили, Мэтерето, и дочь клана колдунов, прекрасная Ииска. И колдун, имени которого даже та легенда не называет, лишь злобным черным колдуном-скинуокером кличет. И полюбил молодой Мэтерето Ииску, и полюбила она в ответ. И предпочла его колдуну, который не простил, затаил злобу на соединившуюся пару.

— Прецеденты все же были?

— По легенде. В сказках доводы для реальной жизни искать — занятье неблагодарное.

— Вы же сами постоянно именно это и делаете… — проворчала под нос Кери.

Изольда замолчала и задрала нос с выражением «Никакого почтения к старшим, пропащее это поколение».

— Слушаю, больше перебивать не буду.

…вражда древняя длится с того времени, откуда легенды родом. Когда колдун впервые применил черное искусство, перешагнул черту — обратился за силами к той стороне, на которую и глядеть-то опасно. И превратился в Йии Наалдлушии — скинуокера, как их теперь называют.

Он из зависти и злобы убил вахилу Мэтерето, колдовством заморочил и одолел в подлой схватке. Чтобы перенять его силы и способность превращаться, без колдовства и жертв, а саму суть — двойное «я» оборотня-вахилы украсть.

И с того дня проклинают вахилы колдунское семя, не доверяют и не терпят вблизи себя ни присутствия, ни даже упоминания.

— Как же они живут тогда в Иллайхе бок о бок?! — воскликнула Кери.

Ну что за рассказни? Лишь бы хорошо звучало, а логика Изольде параллельно?

— Ш-шш, нетерпеливая девчонка! — та махнула загорелой рукой. — Слушать не умеешь! Сказок в детстве не рассказывали?

— Ладно, ладно. Что там дальше?

— Скинуокеры не все лихие. Мы — колдуны и ведьмы, наше дело — знания, книги и тинктуры, сборы и травы.

— Порошочки и грибочки.

На этот раз Изольда ее просто проигнорировала, поняв, что девонка просто не может удержаться от комментариев. Не дай Боги, с ней вместе фильм сесть смотреть! Весь сюжет своими колкостями испоганит.

— Способность перенимать чужой облик дана только мужчинам. Лишь на них действуют тинктуры, меняют их тело. Женщинам не удается, помирают.

— Для этого надо убить? Снять с жертвы шкуру и… надеть? — Кери пыталась представить, как это вот все должно выглядеть… И не смогла. Фантазии не хватало.

Да и жутко.

— Перенимают облик животных. И только. Кто откажется от подобной способности? К убийству, к приносимой жертве, относятся со всем почтением. Мужчина-колдун за всю жизнь приобретает лишь одну ипостась, лишь единожды выслеживает желаемого зверя. Людей — никогда.

— Что, и даже никаких психов-экспериментаторов не нашлось?

Старуха в очередной раз вздохнула.

Кери же вспомнила прочитанное недавно в газете — ежегодно по всей территории национальных парков бесследно исчезает в среднем около десяти тысяч человек.

Бесследно. Исчезают.

Их, может, заблудившихся, может — ставших жертвами диких животных, не находят ни в каком виде. Ни останков, ни телефонов или других вещей, ничего.

— Поняла. А эти, как их… вахили?

— Что ты поняла? Ничего ты пока не поняла. — Изольда поднялась и включила магнитофон с ветхой на вид кассетой. Заиграл старый индейский рок, ритмичный, с ударными и акустической гитарой.

Пели на каком-то незнакомом диалекте, так что Кери ни словечка не поняла.

— Чего тебе еще рассказать? — уточнила и, подтанцовывая, достала из холодильника кастрюлю с котлетами. — Проголодалась я с тобой языком молоть.

У старушки точно не то с памятью. Только что же с ней на двоих миску сырников умяли?

— Про вахили, Изольда, — попросила вежливо. — Они как собаки выглядят?

— Какие они тебе собаки? Слепая, что ли?! И какая я тебе Изольда?!

Кери пожала плечами.

— Бабушка Изи зови.

— Хорошо, как скажешь, бабушка Изи. — И хоть бабушкой Кери ее не воспринимала, слишком чуждая и незнакомая пока женщина, но ей несложно, а той приятно.

Изольда расплылась в широкой улыбке, демонстрируя белые зубы и небольшие клыки. У Кери тоже имелись, пусть и не такие выдающиеся, поскромнее. Вполне себе обычные, человеческие. Почти.

— У меня котлеты из лосятины, и хлеб, сейчас разогрею. А ты — на, порежь.

На стол перед Кери легла деревянная доска, старый нож с деревянной же ручкой и два огурца.

— Вахили… Они древнее колдунов. У тех — все приобретенное. Они искали и нашли способ брать и использовать силы природы. Себе ли на пользу или еще что… Но вахили, они сами — часть природы. Защитники и проводники ее. Недаром живут лишь у источников. Малочисленное, но сильное племя. В войнах их много истребили… те, что остались — стараются не умирать напрасно.

— Они типа оборотни?

— Да. Имеют две ипостаси. Человек и вахили.

Она повернулась и вытащила из ящика старый календарь. Перелистнула пару страниц и протянула Кери.

М-да… За тысяча девятсот восьмидесятый год. И зачем такое хранить?

Ответ на данный вопрос получила тут же, переведя взгляд на фото.

Справа от дат находилась потертая фотография зверя. Он скалился в объектив, но как-то не зловеще, а… Вроде показывая — я тебя вижу и знаю, что щелкаешь сейчас камерой. И позволяю тебе это, человек.

Такого с собакой не спутаешь.

Как, впрочем, и виденных Кери. Сейчас отчетливо поняла, будто пелена с глаз спала.

Гордый, крупный, с массивными лапами и грудной клеткой. Тоже белый, если верить выцветшим цветам фото.

Зверь похож на волка, та же вытянутая пасть, уши… но, насколько Кери в курсе размеров волков, этот показался ей в разы крупнее.

На фоне зеленые дубы и ели переплелись корнями, удерживая ими скальной обрыв.

— Они красивые, да… — добавила бабушка Изи.

— Очень.

— А к вопросу о территории… Здесь источник, от него не уйдут ни вахили, ни ковен. Есть соглашение. Большой кровью оно обошлось, но держит мир до сих пор.

…Холодное перемирие. Ибо оба клана малочисленны, им не до войн. Последние крупные кровопролития происходили с полвека назад, оставив за собой лишь опустошение да сирот.

Территория… Инстинкты. Их никуда не денешь. Но в современном мире приходится выживать иначе.

Избегать потерь.

Каждая жизнь ценна — философия и вахили, и скинуокеров. По отношению к собственному виду, конечно же.

Жизнь обычных людей — иной вопрос.

Колдуны более или менее приспособились и к жизни в городах. Многие же из молодого поколения предпочитают уезжать и жить отдельно. Забывать клан и его учения, как страшный сон.

Несмотря даже на то, что вдали от источника они слабеют, становятся почти что людьми.

Обыкновенными людьми с некоторыми особенностями и темным прошлым.

— Вахили же могут жить только в единении с природой. Город не для них. Невозможно.

У них связь с этим лесом, с заповедником и источником на уровне генов, не искоренить. Не отречься.

— Скорее всего, поэтому твой отец и вернулся спустя, считай, три года. Не выдержал. Попробовал наладить мосты и привезти жену с дочкой наконец-то домой.

Может, у него имелись какие-то гарантии? Не стал бы он сразу, при первой попытке, брать с собой пару, ведь так? Сначала бы разведал обстановку в одиночку, попробовал бы договориться и лишь после привез семью.

Не вышло.

Странно пахнет вся эта история. Откровенно — воняет. Хуже, чем в молловской табачной лавке. Даже если перевести все на нормальный язык — две влиятельные семьи, что не поделили власть в городе. И никакой магии.

— В той истории с Анной и Деви у обеих семей рыло в пуху — одни потеряли сына, другие — дочь. Ты внучка колдуна. И внучка вахили. Ни те, ни другие своей кровью не разбрасываются.

— У меня еще и дедушка есть? — прозвучало обреченно.

Один точно должен быть… Мамин отец?

— Есть. Куда он денется? И братья сколькотоюродные.

О ней не знали. Поэтому и жила спокойно.

Теперь это вопрос времени. Что-то подсказывает Кери, что времени скорее ограниченного, нежели долгого.

Что им от нее понадобится, если в самом деле найдут? Замуж насильно выдадут, как в средние века? Денег-то с нее взять не получится…

Вообще нечего с нее взять, кроме нее самой.

Коротко постучав, в дом вошел Мэт.

— Не помешаю?

— Тебя только и ждем. В офисе своем штаны просиживал?

— Не просиживал, а работал.

— Знаю я те работы, бумажки перебирать да в калькулятор втыкать.

— Компьютер, а не калькулятор.

Кери посмотрела в окно. Солнце опускалось за верхушки елей.

Она просидела с Изольдой весь день, отлучаясь лишь в ванную комнату руки помыть да в туалет.

— Заходи. У нас как раз котлетки, как ты любишь.

И пирог, который исходил сладким шоколадным духом, накрытый полотенцем.

Понятно, для кого она огурцы строгала. Или вахили только мясо едят?

Тьфу ты! Заговорила ее старуха! Ведь не верит Кери во всю эту сказочную хрень!

В отместку, наблюдая за реакцией, пододвинула Мэту тарелку с салатом.

— Спасибо, — взял и стал есть, похрумкивая.

Враки-враки-враки все!

Ничего странного, что Кери себя дезориентированной чувствует. Просидеть весь день с чокнутой старушкой, слушая страшные сказки и потребляя столько сахара!

Вред налицо. Вернее — на мозг.