Кейден

Глава 9

Кейден

Следующая неделя пролетела незаметно. Клиенты, клиника, клиенты, клиника. Мы с Мелани виделись дважды, и ее поведение было предсказуемым. Обе сессии — повторение той, что была на прошлой неделе: она скачет на мне, провоцирует меня, развязывает меня, а затем кончает, пока я ее душу. Она сбивает меня с толку, и я одержим ею. Все, о чем я могу думать, это о встрече с ней. Мне всегда интересно, что она будет делать со мной дальше, на какие еще более острые провокации пойдет. Я не знаю, почему или что она делает со мной, но я чувствую, как она задевает меня за живое, и каждый раз, видя ее, у меня захватывает дух. Остальные клиенты примитивны в желаниях: они просто хотят провести время с молодым парнем, но не Мелани. Ее действия интригуют.

— Как тебе эта? — Пенелопа прерывает поток моих мыслей о Мелани.

— А? — я поднимаю взгляд и вижу, что она улыбается, надев на голову громадную соломенную шляпу.

— Прямо настоящая помещица, — говорю я.

— Ну и отлично, я ее возьму.

Я обвожу магазин взглядом, оборачиваюсь и вижу Мелани, осматривающую стеллаж с платьями. Она поднимает глаза и замечает меня. В это мгновение никто из нас не двигается. Я не знаю как себя вести. Должен ли я заговорить с ней? Проигнорировать? Сделать вид, что я понятия не имею, кто она? А затем Мелани сама направляется в мою сторону, виляя бедрами, словно демонстрируя этим, что всё и все вокруг принадлежат ей.

— Кейден, — она наклоняется и целует меня в щеку, и всего лишь невинное прикосновение отсылает меня мыслями к ее киске, стискивающей мой член, и к пальцам, сжимающих ее горло.

— Мелани.

Ее взгляд встречается с моим, и в воздухе появляется странное напряжение. Рука Пенелопы на предплечье заставляет меня разорвать зрительный контакт.

— Кто твоя подруга, Кейден? — Что там надо делать по протоколу, когда встречаются два клиента?

— Это Мелани. Мелани, это…

— Его бабушка, — Пенелопа перебивает меня, и мне приходится приложить усилия, чтобы взять под контроль эмоции. Бабушка, серьезно? Ужаснее того, что один мой клиент встречает другого, может быть только перспектива, что моя бабуля сталкивается с клиентом.

— Пенелопа, — она протягивает ей руку, и Мелани принимает ее, ее губы дергаются в едва заметной улыбке.

— Очень приятно, — ее взгляд перемещается с Пенелопы на меня, и мне кажется, она все прекрасно понимает.

— Ну, нам пора на бридж, бабуля, — говорю я, внутренне ёжась.

— Конечно. Рада была тебя встретить, Кейден, — ее голос полон сексуальности и… власти?

Как только Мелани скрылась из нашего поля зрения, Пенелопа дает мне подзатыльник.

— Бабуля! — произносит она, прежде чем драматично сделать вид, будто стряхивает песок, который уже из нее сыпется. — Само слово заставляет меня чувствовать себя дряхлой, — она вздрагивает.

— Ты сказала это, не я!

Она фыркает.

— Мои внуки называют меня Пенелопой, — она закатывает глаза. — И я не собиралась бросать тебя на растерзание волкам перед клиентом. — Я ничего не говорю в ответ. — Это ужасно.

Я прочищаю горло.

— Даже не представляешь насколько, — говорю себе под нос.

После похода по магазинам я пообещал Пенелопе поиграть с ней в бридж. Однажды она случайно записала меня на бридж, и мне пришлось с ней остаться. Теперь ее друзья настаивают, чтобы я приходил каждую неделю. Поэтому раз в неделю мы обедаем, играем в бридж, иногда она заставляет меня ходить вместе по магазинам. Я не возражаю.

Когда мы возвращается, Надин и Линда уже на месте.

— Кейден! — Линда буквально светится, увидев меня. Я подхожу к каждой, позволяя им поцеловать меня в щеку. К тому времени, как наше обычное приветствие заканчивается, мои щеки уже измазаны яркой губной помадой.

Пенелопа похлопывает по месту рядом с собой.

— Ты и я, любовь моя. — Она научила меня играть, и я цитирую: "Так мы сможем обойти любую конкуренцию". Не то чтобы она конкурентоспособна или что-то в этом роде.

— Как учеба, Кейден? — спрашивает Линда, раздавая карты.

— Хорошо, спасибо.

— Ты уже встречаешься с какой-нибудь милой девушкой? — вклинивается Эвелин. Они всегда задают одни и те же вопросы.

— У меня нет на это времени, — с улыбкой качаю головой.

— У меня есть внучка… — отмахивается она.

Я поднимаю бровь и внимательно смотрю на ее морщинистое лицо.

— Ты хочешь свести внучку с жиголо?

Они начинают смеяться, и Пен кладет руку мне на предплечье.

— Кейден, любовь моя, нет никого лучше тебя. Я бы познакомила тебя со своей внучкой, но она тебя не достойна. — Я нахмурился. — И, к тому же, ты скоро станешь доктором, а там они уже сами выстроятся к тебе в очередь!

— Ох, я уверена, это уже происходит, — пропела Линда.

— Ну… — Эвелин смотрит на меня, и на ее губах вырисовывается зловещая улыбка. — Если бы я не думала об этом, я бы случайно описалась, — она подмигивает, и в этот момент Пен начинает активно жульничать.

— Эвелин Грейс! — Эвелин начала ворчать про себя, и я был не в силах сдержать смех. Что я люблю в этих дамах, так это то, что они уже пересекли рубеж взаимных претензий и всякого дерьма. Пен однажды сказала мне, что она уже достаточно стара, так что заслужила право говорить все, что хочет. Я думаю, так оно и есть.

— Послушайте, девочки, я думаю, вы все прекрасны, но я однолюб, — усмехнулся я и положил руку на спинку стула, на котором сидела Пен.

Она закатывает глаза и наклоняется в сторону, указывая на меня:

— Перестань. А то доведешь старушек до сердечного приступа.

— Ах, тогда он сможет сделать вам искусственное дыхание рот-в-рот, — говорит Линда. Они все смеются, а я готовлюсь к тому, что мне сейчас надерут задницу в бридж.

Пару часов спустя я проиграл в пух и прах. Они все пьяны. Эвелин спит на диване, ее вставная челюсть почти выпала изо рта. Линда и Пен танцуют под джаз 40-х годов в гостиной. Я совершенно не помню, когда игра в бридж превратилась в студенческую вечеринку для пожилых.

— Кейден, — Пен подзывает меня пальцем, и я улыбаюсь, идя к ней. Она обнимает меня в танце. Я обхватываю ее ладонь, а другой рукой поддерживаю за спину, на случай если она упадет. Я кружу ее по ковру в центре. Ее голова запрокидывается, и она смеется, внезапно выглядя на двадцать лет моложе. Я никогда не знал своей бабушки, и мои родители хорошие люди, но не такие как Пенелопа. Она такая женщина, что каждый мечтает видеть ее своей бабушкой. От нее в комнате становится светлее, она делает нелепые комментарии в самое неподходящее время и просто живет полной жизнью.

— Я не знала, что ты умеешь танцевать, — говорит она, задыхаясь.

— Со мной занималась мама. Я ненавидел каждую минуту. Пока Эмери Кейт не поцеловала меня за сценой, когда мне было семь, — я улыбаюсь. — Тогда я был полон энтузиазма.

— Да, ты рано стал дамским угодником.

Я поднимаю бровь, глядя на нее.

— Ты ожидала другого?

Она улыбается и прижимается щекой к моей груди, пока мы покачиваемся в такт музыке.

— Нет, мой дорогой. Я надеюсь, весь мир будет у твоих ног.