Китти и Полуночный час

Глава 5

— Наш следующий гость, привет. Вы в эфире.

— М-м-моя подруга… Она меня не кусает.

По голосу Бобби из Сент-Луиса около двадцати. Он нервный и инфантильный, застенчивый большой подросток с огромными фантазиями, с которыми не знает что делать. Наверное, он носит чёрную кожаную куртку, и у него, по крайней мере, одна татуировка в месте, которое можно прикрыть рубашкой.

— Хорошо, Бобби, давай немного сдадим назад. Твоя подруга….

— Да?

— Твоя подруга — оборотень.

— Да, — немного мечтательно произнёс он.

— И ты хочешь, чтобы она тебя укусила и заразила ликантропией.

— М-м-м, да. Она говорит, что я не знаю о чём прошу.

— Ты не думал, что она может быть права?

— Ну, это моё решение…

—Бобби, ты заставлял её заниматься с тобой сексом?

— Нет! Это было бы насилием.

— Тогда не вынуждай её обращать тебя в оборотня. Просто представь, какой виноватой она будет себя чувствовать, если поддастся на твои уговоры, а потом ты передумаешь. Это не татуировка, которую можно свести лазером. Мы говорим о кардинальном изменении образа жизни. Ты будешь превращаться в кровожадную тварь раз в месяц и скрывать сей факт от окружающих, пытаясь создать иллюзию нормальной жизни, хотя ты не совсем человек. Ты видел её в стае?

— М-м-м, нет.

— Тогда ты действительно не знаешь о чём говоришь, утверждая, что хочешь стать оборотнем.

— М-м-м, нет.

— Бобби, обычно я даю советы, а не указываю, но в твоём случае я сделаю исключение. Послушайся свою подругу. Она знает чертовски больше об этом, чем ты, хорошо?

— М-м-м, хорошо. Спасибо, Китти.

— Удачи тебе, Бобби, — сказала я напоследок. — И удачи подруге Бобби. Мой совет ей: динамь парня; не нужен тебе такой стресс в жизни. Вы слушаете «Полуночный час» с Китти Норвиль. За последний час мы обсудили отношения с ликантропами, как высказать свои претензии и недовольства, не сломав кости и не поджарившись на медленном огне. Прервёмся на заставку и вернёмся в эфир с новыми вопросами.

Я махнула Мэтту через окно кабины. Он нажал на переключатель. Знак «в эфире» потускнел, и заиграл лейтмотив шоу «Bad Moon Rising». Не какой-то там обычный синтезированный готический мотивчик, который можно ожидать от подобной передачи. Я выбрала песню за её мощь. Казалось, лирический герой с восторгом встречает надвигающуюся гибель.

Я сняла наушники и отодвинула микрофон. Если бы я устала от шоу, а мне казалось, что все эти шесть месяцев оно мне надоест, я бы ушла с лёгкой душой. Но мне нравилось моё дело. До сих пор нравилось. И всё же я не хотела сердить Ти Джея. Да и Карла мне не нравилось сердить. Но все-таки... Если они до сих пор дуются, то, что я могу поделать? Я не хочу бросать дело, которым горжусь, а я очень горжусь шоу. Ненавижу Ти Джея и Карла за устроенную мне нервотрёпку.

Стая оборотней — самая взаимозависимая группа в мире.

— Всё нормально? — спросил Мэтт. Он не брился несколько дней, а его тёмные волосы достаточно отросли, чтобы их можно было убирать в "конский хвост". В любом другом месте на него бы бросили косые взгляды. Но за пультом он выглядел на своём месте.

Я облокотилась о стол и потёрла виска. Мне не удалось хорошо поспать, и голова просто раскалывалась от боли. Хоть вой.

— Да, — сказала я, выпрямившись и взяв большую кружку кофе. Я так себя до язвы желудка доведу.

Кстати, а оборотни могут заработать язву?

Двухминутный перерыв подошёл к концу. Мэтт показал пальцами обратный отсчёт. Загорелся знак «в эфире» и мой пульт для приёма звонков. Наушники на месте, телефонная линия включена.

— Добро пожаловать обратно на «Полуночный час». У нас на связи Сара из городка Суи.

Женщина была вся в слезах. Она старалась не зарыдать во весь голос, но безуспешно.

— Китти?

— Привет, Сара, — успокаивающе произнесла я, готовясь к натиску. — О чём бы ты хотела поговорить?

— Мой муж, — сказала она после судорожного вдоха. — Я застукала его на прошлой неделе. Я шпионила за ним и вот…

Она замолкла, и я дала ей время взять себя в руки и только потом спросила:

— Что произошло, Сара?

— Он… он превращался... в... в волка. В лесу... позади нашего дома. Он думал, что я сплю.

— И ты понятия не имела, что он ликантроп.

— Нет! То есть я подозревала. Ежемесячные командировки в полнолуние, любовь к непрожаренным стейкам. Как он мог хранить это втайне от меня? Я его жена! Как он мог так со мной поступить?! — голос женщины задрожал и сорвался на визг.

— Ты подходила к нему? Говорила с ним об этом?

— Да, да. То есть я спрашивала его об этом. Он сказал, что сожалеет. Он больше никогда не посмотрит мне в глаза!

— Сара, отдышитесь. Вот так. Я знаю, это удар, но давайте посмотрим на ситуацию вместе. Сколько времени вы женаты?

— Шесть… шесть лет.

— И ваш муж говорил, сколько времени он был оборотнем?

— Два года.

— Теперь, Сара, я собираюсь попросить посмотреть на ситуацию с его точки зрения. Ему ведь, наверное, было больно превращаться в оборотня?

— Да. Он работает один, в ночную смену, и заперся на складе, когда это произошло. Он… он сказал, что ему повезло, и он смог оградить себя от людей. Почему он никогда не говорил мне об этом?

— А вы не думаете, что он, возможно, пытался защитить вас? У вас прекрасный брак, и он не хотел его портить? Я не говорю, что он поступил правильно. При хороших отношениях он должен был признаться с самого начала. Но он должен хранить свой секрет от огромного числа людей. Возможно, он не знал, как вам признаться. Возможно, он боялся, что вы бросите его после такого признания.

— Я не брошу его! Я люблю его!

— Но ведь некоторые бросают своих партнёров, когда узнают о подобном. Скорее всего, ему страшно, Сара. Послушайте, он всё ещё любит вас?

— Он говорит, что любит.

— Знаете, чтобы я сделала? Сядьте с ним. Скажите, что он причинил вам боль, но вы хотите поддерживать его, если в дальнейшем он будет честен. Тем не менее, прежде чем вы отважитесь на подобный шаг, вы должны решить сможете ли вы жить в браке с оборотнем. Вы должны быть предельно честной с собой, если хотите, чтобы он остался с вами.

Сара уже успокоилась. Она немного икала от плача, но голос звучал спокойно:

— Хорошо, Китти. Я всё поняла. Спасибо.

— Удачи вам, Сара. Сообщите мне, как всё пройдёт. Ладно, у меня полно звонков на линии, и я перехожу к другому вызову. Кормак из Лонгмонта, привет.

— Я знаю кто ты.

— Простите?

— Я знаю, что ты такое, и я иду убить тебя.

Согласно сообщениям Мэтта, у этого парня должен быть вопрос о ликантропии и венерических заболеваниях.

Следовало отклонить вызов. Но меня всегда привлекали чудики.

— Кормак? Не объяснишь мне, о чём ты сейчас?

— Я убийца и специализируюсь на ликантропах.

Его голос шикнул и исчез на секунду.

— Ты звонишь с сотового?

— Да. Я сейчас в вестибюле и иду убить тебя.

Добрый Мэтт уже звонил охране. Я наблюдала, как он стоит с трубкой у уха… и молчит. Что случилось?

Мэтт бросил трубку на место.

— Не берут, — сказал он достаточно громко, чтобы я услышала через стекло.

— Я подстроил небольшой отвлекающий манёвр на улице, — объяснил Кормак. — В здании нет охраны.

Мэтт взял трубку, переключился на внешнюю линию и набрал всего три цифры. Вызов кавалерии.

Затем снова набрал номер. И снова. Его лицо стало белее мела.

— Занято, — произнёс он одними губами.

— Ты смог перекрыть 911? — спросила я у звонящего.

— Я профессионал, — ответил Кормак.

Чёрт, это слишком реально. Я видела, как передо мной стоит Карл и произносит те самые: «Я же тебе говорил». Надеюсь, он не слушает моё шоу. С другой стороны, он смог бы приехать и спасти меня.

Я слышала по линии, как на первом этаже остановился лифт и распахнул двери. Это всего лишь акт устрашения: позвонить мне по телефону и описать моё убийство. Это был хороший акт устрашения.

— Хорошо, ты идёшь убить меня, и при этом предупреждаешь о своих намерениях по телефону.

— Это часть сделки, — натянуто произнёс Кормак, и я предположила, что он сморщил гримасу при этих словах.

— Что?!

— Я должен убить тебя в прямом эфире.

Мэтт провёл ладонью по горлу с немым вопросом в глазах. Вырубить шоу? Я покачала головой. Возможно, мне удастся найти выход из этой ситуации.

— С чего ты решил, что я ликантроп, Кормак, убийца, специализирующийся на ликантропах?

— У моего заказчика есть доказательство.

— Что за доказательство?

— Фото, видео.

— Ага, и съёмка велась в ночное время, а на кадре ничего не разобрать. Я видела подобное на ТВ. Такое можно показать в суде?

— Это меня убедило.

— А ты у нас псих и маньяк, — нервно ответила я. — А ты не думал, Кормак, что ты просто лох в рекламном трюке, цель которого убрать меня из этого бизнеса? Некоторые группировки пытаются избавиться от меня уже не один месяц.

В это время ночи во всей студии только Мэтт и я. Даже если какой-нибудь сообразительный слушатель вызовет полицию, то Кормак доберётся до кабины прежде, чем она приедет. Конечно, именно таким был расчёт.

Мэтт вошёл в кабину и произнёс громким шёпотом.

— Можем уйти по пожарной лестнице, пока он не добрался до нас.

Я прикрыла микрофон руками.

— Я не могу бросить шоу.

— Он хочет убить тебя!

— Это блеф. Просто праведный ревнитель пытается меня запугать.

— Китти…

— Я не уйду. А ты делай, как хочешь.

Мэтт нахмурился, но вернулся на своё место.

— И передай мне беспроводные наушники со стойки.

Мэтт выполнил мою просьбу и переключил звук. Я покинула кабину, чтобы стоять не в прямой видимости от двери. В следующей комнате, кабине Мэтта, находилось окно с видом на коридор. Я опустилась на пол, под окно у двери. Если кто-нибудь войдёт, я увижу его первым.

Кормаку потребуется примерно пять минут, чтобы доехать на лифте и дойти до кабины. Значит… нужно болтать быстрее.

— Хорошо, Кормак, позволь мне задать один вопрос. Кто тебя нанял?

— Я не могу это сказать.

— Запрещено контрактом?

Он заколебался. Мне показалось, что убийца не привык вести беседу, да и в душе обижен условиями сделки. Я не сомневалась, что он не врёт. Он говорил слишком уверенно, слишком спокойно.

— Профессиональная политика, — ответил он наконец.

— А это не из тех соглашений, где я могу предложить тебе большую сумму, чтобы ты меня не прикончил?

— Нет. Плохо сказывается на репутации.

Не то, чтобы у меня были деньги.

— И во сколько оценили мою жизнь?

Пауза.

— Это конфиденциальная информация.

— Нет, мне, правда, любопытно. Думаю, я имею право знать. Если меня оценили на заоблачную кучу бабок, то я могу назвать свою жизнь успешной, раз я разозлила кого-то до такой степени? Значит, я оказываю влияние, верно, а это единственное, на что любой из нас может надеяться…

— Боже, ты такая трещотка.

Я не смогла сдержать ухмылки. Мэтт сидел, прислонившись к стене, качая головой в жесте многострадальной выдержки. Встреча с профессиональным убийцей определённо не входит в список его должностных обязанностей. Но я рада, что он не ушёл.

Думать о том кто заказчик все равно, что упражняться в тщетности — много кто мог, в конце концов: Лига охотников на монстров, его преосвященство де Торквемада новой инквизиции, Христианская коалиция...

Лифт звякнул, раз, два... ещё два.

— Давай немного открутим назад, Кормак. Обычно тебе дают не такую работу? Ты привык выслеживать одиночек. Оборотней, которые нападают на людей и не контролируются стаей. Законопослушных оборотней сложнее найти, да и не стоит овчинка выделки. Я права?

— Да.

— Ты хоть представляешь, какие проблемы могут доставить несколько волков?

— Не особо.

Моё разоблачение в прямом эфире требовало ответа. Отрицания. Криков о моей невиновности и неправомерности обвинений — пока Кормак не выстрелит и не убьёт меня. Или пока он не попытается выстрелить в меня, а я смогу защититься. Я надеялась, что до этого не дойдёт.

Наверное, Кормал ждал, что я начну все отрицать: «ты не можешь в меня стрелять, я не оборотень». Но я немного запоздала с реакцией. Отрицание теперь будет звучать немного неубедительно. И если у охотника действительно есть фотографии (где он только их взял?) оставалось только во всём признаться. Вот оно. Грандиозное шоу-разоблачение. Надеюсь, мне выплатят премиальные за высокий рейтинг.

— Так вот, я вполне уважаемый законопослушный оборотень — должно быть странно выслеживать монстра, который даже не собирается поднимать на тебя когти.

— Не дрейфь, Норвиль. Выходи и поднимай когти. Я люблю, когда мне бросают вызов.

Вот и всё. Я призналась по национальному радио. Я оборотень. По ощущениям разницы никакой — Кормак все равно поднимается на лифте на мой этаж. Но моя мама не знала. Я услышала в наушники серию металлических щелчков. Пушки, большие пушки. Предохранитель снят, можно стрелять.

— Разве это спортивно, Кормак? Ты же знаешь, что я безоружна. Здесь я лёгкая добыча, и у меня полмиллиона свидетелей в эфире.

— Думаешь, я не сталкивался с таким дерьмом раньше?

Хорошо, ложный путь. Я попробовала снова:

— А если я отключу эфир, тем самым нарушив условие твоего договора?

— Мой заказчик полагает, что ты останешься в эфире как можно долго. Ты будешь держаться ради рейтинга.

Чёрт, да кто заказчик? Кем бы он ни был, он знает меня слишком хорошо. Возможно, это не обычный фанатик, а кто-то из местных, кто точит на меня зуб.

Артуро.

Карл не заставил меня выйти из шоу. Возможно, Артуро решил позаботиться обо мне. Он не мог сделать это лично. Подобное нападение приведёт к войне между двумя группами. По крайней мере, Карл и стая объявят его нарушителем границ. Артуро придётся разбираться с последствиями.

Но Артуро мог нанять кого-то. Ему даже не нужно марать руки. Он сработает через посредника, и Кормак никогда не узнает, что его нанял вампир. У Артуро были средства получить мои снимки в ночь полнолуния. Он знал, где бегает стая.

Я услышала, как разъехались двери лифта. Раздался звук ботинок по линолеуму.

— Я вижу окно твоей кабины, Норвиль.

— Эй, Кормак, ты знаешь Артуро?

— Да. Он отвечает за местных вампиров.

— Он тебя нанял?

— Холодно. Как думаешь, кто стоит в моём расстрельном списке после оборотней?

Значит, он выслеживает ликантропов и вампиров. Я действительно хотела найти хорошую сторону этого парня, но в данный момент это казалось совершенно невозможным.

Я должна придумать, как мне доказать, что Артуро нанял Кормака через посредника. Возможно, это заставило бы охотника за головами отступить.

Затем я услышала вой сирен. Окно в моей студии выходило на улицу. Мне даже не нужно было перемещаться, чтобы увидеть красно-синие всполохи. Полиция. Последние несколько минут тянулись словно часы, но даже если смелый слушатель вызвал копов, как только Кормак объявил о своих намерениях, то им бы не удалось приехать так быстро.

—Ты слышишь это, Кормак?

— Чёрт, — пробормотал он. — Слишком быстро.

Эй, мы до чего-то договорились.

— Скорее всего, кто-то позвонил полицейским заранее, и копы знали, что ты придёшь сюда. Ты точно не хочешь заново пересмотреть мою теорию «обманули дурака»?

Артуро мог достать меня через Кормака, а с полицейскими внизу он мог разобраться с самим Кормаком, если только у него есть зуб против охотника за головами. Полицейские не купятся на историю об оборотне. Они посадят его за убийство.

— Ты это несерьёзно.

— Артуро, глава местного клана, хочет выгнать меня из эфира. Могу предположить, что ты разозлил его недавно?

— Гм, да, можно и так сказать.

Есть какая-то подоплёка. Придётся обождать, чтобы позже вырвать у Кормака признание.

— Давай представим, что он нанимает тебя через третью сторону и вызывает полицейских, пока ты на задании, тем самым лишая тебя шанса уйти. Ты может, и уничтожаешь оборотней из принципа, но моё убийство тебе ничем не оправдать. В ту минуту, как ты нажмёшь на спусковой крючок, полицейские изрешетят тебя пулями. Как тебе такая перспектива?

Пауза, достаточно долгая, чтобы моё трепещущее сердце сделало удар с полдюжины раз.

— Ты псих.

Я не слышала шагов, не слышала оружие. Он перестал двигаться. Я нервничаю? Я не видела пушек. А мне и не надо: я чувствовала запаха тела Кормака, взвинченные нервы и пряный лосьон после бритья. Я чувствовала запах оружейного масла. Чувствовала… серебро. У него серебряные пули. Любые сомнения относительно правдивости его требований и намерений исчезли. Он выслеживал ликантропов и вампиров, и если он жив, чтобы говорить о своих жертвах во множественном числе, то он знал своё дело.

Я всё ещё в эфире и затыкаю за пояс все остальные шоу, беря в прямом эфире интервью у моего потенциального убийцы по национальному синдицированному радио. Поэтому я возбуждена? Я заговорила быстрее. Слова были моим оружием, как пушки Кормака — его. Оставалось только надеяться, что моя мишень тоже смертна.

— Эй, Кормак, а ты когда-нибудь имел дело с оборотнем с предменструальным синдромом?

— Нет.

— Ну, это реальная сука.

Он стоял прямо за дверью. Ему нужно лишь заглянуть внутрь и выстрелить. Мои пальцы зудели, кости тоже. Я хотела измениться, хотела бежать. Я чувствовала, как Волчица цепляется за мой жёстко удерживаемый контроль, в самозащите, самосохранении. Я могу бороться… но не буду. Сжав дрожащие ладони в кулаки, я задержала дыхание. Мэтт присел в углу с широко раскрытыми от страха глазами. Он уставился на меня. Не на дверь или Кормака, а на меня. Оборотень.

Кормак рассмеялся. Смех прозвучал нежно, почти неразборчиво даже для моего чувствительного слуха. Следующим я услышала щелчок — предохранитель вернулся на место.

— Я могу задать вопрос?

Буду я жить? Умру? Какой?

— Конечно.

— Что это за имечко для оборотня? Китти?

— Не трогай моё имя, - зашипела я.

— Предлагаю сделку, Норвиль. Я отменяю контракт, а ты не выдвигаешь обвинения.

— Хорошо, — быстро откликнулась я. Меня больше интересовала сохранность своей тушки, чем какой-то иск в суд.

— Мне нужно кое-что проверить. Если ты ошиблась, я приду по твою душу.

Я сглотнула.

— Звучит справедливо.

— Если ты права, то мы оба начистим рожу Артуро. А теперь, наверное, подождём полицейских и объясним им, что произошло как разумные люди.

— Гм, я могу закончить шоу?

— Валяй.

Мэтт кинулся к пульту.

— Осталось сорок секунд, — сказал он, слегка затаив дыхание.

Идеально.

— Эй, слушатели, я не забыла о вас. Кажется, произошло недоразумение, но думаю, мы с Кормаком Убийцей всё разрешили. Пока я говорю, по лестнице поднимается наряд полиции. Если бы снимали кино, сейчас бы начались титры. Именно это сейчас и произойдёт. На следующей неделе у меня в гостях будет сенатор Джозеф Дюк, инициатор законопроекта в Конгресс, который предоставит федеральным должностным лицам статус официальных заклинателей, изгоняющих бесов. Псих ли он или страна под угрозой вторжения орд коммунистических демонов? Не могу обещать столь же захватывающее шоу, как это сегодня, но кто знает. Я приложу все усилия, чтобы было интересно. На этом всё. С вами была Китти Норвиль, Глас Ночи.

Мэтт включил заключительные титры с протяжным волчьим воем под полной луной. Это был мой собственный вой, записанный специально для шоу.

Я сняла наушники и протёрла глаза. Возможно, Карл прав, и мне нужно бросить шоу. Слишком много проблем. Да и стоит ли программа, чтобы за неё отдать жизнь? Я просто должна уйти. Неа...

У меня закололо волоски на шее; я повернулась и увидела в проёме мужчину, облокачивающегося о дверной косяк. Даже без револьвера в кобуре аля опытный стрелок, он выглядел довольно грозно. Стройный и шести футов высотой, в чёрной кожаной куртке, чёрной футболке, поношенных джинсах и массивных байкерских сапогах со стальным носком. Рот растянулся в ухмылку под подстриженными усами. Под мышкой была зажата винтовка.

— Это ты? — спросил Кормак в последние секунды затухающего волчьего завывания.

На вид ему было тридцать. В глазах горели смешинки в пару к сдерживаемой усмешке.

Я кивнула, поднимаясь вдоль стеночки. Крупный, опасный оборотень — ага. Мне хотелось горячего душа и сна.

Копы уже бежали по коридору, крича положить оружие на пол и поднять руки вверх. Кормак последовал указаниям, как будто ему не впервой.

В голове у меня копошилось тысяча вопросов к нему. Как он попал в этот бизнес? Какие приключения пережил? Как мне заполучить его на шоу в качестве гостя? Что мне теперь делать? Представиться? Пожать руку?

— Только не давай мне повода пожалеть о своём решении, Норвиль, — сказал он, прежде чем на этаже появилась полиция.

С застывшей улыбкой и подкосившимися коленями я наблюдала, как люди в униформе врываются в комнату, окружают Кормака и уводят.

Главный полицейский, детектив Джесси Хардин, лично сопроводила меня по пожарной лестнице. Она объяснила, что я должна проехать в полицейский участок, оформить заявление, подписать отчёт и так далее. Долгая ночь собиралась стать ещё более долгой.

Я хотела высказаться. Сказать хотя бы «я оборотень». Интересно, изменит ли это что-нибудь. Нет, если бы. Как это все изменит. Я призналась всему миру. Мне казалось, что я должна повторять эти слова снова и снова. Только так я поверю в реальность происходящего.

На этот раз я держала рот на замке.

— Между прочим, вас внизу ищет один парень. Карл, кажется. Я сказала ему, что он сможет поговорить с вами только после того как вас выпустят из участка. На всякий случай, предупреждаю, что прохождение всех процедур может занять немало времени.

Карл. Ублюдок. Сколько времени у него ушло на выяснение, что я в беде. И он ещё называет себя Альфой.

— Все нормально. Держите меня сколько нужно. Карл может подождать.