Клеймо на душе

Глава 18

Никогда ему еще так приятно просыпаться не было! Разве что тем же утром, когда с Юлькой после отравления уснул… Но там свои нюансы имелись, а сейчас просто нега, ей-богу!

И кстати, с тем парнем же Богдан потолковал. Не сразу, но через пару недель нашел, дождался и… поговорил. Основательно так внушил, чтоб больше и не думал к Юле хоть как-то приближаться или, тем более, что-то ей предлагать. Да и другим девчонкам посоветовал ничего и никуда не подсыпать, а, если не ведется кто, найти посговорчивее.

Санек этот не сразу сознался, но, когда они с Геной над ним нависли с двух сторон с весьма основательными выражениями лиц, и придурок понял, что никто с ним шутки шутить не будет, а надо — и до избиения дело дойдет, струхнул и раскололся. Признался, что просто хотел «расслабить» Ким, а то «вечно серьезная, никому не дает, даже Виталю за нос водит, и ему (Саньку) отказала…».

Этот дебил рассчитывал, что на эйфории после победы и под препаратом у них все «наладится», а Виталику тому же, типа ж другу своему, на минутку, собирался в отмазку сказать, что Ким сама к нему полезла, просто сложилось так, не отнекиваться же ему, если девушка хочет…

А у Богдана перед глазами позеленевшая Юлька, которую выворачивает на обочину… Это он ее в таком состоянии трахать собирался, мудак? «Сама полезла»?!

Какая-то планка в голове, граница рухнула с грохотом…

— Ты ее чуть не убил, подонок хренов! — Дан реально не сдержался, полез драться, засадив под глазом приличный синяк пацану. Вторым кулаком в солнечное сплетение…

Третий раз ударить не успел. Его Генка удержал, оттянул от скукожившегося придурка. А то и убил бы, кажется… Не помнил Богдан, когда бы его так сильно пронимало. Аж в глазах потемнело и всякие доводы выдуло из мозгов, как металлом что-то в пустом черепе гремит, требуя расправы! И без разницы уже, что у них ни доказательств на руках, по факту, нет, нифига, с чем можно куда-то идти. А Санек этот тоже не из простой семьи, замнут, договорятся…

Короче, выжил гад, но внушение получил. И, как надеялся Дан, хоть немного свой сексуальный пыл подрастерял…Хотя лучше б импотентом стал, вот правда!

Юльке он об этом не говорил, понятное дело, они же то ссорились, то разговаривать пытались, не было времени еще и мудака того вспоминать. Да и она на танцы больше не ходила, вроде как повода нет обсуждать. А хвастаться таким Дан не горел желанием, не для того разбирался, чтоб перед ней рисоваться.

Но сейчас об этом думать вообще не хотелось! И ситуация такая, что с какой стороны выгребать — непонятно, и напряг по всем фронтам, а Дан как под кайфом! Тепло в груди такое, что не передать никакими словами! А в голове жарко и как-то так хорошо, будто точно выпил… Блин, эйфория как от выигрыша в гонке! Весь напряг последних двух дней не таким сложным и тяжелым сейчас казался, все предстоящее выглядело вполне достижимым, когда Юлька на его плече спала… Вот никогда бы подумать и представить он не смог, что в человеке, который рядом с тобой, в девчонке, нежданно ставшей такой близкой и нужной, столько смысла и сути сконцентрироваться может!

Ведь всю свою жизнь и будущее готов был теперь вокруг нее и ради нее развивать и строить! И такой стимул бешеный внезапно! Не авария даже, не то, что ему теперь платить за лечение, свою ответственность нести. И не то вялое желание просто самостоятельно на ноги стать, что исподволь точило последние годы… И близко это все не стояло с той мотивацией, которой Юлька вдруг для него стала! Блин! Совершенно серьезно готов горы свернуть для этой девчонки, что угодно сделать, лишь бы и дальше с ним была, чтоб Дан вот так ее тепло ощущал… Лишь бы не предала…

Но эту мысль Дан тут же отбросил — Юлька не предаст. Не такая же… Она не Марина, которую Генка, кстати, за эти два дня расколол, пока Дан выгребал последствия и в следственном изоляторе сидел. Попросил друга проверить то, что Юля кричала, хоть и в запале, испугавшись после аварии за него. Да и самого же терзали сомнения после всех слов, и как мозгами пораскинул, на что времени было с лихвой. И друг разобрался.

Дан не знал, как Гена наехал на Марину, чем придавил, но вчера вечером позвонил и рассказал, что эта стерва, таки верно оценив посыл Богдана о близящемся расставании, решила и ему отомстить, и в глазах Женьки себе балов набрать, может, с той стороны что-то обломится. Сама она ничего с машиной Богдана не делала, но удачно отвлекла перед гонкой (и ведь, дебил, сам ей возможность дал, решив, что «напоследок»…). Сейчас Дан просто понять не мог, как надеялся тягу к Юле другой женщиной заменить? Зачем, главное? Да и не сработало же, по итогу, вон, кто тихо сопит у него под боком, дразня сонным дыханием.

Улыбнулся, осторожно и нежно прижавшись губами к ее виску. Тело горело, не спрятать! Захотел Юльку внезапно с такой силой, что дыхание в груди сперло, в животе раскаленный ком… Но, одновременно с этим, совсем будить ее не хочет! И дикое желание защитить право этой девчонки на отдых… Его привилегия теперь, позаботиться о ней…

Чуть иначе повернувшись на бок, обхватил Юльку двумя руками, подгребая под себя больше. Она вздохнула, сморщила нос, уткнувшись губами в его татуировку на груди, но не проснулась. Наоборот, казалось, довольная заснула крепче.

А Дан уже не хотел спать, все думал.

Еще, конечно, надо будет разобраться и выяснить, как Жека провернул все, и у него в машине что напортачил. Авто забрали на штрафплощадку поначалу, но раз против Дана дела не будет, то никто там и не копался, наверное. Надо будет своим знакомым механикам отогнать, чтоб посмотрели и разобрались. Да и «отблагодарить» и вечного соперника по гонкам, и эту мстительную стерву, решившую ему напоследок так нагадить, надо бы. Ведь Дан не собирался Марину тупо кидать, по-человечески думал… И в вечной любви ей никогда не клялся, честно все с его стороны было, ну а что там сама Марина себе воображала и рассчитывала — не его вина, не обещал «рай земной». И ведь еще и предала.

Юлька под его боком снова сладко вздохнула, вообще от всего другого отвлекая! Обхватила Дана поперек груди так, что ее рука с татушкой, поверх его такого же рисунка устроилась, смешиваясь линиями.

А вот ей хотелось не просто пообещать горы золотые и звезду с неба, но и достать это все, к ногам бросить за то, что, несмотря на скандалы и ссоры, на тупые непонятки, за него горой встала, первая на помощь бросилась! Он помнил, кто к перевернутой машине первым подбежал, надрывно крича его имя и ни на кого внимания не обращая. И как она ему кровь остановить пыталась своим дурацким компрессом из снега… Малая его… Его маленький феникс, горячий, обжигающий…

Не удержавшись, наклонился, мягко к ее приоткрытым во сне губам прижался. То ли целуя, то ли дыхание Юли ловя. Ни о чем думать не хотелось! Застыть, остаться в этом моменте, полном чистого кайфа и нирваны… Когда самое примитивное плотское желание пах рвет, а руки ее к себе крепче прижимают, но сердце и грудь ломит лишь от того, что она рядом спит, полностью ему доверяя, признавшись в любви, себя распахнув для Дана, прикипев к нему… Романтик, блин! Никогда за собой такого не замечал! А тут прямо прет из него. И не удивится, если повернется, а вся комната в радужном тумане с блестками… Самому с себя смешно, словно обкуренный, такой весь намаханный…

— Дан… доброе утро! — с настолько же сладкой и счастливой улыбкой вдруг тихо прошептала Юля, проснувшись. Потянулась вслед за его губами, еще не открыв глаза. — Любимый мой… Блин, какое счастье, когда ты рядом! Даже не представляла, что это так хорошо! — не очень еще внятно со сна, чуть сбивчиво, прошептала она, ответив на поцелуй.

А ему в мгновение ока, как вентиль какой подкрутили, нагнав пару! В голову давление бахнуло, тело таким жаром окатило, что затрясло всего! Ну точно, феникс, мля! И его ее огнем так опалило, что из разума все мысли выдуло! Грудь сдавило тисками голодной жажды по ней.

— Малая моя! — перекатился сверху, подмял под себя.

Навис сверху, уперев локти в подушки. И застонать в голос готов просто от того, что чувствует… Ощущает все ее хрупкое, крепкое и гибкое тело под своим! Совпали, встали на место, как детали в конструкторе. Одеты еще, а уже в один узор и конструкцию сложились. Идеально подогнаны… В голову такое бухнуло, отозвавшись гулким эхом в груди, полыхнуло раскаленной кровью по телу! Не удержался, с хриплым стоном впился жадно в ее рот, вжимаясь уже каменно твердым пахом в ее бедра через все эти слоя ткани, однозначно показывая и уже не отнекиваясь, что хочет именно ее, самую нужную и желанную!

Блин, не планировал же ничего такого! А как вихрем закрутило, подхватило обоих. Мозги в ошметки, тела всем рулят!

— Любимая моя! — пробормотал, добравшись наглыми губами до шеи, прикусил мочку уха, заставив Юльку выгнуться в его руках.

Она прижалась плотнее к его голой груди, так, что и через футболку ее пижамы сжавшиеся соски ощутил. Еще жарче внутри, и уже больше нужно, теснее, в одно мгновение оба пылают! Юлька хрипло дышит, с такой же поспешностью касается губами его лба, век, скул, кусает за уши, дразнясь, а он слышит, как ее сердце бухает! Забрался рукой под футболку, как скряга какой-то, обхватив упругую округлость груди. Юлька так застонала, с таким кайфом, что у него спина взмокла…

— Богдан! Нам нужно еще раз нормально поговорить обо всем, что случилось! — то, что он меньше всего сейчас хотел бы или ждал услышать, мля!

Короткий стук. И одновременно с этим отец ввалился в комнату, явно недоброжелательно настроенным, точно собираясь продолжить вчерашние нотации. Капец, как не вовремя!

Все, что Дан успел — одернуть футболку вмиг застывшей Юле и перекатиться так, что сам сел, закрыв ее спиной… Хотя все равно ведь видно, что не один в постели. И кто это может быть, тоже догадаться несложно. Не то чтобы скрывать их отношения собирался, но и не вот так же… твою мать!

Безмолвная пауза. И все ошарашено пялятся друг на друга, как идиоты…

— Ты о*ренел?! — этот рев, наверное, и соседи слышали.

Отец неожиданно покраснел, вот прям кровь в лицо ударила, щеки багровыми стали. Никогда Богдан его таким не видел. Казалось, что отца реально трясти начало.

— Ты, вообще, мозги в голове имеешь?! После всего… Еще и ее затащил в постель?! — ничуть не сбавив тона, но захрипев, видно, от возмущения, отец с обвинением взмахнул руками.

Дан поднялся, не желая ни этот ор слушать (особенно потому, что чувствовал, как Юля за его спиной напряглась и сжалась, защитить и оградить ее хотел); ни несправедливые обвинения терпеть. Не так все, он-то знает, что внутри сейчас пульсирует! И постель уже дело третье.

Но до того, как Дан рот открыть успел, на пороге комнаты замаячила Элина, вероятно, прибежавшая на этот ор мужа. У мачехи глаза тоже полезли на лоб, когда за ним дочку увидела в настолько однозначной ситуации. И, в отличие от мужа, Элина побелела, как стена.

Отец же, наверно, никак не в состоянии подобрать еще более гневные слова, ртом воздух хватал.

Час от часу не легче, ей-богу! Богдану захотелось витиевато выругаться… но и от этого ради Юли удержался. И, главное, что ни скажи — все равно виноват окажется же! Будто опыта по жизни мало, что отец никогда ему не верит, только худшее допускает.

— Успокойтесь. Все, — попытался как можно ровнее и нейтральней призвать к тому, чтоб хоть послушали их. Понимал вроде родителей, но хотелось и от них хоть какой-то попытки к ним прислушаться, доверия, что ли… — Не так все. Мы с Юлей…

— Не втягивай ее в это!!! — опять сорвался отец, так и не дав Дану ничего сказать нормально. — Я тебе вчера многое сказал, но сегодня — вон из моего дома! Чтобы я тебя больше вообще здесь не видел, подонок!

— Не кричите на него, Дима! — вдруг вмешалась Юля, тоже повысив голос.

Поднялась, как он понял, во весь рост на кровати, одернув пижаму, оперлась на плечи Дана руками, обхватила его рукой поперек груди… Так, что на ее плече стала хорошо видна татуировка в виде феникса, лежащая поверх точно такого же узора на его груди.

Специально так сделала чертовка? Или случайно вышло?..

Судя по тому, что родители в шоке обмерли, уставившись на них, Юля все же понимала, на какую провокацию идет. До этого татуировку скрывала даже от матери.

— Юлия, это что за пошлость?! Как ты посмела наколку сделать?! — похоже, от переизбытка возмущения, прошипела Элина, сузив глаза, но дочь на нее не отреагировала.

— Да не трогайте вы ее! — Богдан скривился, понимая, что разговор движется не туда, и все складывается по-глупому и не в их пользу.

— Послушайте! Никуда меня Дан не затаскивал! Я сама вчера пришла, сил не было без него и дальше. И так думала, что с ума сойду за эти сутки, поймите! — Юля аж задохнулась, так отчаянно старалась выдать это все на одном дыхании. — И не было ничего, мы просто спали вместе, — она опустила подбородок ему на плечо, продолжая обнимать.

А Дану от ее близости хорошо так! Горячо внутри, что не испугалась и не сдала назад. С ним одним фронтом. Поднял руку, переплетая их пальцы крепко и уверенно, чтобы и малой свою поддержку показать.

— Не надо орать, пап, Элина, — уверенно и твердо встретил возмущенный, полный растерянности и гнева взгляд отца. — Я люблю Юлю.

— И я люблю Дана. Очень сильно, — тут же добавила Юля, каким-то образом умудрившись обнять его еще крепче.

Блин, хорошо так! Ничего не могло омрачить настроение, как ни странно, даже эта дикая реакция что отца, что мачехи.

А родители смотрели на них так, будто ни слова не услышали. И возмущения в глазах, на лицах — ни капли не меньше.

— Любишь?! Да что ты знаешь об этом?! Вон! Ты мне больше не сын, ясно?! Чтоб до вечера тебя тут не было! — рыкнул отец со все тем же возмущением. — И больше я ничего не хочу о тебе слышать! А ты… — он повернулся к Юле. — Ты не понимаешь ничего еще, Юля, маленькая! И, что Дан из себя представляет, не видишь! Тебе в школу пора, и об университете подумать нормально! А не на чувства к такому… — отец смерил его с ног до головы гневным взглядом.

— Дима, не надо Дана выгонять, пожалуйста! Не говорите так! Он же не виноват ни в чем! — Юля будто через его плечо пыталась доказать что-то его отцу.

Но на нее не отреагировали.

— Быстро иди к себе, Юлия! В школу пора собираться! Чем ты думаешь?! Выпускной класс! — тут же подхватила Элина, пока не высказывая свои мысли насчет Дана. И за то спасибо. — Хочешь, чтобы я каждый твой шаг контролировала? Под домашний арест?

— Я уже совершеннолетняя! Ты не имеешь права! — резко ответила Юля, втянув воздух через зубы, явно разозлившись. Но и не подумав, кажется, хоть на миллиметр отодвинуться от Богдана.

Он же пока молчал. Не то чтобы заявление было непредвиденным, пожалуй, именно такого и ожидал Дан от отца. Еще вчера. И даже намеки были… Чего не ждал, конечно, так это вот такой реакции… настолько сильного гнева, какого-то нелогичного даже. Хотя, а чего было ожидать? Не первый же день знакомы…

Крепче стиснул ладошку Юли, чтобы и самому не показать, что задели слова отца слишком сильно. Обидно и больно, несмотря на то, что считал себя уже непробиваемым к его отношению. Блин! Вроде понимал, но не ждал такой вот формулировки.

Ну и по фигу! Не смертельно.

Зато у него Юлька есть теперь. И тут он все силы приложит, чтобы не напортачить, в лучшем виде сделать. Сам назло всем докажет и достигнет таких высот, которых от него не ждут, и ей поможет добиться того, что малая захочет и чего достойна… Лучшего!

— Юля! Быстро в школу! Я твоя мать! — не выдержала Элина, сорвавшись почти на визг. Она явно не умела добиваться от дочери желаемого ничем иным, как угрозами или шантажом. — Не смей мне перечить!

На Дана она все еще не смотрела. Причем старательно и осознанно. Словно его, вообще, уже здесь не было.

— Не смей мне указывать! — Юля тоже начала нервничать, ее телепало, Дан ощутил. — Сама уже взрослая! И не хочу я в ваш университет!

Ее не меньше задело то, что родители тут устроили… капитально задело. А выдержки меньше, чем у него, и привычки, особенно, такое отношение по боку пускать и своего добиваться. Погладил ей тайком ладонь большим пальцем, стараясь дать поддержку.

— Давайте все вместе успокоимся и попробуем сначала поговорить, — попытался призвать их хоть к какому-то подобию покоя, совсем для себя несвойственно.

Родители глянули на него. Оба. А потом отвернулись.

— Я тебе все сказал, — напоследок бросил отец, не оборачиваясь. — И не забудь, что скоро по счетам в больнице платить.

И ушли… Офигеть, какая взрослая у них реакция и поведение! Или это он что-то в мире перестал понимать и теперь тупит? Или они абсолютно не понимают, что делают?

— Твою налево! — ругнувшись сквозь зубы, Дан повернулся и посмотрел в глаза Юле. — Вот это утро, да, малая? Не так хотелось бы, — подмигнул, пытаясь поддержать Юлю, выглядевшую довольно растерянной, даже немного по-детски, невзирая на то, что тут только что матери кричала.

Она как-то потерянно хихикнула.

— Да уж, начало, пока они не ворвались, мне куда больше понравилось, — тяжко вздохнула Юля. — А вышло все так… Дан! Я не хочу, чтобы ты уходил! — малая вдруг бросилась к нему на шею, с силой сжав тело Дана руками. — Не знала, что так подставлю тебя, прости!

И не думая удерживаться, Дан обнял ее в ответ, притиснув к себе плотно-плотно.

— Тсс, Юль, ты тут не при чем. Отец и вчера об этом уже намекал, да и я сам готовился, пора мне уже самостоятельно жить, малая. Даже квартиру нашел. Прорвемся, — погладив ее лицо пальцами, он попытался улыбкой вселить Юле как можно больше уверенности и успокоить.

— Тогда и я уйду! — нежданно заявила Юля с такой решимостью, которая только в восемнадцать и бывает, наверное. Даже он, Дан, в основном, уже утратил вот эту вот готовность импульсивно переть напролом…

— Тебе нельзя, Юль, как бы мне ни хотелось этого, если честно. Но я реально сейчас понимаю, что обучение мы не потянем, — начал излагать свои мысли, пытаясь сумбур в голове по полочкам разложить, и даже не осознавая, как иначе на все смотрит теперь. Видимо, эти двое суток и последняя ночь рядом с ней наконец-то сформировали новый подход к жизни. — А ты должна получить высшее образование. Не потому, что родители настаивают, это тебе самой нужно, поверь мне. И я психовал, и с отцом ругался по этому поводу. Но дело даже не в имени университета и не в корочке, на которой тебе диплом дадут. Любое высшее — это для тебя самой в первую очередь. Ты, если вникнешь, гораздо больше и четче понимать будешь, как в принципе все устроено, и в стране, и в бизнесе, и в мире… Это твой фундамент, малая, что бы ты потом ни выбрала и не решила, понимаешь? — Дан чуть наклонился, заглянув ей в глаза. — И я же не пропаду, рядом буду, слово даю. И ты ко мне всегда прийти можешь, когда захочешь. Я ждать буду, обещаю, — легко коснулся губ, уже недовольно скривившихся. — Только тебя, честно, — прижал к себе крепко-крепко, начав целовать уже серьезно. Не сдержался.

— Точно? — все-таки с подозрением протянула Юля, но и сама не торопилась от его губ отстраняться. — Никаких больше?..

— Никаких. Ты, — усмехнулся Дан, поцеловав ее в кончик носа.

— Юля! Если ты сейчас же не выйдешь, я лишу тебя всех финансовых источников! И с отцом поговорю! — резкий и гневный голос Элины прозвучал так, словно она под дверью ждала.

Хотя у нее, наверное, тоже стресс нехилый, в чем-то и мачеху понять можно.

Юля зажмурилась и с мученическим вздохом прижалась к его плечу лбом.

— Беги. Как освободишься после уроков, набери меня, я тебя встречу и покажу, где квартиру снимать буду, как раз и документы пойдем подпишем вместе, — решил он немного дать всем передышку. Да и Юле действительно на уроки было нужно. — Не переживай, феникс, со всем справимся. Нас же теперь двое, — напоследок еще раз крепко поцеловал Юлю, начавшую улыбаться более искренне.

Провел до ее комнаты под внимательным и рассерженным взглядом Элины, но внутрь уже не шел. Куда дальше нагнетать? Да и предстояло немало. Не факт, что ему и позавтракать тут теперь позволят. Но ради Юльки, действительно понимая, как важно малой получить нормальное образование, независимо от названия профессии, насколько это существенно для ее формирования (ведь на себе это прочувствовал, и мог с друзьями сравнить), готов был не обострять и придержать себя.

Новое для Богдана понятие — компромисс… не то, чем увлекался раньше, но, видимо, пора осваивать и такое умение. Да и в бизнесе точно пригодится.