Клуб разбитых сердец

Глава 29

По прошествии времени Шанель уж и затруднилась бы сказать, когда именно изменилось ее отношение к работе, предложенной Уильямом Стетсоном, и сделалась она не только способом заработка, но и чем-то вроде вызова.

Не то чтобы жена его просто раздражала Шанель, нет, на пути ее возник барьер, который необходимо преодолеть. И не в том опять-таки дело, что даже на задворках своих – а о большем и речи не было – сан-францисское общество оказывало сопротивление пришелице из Техаса, нет, все упиралось в характер самой этой женщины Что бы ей Шанель ни говорила, жена Стета встречала в штыки. А поскольку по условиям сделки она не должна была знать, что муж ее платит Шанель, подобное упрямство в отношениях с той, кто вроде хочет тебе только добра, представлялось чистым идиотизмом.

Порой, отговаривая Элси от какой-нибудь глупости – нельзя, например, надевать мини-юбку на вечерний прием или нельзя, ни в коем случае нельзя, говорить вместо Сан-Франциско «Фриско», – Шанель чувствовала, что перед ней непробиваемая стена.

Если она предлагала Элси надеть на открытие музыкального сезона строгую длинную юбку, которую, кстати, лишь с трудом уговорила ее купить, то та появлялась в тесно облегающем платье, которое только подчеркивало недостатки фигуры и делало Элси похожей на зобастого голубя Когда ее приглашала к себе какая-нибудь выскочка, которую и на порог в приличные дома не пускали, Элси радовалась, как ребенок, и вопреки уговорам Шанель принимала это приглашение.

А когда Шанель предложила Элси провести пару недель в Ла Косте, где можно сбросить несколько фунтов и хоть как-то привести в порядок фигуру, Элси разразилась безудержными рыданиями и вылетела из комнаты, оставив Шанель в совершенном замешательстве.

В конце концов ей пришлось позвонить Стету на работу и попросить о свидании, хотя, конечно, гордость ее была уязвлена тем, что она сама не может справиться с возникшими проблемами.

Служебные апартаменты Стета, располагавшиеся в финансовом квартале города, немало удивили Шанель. Ей казалось, что он, по существу, отошел от дел, и потому она ожидала увидеть какой-нибудь скромный кабинет, а уж никак не целую анфиладу комнат, занимающих чуть ли не весь десятый этаж небоскреба Нью-Монтгомери. Удивило ее и элегантное убранство помещения со сделанной на заказ мебелью и ореховыми панелями на стенах, которые оживлялись многочисленными картинами в современном стиле.

Одна, особенно яркая, изображавшая закат в пустыне, висела у Стета прямо над головой. Он приподнялся над своим массивным столом из тика и протянул ей руку:

– Ну так что там? Жена, наверное, досаждает?

– Либо вы заставляете ее поверить, что я знаю свое дело, либо расторгаем договор, – кратко бросила Шанель, которую не только глупость Элси, но и насмешливая улыбка ее мужа выводили из себя. – Никогда еще не встречала такого упрямства и рассеянности. Она забыла о парикмахере, а вы даже представить себе не можете, каких усилий стоило уговорить Адольфо принять ее. Что бы я ни говорила насчет одежды, все не по ней. На обеде у Мэдж Блендер она появляется в летнем костюме, что совершенно непозволительно, а потом говорит, что на улице, видите ли, сделалось так тепло, что не захотелось надевать ничего плотного.

– Что ж, в этом есть смысл…

– Да ведь не погодой определяется стиль одежды! Здесь вам не южная Калифорния, запомните это, пожалуйста. Зимой в Сан-Франциско полагается носить зимние вещи. Ну вот и выглядела, как белая ворона. Все так и глазели на нас. А в какой-то момент Элси спросила хозяйку, сколько индейцев можно накормить на сделанный ею благотворительный взнос и сколько стоит этот обед. Посмотрели бы вы на Мэдж!

– А что, жаль, что не удалось получить ответа, – говорил Стет, не повышая голоса, но в глазах его затаился холодок, и Шанель немного сбавила тон.

– Допустим даже, она права. Мне и самой кажется, что приемы для спонсоров могли бы быть и поскромнее – больше достанется тем, кому эти деньги действительно нужны. Но нельзя же вот так резать правду-матку в глаза, особенно если хочешь быть принята в этом обществе.

– Ну а вы что?

– Прикрыла ее, конечно. Сказала миссис Блендер, что у Элси весьма своеобразное чувство юмора. Но дальше так не пойдет. То есть, когда вы с мужчиной, такие штучки еще сходят, но в чисто дамском обществе – это просто самоубийство.

– Да, для Элси это внове. В Техасе ее окружали по преимуществу мужчина. Потому-то она особенно и не выбирает слова. Но вот что хотелось бы знать: сама-то она довольна своими успехами?

– Пока – да. Только мне кажется, Элси не отдает себе отчета в том… – Шанель замолкла на полуслове. Как объяснить Стету, что, во-первых, без опеки жена его и шагу ступить не может, а во-вторых, что принимают ее только потому, что муж щедр на благотворительность?

– …что ей улыбаются, потому что в кармане у нее чековая книжка? Это верно. Такие вещи ей и в голову не приходят.

Так что пусть все будет по-прежнему. Кстати, как у вас с деньгами?

У Шанель екнуло сердце. Он что, намекает на возможность очередного вливания? А ведь, как бы там трудно ни было с Элси, оплачивается эта работа более чем щедро.

– Вообще-то были некоторые непредвиденные расходы, – как можно равнодушнее сказала она.

– Подготовьте счет и передайте его моему секретарю.

Я прослежу, чтобы вам переслали чек и вдобавок премию – вперед. – Стет пристально посмотрел на нее. – Что-то вы бледная сегодня. Плохо выспались, что ли?

– Поздно домой вчера вернулась, – призналась она, – только в три легла.

Стетсон присвистнул:

– А вы можете вообразить, что на ранчо я вставал в четыре утра? И к этому времени у Элси был уже готов горячий завтрак. Я и сейчас рано поднимаюсь, привычка.

Представив себе Стетсона в заношенных джинсах и фланелевой рубахе поедающим гигантский завтрак из блинчиков и яичницы с беконом, Шанель улыбнулась.

– Что, с этим Ферментом куда-нибудь ходили?

– С ним. Он пригласил меня на прием к Ллойду Хамильтону.

– Этот тот малый, что без умолку болтает о лошадях?

Должно быть, такой девочке, как вы, было там безумно тоскливо?

Шанель собралась было возразить, но передумала, потому что и Хамильтоны, и их гости – публика действительно скучная. А финал вечера и вовсе ее разочаровал. До постели у них с Лэйрдом дело все так и не доходило, и вчерашняя любовь свелась лишь к нескольким поцелуям взасос да пыхтению с его стороны. В чем тут загвоздка? Слишком уважает ее, что ли?

Или гормоны не те? На гомика Лэйрд не похож, хотя и такой возможности в Сан-Франциско никогда нельзя исключать.

Шанель почувствовала, что Стет ждет ответа, и улыбка его ей не понравилась.

– Ну почему же, я прекрасно провела время, – бодро проговорила она.

– Ну, меня-то не обманешь. Этот Лэйрд Фермонт… Знаете, он всегда напоминает мне перетренированную скаковую лошадь. Формы безупречные, но годится только на короткие забеги. На ферме, да еще если работа тяжелая, не продержится и недели. Ну а вы… вы рассчитаны на длинную дистанцию.

Хорошая порода – ирландская.

Можно было бы, конечно, напомнить Стету, что это он прокладывает своей жене путь в мир Хамильтонов, но Шанель в этом удовольствии себе отказала. Вместо того она просто улыбнулась и пробормотала что-то в том роде, что ей надо бежать – дела.

Шанель вышла из кабинета и, сердито цокая каблуками по тротуару, направилась к подземному гаражу, где оставила машину. Думала она о том, до чего же все непоследовательны и лицемерны. С чего это Стетсон напустился на Лэйрда?

Может, сам под нее клинышки подбивает? Если так, то его ждет разочарование. Она не из тех разведенок, кому не терпится прыгнуть в любую постель. В настоящий момент свои сексуальные нужды она удовлетворяет вполне – и без шума.

Есть некто Джонни Листер, двадцатичетырехлетний профессиональный теннисист, мужчина вполне презентабельный, его иногда даже, когда кто-нибудь из партнеров не пришел, приглашают составить компанию членам Бэрлингтонского клуба, где он, собственно, и работает. А в постели он вообще на высоте, чем и объясняется ее интерес к этому малому.

А со Стетом у нее ничего не будет, если, конечно, это у него на уме. Роман с ним – это лучший способ сделаться притчей во языцех, а заодно и потерять его уважение. Да впрочем, вряд ли его так уж и интересуют постельные дела. На вид он настоящий женатик, а если уж и потянет налево, выбор наверняка падет на кого-нибудь вроде его пухленькой секретарши, которая так строго оглядела Шанель, когда она входила к Стету.

Ладно, если он и изменяет жене, не ее, Шанель, это дело.

Стета послало ей само небо. Счета ее исправно оплачиваются, на повседневные расходы вполне хватает, а если обещанные премиальные окажутся приличными, то и отложить что-нибудь удастся. Благодаря щедрости Стета она вполне способна вести светскую жизнь. Конечно, Элси не подарок, но все это останется позади, стоит только Лэйрду сделать предложение.

Ну а пока главное, что денег ей хватает, и Лэйрд по-прежнему с ней. Только что он так тянет? И как бы его подтолкнуть?

Лишь в марте, через полгода после того как они начали встречаться, Шанель удалось затащить Лэйрда в постель. Эту операцию она спланировала тщательнейшим образом, и все прошло как надо. Они возвращались с нешумного ужина в Саусалито, на самой вершине холма, и, когда Шанель пригласила Лэйрда выпить чего-нибудь на прощание, он охотно, как ей показалось, согласился.

В гостиной горела единственная лампа, по углам залегли тени, музыка звучала романтическая, но не чересчур, а налила она Лэйрду от души. Сбросив туфли и уютно устроившись рядом с Лэйрдом на диване, Шанель ухитрилась подсунуть ему ногу под бедро. Какое-то время они просто потягивали напитки и дружески болтали о только что закончившемся ужине – «Было очень мило, не правда ли?» – а также о скандальчике, разгоравшемся в политических кругах города. Увидев, что Шанель зевает, Лэйрд начал было подниматься, но она мягко удержала его, заметив, что вовсе не хочет спать.

Он вновь уселся на диван и обнял ее за плечи. Шанель уронила голову ему на грудь.

– Чудесный получился вечер, – прошептала она. – Знаете, Лэйрд, мне всегда так хорошо с вами.

Он поцеловал ее, она тесно прижалась к его широкой груди, давая почувствовать все свои округлости. Он растрепал ей волосы и опустил руку на шею. Шанель предельно расслабилась, молчаливо приглашая его к продолжению.

Ласки его возбуждали сильнее, чем она предполагала, а когда рука сдвинулась с затылка на грудь и далее, проделав необходимые манипуляции с юбкой, на обнаженное бедро, все сомнения относительно сексуальной ориентации Лэйрда рассеялись окончательно.

Хотя обычно возбуждалась Шанель быстро и доходила до кондиции без особых приготовлений, сейчас она и сама удивилась, как сильно хочет этого мужчину. Он прижался к ее груди, и у Шанель прямо голова закружилась от торжества и чувственного влечения. Несколько минут спустя, когда Лэйрд поднялся и посмотрел ей прямо в глаза, стало ясно, что он готов к продолжению.

– Куда пойдем? – хрипло спросил он.

Она повела его в спальню, выдержанную в ее любимых голубых и золотистых тонах. Из комнаты еще не выветрился аромат ее духов. Шанель прилегла на пуховое одеяло, покрывавшее всю кровать. Лэйрд принялся раздевать ее, и сразу стало ясно, что любовник он опытный. По глазам было видно, что ее пышные формы приятно удивили его. Одетой Шанель выглядела даже худенькой – уж слишком тонкая костъ!

А стоило раздеться – воплощенная женственность, каковую она использовала всю свою сознательную жизнь.

Как скоро обнаружилось, сходный контраст был свойствен и Лэйрду. В безупречном своем костюме он выглядел элегантно, но, пожалуй, чуть изнеженно. Но под одеждами скрывалось сильное мускулистое тело зрелого мужчины. Еще одно очко в его пользу. А уж любовником он оказался – лучше не бывает. Любовная игра настолько возбудила Шанель, что она чуть сразу же и не кончила. А надо было сделать так, чтобы Лэйрду было хорошо, вот и пришлось думать во время ласк о чем-то постороннем.

И все равно долго продержаться не удалось. Шанель достигла пика, когда Лэйрд еще только лениво поглаживал ее тело. Спина у нее против воли выгнулась, и она так и вцепилась ему ногтями в спину. А когда он полностью слился с ней и изо всех сил сжал бедра руками, она и вовсе сделалась, как кисель.

А Лэйрд был ненасытен, все не отпускал ее, и вот она кончила снова. Наконец и он обессилел.

Шанель блаженно свернулась подле него, слишком изможденная, чтобы хоть слово произнести.

– Хорошо, – с трудом выговорил он. – Ты была просто великолепна, – А чего же ты ждал так долго? – спросила она, почесывая его густо поросшую волосами грудь… «А мягкие-то какие, – подумала Шанель, – прямо как мех норки». – И сама улыбнулась сравнению.

– Потому что у меня тогда был другой роман. А я не любитель оркестрового исполнения.

– Был?

– Был. Сейчас все кончено. По-моему, к обоюдному удовольствию.

– Вот уж в это поверить трудно. Какая же женщина откажется от тебя по собственной воле?

– Спасибо, конечно, – Лэйрд поцеловал ее и приподнялся на локте, – но ведь я не Дон Жуан. И многие женщины находят меня большим занудой.

– Вот и дуры, – припечатала Шанель. – Да ведь ты же настоящий… в общем, мне так хорошо, что я, как кошка, урчать готова.

– Вот и лежи себе, а я запомню тебя на этой большой белой постели с надутыми губками и сонными глазками.

– Уходишь?

– Да, пора. Завтра позвоню, только не с самого утра, и, если свободна, можно поужинать у меня. Только ты да я, и никаких тебе приемов, вернисажей или благотворительных вечеров.

Шанель улыбнулась. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, получается даже лучше, чем она задумывала.

– Чудесно. Буду ждать звонка и ужина вдвоем.

– У Мэри и Роберта завтра выходной, так что столом займусь сам. Но готовить я умею. – Лэйрд наклонился, поцеловал ее и вышел.

Шанель перевернулась на спину и только что в ладоши не захлопала. Дело сделано. Какая рыбина на крючке, ну, скажем, почти на крючке. Осталось только получить предложение руки и сердца, но это уже чистая формальность. Теперь Лэйрду никуда не деться. Еще одна такая ночь любви, и он из рук у нее будет есть.

Шанель подняла левую руку и полюбовалась на жемчужное кольцо на среднем пальце. Скоро на его месте появится бриллиант, да еще какой. Завтра вечером она о своем удовольствии думать не будет, но уж сумеет Лэйрда заставить почувствовать, что он умирает. А скоро Шанель Деверю станет миссис Лэйрд Фермонт. Пожалуй, стоит даже свадьбу устроить в июне, чтобы было, как у невест, впервые выходящих замуж.

Ну а там можно будет разобраться с этими сучками. Как услышат, описаются. Вот здорово будет посматривать на них сверху вниз да одергивать при случае. Они это заслужили. Как вспомнишь, через что ее заставили пройти… Теперь ее черед, и уж она выдаст им по полной программе.

Шанель уснула с улыбкой на губах. А назавтра, после долгих любовных объятий, потребовавших от Шанель всего ее мастерства и опыта, Лэйрд сделал ей предложение. Потом Шанель подумалось, что на фоне только что прошедшей сцены прозвучало оно как-то очень по-деловому, но грех жаловаться.

Предложение есть предложение, и, поскольку без крайней необходимости Шанель рисковать не любила, она передумала насчет июня и сдвинула свадьбу на конец мая.

Не стоит оставлять мужчине слишком много времени на размышления.