Кофе в постель, пожалуйста!

БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ, МЫСЛЕННАЯ

Кутаясь в теплый шарф, я медленно брела в сторону кафешки. Непривычные кроссовки мягко пружинили, напоминая о сегодняшнем утре.

— Вот! — лаконично заявил Сергей, протягивая мне перед работой зеленую коробку с надписью «Puma». — Надевай!

Приподняв крышку, я посмотрела на презент и вскинула недоуменный взгляд на мужчину.

— Спасибо, конечно, но у меня хватает обуви.

— Ты сейчас про сапоги на шпильках, на которых ногу подвернула? — вопросительно выгнув брови, уточнил Сергей. — Давай прибережем их до твоего окончательного выздоровления.

— Я выздоровела.

— Закрытие больничного не означает, что надо скакать на каблуках, как горная козочка. — Сосед, который за эти дни практически прописался в моей квартире, сам достал из упаковки белый утепленный кроссовок и приложил его подошвой к моей ноге, сверяя размер. — Отлично! Побудешь пока горной кошечкой! Киса…

Снег пошел. Я прочертила ногой по земле большую дугу, сметая тонкий слой пороши, и поставила мыском две точки — глазки нарисованной рожицы. Рука сама потянулась за телефоном, чтобы отправить эту снежную улыбку гепарду, но я вовремя себя одернула: мой тайный собеседник уже четыре дня не отвечал на сообщения. Интересно, в чем причина его внезапного молчания? Он правда решил, что наши виртуальные отношения зашли в тупик? Или Сергей все же выполнил свою угрозу и…

— Где ты был? — спросила я его в тот же вечер, когда он как ни в чем не бывало вернулся в мою квартиру. — И что это у тебя в руках? Ты сделал копию ключей? Совсем обалдел?

— Не могу же я гонять тебя, хромую, каждый раз открывать мне дверь, — пожал плечами Сергей, раздеваясь и проходя в комнату. — Придется мне, киса, эти дни пожить здесь.

— Ха-ха, очень смешно, — сказала я без намека на веселье. — И я тебе не киса.

— То есть какому-то мужику можно называть тебя кисой, а мне нет?

— Ты его за это убить обещал, — напомнила я. — И возвращаясь к началу: где ты был?

Сергей внимательно посмотрел на меня, без труда поняв причину моего беспокойства.

— Волнуешься за него? Кто он тебе? — наконец задал он тот вопрос, которого я так боялась, потому что сама не знала на него ответ.

— Мой хороший друг, — выдала я полуправду. — Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

— Друг? Или все-таки мой соперник? — криво ухмыльнулся Сергей, не сводя с меня цепкого взгляда, под которым я невольно замялась. — Я не буду устраивать сцен ревности и кровавых разборок, не переживай. Просто надеюсь, что ты выберешь меня.

Сдержит ли он свое обещание? Задумавшись, я подставила лицо под колючие снежинки, тающие на теплой коже. Наверное, мне станет легче, когда я приду в кафе, увижу живого и здорового Кирилла, выпью рядом с ним чашку горячего кофе — и успокоюсь. Или, наоборот, разнервничаюсь еще сильнее оттого, что абстрактный образ гепарда обретет черты реального мужчины. Теперь, когда я почти не сомневалась в его личности, будет ли наше общение прежним? Будет ли оно вообще, наше общение?

Я потрясла головой, словно надеясь вытряхнуть оттуда дурацкие мысли, и смахнула с щек капли талого снега. Стоит смириться с тем, что в моей жизни больше нет места переписке, наполненной шутливыми пикировками, грязными намеками и откровенными сценами. Продолжать подобное было бы нечестно по отношению к Сергею, Кириллу и самой себе. Сейчас самое подходящее время сжечь мосты, оставив позади мое маленькое, ничего не значащее виртуальное приключение. Умом я это понимала, но сердце так и просило взять телефон и поделиться с невидимым собеседником какой-нибудь глупой мелочью.

«Знаешь что, котик? — набрала бы я после недолгих раздумий. — Я сегодня впервые за долгое время без каблуков».

Что бы он мне ответил? Наверняка опять свел бы все к очередной пошлятине, что-то вроде: «Комплексуешь? Уверен, ты можешь доминировать и без них».

«Эй, ты меня сейчас в презрении к мужчинам обвинил?» — возмутилась бы я.

А он бы, как всегда, проявил чудеса проницательности и уточнил: «Скорее, в недоверии к мужскому полу. Но, уверен, у тебя есть на то причины».

«Вот за что тебя люблю, так это за понятливость», — отпустила я мысленную реплику и замерла прямо перед входом в кофейню.

Можно ли любить человека, которого знаешь только по переписке? Существует ли оправдание для того, чтобы любить одного, а спать с другим? И почему так хочется увидеть на экране телефона короткий ответ:

«Я тоже тебя люблю, киса!»

— Ох, простите! — Крупный мужчина налетел на меня в дверях и чуть было не пролил кофе на мою короткую дубленку. — Тамара Михайловна? Какая встреча! Я вас не зашиб?

— Здравствуйте, Павел Ярославович, — поприветствовала я знакомого участкового и поспешила его успокоить: — Все в порядке, не переживайте. Вы торопитесь?

— Да так, заскочил за кофеечком, пока перерыв был, — ответил добродушный толстяк, в доказательство своих слов приподняв картонный стаканчик. — А хорошо, что мы с вами пересеклись! Горный вчера заходил, забрал-таки заявление на вашего Игоря, так что можете вздохнуть спокойно. Да и сынок его вас не тронет, уж мы об этом позаботимся.

— Сынок? — Я нахмурилась, пытаясь понять, откуда участковому известно о нападении: сомневаюсь, что Горный стал бы распространяться о моей угрозе подать в суд на его старшенького. — Вы об Алексее?

— О нем, родимом. Компания у него, конечно, та еще, но ребята, в целом, смирные, не из опасных. Видать, когда вас подстерегли, травки нанюхались — вот и берега попутали. Потом сами же испугались, чего чуть было не натворили.

Участковый совершенно неуместно хохотнул, как бы показывая пустяковость ситуации, и, приподняв фуражку, смущенно погладил свою блестящую лысину.

— Павел Ярославович, — начала я, несколько сбитая с толку неожиданным разговором, — а откуда вы все это знаете?

Мужчина досадливо крякнул и, шумно отпив кофе из стаканчика, ответил:

— Знакомые у вас хорошие, Тамара Михайловна, беспокоятся о вас, переживают. Попросили меня приглядеть, как бы беды не вышло.

— А знакомые — это…

— Заболтался я с вами совсем, а у меня сегодня дежурство! — поспешно протараторил блюститель порядка, покосившись на дверь кофейни. — Игорю привет передавайте, он у нас в отделении теперь своего рода знаменитость. Мужик!

И участковый, подняв в воздух кулак в знак поддержки, засеменил в сторону припаркованной рядом полицейской машины.

— Странный какой… — пробормотала я, подозрительно посмотрев ему вслед, и потянула дверную ручку.

В нос ударил запах кофейных зерен, свежей выпечки и чего-то теплого, коснувшегося самого сердца. Сделав глубокий вдох, я переступила порог «Джафара», натянуто улыбнулась поджидавшему меня здесь Константину и застыла, как только взгляд уперся в барную стойку.

Там, среди жестяных банок, разномастных бутылочек и сверкающих стаканов, крутилась совершенно незнакомая девица.

— Тамара! — воскликнул Константин, приглашающе отодвигая стул за своим столиком. — Вижу, вам уже лучше! Позвольте заметить, что новый стиль вам очень идет.

Нехотя подойдя к столику журналиста, я угрюмо поблагодарила за комплимент. Все подмечает, зараза. Хотя белые кроссовки, купленные Сергеем, действительно полностью меняли образ, делая его более повседневным.

— Пришлось, сами понимаете. — Я позволила журналисту снять с меня дубленку и повесить ее на вешалку. — Не знаете, где наш кофевар?

— Увы, — развел тот руками, — сам страдаю. Мила неплохо варит кофе, но до Кирилла ей пока далеко.

Мила, значит. Вряд ли она умеет читать мысли и настроение посетителей, как это делает хозяин кофейни. Но зато она может оказаться ценным источником информации.

Я сделала заказ у стойки, исподволь разглядывая симпатичную девушку лет двадцати с небольшим. Конечно, по возрасту она подходит Кириллу гораздо больше, чем я. С другой стороны, кто сказал, что у нее с начальником романтические отношения? Может, она обычный наемный работник?

— Извините, вы не подскажите, что с Кириллом? — не упустила я случая расспросить девушку об отсутствующем бармене. — С ним все в порядке?

— Он… эм… не очень хорошо себя чувствует, — помявшись, поделилась Мила и, увидев мое мигом напрягшееся лицо, быстро добавила: — Но скоро поправится и снова выйдет на работу!

Интересно, если я попытаюсь выяснить подробности, это будет выглядеть слишком странно? В ожидании разблокировала телефон и, с тоской глядя на иконку с гепардом, мысленно поделилась: «Представляешь, мой любимый бариста пропал».

«Что значит любимый?» — переспросило мое воображение.

«Это значит, что он варит лучший кофе в городе», — отмазалась я сама от себя.

А открытое благодаря аутопсихотерапии подсознание заявило: «Лучший кофе — это кофе после секса, так что не считается».

— У вас вид человека, которого что-то беспокоит, — проницательно заметил Константин, когда я вернулась за столик со своей добычей в виде кофе с корицей. — Могу я узнать, в чем причина вашего волнения? Если нужна моя помощь…

— Нет-нет, у меня все в порядке, — заверила я журналиста, замотав головой. — Просто немного переживаю за одного своего знакомого.

— За мужчину?

Константин мазнул взглядом по барной стойке и задумчиво потер подбородок. Мне оставалось только кивнуть.

— Раз за него беспокоитесь вы, то он наверняка этого достоин, а значит, в состоянии о себе позаботиться. Не тратьте свои нервы понапрасну.

Он чуть подался вперед и накрыл мои сцепленные пальцы ладонью. Его рука была теплой, а прикосновение очень аккуратным.

— Спасибо, — изумленно пробормотала я, аккуратно высвобождая правую руку и хватаясь за кофейную чашку.

— Я знаю, как вас взбодрить. — Константин хитро прищурился и продолжил: — Прошу, обещайте, что воспользуетесь моим предложением.

Не дожидаясь ответа, журналист жестом фокусника извлек из кармана своего жилета две бумажки, которые не замедлил протянуть мне.

— Это билеты на концерт мировых саундтреков. Нет-нет, не отказывайтесь! Если вы отвергнете мой маленький знак внимания, билеты пропадут: у меня, к сожалению, в этот вечер есть неотложные дела. А вы можете послушать музыку, пригласив кого-то, с кем проведете время с удовольствием. Со своей подругой, например. Или, может быть, с мамой.

Я нервно улыбнулась, подумав о приятном времяпрепровождении со своей мамочкой, и неуверенно взяла билеты, поблагодарив довольного мужчину.

Внимание Константина, развлекавшего меня обсуждением последних культурных событий и угощавшего пирожными, так выбило из колеи, что я даже забыла погадать по книге и вспомнила об этом только вырвавшись из цепких лап журналиста. А жаль. Я бы хотела узнать, что стряслось с Кириллом и действительно ли все это время он был моим виртуальным любовником. Возможно, мне даже хватило бы смелости спросить об этом у него самого. Тайный воздыхатель бы, конечно, стал увиливать и поинтересовался, хочу ли я, чтобы он оказался Кириллом.

«Не знаю… — призналась я самой себе, шагая домой. — Правда, не знаю. Кирилл классный. Но я о нем почти ничего не знаю, и он младше меня на… много. Не знаю на сколько».

Что бы он ответил? Наверное: «Я тоже классный, и меня ты знаешь достаточно хорошо. А возраст здесь не имеет значения».

Я призадумалась, действительно ли возраст партнера для меня не важен. И, по всему, выходило, что в данном вопросе я все же эйджист, в чем и призналась воображаемому собеседнику: «Я бы не хотела, чтобы ты был на двадцать лет старше меня».

«Ну что ты, будь я на двадцать лет старше, не пользовался бы так ловко мессенджером», — уверена, что он отреагировал бы именно так.

Фитнес-браслет завибрировал, заставив меня судорожно схватиться за телефон. Но там всего лишь мой банк предлагал кредит — только сегодня, только для меня, всего лишь под тринадцать процентов годовых. Смахнув спам, зачем-то полезла в Ватсап и убедилась, что все мои сообщения так и остались непрочитанными.

— Имей в виду, — прошептала я, сверля взглядом пятнистый аватар, — когда ты в начале переписки прислал мне ролик, я представила в нем тебя.

«Надеюсь, тебе понравилось, киса», — как наяву подмигнул мне гепард в котелке.

И чем я сейчас занимаюсь? Надо бы взять себя в руки, а то так и до шизофрении недолго. Но да, мне понравилось. Немножко.

Придя домой, я осторожно разулась. Сняв ненадолго эластичный бандаж с голеностопа, отправилась готовить ужин. В холодильнике обнаружился соус болоньезе, и я быстро сварила к нему спагетти. Все же наличие педантичного мужчины рядом выручает: по крайней мере, еды прибавилось, а в раковине не громоздились горы немытой посуды.

Пока я караулила аль денте, вжикнул браслет и я с надеждой глянула на экран. Но это снова был не гепард: Сергей оповещал, что сегодня слегка задержится, и велел ужинать без него. Интересно, а когда это у нас появилась традиция ужинать вместе? Нет, его общество было приятно, а смотреть фильмы под совместные комментарии оказалось отдельным удовольствием. Но я вроде как не подписывалась на совместную жизнь.

Я положила себе пасту и села за стол, выбирая, что почитать за ужином, когда мой взгляд наткнулся на иконку приложения с женским календариком. Поморщившись, я ткнула в нее и обнаружила, что цикл снова сбился. Точнее, продолжил планомерно увеличиваться, напомнив о том, что неплохо было бы наведаться к гинекологу. Терпеть не могу гинекологов.

— Иди ко мне, крррасотка! — попытался утешить меня Рюк, взлетев на спинку стула. — Не грррусти, крррошка!

— Какой же ты у меня умница, — улыбнулась я, погладив любимца по серой шейке.

Надо бы ему клюв подрезать — совсем большой отрос. Да и когти пора подстричь, хоть Рюк этого и не любит.

— Кто пррришел? — завопил попугай за секунду до того, как по квартире прокатилась трель дверного звонка.

— По всей видимости, грабители, — хмыкнула я и поплелась открывать, даже не успев попробовать свои макароны.

Что ж, похоже мне не суждено поужинать в одиночестве.

— Ты что, ключи за… — начала я, распахивая дверь, и замерла, не в силах поверить собственным глазам.

Первым порывом было захлопнуть дверь и притвориться, что в этой квартире давно никто не живет. Уйти — нет, отползти — в самую дальнюю комнату и, затаившись в уголке, сделать вид, будто не было никакого звонка и незваного гостя. И только с трудом усмирив побежавшее вскачь сердечко, я напомнила себе, что не пристало дипломированному кандидату психологических наук прятаться от прошлого. Расправила плечи и, нацепив на лицо равнодушное выражение, посмотрела прямо в глаза своему бывшему мужу.

Третьему бывшему мужу.