Когда жизнь удалась...

Глава 22.

Сидим с Камиллой на кухне-студии в её квартире, пьём зелёный чай с необыкновенно лёгкими, вкусными пирожными «Сара Бернар», купленными в частной пекарне. Подруга слегка нервничает. Я понимаю причину и только улыбаюсь, поглядывая на неё. Наконец, Ками не выдерживает:

– Вот, скажи, чем тебе Расмус не подходит?! Он же от тебя млеет!

– Да они все от наших баб млеют, – пожимаю плечами, – Ты же видела датчанок. Я прекрасно понимаю, почему у датчан крышу сносит, стоит им только к нам приехать, – усмехаюсь.

– Но он-то от тебя млеет! – не сдаётся Ками.

– М-да? Ладно, – у меня настроение повеселиться, – У него яхта есть?

– Есть! Вон, в гавани на причале болтается, – ткнула пальцем в окно подруга.

– А машин у него сколько?

– Две. Не переживай! Он, конечно, не Гор, но тебе новую купит…

– А квартира у него своя?

– У него дом!

– А член у него большой?

– Боль… – начинает Ками и давится словом, – Вот, что ты за зараза такая!

Она хватает с блюда огромную спелую испанскую сливу и запускает в меня. Ей не везёт. Я, хохоча, уклоняюсь, а слива, с противным чавканьем, расплющивается о стену, оставляя огромное пятно на белоснежных обоях… Камилла беспомощно опускает руки:

– Говорю же – зараза…

А я сползаю от смеха со стула…

– Не спала я с ним! Понятно?! Ты же знаешь, датчане тут круглый год в море голышом купаются! Вот и видела, когда они с Хансом как-то решили перед ужином нырнуть… У датчан вообще нет проблем с размерами! Вот же ж зараза, – бурчит подруга, промокая пятно на обоях.

– Не нужен мне никто, Ками, – говорю тихо, – Не нужен…

– Нат, я понимаю, что рано, но ты же не будешь всю жизнь горевать за Гором… Ты ж ещё молодая… Вы бы с Расмусом хотя бы поговорили… А там, кто его знает, может, и сговорились бы… – мягко настаивает Камилла.

– Не о чем, дорогая… Он ко мне «на кофе» не разговаривать напрашивается. Ты же понимаешь… А я не хочу.

– Всё же, не отказывайся вот так сразу, – настаивает подруга, – Он нормальный мужик. Даже хороший.

– Ками, как ты предсталяешь нашу с ним совместную жизнь? Я ему про свопы и споты, а он мне про жареную форель... Тоска зелёная...

– А вот нечего мужикам голову финансовыми терминами забивать! Нат, правда, из вас вышла бы крепкая пара, красивая… Он бы тебя на руках носил. И Данию ты обожаешь… Жили бы рядышком. Да, и любовь, как ты уже по опыту знаешь, величина переменная…

Улыбаюсь… Хорошая перспектива, но не моя.

– Я подумаю, Ками. Ты не переживай обо мне, милая. Всё будет хорошо, – говорю, сама веря в это. Впервые с момента ухода от Гора.

Беру билет домой. Пора прощаться со Скандинавией. Я позволила себе непростительно долгий отпуск. Кирилл звонил всего несколько раз. Интересовался, когда я, наконец, соизволю вернуться в родные пенаты. И на моё неизменное «не знаю» только грустно вздыхал. Ни разу не сказал, что пора и совесть знать… Но мне, и правда, хватит. В Дании хорошо, но я тоскую за своей жизнью.

*****

Лечу домой. В аэропорту меня встречает Дэн. Стоит мне выйти, брат раскрывает широкие объятия.

– Моя колючка вернулась! – он тискает меня, а я чувствую радость в сильных руках родного человека. В такие минуты обманчиво ощущаю себя маленькой девочкой. Мне нравится. Несмотря на нашу размолвку, люблю его… От неподдельной радости Дениса на душе становится светло и спокойно.

Пока едем по улицам, переполненным транспортом, брат рассказывает последние события.

– Мне звонил Ник, – вдруг бросает Дэн.

– Что-то случилось? – тут же напрягаюсь, – Я же с ним только разговаривала…

Загадочно улыбается.

– Твой мальчик решил щёлкнуть папаню по носу.

– В смысле? – мои брови ползут вверх.

– Хочет отказаться от его денег. Ищет подработку, чтобы самостоятельно оплачивать учёбу и проживание.

– Дэн… – застонала я, – Надеюсь, ты ему мозги вставил?

– Нат, они у него на месте. Он настоящий мужик. Пусть пробует. Мы с отцом уже поговорили. Подхватим. Не переживай, систер!

– Дэн, это ведь не три копейки. Своих-то ты здесь учишь…

– Ты забыла, ГДЕ я их учу? Думаешь, там намного дешевле? Да, и своих-то я уже почти выучил. Не переживай, Нат. Мы семья. И мы тебе итак задолжали… Позволь нам сделать хоть что-то правильное. Ник ведь наш. Хочешь, и Анюту на себя затянем? Не обеднеем, – бросил беспокойный быстрый взгляд на меня, – Тем более, Гор уже оплатил этот год.

– Я буду отдавать.

– А-га, конечно… – фыркает насмешливо.

Пока стоим на светофоре, брат поворачивается ко мне и слишком внимательно смотрит.

– Что? – поднимаю брови.

– Ты какая-то другая… Не пойму, в чём дело, – бурчит.

– Не знаю… Просто хорошо отдохнула, – отмахиваюсь.

– Ага… Видно, этот «наш» был очень даже к месту, – довольно ухмыляется Дэн.

– Не начинай, – предупреждаю брата.

– И не пробовал. Продолжение будет? – всё же продолжает.

– С какой целью интересуешься? – начинаю раздражаться. Не хочу говорить о командире. Это только моё. Слишком личное.

– Ну, может, стоит познакомиться…

– Хочешь взять парочку уроков? – зло поддеваю брата.

– Почему бы и нет? Может, и мне пригодится, – мы оба ступаем на очень тонкий лёд.

– Не стоит… Денис, хватит, – резко одёргиваю брата, пока он опять что-нибудь не сказал, – Он несвободен. А значит, всё закончилось там, где началось. Если не хочешь поссориться, просто забудь, что в Дании вообще что-то было. Зря я тебе сказала, – с досадой закусываю губу и отворачиваюсь к окну.

– Ната, прости, я не хотел тебя задеть или обидеть. Твоё приключение – только твоё. Сейчас ты свободная женщина, и вправе делать всё, что захочешь. Более того, я благодарен тому мужчине, что подарил тебе радость, когда ты больше всего в этом нуждалась, – тихо произносит брат.

Я поворачиваюсь к нему и смотрю на ситуацию другими глазами:

– Это ты меня извини, Дэн. Я бы хотела продолжения с ним. Очень… Но не у каждой сказки счастливый конец…

Некоторое время мы едем в молчании. Каждый думает о своём. Наконец, Денис прерывает его:

– Гор приходил ко мне…

– О, как… И?

– А что – «и»? Просил отозвать бумаги на развод... – довольно хмыкает, – В смысле, тебя уговорить. Я его впервые в жизни помятым видел… Он же у тебя перфекционист хренов… был...

– Ушёл живым? – поднимаю уголки губ в грустной улыбке.

– А зачем мне руки об него марать? – улыбается в ответ брат, – Он сам себя наказал. Жаль, ты его не видела. Гор реально не верил, что ты решишься на последний шаг, Нат. Да ещё и ты долго тянула… Теперь живи на полную катушку, солнце. Наслаждайся свободой. Ты же у меня вон какая красотка.

– Спасибо, большой брат. Именно так я и собираюсь сделать. Знаешь, что самое страшное? У меня всё еще есть к нему тяга… Вернее, была. Нельзя после двадцати счастливо прожитых лет, пусть даже это была иллюзия, так просто взять и отказаться от человека. Каким бы он ни был. Что бы ни сделал… Слишком долго мы были рядом. Мы корнями проросли друг в друга… Он мой персональный наркотик. Меня до сих пор иногда ломает без него. Ты говоришь, я тянула… Ещё недавно мне иногда до зубовного скрежета хотелось вернуться в его руки, ощутить вкус его губ, вдохнуть до боли знакомый запах и сделать вид, что ничего не было… – ловлю встревоженный взгляд брата, – Но прекрасно понимаю, что каждый день, проведенный рядом с ним, станет для меня пыткой. Не для него – для меня. Понимаешь?! Я начну считать минуты, когда он будет задерживаться с работы. Начну искать следы помады на его рубашках, а когда буду открывать бардачок в его машине, буду бояться, что оттуда выпадут чужие трусики или использованные презервативы. Если он уедет в командировку, я буду рисовать в уме картины типа той, которую увидела в его кабинете. Я доведу себя до полного нервного истощения и сорвусь. Я не хочу стать полной истеричкой, когда он просто будет продолжать жить так, как привык. Благодаря времени, проведенному в Дании, я поняла, что смогу жить без Гора. И у меня это получится очень даже неплохо.

Мы долго молчим… Каждый думает о своём.

– Спасибо твоему датскому лекарю, – наконец, абсолютно серьёзно произносит Денис.

Я медленно киваю. Да, спасибо тебе, командир… Накрываю ладонью маргаритку на запястье и снова мысленно желаю Янису всего самого лучшего.