Когда жизнь удалась...

Глава 43.

Ещё пару дней провожу у Ками. Мне хорошо и уютно. Как дома… Расмус кормит нас вкусными ужинами. Ханс ворчит, что он нас разбалует, потом жена перестанет ему готовить. Меня оставляют на Новый год, но мой отпуск окончен. Да, и я не хочу. Это будет мой первый Новый год без семьи и близких…

Родители и Денис звали и даже угрожали, что сами приедут. Но нет. Не хочу… Не в этот Новый год. Дети пообещали заявиться на зимние каникулы. Мой первый день рождения в одиночестве… Хочу так…

Тридцать первого декабря я сама вызвалась выйти на работу. Кому-то надо было закрыть день в программах, сформировать последние отчёты. В пять вечера отправляюсь домой.

Расмус звонил и очень настойчиво напрашивался на совместную встречу Нового года… Надо всё с ним прекращать… Не мой он. Хороший, заботливый, но не мой.

Специально медленно иду домой разукрашенными, сверкающими огнями улицами праздничного Копенгагена. С неба срываются холодные капли мерзкого дождя. Это не мешает мне улыбаться, глядя на весёлых детей и взрослых. Незнакомые датчане, спешащие навстречу, радостно улыбаются и желают счастливого Нового года.

Медленно поднимаюсь на свой пятый этаж и замираю на последнем пролёте. На последней ступеньке, опустив светлую голову, сидит мужчина в дорогущем пальто. Он поднимает голову и впивается в моё лицо жадным взглядом. Иду наверх. Ноги плохо слушаются. В душе звучит «Ода к радости».

Молча, сажусь рядом. Блондин роется в карманах, что-то достаёт и протягивает мне.

– Что это? – спрашиваю тихо.

– Ключи от твоего дома, – откликается также тихо.

– У меня нет дома, – вздыхаю.

– Теперь есть… Поехали домой, Ната… Я так устал без тебя…

– Прямо сейчас? – скупо усмехаюсь.

– Хоть бы и сейчас… – он поднимает руку и обнимает меня за плечи, а я послушно прислоняюсь к нему и кладу голову на плечо. Хватит. Навоевались… Я тоже устала без него…

Мы долго сидим, молча, просто наслаждаясь близостью друг друга. Из-за закрытых дверей слышатся смех, крики, детские визги, новогодняя музыка, звон тарелок и бокалов…

– Пойдём внутрь. Встречать Новый год на лестничной клетке… как-то неправильно, всё же, – нарушаю тишину.

Поднимаюсь и открываю дверь. Кирилл тенью входит за мной. Я быстро снимаю пальто и прохожу на маленькую кухоньку. Блондин идёт следом. Становится сзади и обнимает. Утыкается носом в волосы, тянет воздух.

– Ты поменяла духи…

– Я поменяла жизнь…

Шумно выдыхает.

– Прости меня, солнце…

– Игнатьев, ты такой придурок… – закрываю глаза, млея в любимых руках.

– Согласен. Я всё исправлю. Обещаю… – роняет тихо.

– Интересно, как? Сотрёшь мои воспоминания?

– Если б я только мог…

Он поворачивает меня лицом к себе, поднимает голову, надавливая согнутым указательным пальцем под подбородок, и накрывает мои губы пугливым поцелуем. Чуть касается губами и, отрываясь, говорит по-датски:

– Jeg elsker dig. Оg jeg vil elske dig hele mit liv og endnu mere... (Я люблю тебя. И буду тебя любить всю мою жизнь и даже больше…)

Я улыбаюсь. У него ужасный акцент.

– Долго тренировался?

– Даже не представляешь… Ты уверена, что датчане не инопланетяне?

Прыскаю и обнимаю Кира за талию, прижимаясь к его груди. Вздыхаю…

– Я тоже тебя люблю…

Чувствую его большую ладонь, обхватывающую мою голову, и губы на волосах.

– А ты знаешь, что первый раз говоришь мне слова любви? – его руки ещё крепче сжимают меня.

– Знаю… У меня феноменальная память. Я всё помню… Даже то, что не хочу…

– Я боялся снова услышать твоё «нет» и «никогда»… – роняет тихо.

– Зачем же тогда приехал?

– Наверное, я моральный мазохист… – тяжело вздыхает.

Отклоняюсь от Кира. Стараюсь заглянуть ему в лицо.

– У меня нечем встречать Новый год. Есть только шампанское… и небольшой тортик… Я как-то не рассчитывала на компанию.

– А, и не надо. Я знаю, как мы его будем встречать. Где тут у тебя спальные места? М?

Беру его за руку и веду…

*****

Мы выползаем из постели как раз минут за десять до наступления Нового года. Не включаем телевизор. Кирилл открывает шампанское, и мы становимся с бокалами у окна. Когда небо над Копеном взрывается тысячами разноцветных огней, мы снова говорим друг другу слова любви и желаем счастливого Нового года. Чокаемся бокалами и едва успеваем пригубить шампанское, как тишину квартиры прорезает резкая трель звонка.

Кирилл смотрит на меня с немым вопросом. Я лишь качаю головой и улыбаюсь. Де жа вю… Никого не жду. Но мой звонок продолжают терзать. Бегу в спальню, накидываю халат и иду открывать дверь. За порогом стоит Фадума с мужем, со всем своим многочисленным выводком и огромным блюдом с фруктами и восточными сладостями в руках. Чудесные, щедрые люди.

Они тут же все протискиваются внутрь, и квартира наполняется детскими голосами. Фадума и Рашид улыбаются ослепительными улыбками, поздравляют с Новым годом. Тут появляется Кир в одних брюках, вызывая замешательство среди многочисленного семейства. Фадума тут же опускает глаза. Они понимающе улыбаются и организованно покидает квартиру.

– Весело у тебя тут…

– Есть такое – улыбаюсь, отщипывая крупную фиолетовую виноградину. Надо будет детворе подарков накупить.

Мы возвращаемся к окну и любуемся салютами. На телефон сыпятся смс-ки с поздравлениями и пожеланиями от детей, семьи, друзей.

Кирилл берёт мою левую руку – на запястье больше нет браслета командира. Как-то, прогуливаясь в главной гавани Копена, я просто сняла его и забросила в канал. Время пришло освобождаться от всего лишнего, ушедшего в прошлое. Янис – прошлое без будущего… Прощай, мой красивый командир воздушного судна. Спасибо тебе, что коснулся моей судьбы.

Кирилл одобрительно кивает, трогает губами тонкую кожу запястья и идёт в спальню. Возвращается с той самой маленькой белоснежной бархатной коробочкой.

– Так ты выйдешь за меня замуж? – голубые глаза смотрят внимательно и настороженно.

– А ты точно этого хочешь?

За окном небо расцветает необыкновенно яркими красками. Кирилл тяжело вздыхает. Просто берёт мою руку и надевает кольцо на палец. Оно садится, как влитое. Значит, не поправилась на Расмуса-то харчах…

– И не смей им больше расшвыриваться… – шипит угрожающе.

– А то что? – ёрничаю, рассматривая кольцо, демонстративно растопырив пальцы. Красивое. Элегантное. Моё.

– Закажу на пару размеров меньше. И пусть хоть палец отвалится. Хрен снимешь! Поняла? – ничуть не улыбается.

Вздыхаю тяжело.

– Ещё раз положишь руку на поясницу другой девушке, я научусь работать бензопилой…

Но Кирилл решает нарываться дальше:

– А на другие части тела?

– Насыплю в кофе цианида… – говорю абсолютно серьёзно.

Теперь он вздыхает:

– Обещаю выпить до последней капли… – и целует.

– А пойдём гулять по Копену? – заглядывает мне в глаза, – Может, и до Рэдиссона дойдём. Я там номер снял. Наш.

– Не хочу в Рэдиссон. А гулять пошли.

Мы выходим на улицы Копена, на которых полно народу. Сегодня мало, кто спит. Да, и вряд ли сможет. Воздух постоянно сотрясают взрывы сотен салютов. Так будет до самого утра. В эту ночь можно всё. Сегодня же творится волшебство…