Когда жизнь удалась...

Глава 42.

Натали, Дания

Зима… Здесь это самое противное время года. Темнеет рано, рассветает поздно. Жизнь в потёмках под постоянно плачущим небом. Зато весь Копен в огнях.

К Рождеству начинают готовиться с начала ноября. Люблю просто ходить по улицам, рассматривая витрины. Зато перестала любить возвращаться домой. Это съёмное жильё и ничего больше… В нём нет души. Это не мой дом…

Зависаю на работе допоздна, если не бегу на финесс, йогу или в языковую школу. Потому что, когда возвращаюсь домой, меня всё чаще накрывает тоска. Я скучаю… Не по Гору, не по командиру… Я скучаю по тому, кто незаметно столько лет был рядом. Мне не хватает его заботы, его внимания… его любви. Я хочу вдыхать его аромат, просыпаться в тесных объятиях крепких рук. Меня это злит и раздражает. Надо было порвать с ним, чтобы понять, какое значение он имел в моей жизни.

Денис перестал общаться с ним. Надо же… Как сказал Гор, мне удалось их всех рассорить… Именно я стала причиной конца их столь многолетней дружбы. Интересно, если бы я не вышла замуж за Гора, а потом не завязала бы отношений с Кириллом, они бы, наверняка, до конца своих дней оставались закадычными друзьями. Сослагательное наклонение…

*****

Камилла приглашает меня на католическое Рождество. Что мне делать одной дома? Соглашаюсь.

Снег в Дании редкость, но в этом году нам обещают белое Рождество. Я звоню напрямую Торбену Луи и прошу отпуск на неделю. Мне его предоставляют без вопросов. С удовольствием уезжаю к Ками и Хансу. Нюборг тоже весь окутан гирляндами.

Ёлку здесь можно купить в магазине. А можно поехать и срубить на специальной плантации. Ками и Ханс каждый год ездят, выбирают и рубят. В этом году я становлюсь частью этой маленькой экспедиции. Рождество будем отмечать в их доме. Поэтому решено искать высокое дерево под потолок.

Мы находим огромную разлапистую ель. Пока Ханс пытается добраться до ствола, мы с Ками дружно даём ему советы. В конце концов, доведённый до белого каления, Ханс отдаёт пилу Ками, отступает на пару шагов и многозначительно складывает руки на груди. Мы переглядываемся и лезем под нижние ветки. Нам хватает двух раз вжикнуть, чтобы пила намертво застряла в стволе ёлки. Хохоча, выбираемся из плена зелёных иголок.

Ханс ворчит, по-моему, называет нас не очень красивыми словами, и лезет выручать пилу…

Ель мы ставим в огромной гостиной. Она действительно оказывается под самый потолок. По дому расплывается ни с чем несравнимый аромат Рождества. Пахнет хвоей, апельсинами, корицей…

Приходит Расмус, и мы все вместе наряжаем ёлку. Есть в этом какое-то таинство. В душе прочно поселяется светлое предчувствие праздника. Украшаем дом, вешаем гирлянды изнутри и снаружи. Получается замечательно. Даже волшебно…

За день до Рождества мы все вместе обсуждаем праздничное меню. Расмус возмущается и протестует. Он хочет нас разгрузить и привезти всё из ресторана. Не в этот раз. Мы с Камиллой дружно отстаиваем своё законное право потоптаться на кухне и приготовить праздничный ужин.

С утра у нас начинается приятная суета. Расмус приехал, забрал Ханса, и они куда-то смылись. А мы с Ками принялись за готовку.

– Долго ты будешь Расмуса динамить? – начинает свою песню Ками.

– Разве в прошлый раз ты меня не поняла? – отвечаю недружелюбно.

– Ната, перестань. Мужик готов наизнанку вывернуться, а ты всё носом крутишь!

– Во-первых, я его не просила выворачиваться. Во-вторых, я ему открыто всё объяснила. В-третьих, если ты не прекратишь, ничто не помешает мне сейчас же уехать домой. Поезда, слава Богу, никто не останавливал, – говорю спокойно и очень холодно.

Ками подходит и нежно обнимает меня сзади.

– Прости, дорогая… Я беспокоюсь о тебе… Давай не будем ссориться в этот светлый день, – говорит примирительно.

– Давай, – легко соглашаюсь, разворачиваюсь и чмокаю её в щёку.

Приезжают мужчины, и привозят целую гору фейерверков.

– Смотри, – вдруг вскрикивает Ками, – а у нас, и правда, будет белое Рождество!

Подскакиваю и бьюсь головой о лампу. У датчан есть такой прикол – лампы висят низко над столами. Получается пятно света и полумрак вокруг. Я матерюсь, тру лоб рукой и, наконец, добираюсь к окну.

За стеклом крупными хлопьями, как в сказке, медленно падает снег…

*****

Мы готовим традиционную сладкую рисовую кашу на жирных сливках с миндалём, запекаем утку с яблоками, варим и обжариваем сладкий коричневый картофель и, конечно же, целый тазик родного оливье. Я привезла наше шампанское. Как знала, что пригодится, купила в дьюти фри, когда летела с крестин обратно в Данию.

За стол садимся в семь вечера. В одну из тарелок с кашей кладём целый миндальный орешек. Тот, кому он попадётся, получит отдельный подарок. Сегодня это будет маленький, но почему-то странно дорогой, керамический тролль. На следующий год счастливчик будет должен приготовить подарок для следующего обладателя миндального орешка. Счастливчиком стал Ханс. Он до конца держал интригу. Когда все всё съели, и мы с Камиллой принялись спорить, положили мы орех или, клуши такие, забыли, он со смехом выудил из-за щеки этот самый миндаль. Тролля торжественно переподарили мне.

Потом меня заставляют ходить вокруг ёлки и петь рождественские гимны. Каждый по очереди решает, какой гимн мы будем петь следующим. Я всё время давлюсь смехом, а меня толкают в спину. Как в детском саду хороводы водили… Честное слово… взрослые люди…

Наконец, мы все усаживаемся на пол под ёлку и начинаем открывать подарки. Здесь не принято покупать дорогие вещи, но мне очень хотелось порадовать друзей. Я заказала из Германии набор профессиональных дорогущих ножей для Расмуса. Камилле оплатила день в элитном СПА. Хансу подарила новый костюм для подводных погружений. Мне удалось их всех удивить. После того, как к Расмусу вернулся дар речи, он клятвенно пообещал кормить меня ещё лучше. Хорошо, хоть Ханс не пообещал погрузить на дно морское…

Наконец, мы выходим во двор, и мужчины запускают фейерверки. Из соседних дворов тоже взлетают и рассыпаются разноцветными огнями маленькие ракеты. Всё небо взрывается и переливается сотнями вспышек. Со всех дворов звучит:«Glædelig Jul» (Счастливого Рождества!). Люди просто перекрикиваются и от всей души желают друг другу благополучия и радости.

Как там, у Стругацких? «Счастья всем! И пусть никто не уйдёт обиженным…»